Бал потерянного времени

Глава 6

Элоди видела то же, что и я. Когда мы рассказали Даану и Леону про то место, где веял слабый, солёный ветер, звучала чужая речь и стоял дворец с каменными фигурами львов, Даан вдруг заволновался. Он быстро собрал свой саквояж с флаконами, схватил записную книжку Эдгара и несколько документов и велел нам собираться тоже.

Ничего не понимая, мы мчались за ним, пока не оказались перед дверью Ханны. Даан трижды нажал на дверную ручку. Ханна с недовольным видом выглянула из дома, но при виде Даана её выражение лица моментально изменилось. Мы вошли в узкий тёмный коридор.

Из гостиной доносился голос Хелены – торопливый и непривычно громкий. Подойдя ближе, мы увидели сидящего на софе рядом с Хеленой Виллема, который вполголоса что-то ей говорил. Хелена выглядела ужасно, словно не спала двое суток подряд. Напротив них, опираясь на каминную полку, стоял Бонски.

– Что случилось? – первым из нас спросил Леон. Он уселся в бархатное кресло Ханны и повернулся к Виллему.

Все трое молчали. Мы тоже сели следом за Леоном.

– Хотите печенья? – спросила Ханна, нарушив напряжённое молчание, и протянула нам круглую жестяную коробку.

Мы молча передали её дальше: никто из нас и не подумал угоститься.

– Я уже ясно сказала Виллему! – вырвалось вдруг у Хелены. – Я помогу вам только в том случае, если вы все пообещаете мне, что спасёте моего мальчика! – Она взглянула на Даана так жалобно, словно от его ответа зависела её жизнь.

У меня сжалось сердце. Я видела, что Даан ужасно нервничает.

– Мы попытаемся сделать всё, что в наших силах, чтобы с Эдгаром не случилось ничего плохого, – сказал он. – Но... – Даан помолчал. – Он делает ужасные вещи, Хелена. Ты сама это знаешь. Он принял то вещество и похитил двоих детей. Если уж он способен на такое, тогда... я не знаю, сумеем ли мы вообще говорить с ним. – Даан так сильно нахмурил брови, что под ними, казалось, исчезли стёкла очков.

– Эдгар хороший мальчик! – У Хелены дрогнул голос. – Он не виноват в том, что случилось!

Виллем накрыл руку дочери своей рукой.

– Я образумлю его, – пообещал он. – У Эллы и Рафаэля наверняка всё хорошо. Мой внук не монстр. Просто он натерпелся обид и унижений от баронессы и «вечных». Всё детство он провёл взаперти, и это оставило свои следы. Он... – Виллем опустил глаза и замолк, не в силах подобрать нужные слова.

– Возможно, – пожал плечами Даан. – Но как бы плохо ни обращались с Эдгаром «вечные», мы должны его остановить. – Он повернулся ко мне, и от волнения у меня к голове прихлынула кровь. «Пожалуйста, – молила я мысленно, – только не надо заставлять меня что-то говорить».

– Люци, – Даан ласково посмотрел на меня. – Ты дважды погружалась в чувства Эдгара. Скажи: ты чувствовала в нём что-нибудь хорошее?

Я вздохнула, и сейчас мне больше всего хотелось, чтобы рядом оказался Матс. Он бы наверняка придумал, как мне выпутаться из этой ситуации. Но, увы, его тут не было...

Растерявшись, я не знала, что сказать. Не могла же я допустить, чтобы Виллем и Хелена узнали, что я обнаружила в мире эмоций Эдгара! Их это просто убьёт. Там было столько ужасного, и я совсем не уверена, что Эдгар хороший мальчик. Но как солгать? Я этого просто не умею.

– В общем... – Из моего рта вырвался хрип. – Нет, – проговорила я так тихо, что еле услышала себя.

Тишина, тяжёлая как свинец, повисла в гостиной Ханны. У меня пересохло во рту, и я больше не могла произнести ни звука.

Тогда взгляд Хелены метнулся к Бонски, про которого я, как обычно, почти забыла, потому что он всегда молчал.

– Эдгар не причинит детям зла, – сказала она. – Я точно знаю. И ты тоже это знаешь! Кроме того, ты мой должник. И не только мой, но и Эдгара!

Должник?! Что она имеет в виду?

Бонски медленно поднял голову и посмотрел на Хелену. Его левый глаз, почти белый, был неподвижен.

– Ты права. – Голос Бонски звучал отчуждённо и мрачно. Я слышала его чуть ли не впервые за всё время нашего знакомства. Поначалу я даже была уверена, что Бонски немой, и лишь потом поняла, что он просто не хотел говорить. Да и теперь мне показалось, будто каждое слово даётся ему с большим усилием. – Я в долгу перед всеми вами. К сожалению, я не знаю, смогу ли я когда-нибудь рассчитаться с вами за этот долг.

– Твоего постоянного молчания недостаточно, чтобы что-то исправить, – холодным тоном ответила Хелена. – В эту ситуацию мы попали из-за тебя. Теперь вызволяй нас из неё!

– Минутку! – выставив перед собой ладони, перебил Виллем дочь. – Бонски не виноват, что вы оказались пленниками баронессы. Это всё твой Сирелл. Это его вина.

– Мой Сирелл?! – возмущённо воскликнула Хелена. – Он никогда не был моим Сиреллом!

– Недолгое время всё-таки был, – буркнул Виллем.

– Он тебя очень любил, – услышала я необычно мягкий голос Бонски. – Хоть сегодня в это трудно верится, но Сирелл де Ришмон любил тебя больше всего на свете. Он был просто раздавлен, когда ты ушла от него. А горе и тоска привели его к тем нехорошим делам.

– Больной разум, а не тоска! – от злости Хелена тяжело дышала. Такой я никогда её не видела. – А любить Сирелл никогда и не умел. Он не чувствовал любви ни ко мне, ни к кому другому в этом мире. Возможно, это была страсть, но о любви уж точно никогда не было речи. Разве можно причинять любимому человеку такие страдания?! Никогда, если в сердце есть хоть чуть-чуть любви. Любовь не может вот так просто перейти в жестокость только потому, что тебя отвергли. Любовь бескорыстна. Любовь не требует взаимности, чтобы не гаснуть! Но Сирелл этого не понимал. Он любил не меня – он любил себя! Он был оскорблён, потому что, когда он публично предложил «низкородной» руку и сердце, она его отвергла. Как это так?! Его, высокородного господина Сирелла де Ришмона, отвергла простая прислуга! Его болезненное тщеславие всегда создавало ему проблемы. И его огромное эго! – Хелена судорожно глотнула воздуха – совсем как я.

Я похолодела. Неужели это правда?! Я просто не хотела верить тому, что я услышала.

– Итак... в том, что Сирелл был монстром, никто не сомневается, – воспользовавшись паузой, объявил Леон. – Но при чём тут Бонски?

– Ты хочешь знать, при чём здесь Бонски? – Хелена сверкнула на Леона глазами, словно хотела влепить ему оплеуху. Всегда такая кроткая и спокойная, она кипела от ярости. – Ладно, расскажу. Когда я работала в резиденции «вечных», Сирелл пытался за мной ухаживать, и я... я попалась на эту удочку. Хоть и ненадолго. У нас начались серьёзные отношения, и что Сирелл психически нездоров, я, к сожалению, заметила слишком поздно. Он контролировал абсолютно всё. Я ничего не могла делать без его ведома и разрешения. Это была просто мания. К тому же он был чудовищно ревнив. А если ему что-то не нравилось, он превращался в монстра, а потом делал вид, будто всё нормально и ничего не случилось. Несмотря на всё его богатство и клятвы в любви, я бы ни за что не осталась у него по доброй воле. И поскольку он никогда не отпустил бы меня, мне оставалось только сбежать. И тут вступил в игру этот великан. – Хелена пронзила Бонски взглядом. – Позвольте вам представить: Лиам Бонски, в своё время личный дворецкий Сирелла де Ришмона, который должен был разыскать меня и вернуть в резиденцию. И он бы так и сделал, если бы я не сообщила ему о моей беременности. Я была беременна Эдгаром. И Бонски отпустил меня. Отказался везти меня к Сиреллу. Но того, что он сказал ему, было достаточно, чтобы Сирелл всё-таки меня нашёл. На следующий же день меня отыскали другие слуги и приволокли во владения баронессы. Дальше вы уже знаете. Родился Эдгар, и неизвестно, сколько бы мы жили там под действием «Аромата вечности», если бы не пришли вы. – Хелена взглянула на Леона. – Бонски предал меня. Он предал Эдгара. Вот при чём тут он.

У меня дрожали коленки, и я не знала, удержусь ли на ногах.

Всё это... было для меня новостью.

Леон, вытаращив глаза, смотрел то на Бонски, то на Хелену:

– И поэтому вы решили молчать и больше не разговаривать?

Бонски не пошевелился. Ему было стыдно, это точно. Стыдно так, что я была готова его обнять.

Но тут у меня мелькнула мысль. Вернее, прояснилось то, на что я сначала не обратила внимания из-за потока гневных слов Хелены.

– Получается, Эдгар...

– Да, это так, – ответила Элоди на мой незаданный вопрос. – Эдгар мой брат.

– Что-что?! – вырвалось у Леона.

– Мой единокровный брат, если быть точной.

– И ты давно это знала? – спросила я.

– Очень давно. – Элоди повернулась ко мне. – Бонски рассказал мне всё, когда уволился.

– И что... что ты сделала, когда узнала? – прохрипела я. – Ведь в то время Эдгар всё ещё был в плену у баронессы?

Элоди опустила глаза:

– Да, был. Но никто не смел говорить об этом. Отец запретил.

Леон удивился ещё больше:

– Он велел держать взаперти родного сына и его мать?! И заставлял их прислуживать?!

– Но почему твой отец просто не признал Эдгара своим сыном? – спросила я.

– Потому что тот родился не от законной жены. Он был внебрачным ребёнком. – Элоди сидела опустив голову. – Во всяком случае, так считал отец. Только сейчас нам это не поможет двигаться дальше, разве что теперь понятна ненависть Эдгара к нам, высокородным.

От меня не укрылось, что она сказала «к нам». Элоди явно не изменилась, хотя и помогала искать Эдгара. Она чувствовала своё превосходство надо мной и всеми остальными. Поэтому, отбросив ненужные иллюзии, я приказала себе не забывать об этом, как бы она ни располагала к себе, и глядеть в оба. Доверять ей нельзя.

Я посмотрела на Хелену. Бледная и поникшая, она о чём-то задумалась. Конечно, дело было не в воспоминаниях о Сирелле – она беспокоилась за сына. Отвечая на вопрос Даана, я была уверена, что в душе Эдгара не осталось ни крупицы добра. Но вдруг я ошиблась?