Бегство

Глава 14

Россия.

Тверской федеральный округ.

279-й километр транспортного коридора М-10.

Универсальный паркинг «Энигма».

Получив сильный пинок под дых, Сергей сложился пополам, а затем рухнул на колени. Очевидно, вид беспомощного коленопреклоненного человека у всех без исключения отморозков в мире неизменно вызывает одни и те же чувства и желания — этакую эйфорию могущества, смесь необузданного упоения абсолютной властью и дикой жажды горячей человеческой крови. Только это и могло объяснить тот град яростных, жестоких ударов, который не замедлил обрушиться на плененного жестянщика.

Юноша постарался сжаться, свернуться в клубок, тем самым защищая лицо, живот и пах. Но это, чисто инстинктивное стремление моментально было воспринято как некая попытка сопротивления, а потому тяжелые хозяйские ботинки с удвоенной энергией заходили по его лицу, ногам, хребту, ребрам и почкам. Среди «обхаживающих» пленника садистов был и тот, кто все время старался зарядить Сергею в растерзанное лазерным выстрелом плечо. Зря старался. На боль молодой новгородец уже почти не реагировал, ее и так оказалось выше всякой меры, поэтому добавить новою порцию было уже просто невозможно. Единственное, что все еще каким-то чудом доходило до сознания охотника, был мерзкий хруст, и Корн совершенно не понимал, что он означает: то ли так хрустит под подошвами хозяев битый стеклопласт, то ли это ломаются его собственные кости.

Казалось, что жестокая экзекуция будет продолжаться целую вечность, что остановить ее сможет лишь смерть главного действующего персонажа, однако произошло чудо. Неожиданно хриплый властный голос потребовал:

— Довольно, парни! Он еще должен ответить на несколько вопросов.

Приказ был исполнен, правда, не всеми и не сразу. Несколько особо распалившихся отморозков все еще продолжали остервенело пинать пленного, и это даже несмотря на то, что тот уже практически не подавал признаков жизни.

— Хорош, я сказал!

После второго окрика удары прекратились, и на несколько мгновений в павильоне повисла гробовая тишина. Гробовая…? Черт, как это верно подмечено! В этот самый миг Сергею и впрямь показалось, что он уже на дне глубокой и темной могилы.

— Кто вы, нахрен, такие? Откуда взяли оружие и бронемобиль?!

Новая порция слов едва дошла до сознания жестянщика. Юноша плохо понял их смысл, зато обрадовался, услышав обычный человеческий голос. Этот звук, этот голос… хотя он был грубый и отнюдь не дружелюбный, однако являлся той самой единственной ниточкой, которая до сих пор связывала Корна с миром живых.

— Вы работаете на полковника? Это он вас сюда послал? — несмотря на то, что пленник сейчас куда более походил на покойника, допрос продолжался.

— Молчит, сука! — зудящий фальцет подсказал Сергею, что к разговору подключился новый персонаж. — Маршал, а може, укоротим его маленько? Мигом заговорит! Взахлеб, падла, щебетать будет!

— Давай, Валет, займись, — тот, кого величали Маршалом, без малейших колебаний дал свое разрешение.

— Вот сейчас будет потеха! — радостно взвизгнул Валет, и его тень накрыла скорчившегося на полу жестянщика.

Бандит наклонился над своей жертвой. Корн не видел его, так как не мог приподнять опухшие, склеившиеся веки, однако всей своей кожей чувствовал кровожадный взгляд колючих глаз, сквозь солоноватый запах собственной крови вдыхал смрад чужих грязных ботинок и давно не мытых ног.

— Сеня, Рыжий, Упырь, давайте шевелите жопами… поднимите это дерьмо. На стол его! А то я тут раком стоять не нанимался!

То ли этот самый Валет пользовался непререкаемым авторитетом среди своих сотоварищей, то ли предстоящая экзекуция была в кайф им самим, как бы там ни было никто из хозяев спорить не стал. Вокруг Сергея послышалось деловитое шарканье ног, а затем в его запястья и лодыжки вцепились чьи-то цепкие пальцы.

— Эй, дебилы, вы чего удумали? — негромкий, похожий на змеиное шипение голос не позволил бандитам оторвать жертву от пола. — Вы ж мне сейчас тут все кровью, нахрен, зальете! Я ж потом ее черта с два ототру!

— Закрой пасть, Зи-Зи! — раздраженный рык Валета оборвал этот робкий протест. — Ты не то шо шуршать тута, ты нам вообще отсасывать должна, всем по очереди. Без нас ты кто? А никто! Безродная шалава с помойки.

— Маршал, что он несет?! Заткни его, Маршал! — задыхающийся от злобы и обиды женский голос попытался отыскать защиты у главаря банды.

— Зина, не мешай, у нас мало времени, — тот, кого именовали Маршалом, остался глух к протестам хозяйки паркинга. — Белобрысая сучка на «Хаммере» сбежала, и мне это совсем не нравится.

Слова атамана подействовали на бандитов как удар кнута, принудили их к немедленному действию. Хозяева без всякого дополнительного напоминания схватили Корна, подняли его и грубо, будто мусорный брикет с отходами, швырнули на один из уцелевших обеденных столов. Ударившись изувеченным плечом, охотник протяжно застонал, но только на сочувствие рассчитывать не приходилось, даже наоборот, уже через несколько мгновений руки и ноги молодого новгородца оказались больно стянуты то ли веревками, то ли ремнями, при помощи которых его накрепко примотали к столешнице.

Все эти приготовления жестянщик воспринимал с полной отстраненностью, можно даже сказать безразличием, будто все это происходило вовсе не с ним, а с его двойником, каким-то другим Сергеем Корном. Или нет… Это был вовсе не он, не Сергей. На столе сейчас лежал кто-то другой, кто-то…

Затуманенный взгляд охотника неожиданно выхватил из окружающего белесого киселя худенькое запястье, маленькую ладошку и сбитые в кровь костяшки тонких пальцев с обломанными ногтями и остатками розового перламутрового лака. Такие знакомые родные пальцы. Сергей помнил, как сжимал их в своей ладони, отогревал своим дыханием, целовал.

Крис! — позвал юноша. Вернее ему казалось, что позвал, на самом деле губы охотника лишь слегка зашевелились, не произведя при этом ни единого звука. — Она? Почему она? Как очутилась здесь? Как такое вообще может происходить?!

И вдруг Корн понял, осознал: он и Кристина… они связаны, накрепко связаны друг с другом. Они жили одной жизнью и, как видно, умрут одной смертью. Все повторилось. Всего несколько дней назад Кристина точно так же лежала накрепко примотанная к холодному металлу грязного рабочего стола — плахе, на которой она и приняла свою жуткую мучительную смерть. И вот теперь настал черед Сергея. Его ждет та же самая участь.

— Сейчас, падла, ты у меня заговоришь!

Кровожадный голос Валета вмиг разогнал молочно-белый туман, рассеял наваждение. Вместо руки Кристины Сергей увидел свое собственное запястье, над которым тускло поблескивало адское лезвие штурмового виброножа. Одновременно с оружием приговоренный разглядел и лицо того существа, которое совершенно добровольно вызвалось исполнять грязную работу палача.

Валет тоже оказался атомщиком. У него была худощавая физиономия со впавшими скулами и крючковатым носом, в правой ноздре которого поблескивало небольшое металлическое кольцо. В темных глубоко посаженных глазах горели кровожадные огоньки, тонкие губы искривляла отталкивающая, весьма многообещающая ухмылка. В первое мгновение в голове жестянщика даже промелькнуло, что перед ним натуральный демон, правда потом молодой человек смекнул, что дело намного хуже. Валет вовсе не являлся гостем из преисподней, все обстояло гораздо проще: он был маньяком из мира людей. И вот, начиная с этого самого мгновения, Корн вновь вспомнил, что такое настоящий первобытный ужас.

— Что тебе приказал полковник?!

На этот раз Маршал гаркнул пленнику в самое ухо. Юноша вздрогнул, но при этом даже не попытался повернуть голову. Новгородец как завороженный продолжал глядеть на пульсирующее лезвие боевого ножа и безумного атомщика, который вот прямо сейчас собирался настрогать его мелкой соломкой.

— Говори, сука!

Главарь бандитов не побрезговал и схватил пленника за слипшиеся от крови волосы. Он рывком повернул лицо Сергея к себе и уставился тому прямо в глаза.

— Я… я не знаю никакого полковника, — собрав последние силы, прошептал жестянщик. — Мы… мы просто беженцы. Мы пытаемся добраться до Москвы.

— Шо ты тут гонишь, сопляк?! — на слова Корна первым отреагировал Валет. — Откуда у «простых беженцев» такой нехилый арсенал?

— Мы украли… Все украли…

Юный новгородец отчего-то подумал, что этим людям будет легче поверить именно в такое объяснение… Однако они не поверили.

— Валет, давай! Прочисть ему мозги, — отрывисто приказал атаман и отпустил волосы Сергея, позволяя тому «полюбоваться» предстоящим кровавым зрелищем.

— Эх, люблю эту потеху!

Атомщик с тесаком анонсировал начало своего выступления и получил поддержку как минимум от полудюжины сотоварищей. Далеко не все хозяева испытывали ту кровавую эйфорию, что захлестывала Валета, но все же добросовестно пытались настроиться на нужный лад. И это у них понемногу стало получаться. Наверняка сказывался опыт в подобных делах. От нарастающего вокруг злорадного кровожадного гомона молодому новгородцу стало совсем невмоготу.

— Нет! Не надо! Я не лгу!

В последней призрачной надежде сохранить жизнь взмолился распятый на столе юноша, но только его никто не слушал. Жажда, дикая магия свежей горячей крови уже буквально заворожила стоящих вокруг людей, и теперь они ни за что не могли, да и не хотели просто так остановиться.

— А-а-а…! — Валет замахнулся.

— А-а-а…! — завопил вслед за ним приговоренный.

В последний момент Корн хотел отвернуться или хотя бы закрыть глаза, но все то же чудовищное противоестественное притяжение крови и смерти… его собственной смерти, не позволило жестянщику этого сделать. Юноша так и лежал с выпученными от ужаса глазами, наблюдая, как тяжелое вибрирующее лезвие начало свое жуткое падение. Всего через миг левая рука Сергея должна была превратиться в кургузую окровавленную культю, но вдруг что-то произошло… что-то пошло не так…

Валет резко дернулся и будто киборг, у которого внезапно засбоил главный процессор, начал судорожно покачиваться из стороны в сторону. При этом лицо атомщика как-то сразу неестественно вытянулось, а глаза вылезли из орбит и уставились в одну точку, находящуюся где-то в самом дальнем конце павильона.

Неожиданное недомогание палача испугало Корна ничуть не меньше, чем его давешняя решимость. Дело в том, что увесистый штурмовой вибронож все еще оставался занесенным над несчастным пленником, и стоило Валету даже просто выронить его из внезапно ослабевшей руки…

Только жестянщик подумал об этом, как произошло очередное чудо. Послышался отчетливый треск, и по широкому лезвию виброножа проскользнула небольшая электрическая молния. Вслед за этим из окружающей какофонии звуков напрочь срезало хотя и тонкое, едва различимое, но все же невероятно зловещее дребезжание. Смертоносное оружие Валета оказалось мертво, причем не просто мертво, Сергею вдруг почудилось, что на серебристой поверхности металла проступили непонятные темные пятна, глубокие червоточины, превращающие высокотехнологичное боевое устройство в какую-то древнюю, насквозь прогнившую рухлядь.

Палач словно сам устрашился метаморфоз, происходящих с его собственным оружием, отчего немедля разжал пальцы. Спустя секунду мертвый изуродованный вибронож свалился на ладонь Корна, не причинив той ровным счетом никакого вреда.

— Какого хера, Валет?! Ты чё творишь?!

Голос бандита, стоявшего по левую руку от палача, подтвердил Сергею, что он не бредит и не сошел с ума, что все происходящее — это и есть гребанная реальность.

— О-а-у-а…

В ответ своему компаньону Валет сумел произнести лишь только несколько нечленораздельных звуков… вернее, успел произнести. Уже в следующее мгновение его нижняя челюсть безвольно отвисла, а из уголков разинутого рта потекли густые алые струйки.

Кровь прибывала очень быстро, и Валет захлебнулся ею, захрипел, заклокотал глоткой. Вот тогда-то вместе с фонтаном пунцовых брызг из его рта и вывалилась какая-то грязная скомканная тряпка. Со смачным шлепком она плюхнулась в считанных сантиметрах от лица Корна. Юношу обдало отвратительным кровавым спреем. От омерзения он сморщился, однако инстинкт самосохранения требовал оставаться в курсе всего происходящего и охотник поспешил проморгаться, затем повернул голову и в упор уставился на лежащий прямо напротив его глаз предмет.

К горлу молодого человека подкатил тошнотворный ком, когда до него вдруг дошло, что это была вовсе никакая не тряпка, а самый настоящий язык. Перемазанный густой кровавой кашей, прорванный в нескольких местах, но все же прекрасно узнаваемый человеческий язык.

— Черт…! Мать твою…!

Перепуганные возгласы донеслись сразу со всех сторон, и жестянщик понял, что оторванный язык Валета, это вовсе не плод его больного воображения. Подавляющее большинство хозяев тоже разглядели этот мерзкий ошметок кровоточащего мяса, а разглядев разом шарахнулось прочь. Сергей бы и сам с превеликим удовольствием рванул куда подальше, да только куда ж тут убежишь, когда руки и ноги накрепко примотаны к проклятому столу? Так что молодому новгородцу оставалось лишь одно — смиренно лежать и, борясь с комом в горле, глядеть на этот жуткий предмет. Именно тогда Корн и заметил ЭТО. Оторванный язык медленно шевелился, можно сказать ворочался.

— А-а-а…! — юноша заорал так, как не орал даже тогда, когда его хотели покромсать на куски.

В тот же миг, словно поддавшись вибрациям человеческого голоса, язык задрожал и с хлюпающим звуком распался, превратившись в небольшую грязно-красную лужицу.

— Валет, братуха…! ― насмерть перепуганный стон одного из бандитов заставил Сергея метнуть взгляд на своего несостоявшегося мучителя, и от этого одного-единственного взгляда у охотника на голове зашевелились волосы.

Валет падал, вернее медленно оседал на пол. Сильное тело атомщика изо всех сил пыталось сопротивляться натиску гравитации, держать равновесие, но шансы на это таяли заодно с его собственными мышцами и костями. Корн видел, как у палача обвисают плечи и иссыхают руки, как на лице впадают скулы и проваливаются внутрь черепа помутневшие глазные яблоки, как из-под одежды начинает просачиваться страшная кровавая жижа. А всего через мгновение голова Валета с легким хрустом свалилась на бок, и это означало, что не выдержали и лопнули шейные позвонки.

— Пуля! Это нанопуля! — надрывный крик Маршала заглушил глухой стук от падения мертвого тела и вмиг объяснил все произошедшее.

— Мы под огнем! — поддержал атамана другой бандит. — Занять обо…

Отморозок решил призвать банду к обороне, но не тут-то было. Крупный багровый росчерк влетел вояке прямо в глаз, чем навсегда лишил его дара речи.

За первым лазерным выстрелом последовал второй, третий, а затем внутрь павильона ворвался целый шквал лазерного огня. Казалось, будто раскалился сам воздух. От этого жара вспыхивала и горела нехитрая мебель, расплескивался раскаленными брызгами расплавленный стеклопласт витрин, взрывались банки и контейнеры позади барной стойки. Павильон вмиг наполнился дымом, смрадом кипящего пластика, статического электричества, дешевого алкоголя и горелой человеческой плоти.

Неожиданный лазерный залп одним махом выкосил добрую половину хозяев, а те, что уцелели, стремглав кинулись врассыпную. Отчего-то «крутые парни» с больной дороги даже не подумали ответить своим обидчикам, это если конечно не считать трех-четырех беспорядочных, сделанных явно на удачу выстрелов. Бежать, забиться в первую же попавшуюся по пути щель, выжить любой ценой — похоже, именно к этому их подталкивал первобытный инстинкт тараканов.

Единственным человеком, который оказался полностью не властен над своей судьбой, был Сергей. Он по-прежнему оставался накрепко примотанным к проклятущему пыточному столу, который к тому же еще и завалили на бок. Маршал, подлая тварь, постарался собственноручно, тем самым пытаясь прикрыться пленником как щитом.

Начиная с этого момента, положение новгородца превратилось из незавидного в самое что ни на есть дерьмовое. Болтаться на линии огня и ожидать, что вот-вот из опрокинутого стола, а заодно и из тебя самого сделают уродливое дымящееся решето — это ли не есть самое настоящее дерьмище? В сложившейся ситуации молодому охотнику оставалось лишь одно: отчаянно трепыхаться в на совесть затянутых путах, да вопить от страха, злости и собственной беспомощности. Особенно художественно у него это получилось когда, один из огненных импульсов таки пропорол толстый пластик столешницы, причем в считанных сантиметрах от его уха.

Такое «веселье» продолжалось до тех самых пор, пока в просветах между приступами паники и отчаяния Сергея вдруг не осенило. Он вспомнил одну старую как мир мудрость:

— Враг моего врага — мой друг, — прохрипел он задыхаясь. — Черт, если это действительно так, то может и не убьют. Может, еще и выкарабкаюсь!

Шансы на то, что могущественные недруги Маршала помогут, ну или, по крайней мере, просто оставят в живых несчастного, опухшего от побоев пленника, показались охотнику достаточно высокими. Главное, чтобы не пристрелили в суматохе да сгоряча. Главное показать, что он, Сергей Корн, не имеет никакого отношения к этим гребанным убийцам женщин и детей, потрошителям мирных мобилей.

Единственной возможностью привлечь к себе внимание и одновременно откреститься от компании Маршала было начать звать на помощь.

— Помогите! — перекрикивая гудение и шипение беснующихся лазеров, закричал Корн. — Сюда! Скорей! Я пленный! Вытащите мня!

Жестянщику пришлось повторить свой отчаянный призыв как минимум полдюжины раза, но, в конце концов, его все же услышали. Сергей понял это по звуку приближающихся шагов. Странных, надо сказать, шагов… Очень странных. Тяжелые, с необъяснимым цоканьем и легким механическим подвыванием. Человек так идти не мог, это точно. Но если не человек, тогда кто?

Когда массивная камуфлированная фигура нависла над краем стола, жестянщик инстинктивно сжался. Это была сила, мощь, перед который любой человек чувствует себя беззащитной студенистой медузой, выброшенной на берег. Наступи на такую, и морская обитательница тут же превратится в лужу бесформенного киселя.

Штурмовой кибербиологический комплекс Т-500 Корн узнал моментально. Юноша много раз видел его в кинобоевиках и электронных играх, а вот, так сказать, живьем, своими собственными глазами лицезреть никогда не доводилось… до сегодняшнего дня. Пораженный и оглушенный появлением трехметрового стального воина новгородец затих, недвижимо повис в своих путах. Он с восторгом, трепетом и одновременно страхом глядел на зашитый в многослойную броню торс, на торчащие из запястий оружейные стволы, на вросшую в широкие мощные плечи угловатую шлем-маску.

После того как охотник остановил свой взгляд на укутанной в бронепластины голове Т-500, ему вдруг нестерпимо захотелось узнать: а есть ли там кто-нибудь внутри? Кто именно сейчас распоряжается его жизнью? Живой ли это человек или комплекс находится в автономном боевом режиме, при котором судьбу пленного будет решать бездушный, оценивающий лишь холодную целесообразность разум главного компьютера. Исходя из того, что с машиной не договоришься, второй вариант Сергею нравился гораздо меньше.

Только жестянщик об этом подумал, как защита на голове Т-500 стала деактивироваться. Бронированные пластины с легким шипением оттопырились, после чего все разом втянулись в массивный цельнолитой обод, прикрывающий шлем-маску со стороны затылка. На месте только что сошедшей брони тускло сверкнул прозрачный фонарь кабины, из-под которого на охотника глянуло лицо уже немолодого мужчины в легком контактном шлеме.

Увидав живого человека, Корн хотел было вздохнуть с облегчением, но вдруг его кое-что остановило. Это была ухмылка, всего на пару мгновений искривившая губы пилота. Даже скорей не ухмылка, а некая гримаса отвращения. Именно с такой перекошенной рожей разглядывают покрытую бородавками жабу или всю ту же склизкую, уже основательно протухшую медузу.

— Что-то не так, — едва слышно прошептал охотник разбитыми губами и тут же подавился своими собственными словами. Произошло это потому, что Сергей увидел… Т-500 медленно, но уверенно разворачивал в его сторону бездонное черное жерло тяжелого СВЧ излучателя «Ожог-М».