— Белава! Белава, где ты, отзовись! — Ярополк метался по лесу, пытаясь найти сбежавшую невесту.
Девушка засела за разлапистой елью и молчала, стараясь из всех сил не найтись. Напротив нее сел лис и пристально смотрел, чуть склонив набок голову. Белава покосилась на него, лис продолжал смотреть на девушку не отрываясь. Юная чародейка демонстративна отвернулась от него, прислушиваясь к голосу Ярополка.
— Белава, хватит ребячиться, покажись уже!
Лис подошел к девушке и сел рядом, толкнув лапой в бок. Она обернулась и изумленно воззрилась на рыжего, поведение которого явно выходило за рамки поведения среднестатистического порядочного зверя.
— Прячешься? — спросил сочувственно лис, и Белава собралась упасть на всякий случай в обморок. — Да ладно тебе, — махнул на нее лапой рыжий.
— Ты чего ко мне пристал? — зашептала возмущенно девушка.
— Дай золотой, не выдам, — зверь закинул лапу на лапу и подмигнул ей.
— Совсем лисы озверели, — покачала головой девушка, — Сейчас по ушам получишь.
— Заору, — сообщил лис и засунул в рот травинку.
— Хвост вырву и к шапке пришью, — не осталась в долгу Белава.
— Дашь золотой? — рыжий встал и сделал шаг в сторону.
— Обойдешься, — она скрестила руки на груди и отвернулась.
— Ну смотри, — ответил лис и приставил лапы к пасти.
Девушка ахнула и бросилась на него, зверь увернулся, отскочив в сторону. Белава не удержалась и растянулась под ноги к подошедшему Ярополку.
— Вот ты где, — констатировал мужчина, поднимая девушку на ноги.
— Я тут это… — она повернула голову и увидела лиса, который лежал на спине, дергал задними лапами, а передними держался за живот, заходясь от беззвучного хохота. Она незаметно показала рыжему кулак и опять повернулась к мужчине.
— Ты тут это? — усмехнулся он, и девушка потупилась. — Ты ведь еще не готова к свадьбе, да?
Белава вздохнула и опустила плечи.
— Когда ты поедешь обратно к Дарею? — перевел разговор на другую тему мужчина.
— Когда вы уедите, — на этот вопрос было гораздо легче ответить. — Провожу и обратно к мастеру.
— Скучаешь без своего мастера?
— Да, — девушка улыбнулась, наверное первый раз за этот день по настоящему искренне. — И даже по этому ворчуну Дикуше. Мне тоскливо без наших уроков.
— Чародейка, — сказал Ярополк с непонятной интонацией. — Ты уверена, что тебе есть еще чему учиться?
— Конечно, — горячо воскликнула она. — Я еще столько всего не знаю и не умею.
— Для городской чародейки ты умеешь достаточно.
— Вот еще, — Белава возмущенно вскинулась. — Хочешь, чтобы я себя извела, пока буду хвори всякие лечить?
— Нет, — теперь возмутился мужчина. — Как ты могла так подумать! Но уже совсем тяжко ждать, — наконец сознался он, и Белава в очередной раз почувствовала беспомощность.
— Ох, Ярушко… — она погладила перстенек.
— Может снимешь его наконец? — холодно спросил мужчина.
— Кого? — она удивленно посмотрела на него.
— Перстень свой, зачем он тебе?
Белава рассеяно перевела взгляд на перстенек, и в который раз вспомнила, как другой мужчина держал ее за руку, рассматривая пальчики. "Здесь будет хорошо смотреться мой перстенек", — сказал он. "Я буду знать, когда тебе понадобится помощь…" Она улыбнулась:
— Это ведь не то колечко, — сказала она, — это всего лишь подарок друга, который хочет помочь, когда придет время, а перстень подскажет ему. Только и всего.
— Только и всего, — Ярополк поморщился, но решил больше не спорить. — Ты хотела мне места ваши показать, — напомнил он с улыбкой.
Он взял ее за руку.
— Чтобы не терялась больше, — пояснил он.
Они бродили по окрестностям до вечера, рассказывали как прожили то время, что не виделись, смеялись и дурачились. Белава наконец расслабилась, и Ярорполк позволил себе обнять ее. На речном берегу они задержались. Ярополк уютно устроил голову на коленях невесты, и она рассеяно перебирала пальчиками его шелковистые пряди. "Чисто голуби", — усмехнулась про себя девушка и вздохнула, взглянув на перстенек.
— Ты что вздыхаешь? — спросил мужчина.
— Ничего, хорошо просто, — в принципе Белава не врала. Никто не охал, не умилялся, не терзал обрядами, и Ярополк, чувствовавший ложь, ей поверил.
— Хорошо, — улыбнулся он. — А будет еще лучше. Как думаешь, когда твой батюшка даст добро свадьбу играть?
— Не знаю, — она пожала плечами.
— Я не против ждать, когда ты закончишь обучение, но ждать уже твоим мужем.
— Что же за семья у нас будет, — засмеялась девушка. — Ты в Берестове со своей тысячей, а я у Дарея в обучении. Потерпи, Ярушко, я ведь слово дала.
Он не ответил и тихо вздохнул. Русалочьи головки вновь показались над поверхностью Струйки. Русалки перешептывались о чем-то, глядя на мужчину с девушкой, и негромко хихикали. Девушка показала им язык, а Ярополк приподнялся на локте и помахал рукой, весело улыбаясь. Русалки засмущались и скрылись под водой.
— Сплетничать поплыли, — усмехнулась Белава.
— Пусть сплетничают, — ответил берестовский тысячник и вернулся на гостеприимные колени юной чародейки.
Тут вода в реке заволновалась, и на поверхность всплыл Водяной. Он некоторое время смотрел на них, а потом крикнул.
— Здрав будь, добрый молодец.
— И ты будь здрав, батюшка Водяной, — ответил Ярополк и сел.
— Смотрю, не здешний ты, мил человек, — Водяной подплыл ближе.
— Угадал, царь речной.
— Стало быть на Белавке жениться надумал?
— Надумал.
— И смелый же ты человек, как я погляжу.
— Да не жаловался никто на трусость мою, — усмехнулся тысячник, а Белава сощурилась.
— Ты это к чему все говоришь, дядька Водяной? — крикнула она.
— Я кикимор всяких в упор не вижу, — ответил Водяной, не оборачиваясь к ней. — А тебя, мил человек, жалко. С этой язвой связаться хочешь.
— Ах, ты ж чучело мокрое, — вскочила Белава.
— За что ты ее так, Водяной, — Ярополк тоже был возмущен.
— А ты смотри, что она со мной сделала!
Водяной подплыл поближе и вытащил из воды две кривые человеческие ноги.
— Такой позор, — Вояной слезливо скривился.
— Ты мне проиграл хвост, — возмутилась девушка, — все честно!
— Да надо мной теперь даже последний пескарь потешается, пиявки к этим кривулям присасываются, а плавать-то одно мучение. Вертай мой хвост, гарпия ядовитая.
— Белавушка, — сказал Ярополк, пряча улыбку, — Что ж ты так с царем речным. Верни ему хвост.
— Не верну, — заупрямилась чародейка. — Он мне его проиграл!
— Во что проиграл? — заинтересовался тысячник.
— Сижу я тут третьего дня, вдруг этот приплывает и говорит: "Голова болит, мочи нет". Помоги, говорит. Ну я ему и отвечаю, мол, живо, дяденька Водяной, на ноги поставлю. А это харя ржать давай. Говорит, на ноги не поставишь. Я говорю, поставлю на ноги, а он хвостом своим селедочным по воде лупит и ржет, аки конь дикий. Не поставишь и все. Я говорю, спорим, поставлю на ноги, а он отвечает: "Поставишь, тогда хвост забирай, зачем он мне с ногами нужен будет". По рукам ударили. На ноги поставила? Поставила, вона добротные какие. Выиграла стало быть? Выиграла. Хвост не отдам и весь сказ.
— Э-эх, — взмахнул рукой Водяной, — кровопивица! Ни стыда, ни совести у тебя. Верни мой хвост, меня же с таким позором не уважают.
— А неча насмехаться, — насупилась Белава.
— Ну, правда, душа моя, уважь дяденьку Водяного, верни ему хвост, — Ярополк взял ее за руку и нежно посмотрел в глаза.
— Но он же проспорил, — пыталась не поддаться девушка.
— Ладно, — горько вздохнул речной владыка. — Выйду на солнышко лютое и помру во цвете лет. Жить мне с таким позором не за чем.
Он вышел на берег и сел. Ярополк просяще смотрел на невесту, а та противилась из последних сил.
— Ладно, — наконец сказал она. — Повинился бы за свои насмешки, давно бы со своим хвостом по реке плавал. А он только ругается и обзывает.
Она пошептала и щелкнула пальчиками.
— Вот ведь кикимора, — разразился новым приступом возмущения Водяной. — А как я теперь в реку попаду? Ползком что ли?
— Ах, ты козел неблагодарный! В воде тебя ноги не устраивают, на берегу хвост. Глаза б мои тебя не видели, — она плюнула и отвернулась.
Ярополк молча отнес Водяного к воде и опустил.
— Спасибо тебе, мил человек, — сказал Водяной. — А на этой злыдне все ж не женись, вона чего выделывает окаянная.
— Не могу я на ней не жениться, царь речной. Люба она мне, жизни нет как люба. А ты бы ей спасибо сказал. Ведь и правда хвост проспорил, а она его тебе возвернула.
— Вот еще, — вздернул нос Водяной. — Буду я еще всяким там спасибо говорить. Царь я речной аль не царь?
— Но мне-то сказал.
— Ты человек хороший, тебе не грех и сказать. Прощевай, добрый молодец, а мне пора одному пескарю рыло начистить, — и исчез, махнув хвостом.
Ярополк покачал головой и вернулся к Белаве. Она состроила обиженное личико и отвернулась от него.
— Что ты, душа моя? — улыбнулся он.
— Не надо было ему хвост возвращать, — сказала она и повернулась к тысячнику. — Правда, я так тебе люба?
— А ты разве не знаешь? — он грустно улыбнулся. — А я тебе? Ты ведь ни разу так и не сказала мне об этом.
Вот что за человек? И соврать нельзя, сразу поймет, потому как ложь чует, и правду сказать нельзя, она ее и от себя старалась прятать, потому как ему слово дала. Девушка задумалась. Нравился он ей. Добрый, нежный, заботливый, красавец опять же. Вона как бабы ихние глазами его пожирали, да и родным стал со дня их знакомства. Мо жет и не любит, как ему хочется, а все ж приятно быть с ним рядом. Белава только открыла рот, чтобы попробовать сказать ему все это, как он сам ее перебил.
— Не надо, не отвечай. Боюсь я ответ услышать сейчас. У нас ведь еще столько времени впереди. Все будет, и любовь взаимная и счастье совместное, да?
— Да, — кивнула она совершенно честно.
Ярополк обнял ее, и она подставила губы. Почему бы и нет? Жених ведь.
Обратно они возвращались уже в сумерках. В доме Никодия было шумно. Хмельные сваты и сам хозяин горланили песни, и не всегда приличные. Гостей в доме прибавилось. Односельчане заглядывали на огонек, как бы узнать то одно, то другое, а Никодий усаживал их к столу и щедро лил медовуху. Сновида сидела во дворе со Всемилой, о чем-то разговаривая. Женщины обернулись на вошедших Белаву и Ярополка.
— А вот и голуби наши, — заулыбалась Всемила.
— Они, — подтвердила Сновида, пытливо рассматривая их.
Голуби смутились и попытались пройти мимо.
— Не ходите туда пока, — остановила их Всемила, — там батька наш на радостях бушует. Хотя, Ярополк, ты сходи, испей с будущим тестем чарку хмельную, а ты, Белава, с нами останься. Поговорим по бабьи, по нашему.
— Отчего же не пропустить чарку со славным человеком, — улыбнулся берестовский тысячник и пошел в дом, откуда тут же понеслись радостные голоса, приветствующие его.
— Ярушко мой весь светится, — сказала Сновида, глядя ему вслед.
— Ой, — всплеснула руками Всемила, — забыла дело важное на завтра сделать. Оставлю вас. — и она ушла.
Белава потупилась, чувствуя смущение. В тот единственный раз, когда она познакомилась с теткой Ярополка, девушка впервые узнала, что может перенять чужой дар, и это был дар ясновидения. Белава с тех пор училась им пользоваться. Видения были короткими и не всегда четкими и чаще всего хаотичными, возникающими сами по себе. Не всегда удавалось вызвать видение, но она училась, а Дарей ей помогал как мог постичь эту силу. Девушка чувствовала, что Сновида не особо-то и одобряет выбор племянника, но не спорила, зная, что это не имеет смысла. Ясновидица некоторое время молчала, рассматривая девушку, но, наконец, решила нарушать молчание.
— Я знаю, что ты не хочешь выходить замуж за моего мальчика. — сказала она. — Я вижу, что твое сердце занято, там не Ярополк. Но я так же вижу, что ты стараешься быть честной и не думать о том, кто должен был оказаться на месте моего племянника. Я пыталась увидеть ваше будущее, но все, что связано с тобой, покрыто туманом. Я не знаю, что выйдет из всей этой затеи со свадьбой, но я желаю тебе разобраться в себе прежде, чем вы произнесете обеты, и ты войдешь в Ярушкин терем. Я хочу, чтобы мой мальчик был счастлив. А еще я благодарна тебе за то, что ты спасла его в Черной Пустоши, он рассказал мне. Ты подарила ему жизнь, подари же и счастье… если сможешь.
— Что батюшка сказал о дне свадьбы? — спросила Белава.
— Он назначил свадьбу на осень будущего года, на день праздника Урожая. Никодий говорит, что сначала чародей должен отпустить тебя, закончив обучение. У тебя есть год, чтобы полюбить Ярополка или отпустить его.
— Я разберусь в себе, — ответила девушка. — Время помогает забывать, — она вздохнула и погладила перстенек.
— Пусть будут милостивы к тебе Великие Духи, девочка, — Сновида положила ей руку на плечо и погладила. Потом заговорила снова. — Как ты справляешься с моим даром?
— Когда получается, когда нет, — Белава почувствовала облегчение от смены темы разговора. — Я не всегда могу вызывать видения по своему желанию.
К ним вернулась Всемила. Она вытирала руки о вышивной рушник, потом закину его на плечо и села на скамейку, устало потерев лицо руками. Матушка Белавы посмотрела на дочь и Сновиду.
— О чем говорите? — спросила она.
— О делах сердечных, — улыбнулась ясновидица.
— А что о них говорить, им радоваться надо, коль они есть, — засмеялась Всемила. — Помню, когда Никодий ко мне посватался, я так и обмерла. Он такой большой, сильный и веселый… Еле свадьбы дождалась, полюбился мне сразу. С чего отец так затянул с датой…
— Все правильно Никодий сделал, — возразила Сновида. — Пусть сначала закончит обучение.
— Ай, обучение это, — Всемила недовольно покачала головой. — Зачем девке все это, баловство одно. Не хотела я, чтобы она чародейством занималась. Ох, как не хотела.
— Почему? — ясновидица с интересом посмотрела на нее.
— Лишнее это, — матушка встала. — Пойду я спать, и вы ложитесь. Мужики скоро угомонятся, медовуха скоро закончится.
Сновида проводила ее взглядом и задумчиво потерла подбородок.
— Что-то темнит твоя матушка, — сказала она Белаве.
Девушка согласилась с ней. Столько лет так настойчиво запрещать дочери пользоваться своей силой… Не спроста это, ох, неспроста. Юная чародейка пыталась несколько раз вызвать в памяти разговор своей матушки с прабабушкой, после которого Всемила воспылала такой неприязнью к любым проявлениям силы в своем доме, но так ничего и не вспомнила. Надо все-таки поговорить с матушкой, решила Белава, заранее опасаясь, что ничего кроме скандала из этого не выйдет. Ясновидица поднялась со скамьи, потянулась и кивнула на дом, где веселились мужики:
— Понадобится завтра им помощь чародейская, чтоб головушки лечить. А матушка твоя говорит- лишнее, — она засмеялась и пошла к дому, пожелав девушке спокойной ночи.
Та еще какое-то время сидела, прислушиваясь к голосам, потом зевнула и поняла, что она очень устала за этот долгий день и пошла спать.