Магазинчик времени. Башня воспоминаний

Я зачинщик

Этим утром ребята решили провести публичную акцию. Хотя публичной она была только на словах, так как никто не знал, сколько человек в итоге придет.

Онджо, которую обычно не добудиться, сегодня сама подскочила спозаранку, чем очень удивила маму.

— Что-то случилось? Куда это ты так торопишься?

— Да так, дело есть, — лаконично ответила девушка и поспешила в ванную.

— И какое же? — крикнула ей вслед мама.

Решимость Онджо на мгновение дрогнула. Если рассказать маме, она, возможно, и не будет против. Девушке отчаянно хотелось, чтобы ее поддержали. Во рту пересохло, язык словно одеревенел. Все-таки она слишком волновалась. Онджо и так не особо любила вставать рано, но наступление сегодняшнего утра ей и вовсе хотелось оттянуть как можно дольше.

Новое задание в корне отличалось от всех, что поступали к ним до этого. Во время его исполнения ребята могли пострадать, а их детище — «Магазинчик времени» — и вовсе могло закрыться. Именно поэтому, прежде чем взяться за это дело, участники долго и яростно спорили между собой. Неугомонная Нанджу утверждала, что не может спокойно наблюдать за тем, как Онджо и Ихён топят сами себя, а Хеджи заявила, что за такое родители немедленно переведут ее в другую школу. На этот раз им предстояло пойти против собственной школы, и никто не знал, насколько ужасными будут последствия. Возможно, даже их будущее окажется под угрозой. Вот сколько всего нужно было обдумать ребятам, прежде чем согласиться выполнить поручение первого клиента, который обратился к ним после реорганизации «Магазинчика времени». Он представился как Пять_часов_утра.

Ребята были поражены, что в их школе произошло такое, а никто из них об этом даже не подозревал. Сильнее всех расстроился Ихён, который был очень близок с охранником, — на некоторое время парень просто потерял дар речи.

Запрос от Пять_часов_утра было решено рассмотреть по всей форме, и участники «Магазинчика времени» собрались на совещание. Мнение у каждого было свое. После долгих обсуждений ребята пришли к выводу, что кому-то непременно нужно вмешаться в это дело в качестве представителей школы. И если «Магазинчик времени» останется в стороне, это будет противоречить его недавно принятым принципам и целям. Значит, придется действовать, несмотря на возможные риски.

Благодаря изысканиям Ихёна ребята выяснили, что уведомление об увольнении пришло три дня назад и с тех пор охранник не выходил на работу. Он не успел даже попрощаться с ребятами. Похоже, ему ничего не оставалось, кроме как заменить прощание краткой запиской. От такой жестокой выходки школьного руководства у ребят из «Магазинчика времени» мороз пробежал по коже. Эти взрослые всегда так поступали. Когда год назад погиб мальчик, школа тоже просто «разобралась» с тем случаем. Для администрации человек был просто проблемой, с которой можно легко «разобраться».

Ихён до сих пор обходит стороной то место в школьном дворе, где год назад погиб мальчик. Когда скорая увезла тело и в воздухе застыла потрясенная тишина, по пустому школьному стадиону разнесся звук, который все еще звучит в ушах Ихёна. Плеск воды и шуршание метлы, стирающей следы с земли. Этот звук повторялся бесконечно, нещадно скребя по сердцу и ушам. В тот момент каждый подумал: «Если такое случится со мной, то я тоже стану проблемой, которую нужно решить. От меня тоже откажутся и забудут, смоют мои следы водой и сметут метлой». В тот день звук шарканья метлы до самой ночи царапал спину и скреб по груди Ихёна. Сердце ужасно ныло. Через несколько дней на этом месте посадили деревце, но уже на следующее утро кто-то вырвал его с корнями. Чьих рук это было дело, так и осталось загадкой. Справившись с удивлением, охранник посадил дерево снова, но на следующий день его опять вырвали. На этот раз он, похоже, знал, кто приложил к этому руку. Но как бы его ни допрашивали, он так и не назвал виновника.

Ихён помнил, как тряслись плечи охранника год назад, когда он, сидя на коленях перед мертвым мальчиком, снял свою куртку и, рыдая, прикрыл ею его лицо. По приказу начальства он окатил это место водой, прошелся по нему метлой, а потом посадил дерево. Но сердце мужчины все равно было не на месте. Тот, кто продолжал выкапывать дерево, словно хотел сказать этим: неправильно отрицать случившееся и закрывать на это глаза. И охранник, похоже, был с ним согласен. Именно поэтому он покрывал и защищал нарушителя.

А может, это и был Пять_часов_утра? Онджо вспомнила, как он написал, что продержался в школе так долго только благодаря терпению и поддержке охранника. Что, если это именно Пять_часов_утра начал строить на том месте башенку из камней?

После того как дерево вырвали несколько раз подряд, администрация школы вывесила на доске объявление с угрозой во что бы то ни стало поймать виновника. В нем говорилось, что нарушителя найдут и строго накажут. Однако время шло, преступник так и не объявился. Тогда-то и начались угрозы уволить охранника.

Вскоре на месте выкопанного дерева стали появляться крупные и маленькие камни. На каждом из них были старательно выцарапаны короткие фразы.

На одном камне была нарисована желтая бабочка, на другом — белый цветок. А однажды среди камней появилась живая белая хризантема. Именно поэтому дерево и продолжали вырывать, это была безмолвная просьба школьников: дайте нам время почтить его память. Этим ребята словно говорили взрослым: нельзя так просто взять и стереть память о нашем друге в один миг, дайте нам время попрощаться. Именно охранник был тем, кто молчаливо соглашался с этой просьбой и выполнял ее. Спустя несколько дней на этом месте начала расти башенка из камней. Администрация приказала немедленно снести ее, но охранник ослушался.

А теперь его уволили. В новостях говорили, что правительство принимает всех временных сотрудников в госучреждениях в штат, но в школе почему-то все происходило наоборот.

— Потом! — крикнула маме Онджо, прислонившись спиной к двери ванной. В последнее время мама тоже была очень занята из-за акции по спасению жаб и работала без выходных. Девушка не хотела нагружать ее еще и своими школьными делами. Суетящаяся перед раковиной на кухне мама резко остановилась и обернулась. Смерив дочь подозрительным взглядом, она протянула:

— Ну ладно.

Мама явно заметила, что происходит нечто странное, но больше расспрашивать не стала. Она всегда так быстро отвечала фразой «ну ладно», что иногда это даже расстраивало Онджо. Если бы ее спросили еще раз, то она, быть может, и рассказала бы все. Но, видимо, мама собирается не атаковать вопросами, а просто подождать, пока дочь передумает. Такая тактика подталкивает человека, который не собирался ничего говорить, захотеть самому поделиться секретом.

«Ну ладно».

— Сегодня очень пыльно. Видишь коробочку в прихожей? Возьми себе маску оттуда.

Чтобы устроить внезапную протестную акцию, придется долго стоять на стадионе, потому что нужно привлечь внимание всей школы. Онджо спросила у мамы, можно ли взять с собой всю коробку.

— Конечно, поделишься с ребятами.

Зажав коробку с масками под мышкой, Онджо вышла из дома. От волнения у нее подгибались колени.

Участники «Магазинчика времени» решили, что в первую очередь необходимо через соцсети собрать как можно больше людей и привлечь внимание общественности. Для начала они собирались загрузить пост на страницу «Магазинчика» в надежде, что кто-нибудь прочитает его и тоже захочет поучаствовать в акции. Объявление гласило, что за участие в митинге каждый получит по одному часу в «кошелек времени». После того как Чон Ихён, Хон Нанджу и О Хеджи официально стали участниками «Магазинчика времени», его структура значительно изменилась. Теперь «Магазинчик» стал платформой, на которой все сделки осуществлялись с помощью только одной валюты — времени.

Ребята сошлись во мнении, что, после того как они привлекут внимание к проблеме первым митингом на стадионе, следующим шагом станет сбор подписей и составление пресс-релиза, а затем и настоящая пресс-конференция.

Митинг было решено провести за полчаса до начала уроков. Ребята заранее создали в соцсетях сообщество под названием «Каменная башня». Лайки под постом о проведении акции росли в геометрической прогрессии. Каменная башня_1, Каменная башня_2, Каменная башня_5, Каменная башня_10, Каменная башня_17, Каменная башня_19… Появилось бесчисленное количество похожих аккаунтов, многие нажимали «Поделиться записью». Однако сколько людей придет на самом деле, было непонятно. Ведь одно дело — просто нажать «лайк», и совсем другое — прийти.

Онджо вышла из дома сразу в маске, так как мама натянула ее на лицо девочке, догнав ту в прихожей. Крепко прижимая коробку к груди, Онджо брела в сторону школы и пыталась хоть немного усмирить колотящееся сердце. Но чем ближе она подходила, тем спокойнее ей становилось — ведь лицо скрыто под маской. Онджо вдруг поняла, что чем меньше видно ее лицо, тем храбрее она себя чувствует. Девушка подняла маску повыше — так, чтобы на виду остались только глаза. Дыхание сбивалось. Под маской стало жарко, и над губой выступили капельки пота. Вскоре все лицо стало таким мокрым, будто она сидела в сауне.

Чем дальше Онджо отходила от дома, тем сильнее колотилось ее сердце. Интересно, хоть кто-нибудь появится сегодня? Из тех, кто точно должен прийти, она была уверена только в Ихёне и Нанджу. Хеджи сказала, что пока не готова раскрыть свою личность даже на странице «Магазинчика». И заявила, что в этом деле точно участвовать не намерена. Услышав эти слова, Нанджу вскипела:

— А может, ты вообще тогда не будешь участвовать в делах «Магазинчика»?

Тон подруги звучал обвиняюще. Хеджи пронзила ее ледяным взглядом. Однако Нанджу продолжила, не обращая внимания:

— А что? То твое имя не разглашай, то в деле участвовать не хочешь… Может, тогда тебе лучше вообще не лезть? Сама подумай. Это же значит, что ты хочешь заниматься только интересными делами, а если что-то для тебя накладно — так ты сразу умываешь руки!

Слова Нанджу кололи, как шипы.

— Нанджу, хватит, — попыталась урезонить подругу Онджо, хватая ее за руку, но та резко выдернула ладонь.

— Если вы все хотите, чтобы я ушла, то ничего не поделать, — холодно ответила Хеджи.

— Эй! Будешь эгоисткой до самого конца? Вместо того чтобы уйти самой, хочешь, чтобы мы тебя попросили? Ты думаешь, мы не беспокоимся об оценках и портфолио?

Голос Нанджу стал еще более обвиняющим.

— Нанджу, ну хватит, успокойся. Хеджи сразу мне сказала, что не хочет, чтобы ее имя разглашалось в «Магазинчике».

Однако слова Онджо только еще больше разозлили Нанджу.

— А ты еще хуже, чем она! Сама сделала правила для участников «Магазинчика» такими непонятными, и вот результат! Она же хочет заниматься только тем, что не навредит ей!

Нанджу возмущенно уставилась на Онджо. Она тоже поначалу не раз говорила, что боится идти против школы, чтобы защитить охранника. Поначалу подруга даже отчаянно возражала против этого дела, потому что ее оценки и так оставляли желать лучшего, а участие в митинге могло стать еще одним минусом при поступлении в университет.

— Ты же вся из себя такая отличница! Хочешь, чтобы ни одного темного пятна не было на твоей репутации, да? Я права? — продолжала нападать Нанджу.

Потеряв терпение, Хеджи резко подскочила с места.

— Знаешь что, Нанджу? Я с тобой спорить не собираюсь. Думай что хочешь. А я ухожу. Хотите — исключайте меня, хотите — нет. Это уже не мне выбирать.

Хеджи быстро бросила взгляд на часы и вылетела из кафе. Нанджу уже собиралась крикнуть что-то ей вдогонку, но вдруг резко захлопнула рот: в дверях появился Ихён. Надувшаяся от злости, как воздушный шарик, Нанджу в мгновение ока успокоилась, и выражение ее лица заметно смягчилось.

Усевшись за стол, Ихён сообщил:

— Возможно, на митинг придут ребята, которые уже окончили школу.

Парень, похоже, бежал всю дорогу, потому что все еще не мог отдышаться.

— Выпускники? Откуда инфа? — заинтересовалась Онджо.

— Один парень, который выпустился в прошлом году, и наш охранник подписаны друг на друга в соцсетях. Я точно не знаю, кто это, но, кажется, он был клиентом «Магазинчика». А еще он написал на странице «Каменной башни», что обязательно придет.

— Круто! Пять_часов_утра ведь тоже придет? — задумчиво поинтересовалась Онджо.

— Не знаю, может, он попросил нас, потому что сам не сможет участвовать, — спокойно ответил Ихён.

— А что, если Пять_часов_утра такой же, как Хеджи? Не хочет запятнать свое школьное портфолио?

В голосе Нанджу по-прежнему звучали тревога и сомнения. Если честно, Онджо была согласна с подругой. Хотя она ничего не говорила вслух, ей тоже было неспокойно. Но Онджо не подавала виду: если сказать, что волнуешься, начнешь волноваться еще сильнее.

— Судя по его письму с просьбой, он не такой. Для начала давайте постараемся сделать все, что в наших силах, — сказала Онджо, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее. Она вспомнила о той решимости, с которой загружала объявление о митинге на страницу «Магазинчика» и создавала сообщество «Каменная башня». Девушка очень много думала перед тем, как разместить этот пост и создать сообщество. Смогут ли они? Получится ли? Мысль о том, что все может закончиться очень плохо, никак не покидала голову Онджо.

Впереди уже виднелся школьный забор. Сегодня он казался особенно высоким. Ворота тоже выглядели устрашающе, как будто проникнуть за них не под силу никому. Сердце Онджо пустилось вскачь, и она уже не могла унять его бешеный ритм. Дыхание так участилось, что девушке пришлось судорожно вдохнуть несколько раз, чтобы немного успокоиться. Щеки пылали огнем.

Онджо вошла в школьные ворота. На засыпанном белым песком стадионе было пусто, словно сюда никогда не ступала нога человека. Листья на березах, растущих по краю стадиона, шелестели как ни в чем не бывало. Ярко-зеленый куст можжевельника, который охранник обрезал в форме брахиозавра, казалось, застыл на месте, после того как всю ночь нарезал круги по пустым дорожкам. Маленький круглый самшит рядом с ним имел форму тираннозавра и весело поблескивал боками, будто спеша навстречу первому пришедшему в школу этим утром. Все вокруг выглядело точно так же, как и вчера, но ощущения были другие.

Охранник был мастером ухода за растениями. Он всегда держал при себе садовые ножницы, и ни один уголок школьного двора не оставался без его внимания — каждое деревце, каждая травинка были аккуратно подстрижены и имели определенную форму. За это ребята прозвали его Руки-ножницы.

Онджо поставила коробку с масками на бордюр в уголке школьного двора. Ей очень хотелось, чтобы скорее появились Ихён или Нанджу. Вдруг кто-то проскользнул в ворота. А? Не в школьной форме? Кто же это? Онджо никогда раньше не видела этого парня. Широким уверенным шагом он шел в ее сторону. Может, это и есть тот выпускник, о котором говорил Ихён? Парень радостно помахал ей рукой и представился, сообщив, что окончил школу в прошлом году и его зовут Ли Канджун. Онджо, у которой лицо все еще было закрыто маской, растерянно хлопнула глазами.

— А мы что, договаривались о конспирации? — поинтересовался Канджун, показывая на лицо Онджо.

— Что? А, нет-нет. Это просто из-за пыли в воздухе. Можешь тоже надеть, если хочешь.

Онджо вытащила из коробки одну маску и протянула ее Канджуну.

— Много людей сегодня будет? — спросил он, надевая ее.

— Не знаю.

Онджо подумала о распечатанных заранее плакатах, которые лежали в ее рюкзаке.

— Я слышал, что в «Магазинчике времени» реформы? — непринужденно заметил Канджун, глядя на школьные ворота.

— Что?

Онджо вспыхнула и резко покраснела. Некоторое время она сверлила глазами ворота, а потом медленно перевела взгляд на Канджуна. Его лицо было наполовину скрыто за маской. Она точно никогда не видела его раньше.

— А ты… уже пользовался нашими услугами?

— Что? А, нет, просто в сообществе была ссылка, вот я и зашел посмотреть. И даже зарегистрировался. За участие в сегодняшней акции мне же положен час времени, верно?

— Да, можешь потом использовать час нашего времени, когда понадобится. Так, значит, ты решил прийти, потому что увидел объявление в группе?

— Ага.

— Понятно. А я Пэк Онджо, ну или Кронос.

— Я знаю, — тут же ответил Канджун.

— Что? А, ну… в общем, приятно познакомиться.

Сердце продолжало колотиться, видимо от волнения. Онджо сделала глубокий вдох и посмотрела в сторону ворот.

— Кстати, проводить все расчеты временем — офигенная, ой, то есть свежая идея, — сказал Канджун, все еще не отрывая взгляда от школьных ворот. Кажется, парень намеренно уводил разговор от митинга.

— А, ну да… Мы просто как-то задались вопросом, можно ли на самом деле покупать и продавать время. С этого все и началось.

— Да уж, ты никогда не разочаровываешь.

— Что? В смысле?

— Да так, ничего особенного.

Из-за того что они стояли рядом, но разговаривали, не глядя друг на друга, со стороны это казалось шпионской встречей. Их беседа была совершенно обычной, но в то же время неуловимо странной.

Наконец показался Ихён. По телу Онджо пробежала электрическая волна, так рада она была его видеть. Ну и дела, почему это у нее вдруг сердце подпрыгнуло от радости при виде Ихёна? Онджо сама растерялась от своей реакции. Ихён стал ее спасителем в этой неловкой ситуации. Девушка постаралась принять как можно более невозмутимый вид.

— А, это же ты — выпускник нашей школы? Приятно познакомиться! — Ихён вежливо поклонился Канджуну. Онджо взглядом спросила у друга, знаком ли он с парнем. В ответ он неоднозначно дернул головой.

Вчера Ихён сказал, что выпускники принесут баннеры-растяжки, а школьники должны приготовить небольшие плакаты, и предложил подумать, что на них написать. Когда он добавил, что они должны думать не как участники «Магазинчика времени», а как представители школы и люди, которые ценят время охранника, Нанджу окончательно растаяла. Она усиленно кивала и явно сожалела о том, что изначально выступала против этой идеи.

Онджо эсэмэской отправила результаты встречи Хеджи и извинилась перед ней. А потом получила такой ответ.

Щеки Ихёна раскраснелись. Онджо впервые видела его таким. Обычно он всегда казался спокойным и расслабленным, но сегодня парень явно был слишком взволнован и не находил себе места. Онджо указала на коробку с масками и велела Ихёну взять одну.

— О, маски! Отличная идея! — сказал он, тут же надевая одну на себя. Было немного легче от того, что можно спрятать лицо под предлогом пыли в воздухе.

Онджо пристально посмотрела на школьные ворота, а потом перевела взгляд на часы. Полчаса до уроков, настал момент истины. Она достала из рюкзака плакат.

Руки Онджо, держащие плакат, дрожали. Сердце было готово выскочить из груди. Казалось, оно стучит так сильно, что стоящие рядом Канджун и Ихён могут услышать его. Онджо крепче схватилась за края плаката и прижала его к груди. Ее дыхание все еще было прерывистым, а спина взмокла от жарких солнечных лучей.

Канджун вытащил что-то из рюкзака. Это оказалась длинная растяжка. Ихён взялся за один ее конец и решительно двинулся в сторону. Огромные буквы на белой растяжке гласили:

У Онджо перехватило дыхание. Эти гигантские буквы выглядели как настоящее объявление войны, после которого уже некуда отступать. Девушка задрожала всем телом от страха. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Коленки тряслись. Онджо на мгновение зажмурилась, но потом снова открыла глаза. Пролитую воду не соберешь. Теперь остается только плыть по течению. Онджо собрала все свое мужество в кулак и снова взглянула на растяжку. Решимость понемногу возвращалась к ней. Отступать уже некуда. Что бы ни случилось, что бы им сегодня ни пришлось услышать, остается только идти вперед.

У входа один за другим начали появляться ребята в школьной форме. Некоторые украдкой косились в их сторону, другие сразу отворачивались и спешили в классы. Среди них точно были и те, кто вчера ставил лайки и обещал принять участие в акции. Возможно, кто-то из них раздумывал над этим все выходные и решил, что лучше остаться в стороне. Ведь Онджо и сама в минуты сомнений мечтала повернуть время вспять. Она понимала, что ничего с этим не поделать, но все же не могла избавиться от чувства досады, глядя на удаляющиеся спины ребят. Вскоре к ним, запыхавшись, подбежал еще один парень в обычной одежде вместо школьной формы. Он взялся за край растяжки вместо Ихёна. Это был друг Канджуна, с которым они договорились вместе держать растяжку. Канджун протянул ему маску. Очень медленно, но все же число людей в белых масках росло. Теперь их было достаточно, чтобы привлечь внимание всех школьников, которые заходили во двор.

Маски внезапно стали символом акции. Ребята, входившие в школьные ворота, начали толпиться перед протестующими. В мгновение ока они стали для всех интересным зрелищем. Некоторые озадаченно смотрели на них и уходили, другие не спеша подходили и интересовались, что происходит.

— Не слишком ли вы остро реагируете?

— Вот ведь у кого страха совсем ноль.

— Да разве это поможет?

Некоторые школьники специально отпускали язвительные замечания так, чтобы участники акции могли их слышать. Однако, заметив среди протестующих выпускников, задиры быстро замолчали. На самом деле те же самые вопросы звучали и на собрании «Магазинчика времени» пару дней тому назад. Но сейчас они ощущались иначе. Потому что тогда ребята задавались этими вопросами, беспокоясь друг за друга, а сейчас холодные фразы учеников вонзались острыми шипами в их сердца.

Благодаря маскам они могли стоять молча, и это не выглядело странным. Благодаря маскам они могли притворяться сильными, не обращая внимания на оскорбления. Маски сыграли важную роль в их безмолвном митинге. Потому что иногда молчание бывает убедительнее тысячи слов. Молчание заставляет людей задуматься.

К радости Онджо, к ним присоединились еще несколько прошлогодних выпускников и пара школьников. Примчалась раскрасневшаяся Нанджу с волосами, все еще мокрыми после душа. Подруга явно бежала от самого дома. Втиснувшись между Онджо и Ихёном, Нанджу согнулась пополам, с трудом переводя дыхание. Онджо протянула ей плакат и маску.

Шеренга ребят, держащих плакаты, выстроилась позади выпускников с растяжкой. Похоже, выпускники специально ее принесли и встали впереди, чтобы защитить младших. Все участники были в масках и с плакатами, скрывающими лица, поэтому узнать их было невозможно.

В воротах появился завуч. Онджо невольно сглотнула. Именно он мог подавить их протест, не моргнув и глазом. По этой причине его суровое лицо постоянно стояло перед Онджо в последние дни. Завуч держал учеников в страхе, даже если они не делали ничего плохого.

— Эй, вы! Что это еще вы тут устроили? — завопил завуч, торопливо шагая в их сторону. Онджо впервые видела его таким растерянным. Даже когда год назад тот парень упал с крыши, завуч уверенно сновал повсюду, командуя, чтобы ученики не подходили ближе и не вызывали скорую.

Воздух мгновенно остыл, словно покрывшись ледяной коркой.

В школе завуча прозвали Мистером Понедельником. Он любил торчать по утрам в школьных воротах, то и дело останавливая учеников и отнимая у них баллы за неаккуратно застегнутую форму, грязную обувь или забытую табличку с именем. Встреча с завучем портила настроение так же, как наступление понедельника. Отсюда и взялось его прозвище. Лицо Мистера Понедельника позеленело от возмущения. Сегодня его явно застали врасплох.

— Это что такое, я вас спрашиваю?! А ну, быстро убрали! — заверещал Мистер Понедельник, хватаясь за край растяжки. На его перекошенном от злости лице отразилось отчаянное желание немедленно порвать транспарант, и он с силой потянул его на себя. Ребята на мгновение растерялись, но тут же пришли в себя и потянули растяжку в свою сторону. Сопротивление оказалось нешуточным — ведь рук, держащих ее, было немало. Завуч так и не смог завладеть ею.

— Здравствуйте! — вдруг снял маску один из ребят в обычной одежде.

— О? Ли Канджун? Ты же вроде выпустился в прошлом году?

Мистер Понедельник обвел протестующих непонимающим взглядом и зарычал:

— Ах вы, паршивцы, чем это вы тут занимаетесь? Вы только посмотрите на них! Что вы тут устроили? А?!

Теперь завуч понял, кто стоит перед ним, и атмосфера накалилась еще сильнее.

Несколько человек, испугавшись Мистера Понедельника, потихоньку улизнули из строя.

От школьных ворот к ним торопливо бежал охранник — видимо, кто-то донес новости и до него. Сегодня на нем не было привычной формы. Руки-ножницы низко поклонился Мистеру Понедельнику и поздоровался с ним.

— Что это вы вытворяете? Еще и детей вмешали…

— Ох, я… Прошу прощения. Это все из-за меня.

Охранник стоял, виновато опустив голову вниз. Он даже не пытался посмотреть на ребят. Как будто не мог заставить себя сделать это.

— Кошмар! Такое надо решать со школой. А вы что устроили? — продолжал разоряться Мистер Понедельник, как будто бы в его словах был смысл. О чем можно разговаривать со школой, которая просто отправила человеку уведомление об увольнении? Такой жест означал, что с решением начальства нужно молча согласиться. Когда Ихён позвонил охраннику узнать, что произошло, тот сказал, что уже передал все дела заведующему общежитием. Что больше ему незачем приходить в школу. А когда Ихён возмутился — ведь так нельзя, — тот ответил, что ничего уже не поделать, тем более школьникам.

Глядя на охранника, который продолжал кланяться все ниже, не поднимая головы, Онджо почувствовала себя смелее. Их было меньше двадцати человек, но девушке казалось, что она стала звеном прочной цепи. Там, где одному не справиться, двое могут победить. А тут еще и старшие стоят перед ними, надежно защищая своими спинами. Шеренга школьников с плакатами продолжала упорно стоять на месте, несмотря на крики Мистера Понедельника. Похоже, они, наоборот, только прибавляли им решимости.

Из окон школы торчали головы ребят, наблюдающих за увлекательным зрелищем.

— Вы крутые! — донесся до стадиона чей-то ободряющий крик.

— А ну, быстро разошлись по кабинетам! — громогласно рявкнул в ответ Мистер Понедельник. Его рот скривился от ярости. В этот момент послышался щелчок камеры. Ихён поспешно шагнул назад в толпу, пряча телефон в карман. Мистер Понедельник разозлился еще сильнее. Онджо проводила Ихёна взглядом, и у нее сжалось сердце.

— Вы посмотрите на них! Кто это сделал? Давай телефон сюда, сейчас же!

Мистер Понедельник начал тыкать пальцем в ребят, потом протянул руку вверх ладонью, требуя, чтобы ему немедленно отдали мобильный. Никто не двигался. У Онджо опять перехватило дыхание. Она жутко боялась, что Ихён попадется.

— Кто это был, я спрашиваю?! Телефон сюда, живо!

Учитель весь покраснел от злости.

— Господин завуч, а вы не могли бы принять это просто как выражение нашего мнения? — выступил вперед Ли Канджун.

Воздух звенел от напряжения. На миг все застыли, но потом ребята начали шептаться друг с другом, пытаясь отвлечься от страха.

Мистер Понедельник, тяжело дыша, смерил Канджуна презрительным взглядом с ног до головы, а затем вытаращил глаза на толпу и рявкнул:

— Молчать!

— У-у-у!

— А ну! Я сказал, молчать! А вы, еще старшие, называется! Решили детям будущее испортить? Думаете, в их портфолио это не отразится?

— Мы ничего плохого не делаем, разве нет?

— Канджун, ты крутой! — вдруг крикнула Нанджу, отвлекая внимание Мистера Понедельника на себя.

Действительно, они же ничего плохого не делают. От этих слов Онджо осмелела.

— Вы что себе позволяете? Это вообще не ваше дело!

— Мы тоже члены общества. И считаем, что должны высказаться.

Противостояние Канджуна и учителя становилось все напряженнее.

— Обязательно высказывать мнение именно таким способом? Устроили тут! Еще и младших с собой притащили, которым самое время на уроках сидеть! Хотите сказать, это не трусливо?

Онджо возмутило, что Мистер Понедельник с ходу решил, что это старшие подстрекали их к участию. Страх, который заставлял ее прятаться за спинами выпускников, мгновенно испарился, сменившись жаждой действий.

— Я… — Онджо подняла руку и хотела было выступить вперед, но Ихён молниеносно схватил ее за рукав и удержал на месте. Онджо замерла. Ихён шагнул вперед, ближе к Канджуну. Теперь уже Онджо и Нанджу одновременно схватили его за руки. Ихён знаком показал девочкам, что все нормально, и решительно встал прямо перед Мистером Понедельником.

— Никто никого не притаскивал насильно. Мы здесь по своей воле. Это дело касается нашей школы, здесь и сейчас. А выпускники просто пришли нам помочь.

Ихён говорил громко и четко, но его голос слегка дрожал от страха. И все же это не помешало ему ясно высказать свою мысль. Он передал именно то, что хотели сказать Онджо и остальные ученики, как настоящий делегат.

— А ну, сними маску, наглец!

Мистер Понедельник потянулся к лицу Ихёна, чтобы стянуть с него маску. Ихён отступил назад, уклоняясь от руки завуча. Его лицо окаменело.

Сердце Онджо чуть не выпрыгнуло из груди. Она задержала дыхание. Девушка знала, что за обычной холодностью Ихёна скрываются душевная теплота, чувство справедливости и смелость. Именно эти его качества и привели «Магазинчик времени» к настоящему моменту. Онджо впервые задумалась о том, какие чувства она сама испытывает к Ихёну. Сердцу не прикажешь, и Онджо это прекрасно известно. Но сейчас ее душа так сильно болела за Ихёна, что девушка растерялась. А ведь горячая ладонь Нанджу так крепко сжимает руку Онджо.

Нельзя позволить Ихёну страдать одному. Онджо крепче ухватилась за руку подруги и крикнула что есть мочи:

— Отмените увольнение охранника!

Взгляды протестующих одновременно переместились на Онджо, а Мистер Понедельник замер на месте. Нанджу сначала вздрогнула от неожиданности, но тут же зажмурилась и выкрикнула то же требование. Ее голос понемногу креп. Остальные участники акции подхватили за Нанджу:

— Отмените увольнение, отмените увольнение, отмените увольнение!

Ладонь Нанджу была очень горячей. Онджо крепко держалась за руку подруги и, зажмурившись, продолжала кричать. Глаза она закрыла, чтобы избавиться от страха. Если не видеть ничего перед собой, кричать получается громче.

Немного погодя школьники, торчавшие в окнах, тоже начали вторить протестующим. Онджо почувствовала, как откуда-то изнутри поднимается горячая волна. Она так злилась на ребят, которые, отвернувшись, проходили мимо, но теперь их голоса словно говорили: «Мы просто побоялись выйти туда, но на самом деле мы с вами!»

— Отмените увольнение, отмените увольнение, отмените увольнение!

Голоса становились все громче. Казалось, эти крики пронзают все пространство от школьного стадиона до самого неба. Сердце Онджо переполнилось чувствами, на глазах выступили слезы.

— Прекратить! Вы что, так и собираетесь себя вести?! А ну, сейчас же написали мне имена, фамилии, из какого класса! — угрожающе прошипел Мистер Понедельник, отступая на шаг. Его беспокоило, что наблюдателей в школьных окнах стало слишком много.

Подбадривающие крики вскоре затихли.

— Еще старшие, называется, притащили учеников за собой. Не понимаете, как это повлияет на их будущее? — завуч опять завел свою пластинку.

— Мы считаем, что закрывать глаза на несправедливость — куда более трусливо, — смело ответил Канджун.

— Что? Несправедливость? Так значит, вам кажется, что это несправедливо? Вот только не надо преувеличивать.

Мистер Понедельник всегда отличался тем, что заискивал перед школьным фондом. Он постоянно лебезил перед директором, но при этом ругал и всячески оскорблял школьников, прикрываясь тем, что защищает честь школы. Больше всего завуч ненавидел, когда в школе случалось что-то постыдное. Потому что о каждом громком случае, происходившем в школе, нужно было докладывать в спонсорский фонд, а это подрывало статус Мистера Понедельника. Вся философия образования для завуча заключалась в достижении одной-единственной цели: прославить школу тем, что ее выпускники поступают в лучшие университеты Сеула. Неизвестно, ради кого преследовалась эта цель, но результат был один: все, что не помогало ее достижению, считалось бесполезным, а всякого, кто вставал на пути, клеймили ничтожеством.

— Расходитесь, пока прошу по-хорошему. Тогда, так уж и быть, сделаю вид, что ничего не было.

Толпа зашумела.

— Но акция была! Мы просим, чтобы вы учли наше мнение! — громко закричала Нанджу. На этот раз от неожиданности вздрогнула Онджо.

Что значит — ничего не было? Получается, от них хотят так легко отмахнуться? Но ведь им так сложно было решиться даже просто прийти сюда!

— Не надо драматизировать. Не было никакой несправедливости, мы просто следовали административной процедуре. И вообще, это не ваше дело! — устало сказал завуч.

— Тогда, может, учителям стоило вмешаться? — выкрикнула Онджо.

Выражение лица Мистера Понедельника скривилось, будто он услышал несусветную глупость.

— Ли Канджун, за мной! Остальные — на уроки! — с этими словами завуч круто развернулся и пошел прочь. Наверное, отправился собирать дисциплинарную комиссию.

— Мы все зачинщики! — отчаянно крикнула Онджо в спину завуча.

— Я тоже зачинщик! — добавила Нанджу.

Завуч повернулся обратно и окинул протестующих неверящим взглядом:

— Издеваетесь?

Скоро должен был прозвенеть звонок к первому уроку.

— Отмените увольнение, отмените увольнение! — снова начала выкрикивать Онджо, игнорируя слова учителя. Остальные присоединились к ней.

— Быстро разошлись, иначе я точно сделаю записи об этом в ваших портфолио!

Угроза завуча попала в слабое место ребят.

Но они заранее указали в своем объявлении, что протест будет совершенно законным. Ребята не собирались давать школе оправданий для действий, срывая уроки или пропуская их. Это было основным условием участия в акции. «Требовать справедливости нужно справедливым путем», — четко говорилось в конце объявления. Еще одним условием было то, что каждый из них будет зачинщиком. Все, кто стоял сейчас здесь, были согласны на это.

Вся толпа направилась в учительскую. Чтобы показать, что это не Ли Канджун, Чон Ихён, Пэк Онджо или Хон Нанджу были виновниками событий, — здесь все были заодно.

В этот момент в воротах возник Медведь. Увидев учителя, Онджо вроде почувствовала облегчение, но и страшно разволновалась. По утрам волосы Медведя выглядели особенно растрепанными. Он был таким лохматым, что у пролетающих мимо птиц могло появиться желание свить на его голове гнездо. Медведь проводил взглядом Мистера Понедельника, спешащего в учительскую, и, встряхнув космами, двинулся в сторону ребят. Кого он ищет? Или что пытается понять?

Шествие остановилось, и все напряженно уставились на Медведя. Онджо поспешно прикрыла лицо плакатом. За подругой повторила и Нанджу. Медведь же кивнул сам себе и задумался.

Онджо молилась, чтобы Медведь не превратился в Мистера Понедельника номер два. До сих пор она всегда называла его самым классным взрослым, но сегодня ей, возможно, придется взять все эти слова назад. А еще она все расскажет маме. Предложит ей еще раз подумать, стоит ли продолжать встречаться с этим учителем. Так прямо и скажет, что на деле он оказался обычным трусом.

Низко повесив голову, Медведь потопал к будке охранника. Его шаги были тяжелыми, а туловище неловко покачивалось при ходьбе, как у настоящего медведя. Руки-ножницы поспешно выскочил ему навстречу и поклонился. Мужчины обменялись несколькими фразами и пожали друг другу руки. Онджо видела только лицо охранника, а Медведь стоял к ней спиной, поэтому было непонятно, о чем они разговаривали. Руки-ножницы закрыл глаза ладонями, а Медведь развернулся и потопал обратно в сторону ребят. По его лицу ничего нельзя было прочесть. Он молча подошел к толпе. Обнаружив коробку, учитель присел на корточки и с любопытством открыл ее. Внутри было полно масок. Медведь невозмутимо достал одну и надел на себя. Потом неторопливо поднялся и пошел прочь. А затем, вальяжно заложив руки за спину, внезапно поднял два больших пальца вверх. Ребята наблюдали за удаляющейся фигурой учителя с разинутыми ртами.

По пути в учительскую Онджо бросила взгляд в сторону своего кабинета, в котором стояла непривычная тишина. Хеджи должна быть сейчас там. Неужели она невозмутимо продолжает зубрить, несмотря на шумиху, происходящую на стадионе? Или ей все же хотя бы слегка не по себе? Онджо хотелось надеяться на последнее. Ведь она немного знала Хеджи. Девушка вспомнила, что подруга обещала найти другой способ помочь, не принимая участия лично, но все же не могла избавиться от чувства обиды.

Услышав, что Хеджи уступила первое место по успеваемости своей сопернице Го Арин, ее мама попала в больницу со спазмами живота. После этого она стала еще более нервной, чем обычно, и следила за дочерью так сурово, что это граничило с одержимостью. Хеджи запретили бывать где-либо, кроме школы и дома, пока она не вернет себе пальму первенства. Рассказывая об этом, Хеджи под конец тихо добавила, что лучше умереть, чем так жить. Подруга практически никогда не показывала свою уязвимость и, даже произнося эти слова, пыталась контролировать и сдерживать себя. Ее взгляд в тот момент стал таким холодным и свирепым, словно перед Онджо был другой человек. Во всем виде Хеджи сквозила такая решимость, что Онджо испугалась. Она прекрасно понимала ситуацию Хеджи. Любой может быть трусом перед лицом реальности, но не каждый им становится.

— Надо написать пост в сообществе о текущей ситуации. И фото выложить, — сказал Ихён, помахивая телефоном. В его голосе ощущалась сила. Роль решительного лидера раскрыла Ихёна с другой стороны. Онджо подумала, что сегодня увидела его в новом свете. Хотя предпосылки были еще в прошлом году, когда он пытался спасти друга от смерти, но девушка и подумать не могла, что Ихён настолько смелый. Именно он был вторым полноправным хозяином «Магазинчика времени». И он еще раз доказал, что заслужил роль лидера, когда недавно удержал Онджо и не дал ей выйти вперед.

Ребята шли в учительскую. До начала первого урока оставалось около пяти минут. Яркие солнечные лучи не согревали, а обжигали. Откуда-то послышались голоса. Они понемногу становились все громче. Выкрики звучали то тише, то громче, словно подстраиваясь под шаги участников акции.

— Молодцы! Вперед!

По всему телу пробежали мурашки. Так вот что такое трепет? И Медведь, который шел в класс, и Руки-ножницы, застывший как каменное изваяние перед будкой охранника, одновременно повернулись к эпицентру звука. Толпа школьников выглядывала на стадион из окон и кричала слова поддержки.

Онджо получила от Ихёна фотографии и сразу же выложила пост. Под изображением толпы в масках с плакатами и растяжкой она написала: «Старшеклассника Чон Ихёна и выпускника Ли Канджуна вызвали в учительскую». Под постом появился комментарий Ихёна. Потом Нанджу написала: «Я зачинщик». Онджо тоже оставила комментарий: «Я зачинщик».

Я тоже зачинщик.

Еще они решили использовать в качестве платформы сайты школы и городского отдела образования. Если захотеть, всегда можно расширить масштабы до всей страны. Школьная администрация не порадуется, если об этом узнает вся страна, и постарается принять меры. На это и был расчет.

Онджо выложила еще одну фотографию. По пути от стадиона до учительской у нее было достаточно времени. На совещании несколько дней назад ребята решили, что им нужно найти что-то, чтобы воодушевить народ на участие, и обнаружили это фото. Снимок с митинга студентов, которые выступали за то, чтобы сделать уборщика из их университета постоянным сотрудником и отменить дискриминацию в оплате труда.

Взрослые все время учат, что дискриминация — это плохо, а сами выстроили и распределили в своем мире ступени для нее. В их мире существует такая высокая лестница, что непонятно, где она заканчивается. А ведь ее тоже придумал человек, вот только вопрос — кто это был? Тот, кто создал эту лестницу, наверное, тоже ненавидел дискриминацию, но что, если в этом и состоит сущность человека — он не чувствует удовлетворения, если не может разделять и подавлять? Вся человеческая история состоит из борьбы с дискриминацией, но при этом в каждом следующем поколении она снова появляется в иной форме. А может, этот парадокс и есть человеческая история?

Под фотографией Онджо написала: «Мы тоже сможем!» Сразу же посыпались комментарии.

Ребята столпились в коридоре перед учительской. Онджо снова вспомнила предупреждение Пять_часов_утра о том, что нельзя, чтобы кого-то одного посчитали зачинщиком.

— Это что такое? Я еще раз повторяю, всем ученикам разойтись по кабинетам!

На этот раз кричал куратор старших классов.

Но ребята не двигались с места. Они лишь утвердились в своем решении, пока шли от стадиона до учительской. Странно, но, кроме Мистера Понедельника и куратора, никто из учителей не подавал голоса. Наоборот, они, кажется, специально делали вид, что ничего не происходит. Это была безмолвная поддержка — такая же, как поднятые вверх большие пальцы Медведя.

— Это точно отразится в записях о вашем поведении. Вы же понимаете, какой вред причиняете своему будущему?

Опять они пытаются запугать их записями в портфолио. Учителям отлично известно, чего боятся школьники. Вот только если бы кого-то из ребят это пугало, то они бы и не пришли сегодня на митинг. Никто не сдвинулся с места. В коридоре стало мало места, и толпа постепенно просочилась в учительскую.

Еле протолкнувшись сквозь ряды учеников, в учительскую втиснулся заместитель директора. Жестом приказав всем замолчать, он сказал:

— Ну, довольно на этом, расходитесь. Вы, кажется, не в курсе, но дело здесь не только в школе. Мы просто выполнили указание вышестоящего органа. Ваше мнение было услышано, так что можете расходиться по классам. Вы же знаете, что будет, если помешаете проведению уроков?

Демонстративно поглядывая на часы, заместитель директора вытолкал ребят из учительской и закрыл дверь.

Прозвенел звонок к первому уроку.

Кто-то предложил для начала подождать, какие меры примет школа. Чон Ихён поднял руку с телефоном вверх и объявил:

— Мы сообщим о следующем митинге в группе!

Поникнув, ребята побрели прочь с таким видом, будто натолкнулись на высокую стену и не смогли ее преодолеть.

— Мы же сделали правильное дело, почему они говорят, что нам будет от этого хуже? — возмутилась Нанджу, вспомнив слова куратора.

— Если бы в мире все было справедливо, не было бы и проблем. Тогда и с Руки-ножницы такого бы не произошло.

Онджо с самого детства только и слышала о том, что надо слушаться учителей. В голове всплыл голос бабушки, которая твердила ей одно и то же. Помогая внучке надеть рюкзак и поправляя на ней одежду, бабушка неизменно повторяла: «Не ссорься с одноклассниками и слушайся учителей», «Моя малышка, ну как день в школе прошел? Ты слушалась учителей?»

Слова, которые Онджо слышала каждый день, так прочно отпечатались в ее сознании, что она начала думать, что слушаться и подчиняться — правильно, даже когда сталкиваешься с несправедливостью. Вот и сегодня. Пусть они точно не сделали ничего плохого, выступать против школы оказалось очень тяжело, и у Онджо было такое ощущение, будто она нарушила свой долг примерной ученицы.

Классный руководитель ничего не упомянул о сегодняшнем митинге. Скорее всего, потому что не мог ни поддержать, ни остановить ребят. Иначе ему бы пришлось пойти вразрез с тем, чему он всегда их учил. Онджо подумала так, потому что классный всегда старался решать дела справедливо, рационально и независимо. А значит, он тоже безмолвно поддерживает их.

Слухи о митинге мгновенно разлетелись по всей школе, и на окне будки охранника начали появляться разноцветные стикеры, леденцы, шоколадки и печенье. Эффект оказался сильнее, чем ожидалось. Это означало, что многие поддерживают их идею, даже если не участвуют лично, и, возможно, в следующий раз придет больше людей. Онджо подумала, что если так пойдет, то собрать нужное количество подписей против увольнения не составит труда.

Записки на разноцветных стикерах слабо трепетали от каждого дуновения ветра.

«Удачи вам, крепитесь!»

«Мы будем с вами до конца».

«Вместе мы сила».

«Давайте вместе создадим такой мир, чтобы в нем хорошо жилось каждому».

«Простите нас, спасибо, нам так стыдно…»