Глава 2

Офицер Харт пришел к ней утром и был вынужден ждать, пока сонная Беата неторопливо позавтракает, соберется, помилуется с Пуховкой и пойдет по делам. К его чести, ждал он спокойно, не торопил ее и даже не намекал на угощение для незваного гостя.

Выйдя в сад, Беата взглянула на «кормушку для богини». Саше исчезло, однако появилось что-то другое: деревянный амулет на плетеной веревочке.

— Похоже, богиня довольна вами. Это наверняка защитный амулет, — заметил офицер Харт.

— Это руна «пламя». Атакующая, а не защитная. Это вы ее сюда положили?

— Нет, конечно. Очевидно, что это сделала Калунна.

Беата скептически посмотрела на него и подсунула «амулет» под нос Пуховке. Та обнюхала предложенное и недоуменно уставилась на хозяйку. Беата и сама уже поняла, что это даже не оберег, а просто кусок дерева: в нем не было магии. Пустышка. Такую любили вырезать дети для игры в ведьм. Скорее всего, ее подложил именно офицер Харт, чтобы завлечь в местный культ. А жаль, он показался ей приличным мужчиной. Беата молча убрала «подарок» в карман и пошла прочь. Пусть делает, что хочет, она не будет с этим разбираться.

У офицера Харта было прекрасное настроение: он был бодр и улыбчив. Ни унылый осенний пейзаж, ни холодная погода не мешали ему быть довольным собой. Похоже, за каждого нового члена культа ему полагались комиссионные.

— Куда мы сейчас идем? — спросил он ее.

— По делам.

— Напоминаю, что вы можете полностью положиться на меня в этом расследовании. У меня есть вся информация по делу хисширского демона.

Беата усмехнулась.

— Мои сегодняшние дела не имеют ни малейшего отношения к моему исследованию.

Что забавно, она даже не врала.

Беата все еще обустраивала себе уютное гнездышко. Она договорилась с владельцем паба, чтобы ей приносили на дом горячую еду, а с молочником о свежем молоке. Наняла садовника, поторговавшись об оплате. Заглянула в лавку трав и пряностей и минут тридцать слушала свежие сплетни, заодно рассказывая о себе. Офицер Харт заметно скучал, но продолжал следовать за ней по пятам.

К середине дня он не выдержал:

— Может пора заняться расследованием?

— Сегодня я этого делать не буду, — невозмутимо ответила Беата, — я обещала раздать пробники саше и эликсиров бодрости местным жителям. Этим и займусь.

— Вы собираетесь торговать ими в деревне?

— Конечно. Лишних денег не бывает. Поможете отнести?

— Да, — ответил офицер Харт, бросая на нее недоуменный взгляд, — но когда вы намерены приступить к делу?

Он явно не понимал, почему она, отправив запрос о расследовании в полицию, не собиралась ничего делать. Наверное, представлял ее эдаким великим сыщиком в юбке, который откопает упущенные детали и сделает на их основании гениальные выводы.

Детективом Беата не была. Она была ведьмой, а ведьмы решали проблемы по-своему.

Она послала ему нежную улыбку, и он едва уловимо покраснел.

Мужчины были просты, как книги для малышей. И управлять ими было так же просто.

Но глаза у него все же были красивые. И фигура тоже. Может быть потом, когда Беата покончит со своими делами, она уделит ему немного оставшегося у нее времени.

Пока же она расспрашивала местных о жизни в деревне, чутко отслеживая их реакцию, но ни в одном лице не заметила и тени узнавания. Хорошо. Однако информации о призывателе раздобыть не удалось: в деревне все жили тихо, и никто не выделялся. Ни богачей, ни невероятных красавиц, ни безумных историй любви. Но раз трупа не нашлось, значит, желание было исполнено. Какое же? Что призыватель хотел от демона?

— Раз уж вы не спешите, то позвольте напомнить вам о местной технике безопасности, — сказал офицер Харт, — ночью, в тумане бродить не стоит: заблудитесь и пострадаете. В лес одна не ходите, там очень опасно.

— А я думала, там дети играют, — рассеянно заметила Беата.

— Доигрались уже. Демон напал на них именно в лесу, теперь туда детей не пускают. Вересковые пустоши — владения Калунны, там гулять можно свободно. Если встретите ее, можете выразить почтение, но попусту тревожить не стоит. Вереск не ломать и не жечь! Если нужен, собирайте аккуратно и не забудьте испросить позволения Калунны, а после — поблагодарить за щедрость. Хотя к вам она отнесется доброжелательно: вы проявили уважение и заслужили ее покровительство.

Беата покосилась на него. Похоже, он и правда взялся окучивать ее, чтобы затащить в местечковый культ. Надо бы укоротить, но Беате было лень. Он утомил ее, ей требовалось побыть одной.

— Офицер Харт, будьте любезны, сходите для меня за продуктами: белый хлеб, джем и масло нужны мне для завтрака. А я зайду за новым платьем, — она кивнула на вывеску ближайшего магазина, — но, конечно, вы можете подождать, а потом вместе пойдем в бакалейную лавку. Выбор платья займет не больше часа.

Он содрогнулся.

— Я схожу. Хлеб, джем, масло. Что-нибудь еще?

— Любое печенье на ваш вкус.

Беата дала ему денег, проводила взглядом и присела на краю пересохшего колодца.

Закрыла глаза.

Она долгое время изучала психологию демонов. Они ненавидели заключать сделки с теми, кто призвал их и силой запер в пентаграмме. Для демона было делом чести погубить «заказчика», поэтому они старались исполнить желание как можно хуже: запросив у демона вечную молодость легко можно превратиться в каменную статую. Но удержаться от искушения получить все и сразу было невозможно: люди составляли очень четкие запросы, пытаясь исключить возможные ловушки, однако фантазия демона обычно превосходила их. Не было ни одного задокументированного случая, чтобы призыватель не пожалел об исполненном желании. Отсюда выходило правило: сильные демоны — зло, и управлять ими человек не может. Каждый случай призыва был заметен: демоны демонстративны, они любят показывать свою силу и крушить обнаглевших смертных. Люди же всегда хотят одного и того же: денег, бессмертия, красоты и чтобы их любили. Реже — спасти кого-то близкого или вернуть мертвеца. Но ничего подобного в деревне не происходило. Или произошло, но никто не заметил? Что это за «невидимое» желание такое?

— Выбрали новое платье?

Беата вздрогнула и недовольно покосилась на вернувшегося «конвоира». Он что, бегом выполнял ее просьбу? Ей бы понадобилось минимум полчаса, он же обернулся за десять минут. И чего он такой энергичный? Ведь явно же ее ровесник. Кто в сорок лет имеет столько сил и столь бездумно их тратит?

— Ничего не понравилось. Надо будет зайти в другую лавку.

— Одежду у нас продают только в одной. Но есть две швеи, они могут сшить на заказ. Обойдется дороже.

— Отлично, завтра зайду к ним. Я домой.

— А как же расследование? Мы так ничего и не узнали.

— Я никуда не тороплюсь, — сказала Беата, забирая у него продукты, — посмотрите какая отвратительная погода: холодно, серо, уныло. Хочу домой в тепло.

— Здесь такая погода большую часть года. И это не худший вариант. Вы скоро привыкнете.

— Привыкать мне незачем. Спасибо за помощь, — небрежно бросила она и зашагала к дому.

— Увидимся завтра, — крикнул он ей вслед.

Беата тихонько фыркнула.

Под дверью ее ждало письмо. Бета взяла его, зашла в дом, разложила продукты, погладила соскучившуюся Пуховку и заварила чай. И только тогда вскрыла.

«С возвращением. Соскучилась по дому, ведьмочка? Как дела у подружек?».

Беата окаменела. Холод разлился по телу. Пуховка, почуяв ее настроение, вскочила на колени и громко замурлыкала. Беата обняла ее, уткнулась лицом в белую шерсть и подавила дрожь. Кто-то ее узнал. Хотя ни один из встречных ею людей этого не показал, хотя она сменила фамилию, а все родные давно уехали из Хисшира, кто-то ее вспомнил. Но кто? Друг или враг? Неужели призыватель понял, что она ищет его?

— Отлично. Значит, сам вылезешь, скотина, — с ненавистью прошипела она.

А как только объявится, пожалеет, что на свет родился. Даже ленивые, мягкие, незлобливые ведьмы с белыми кошками умели мстить. Беате же было за кого.

За Голди.

За Валери.

За Адалинду.

И за саму Беату, которая умрет последней из них.


***

Тридцать лет назад хисширский лес не был опасен. Дети играли в нем постоянно, а для четырех маленьких ведьмочек это было место, где можно обучаться колдовству, тайком от взрослых. Других ведьм в деревне не водилось, и их матери не были ведьмами. Деревенские относились к ним с уважением и опаской, чем способствовали задиранию носов, хотя они почти ничего еще не умели. Адалинде отец заказал дорогущую книгу заклинаний, но запрещал выносить ее из дома, а в доме запрещал колдовать. Так что Беата взяла на себя обязанность перерисовывать все чары и ритуалы в тетрадку, которую постоянно носила с собой. Ада, Вэл и Голди были довольны, что им не пришлось заниматься этим, Беата же радовалась, что у нее есть своя «книга заклинаний». Иногда услужливость приносила ощутимую пользу. Колдовали в лесу, вдали от чужих глаз. И там же наткнулись на демона: он был огромный, двухголовый, с зубами, как у акулы, кривыми рогами и огромными, как плошки, желтыми глазами. Девочки сразу замерли, словно оцепенели. Беата крикнула: «Бежим!» и бросилась прочь, но демон схватил ее когтистой лапой и швырнул назад. А подружки даже не пошевелились.

Демон растянул два рта в жутких синхронных улыбках.

— Они спят. А знаешь, почему не спишь ты? У меня сегодня хорошее настроение, и я решил, что отпущу одну из вас живой. Сюрприз! Это будешь ты. Но уйдешь только после того, как я замучаю их до смерти. Ты будешь смотреть.

— Не надо! — заплакала Беата.

Ей было всего десять, и она обмерла от ужаса, не зная, что теперь делать. Как в их лесу оказался демон? Зачем напал на них? Они же ничего ему не сделали!

Он злобно расхохотался, наслаждаясь ее страхом.

— Надо, милая, надо. Я ведь демон. Не могу же я отпустить тебя, совсем не навредив? Меня перестанут уважать.

— Я никому не скажу! Не надо убивать девочек!

— Хм, хочешь их спасти?

— Да!

— Но за все надо платить. Во сколько ты оценишь их жизни?

Беата порылась в карманах. Там, как назло были лишь одна конфета, фантик и пара мелких монет. Затем ее взгляд пал на «книгу заклинаний», и она без колебаний протянула ее демону.

— Мало. Да и ни к чему она мне. Жизнь нужно оплачивать жизнью. Сколько лет своей жизни, ты отдашь им, Беата?

— С-сколько лет? Я не понимаю…

Демон одновременно склонил головы набок. А затем вдруг потянулся ими к ней. Его шеи все удлинялись и удлинялись, превращаясь в толстых мохнатых змей. Они обвили дрожащую Беату и зашептали ей на два уха:

— Они умрут сейчас. Но если…

— …отдашь год — через год.

— …отдашь два — через два.

— …дашь десять — проживут десять лет.

— …но ты умрешь на десять лет раньше. Сколько должна прожить наша маленькая Беата?

— Восемьдесят один год.

— …сколько отдашь подружкам?

— Десять! — отчаянно крикнула Беата.

Этот срок казался ей огромным и одновременно незначительным. Подумаешь, умрет в семьдесят, а не в восемьдесят, так и так — старухой! Зато Аду, Вэл и Голди тоже отпустят!

Демон ослабил хватку и втянул головы в плечи.

— Значит, у нас с тобой договор, да? Я не убиваю их сейчас, и они проживут еще десять лет?

— Да!

— А ты умрешь в сорок один год.

— Что? Почему?

— Так ведь каждой надо отдать по десять лет, — ухмыльнулся демон. — А ты что подумала? Что одной десяткой всех выкупишь?

Беата всхлипнула и посмотрела на подруг, погруженных в колдовской сон.

— Тогда должно быть пятьдесят один, — сглотнула она, — если из восьмидесяти одного вычесть тридцать, будет пятьдесят один.

— Гляди-ка, заметила, — демон ощерился острыми зубами, — а этого спасать не будешь?

Он сделал шаг в сторону и показал Беате деревенского мальчишку, застывшего, как и ее подруги. Мелкий дурак вечно таскался за ними, дразнил, что их надо сжечь на костре, следил и иногда швырялся грязью. Противный мальчишка! Опять притащился их доставать!

— Он мне не друг! Не буду я ему помогать!

— Молодец! Правильно решила, — одобрительно заявил демон, — он сам виноват: раз ты обрекаешь его на мучительную смерть, значит, есть за что. Кстати, он все слышит. Сейчас вы все уйдете живыми, а его я запытаю до смерти. Но кому он, в самом деле, нужен?

Беата замерла. Деревенский мальчишка в ужасе смотрел на нее. Она будто слышала его беззвучный вопль о помощи. Совесть вцепилась в нее острыми зубами. Беату растили доброй девочкой. Погубить человека, даже такого паршивого, как этот дурак, было немыслимо. Да и что такое десять лет? Это ведь много, а тридцать — еще больше! Она проживет долгую жизнь и будет гордиться сделанным. Все будут ее хвалить за спасение подруг и этого недокормыша.

— Я согласна. Пусть он тоже живет десять лет.

Демон явно читал ее мысли.

— Ах, да, ты никому об этом не расскажешь, иначе сделке конец, и вы все немедленно умрете. Никто не узнает, что ты сделала, понятно? Ни подружки, ни родители. Добрые дела требуют тишины, а настоящим героиням признание не нужно, верно ведь?

Беата опустила голову.

Никто не узнает о ее благородстве? О том, что она спасла подруг, ценой своей жизни?

— Никто. Совсем никто и никогда, — ухмыльнулся демон.

Она прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться от обиды, и кивнула.

— Пусть. Только отпустите их.

— Доброта бесполезна и наказуема. Скоро ты это поймешь. Сорок один год, Беата. И двадцать — для остальных. А потом вы умрете. Увидимся в аду, малышка.

Демон щелкнул пальцами и исчез. Девочки очнулись и с криками бросились домой. Боясь проболтаться, Беата больше молчала, а подружки рассказывали о страшной встрече с демоном. Они не заметили погружения в сон. Демон «ничего им не сделал, только напугал». Разумеется, родители увезли их из деревни и несколько месяцев водили по сильным ведьмам, пока не убедились, что никаких смертельных проклятий демон не наложил. Обратно возвращаться не стали: родители Беаты и Ады переехали в Ринстоун, мать Валери — в Лакфурт, ну а Голди отправили в ковен ведьм в Туре. Их детская дружба потихоньку развалилась, не выдержав расстояния.

Тридцать лет пролетели незаметно.


***

Противный мальчишка был первым, кто заставил Беату пожалеть о своей щедрости: паршивец не оценил спасения и перед самым их отъездом испортил сохнувшее на веревках платье Адалинды, через окно запустил ужа в комнату Валери и облил грязной водой Голди. Рассерженная Беата искала его, желая расцарапать лицо и вытрясти обратно свои десять лет, но не нашла. Он прятался от нее, как от чумной, хотя мог бы сказать спасибо за спасенную жизнь.

Но люди всегда были неблагодарными. С радостью принимали и не отдавали ничего взамен. Тот, кто жертвовал собой, всегда оставался в проигрыше. Умеющий использовать других — в выигрыше.

Пуховка громко замурчала, прижавшись к ней. Она изо всех сил пыталась успокоить хозяйку. Беата расслабилась и поцеловала ее в белоснежную мордочку.

— Я не о тебе, хорошая моя. Ты умеешь любить, и я счастлива, что ты со мной. И умрем мы с тобой в один день. Немного жаль, но жизнь у нас с тобой выдалась неплохая, правда? Веселая. Яркая. Интересная. Я бы еще пожила, честно говоря.

Но это было невозможно. Беата пять лет изучала демонологию в отчаянной надежде что-то изменить, но не добилась успеха. Адалинда, Валери и Голди были мертвы. Внезапная болезнь, сердечный приступ, несчастный случай. Несмотря на «естественность» причин, ни одна не прожила больше двадцати лет. Беате оставалось жить год. И этот год она потратит на то, чтобы найти ту мразь, что всех их убила. Демоны не приходили к людям сами по себе. Какой-то жалкий кусок дерьма возжелал славы или богатства и призвал им на головы смерть. И раз демон не позаботился растерзать его, это сделает Беата.

Офицер Харт ошибался. Она не была сыщицей. Беата была убийцей, ищущей свою жертву. Она вернулась в Хисшир, чтобы совершить первое и последнее в своей жизни преступление и умереть, избежав ответственности за него.

Человек, призвавший демона в деревню, сдохнет в муках. Предсмертные проклятья ведьм бывали очень изощренными. А главное — неснимаемыми. Если уж ей скоро в ад, она утащит своего убийцу за собой. Но для начала предстоит выяснить, кто он и что пожелал. Был один крохотный шанс, что демон все-таки наказал его, просто незаметно для окружающих. Например, заживо вмуровал в стены дома или превратил в насекомое, сохранив человеческий разум.

Тогда последний год своей жизни Беата проведет в теплом, уютном доме, в комфорте и неге. Будет читать книги, варить эликсиры и, может быть, соблазнит офицера полиции с красивыми голубыми глазами.

Она любила, когда грязную работу выполняли за нее. И больше ничего никому не собиралась отдавать просто так.

Загрузка...