Барон из МЧС

Глава 22

Гоблинские артиллеристы окружили яйцо и положили на него свои руки.

— Пушку к выстрелу подготавливают. Настраивают, — пояснил Станов. — Медлить нельзя.

— Предлагаю перебить их из засады, — сказал я.

— Нет, Данила. Мы не знаем, насколько эта штука готова к выстрелу. Если хоть один из харков успеет дать команду, замкнув свой Дар на оружии, то ни нам, ни армейцам уже ничего не поможет. Необходимо всех положить одновременно.

— Именно, — подтвердила его выводы лейтенант. — У нас осталось немного взрывчатки. Если добросить её до пушки и рвануть рядом с ней, то вряд ли кто-то сумеет активировать яйцо.

— Могу своим Даром Воздуха доставить бомбочку, — предложил Лёха. — Правда, не знаю, как её подорвать. Может, Зоя огоньком пришпарит?

— Далеко, — покачала головой Воскресенская. — Тут надо действовать быстро, и шансы, что промахнусь, огромные.

— Да, — вздохнула Якутова. — Был бы нормальный спасатель с Даром Огня, то легко бы всё осуществил, а курсантка-недоучка однозначно промажет. Эх… Необходима всего лишь одна маленькая, но очень точная искорка. Жаль, взять её негде. Придётся рисковать. Бьём все сразу. Авось и повезёт.

— Подожди, — прервал я её, — Если маленькая искорка, то может, можно как-то на пулю её подвесить? Я бы в цель попал с такого расстояния. Сумеешь, Зоя, подобное сделать?

— Переварить простую пулю в зажигательную? Наверное, смогу. Правда, пока для меня такие метаморфозы очень сложны. Все силы угроблю на это. И я не уверена, что патрон с раскалённой пулей самопроизвольно не сдетонирует ещё в стволе карабина.

— Проще простого! — довольно проговорил Станов. — Радостина! У тебя Дар Холода. Капсулируешь им Зойкин жар от боеприпаса. Ну, а дальше дело техники. Главное, чтобы доставка взрывчатки и попадание в неё сошлись в нужной точке.

Не став дальше вести ненужную полемику, быстро разобрали один патрон. Потом девушки правильно подготовили пулю, и мы обратно собрали боеприпас.

— Готов, — сказал я, зарядив карабин и включив Орла. — Начинайте.

Старостин запустил взрывчатку. Как только она почти зависла над ментальной пушкой, я поймал её в прицел и плавно нажал на спусковой крючок. Рвануло знатно! Гоблины разлетелись от яйца в разные стороны. Даже если кто-то из них и остался жив, то это неважно. Выскочившие на бешеном ускорении наши инструкторы быстро перебили незадачливых артиллеристов, не позволив им прийти в чувство.

Вроде бы всё заняло несколько секунд, но у меня от напряжения вся спина мокрая. Уверен, что у других не лучше. Лейтенант тут же связалась с Жуковским и затребовала срочную эвакуацию. Не нашу, а трофейной пушки.

— Ну, а мы занимаем оборону, — приказала она. — Если харки перехватили переговоры, то могут прислать сюда отряд. Не удивлюсь, если в нём будут специалисты по стрельбе из этой дряни. Окапываемся, курсанты.

Прежде чем выполнить приказ, я пополнил боезапас у дохлых артиллеристов и заодно осмотрел ментальную пушку. Несмотря на взрыв рядом на ней нет ни одной царапинки. Это бурое огромное яйцо, изготовленное из какого-то керамического сплава, по-прежнему гладкое и… Живое. Честно говоря, слово «пушка» к нему мало подходит. Полуразумная бомба.

Приложив к ней ладони, как до этого делали гоблины, почувствовал настроение оружия. Оно готово раскрыться и подчинить себе всё пространство, до которого сможет дотянуться. Поработить его и всех существ, которые находятся в зоне досягаемости. Как же вовремя мы успели! Буквально несколько секунд и самосрабатывание яйца привело бы к катастрофе.

Не отрывая ладоней, вошёл с ним в контакт. Даже не понял, как это получилось. Словно не я, а эта гоблинская хрень сама подключилась ко мне. Она ждёт разрешения. Ей хочется убивать. Чисто по наитию стал уговаривать не торопиться.

— Отдохни. Наберись сил, — мысленно проговорил я. — С коро будет больше жертв. Скоро ты вырастешь и возьмёшь под контроль не этот огрызок Реальности, а весь мир. Пока же просто поспи. Вырасти ещё больше. Я разбужу, когда придёт время.

— Я хочу сейчас! — словно капризный ребёнок возразило яйцо. — Я уже большой и могу справиться сам, без ваших дурацких приказов. Меня разбудили, и я готов вылупиться!

— Как тебя зовут, приятель?

— Чах. Я из рода великих наумбов.

— Откуда ты знаешь своё имя?

— Память рода и моих родителей во мне. Я отомщу за своих погибших предков. Харки должны умереть. Все должны умереть.

— Подожди немного. Нужно кое-что узнать, — также мысленно проговорил я и уже голосом обратился к стоящему неподалёку прапору, внимательно наблюдающему за моими действиями. — Антон. А как происходит выстрел из ментальной пушки? После него появляются какие-то существа?

— Как стреляет, никто не видел. А кто и видел, тот рассказать уже ничего не сможет. Про существ тоже нет никакой информации. Просто лет сто бушует сильное ментальное поле, а потом затихает. Насколько помню, после того как территории становились снова пригодными к жизни, на них отправлялись разведывательные команды. Находили лишь саму ментальную пушку с огромной дырой со стороны тупого конца. Видимо, из него заряд и вылетал. На фига тебе сейчас подобная информация? Почему не занял до сих пор оборону?

— Подожди… Дай подумать. Кажется, эта дыра не выстрел.

— Горюнов! Тридцать секунд и занять позицию! Хватит сопли жевать!

Не обращая внимание на слова прапора, снова приложил ладони к яйцу. То, что это именно оно, уже не вызывало во мне никаких сомнений.

— Чах! Ты меня слышишь?

— Какая тебе разница? Всё равно скоро выберусь и убью всех вас.

— У меня для тебя есть плохие новости. Когда ты вылупишься, то погибнешь. Харки превратили яйцо в бомбу, которая убьёт и тебя, и нас.

— Я всё равно выберусь. Лучше смерть, чем нерождение. Этого уже не остановить. Меня разбудили, и я обрёл разум.

— Но жить-то хочешь?

— Я не знаю, что это такое, но почему-то хочу.

— Это как смерть, только лучше. Ты сможешь много раз убивать врагов.

— Мне нравится убивать много раз. Так делали предки, паря высоко над землёй.

— Ты ещё и летать умеешь?

— Когда вырасту.

— Время, когда растёшь, тоже называется жизнью.

— Значит, я хочу жить. А потом убивать. Но сейчас меня сильно тянет выбраться из кокона. Это желание сильнее меня.

— Выберешься, — пообещал я. — Единственное, осмотри его внимательно.

— Уже осмотрел. Я выберусь и всех убью своей смертью, лишь только выжгу проход.

— То есть скорлупа чем-то обработана? Или дело в тебе?

— В ней. Это неважно. Я всё равно выберусь.

— Да подожди ты! Как мне деактивировать твой кокон, знаешь?

— Память народа наумбов живёт во мне. Открой вход снаружи. За это я убью тебя быстро.

— А по-другому никак нельзя? Без убийства?

— А зачем?

— Мы воюем против харков. Думаю, что ты не откажешься от союзников. Чах, ты слишком мал и слаб, поэтому без нашей помощи не обойдёшься.

— Хорошо. Убью, когда будете не нужны. Или… Посмотрим, — немного подумав, выдало таинственное существо. — Ты слишком странный и не похож на врагов моих предков. Нужно время понять.

— Договорились. Пока сиди тихо. Скоро тебя ожидает свобода.

— Торопись. Сдерживать себя тяжело.

Разорвав контакт, подбежал к лейтенанту Якутовой.

— Хреновые дела, Галина, — тихо произнёс, чтобы нас никто не услышал. — Это не пушка, а бомба. И не просто бомба, а с зародышем некоего существа. Как только оно выберется, то всем в округе будет не до смеха. Гоблины успели активировать заряд.

— Уверен?

— Сто процентов. Вошёл с ним в ментальный контакт. Не веришь, можешь сама попробовать.

Подойдя к яйцу, Галина тоже приложила к нему свои ладони. Но её внезапно отшвырнуло на несколько метров.

— Ничего себе шандарахнуло! — поднялась она, вытирая кровь из носа. — Не каждый с десятым рангом Дара так приложить сможет. Горюнов! Что там за тварь⁈ Это же сгусток энергии похлеще элементалей!

Ничего не отвечая, снова вошёл в контакт с Чахом.

— Ты чего, дружище, творишь? Эта особь хорошая и не враг тебе.

— Она не ты, — пришёл мысленный ответ. — Низшая не имеет права прикасаться к наумбам.

— Она не низшая, а мой командир.

— Низшая. Ты просто глупый, раз позволяешь командовать собой. Я выхожу сам. Устал ждать.

— Терпи! Уже вскрываю скорлупу! — чуть ли не проорал я, понимая, что мы находимся в нескольких мгновениях от смерти.

После этого вонзил материализовавшийся серп в яйцо и стал им резать скорлупу. Она поддавалась легко. Совсем пришедшая в себя Якутова попыталась остановить меня, но я сказал лишь одну фразу, чтобы лейтенант отстала.

— Молись, чтобы успел.

— Хорошо. Потом морду набью, — пообещала Галина, отходя на несколько шагов назад и успокаивая Станова, уже взявшего меня на мушку.

Как только отверстие было готово, меня словно таран ударил в голову. Отлетел на несколько метров не хуже Галины. Даже дальше её. Не знаю, есть ли рекорды по дальности полётов без крыльев, но свой личный побил однозначно. Удивительно, что сознания не потерял.

Лежу, пялюсь в серое гоблинское небо и прислушиваясь к собственному организму. Все ли кости целы? После такого можно и несколько переломов получить. Особенно страшно за позвоночник.

— Да всё с тобой в порядке! — пробурчал кто-то в моей голове . — Не придуривайся. Хватит слюни пускать. Харки идут сюда. Пора убивать.

— Чах?

— А ты знаешь другого наумба?

— Ты где?

— В тебе. Тут лучше, чем в открытом мире. Я пока ещё не до конца созрел до него. А у тебя много интересного в памяти! Скучно не будет.

— Ты ещё и в моей памяти роешься⁈

— Да. Решил оказать тебе великую честь. Не благодари.

— А ты не охренел? Я запрещаю прикасаться к любым моим воспоминаниям без разрешения!

— Великий наумб ни у кого не спрашивает разрешения.

Хотел было ответить этому мерзавцу, но подскочившие инструкторы поставили меня на ноги, помешав дальнейшему мысленному спору.

— Что с ментальной пушкой? — взволнованно спросил прапорщик.

— Обезврежена. То, что жило в ней, ушло, предупредив, что харки прибудут сюда первыми.

— Куда ушло?

— А чёрт его знает, — соврал я, решив пока не выдавать своего жильца. — Мне не доложил.

У лейтенанта Якутовой на поясе ожила рация. Майор Жуковский сообщил, что наши дела реально плохи. Информация, что захвачена ментальная пушка, дошла и до гоблинов. Высланный армейский отряд перехвачен ими и вступил в бой. Предписывается держаться до последнего, но не допустить захвата неприятелем ценного трофея до прибытия подкрепления.

— Всё поняли? — хмуро посмотрела на нас Галина. — Скоро станет жарко. Все курсанты уже кое-как замаскировались. Очередь за нами: выбрать удобную позицию.

— Не вижу смысла держать её, — пожал плечами я. — От ментального оружия осталась одна бесполезная скорлупа. Да и слава богу! Ты, лейтенант, сама ощутила мощь той твари, которая жила в яйце. Такую тащить в нашу реальность опасно. Я бы прорывался к нашим, а не здесь всякой ерундой занимался.

— Согласна, Данила, — кивнула она. — Антон, ты что думаешь?

— Тоже не люблю заниматься бессмысленными вещами. Идём к своим. Скоро должны с земной стороны барьер проломить. Заодно и проконтролируем отход армейский сил на родину. Всяко лучше, чем бездарно боеприпасы тратить. Да и мало их у нас осталось. Но вначале нужно помочь отряду, что попал в засаду харков. А то придут потом сюда и вляпаются.

Так и поступили. Пятнадцать минут быстрого бега практически не утомили нас, привыкших носиться бешеными лосями по часу. Армейский спецназ, думающий, что идёт к нам на помощь, уже почти раскатал заслон харков. Мы лишь слегка помогли ему, ударив противника в спину.

Глядя, как в бою работают остальные курсанты, поразился их очень неплохой выучке. Не зря основы военного дела считаются в гимназиях одним из основных предметов для одарённых. Да и рода дополнительно тренируют своих отпрысков, готовя их к сложной жизни.

Уже обстрелянные курсанты не паниковали, а именно работали, из карабинов выбивая харков, словно в тире. Ближе подходить не решались, помня о ментальных способностях гадов. Врукопашную ввязывались лишь инструкторы да я, не давая гоблинам приблизиться к стрелкам.

Мой серп хоть и с некоторой брезгливостью касался харков, но получал удовольствие от их гибели. А вот этот странный Чах просто кайфовал и явно впитывал энергию зелёных, становясь от этого сильнее. Самое приятное, что я тоже получал часть её. Или это Чах делится? Потом разберусь.

Следом за первым отрядом гоблинов показался второй. Опоздали, гниды! Тут только мы и очень злые к тому же. Вместе с армейским спецназом встретили противника из всех стволов, не давая перестроиться для нормального ведения боя.

Вроде всё идёт по плану, но во мне опять сдетонировали печати Смерти. Может не только они, и Чах тоже приложил свои руки. Я внезапно понял, что если сейчас не кинусь в атаку, то меня просто разорвёт от желания подраться с толпой зелёных уродов.

Почти справился с этим самоубийственным желанием. Правда, слово «почти» в данном случае совсем слабое утешение, так как уже стою посреди отряда харков, гробя одного бойца за другим. Не помню, как и в состояние Орла перешёл.

Уворачиваюсь от медленно, слишком медленно летящих пуль. Кажется, в прошлые разы они двигались намного быстрее. Гоблины тоже практически застыли истуканами.

Обратил внимание, что с каждым ударом почему-то сильно удлинившегося серпа получаю дополнительный заряд бодрости. Ох, точно не обошлось без моего «квартиранта»!

— Ага — мысленно подтвердил Чах. — Мне уже хватит энергии. Могу переесть. А тебе в самый раз. Ты всё равно её тратишь слишком быстро и неразумно.

Как бы то ни было, вскоре отряд харков превратился в груду тел. Тишина! Лишь только три бронетранспортёра красиво горят погребальными кострами. Но это уже не я, а Станов с Якутовой постарались.

.

Вон они стоят в сторонке и что-то орут мне. Выйдя в нормальное состояние, понял, что из приличных слов в их речи только одни запятые. Да и то не факт. Уж слишком виртуозно ругается парочка, обещая одному долбоклюю смерть после долгих сексуальных издевательств.

— Объясни, Горюнов, — выдохшись, наконец-то, почти спокойно поинтересовалась Галина. — У тебя хоть маленькие зачатки мозгов есть? Шесть десятков гоблинов — это не тот отряд для атаки в одиночку. Тем более таким сопляком, как ты.

— Если жив, значит тот, — с улыбкой ответил я, ещё не до конца отойдя от печатей Смерти. — К тому же вы мне помогли.

— Урод! — прорычал Станов. — Помогли ему! Тебя пулемёты с танкеток почти взяли в клещи! А если бы мы не успели их загасить?

— Я верил в вас, господа инструкторы.

— Да пошёл ты! Всё! Хватит тут лясы точить! Группа! Выдвигаемся к основным силам.

Вскоре мы действительно прибыли к нашим, оседлав броню БМП армейского спецназа. Бой почти закончен, так как враг всего лишь оборонялся, срочно отступая через огромный портал. Очень уж не хочется харкам попасть под удар ментальной пушки. Угрозу её срабатывания, видимо, у них так и не отменили.

Увидев нас, майор Жуковский сразу же забросал вопросами, не отвлекаясь от руководства войсками. Отвечали кратко и по делу, наблюдая бой по многочисленным мониторам. После этого, как последний гоблин исчез в сразу же закрывшемся портале, все немного перевели дух.

— Господин майор, — доложил молодой лейтенантик, — поступила радиограмма с большой земли. Барьер харков успешно снят. Войска поддержки ожидают дополнительных инструкций и анализ обстановки, прежде чем переходить к нам.

— Нечего им уже здесь делать, — устало произнёс Жуковский, снимая фуражку и вытирая пот со лба. — Хотя… Пущай заходят. И спецов обязательно с собой возьмут. Если зелёные смогли легко проникнуть на оккупированную нами территорию, значит, где-то должна быть штука, помогающая безболезненно подобное сделать. Барьеры, отделяющие от их Реальности, до сих пор же целые. Думаю, повозиться тут ещё всем придётся.

— Ну ты, Модест, возись, а нам уже и домой баиньки пора. И перекусить тоже. Вон Антошенька как похудел!

— Я красив в любом состоянии! Жена не налюбуется! — усмехнулся Станов. — Но жратушки очень хочется. Тут даже спорить не буду.

— Намёк понял! — улыбнулся майор, доставая из-под командирского стола несколько банок тушёнки. — Плох тот хозяин, что гостей не накормит. Тем более таких полезных. Я бы и чего покрепче выставил с удовольствием. Вы же нам жизни сегодня спасли!

— Ну и доставай! — довольно потёрла ладошки Якутова. — Пара капель коньячку бравым спасателям лишь на пользу пойдёт.

— Извините, Галина Борисовна, но по уставу не держу-с. Спиртика могу в порядке исключения выделить.

— Ай! Обойдёмся! — махнув рукой, милостиво отказалась она, вскрывая ножом банку и протягивая её Станову. — Угощайтесь, господин прапорщик.

— Премного благодарен, госпожа лейтенант, — играя в армейскую манерность, поклонился Станов.

— Позвольте… — с лёгким удивлением произнёс Жуковский. — Почему только вы едите? А как же ваши курсанты?

— Перебьются. Если раньше времени не подохнут, то успеют ещё не раз в своей жизни НЗ офицерское попробовать. Пока же у них обед, завтрак и ужин по расписанию, — пояснила Галина. — Ты, Модест, своими нежностями нам молодняк не порти.

— Я бы корочкой хлеба сейчас испортился с удовольствием, — озвучил общие курсантские мысли Лёха Старостин.

— Не сцы, салага! Сейчас доем халявную тушёнку и перемещаемся на базу. Там и кашка, и компотик тебе обеспечены. Да! Двадцать отжиманий! Упор лёжа принять!

— За что, Галина⁈

— Сорок! Первые двадцать за то, что вякнул без разрешения, а вторые двадцать — за неподобающее обращение к своему инструктору! Всё, ребятишки! Закончилась война на сегодня, и нас ожидают привычные учебные будни со всеми вытекающими приятностями. Пошли вон на улицу. А то смотрите голодными глазами и мешаете культурному процессу принятия пищи. Совсем разбаловались!