Магазинчик времени. Башня воспоминаний

Трясина ревности

— Видела? Ты это видела? — донесся из трубки визг. На улице еще только светало, а Нанджу уже пребывала в крайней степени возбуждения.

— Что? Да что там? Ты о чем? Время видела? — заспанным голосом пробормотала Онджо.

— Мы на главной странице новостей!

— А? Что? Подожди.

Онджо открыла на телефоне сайт новостного портала. В глаза бросилась знакомая картинка. Сердце подпрыгнуло.

— Это же та самая фотка, что у нас в сообществе? — восторженно пропищала в трубку Нанджу.

Онджо присмотрелась повнимательнее. Форма их школы и плакаты с лозунгами выглядели точно так же, как на фотографиях, загруженных в соцсети.

— Ка… кажется, да.

Сердце Онджо екнуло. Дело принимало слишком большие обороты. Их фотография оказалась на новостном портале!

— Офигеть! Реально, это же офигеть! — продолжала то ли стонать, то ли восторгаться Нанджу на том конце провода. Перед глазами Онджо проносились лица разных людей. Руки-ножницы, Мистер Понедельник, заместитель директора, классный, Медведь, мама…

Что же теперь делать? В голове будто выключили свет.

— Нанджу, давай попробуем подумать. Что нам теперь делать?

— Ой, да не бойся ты. Все к лучшему. Все равно после вчерашнего митинга назад пути уже нет. Пролитую воду не соберешь, сама же говорила. Остается только двигаться вперед.

Остается только двигаться вперед… Онджо повторяла себе эти слова как мантру, отправляясь на митинг, но сейчас они почему-то напрочь вылетели из головы. Слова Нанджу звучали пугающе, как будто им больше некуда отступать.

— Да? Нам остается только двигаться вперед, правда?

— Может, это, наоборот, значит, что за нами теперь сила. У нас есть сила общественного мнения, — уверенно заявила Нанджу.

Сила общественного мнения… Они ведь и затеяли этот митинг, чтобы привлечь общественное внимание в школе к проблеме.

— Эй, ты разве не сегодня с Канто встречаешься? — внезапно вспомнила Нанджу.

— Что? А, да.

— Эй, Пэк Онджо, а ну возьми себя в руки. А то так про все забудешь с этими делами. Ты же не собираешься отменить встречу с ним?

Да уж, и почему именно сейчас возникла такая экстренная ситуация?

Сегодня день встречи с Канто. Он сам написал Онджо и сказал, что надо поговорить. Это было его первое сообщение с того самого дня, когда они должны были пообедать вместе с его дедушкой. С тех пор все общение между ними прекратилось, и Онджо частенько жалела, что отказалась от той встречи. А еще она тревожилась о чувствах Нанджу. Подругу явно беспокоили отношения Онджо и Ихёна. Когда Онджо сказала ей, что собирается встретиться с Канто, та очень удивилась, но не смогла скрыть своей радости. Кажется, даже вздохнула с облегчением. Нанджу знала, что Онджо нравится Канто, но все равно не теряла бдительности.

Мысли спутались. У Онджо было такое ощущение, будто все сложные и тяжелые дела навалились на нее разом.

Она со стоном упала на кровать. В груди собрался комок напряжения, который следом захлестнуло еще и мощной волной тревоги. Дыхание перехватило, и веки резко раскрылись сами собой. Перед глазами заплясали мошки, голову сдавило тисками так, что заболели глазные яблоки. А потом Онджо зажмурилась и провалилась в сон. Была у нее привычка засыпать, чтобы сбежать от проблем.

Онджо спала без задних ног. В приоткрытое окно мягко светили лучи утреннего солнца, лицо щекотал теплый ветерок. Девушка нежилась в объятиях сна.

Когда она вдруг резко проснулась от жары, горячее полуденное солнце уже полностью заливало ее комнату.

— О нет… Мам! Ну ты что? Почему ты меня не разбудила? — отчаянно завопила Онджо, но из гостиной не донеслось ни звука.

Девушка встряхнула головой, чтобы взбодриться, и только теперь вспомнила. Сегодня же суббота. Мама с самого утра отправилась на акцию по защите болота. В последнее время мама была очень занята тем, что пыталась помешать застройке места, в котором обитали жабы. Она даже попросила Онджо помочь ей утром в субботу, но, когда дочь ответила, что занята, ушла, не разбудив ее. Это что, месть такая? Мама даже пыталась завлечь Онджо обещанием оформить эту помощь в виде официального волонтерства для портфолио, но девушка все равно решительно отказалась: ведь на сегодня у нее была назначена самая важная в жизни встреча.

Как она могла не услышать будильник, который звенел несколько раз? Онджо хотелось биться головой об стену от досады.

Ох, она жутко опаздывает! Со скоростью света Онджо помыла голову и натянула одежду. Назначенное время уже прошло. А ведь она хотела немного подкраситься и выбрать красивый наряд. Ну почему именно сегодня? Онджо выскочила из дома и как сумасшедшая помчалась вниз по холму.

Онджо не знала, как выглядит Канто. Зато Канто знал. Когда она появится, он ее узнает. На подходе к кафе у девушки вдруг пересохло в горле. От волнения язык присох к небу. Она впервые в жизни волновалась так сильно. «Радостное волнение», как-то так это называется? Нервы были на пределе.

Он мог уже уйти. Назначенное время прошло сорок минут назад. Онджо бежала так быстро, что вся взмокла от пота. Ей уже было не до встречи, хотелось просто развернуться и уйти домой. Она не хотела показываться перед Канто в таком виде — вымокшей насквозь, и не от дождя, а от пота. Лето уже почти заканчивалось, но палящий зной упорно отказывался уходить. Все вокруг будто застыло из-за жары, не ощущалось даже малейшего дуновения ветерка.

Рядом с кафе было безлюдно. И музыки слышно не было. Внутри не горел свет.

— О, это странно, — пробормотала девушка, подходя ближе. На двери висело объявление о том, что кафе закрыто на летний отпуск.

— Ох, ну почему именно сейчас…

Онджо торопливо достала телефон. Он оказался выключен и отказывался включаться. Батарея полностью села. Она не поставила его на зарядку вечером. Из-за всех этих событий с митингом и мыслей о «Магазинчике» Онджо совсем забыла зарядить телефон. Именно поэтому будильник и не прозвенел. А пауэрбанк остался в другой сумке. Ну почему именно сегодня? Как будто все обстоятельства специально сложились так, чтобы помешать этой встрече. Все шло наперекосяк, как назло. Онджо не могла заставить себя уйти и продолжала неловко топтаться перед входом в кафе.

Может, он поменял место встречи и ждет ее там? Или просто решил не тратить свое время? Наверное, он простоял перед входом в кафе и, не дождавшись ее, ушел. Неужели они опять разминулись? В прошлый раз Онджо сама отменила встречу, но она очень хотела увидеться с Канто, если он напишет снова. Хотела поинтересоваться, как поживает его дедушка и хорошо ли они теперь общаются с отцом. Хотя нет. На самом деле это все предлоги. Больше всего Онджо был любопытен сам Канто. Она хотела узнать, что он за человек. И ждала встречи с волнением и нетерпением: каким он окажется? Совпадет ли он настоящий с тем образом, что она рисовала себе в голове?

Онджо обессиленно поплелась обратно домой, ее шея стала липкой от пота. На дорогу падали листья платана. Еще даже не пришло время осеннего листопада, просто зеленые листья почему-то слетали вниз. Как будто понимали расстроенные чувства Онджо.

Она все испортила, потому что проспала. Надо скорее сесть в автобус, чтобы хоть немного остыть. Онджо не хотелось возвращаться домой, но нужно было зарядить телефон. Так она хотя бы сможет узнать, что произошло. На душе стало тоскливо и тревожно. А что, если все так и закончится?

Вернувшись домой, Онджо сразу нашла кабель и включила телефон. Посыпались сообщения от Канто.

Не один? А с кем? Кого он привел с собой? Может, хотя бы сейчас пойти туда? Хотя прошло уже слишком много времени. К тому же из-за того, что Канто пришел не один, желание Онджо куда-то идти сократилось примерно вполовину. Она вдруг подумала, что его отношение к ней может отличаться от того, что она чувствует к нему. Эта мысль посетила ее впервые. Радостное волнение, которое всегда посещало Онджо при одной мысли о Канто, мгновенно растворилось. Девушка вдруг перенеслась в абсолютно бесцветный мир, где больше не существовало ни очарования, ни любопытства.

Она долго сидела, безучастно уставившись в пустоту. Тело как будто расплавилось от жары, и Онджо бессильно распласталась на полу. В гостиной работал кондиционер, прохладный воздух сквозил по полу. Девушка принялась ждать, пока жар выйдет из ее тела. Мысли беспорядочно метались в голове. Она лежала на полу, но казалось, что парила над бездной, и сердце никак не желало успокаиваться. Оно стремилось в кафе рядом с площадью Юности, однако тело ощущалось таким тяжелым, что его было не сдвинуть с места. То ли из-за слов Канто, что он не один, то ли из-за внезапного озарения Онджо, что ее чувства могут быть безответны. Наверное, это и пугало ее больше всего. Во всем теле чувствовалась слабость, как бывает, когда нужно точно проверить что-то, но ты боишься и хочешь всеми силами избежать этого. Онджо слишком переволновалась, и теперь у нее не осталось сил шевелиться.

Нанджу. Подруга явно умирала от любопытства.

Вскоре открылась дверь, и Нанджу затараторила из прихожей, не успев еще даже снять обувь:

— Ну? Встретились? Да? Наконец-то? Да? Да?

Подбежав к Онджо, Нанджу принялась восторженно тыкать ее в бок:

— Ну? И как? Кстати, а не слишком ли быстро ты вернулась?

Интуиция Нанджу опять заработала на полную катушку. Онджо даже начала раздражать ее настойчивость.

— Что? Ну? Говори, как все прошло?

— Да дай хоть вздохнуть-то! — буркнула Онджо, отталкивая подругу.

Сделав вид, что пытается отдышаться, она судорожно думала, что сказать. Если наговорить лишнего, Нанджу может осыпать ее насмешками или, еще чего доброго, опозорить перед Ихёном. При мысли о Канто почему-то следом всегда автоматически приходил на ум и Ихён.

— Я схожу в душ. Жутко вспотела.

— Чем это ты занималась, что так вспотела? — ехидно расхохоталась Нанджу, подталкивая Онджо к ванной. — Пожалуйста, пожалуйста, ваше высочество. Извольте вымыться, мы никуда не торопимся, подождем. Хах!

«Конечно, очень смешно, Хон Нанджу, обхохочешься. Никуда не скроешься от твоего любопытства», — недовольно пробурчала себе под нос Онджо.

Услышав, что Онджо не встретилась с Канто, Нанджу вся поникла, словно сдувшийся воздушный шарик.

— Эй, Онджо, ты сама виновата. Опоздала же. А что кафе оказалось закрыто — дело уже третье.

— Да знаю я, знаю! Могла бы и не напоминать!

— Утю-тю, какие мы злые! А ты и злиться, оказывается, умеешь? Тебя не поймешь, то ты как взрослая, а то как дите малое! Фу!

Онджо не стала говорить о том, что Канто был с кем-то. Неизвестно, куда бы завело воображение Нанджу, узнай она об этом.

Онджо не ответила на сообщение Канто. От слов, что он пришел не один, в голове у нее все спуталось. Канто сам сказал, что хочет о чем-то поговорить. Интересно, о чем? Очевидно, не о том, о чем надеялась Онджо.

— И что? Ты обиделась, что он не подождал? — спросила Нанджу, глядя на Онджо, которая продолжала пялиться в пустоту.

— Нет! И вообще, помолчи, пожалуйста!

— Ага, так значит, есть что-то еще. Других ты, может, и обманешь, но не меня. Я тебя как облупленную уже лет десять знаю!

Онджо с Нанджу дружили с детского сада, так что да, срок был довольно долгим. Они так хорошо знали друг друга, что временами это даже раздражало.

Онджо достала из холодильника фруктовый лед и засунула его в рот подруге вместо кляпа.

— Скорее отправь ему эсэмэску, что не смогла прийти. А вдруг он до сих пор тебя ждет? Ты в курсе, что очень невежливо поступаешь?

— Да поняла я. Отправлю чуть попозже.

Онджо не хотела торопливо отправлять Канто формальное сообщение под уговоры Нанджу. Чтобы решить, что же написать, ей требовались время и уединение. И ей точно не хотелось, чтобы подруга заметила, как сильно бьется ее сердце во время отправки эсэмэс. Онджо было важно передать в сообщении то неуловимое чувство, которое она пока не могла выразить словами даже для самой себя.

— Видела комментарии к статье о нас? Офигеть, да?

— Да? А что там? Я как с тобой поговорила утром, так до сих пор не до того было.

— Ну да, точно. Мне бы тоже на твоем месте было не до этого.

Нанджу лучше, чем кто-либо другой, понимала, что чувствует Онджо. Ведь именно с ней та все это время делилась переживаниями по поводу Канто.

— Комментариев куча, — сказала Нанджу и, взяв в руку телефон, начала зачитывать их вслух.

«Эти ребята достойны похвалы. Горжусь ими».

«Взрослым должно быть стыдно».

«О, это же моя школа! Офигеть».

«Они смелые или безрассудные?»

«Как старшему, мне очень стыдно, что мы показываем детям такую сторону этого мира».

«Хоть бы в нашей стране возобладал наконец здравый смысл, умоляю. Долго еще мы будем так позорно себя вести из-за денег?»

«Желаю вам сил, чтобы добиться отмены увольнения».

«Учились бы лучше. Уроки-то хоть сделали?»

— Ух, от последнего мне даже немного стыдно стало, — заявила Нанджу. Она проглотила фруктовый лед почти в один укус и теперь посасывала палочку от него.

Интересно, что предпримет школа. Что-то ведь обязательно будет.

— Ну, мы уже решили опять выйти на митинг в понедельник утром, так что надо идти.

— Ох, ну да, что-нибудь да получится. Хотя и неизвестно что, — с тяжелым вздохом ответила Нанджу. — Кстати, о Хеджи. Она все-таки собирается участвовать в делах «Магазинчика»?

— Ну да, она же не говорила, что отказывается.

— Тогда почему она так себя ведет? Я, конечно, не хочу верить словам Арин, но в последнее время мне кажется, что она может быть права.

— Арин? Го Арин?

— Ага. Арин в последнее время тоже постоянно на панике. Твердит, что лучше умереть. Она заняла седьмое место в стране по результатам пробного экзамена, и теперь дома от нее ждут, чтобы в школе она была на первом месте.

— На Хеджи дома тоже страшно давят. Из-за того что она уступает Арин, — серьезно ответила Онджо.

Нанджу внезапно принялась щекотать подругу. Онджо, хихикая, начала извиваться, как осьминог, брошенный на гриль. Нанджу принюхалась к аромату, исходящему от Онджо. Она только что вышла из душа, поэтому от нее вкусно пахло шампунем и мылом.

— Онджо, мы же сможем и дальше так дружить?

— В смысле?

Нанджу смерила подругу хитрым взглядом.

— Чего? Ну тебя, — Онджо с силой пихнула Нанджу. Та демонстративно упала на пол.

— Тебе не кажется, что когда бывшие друзья становятся врагами — это грустнее всего? — с печальным видом спросила Нанджу. — О Хеджи и Го Арин ведь были лучшими подругами до старших классов.

Вся веселость пропала с лица Нанджу.

— Эти двое из-за оценок теперь вообще делают вид, что не знают друг друга. Но это ведь все окружение виновато? Их же не только дома, но и в школе тоже постоянно подстрекают соревноваться между собой… В таких условиях дружба — это роскошь. Ну и смысл так жить? Я вот плохо учусь не потому, что не могу лучше, а просто потому, что не хочу так жить, хах!

Расчесывающая волосы Онджо посмотрела на подругу и рассмеялась вместе с ней.

Вокруг Арин всегда ходили странные слухи. Такие, в которые невозможно было поверить, да и не хотелось. Со временем они разрастались все больше. Одного слова Арин, что их источником была Хеджи, оказалось достаточно, чтобы заклеймить ту бессовестной и сумасшедшей. Из-за этих сплетен девочки быстро отдалились и теперь делали вид, что не знают друг друга. Так Хеджи стала кем-то вроде изгоя. Ей с трудом удалось подружиться с Онджо, но из-за отказа участвовать в деле клиента с ником Пять_часов_утра и эти отношения оказались под угрозой.

Го Арин тоже знала, что у одиночки Хеджи появилась подруга. Именно из-за ее рассказов Нанджу с неприязнью относилась к Хеджи. Го Арин и Нанджу дружили, и последнюю жутко возмутило, когда она услышала от Арин, что это Хеджи распускала о ней слухи. Именно поэтому Нанджу считала Хеджи выскочкой и грубиянкой и не стеснялась говорить ей об этом в лицо. По этой же причине Нанджу не могла понять, как Онджо могла довериться Хеджи и разрешить ей участвовать в управлении «Магазинчиком времени».

А Онджо считала, что обвинения против Хеджи тоже могли быть придуманными. Потому что, зная характер Хеджи, такое было сложно представить. Хеджи не было дела ни до Го Арин, ни до кого-то другого. Она сама выбрала участь добровольного изгоя и пребывала в школе как одинокий остров посреди океана. И чтобы Хеджи специально распространяла слухи, лишь бы очернить кого-то… Как бы Онджо об этом ни раздумывала, что-то здесь не вязалось. Онджо видела, в каком отчаянии была Хеджи, когда попросила стать ее другом в прошлом году через сайт «Магазинчика времени». Она была уверена, что Хеджи не стала бы предавать саму себя и обманывать чужое доверие.

В прошлый раз, выходя из кафе после совещания за патбинсу, ребята столкнулись с Го Арин. Увидев Хеджи вместе с Онджо, Ихёном и Нанджу, Арин не смогла скрыть недовольства. Выражение ее лица мгновенно изменилось. На нем четко читался вопрос: «Что тут происходит?» Хеджи отвернулась первой, а Онджо и Ихён замялись, не зная, куда себя деть от неловкости. Нанджу подошла поздороваться к Арин. В тот момент на ее лице промелькнуло отчаяние. Го Арин и Хеджи, отвернувшись в разные стороны, делали вид, что не замечают друг друга. Но чем больше ты стараешься игнорировать существование человека, тем сильнее оно ощущается. Оно становится огромным, заполняя собой целую планету. Даже если все люди исчезнут с лица Земли, именно этот человек непременно останется.

— Ты виделась с Арин? — спросила Онджо, разделяя пальцами пряди не до конца высохших волос.

— Нет, мы просто вчера переписывались. Она спрашивала, общаемся ли мы с Хеджи, — ответила Нанджу, все еще глядя в потолок.

— А ты что?

— Сказала, что нет. Что просто встречалась с тобой, а она там была.

— А она?

— Спросила, дружишь ли ты с ней.

— И?

— Ну я сказала, что не знаю… Но кажется, после этого она здорово расслабилась.

— В смысле? Она что, завидовала? — спросила Онджо, продолжая расчесывать волосы пальцами.

— Ее очень интересует Хеджи.

— Ну да. Кажется, так и есть, — согласилась Онджо, кивая.

— Хотя с некоторых пор Го Арин стала очень странной.

— Почему?

— До прошлого года Хеджи всегда занимала первое место в школе по успеваемости. А в этом году в первой четверти Го Арин ее сместила. И постоянно бормочет что-то то про размер букв на экзамене, то про ответы, даже когда ее не спрашивали. А если речь заходит о Хеджи, она вообще дико реагирует. Даже глаза начинают сверкать, так жутко.

— Может, это из-за стресса?

— Еще бы. Однажды она рассказывала, что искала у себя дома место, где можно было бы спрятаться ото всех. Отличники — страшные люди. Видела же недавно новости? — возбужденно спросила Нанджу.

— Какие?

— Мама ученика сговорилась с сотрудником школы и купила у него экзаменационные бланки с ответами. Сыну она сказала, что это прошлогодние варианты, и он, ничего не зная, поделился ими с друзьями. А на экзамене задания оказались ровно один в один. Так все и вскрылось.

Некоторые люди готовы душу продать за успех и не гнушаются любых способов достижения цели.

— Тот парень, конечно, глуповат, но есть в этом что-то милое, скажи? Он же пожалел друзей, которые переживали из-за экзамена, и решил им помочь. Он думал, что это прошлогодние варианты. А некоторые даже свои конспекты никому не показывают, жадничают. Или врут одноклассникам, которые пропустили из-за болезни, о том, что будет на экзаменах, чтобы занять место в рейтинге повыше. А еще я слышала, что кто-то оставил на школьном компьютере свою учетную запись открытой, и одноклассник удалил из нее все заявки на уроки.

— И? Арин-то тут при чем?

— Она говорила, что хотела бы украсть экзаменационные бланки.

— Офигеть, сафари какое-то, а не школа.

— Ха! Как всегда в точку, королева определений Пэк Онджо! Точно, сафари самое настоящее.

— Тебе не кажется, что мы будто в зоопарке, в котором идет битва за выживание? Тех, кто слабее, вытесняют из стаи, и им остается только смотреть со стороны. Но мы же не животные. Мы люди. У всех есть право на жизнь. Разве нет какого-нибудь другого способа? Разве нельзя просто жить на определенном уровне и не стремиться к самой вершине? Просто жить, сохраняя свое достоинство…

— Ох, ну ты и загнула. Не знаю я.

— Кстати, об утечке экзаменационных бланков. Разве такие слухи как раз не ходили про Го Арин?

— Да, было такое. Причем никак не проверить, правда это или нет.

— Кажется, она всем рассказывала, что это от Хеджи слухи пошли.

— Да, поэтому я и была против того, чтобы Хеджи была с нами в «Магазинчике времени». Понимаешь теперь, как я себя чувствовала?

— Я все еще не верю, что это Хеджи распускала слухи.

— Вообще, это странно. Как будто бы только сами участницы об этих слухах и не знают.

— Да нет, я думаю, что Хеджи знает. Просто она не хочет становиться такой же, как Го Арин, поэтому никак не реагирует.

— В смысле? Хочешь сказать, что Арин пытается таким способом очернить Хеджи?

— Может, и так. Чтобы устранить соперницу. Но это пока просто мои догадки.

— Да ну, не может быть!

— У Хеджи тоже дома был скандал из-за того, что Арин сместила ее с первого места.

— Ого, эти отличники, конечно, совсем в другой лиге… Не то что мы. Представляешь, что мать Хеджи устроит, если узнает, что она с нами в «Магазинчике времени»? Там и нам достанется.

— Это точно. Так что ты уж полегче с Хеджи. Иначе ей совсем негде будет вздохнуть спокойно.

Нанджу ничего не ответила.

Возможно, Хеджи так никогда и не станет в открытую участвовать в делах «Магазинчика». Потому что ей никак нельзя упускать первое место по успеваемости. Только так она сможет соответствовать требованиям своей семьи. Уступив первое место на пробных экзаменах сопернице Го Арин, Хеджи и так оказалась на краю обрыва.

— Кстати, про Руки-ножницы… Как думаешь, у нас получится? — упавшим голосом спросила Нанджу.

— Надо хотя бы попытаться. А потом уже будем думать дальше.

Если сдаться прежде, чем попробуешь, — останутся только сожаления. Онджо вдруг вспомнила учительницу корейского языка и литературы, которая преподавала у них в прошлом году. У нее тоже был временный трудовой договор. Она проработала в школе всего около года. Та учительница относилась к своей работе с большим рвением. За один-единственный год она очень много сделала для ребят. У Онджо остались незабываемые воспоминания о поездках по литературным музеям по всей стране и встречах с писателями. Как будто бы учительница пыталась по максимуму использовать отведенное ей время и успеть все, что можно, прежде чем закончится контракт.

— Нанджу, знаешь, когда я думаю про Руки-ножницы, мне всегда вспоминается учительница На Юнсо.

Нанджу резко села.

— Да, точно, и мне! У меня до сих пор, когда о ней вспоминаю, слезы наворачиваются.

В последний день учительницы На Юнсо в школе выпал первый снег, и сразу по колено. Брахиозавры в школьном дворе как будто нарядились в белоснежные шляпы, а на спинах тираннозавров появились узоры в виде сердечек. Был прекрасный зимний день. Первый снег мягким пушистым облаком обнимал весь мир, но реальность оказалась далеко не такой приятной. Строгая система четко, как острым лезвием, разрезала временные промежутки, и сбежать от нее было некуда. В этот день ребятам предстояло расстаться с учителями и воспитателями, у которых заканчивался годовой контракт.

— Мы так весело провели тот год, скажи? Вроде бы и учились, но такое ощущение, будто развлекались. У меня впервые такое было, — сказала Нанджу, вспоминая тот снежный день и учительницу На Юнсо.

Онджо вдруг подумалось, что в тот день они просто отпустили руку учительницы и ничего не сделали, чтобы удержать ее. А надо было держать крепче. Надо было предложить ей поискать способ остаться вместе. Но тогда они считали, что это все дела школы, дела взрослых, и ничего не предприняли. А что, если бы тогда ребята выдвинули требование школьной администрации, да если бы хотя бы просто высказали свое мнение… Может быть, результат и остался бы прежним, но сейчас бы Онджо чувствовала себя иначе. Даже если бы они ничего не добились, зато показали бы свое отношение к учительнице. Интересно, какой след это могло бы оставить в ее сердце и сердцах всех ребят? Но нет, все были заняты прощанием с учительницей и забыли, что можно попытаться удержать ее. Ребята написали прощальные послания, собрали целую книгу с пожеланиями, устроили вечеринку-сюрприз… Они были сосредоточены только на том, чтобы хорошо попрощаться. Из-за этого у Онджо на душе до сих пор скребли кошки.

Вот и с увольнением Руки-ножницы то же самое. Если смотреть на все, считая, что это дело исключительно школы или еще более крупной системы, то вмешиваться нет смысла. Но ведь если происходит несправедливость, нужно на нее указать. Дойдя до этой мысли, Онджо почувствовала, как в груди вздымается горячая волна. Ведь если так подумать об увольнении Руки-ножницы: раз человек создал эту систему, значит, он может ее и изменить. И если у них есть шанс помочь этому, надо им воспользоваться.

«Я не знаю, доведется ли мне еще поработать учителем. Как сложится мое будущее, как со временем изменится моя жизнь. Но я хочу приложить все усилия, чтобы с пользой прожить отведенное мне время. Надеюсь, что и вы поступите так же», — сказала учительница На Юнсо ученикам, которые со слезами провожали ее в последний день. Интересно, чем она занимается теперь? Готовится к государственному экзамену, обложившись стопками книг в какой-нибудь библиотеке? Или работает в совершенно другой сфере, не связанной с преподаванием?

После обеда в тот день выглянуло солнце, и снег начал таять. На белоснежной поверхности появились черные пятна, в них стекала талая вода. Нанджу с красными глазами прижалась к Онджо и разрыдалась. «Встретимся после того, как вы сдадите выпускные экзамены. До этого у нас вряд ли получится увидеться в школе. Благодаря вам у меня появилась уверенность в том, что я могу быть учителем. Так что я вернусь, сколько бы времени это ни заняло», — с этими словами учительница На Юнсо покинула школу.

«Если мы с вами будем жить так, чтобы приносить миру пользу, то когда-нибудь судьба обязательно сведет нас снова».

Жить так, чтобы приносить миру пользу. Онджо помнила, как от этих слов у нее сжалось сердце, но вместе с тем пришло и облегчение.

Ихён уже должен был вернуться со своего задания. Онджо решила, что сегодня им просто необходимо подробно обсудить детали митинга в понедельник. Она написала в чат и предложила ребятам провести совещание.

Нанджу получила сообщение от Го Арин.

— Я встречусь с Арин, а потом приду на холм, — сообщила она, направляясь к выходу.

Подруги вместе дошли до детской площадки. Обе молчали. В этот субботний день на сердце у обеих было тяжело.

— Кстати, Нанджу, ты в курсе, как сильно меняешься, когда рядом Ихён? Хах! — заговорила Онджо, заметив, что подруга совсем погрустнела. Разговоры об Ихёне для Нанджу всегда были лучшим лекарством. Услышав его имя, она готова была подскочить посреди ночи или не донести до рта вилку с любимой едой.

Нанджу пронзила Онджо суровым взглядом.

— Не смеши меня! Можно подумать, я одна такая. А сам Ихён? Видела, как его взгляд меняется, когда он на тебя смотрит? Я, конечно, не хотела этого говорить, но… Ты смотри мне, Пэк Онджо! А то так и умрешь от моих рук! — голос Нанджу надломился. Ее глаза яростно засверкали.

— А я-то что? Кого ты из меня делаешь? И вообще, ты же знаешь, кто мне нравится, — упавшим голосом ответила Онджо, вспомнив о том, что не смогла встретиться с Канто.

— Да потому что мне приходится делать вид, что я не замечаю чувств Ихёна! Но я же не настолько дурочка, — со слезами в голосе выговорила Нанджу.

Со временем притворяться, что не замечаешь чувств другого, становится все более неловко и сложно, как ни старайся. Онджо дорожила Ихёном, но Нанджу для нее была важнее. Именно поэтому она и решилась на встречу с Канто, так как боялась, что отношения между ними тремя могут дать трещину. Нанджу могла спокойно обсуждать Ихёна с Онджо только потому, что знала — подруге нравится Канто. Но после сегодняшнего утра парень, которого она и так не видела ни разу в жизни, казался Онджо далеким как никогда.

Онджо как раз распрощалась с Нанджу, когда пришло новое сообщение от Канто.

Онджо нажала на кнопку вызова. Больше сомневаться нельзя, иначе последняя ниточка, связывающая ее с Канто, исчезнет. Ее захлестнуло волнение. Казалось, каждая клеточка в теле проснулась, чувства обострились до предела, и даже стало немного больно от напряжения.

— Алло?

Ох. Она впервые услышала голос Канто. Дыхание перехватило. Но ощущения были неплохие. Даже не так, Онджо очень понравился его голос. Такой мягкий и обволакивающий. Она и до этого запросто могла позвонить ему. Но не делала этого. Потому что сам Канто говорил, что хочет сохранить анонимность на случай, если ему снова понадобится обратиться за помощью в «Магазинчик времени». И все же Канто был единственным клиентом, с которым Онджо действительно хотелось встретиться.

— Алло? Привет, это Пэк Онджо. Прости, я сегодня опоздала.

Онджо не стала добавлять, что проспала.

— А, понятно. Кафе было закрыто, поэтому я не стал ждать долго, — прозвучал спокойный ответ. Канто не злился и не упрекал ее. Но его голос почему-то звучал знакомо.

— Да, я была там, — о разряженной батарейке Онджо тоже промолчала. — В общем, я очень извиняюсь, что не смогла прийти вовремя.

Нанджу была права: Онджо ведь сама была виновата в том, что опоздала на встречу.

— Ну понятно. Ничего не случилось?

Канто в первую очередь беспокоился, не произошло ли чего с ней. Это очень соответствовало тому образу, который Онджо все это время рисовала у себя в голове, и ее сердце снова пустилось вскачь. Как будто ветер заново раздул затухающую искру.

— Я подумал, что мы могли разминуться. Кое-что случилось, поэтому я не мог подождать. Ты и во второе кафе приходила?

— Нет, туда нет. Я поздно увидела. Прости.

— Ничего, все в порядке. Я же клиент «Магазинчика времени». Мне прекрасно известно, что его хозяйка — человек ответственный. Я так и подумал, что случилось нечто непредвиденное.

Ощущения от разговора были такими же, как и от писем, которыми они все время обменивались до этого, и Онджо полегчало.

— К тому же мы все равно скоро снова увидимся. Даже если не будем специально договариваться о встрече.

Скоро? Снова?

— Что?

— Я хотел кое-что с тобой обсудить, но все решилось и так. Так что, может, и к лучшему, что сегодня не удалось встретиться. Да, так точно лучше. Для нашего уважаемого Кроноса сейчас очень важный период, это хорошо, что я не стал отвлекать тебя. Как говорится, если не можешь помочь, то хотя бы не мешай. К тому же я все еще хочу оставаться VIP-клиентом «Магазинчика времени». Для этого мне стоит сохранять анонимность, верно?

Онджо казалось, что горячая волна, которая вздымалась в ее сердце, в одно мгновение схлынула, как во время отлива. Звонок прервался, а слова Канто про VIP-клиента и анонимность продолжали эхом звучать в голове. Онджо, словно дурочка, на автомате ответила: «А, да», и Канто, приняв это за согласие, положил трубку. В душе Онджо была совсем не согласна со словами Канто, но с языка само сорвалось. Девушка резко опустилась на землю. Ноги ее не держали.

Неужели Канто навсегда останется для нее только клиентом «Магазинчика времени»? Он сказал, что хочет именно этого. Откуда началась их с Канто история и с какого момента она свернула не туда? Как так выходит, что встречи людей начинаются с легкого, словно взмах крыла бабочки, дуновения ветерка, которое обращается потом в огромную мощную волну — от встречи к судьбе, от судьбы к расставанию? Странные мысли кружились в голове Онджо. Все встречи, которые происходили в ее жизни, показались ей вдруг невероятно важными. С Нанджу, с Ихёном, с Хеджи, с мамой и папой. «А ведь каждая встреча — это стечение очень особенных обстоятельств и моментов», — озарило Онджо.

Разговор с Канто оказался слишком коротким, и Онджо никак не могла заставить себя отвести взгляд от экрана телефона. Он сказал, что они скоро увидятся. Интересно, что он имел в виду, когда говорил, что сегодняшняя неудачная попытка — к лучшему?

Ничего не изменилось: Канто по-прежнему знает, как выглядит Онджо, а она не знала даже его настоящего имени, так что все зависело только от него. Канто должен заговорить с ней первым, чтобы она его узнала. Онджо понятия не имела, где они могут встретиться. Сердце бешено колотилось, но это было другое волнение — не такое, как вчера, и даже не такое, как до разговора с Канто.

Онджо тяжело вздохнула и побрела дальше. Откуда-то налетел легкий ветерок. Стоял тоскливый субботний вечер.