Бегство

Глава 12

Россия.

Тверской федеральный округ.

Западный сектор. Квадрат 376/18.

Когда сквозь пролом в стене мародеры ворвались внутрь жилого модуля, там клубилась густая серая завеса из пыли и дыма. Но опытные бойцы ее как будто не замечали, только лишь чисто машинально перещелкнули переключатели лазерного оружия, переводя его в режим «плотная среда». Наконец они добрались до логова врага, и от этого в наемниках с новой силой разгорелось желание поквитаться. За все «хорошее»! За страх, которым они нажрались досыта! За смерть пацанов! За наглость, с которой их, ветеранов армии, макали рожами прямо в дерьмище! Да еще вдобавок за сегодняшний вечер, который они проведут вовсе не в тепле, наслаждаясь компанией девок и выпивки, а в грязи и холоде, таская на своем горбу эти гребанные брики.

— Хомяк, Алферов, за вами второй этаж, — Штык скрипнул зубами и отдал приказ. Очень тихо отдал, так чтобы его слова не ушли дальше встроенного в шлем микрофона. — Солома, Виккерс, вы со мной. Осматриваем все внизу.

Модуль оказался стандартный. Длинный коридор, в который с двух сторон выходили двери жилых комнат и служебных помещений. В его конце неширокая металлическая лестница с перилами, ведущая на второй этаж. Единственное, что отличало помещение от других, виденных мародерами ранее, так это груды всякого хлама валявшегося на полу: одежда, сумки, ящики, домашняя утварь и аппаратура. Складывалось впечатление, что отправляясь в бегство, обитатели фермы пытались прихватить с собой все это, по большей части, малополезное барахло.

Царивший в коридоре кавардак Зыкову сразу не понравился. Почему? Сложно сказать. Что-то он капралу напомнил… Что-то, о чем ему когда-то рассказывали… Вот только кто, когда, а главное о чем?

— Двигаем, напарник!

Жора Хомяк подтолкнул замешкавшегося Алферова и стал продвигаться в сторону лестницы. Снайпер старался идти как можно беззвучней, отчего частенько наступал на раскиданную по полу одежду. Провожая его взглядом, Штык весь напрягся. Что-то не так! Что-то неправильно!

Неожиданно рядом с замусоленным рабочим комбинезоном, с которого мгновение назад Хомяк снял свой сорок пятый растоптанный, мелькнули маленькие зеленые огоньки, вернее цифры. Капрал даже разобрал какие именно. 15:32 — показывал дисплей небольших настенных часов, которые валялись среди других вещей.

Источник питания! В них имеется источник питания! — Зыков мигом прозрел. Память тут же воскресила суровое лицо полковника, заставила услышать его наставительный голос: «Следует иметь в виду, что ПТЛ с успехом применяются внутри помещений. Там их часто маскируют среди находящейся под напряжением электроаппаратуры…»

Мать твою…! Штык совершенно по-новому взглянул на картинку, которую уже несколько минут услужливо демонстрировала система раннего обнаружения его боевого шлема. Пол в коридоре первого этажа пестрел алыми точками. Здесь находилось полтора, а то и два десятка разнокалиберных источников питания. Среди них просматривалось, как минимум, пять высокоёмких.

— Жора стоять! — дурным голосом заорал капрал, когда увидел, что его боец собирается наступить прямо на одно из таких зловеще-пунцовых пятен.

— Чего? — снайпер развернул корпус и, не удержав равновесия, таки сделал шаг вперед.

Как только его ботинок коснулся пола, из-под лежащего по соседству скомканного электрического одеяла выстрелила тонкая серебристая проволока. Она ударилась в ногу Хомяка чуть повыше его высокого войскового ботинка и в долю секунды змеей обвилась вокруг голени. Жора испуганно завопил, бросил винтовку и обеими руками схватился за этот жуткий бандаж. Но было уже поздно. Проволока стала быстро раскаляться и одновременно с этим все туже стягивать ногу. Из-под ладоней попавшего в капкан снайпера повалили струйки дыма. Это обгорала штанина боевого комбинезона, пластик перчаток, а вместе с ними кожа и мышцы. Хомяк повалился на пол, продолжая отчаянно орать, только теперь вопли ужаса все больше перекрывали неистовые нотки жуткой боли.

— Курт, стреляй! — рявкнул Штык, понимая, что следовавший за Хомяком Алферов, это сейчас единственный человек, который имеет пусть крохотный, но все же шанс хоть что-то предпринять.

Отшлифованные бесконечными тренировками рефлексы солдата сработали безотказно. Курт стиснул в руках винтовку, готовый уже через мгновение открыть шквальный ответный огонь. Вот только он никак не мог определиться с целью. Где враг? Кому именно следует отомстить за боль и страдания боевого товарища?

— В ногу! Жоре в ногу! — закричал Зыков и рванулся вперед. Он знал, что это бессмысленно, что все равно опоздает, но все же не смог оставаться в бездействии.

— Сбей спираль! — голос Виккерса стал продолжением крика капрала. — Делай, как учили!

Вот это самое «Делай, как учили!» сработало, будто хлесткая пощечина, которая одним махом прочистила бойцу мозги. В свои двадцать с небольшим лет Курт Алферов был уже опытным солдатом, и таки да, его действительно учили противостоять коварным термоловушкам. Алферов коршуном налетел на орущего, корчащегося на полу снайпера, рухнул на него сверху, коленом прижал к полу.

— Убери руки! — проревел Курт и, справедливо не надеясь, что Хомяк подчинится, отбил стволом винтовки обожженную пятерню напарника.

Когда дымящаяся и шипящая рана, в глубине которой пылали раскаленные завитки термоспирали оказалась открытой, Алферов сунул в нее короткий ствол своей лазерной RV-130 и два раза надавил на спуск.

Штык добежал до места происшествия всего за несколько секунд. Несколько секунд — это ведь почти ничто, всего один вздох или пара ударов сердца, однако не окажись рядом Курта, противопехотная термическая ловушка преспокойно могла завершить свое грязное дело. Вообще-то отпанахать ногу взрослому человеку разогретая до 3000 градусов спираль ПТЛ успевает всего за 1,7 секунды, но сегодня коварная тварь напоролась на бойца из батальона Стального полковника, а потому оплошала, провозилась втрое дольше. Вот как раз благодаря этому Алферов и успел.

— Держать все двери под прицелом! — прежде чем наклониться к Жоре, приказал Зыков. Капралу хватило одной ошибки, и он не собирался совершать вторую. Ведь раненый и тот, кто пришел ему на помощь, это всегда лакомый кусок для врага.

— Готово! — В один голос ответили Виккерс и Солома.

— На тебе лестница! — Штык зыркнул на Курта и мотнул головой в сторону уходящих вверх ступеней.

— Понял, — Алферов, не вставая с пола, ловко крутанулся и вскинул винтовку.

— И под ноги не забываем глядеть! — напомнил Зыков, после чего проворно опустился перед раненым на одно колено.

— Штык, ты понимаешь…? — сорванным от крика голосом скорее просипел, чем простонал Хомяк. — Залетел я… Ну, блин, как сопливая целка!

— Не скули! И не такие, как ты попадали… — утешил товарища Зыков. — Сейчас освободим тебя от этой дряни, остановим кровь. Все будет путем! До кости, кажись, не дошло. Так что не ссы, еще побегаешь.

Произнеся эти слова, Штык выдернул из ножен вибронож, включил его и уверенным точным движением срезал со штанины раненого защитный щиток, закрывавший верхнюю часть голени, а затем и обгорелые ошметки самой наноткани боевого комбинезона. Проклятая ПТЛ отыскала на ноге солдата самое незащищенное место. Она вошла в небольшой зазор между верхним краем берца и нижней ножной бронепластиной. Вид обгорелой и раскромсанной на куски икроножной мышцы заставил Зыкова болезненно поморщиться. Правда, дабы окончательно не доканывать пострадавшего, капрал мигом стер эту гримасу со своего лица и с уверенностью многоопытного военфельдшера взялся за дело.

Аптечка выскочила из ранца, как только Зыков надавил большую выпуклую кнопку. Самым крупным предметом в ней был баллончик с армейским спреем «Скаут». Капрал нащупал его даже не глядя, большим пальцем откинул колпачок, а затем густо залил жидкостью как рану, так и свои собственные руки.

Штык сразу почувствовал, как холодеют не защищенные силиконом пальцы. Это вместе с антисептиком в кожу впитывается обезболивающее, какая-то хитрая химическая дрянь, которая быстро убивает боль, но абсолютно не влияет на подвижность и чувствительность конечностей.

— Штык, мы теряем время, — Виккерс напомнил о текущей ситуации. — Свинари вполне могут сделать ноги.

— Насрать! Пусть валят! Эта дрянная ферма… Она — одна сплошная ловушка. Начнем суетиться, и все тут, нахрен, поляжем. — Капрал почувствовал, что злость в нем почти перегорела, осталась лишь горечь за кровь и бессмысленно загубленные жизни хороших парней из лихого разведвзвода. Не дожидаясь ни согласия, ни возражений, Штык указал на ближайшую дверь: — А ну-ка, высадите ее к ядрени фени! Мне нужен свет!

Без лишних разговоров угрюмый Солома выполнил приказ, и сквозь зарешеченный квадрат окна в коридор пролилось серое неверное сияние пасмурного осеннего дня. Соединившись с тусклым желтоватым светом аварийного освещения, оно разогнало наполненный пылью и гарью полумрак и позволило Зыкову увидеть покрытый черной окалиной металл в глубине раны.

— Сейчас достанем! — буркнул он себе под нос и, отключив высокочастотную вибрацию закаленного лезвия, стал поддевать им перебитые выстрелом витки ПТЛ.

— Хома, ты теперь Курту должен, — оказавшийся рядом Солома заглянул через плечо капрала. — Мастерски пацан сработал! Я слыхал, что другие чаще ноги отстреливают, чем в проволоку попадают.

— Это что, называется «мастерски»?! — не согласился снайпер. — Блин, да он мне полноги разворотил!

Анестезия подействовала, и заскочившие от боли шестеренки в башке Хомяка начали понемногу проворачиваться. Он даже приподнялся на локтях и теперь выпученными от ужаса глазами пялился на свою изуродованную голень.

— Нормально… а мясо нарастет! — утешил снайпера Штык. — И не рыпайся ты! У меня и так нихрена не получается!

Слова капрала заставили Жору замолчать. Он крепко стиснул зубы, замер и даже одной рукой попытался зафиксировать свою вдрызг раскромсанную ногу. Все это сразу помогло. Зыков подцепил непослушную проволоку и медленно, будто ядовитую змею вытянул ее из раны.

— Один кусок есть! — объявил он, швыряя на пол окровавленный виток. — Сейчас займемся вторым.

— Я тут осмотрюсь чуток. А…? Как ты на это, Штык? — Шуру Виккерса нервировало бездействие. — А то еще чего доброго снова нарвемся.

— Работай, — Зыков кивнул. — И можешь не стесняться, мы уже все равно тут нехило нашумели. Небось вся округа слышала. — Секунду поразмыслив, капрал добавил: — Ладно… нехрен кота за яйца тянуть. Вы тогда с Соломой и зачищать начните. А Курт останется здесь, в коридоре. Прикроет в случае чего.

— Годится!

Воспрявший духом Виккерс, недолго думая, всадил пару лазерных молний в валявшуюся неподалеку сумку с инструментами, брезент на которой тут же зашевелился, вздулся и прогорел сразу в трех или четырех местах. Активировавшаяся ПТЛ отчаянно искала свою жертву, но никого не находила, а потому в ярости плавила толстую синтетическую ткань.

— Охренеть, это ж сколько они тут всего наворотили! — проскрежетал Солома и расстрелял еще пару подозрительных объектов, первый из которых и впрямь оказался термоловушкой, а второй всего-навсего мощным светодиодным фонарем.

После этого они с Виккерсом принялись одну за другой вскрывать выходящие в коридор двери. Занимаясь раной Хомяка, Зыков не имел особой возможности наблюдать за действиями подчиненных, но по тому как регулярно подвывала гаусс-винтовка, как шипел пластик под ударами лазерных импульсов, капрал совершенно отчетливо представлял все происходящее. Его люди особо не церемонились, не старались сохранить жизнь гребанным фермерам, если таковые, конечно, все еще оставались внутри модуля. Выбил дверь, наделал дырок во всем подозрительном, что за ней находится, а уж потом осматривайся сколько влезет — вот схема, по которой сейчас работали Солома и Виккерс. Наемники больше не желали рисковать.

Когда Штык уже перематывал ногу Жоры толстым биорегенерирующим пластырем, его неожиданно вызвал Виккерс:

— Лева, мы тут кое-что нашли! Похоже на вход в подполье или подвал.

— Не суйтесь туда, — капрал поднял глаза на стоящего неподалеку Алферова, а когда тот кивнул, подтверждая, что слышит сообщение, добавил: — Мы уже идем.

— Ага… хрен туда сунешься… — буркнул снайпер и прервал связь.

Зыкова заинтриговал ответ, однако он больше не стал ничего уточнять. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Подбадривая Хомяка, капрал потрепал того по плечу и придвинул поближе оброненную СЛВТ.

— Все, Жорик… лапу мы твою кажись залатали. «Клопы» там сейчас поработают.

— Угу… — Хомяк угрюмо сгреб с пола свою винтовку. — Теперь подсобите чуток. Хочу сесть поудобней.

Штык вместе с Алферовым подтянули раненого снайпера поближе к стене и помогли тому привалиться к ней спиной.

— Ну, я так понимаю, задачу ты уяснил… — обрадовался капрал, глядя на то, как Жора поднимает оружие и переводит его на автоматический огонь. — Сиди тут. Смотри в оба. Коридор теперь полностью на тебе. А мы пойдем, глянем, чего там эти макаки откопали.

Что именно откопал авангард мародеров, стало понятно сразу после того, как Зыков с Алферовым переступили порог довольно просторной комнаты с толстыми бронеставнями на окнах. Похоже, это был одновременно и кабинет владельца фермы, и диспетчерская, и центр управления всеми системами комплекса, включая, разумеется, и оборону. На стенах висело полтора десятка 3D панелей. Две трети из них оказались погашены, но те, что все же продолжали функционировать, довольно четко демонстрировали окрестности жилого модуля, его закопченные стены и выбитые окна. Передающие камеры располагались вовсе не на здании. Скорее всего, они были спрятаны в соседних инкубаторах. Такая хитрая организация системы наблюдения давала возможность оборонявшимся отслеживать все действия нападающей стороны, всю подготовку к штурму.

— Черт, что за монстр тут окопался! — удивленный возглас сам собой сорвался с языка капрала. — Неужто и впрямь генерал?!

— Ага, генерал… от свино-фекальных войск! — гаденько хихикнул восседавший на крышке массивного письменного стола Виккерс и подцепил небольшую плоскую коробочку, лежащую рядом. Выкрикнув: «На вот, погляди», разведчик по невысокой дуге отправил подарочек точно в руки командира.

Штык без труда поймал коробку, глянул на нее и тут же узнал пластиковый футляр от электронной книжки. Хотя капрал и не являлся особым любителем чтения, но все же он хорошо знал эту штуковину и в особенности ее главный секрет: хрустит, падла, дай боже. Даже не хруст, а прямо взрыв какой-то! Стоит только наступить на это дерьмо и все… О тихой зачистке объекта можно позабыть. Полквартала мигом узнает о твоем появлении.

— Ну, и на кой ты мне ее дал? — Зыков перевел взгляд на Шуру.

— Переверни, — голос подал уже Солома, который копался в большом металлическом шкафу, похоже служившим владельцу фермы чем-то вроде сейфа.

Перевернуть? Капрал пожал плечами и развернул коробку лицевой стороной.

— Ох, ну нихрена себе…! — только и смог выдавить из себя Штык, когда столкнулся взглядом с человеком изображенным на обложке.

Это был военный в чине полковника, голубом берете и парадном мундире аэромобильных войск. Разнообразных наград на его широкой груди оказалось столько, что все они не смогли поместиться на фотографии, а потому обрезались ее краями. От этого казалось, что поверх мундира у полковника надета какая-то старинная чешуйчатая посеребренная и позолоченная кольчуга.

— Мне иногда кажется, что шефа прозвали Стальным полковником, как раз из-за всего этого железа, — задумчиво произнес Курт Алферов, заглянув Зыкову через плечо.

— «Охрана и оборона режимного объекта». Автор: Богатырев В. П. — капрал вслух прочитал название.

— Тут на столе целая куча распечаток, — в доказательство своих слов Виккерс сгреб десяток исчерченных схемами листков и демонстративно подкинул их в воздух. — Эти уроды все точно по книжке делали.

— Во, как оно все повернулось! — Штык смачно сплюнул на пол. — Выходит, нас сегодня не свинари валили, а наш собственный командир.

— Подаришь ему книжку и не забудь горячий привет от Бульдога и его пацанов передать… Чтоб им хорошо лежалось, — буркнул Солома, а затем, уже отвечая на свои собственные мысли, добавил: — Нету здесь нихрена! Эти падлы все бабло с собой уволокли.

Последнее замечание рядового заставило мародеров поглядеть на один из толстых металлопластиковых щитов полового настила. Он оказался крышкой замаскированного люка, которая теперь была распахнута настежь. В самом ли деле это было подполье, оборудованное под «panic room» или там внизу начинался потайной эвакуационный ход, сказать было невозможно. На глубине полуметра взгляд утыкался в тускло поблескивающую металлическую плиту с хорошо различимыми следами формовочной отливки.

— Хардсплав? — попробовал угадать капрал.

— Он самый, — Виккерс сполз со стола и подошел к краю зияющего в полу прямоугольного отверстия. — R-4. Двадцать семь сантиметров. Я уже сканировал.

— Ого! Такое даже авиабомбой не прошибить, — высказал свое мнение Алферов.

— Авиабомбой пожалуй можно… — протянул Штык. — Только у нас ее нихрена нет. — Несколько секунд он молчал, задумчиво уставившись на серый шершавый металл, но затем будто одним рывком очнулся: — Ладно, хорош фигней страдать! Давайте заканчивать тут. — Капрал резко обернулся к своим людям: — Курт, шуруй к навесу с техникой. Заводи один из грузовиков и подгоняй его к «седьмому» инкубатору. Ну, тому самому, где мы с тобой брики видели. Виккерс, теперь ты… Тащи туда же Корову, если, конечно, он еще того… копыта не откинул.

— Не дождетесь, суки! — на общем канале послышался хриплый голос Коровина.

— Живой, подлец! — Зыков радостно осклабился.

— Я лучше вместе с Куртом пойду, — Виккерс вдруг отрицательно покачал головой. — На мобиле сперва заедем за Коровой, погрузим его, а уж потом к «седьмому».

— Ну-у-у… может так и лучше будет, — капрал кивнул. — А мы в это время с Соломой закончим тут со вторым этажом, подцепим Хому и тоже к вам подгребем. — Давая понять, что собрание окончено, Зыков громко скомандовал: — Все! Двинули, макаки!

— Последний штрих, — вместо того, чтобы направиться к выходу, Виккерс скинул свой ранец, присел на корточки и стал что-то из него выуживать.

— Ты чего? — Штык вопросительно уставился на снайпера.

— Датчик движения. Тут поставлю, — ответил тот, продолжая заниматься своим делом. — Так… на всякий случай, чтоб жопу не продуло.

— Запасливый ты, блин! — позавидовал Солома. — У меня уже месяц, как закончились, а новых хрен допросишься.

— Запасливый… — передразнил товарища Шура, — Что б ты знал, на свои кровные купил. Не ждал, когда замповор расщедриться.

— Чё б не купить, коли есть на что, — огрызнулся владелец гауссовского ружья.

— Молчал бы уже! — презрительно осадил его Штык. — Ты, Солома, хрен на жучки или какую другую снарягу потратишься. У тебя как лишний юань заведется, так ты его аж бегом на дурь мчишься менять. Ох гляди, тупень, допрыгаешься! Вылетишь нафиг из СПИСКА!

Наезд капрала Солому абсолютно не впечатлил. Он лишь поморщился, словно от кислого лимона, и лениво, будто от нечего делать, стал разгребать носком своего грязного ботинка вываленное на пол содержимое письменного стола.

— Готово! — Виккерс поднялся на ноги.

Штык мельком глянул на двухсантиметровую горошину из черного плексигласа, прилепленную к полу при помощи кусочка универсальной пластической массы. Шура не стал тыкать в нее крисализатором, а потому УПМ, как и прежде, оставалась мягкой. Из всего этого следовало, что Виккерс намеревался вернуться за датчиком. Хозяйственный мужик! — похвалил снайпера капрал, после чего призывно махнул рукой и первым сделал шаг к выходу.

На втором этаже оказалось гораздо светлей. Здесь было больше окон, настежь распахнутых дверей и куда меньше пыли. Сканирование пола не выявило опасных предметов, что значительно ускорило осмотр. Перво-наперво Зыков заглянул в комнату, из которой по его прикидкам и стрелял снайпер.

— Ага, засранец, здесь ты! Выходит, таки не успел свалить! — пробурчал Штык и опустил бесполезный сейчас SK-41. Этой тирадой капрал ответил на вопрос, который он задал самому себе, будучи еще там ― внизу, за стенами жилого модуля. Именно тогда наемник только-только снял палец со спуска своего еще горячего от выстрелов Ремингтона.

Снайперу действительно так и не удалось покинуть комнату, хотя он… вернее она и пыталась это сделать. Девченка лет восемнадцати лежала на полу недалеко от входной двери. Наверняка горе-воительница заметила, что в нее целятся из очень серьезной пушки, вот и рванула подальше от окна. Не успела, дура. Один из лазерных импульсов угодил ей прямиком под правую лопатку. «Вышибала» штука мощная, поэтому неудивительно, что любительницу спортивной стрельбы практически разорвало. Пусть и не пополам, но, по крайней мере, правое плечо и рука на глаза Штыку так и не попались. Получив ранение, девушка еще некоторое время оставалась живой и даже пыталась ползти по направлению к выходу. Зыков понял это по кровавым полосам, оставленным на заваленном пылью и щебнем полу. Но только какой там! С такими дырками долго не живут.

На какое-то мгновение капралу захотелось перевернуть лежащий ничком труп и поглядеть в лицо убиенной. Не то чтобы его очень интересовала ее внешность, просто эта соплячка была первым реальным врагом, которого наемнику сегодня удалось обнаружить.

Поколебавшись секунду-другую Зыков отбросил эту дурацкую идею. Нахрен нужно! Сейчас перемажусь как свинья, — подумал он и, аккуратно перешагнув через тело, вошел в комнату.

Внимание мародера сразу сосредоточилось на небольшой спортивной винтовке, которая выпала из обессиленной руки юного снайпера. Это была «Орсис» БИ-6000. Выпускалось это оружие ограниченными партиями и предназначалось для профессиональных биатлонистов, хотя очень и очень многие из охотников не пожалели бы денег за такую игрушку. Вот как раз об охотниках и подумал Зыков, поднимая с пола биатлонную лазерку. На базаре за нее можно выручить пять, а то и пять с половиной тысячи юаней.

— Штык, тут чисто… только один поджаренный жмур! Воняет, мать его…! — голос Соломы пришел не столько из трансляторов боевого шлема, сколько через оплавленные проломы в пенобетонном простенке.

— Оружие есть? — капрал сдул пыль с электронной системы прицеливания БИ-6000 и повесил трофей за спину.

— Нихрена интересного. Старье одно, — отрывисто пропыхтел рядовой, из чего стало понятно, что он не сидит сложа руки. Солома явно нашел себе какое-то интересное занятие.

Чтобы проверить эту свою догадку, капрал просто подошел к пролому в стене и заглянул в соседнюю комнату.

— Фу-у-у! И охота тебе, блин, мараться?! — Штык гадливо скривился, когда увидел своего солдата, обыскивающего труп, сплошь изъеденный обугленными оспинами лазерных укусов.

— Во… видал? — не прекращая досмотр, рядовой резко вскинул руку и продемонстрировал Зыкову слегка оплавленный силиконовый бумажник. Сквозь полупрозрачный материал в нем просвечивались розовые и фиолетовые купюры. — Почти тысяча юаней. А, как тебе? Не хило живут деятели свинобизнеса!

— Повезло тебе.

Капрал многозначительно покивал головой, хотя на самом деле не испытывал ни малейшей зависти к находке товарища. Лично сам Штык хрен бы полез копаться в этом дерьме, но Солома… Одним словом, Солома он и есть Солома!

— Пошли уже! — Зыков постарался добавить в свой голос побольше приказных ноток. — Надо заканчивать здесь, а то нам еще брики грузить. Совсем в ночь влезем.

— А мы по-любому в нее влезем, — Солома мотнул головой в сторону того, что всего какой-то час назад именовалось окном. — Еще минут тридцать и смеркаться начнет.

— Вот я и говорю… Шевели, блин, поршнями!

Осмотр всех остальных помещений второго этажа не дал особых результатов. Везде обнаруживалось одно и то же: дешевая мебель, разбросанная одежда, свежие пятна крови, рваные пачки от медикаментов и иньекторов. В одной из комнат отыскался еще один труп. Пожилой мужик в затертом рабочем комбинезоне лежал на замаранном красными пятнами топчане. Лазерный импульс продырявил ему брюхо. Судя по всему, мужика пытались спасти, наложить швы и пластырь, да только из этого ничерта не вышло. Кровотечение оказалось слишком сильным.

— А ведь не слабо мы их тут причесали! — Солома поддал ногой один из баллончиков с противоожоговой пеной, и тот с противным дребезжанием покатился по коридору. — Не хата, а настоящий морг. Три жмура! А на тех, кто свалил, места живого не осталось. Зуб даю!

— Видать не слабо, — задумчиво согласился капрал, остановившись перед последней дверью.

Это была та самая дверь той самой комнаты, с которой и начался обстрел жилого модуля… вернее его начал никто иной, а именно он ― Штык. Почему-то Зыкову очень и очень не хотелось заходить внутрь. Может причиной тому стала накатившая вдруг усталость, а может какое-то гадкое тошнотворное предчувствие…

— Чё стоишь, как столб?

Солома остановился рядом. Он прятал в карман швейцарский многофункциональный инфобраслет, снятый с руки мертвого старика.

— А ну его…! Сваливаем! — выдохнул Штык. — Наши уже, поди, грузятся. А мы тут…

— Сдурел, что ли?! — Солома не дал Зыкову договорить. Похоже, он почувствовал в старшем некую слабину и тут же не преминул ею воспользоваться: — Может, и тут чё путевое откопаем. Блин, на двоих поделим! Сечешь, мужик?!

Алчно подмигнув замершему в нерешительности Штыку, рядовой одним ударом ноги вышиб тонкую пластиковую панель.

Любое незнакомое помещение уже по определению таит в себе потенциальную опасность, а потому неудивительно, что, повинуясь отработанным до автоматизма рефлексам, капрал моментально вскинул оружие. Солома сделал то же самое, и они вместе ввалились внутрь этой немного странной, расположенной вдали от других комнаты.

— Чисто!

Выкрик Соломы и сигнал системы раннего предупреждения прозвучали практически одновременно. Штык услышал их и медленно опустил ствол «вышибалы». Сделал он это не только по причине отсутствия угрозы, но еще и потому, что оружие вдруг стало невероятно тяжелым.

Если в сознание маленького ребенка вложить понятие ад, то именно так он и должен выглядеть: полуобгоревшие детские рисунки на почерневших стенах, оплавленные игрушки, битые футляры от мультфильмов и видеоигр. И поверх всего этого серый пепел вперемешку с такой же серой пылью.

— Не хило ты сюда засадил! — бодрый голос Соломы особенно остро резанул слух, так как совершенно не сочетался с окружающей картиной ужаса, разорения и смерти.

— В окне кто-то мелькнул… — буркнул Штык, все более отчетливо понимая, кто именно это мог быть.

— И, чё…? Круто попал! В яблочко! — осклабился рядовой и стал пялиться куда-то за изуродованное кресло-кровать, разложенное невдалеке от здоровенной бесформенной дыры, в которую выстрелы из SK-41 превратили оконный проем.

Хотя Зыкову не очень-то хотелось ЭТО видеть, но он все же приблизился. Пока шел все надеялся: а вдруг ошибся, и в комнате скрывался реальный враг с настоящей пушкой? Не грохнешь его, он грохнет тебя. Таковы законы войны! От них, блин, никуда не денешься!

Однако, к великому сожалению, остаться в глазах собственной совести белым и пушистым капралу уже в который раз не удалось. В узкой щели между растрескавшейся пенобетонной стеной и полусожженным креслом лежали двое. Это были женщина и ребенок, маленький мальчик лет шести. Скорее всего, мать схватила свое дитя на руки и хотела унести подальше от окна, от смерти… Но только не успела. Залп смертоносного «вышибалы» снес головы им обоим. Сейчас они так и замерли навечно, судорожно вцепившись друг в друга, намертво склеившись запекшейся кровью.

— Зараза… — Зыков смачно сплюнул на пол. — Ну, вот какого хрена мне опять это?!

— Эй, десантура, я чё-то никак не въеду, — Солома с гаденькой ухмылочкой покосился на капрала. — Как так, всю жизнь в войсках, конфликты там разные… горячие точки…, а к такой фигне до сих пор не привык?

Штык угрюмо промолчал, чем невольно позволил напарнику продолжить. Солома сделал это, с применением хитрого литературного выкрутаса, на который у него самого вряд ли достало бы ума. Скорее всего, спер мыслю у кого-то более головастого.

— Забей, Лева! Считай, что их всех уже нет, что они не настоящие. Бумажные, блин, мишени. Продырявил, скомкал, выкинул, забыл.

— Да знаю я, — Зыков хотя и поморщился, но все же кивнул. — Только все равно как-то нихрена не по-людски.

— По-людски будет ТАМ! — рядовой ткнул пальцем в потолок.

— А вот фиг тебе, Витек! — Штык отрицательно покачал головой. — Мы уже, блин, и забыли как это — жить по-людски. Так что, наверное, и ТАМ не вспомним.

После этих слов мародеры замолчали. Оба глядели на обезглавленные тела матери и ребенка и думали каждый о своем. Годы бесчисленных войн и конфликтов научили их без содрогания созерцать смерть. Правда, смерть это вовсе не какое-то там веселое кино. От ее вида в душе всегда становится пусто и уныло, а в голову лезут далеко не самые радостные мысли.

Вот и сейчас гвардии капрал аэромобильных войск Лев Зыков вспоминал свою первую боевую миссию. Было это в Арабских Эмиратах. После того как иссякли запасы нефти, Дубай превратился в мировую столицу работорговли, черной хирургии и геннопластики. Там творились такие дела, что кровь стыла в венах. Но самое гадкое, что так бы оно все и продолжалось, кабы не произошел небольшой конфуз. Супруга одного очень важного человека после неудачной операции в элитной Дубайскиой клинике «Феникс» превратилась вовсе не в юную нимфу, а совсем наоборот, в дряхлую бабу-ягу, которая к тому же не протянула и месяца. Вот тогда-то мировая общественность неожиданно прозрела, возмутилась и бросила межнациональный экспедиционный корпус на борьбу с мировой заразой и позором.

В том, что это действительно зараза и позор, Штык тогда убедился самолично, притом на двести процентов. Он своими глазами видел смрадные камеры невольников и ржавые контейнеры, заваленные исполосованными трупами доноров. Среди них тоже были женщины и дети. И Зыков, хотел он того или нет, все равно чувствовал на себе вину. Потому что допустил все это, не спас, не пришел вовремя…

О том, какие мысли посетили голову рязанского полицейского Виктора Ревы по прозвищу Солома, было очень сложно сказать. Да и были ли они там вообще? А может бывший блюститель порядка просто присматривался к тонкому золотому браслету на руке мертвой женщины?

— Ну… Чё стоишь? Будешь здесь шмонать или как? — Штык первым нарушил тяжелую гнетущую тишину.

— Мне и так хватит, — помрачнев, буркнул Солома. — Пусть себе лежат спокойно.

— Пусть лежат, — Зыков повернул голову и поглядел на рядового с нескрываемым удивлением и даже толикой уважения.

— Какого пялишься! Я чё, по-твоему, полное дерьмо?! — обиделся Солома. — У меня между прочим тоже…

Что такого у Соломы «тоже…» капралу на этот раз так и не судилось узнать. Неожиданно на слова рядового наложился требовательный призывный писк. Это очень походило на звук помехи, спровоцированной системой радиоподавления, когда та только-только зацепила тебя своим невидимым сачком. Похоже, именно этот вариант и пришел в голову Соломе. Штык понял это, когда увидел, что рядовой спешно пытается вырубить свою радиостанцию.

— Стой, болван! — капрал остановил напарника. — Это совсем другое. Это датчик!

— Датчик?! — Солома будто очнулся. — Тот самый? Что Виккерс поставил внизу?

— Бегом! — Зыков, не долго думая, схватил рядового за шкирку и толкнул в дверной проем. — Вонючие свинари! Вернулись, твари!

По лестнице наемники слетели, разом перепрыгивая через две-три ступени. В коридоре первого этажа на глаза сразу попалась небольшая баррикада, сооруженная из части того бытового хлама, что валялся там ранее. За баррикадой притаился раненый Жора Хомяк, который держал под прицелом дальнюю часть коридора, ту самую, где и располагался кабинет хозяина фермы.

— Там звук электромотора, — прошептал он, когда Штык и Солома залегли рядом.

— Нихрена не слышу, — Солома покрутил настройку аудиоприемника.

— Еще секунду назад гудело, а теперь затихло нахрен, — уточнил Хомяк.

— Все! Опоздали! — отставной полицейский нервно теребил спусковой крючок гаусс-винтовки. — Они уже внутри!

— Не ссать! Куда этому быдлу против армии!

Штык плавно снял с плеча трофейный БИ-6000 и оставил его под охраной Хомяка. Затем, не спуская глаз с дверного проема, из которого в любую секунду могло последовать нападение, капрал абсолютно бесшумно поднялся на ноги.

— Солома, вперед! Встретим их, пока не осмотрелись!

Рядовой без особого энтузиазма, но все же выполнил приказ унтер-офицера, и они вместе двинулись вглубь полутемного коридора.

— Держитесь левой стены! — прошипел по связи раненый снайпер. — Не суйтесь на линию огня. Тогда я вас прикрою.

Как ни странно, стрелять Жоре так и не довелось. Наемники успели добраться до кабинета прежде, чем оттуда кто-либо появился. Дверь в помещение оставалась не просто распахнутой настежь, но и надежно заблокированной напольным фиксатором. Именно в таком состоянии мародеры ее и оставили, когда полчаса тому назад покидали комнату.

Прекрасно понимая, что в предстоящем поединке победит тот, кто опередит, а главное перехитрит противника, Штык прыгнул вперед, грохнулся боком на пол и, проскользив по нему около метра, влетел в дверной проем. Надо ли говорить, что при этом он крепко сжимал в руках свой четырехствольный «Ремингтон» SK-41, готовый превратить в облако дымящихся кровавых брызг каждого, кто попадется ему на прицел.

Старый, многократно опробованный трюк сработал. Ствол массивного войскового Р-79 оказался направленным примерно на метр выше головы капрала, зато «вышибала» Зыкова глядел точно в грудь рослой, слегка сутулой, перемазанной в грязь фигуре. Чтобы покончить с проклятым фермером, Зыкову требовалось лишь легонько потянуть за спуск, но… Но вместо этого он медленно снял палец со спускового крючка.

— Лёха…! — задыхаясь от адреналина, прохрипел десантник. — Твою мать…! Какого ж хрена ты не откликался?!

— Всем стоять!

Бульдог не успел ответить, так как в дело вступил бывший рязанский полицейский. Инерция атаки вышвырнула Солому прямо на центр двери, где тот и замер, уставившись в дуло лазерного пистолета. Р-79 глядел ему точно в лоб.

— Шлем отрубился, — Сержант будто и не заметил появления рядового. — Поток от «Шквала» совсем рядом прошел. Ну, «кастрюля» тут, значит, и того… накрылась медным тазом, а вместе с ней и вся связь. Вот потому и молчал.

— Офигеть… Сержант?! Живой! — выдохнул Солома, и в этом вздохе слышалось не только удивление, но и несказанное облегчение, ведь пистолет, глядящий ему промеж глаз, держала рука если не друга, то уж точно не врага.

— Витёк… Ты, блин… — для оценки действий подчиненного у Бульдога даже не нашлось слов. Он лишь скривился, сокрушенно вздохнул и, отводя оружие в сторону, пробубнил себе под нос: — И чё я его с собой не взял?! Мог ведь жизнь кому-нибудь из нормальных пацанов сохранить, а этому рязанскому клоуну она все равно нахрен не нужна.

Чудесное воскрешение сержанта хотя и ошарашило Зыкова, однако ни в коей мере не приглушило его инстинктов, не затмило боевых навыков. Именно поэтому, проследив направление, в котором развернулся лазерник Бульдога, он мигом перенаправил туда и свое оружие. Целью оказались две фигуры в штатском. На сей раз ошибки быть не могло, у стены с заложенными за головы руками стояли именно те, кому наемники и были обязаны сегодняшним, в прямом смысле горячим приемом.

Свинарей было двое. Первый — это невысокий плюгавенький мужичок в не новой, но все еще достаточно добротной форменной климокуртке. На спине ее красовалась эмблема: круг перечеркнутый двумя плавными волнами, сверху и снизу от которых расположились по паре небольших четырехлучевых звездочек. Чуть повыше эмблемы проступала надпись латинскими буквами «PHILIPS». Любой военный прекрасно знал как этот товарный знак, так и это название. Голландский концерн «Филипс» являлся крупнейшим производителем лучевого и потокового оружия, как во всей Европе, так и на территории России.

Вторым трофеем Бульдога оказался совсем молодой прыщавый пацан, лет шестнадцати. Богатырским ростом или телосложением он тоже не отличался, а если к этому добавить пришибленный вид и испуганно бегающий взгляд, то вообще становился помолодевшей копией мужика из «Филипса». Штыку не потребовалась особая проницательность, чтобы понять что перед ним отец и сын.

Топот ног отвлек Зыкова от дальнейшего изучения пленных. Метнув быстрый взгляд в полумрак коридора, он заметил две облаченные в керамико-полимерную броню фигуры с винтовками наперевес.

— Порядок, макаки! — капрал успокоил Виккерса и Алферова. — У нас тут радость: старина Бульдог явился с того света.

— Штык, а ты чего тут разлегся? — Виккерс похоже не поверил своим ушам, зато поверил глазам. — Зацепило, что ли?!

— Как явился?! — Алферов проявил куда больший интерес к известию. — Его же вместе с грузовиком перемололо.

Из слов вновьприбывших мародеров Штык тут же сделал два очень важных вывода. Во-первых, он действительно какого-то хрена все еще продолжает валяться на полу. Во-вторых, Курт прав, поверить в спасение сержанта просто невозможно, по крайней мере, пока тот сам все не объяснит.

К тому моменту, как подкрепление оказалось рядом, капрал успел подняться на ноги, после чего все трое наемников ввалились в кабинет. Трое, потому что Солома уже находился внутри и держал под прицелом пленных. Хотя, судя по всему в этом не было особой нужды. Вид пятерых до зубов вооруженных солдат отбил у свинарей не то что желание шевелиться, но даже и дышать.

— Здорово, старый черт! — Зыков обнял давнего боевого товарища, похлопал его по спине и тут же поинтересовался: — А другие…? Кто-нибудь из пацанов еще выжил?

— Хрен там… — Бульдог тяжело вздохнул и угрюмо покачал своей седой головой — Только я выкарабкался.

Новых вопросов сержанту никто задавать не стал, но повисшая в воздухе напряженная тишина сама по себе требовала ответов.

— «Мерс» наш почти нулевый был, одна из последних моделей… — нехотя проскрипел Бульдог. — В кабине вакуумные пузыри безопасности с пенозаполнителем. Антиграв только передок машины задрал, а нас с Чеховым уже подвесило. Во время ударов мотыляло как тряпку, но не смертельно. Вот так и уцелел.

— Так Чех, он тоже… — начал было Виккерс.

— Грузовик кувыркался с нехилым перекосом, из-за чего сторону водителя начисто разворотило, пузырь прорвало. Ну, и… Короче, нету Чеха, а тех, кто в кузове сидел, и подавно. ― Гвардии сержант тяжело вздохнул и, уставившись мутным взглядом в пустоту перед собой, продолжил: — Когда машина, наконец, остановилась, стал выбираться. И вдруг понимаю, что железо рядом распадается, испаряется к такой-то матери! Сразу смекнул ― поток лупит, а из этого следовало, что и самому мне жить оставалось всего несколько секунд.

Дойдя до этой малоприятной части своего рассказа, Бульдог метнул в сторону фермеров самый многообещающий взгляд.

— А дальше? ― Штык спросил, дабы отсрочить жесткую экзекуцию, которая по всем приметам могла начаться уже в следующее мгновение.

— Дальше… ― Лепс слегка опомнился. ― А дальше вы, ребята, пальбу открыли. Очень вовремя, надо сказать. Как я и предполагал, система управления огнем переключилась на вас, а это означало, что у меня появился хоть небольшой, но все же шанс. Осмотрелся. Бежать к лесу не имело смысла, все равно не успевал. Отлеживаться в обломках грузовика? Тоже не выход. Вот тут-то я и заметил провал на краю грунтовки, и не далеко так… всего метров десять. «Мерс» наш, когда кувыркался, то, как видно, эту дыру и пробил.

— Туннель, небось, ― догадался Виккерс.

— Канализация. Слив со всех инкубаторов. ― Бульдог гадливо поморщился. ― Но деваться было некуда. Пришлось лезть.

— И чего не свалил? ― поинтересовался Солома, не спуская глаз с пленных. ― Мог ведь поискать выход. Это гамнометро вроде как аж за лес уходит.

— Сперва имелась такая подлая мыслишка, ― честно признался гвардии сержант. ― Только как вспомнил, что эти мрази наших пацанов положили… Тех, кто мне свои жизни доверил…

— Короче, все ясно, ― капрал Зыков кивнул, чем продемонстрировал, что он, да и все остальные парни прекрасно понимают чувства своего командира.

— Сержант, так это получается ты тот инкубатор с веерником разгрохал? Гранатой! Снизу! ― догадался Виккерс.

— А кто ж еще! ― хмыкнул воскресший из мертвых командир разведотделения. ― Других помощников у вас тут, кажись, не наблюдалось.

— Хорошая работа! ― похвалил Штык. ― А то могли и нарваться где не ждали. Эти твари тут много чего наворотили. Корову хорошенько поджарило, а Хомячина в ПТЛ влетел. Вон, в коридоре загорает. Уж и не знаю, теперь сможет ходить или нет.

Весть о том, что еще двое его бойцов серьезно пострадали, и стала той каплей, которая переполнила чашу терпенья гвардии сержанта. Он медленно повернул свою седую голову в сторону пленных и сквозь плотно сжатые зубы проскрежетал:

— А может уделать их нахрен, чтобы воздух не портили?

— Но вы же обещали…! — мужик из «Филипса» резко развернулся и опрометчиво скинул луки с затылка.

Это была его ошибка, причем не просто ошибка, а роковая ошибка. В тот же миг гауссовка в руках Соломы негромко взвыла, и фермера буквально впечатало в стену. Секунду он стоял, опираясь на нее, но затем стал медленно оседать. Вслед за ним по окрашенному белой акриловой краской пенобетону тянулись четыре глубокие царапины, оставляемые торчащими из спины стальными иглами. В начале эти борозды были чистыми, но затем они стали быстро заполняться хлещущей из ран кровью.

— Папа! — заорал парнишка и, позабыв о том, что сам находится на прицеле, кинулся к отцу.

— Го-о-ша… — только и смог прохрипеть умирающий, после чего у него изо рта пошла кровь. Через мгновение судорога передернула тело фермера, и он замер, немигающими глазами уставившись на сына.

Во второго пленного Солома стрелять не стал. Несколько секунд он наблюдал, как юноша обнимает коченеющий труп своего отца, а затем повернул голову и вопросительно поглядел на Бульдога.

Старый сержант ничего не ответил. С каменным лицом он поднял свой Р-79 и без колебаний выпустил два импульса в затылок пацану. Смерть к молодому фермеру пришла мгновенно. Тот даже не дернулся, просто тихо замер на груди у отца, как будто уснул.

— Вот так… И щенка туда же.

Бульдог с самым мрачным видом сунул пистолет в тактическую кобуру на бедре. Затем он оглядел своих людей и вдруг понял, что те тупо пялятся куда угодно: кто в пол, кто в стену, кто в окно, только бы не встречаться взглядом с ним, своим старым боевым товарищем и командиром — гвардии сержантом Алексеем Лепсом.

— Ну, чего языки в жопы позасовывали?! — Бульдог вспыхнул, как облитая бензином тряпка. — Скажите, блин, чего-нибудь! Пожалейте бедного мальчика! А если хотите знать, тот «Шквал», что нас пожег, вручную управлялся. Папаша своего гребанного сынка учил обращению с техникой. А…? Как вам такая фигня?!

— Какого ж ты их раньше не уделал? — буркнул Штык. — На кой сюда приволок?

— Блин, Лёва, мозги включи! — сержант выразительно постучал себя по лбу. — Как бы я без них из подземки выбрался? Тут же везде кодированные замки понатыканы.

После этих слов командира мародеры дружно поглядели на квадратную дыру подземного хода. Броневой плиты там больше не было. Ее оттащил в сторону мощный электромотор. Теперь самой приметной деталью, которая сразу бросалась в глаза, была небольшая управляющая панель, расположенная слева от уходящих вглубь ступеней. Она светилась едким бело-голубым прямоугольником, на котором виднелись небольшие кляксы цифр только что введенного кода.

— Ну, да… Все верно, — капрал угрюмо кивнул.

— Верно, — перекривил его Бульдог. — Гляжу, вы сегодня совсем сопли распустили! Блин, как бабы! Они… — гвардии сержант ткнул пальцем в остывающие трупы. — Они сами захотели такой судьбы. Нехрен было выпендриваться! ― Бульдог сделал короткую паузу, после которой объяснил подчиненным одну очень простую вещь: ― А пацана отпускать по-любому нельзя было. Он бы сразу к «диким» подался. Крови уже попробовал, за родаков отомстить захочет. Так что да, так бы оно и вышло. Вот только нам с вами такой «радости» нихрена не надо.

После слов командира в помещении на несколько бесконечно долгих секунд повисла гнетущая тишина. Наемники не спорили. Солома даже согласно кивал. Но почему-то никто не глядел друг другу в глаза.

— Ладно… — сержант немного остыл. — Штык, свяжись со штабом. Передай, что мы со знатным уловом: и брики, и «Шквалы», да и веерники, пожалуй, тоже заберем. А всем остальным грузиться! — Напоследок Бульдог еще раз покосился на трупы фермеров: — Ну, а эти… Считайте, что мы им даже помогли, быстрой и легкой смертью наградили. Короче, сами понимаете…