Белая горячая тишина (Пол Сэмсон №2)

«На корабле должна быть спутниковая связь с интернетом. Мне нужно поговорить с мужем. Не могли бы вы подсказать, где я могу это сделать?»

Он покачал головой. «Я шеф-повар. Я умею только готовить, но готовлю я хорошо».

«Но ты мог бы показать мне, где я могу послать сообщение мужу. Должно быть какое-то место, через которое команда связывается с берегом». Но он не обращал внимания. «Покажешь мне, Чжао?»

Он пожал плечами. «У меня есть другой фильм».

«Всё лучше, чем это. К тому же, похоже, ты это довольно хорошо знаешь».

Он закурил сигарету и возбужденно затягивался ею, когда одна из женщин кончила, слишком театрально, чтобы быть убедительным, и мужчина застонал.

Она попробовала другой подход: «Или, может быть, вы можете отправить сообщение. Это тоже сработает. Я дам вам адрес электронной почты и номер телефона. Мне нужно передать сообщение, понимаете? Это вопрос жизни и смерти».

«Звуки музыки – Джули Эндрюс». Он поискал на компьютере и нашёл скачанную песню.

«Куда мы направляемся? В какой порт мы направляемся, Чжао?»

Он лукаво ухмыльнулся. «Поцелуй меня, и я расскажу».

Она на мгновение задумалась. Возможно, он и интересовался порнографией, но Чжао не был насильником. Он был просто маленьким парнем, болтающимся по волнам океана без друзей, семьи и без единого места. Он показался ей одним из самых одиноких людей, которых она когда-либо встречала. «Поцелуй — и ничего больше».

Она наклонилась вперед и коснулась губами его щеки. «Какой порт?»

«Одесса. Бургас. Не знаю».

«Болгария. Судно болгарское? Кому принадлежит судно? Оно российское?»

«Я не знаю».

«Когда мы туда доберемся? Сколько времени это займет?»

«Полтора дня, может быть, два с половиной дня. Я шеф-повар, а не капитан».

«Мне нужно донести это сообщение. Мне это очень нужно, Чжао.

Вы мне поможете? Могу ли я записать номер, по которому вам нужно позвонить, и адрес электронной почты с сообщением?

«Ты моя Джули Эндрюс», — сказал он, очевидно, все еще находясь в экстазе от поцелуя.

«Я твоя Джули Эндрюс, если ты сделаешь для меня вот это». Она потянулась за бумагой и ручкой на столе. «Могу я написать это за тебя?»

Она ограничилась простым описанием: название корабля, возможные пункты назначения, национальность тех, кого она слышала (теперь она почти наверняка считала, что это был русский), время написания сообщения – почти через тридцать шесть часов после похищения. Она ничего не рассказала об обстоятельствах, кроме того, что двое мужчин были убиты, а она сбежала из контейнера. Закончила письмо словами: «Я люблю тебя». Сложив письмо, она положила его на стол перед Чжао.

«Пей», — сказал он.

«Ты сделаешь это для меня? Обещаешь?» Она положила свою руку на его. «Пожалуйста, Чжао. От этого зависит моя жизнь».

Он кивнул. «Выпей бренди, и мы увидим Джули».

Она сделала глоток и вдруг почувствовала сильное тепло и сонливость.

Перед тем, как Джули спела «До-Ре-Ми», она упала на бок и уснула.

В четыре она проснулась и обнаружила Чжао, всё ещё одетого, спящего рядом с ней и держащего её за руку. На узкой кровати им двоим едва хватало места, а его нога свисала с края. Она пошевелила рукой, и он пошевелился. «Я ухожу», — прошептала она.

«Не говори никому, что я здесь был. И, Чжао, пожалуйста, перешли это сообщение. Перепиши его так же, как я, и отправь на электронную почту».

Он пробормотал что-то о своей Джули.

Его глаза снова закрылись. Она подтолкнула его. «Чжао, мне нужно, чтобы ты сосредоточился. Сможешь сделать это сегодня? Я вернусь позже, если ты сделаешь это для меня. Понимаешь?»

Когда она приподнялась, чтобы перекинуть через него ногу, то заметила на шкафчике у двери чёрную вязаную шапочку и перчатки. «Можно мне их одолжить? Там холодно».

Он поднял голову и кивнул.

«Спасибо, Чжао. Не знаю, что бы я делал без тебя».

Она зашла в его маленькую ванную, пописала, намазала дёсны зубной пастой и надела шапочку, засунув в неё волосы. Она подняла воротник светоотражающей куртки и посмотрелась в зеркало, опираясь одной рукой о борт каюты, чтобы удержать равновесие, чтобы не сбиться с курса. Кожа её была грязной, но всё ещё заметно бледной. Она взяла с полки из оргстекла баллончик с мгновенной краской для седых корней, которой, как она подозревала, пользовался Чжао, распылила её на руки и растерла лицо, отчего кожа стала тёмной. К тому времени, как она вышла, Чжао сидел, закинув обе ноги на пол, с потерянным, полным сожаления взглядом в глазах. Она коснулась его плеча.

«Ты же знаешь, правда?»

Он кивнул.

«Почему они меня не ищут?»

Он пожал плечами. «Они найдут тебя утром».

«Можно мне остаться здесь?» — спросила она, внезапно осознав, что так будет гораздо безопаснее. Она присела и посмотрела ему в глаза.

Он покачал головой. «Если ты здесь, Чжао мертв».

Она положила руки ему на колени. «Хорошо, я пойду. Но, Чжао, пожалуйста, отправь то письмо для твоей Джули».

Он улыбнулся и кивнул.

Она выскользнула на холодный воздух, подождала и прислушалась несколько секунд, прежде чем закрыть дверь и подняться по трапу.

Она направилась к штабелям контейнеров, опустив голову от ветра, засунув руки в карманы куртки и сгорбив плечи, чтобы придать фигуре объем.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 8

Мэйси Харп позвонила пораньше и сказала Сэмсону быть в Hendricks Harp к 7:30 утра. Им нужно было многое обсудить, что они не могли обсудить по телефону. Он приехал раньше времени и застал Мэйси за чтением номера журнала «The Economist». «Кажется, времени наверстать упущенное никогда нет», — сказал он, бросая журнал на стол. «Хочешь кофе?»

Сэмсон медленно кивнул. Мэйси вёл себя странно. На его круглом красном лице не было обычной выразительности, а когда он встретился взглядом с Сэмсоном, в нём читалось что-то деловитое.

«Что происходит?» — спросил он.

«Я вам сейчас расскажу». Он сел и побежал в приемную за кофе. «Итак, что же хотели узнать сотрудники Службы безопасности?» — спросил он.

Казалось, они всё знали. Я рассказал им, как выследил Крейна через агентство, которое поставляет девушек по вызову из Франции, – они это знали. Они знали, что мы раздобыли его адрес электронной почты, хотя и не знали, что Наджи Тоума мне в этом помогал. Они знали точную сумму денег, которую мы пытаемся отследить, хотя и делали вид, что ничего не понимают, и не спросили меня о получателе, что, как я понимаю, означает, что у них была вся необходимая информация по этому вопросу. И должен сказать тебе, Мэйси, что Найман вчера днём заглянул в нашу небольшую беседу и сообщил, что клиент летал самолётом Дениса Хисами.

У меня к вам есть пара вопросов. Какое это имеет отношение к Хисами?

«Но что они сказали об убийстве Крейна?»

Сэмсон колебался, просто чтобы дать Мэйси понять, что тоже хочет получить ответы. «Они сказали, что его очень сильно пытали. Они считают, что это происходило в другом месте, судя по беспорядку и шуму».

Его лицо было неузнаваемо – выходное отверстие было… ну, можете сами представить. Они знают, что это был Крейн, благодаря совпадению ДНК с предметами в квартире – одеждой и так далее.

«Таким образом, Крейн жил там как Рэй Шепард, гражданин Великобритании, родившийся в Гернси, но на самом деле мы знаем, что по происхождению он был русским или, может быть, даже украинцем».

«Верно. Они тоже это знают».

«Так что же им от тебя было нужно?»

«Просто чтобы проверить, что нам удалось выяснить, а затем, как только они поняли, что я ничего не знаю о наших клиентах и их истинных мотивах, они выставили меня».

«И они не пытались угрожать вам, намекая, что вы подозреваемый?»

«Бесполезно, Мэйси. У меня не было достаточно информации. Я даже не знал, кто наш клиент».

«А этот сирийский мальчик, вы с ним ещё общаетесь? Сколько ему сейчас лет?»

Где живет семья?

«Ему семнадцать или восемнадцать лет – я не помню точно. Они живут в Латвии…

Рига. Они уехали из Германии, потому что Наджи получил стипендию от правительства Латвии. Они ускорили его обучение, и он уже хорошо учится и очень быстро справляется. В прошлом году у семьи было много проблем в городе недалеко от Хемница в Германии. Нам пришлось их решать.

«Должно быть, он очень способный. Не могу представить себе человека, который сделал бы больше для помощи европейским разведкам, чем этот храбрый малый».

«В нём уже почти шесть футов роста», — сказал Сэмсон, не скрывая своего разочарования. «Мэйси, ты избегаешь этой темы, потому что знаешь, как я злюсь из-за того, что ты не рассказала мне об участии Хисами в деле Крейна. Ты предала моё доверие».

«Немного резковато, Пол».

Сэмсон никогда не повышал голос, но сейчас он хлопнул рукой по столу Мэйси.

«Нет, Мэйси, ты облажалась. Уговор такой: ты расскажешь мне всё о контракте – всё! А поскольку ты знала, что я не возьмусь за эту работу с Хисами на заднем плане, ты, чёрт возьми, мне ничего не сказала».

«Спокойно, Пол! Всё не так». Он поднял руку, когда его помощница Тина вошла с кофе, и кивнул в знак благодарности, не улыбаясь. Тина знала, что это означало, что ей следует уйти без привычных шуток с боссом и Сэмсоном. Мэйси давно пыталась познакомить Тину и Сэмсона, ещё до того, как Сэмсон вспылил на Анастасии, и была не совсем несерьёзной. Сэмсон любезно отказался.

«Мы оба знаем, что тебе нужна была работа», — сказал Мэйси, поднося стакан к губам. «Ты просил сто тысяч, и мы их тебе дали. Я знал, что работа будет несложной, но я был не против запросить эту сумму, потому что чувствовал, что Денис в долгу перед тобой за все риски, на которые ты пошёл, разыскивая его сестру в Сирии. Так что мне это показалось хорошим контрактом, и я нисколько не чувствовал себя скомпрометированным, скрывая эту информацию. Итак, вот, Пол».

Это должно было положить конец вопросу, но Сэмсон не собирался сдаваться. Он холодно посмотрел на своего напарника по гонкам и временами работодателя и покачал головой. Даже если бы он хотел быть примирительным, его натура не позволила бы этого. «Мне жаль это говорить, но это критическое положение. Я, чёрт возьми, должен доверять тебе, Мэйси. Я не смогу выполнять эту работу за тебя, если ты будешь скрывать от меня информацию. И я не буду работать с тобой, пока мы не договоримся об этом».

Он встал, понимая, что это может быть окончательный разрыв. Мэйси была слишком упрямой и чертовски хитрой, чтобы дать ему подобные заверения.

«Просто сядь, ладно, дружище», — тихо сказала Мэйси. «Нам ещё о многом нужно поговорить, и, боюсь, у меня плохие новости». Он взял трубку и спросил: «Она здесь?» Он подождал. «Тогда впусти её».

Он повесил трубку. «Пожалуйста, садитесь, Пол».

Самсон сделал так, как ему было велено.

«Это Зилла Ди из Dee Strategy Inc., Пол», — сказала Мэйси, когда вошла молодая женщина с тонким компьютерным корпусом под мышкой и чашкой кофе в руке. «Зилла работает на Дениса Хисами, и ей нужно вам кое-что рассказать».

«Я слышал о тебе», — сказал Самсон.

Она села на другой стул напротив стола Мэйси – без улыбки, без попытки любезничать, хотя протянула руку и сжала её с большой силой. Она была эффектной, хорошо сложенной, с…

безупречный вид. Она посмотрела на Сэмсона удивительно спокойными серыми глазами. Он улыбнулся, но ничего не услышал в ответ. «Жёстко», – подумал он. «Мне очень жаль слышать новости о смерти мистера Крейна», – сказала она. «Мы, несомненно, обсудим это в ближайшее время, но сначала я должна сообщить вам, что жена мистера Хисами, Анастасия, была похищена на юге Италии – в Калабрии – и её местонахождение в настоящее время неизвестно». Она произнесла это без драмы, без малейшего намёка на эмоции, а затем подождала реакции Сэмсона. «Вы понимаете, что я только что сказала, мистер Сэмсон?»

«Да, я так думаю». Он остановился, чтобы как следует вникнуть в услышанное. В голове промелькнул образ смеющейся Анастасии – всегда одно и то же воспоминание – и он почувствовал, как его захлестнули страх и безнадежность.

«Расскажи мне лучше подробности».

Что она и сделала в течение следующих десяти минут, в отчете, столь же ясном и точном, как любой разведывательный брифинг, изложив все известные детали похищения на проселочной дороге, смерти двух мигрантов, использованной машины, телефонных звонков Хисами и коллеге в Фонде, расследования итальянской полиции и систем отчетности, созданных совместно с итальянскими властями и США.

Посольство. Она сообщила ему, что никакого требования о выкупе не было, и что полиция считает, что похищение никак не связано с работой Анастасии с мигрантами.

Мэйси взглянула на Сэмсона, ожидая его реакции. Сэмсон проигнорировал его. Он был потрясён, но не собирался этого показывать. «Тогда каков возможный мотив?»

«Последние несколько недель, — продолжил Зилла Ди, — господин Хисами расследовал перевод крупных сумм денег со счетов компании TangKi. Мы думали, что был только один, но источник внутри компании теперь утверждает, что, вероятно, использовались четыре счета. Именно поэтому мы попросили вас разыскать господина Крейна — мы были уверены, что господин Крейн стоял в центре операции и что все деньги проходили через Лондон по пути в различные пункты назначения в Европе. Не может быть никаких сомнений, сэр, что есть стороны, которые отчаянно хотят, чтобы господин Хисами отказался от этого расследования».

'ВОЗ?'

«В настоящее время мы не уверены, но господин Хисами уверен, что приостановление действия его паспорта в день похищения жены, строгая слежка, которой он подвергался, и, конечно же, арест госпожи Хисами — всё это связано. За последние сутки он также столкнулся с некоторыми трудностями в бизнесе, которые, по его мнению, являются частью скоординированной кампании против его интересов». Она сделала паузу.

Дело, над которым вы работали, исчезновение Адама Крейна, — центральное во всей этой истории. То, что его больше нет с нами, — это удар, ведь, очевидно, он мог бы помочь.

Самсон наклонился вперед. «Что ты делаешь с Анастасией?»

«Как я уже сказал, наши люди работают в Италии, и они уже связываются с итальянскими властями и отрабатывают информацию. По правде говоря, именно поэтому я и приехал к вам, господин Сэмсон».

«Хисами хочет, чтобы я нашел ее!»

«Верно, сэр. Он просил меня обратиться к вам, если вы сможете помочь».

Он понимает всю деликатность ситуации, но с тех пор, как вы вместе работали над поисками его сестры, он испытывает к вам огромное уважение. Вы бы рассмотрели это предложение?

Сэмсон сделал легкий широкий жест, отмахиваясь от вопроса.

'Конечно.'

«Вы уверены?» — спросила Мэйси. «Можете ли вы быть объективны? Честно говоря, я бы не советовала».

«Наши отношения закончились некоторое время назад. Мои чувства к Анастасии дружеские, но они не затмят мой рассудок», — сказал он, коротко признавшись себе во лжи. «Ты можешь всё исправить, Мэйси? Мне нужен неограниченный бюджет. Я уеду в Италию как можно скорее, и мне нужно, чтобы Тина организовала мне билет».

«В этом нет необходимости. У меня есть самолет господина Хисами».

«Хорошо, но я должен подчеркнуть, что я работаю один».

«Понял, но мне нужно скоординировать действия со своими людьми и поговорить с итальянской полицией. Поэтому я буду с вами в самолёте».

«Я не могу позволить тебе встать у меня на пути», — твердо сказал он.

«Да, но вы должны понимать, что я отвечаю за эту операцию и подчиняюсь непосредственно господину Хисами».

«Передай ему, что мне нужно с ним поговорить, потому что, похоже, всё это связано с его деловыми отношениями. Сейчас я хочу, чтобы ты…

Подробный инструктаж по всем вопросам. — Он повернулся к Мэйси. — И для этого нам понадобится комната.

«Мы можем сделать это в самолёте, сэр. Это сэкономит время».

Сэмсон на мгновение задумался. «Да, но мне нужно кое-что проверить, прежде чем я уеду. Встретимся в аэропорту в четыре. Это же Блэкбуш, верно?»

Она кивнула.

Час спустя Сэмсон собрал рюкзак и отправился на встречу с детективом-инспектором Джо Хейз из столичной полиции в итальянской кофейне в Мейфэре, которая недавно перешла с простой жирной ложки на меню завтраков с тостами из авокадо и семенами чиа. Хейз, служивший в МИ5, но теперь вернувшийся в контртеррористический отдел столичной полиции, прибыл на десять минут позже него, к тому времени Сэмсон уже прочитал электронное письмо от Зиллы Ди. Похитители были опознаны карабинерами с девяностопроцентной уверенностью как две фигуры среднего звена неаполитанского преступного мира. Их звали Сальваторе Букко и Никколо Скорца. Они отбывали тюремные сроки за преступления, связанные с наркотиками, и мошенничество. Скорца владел футбольным баром, а Букко занимался овощным бизнесом. Они работали в команде, но не было никаких подозрений, что они когда-либо были причастны к похищениям людей раньше. В отношении этих двух мужчин было объявлено общенациональное оповещение.

Хейз, яркая рыжеволосая девушка с широкой улыбкой, которую она использовала в свободное время, будучи певицей-любительницей в ночном клубе, бросила сумку на стол и сказала со своей обычной небрежностью: «Привет, красавчик! Черт, ты выглядишь ужасно, что случилось?»

«Это сложно, — сказал Самсон. — Мне нужна твоя помощь».

«Я твой должник, мы оба это знаем». Три месяца назад Сэмсон, расследуя исчезновение молодой принцессы из стран Персидского залива, познакомил Джо с группой, которая использовала произведения искусства для отмывания денег, предназначенных для террористических группировок.

«Вы слышали об убийстве человека по имени Рэй Шепард в Найтсбридже?» — начал он. «Ваши люди привлекли меня, потому что я участвовал в розыске этого человека, который до недавнего времени проживал в США».

под другим псевдонимом – Адам Крейн.

«Я не знал об американском псевдониме, но теперь я в курсе событий. Жертву пытали в неизвестном месте, а затем выбросили на балконе её дома».

Сэмсон кивнул. «Ты можешь провести меня в дом?»

«Вы, должно быть, шутите», — недоверчиво сказала она. «Это место преступления. Там всё ещё полно криминалистов. Я никак не могу с этим справиться».

«Что я могу предложить вам в обмен?»

«Не в этом дело, Пол. Если бы я была в команде, расследующей убийство, я бы, возможно, смогла помочь, но это даже не моя область». Она улыбнулась ему. «В чём проблема? Ты выследил своего человека. Он мёртв. Живи дальше». Она пожала плечами, осознавая простую логику ситуации.

Сэмсон выглянул в окно и глубоко вздохнул. «Ну, речь идёт о похищении в Италии, и этот человек держал в руках ключ к нему. Дело в том, что ваши люди и Служба безопасности знают о Шепарде/Крейне гораздо больше меня, поэтому меня так быстро отпустили. Они просто хотели выяснить, на кого я работаю, но у меня не было ни малейшего представления». Он подумал несколько секунд. «А что, если я расскажу вам всё, что узнаю о жертве – всё, что известно американской стороне? Ваши люди не знают о деньгах. Похоже, это масштабная операция по отмыванию денег».

«Нет», — решительно сказала она. «Нет, мне это совсем не по силам…

хорошо?'

«Возможно, через Лондон отмывались сотни миллионов долларов, и Крейн был в центре всего этого».

«Нет, нет, нет! Вбей себе в голову – я не могу этого сделать. Пожалуйста, не задавай мне вопросов».

«Ладно, я тебе всё расскажу. Женщину, которую я когда-то очень любил, похитили в Италии два дня назад, как раз когда Крейна пытали и убивали. Похоже, её взяли в заложники, чтобы отвадить кого-либо от расследования дела Крейна. Мне нужно попасть в квартиру и кое-что проверить. Я буду там не больше минуты-двух». Он видел, что она напряженно размышляет, сможет ли она его впустить.

«Кто эта счастливица?» — спросила она. «Я не думала, что ты из тех, кто влюбляется».

«Она работает в гуманитарной организации. Мы познакомились несколько лет назад. Сейчас она с другим. Замужем».

«И ты все еще любишь ее?»

Он пожал плечами. «Это история».

«Бедняжка!» Ее нога начала трястись, и она отвернулась.

«К чёрту всё. Я сделаю это, но при условии, что всё, что ты узнаешь, ты передашь мне, и это будет за ужином у твоей мамы».

«Всегда хотел там побывать».

Она вышла и сделала пару звонков по улице, расхаживая взад и вперёд, приложив палец к уху. Он понял, что она просит о каких-то услугах. Она вернулась. «Мы на связи, но не раньше половины первого. Встретимся там».

Квартира была огромной и безликой, словно номер в очень дорогом отеле, с несколькими просторными комнатами, большинство из которых выходили в парк и имели выход на балкон, где Шепард/Крейн был оставлен для всеобщего обозрения. Криминалист, впустивший их, сказал: «Мы почти закончили, но вы должны надеть это». Он протянул им синие бахилы и латексные перчатки. «Я пойду покурю и выпью кофе».

У тебя есть десять минут.

Сэмсон быстро двинулся в поисках компьютера или ноутбука. Он ничего не нашёл, что его не удивило. Эти предметы были первыми, которые изъяла полиция. Затем он направился в спальню, вошёл в огромную белую алебастровую ванную комнату и осмотрел две раковины под зеркалом с бронзовым оттенком. Личных вещей не обнаружилось, как и ничего в шкафах под раковинами. Он обыскал шкафы, но не нашёл ни одежды, ни комодов. Он огляделся и заметил на стене отметины под прямым углом. «Кто-то снял картины со стены!» — крикнул он. «Похоже, они были довольно большими. Чтобы их снять, понадобятся двое. Они согласовывали это с консьержкой, когда переставляли эти вещи? Если только их не переставляла полиция».

Хейс стоял у двери. «Наши ребята так не поступают».

«Это может быть важно», — сказал он, возвращаясь в ванную.

«Что ты там делаешь?» — спросила она.

«Просто смотрю», — сказал он, доставая один из принесённых с собой маркированных пластиковых пакетов с застёжкой-молнией. Он присел в душе, поддел крышку сливного отверстия и увидел то, что искал. Пинцетом он вытащил несколько прядей волос, застрявших в решётке, и аккуратно положил их в пакет. Он сунул его в карман рюкзака и присоединился к ней в спальне.

Затем он прошёл через гостиную, которая также не выдавала ни индивидуального вкуса, ни присутствия в квартире какого-либо человека, и открыл дверь на балкон. Телефон Хейс звонил. Она ответила, одновременно пытаясь дать ему знак не выходить. Сэмсон, похоже, не заметил этого и всё равно вышел.

Было очевидно, где тело подпирали. На кафельном полу была кровь. Он опустился на колени, словно хотел что-то проверить, и, используя небольшой канцелярский нож, который он принёс вместе с пластиковыми пакетами, так быстро соскреб немного засохшей крови в пакет, что, когда Хейс присоединилась к нему на балконе, она понятия не имела, что он сделал.

«Это бессмыслица», — сказал он, выпрямляясь. «Говорят, его пытали в другом месте, а потом привезли сюда, чтобы убить. Ты видела охрану в вестибюле? Как они собираются протащить в это здание человека, подвергавшегося пыткам, а? Как они собираются избежать камер видеонаблюдения внизу и в лифтах? Всё это должно было произойти здесь, но в туалете нет никаких следов». Он посмотрел на неё.

«Насколько сильно его пытали? Каковы были признаки?»

Она пожала плечами. «Понятия не имею».

«Ну, что-то не сходится, правда?» Это было правдой. В истории, которую ему рассказали, были некоторые несоответствия, но для него они не имели значения. Сэмсон получил то, за чем пришёл, и не собирался настаивать на своём с Хейзом, который и так выглядел нетерпеливым.

Когда они спускались на лифте, она сказала: «Мне бы хотелось знать, что все это значит, Пол».

«Картины. Нигде не было видно никаких картин.

Крейн коллекционировал произведения искусства, и у него был наметанный глаз. Это был один из способов, с помощью которых я его выследил: чек из одной из галерей на Нью-Бонд-стрит. Так где же картины? Были ли они украдены или нет?

кто-то удалил их до убийства, зная, что убийство должно было произойти?

«Вы хотите сказать, что мотивом была кража?»

Хейс, обычно такой проницательный, упустил суть. «Не совсем, но вам, ребята, действительно нужно просмотреть записи видеонаблюдения и выяснить, что и когда было изъято». На последнем слове он поднял брови.

«Я упомяну об этом», — сказала она, всё ещё выглядя озадаченной. «Это всё, что вы хотели увидеть?»

«Это был действительно полезный визит во многих отношениях. Я бесконечно благодарен тебе, Джо. Мы встретимся за ужином через пару недель».

Выйдя на улицу, он поспешно схватил её за руку и поцеловал в щёку. «Спасибо, ты звезда», — сказал он, прежде чем поймать такси и отправиться на вертолётную площадку Баттерси.

Через пять минут после того, как самолет Хисами взлетел из Блэкбуша, Зилла Ди отстегнула ремень безопасности и протянула руку, чтобы потянуть к себе широкий кейс. «Их прислали из офиса мистера Хисами только сегодня днём. Я распечатала их в Hendricks Harp. Они показывают, что за последний год через TangKi прошло в общей сложности 271,5 миллиона долларов, и все они были направлены в Лондон. Это сумма со всех четырёх банковских счетов, которые отследил мистер Хисами. Возможно, их было больше, но мы никогда не узнаем, потому что пять человек были уволены после встречи мистера Хисами с членами совета директоров пару дней назад. Он не говорил об этом подробно, но я предполагаю, что его источник был среди них. Компания не хотела рисковать и уволила весь отдел, причём с хорошими выплатами и соглашениями о неразглашении информации, так что на этом его информация из TangKi заканчивается».

Она посмотрела на него своими отстранёнными серыми глазами. «Что вы об этом думаете, мистер Сэмсон? Кстати, как мне вас называть – Пол или мистер Сэмсон?» Он заметил проблеск улыбки.

«Пол — мой сын, но большинство людей зовут меня Самсоном. Вы анализировали эти цифры? Есть ли какая-то закономерность в транзакциях?»

«Нет, мои люди сейчас этим занимаются, но интересно, откуда берутся деньги. Насколько нам известно, всё это находится в Штатах, и это важно. Очень сложно разобраться.

«независимо от того, была ли она украдена у TangKi или же компания используется в качестве канала».

«Расскажите мне о доске TangKi».

«Ты имеешь в виду, кто из них помог Крейну?»

Он кивнул.

«Два дня назад было совещание. Я догадался, что господин Хисами обратился к этим четырём членам совета с определённой целью.

Моя компания изучает их жизнь, поэтому я хотел увидеть их своими глазами. Это одна из причин, по которой я был рядом, когда ему звонила жена. Все они могли быть замешаны, кроме одного – Ларри Валентайна. У него проблемы с шестнадцатилетним внебрачным ребёнком, о котором вот-вот узнает его жена, и, кроме того, это не в его стиле. Из остальных наиболее вероятным кандидатом является Мартин Рид, поскольку он разделяет правые взгляды Крейна и имеет историю антисемитских высказываний, что всегда было фишкой Крейна. Микки Гериг – еврей, помешанный на космосе, но у него есть русская жена, и это может быть важно. Мы её изучаем. Гил Леппо – друг Дениса Хисами, и они с Денисом вместе работали над несколькими инвестициями. Так что, полагаю, это Мартин Рид, потому что у него также есть возможность надавить на Дениса через правительство и банки. Все его боятся.

«Значит, кто бы это ни был, он предоставил Крейну убежище, пока тот выводил деньги из компании, а также заказал и скоординировал похищение Анастасии, приурочив его к встрече. Похоже ли это на Рида?»

Она выглянула в окно. «Ты права, для него это было бы чем-то новым. Он мерзавец, но очень обычный мерзавец».

Они ели сэндвичи и пили диетическую колу. Она задремала минут на двадцать, и мысли Самсона вернулись к Анастасии. Он надеялся, что она знает, что он сделает всё, чтобы её найти. Когда Зилла открыла глаза и снова потянулась за банкой колы, он спросил: «Как жилось Крейну в Калифорнии?»

Она посмотрела в окно на Альпы, которые внизу светились розовым светом в предвечернем свете. «Ты катаешься на лыжах, Самсон?»

'Нет.'

«Крейн так и сделал. Он был хорошим горнолыжником, и бегуном тоже…

В основном в Скво-Вэлли, а также в Аспене. Он завёл несколько серьёзных знакомств.

склоны, и так он попал в мир технологического финансирования и стартапов. У него были деньги и возможность говорить. У него также была очаровательная жена, которая ему не была, и двое детей, которые приехали с ней. Она буквально привела всю свою семью и вложила её в это дело.

«Это выдающееся вложение времени, денег и усилий со стороны того или иного человека, чтобы поставить своего человека в самое сердце Кремниевой долины».

Она остановилась и выглянула в окно.

«Знают ли члены совета, что он мертв?» — спросил Сэмсон.

«Нет, лондонская полиция все еще говорит о Рэе Шепарде».

«Какова будет их реакция, когда они узнают?»

«Господин Хисами только этого и ждёт. Он думает, что люди, которые в этом замешаны – что бы это ни было, – раскроют свои карты. Как будто Крейн – его собственная маленькая российская ячейка, но потом он вкладывает деньги в эту компанию, что, на самом деле, очень хорошая идея, и теперь она приносит реальные деньги. Это успех, если судить по стартапам, поэтому возникает вопрос: почему Крейн ушёл нелегально? Почему он просто не остался, не управлял компанией и не заработал миллиард долларов?»

«Высшее призвание?»

«Да, но если бы он был чем-то столь же простым, как русский шпион, они бы оставили его на месте».

«Что вам известно о российском следе?»

«Крейн, Алексис Чумак, родился в 1973 году в семье русской матери и наполовину русского, наполовину украинца, в городе в пятидесяти милях к северу от Одессы. У них было трое сыновей. Его отец был менеджером на заводе тяжёлого машиностроения. И представьте себе! Он строил краны. Мальчик был отличником в Одесском национальном университете имени Мечникова и попал под наблюдение зарождающейся украинской разведки, хотя он был неотъемлемой частью русской культуры, которую украинцы отвергали. Возможно, его украинская фамилия сыграла в этом свою роль. Затем след обрывается, и в следующий раз, когда мы о нём узнаём, он оказывается в очень плохой компании и проворачивает всевозможные схемы мошенничества как для собственного правительства, так и для западных инвесторов. Оказывается, у него был криминальный талант».

Они замолчали. В какой-то момент пилот вышел на связь.

«Мы приближаемся к Адриатике, так что до Бриндизи осталось меньше часа. Вам стоит взглянуть на правый борт.

«Самолёт, ребята. В сумерках открывается чудесный вид на Венецию». Самсон не смотрел в окно, а Зилла была сосредоточена на планшете.

Он наблюдал за ней несколько секунд. Его поразило, как молодо она выглядела и насколько прагматично смотрела на жизнь. Она говорила как человек с тридцатилетним опытом власти и политики, хотя ей было не больше тридцати пяти, и уж точно не больше Самсона, которому уже под сорок.

Он заметил след удовлетворения в выражении ее лица – первый признак чего-то приближающегося к теплоте в ее строгих, прекрасных чертах –

и увидел в отражении окна, что она смотрит фильм. Он спросил, что это такое.

«Парусники», — сказала она. «Это моя новая страсть. Я основала свою компанию на списанном военном судне на Потомаке, которое было похоже на плавучий дом. Я стала наблюдать за проплывающими мимо парусниками и поняла, что это отличный способ уехать из Вашингтона и развлечься в выходные, не садясь в машину». Она остановила фильм и поискала что-то, затем направила камеру на него. Он увидел яхту с тёмно-синим корпусом, поднятыми парусами и командой, махавшей в камеру. «Это Ariel. Я купила её полтора года назад. Это пятидесятитрехфутовый шлюп Bjarne AAS, построенный в 1952 году. Мы все на нём ходим».

«Кто все?»

«Пять человек из моего коллектива — мы вместе учились весной.

Теперь у нас довольно сильная команда. Она пришвартована рядом со старым кораблем.

Он пролистал фотографии. «У вас на борту много электроники».

«Нельзя быть без связи. На самом деле, мы можем решить практически любую проблему со связью, когда находимся в океане».

«Вы все еще работаете на старой лодке?»

«Нет, у нас есть офисы в Вашингтоне. Но я оставил его включенным. Он может быть полезен для совещаний».

Самсон улыбнулся: «У меня нет опыта морских путешествий, но единственное путешествие по Адриатике заставило меня задуматься о том, что мне хотелось бы ходить под парусом».

«Еще как ты это сделал», — сказала она, как будто у него не было выбора, и забрала планшет обратно.

«Как вы попали в этот бизнес?»

«Реклама», — сказала она.

«Это кажется странным маршрутом».

«Я руководил компанией, занимающейся интернет-рекламой, на Манхэттене, и мы экспериментировали со стеганографией — сокрытием кодов и сообщений в изображениях — и кто-то из АНБ связался со мной, хотя я тогда ещё не знал, что это Агентство. Они были впечатлены и немного обеспокоены тем, чем мы занимаемся. Они попросили о помощи. Я её оказал и в конце концов присоединился к Агентству».

«Но потом ты ушел».

Она фыркнула и усмехнулась. «Верно, агентство неплохое, но я увидела в нём возможность. Возможно, было слишком много процедур и много людей среднего возраста, которые были не самыми сообразительными. Мы основали компанию, зная, что будем использовать только наше поколение и более молодых. Думаю, однажды я стану ненужной новому поколению, но тогда у меня будет моя лодка и деньги».

«Где вы выросли?»

«Это что, проверка биографических данных?» — мелькнула улыбка. — «Меня воспитали в Кентукки родители, которым было чуть за двадцать, и они прочитали книгу о самостоятельности — « Хорошая жизнь» Хелен и Скотта Ниринга.

Ты слышал об этой книге, Самсон?

Он покачал головой.

«Так, моё детство и юность прошли за посадкой гороха, копанием, ощипыванием кур, укладкой дров в вязанки и плетением одеял с мамиными фальшивыми рисунками, изображающими чёртовы яблони и голубей, а также за учёбой в школе с детьми, которые были, строго говоря, последними в генофонде. Полагаю, большинство из них сейчас сидят на опиоидах и рожают в лесу. Понимаете? Моё воспитание было сплошной идиллией. Достаточно?» Он кивнул.

«Я всё о тебе знаю, так что не нужно отвечать взаимностью». С этими словами она закрыла изображение своей лодки и попыталась снова подключиться к Wi-Fi самолёта. Сэмсон несколько секунд разглядывал её. Он не мог понять, гетеросексуалка она, лесбиянка или асексуалка. Зилла Ди не подавала никаких сигналов: в этом отношении она была совершенно нейтральна.

Десять минут спустя она сказала: «Кстати, сегодня днём я назначила консультанта по похищениям людей, итальянского специалиста в этой области. Возможно, он пустая трата денег, но мне нужен кто-то, кто даст нам знать о полиции, скажет, когда они врут, а когда что-то скрывают. Его рекомендовали люди в Агентстве, так что, возможно, он будет полезен. Сегодня вечером в десять часов в штаб-квартире карабинеров состоится встреча — все мои люди вместе с консультантом по похищениям людей, доктором Фабиано. Мы как раз должны успеть. Мы поедем вместе, и вы сможете забрать аренду в штаб-квартире полиции. У вас есть водительские права?»

Сэмсон кивнул. Затем, немного подумав, он спросил: «Можете ли вы получить доступ к дому Крейна в Калифорнии?»

«Это не должно быть проблемой. Почему?»

Он открыл карман рюкзака и достал два пластиковых пакета. «Это образцы ДНК из квартиры Крейна в Лондоне».

Один — кровь с тела Крейна, другой — волосы из душа рядом с главной спальней. Я хочу проверить, сможем ли мы получить совпадение с образцами из дома Крейна, образцами, которые, несомненно, принадлежат Адаму Крейну. Я хотел бы быть уверен, что тело на балконе действительно его. Судя по тому, что вы мне рассказали, Крейн не из тех, кто позволяет себя убить.

Она взяла две сумки. «Я отправлю их в Штаты завтра, а сейчас займусь сбором образцов у него дома». Отправив инструкции по электронной почте, она подняла глаза и сказала: «Нам нужно убедиться, что это образец Крейна, а не женщины и двух детей». Она на мгновение задумалась. «Но это ведь не имеет значения, правда?»

«Вы правы. Нам нужно всего лишь одно совпадение. Было бы полезно установить, принадлежат ли образцы из душа и с балкона в Лондоне одному и тому же человеку. Это многое нам скажет».

Она кивнула, вернулась в электронную почту и начала просматривать сообщения. Через несколько мгновений она опустила вторую банку колы, выругалась и сказала: «Это письмо от адвоката господина Хисами. Господин Хисами был арестован Иммиграционной и таможенной полицией США (ICE) по подозрению в лжи на своём самолёте N-400».

Заявление на получение гражданства. Они утверждают, что он не раскрыл своё участие в террористических актах в Курдистане и что он...

связан с признанной иностранной террористической организацией в Турции

– РПК. Его держат в исправительном центре «Метрополитен» на Манхэттене. Она подняла глаза. – Если Крейн мёртв, кто связывается с мистером Хисами?

OceanofPDF.com

ГЛАВА 9

В середине дня, на второй день плавания, корабль снизил ход до нескольких узлов, так что ощущение движения по воде почти исчезло. Анастасия догадалась об этом, поскольку, как и прежде, прижавшись спиной к одному контейнеру и уперевшись ногами в другой, провела некоторые расчеты, находясь высоко между двумя штабелями контейнеров. Если судно действительно направлялось в Черное море, это означало бы путешествие длиной от тысячи до тысячи двухсот миль. При скорости около двадцати узлов, которая, как она знала по опыту работы на спасательном судне для мигрантов, была средней скоростью для подобных судов, судну потребовалось бы около двух с половиной суток, чтобы достичь пункта назначения. По ее оценкам, судно провело в море от тридцати восьми до сорока четырех часов, пройдя, таким образом, от семисот шестидесяти до тысячи морских миль. Скорее всего, судно пришвартуется ночью или сразу после рассвета следующего дня.

Но они не могли войти в порт, пока она бегала на свободе. Капитан, вероятно, рассчитывал, что её задержат с рассветом. Ранним утром на палубах вокруг неё царило оживление, но она научилась ловко переходить из одного прохода в другой, когда слышала голоса возле своего укрытия, и её так и не удалось обнаружить. Поэтому капитан снизил скорость корабля до скорости чуть выше пешеходной, чтобы позволить команде воспользоваться оставшимся светом.

Корабль качало на лёгкой зыби, приходящей с севера, что заставляло её постоянно переставлять ноги на вертикальной поверхности перед собой. Впрочем, это было легче, чем накануне, поскольку контейнеры не подвергались регулярному воздействию морской воды, и подошвы не скользили. Отсутствие поступательного движения и…

Двигатели едва работали, и она слышала гораздо больше, чем во время первого обыска за этот день. Теперь, как ей казалось, весь экипаж был занят прочесыванием корабля, но по какой-то причине она чувствовала себя менее напуганной и, в целом, более решительной, чтобы избежать встречи с ними. Возможно, это было связано с гостеприимством того странного коротышки прошлой ночью и едой, которую она держала с собой и перекусывала весь день. Она предположила, что, ради собственной безопасности, Чжао, должно быть, сообщил им, что видел её, хотя он, конечно же, не признался бы, что уступил ей свою кровать на часть ночи. Она не смела думать о лаконичном электронном письме, которое она написала для него, чтобы отправить мужу.

Мужчины теперь карабкались по контейнерам, но им приходилось делать это на четвереньках, чтобы не упасть в море и не получить серьёзные травмы на палубе. Она слышала, как они ругаются и перекликаются, без сомнения, жалуясь на ужасную опасность, с которой столкнулись. Она была намного быстрее. Она сняла светоотражающий жилет и засунула его в узкий зазор между двумя контейнерами, а её одежда была тёмной, поэтому они не заметили её в глубокой тени, даже когда подошли достаточно близко, чтобы она услышала их натужное ворчание. Поиски продолжались часами, и где-то в глубине души ей нравилось их перехитрить.

Затем, когда стемнело, огни корабля начали мерцать, и она услышала, как люди спускаются с контейнерных штабелей, громкоговорители ожили. Это была плохая система оповещения, но она разобрала свое имя и то, что тот, кто держал микрофон, говорил ей на ломаном английском, что она не может сбежать, потому что корабль останется посреди океана, пока она не ослабеет или не обезвоживается, чтобы продолжать прятаться. Голос начал с обещания ей еды, душа и кровати. Она покачала головой в тени, пробормотала ругательство по-гречески и пошла за курткой. Корабль снова начал движение – хотя и вдвое медленнее обычного – и в узких стальных каньонах чувствовался зимний бриз.

Она пережила ещё один день, и теперь у неё была ночь, чтобы придумать, как сбежать. Она начала двигаться чаще.

свободно, сначала проверив положение спасательной шлюпки корабля, большого, оранжевого, похожего на пузырь судна, висящего между двумя кранами по левому борту. Не было абсолютно никакой надежды управлять ею самостоятельно. Она искала судно поменьше, возможно, жесткую надувную лодку, но ничего не нашла. Корабль снова казался на удивление пустым. Она видела, как двое мужчин патрулировали главный проход между контейнерами, но через десять минут они исчезли, и она смогла продолжить метаться от тени к тени. Около полуночи она заметила огни на юге – остров в нескольких милях по правому борту. Должно быть, они пробирались через греческие острова. Она могла различить скопление портовых огней у входа в порт и огни небольших рыболовных лодок, которые покачивались примерно на полпути между кораблем и островом. В это время года вода ещё была тёплой, и она, возможно, смогла бы доплыть до рыболовных лодок, хотя мысль о прыжке в чёрный океан с такой высоты и о том, что её засосёт в винты корабля, была ей не по душе. Но остров подсказал ей идею. Даже в самых маленьких населённых пунктах теперь была установлена вышка мобильной связи, а маленький греческий порт, за которым она так страстно наблюдала, находился в зоне досягаемости телефона с корабля. Она раздобудет телефон, пока остров ещё виден, чего бы это ни стоило.

Она прокралась обратно к контейнеру, где её держали, обнаружила, что он не заперт, и распахнула дверцу. Внутри она опустилась на колени, нащупала деревянный поддон и вырвала кусок рядом с тем, который сломала накануне. Она помахала им в темноте и вышла наружу.

Ей придется действовать осторожно и тщательно выбирать цель.

Она направилась к мостику, уверенно шагая в светоотражающем жилете, и прошла мимо длинного, широкого, крытого прохода. Она слышала, как кто-то ходит на другой палубе, но на её уровне никого не было видно. Однако горел свет, и в иллюминаторе мелькали тени. Напротив двери из прозрачного стекла она спряталась в тени под спасательной шлюпкой и стала ждать, созерцая своё измождённое отражение на полированной металлической панели, тянувшейся вдоль стены напротив. Она выглядела дикой и жестокой. Неужели она действительно собиралась…

сделать это — повалить кого-то на землю и приставить нож к горлу, чтобы заставить его отдать свой телефон и код разблокировки?

Да, несомненно, так оно и было. Эти люди убили двух мужчин и сбросили их в море; они хотели причинить ей зло, и, если понадобится, она, возможно, тоже убьёт. Раньше таких мыслей у неё никогда не возникало. Она же была психологом, ради всего святого, и помогала людям по призванию. И всё же она не удивлялась себе.

События в македонском фермерском доме, которые она постоянно помнила с тех пор, как увидела двух мужчин, убитых на дороге, заставили её признать, что она может пойти на всё. Её карьера психолога была осознанным противовесом тому, что в глубине души она осознавала, что у неё, возможно, довольно экстремальный характер. Последние два дня вытащили это на поверхность. Она была в бешенстве.

Она ждала. Остров, возможно, уже был вне досягаемости, но там были другие, и она забиралась высоко на контейнеры, чтобы увидеть огни в ночи. Внезапно дверная ручка дернулась, и мужчина, несущий поднос одной рукой, толкнул дверь и переступил через приподнятый металлический порог. Он повернул налево и быстро двинулся к трапу, симметричному тому, по которому она спустилась на уровень камбуза, на другой стороне магазина. Он был невысокого роста и выглядел как официант. Должно быть, он направлялся на камбуз с подносом, полным пустых банок и обёрток. Он оперся рукой о поручень, чтобы не упасть, и спустился вниз, следя за тем, куда ставил ноги.

Она быстро двинулась, скользя вниз за его спиной. Она не стала ударять его деревом, а просто приставила кухонный нож к его горлу. «Отдай мне свой телефон», — прошептала она, — «или я тебя убью».

Он был очень тёмным – пакистанец или бангладешец, подумала она. Его взгляд обратился к ней, в нём читался неподдельный страх. Белки по краям были испещрены коричневыми прожилками. Он сказал что-то на своём языке, а затем по-английски: «Пожалуйста, нет. У меня есть ребёнок».

«Поставь поднос и отдай мне свой телефон. Твой телефон, чёрт возьми!»

Он понял и присел, чтобы поставить поднос на ступеньку. Она наклонилась вместе с ним. «Не вздумай ничего делать, иначе я тебя убью».

Он покачал головой и выпрямился. Нож уперся ему в плоть, когда он пошарил в карманах и протянул ей телефон через плечо. «Пароль!» — прошипела она. «Чёртов пароль!» Она смотрела, как он тычет пальцем в экран.

«3398 – верно?»

Он покачал головой.

«Это правда?»

Он кивнул.

Она взяла трубку. «Спускайся. Ничего с тобой не случится, если будешь сидеть тихо. Если будешь шуметь, я тебя порежу. Понятно?»

Он кивнул. Она подтолкнула его вниз по трапу на нижнюю палубу, а затем на корму судна, где стояли бухты верёвок, сигнальные буи, цепи и несколько тросовых цилиндров. «Сними куртку и рубашку».

Только тогда, увидев жалкий голый торс мужчины – кожа да кости, совсем как у людей, пересекших Сахару, – она пожалела его. «Боюсь, мне придется тебя связать». Он дрожал. «Повернись ко мне лицом». Многое из того, что последовало, она спланировала заранее. Она сорвала ремень со своей талии, сделала петлю и просунула в нее обе его руки, затем затянула ее высоко на его бицепсах и завязала узлом оставшийся кусок кожи вокруг петли. Для пущей важности она использовала шнурки, снятые с одного из тел, чтобы связать ему запястья. Затем она засунула рубашку ему в рот и крепко завязала рукава вокруг головы. «А теперь ложись лицом на палубу». Он опустился на колени и наклонился вперед. Она завязала рукава его куртки вокруг лодыжек, затем подтащила к нему часть тяжелой цепи и набросила ее ему на икроножные мышцы, так что не осталось никакой надежды на то, что он сможет пошевелиться.

Она оставила его и побежала вперёд, к тёмным башням контейнеров, которые теперь, вероятно, знала лучше всех на борту. Она ловко забралась в одно из своих укрытий, под защитой самой высокой башни, которая скрывала её и с мостика, и с палубы, ненадолго остановившись, чтобы поискать огни острова. Они исчезли, но она достала телефон и поискала сигнал. Только один бар. Она набрала номер Хисами и стала ждать, слегка покачиваясь и глядя на звёзды сквозь тонкую завесу облаков, молясь, чтобы он ответил.

Звонок не прошёл. Она снова попыталась дозвониться, но безуспешно, и подумала, не заблокирован ли телефон мужчины для дорогостоящих международных звонков. Она попыталась отправить сообщение: «Меня держат на борту судна CS Black Sea Star».

Местоположение: Эгейское море, курс на север. Вероятное место назначения: Одесса/Бургас. На судне русские и граждане Восточной Европы. Я на свободе и скрываюсь. Позвоните по этому номеру как можно скорее. Ана икс. Сообщение, казалось, ушло с телефона. Она сделала ещё две попытки дозвониться, затем сказала себе, что подождёт, пока не приблизится к земле, и спрятала телефон в карман. Слишком измученная, чтобы бодрствовать и ждать появления другого острова, она позволила себе поспать, как она себе и обещала, всего полчаса.

Гораздо позже она проснулась от телефонного звонка. Она не выключала звонок на случай, если заснет. Она села и полезла в карман, чтобы достать телефон, прежде чем звонящий повесил трубку. «Денис?» – спросила она, поднимая трубку. «Денис, это ты?» Но никого не было. Должно быть, звонок оборвался, когда она ответила. Она ждала, сжимая телефон обеими руками. Он снова зазвонил. «Денис! Денис!» – прошептала она с нарастающим отчаянием. Ответа не было, хотя линия определённо была свободна. Кто-то был на другом конце. Потом связь прервалась. Она подумала, не один ли это звонок, когда один слышит, а другой нет. После того, как телефон прозвонил в третий и четвёртый раз, она с ужасом поняла, что происходит, потому что теперь она почувствовала какое-то движение на палубе внизу. Звонок привёл их к ней. Должно быть, они нашли связанного официанта и набрали его номер, чтобы найти её. Мужчины взбирались на контейнеры вокруг нее.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 10

В комнате находилось девять человек, которые слушали полковника Фенарелли, руководителя расследования и, как выяснилось, выпускника полиции Нью-Йорка.

и группа ФБР по борьбе с организованной преступностью на Манхэттене. В их состав входили Сэмсон, Зилла, двое сотрудников посольства США, один безымянный агент ЦРУ, двое её людей, Джонатан и Пит, а также два итальянских детектива и специалист по похищениям доктор Фабиано.

Фенарелли подошёл к экрану на стене и подал знак одному из детективов: «Жертву похищения доставили сюда». Он указал на место на карте большого масштаба, где остановилась машина Анастасии.

Тела были найдены здесь и здесь. Мы полагаем, что госпожу Хисами затем увезли на восток, поскольку в этом месте есть следы поворота автомобиля. Но более важная улика, найденная на месте преступления, находилась в ста метрах к востоку. Несколько окурков, и мы сопоставили их ДНК с ДНК Скорцы и Букко.

Очевидно, мужчины ждали там долгое время, прежде чем состоялся перехват.

Он повернулся к аудитории: «Это важно, поскольку без сомнения доказывает, что операция была проведена Каморрой, а не «Ндрангетой», крупнейшей организованной преступной группировкой в Калабрии».

«Почему вы говорите, что это важно?» — спросил один из мужчин из посольства США.

«Потому что для Каморры необычно действовать так глубоко в

Территория Ндрангеты, и для них похищение в этом районе — неслыханное дело. Ндрангета — да! У них много мест, где можно спрятать жертву, в пещерах и лесах по всему региону, но у Каморры таких мест нет. Им пришлось бы переместить

жертву увозят в далекое место, где она наверняка не будет обнаружена.

Итак, это вызывает у нас множество вопросов. Во-первых, почему Каморра была готова рисковать и расправиться со своими врагами в Калабрии? Может быть, потому, что господин Хисами очень богат, и они рассчитывают получить большой выкуп за его жену? Во-вторых, почему Каморра действовала на Сицилии? Мы знаем, что Букко и Скорца были на Сицилии неделю до похищения и использовали это время, чтобы найти двух иммигрантов, которых госпожа Хисами узнала на дороге. Для этого требовалось много разведывательной информации, и… — Он поднял указательный палец. — У них была актуальная информация о передвижениях госпожи Хисами. Это требует большой организации. Эти двое, действуя за пределами привычной для них территории Неаполя, не могли бы сделать это в одиночку. Таким образом, мы приходим к выводу, что Коза Ностра Сицилии им помогала. Это нас интересует, потому что такое сотрудничество возможно только на самом высоком уровне. А затем мы задаёмся другими вопросами. Какова цель этого сотрудничества? Деньги? Почему её не схватили на Сицилии? Почему они ждали, пока она отправится в путь в Калабрии, куда она решилась всего за десять часов до отъезда? Он покачал головой. «Видите ли, это не рядовой случай».

«Есть ли новости о машине, полковник?» — спросила Зилла, не отрывая взгляда от планшета.

«Как вы знаете, мы объявили общенациональную тревогу в связи с этими мужчинами и машиной, но пока ничего. Нам известно, что Скорца и Букко не вернулись к своим семьям. Наши источники в Неаполе сообщают, что жена Скорца ждала его дома, чтобы принять обет крестного отца ребёнка её сестры. Её сестра замужем за главарём Каморры, и это нас интересует. Почему Скорца не вернулся? Мы ожидаем, что эти двое мужчин передадут тело другим членам банды и вернутся домой».

«Можете ли вы подробнее рассказать о проведенной вами поисковой операции?» — спросила она.

«Мы обследовали всю территорию около этого места – пещеру и убежище монтанья…'

«Пещеры и горные убежища?» — спросила Зилла.

«Да, пещеры и горные убежища, а также заброшенные здания. Мы опросили людей, живущих в радиусе пяти километров от места перехвата, и уверены, что её не держат где-то поблизости».

Сэмсон прочистил горло. «В вашей стране сильны антиафриканские настроения. Возможно ли, что миссис Хисами похитила праворадикальная группировка? Вы расследовали деятельность экстремистских группировок?»

«Возможно, да. Но, синьор, если бы они хотели остановить её, они бы просто убили её вместе с африканцами».

«Можете ли вы рассказать нам что-нибудь о телефонах?» — спросил Сэмсон. «Иммигранты на дороге, должно быть, использовали телефон, чтобы отправить сообщение мужчинам, ожидавшим в ста метрах. Вы нашли этот телефон?»

«Нет, но мы знаем номер и время отправки текстового сообщения», — ответил Фенарелли.

«Значит, вам известен один из номеров, которые использовали похитители», — ответил Сэмсон. «Он совпадает с личными телефонами кого-нибудь из этих мужчин?»

Фенарелли покачал головой; он знал, каким будет следующий вопрос Самсона.

«Была ли какая-либо активность по этому телефону с момента задержания госпожи Хисами?»

'Нет.'

«Была ли какая-либо активность по личным номерам мужчин?»

«Нет, они все пользовались услугами Telefoni Usa E Getta. Как бы это сказать?»

«Предоплаченные карты — это сжигатели», — сказал Зиллах.

«Это кажется тебе странным?» — спросил Самсон.

«Нет, эти люди не глупы. Они не стали бы брать с собой личные телефоны, совершая подобное преступление. Это позволило бы легко отследить их до места преступления».

«Согласен», — сказал Сэмсон. «Но вот в чём дело. У них не было оснований полагать, что Анастасия записала номер «Мерседеса» и их описание в своих голосовых сообщениях. Это значит, что, покинув место преступления, они могли свободно пользоваться телефонами, не рискуя быть связанными с преступлением. И всё же вы утверждаете, что они не звонили своим семьям, даже…

хотя завтра одного из них ждут на большом семейном мероприятии.

Кажется странным, не правда ли?

Пока он это говорил, Зилла Ди посмотрела на него и медленно кивнула, но следующим заговорил безымянный агент ЦРУ, аккуратно одетый молодой человек в тонированных очках.

«Вы запрашивали спутниковые снимки? Насколько я понимаю, здесь был ясный день. Подать заявку нашим не составит труда — можете сделать это через меня, и я предоставлю материалы».

Специалист по похищениям, доктор Фабиано, до сих пор молчал. Время от времени он делал странные жесты, выражающие разочарование, но воздерживался от комментариев, пока полковник не заявил, что расследование идёт настолько хорошо, насколько можно было ожидать на данном этапе. Затем Фабиано поднял голову и минуту-другую говорил по-итальянски, а затем подытожил для всей комнаты по-английски: «У них ничего нет, синьоры. Они на нуле, как и мы».

Сэмсон не мог с этим не согласиться. Позже, когда они вышли на улицу, он спросил Зиллу, как она собирается подтолкнуть карабинеров к действию. «Я пойду через посольство, но это довольно сложно, пока господин Хисами в тюрьме. Новость о его аресте только что распространилась, и СМИ подхватили появившуюся два дня назад в интернете сплетню о том, что он использовал свою военную подготовку для спасения заложников на Балканах».

«Я не знал, что эта история используется», — сказал Сэмсон.

«Верно, но, думаю, вы и так об этом знали», — сказала она без всякого намёка. «Вы с его женой оба были там. Люди знают. Такие вещи, как правило, имеют хождение».

«Возможно, нам следует сосредоточиться на американской стороне этого дела», — сказал он.

«Да. Кстати, вы были правы, спросив о телефонах. Похоже, отсутствие звонков от этих людей может быть очень важным. Я спрошу про спутник… нам бы не помешало подтверждение того, что там произошло».

Рано утром следующего дня Самсон покинул город, чтобы посетить место, которое он так ясно себе представил, слушая два голосовых сообщения Анастасии.

Он уехал в Хисами. Больше ему ничего не оставалось делать. Никаких зацепок не было, и любая попытка поговорить с неаполитанским мафиози была бы совершенно бессмысленной. Как бы ни отставали карабинеры, они были единственными, у кого были достаточно высокопоставленные источники в каморре, чтобы хоть как-то понять их причастность.

Ему нужно было начать с того места, где всё началось, и в этом он никому не признаётся. Он хотел оказаться там, где была она, на том ничем не примечательном участке дороги, и увидеть, что она видела, прежде чем сдалась, чтобы спасти жизнь человека, который её предал. Он проехал по окраине города, заметив несколько M5S.

Плакаты с призывами к созданию Италии для итальянцев и требованием депортации 600 000 мигрантов. Он проигнорировал два звонка от Зиллы, которые последовали за её сообщением с просьбой держать её в курсе своих перемещений.

Поднимаясь в горы, он увидел указатель на Спьядино, деревню, которую Анастасия должна была посетить, и решил, что, осмотрев дорогу, навестит её коллег. Казалось вероятным, что кто-то в Фонде, будь то на Сицилии или в Калабрии, сообщил похитителям о передвижениях Анастасии. Ему нужно было поговорить с этим человеком по имени Чикконе.

Полицейской ленты, ограждающей место двух убийств и похищения, не было. Он нашёл точное место только после того, как заметил упомянутый Анастасией обломок оранжевого камня на месте, где дорога была взорвана в горах, а затем остатки краски от её машины на валунах. Все следы на земле были уничтожены полицейскими машинами.

Он припарковался там, где дорога была шире, чуть ниже по склону, и вернулся к валунам в необычайной тишине гор. Там он присел и обернулся. Должно быть, она выпрыгнула из машины, направилась прямо к короткому двухрельсовому защитному ограждению и направилась к укрытию в семидесяти метрах от него. Он перешагнул через ограждение. Три следа ещё виднелись на песке, прежде чем склон превратился в щебень и мусор. Это был небольшой ботинок, и почти наверняка принадлежали Анастасии. Он спустился по склону, держась за трос, прошёл сквозь увядшие сорняки к деревьям и вошёл в тень. Должно быть, это было то место.

Звонки были сделаны оттуда, но никаких следов её пребывания там не было, среди опавших листьев. Он посмотрел на дорогу. Трудно было что-либо увидеть, если не стоять на земле. Он опустился на колени, затем переместился вправо, чтобы определить, где тело первой жертвы свалилось с края, в месте, где не было защитного ограждения. Он сел на корточки и огляделся. Ничто не двигалось. Не было слышно даже пения птиц, которое можно было услышать в её голосовых сообщениях.

Под ним растительность была гораздо гуще и пышнее. В тени росли несколько крупных растений с крупными, блестящими листьями. Если бы она спустилась чуть ниже, её бы ни за что не нашли. Он подошёл к растениям и заметил, что они грязные – из-под ног сочилась вода – а в нескольких метрах протекал небольшой ручей.

Вспомнив, что в одном из отчетов, отправленных Зиллаху до их прибытия в Италию, упоминалось, что второе тело находилось в водопропускной трубе и его было трудно извлечь, он раздвинул растительность и пошел вдоль узкого водотока вверх по склону, пока не нашел метровую трещину в известняковой скале, которую можно было заметить только на ее вершине.

Он посмотрел вверх. Вполне возможно, что именно там оказался человек, застреленный, спасаясь бегством. Затем он заметил обрывки верёвки на краю трещины, которые могли указывать на то, что полиция вытащила тело из расщелины. Он спустился в тёмное пространство и с удивлением обнаружил, насколько оно глубокое, а когда он добрался до дна, насколько широкое. Используя фонарик телефона, он осмотрел ил по обе стороны от ручья и нашёл отпечаток тела, а также следы офицеров, которые, предположительно, закрепили тело перед тем, как вытащить его на свет. Больше ничего не нашёл, поэтому начал подниматься, нащупав зацепки ещё до того, как оторвался от земли. Камень крошился в его руках, но он быстро перебирался с одной зацепки на другую, пока не оказался почти наверху. Тогда, переводя дух, он заметил что-то на краю примерно в метре слева от себя. Он пошевелился и потянулся за предметом. Это был телефон. Должно быть, он либо выпал из тела жертвы, когда тот упал на место своего отдыха, либо выпал из его кармана, когда полицейские...

Вытащил его из расщелины. Он сунул его в задний карман и продолжил восхождение.

Наверху он перелез через известняковый выступ, слегка задев живот, и подпрыгнул. Телефон разрядился, и невозможно было понять, что на нём, и он знал, что зарядное устройство, взятое для его собственной коллекции телефонов, не подойдёт.

Он ещё раз осмотрелся, особенно на берегу, куда она, должно быть, забралась, но вскоре понял, что это место больше ничего ему не даст. Он вернулся в машину и поехал в деревню, положив телефон рядом с собой на пассажирское сиденье.

Спьядино был симпатичным городком на вершине холма, заброшенным на окраинах, с множеством заброшенных и разрушающихся домов, но, очевидно, процветающим в центре. Он припарковал машину на главной площади, в тени обветшалой церкви XVII века, напомнившей ему пустые венецианские церкви, которые он посещал с Анастасией.

Терапевтический центр Айсель Хисами находился прямо на площади, в отреставрированном здании, когда-то принадлежавшем Коммунистической партии, на фасаде которого до сих пор сохранились рельефные лозунги. Женщина с копной косичек вязала крючком у стойки регистрации. Он представился Джорджу Чикконе и назвал своё имя, затем, предположив, что она из Западной Африки, продолжил по-французски. Он был с клиентом, ответила она с лучезарной улыбкой, и его не будет в течение получаса. На площади было кафе, и он мог подождать там. Повернувшись, чтобы уйти, он хлопнул себя по лбу и спросил: «Мадемуазель, avez-vous» . зарядные устройства для мобильных телефонов?»

«Bien sûr, monsieur». Она подняла пластиковый контейнер, полный зарядных устройств.

«Налейте все модели телефонов».

Он нашел подходящий и спросил, куда его можно подключить.

Она указала на запертый шкаф за столом. « Клиенты не он не авторизован для сохранения подвесных телефонов.

Она открыла шкафчик, и он увидел внутри три заряжающихся телефона.

Он передал ей телефон.

Он давно не курил, но, сидя в ярком свете площади с чашкой хорошего кофе, почувствовал потребность в сигарете. В Венеции люди начали курить сигарету каждый вечер после ужина, и это стало для них нормой – курить на улице.

у окна после секса или за «Кедровой стеной» после еды. В такие моменты они почти не разговаривали и смотрели друг на друга с улыбкой и, надо сказать, с некоторой настороженностью. Всё это было частью молчаливой борьбы между ними, которую, оглядываясь назад, он подозревал, что проигрывал с первых дней в Венеции.

Официант дал ему сигарету и прикурил старомодную зажигалку Pearl. «Где все?» — спросил Сэмсон по-английски. Оказалось, что на окраине города есть мастерские по производству керамики, изделий из кожи, стекла и абажуров. В Спьядино теперь была более-менее полная занятость, плюс хор из двадцати человек, две футбольные команды и танцевальная группа. Люди там прекрасно жили. Местные жители любили минестроне разных культур и говорили, что ежегодное празднование Феррагосто было лучшим за последние пятьдесят лет. Однако политики-популисты теперь проводят новую жесткую политику в отношении мигрантов, и вскоре всем им грозит депортация.

Перед ним возник мужчина в солнцезащитных очках, спортивных штанах, футболке и кроссовках. «Привет, я Джордж. Есть какие-нибудь новости?»

Сэмсон встал и пожал ему руку. «Боюсь, что нет».

Чикконе сел и кивнул официанту, как обычно. «Прошу прощения за внешний вид – у нас в полдень футбольная тренировка. Ну, что? Как всё прошло?»

«Мы должны выяснить, почему её похитили. Это первый шаг».

«Разве это не только ради денег?»

«От похитителей ничего не слышно».

Он пристально посмотрел на него. «Ты тот самый… Я тебя уже видел – на Лесбосе, в портовом кафе однажды вечером. Ты пришёл и оттащил Анастасию от нашего столика, чтобы спросить о сирийском мальчишке, помнишь?» Сэмсон кивнул, но Чикконе он не помнил. «Я работал в её команде в одном из лагерей на острове». Он снял солнцезащитные очки. «Могу ли я спросить, в каком качестве ты здесь? Насколько я помню, у вас с Анастасией были отношения».

«Я здесь, чтобы найти её. Я работаю на её мужа. Поиск людей — моя работа».

«И вы рассчитываете сделать это, не вовлекаясь эмоционально?»

'Я постараюсь.'

Надеюсь. Она замечательная женщина, и она сделала очень много хорошего здесь и в других местах. Этот центр меняет жизни людей так, как даже я не верила, что это возможно. Посмотрите на этот город. Люди кажутся счастливыми, потому что они в безопасности и у них есть крыша над головой. Но внутри они несут ужасное бремя, переживания, которые мы с вами не можем себе представить. Теперь у них есть перспектива счастья – или, вернее, нормальной жизни?

– благодаря терапии, которую мы им предлагаем. – Он наклонился вперёд. – Знаешь, мы её любим. Как и все. Она научила нас всех слушать, и я имею в виду, действительно слушать.

Сэмсон кивнул. Это была та часть её жизни, которую она всегда держала отдельно от него. Он был развлечением, отвлечением.

– и она редко говорила о своей работе.

«Эти двое мужчин, которые обманом заставили ее остановиться на дороге, вы их знали?» — спросил он.

Чикконе покачал головой. «Нет».

«Ожидали ли вы, что они присоединятся к сообществу в деревне?»

«Нет, и вообще, это не моя работа. Я руковожу центром Айсель — вот и всё». «Когда вы узнали, что она приезжает сюда?»

«Это была моя идея. Я упомянул об этом во время телефонного разговора примерно за три-четыре дня до её похищения. Я рассказал ей о некоторых наших успехах и очень хотел, чтобы она приехала. В тот вечер был деревенский ужин, и я подумал, что ей понравится. Во многом это моя вина». Он провёл рукой по волосам и отвёл взгляд в сторону площади.

«Но она рассчитывала пробыть здесь всего один день. У неё был рейс из Бриндизи тем же вечером».

«Мы надеялись уговорить её остаться», — сказал он, всё ещё не отрывая взгляда от дальней стороны площади. «Я сказал ей об этом и знал, что она согласится. Мне очень жаль. Если бы я не попросил её приехать, ничего бы этого не случилось».

«Тебе не стоит расстраиваться. Они бы попытались схватить её где-нибудь в другом месте».

«Что, чёрт возьми, происходит, мистер Сэмсон? Кому могло понадобиться её похищать?»

«Нам нужно подумать о настроении против мигрантов. Вас это как-то беспокоит? Есть ли какая-то экстремистская деятельность?»

«Несколько инцидентов — молодые люди въезжали в город, создавали беспорядки, угрожали женщинам. Это было неприятно, но сообщество сплочённое, и большинству итальянцев нравится то, что здесь происходит, поэтому экстремистам говорят уйти. Местные жители гордятся убежищем, созданным в Спьядино».

«Столкнулась ли она с какими-либо проблемами на Сицилии, о которых она вам рассказала?»

«Нет, я просто попросил ее пригнать эту чертову машину, и она немного волновалась, как доберется сюда».

«Кто знал об этих договоренностях – кто-нибудь здесь, например?»

«Только я. Я никому не сказала, потому что не была уверена, что она выживет. На другом конце, на Сицилии, знали бы больше людей, может быть, пять или шесть сотрудников центра».

Взгляд Самсона упал на яркие цветные драпировки, висевшие на окнах второго этажа трёх старинных зданий. Ниже двое детей размахивали палочкой, выпуская по площади струйку мыльных пузырей. Две собаки играли в тени церкви, а пожилой итальянец сидел в тени единственного дерева, сложив руки на навершии трости. Спиадино был умиротворён. Анастасии это бы понравилось.

«Потрясающие баннеры, правда?» — сказал Чикконе. «Вот это здание отреставрировали, и теперь там живут одинокие женщины-мигранты».

«Знамена выражают благодарность городу».

«Когда она позвала тебя с дороги, что ты сделал?» — спросил Самсон.

«Я позвонил карабинерам, а потом звонил снова и снова, потому что они не воспринимали меня всерьёз. Потом я попросил мэра города позвонить им, и он получил более внятный ответ, но это заняло много времени. В конце концов, я позвонил в офис Дениса, но к тому времени они уже знали». Он сделал паузу, пока на стол ставили эспрессо с молоком. «Денису, должно быть, очень тяжело, и, наверное, ему было нелегко обратиться к вам».

В голосе Чикконе слышалась нотка собственничества по отношению к Анастасии. Сэмсон догадался, что ему отвели роль сомнительного бывшего любовника, вызванного в крайнем случае. «Денис нанял меня, чтобы я искал Айсель в Северном Ираке и Сирии, — тихо сказал он, — женщину, в честь которой названа ваша организация».

«Я не имел в виду…»

«Всё в порядке, мистер Чикконе. Но я хочу, чтобы вы знали: я здесь не как обеспокоенный друг. У меня есть работа, понимаете? Как вы обсуждали её планы — по телефону, по СМС или по электронной почте?»

«Мы говорили по телефону. В городе очень нестабильный широкополосный интернет».

«Кто-нибудь вас подслушивает?»

«Нет, я был в своем офисе».

Сэмсон увидел, как знакомый BMW въехал на площадь и остановился рядом с его BMW у церкви. Зилла Ди вышла из машины вместе с одним из своих сотрудников. Она заметила его и направилась к их столику.

«А это, должно быть, мистер Чикконе. Здравствуйте, сэр», — сказала она, протягивая руку. «Зилла Ди, мы говорили по телефону. Послушайте, мне нужно поговорить с мистером Сэмсоном. Вы не против?»

Чикконе откинулся на спинку стула и выпил кофе. «Конечно».

Они вышли на центр площади, где Зилла остановилась и повернулась к нему: «Тело было обнаружено в южной части Адриатического моря итальянским военным судном, направлявшимся в Бриндизи».

Сердце Сэмсона дрогнуло. «Тело принадлежало мужчине. В заднем кармане его брюк лежал клочок бумаги, указывавший на то, что жертва была итальянкой – квитанция за бензин, купленный в начале недели».

'И?'

«Мужчину застрелили выстрелом в затылок. Бумагу сфотографировали и отправили карабинерам, которые проверили чек. Это была дебетовая карта Никколо Скорцы, одного из двух похитителей миссис Хисами».

Сэмсон посмотрел ей в глаза. «Что, чёрт возьми, это значит?»

«Мы имеем дело с людьми, готовыми устранить любого свидетеля похищения. Мы должны предположить, что Букко находится на дне океана. Были признаки того, что тело Скорцы было…

утяжеленным, поскольку к его ногам был прикреплен небольшой отрезок цепи.

Груз, должно быть, освободился, когда его сбросили. Корабль, подобравший тело, вот-вот пришвартуется в Бриндизи, и анализы ДНК покажут, действительно ли это Скорца. Но весьма вероятно, что это так.

«На каком расстоянии его нашли?»

«Примерно в ста семидесяти милях к югу от «каблука» Италии, недалеко от греческих вод».

«Почему так далеко? Не нужно везти тело за сто семьдесят миль, чтобы избавиться от него».

«Возможно, он был жив большую часть этого путешествия».

«Звучит нехорошо», — подумал Самсон.

«Ничего хорошего из этого не выйдет. Слушай, Сэмсон, ты должен был сказать мне, что приедешь сюда брать интервью у Чикконе».

«Да, следовало бы. Извините. Была ли какая-то причина, по которой Каморра хотела смерти своих людей? Они использовали людей, которые, как они знали, были расходным материалом?»

«Карабинеры расследуют эту линию. У меня есть несколько вопросов к господину Чикконе, так что…»

Она вернулась в кафе, а Сэмсон вернулся в центр за телефоном. Не поднимая глаз, администратор сказала: « Вы…» avez beaucoup de messages, месье. Телефон не занят звонок». Сигналы на телефоне не прекращались. Она открыла шкафчик и обмахнула лицо, словно телефон был горячим от работы.

Он взял его и увидел на экране список сообщений и пропущенных вызовов. Если бы телефон не был всё ещё подключён к зарядному устройству, он бы его выронил. Все пропущенные вызовы и сообщения были от Хисами – это был телефон Анастасии! Он проверил свой телефон, где была копия последнего голосового сообщения, и внимательно прослушал запись до конца – момента, когда она что-то пробормотала, и её голос стал приглушённым, за которым последовал шорох и звуки выстрелов, прежде чем звонок закончился. Должно быть, она передала телефон Луи или, возможно, положила его ему в карман, поэтому он и упал вместе с его телом в расщелину, где, конечно же,…

Сигнала не было. Поэтому сообщения и список пропущенных вызовов появились на телефоне только после зарядки.

Отключив телефон, Сэмсон сел на один из стульев, немного шокированный. Секретарша бросила на него доверительный взгляд из-за стойки и прошептала: « Вы можете оставить зарядное устройство». si vous voulez. Nous en avons plusieurs comme celui-là». Он ответил, что было бы очень полезно сохранить зарядное устройство, поскольку их так много, и поблагодарил ее.

Он наклонился над телефоном и нажал кнопку «Домой», так что экран снова загорелся. Это точно не мог быть тот же телефон, который был у неё, когда они были вместе! Он никогда не обращал на неё особого внимания, поэтому не мог сказать наверняка, но помнил, как сидел в ресторане на Джудекке и как она сбросила пароль, потому что другое устройство взломали. Да, она сказала, что сделает это в его день рождения, чтобы никогда не забыть – 09/10. Казалось маловероятным, что она ещё не сменила пароль, но он аккуратно набрал 0910 на клавиатуре. Появилась фотография Дениса Хисами в теннисных шортах и белой кепке, с маленькой собачкой под мышкой.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 11

В тюремной робе и туфлях Хисами ждал Талливера и его адвоката Сэма Кастелла в комнате для допросов в здании суда имени Дэниела Патрика Мойнихана. Заключение было для него не в новинку. Будучи молодым командиром, он дважды попадал в плен к иракцам, и оба раза при обстоятельствах, когда его похитители понятия не имели, кто он и чем занимается. Во второй раз он сбежал, прежде чем они узнали, забив двух охранников до потери сознания. Однако на время заключения он впал в своего рода оцепенение, замедлив метаболизм и отгоняя тревогу до подходящего момента.

Это заключение было гораздо более суровым. По сути, его поместили в своего рода карантин, лишивший его возможности предпринять какие-либо действия для спасения его бизнес-империи и жены, а теперь судья просто отказал ему в освобождении на том основании, что его могут объявить нелегальным иммигрантом, и иммиграционной и таможенной полиции придётся немедленно выдать ордер на депортацию.

Команда, собранная Сэмом Кастеллом под руководством эксперта по иммиграционному праву Маркуса Финни, утверждала, что обвинения Хисами в лжи в своей иммиграционной форме не имеют под собой никаких оснований; что нет никаких убедительных доказательств его принадлежности к террористической группировке – напротив, он был когда-то героическим молодым командиром, служившим союзникам Америки; и что он никуда не уезжает, поскольку речь идёт о деловых сделках; кроме того, у него есть обязательства перед инвесторами и многочисленными благотворительными организациями, которые от него зависят. Денис Хисами обосновался в Соединённых Штатах, умолял Маркуса Финни, создал богатство и тысячи рабочих мест. Так нельзя поступать с видным представителем сообщества залива Сан-Франциско, который так много сделал для улучшения жизни своих соотечественников-американцев.

Признав всё это правдой, судья посмотрела поверх очков и обратилась к Хисами: «Боюсь, сэр, вам придётся провести как минимум ещё неделю в исправительном центре «Метрополитен», пока другая сторона не представит свою позицию». Она покачала головой, когда Финни предложил ей рассмотреть возможность ношения электронного браслета и домашнего ареста.

«Господин Хисами, если захочет, может сделать всё, что захочет, мистер Финни. Раз речь зашла о связях с террористами, у меня нет выбора».

Оставалось пятнадцать минут до возвращения Хисами в адскую тюрьму, расположенную в нескольких кварталах отсюда. Тулливер и Сэм Кастелл прибыли и рассказали ему о юридических новостях и о заседании совета директоров «Танки», где его обвинения были высказаны, но более или менее отклонены. Хисами внимательно слушал, но не реагировал. Его мучил лишь один вопрос. Если Крейн мертв, кто за всем этим стоит? У кого есть полномочия и необходимая информация о его прошлом, чтобы организовать расследование иммиграционных властей? Один из мужчин в комнате, который был с ним в кабинете Кастелла, был ответственным, но в расследовании, которое он провел в отношении компании, не было никаких улик, указывающих на то, кто из них был сообщником Крейна. Он также должен был учитывать, что этот человек был не просто соратником Крейна, а главным действующим лицом, и что этот человек знал, что даже после освобождения он будет парализован, чтобы предпринять какие-либо действия в отношении «Танки». Если бы Хисами воспользовался хоть какой-то из накопленной им информации, этот человек обеспечил бы смерть Анастасии. Похитители передавали ему сообщения, и он знал, что это было негласное послание, когда её похитили в начале встречи в кабинете Кастелла.

Никто не должен был знать, что с ним связались, и так будет до тех пор, пока Анастасия находится в плену. Его молчание, вероятно, было её единственным шансом на выживание, хотя он был немного облегчён тем, что Самсон согласился работать вместе с Зиллой Ди, и думал, что эта комбинация может дать результаты. Но затем, когда они сидели в комнате для допросов, Талливер получил текстовое сообщение о том, что тело, вытащенное из Адриатического моря, определённо принадлежит одному из похитителей. Хисами молчала несколько минут.

секунд. «Это, очевидно, означает, что она больше не в Италии», — наконец сказал он. «Это исключает версию о том, что это было ради выкупа».

«Зилла пришла к такому выводу», — сказал Тулливер.

Кастелл выбрал этот момент, чтобы вмешаться: «Могу я спросить тебя кое о чём, Денис? Эти люди нападают на тебя со всех сторон и уже не дают тебе покоя. Правительство США давит на тебя со всей своей мощью, СМИ тоже. Они посадили тебя в тюрьму, инвесторы грозят выйти из проектов, над которыми ты работал годами, и, возможно, взяли твою жену в заложники. Почему бы тебе не перестать злиться на TangKi, не продать свои акции и не уйти?»

«Сэм, ты должен был меня лучше знать, прежде чем спрашивать об этом», — ответил Хисами. «К тому же, всё не так просто. Неужели ты думаешь, что я рискнул бы безопасностью жены ради каких-то принципов в ТангКи? Мы находимся в ситуации, похожей на ловушку: чем больше я сопротивляюсь, тем крепче меня держат». Он пристально посмотрел на Кастелла, словно желая, чтобы тот понял. «Ты понимаешь, Сэм?»

«Да, но мне очень трудно представлять ваши интересы, если я не имею полной картины. Мне нужно знать, почему вы себя так ведёте. Почему бы вам просто не уйти?»

«Потому что это ничего не изменит». Хисами встал. Его чёрные туфли смотрелись нелепо в сочетании с оранжевой тюремной робой. Он положил обе руки на плечи Кастелла. «Сэм, всё, что тебе нужно сделать, – это найти способ вытащить меня из тюрьмы. Забудь о ТангКи. Забудь о совете. Просто вытащи меня отсюда. Тогда у меня хотя бы появится выбор».

Кастельс направился к двери. «Я вытащу тебя, Денис, даже если мне придётся воспользоваться всеми политическими услугами».

«Будьте осторожны, к кому обращаетесь за помощью — посоветуйтесь с Джимом».

Кастельс пожал плечами и ушел.

«У тебя есть мой телефон?» — спросил он Талливера.

Хисами начал просматривать свои электронные письма, диктуя ответы Талливеру, который записывал их на свой телефон.

За десять минут они рассказали о расследовании пропавших денег, убийстве Крейна, резервном финансировании сделки по покупке биотехнологического стартапа и ответах на запросы СМИ о предоставлении информации о юности Хисами и периоде его членства в РПК.

Внезапно Хисами остановился и схватил Талливера за предплечье. «Джим, Анастасия прислала письмо». Он перечитал его. «Оно с чужого аккаунта, поэтому я его не заметил. Она на корабле, направляющемся в Одессу… или Бургас. Она попросила одного из членов экипажа отправить мне письмо… судно, кажется, называется « Black Sea Star» … заключён в контейнер… сейчас на свободе и скрывается». Он передал Талливеру телефон. Талливер прочитал письмо, написанное с ошибками и пересыпанное случайными символами. Он тут же позвонил Зилле и прочитал его.

Хисами забрала телефон обратно. «Вам нужно действовать быстрее — похоже, это было отправлено не менее двадцати часов назад. Возможно, она уже достигла Чёрного моря. Тело, вероятно, было с корабля, так что у них есть основания арестовать капитана и обыскать судно».

Двое здоровенных тюремных охранников открыли дверь и поманили Хисами. Он передал телефон Талливеру. «Найди способ сообщить мне новости».

«Нужен ли мне доступ к вашей электронной почте?»

«Это невозможно, Джим. Это просто невозможно».

«А что, если она отправит еще одно электронное письмо?»

Хисами понимал смысл слов Талливера, но он просто не мог позволить кому-то увидеть его электронные письма и хотел бы объяснить Талливеру. «Просто вытащи меня отсюда», — тихо сказал он. «Сделай что угодно!»

Но следите за Кастеллом. Он — сорвиголова.

Сэмсон припарковался на каменистой дорожке у прибрежной дороги, где была хорошая мобильная связь, и отправил видео с телефона Анастасии Зилле Ди и команде Фенарелли в штаб-квартире карабинеров. Он не стал сразу уезжать, а пересмотрел запись. Она держала телефон на удивление неподвижно, когда выбиралась из деревьев и поднималась по склону к дороге. И, оказавшись на дороге, она шла так медленно, что двое мужчин и дрожащий мигрант были отчётливо видны. Затем она резко повернула вправо, и через секунду видео закончилось. Но звук продолжался, как и в голосовой почте: микрофон записывал звук бега мужчины, выстрелы и серию ударов, когда он упал в расщелину.

Он вышел и отошёл от машины, думая об Анастасии и о том, каково ей было рисковать собственной безопасностью ради такого ничтожного шанса спасти жизнь этого человека. Пожилая женщина, работавшая неподалёку в поле, рядом с огромной корзиной помидоров, поздоровалась. Самсон поднял руку и улыбнулся. Да, подумал он, Анастасия хотела более полной, более осмысленной жизни, чем он когда-либо мог ей предложить, и, вероятно, она была права. Многие на её месте просто приобрели бы миллиардерский образ жизни, но она использовала его, чтобы создать что-то героическое и полезное, и она была настолько заботлива о жизни каждого человека, что пожертвовала собой на этом пути.

Зилла позвонила ему. «Этот фильм с её телефона? Почему ты не сказал мне, что он у тебя, когда мы виделись?»

«Я не знала, пока не зарядила телефон. Я думала, он принадлежит второй жертве, Луису. Она подсунула ему телефон, прежде чем он убежал».

'Где вы сейчас?'

«На обратном пути в отель я оставил записку на твоей машине. Я искал тебя, но оба твоих номера были заняты. Она много снимала…

«Всё это там есть».

«У тебя есть доступ к телефону! Как?»

«Это неважно — есть четкие фотографии двух похитителей».

«Сэмсон, боюсь, это уже не так важно, как было. Анастасия сбежала и успела отправить электронное письмо Денису. Она на лодке, направляющейся в Чёрное море. Мы пытаемся организовать перехват в международных водах. У Израиля в том районе есть военно-морской корабль, но мы, вероятно, опоздали. Мы летим туда. Джонатан, Пит и я сейчас едем в аэропорт. Извините, мы не можем вас ждать».

«Понял. Дай мне знать, где и когда ты приземлишься, и я найду способ присоединиться к тебе».

Он посмотрел расписание рейсов на телефоне. Прямого рейса из Неаполя в Одессу не было. Ему предстояло десятичасовое путешествие через Вену, и этот рейс должен был вылететь из Неаполя только в полдень следующего дня. Билеты для него забронировала компания Hendricks Harp. Он отправился в отель, оставив Мэйси сообщение с просьбой перезвонить.

Прибыв, он взял пиво и вышел на балкон, который выходил не на море, а на горы, туманно-голубые в вечерних сумерках.

дневной свет, пронизанный дымкой осенних вечеринок.

Город внизу ожил на улицах, где раздавался визг мопедов и перекликались молодые итальянцы. Он достал телефон Анастасии и начал просматривать фотоальбом. Последние снимки были сделаны в Италии и, очевидно, в профессиональных целях, а может быть, чтобы показать Хисами работу полудюжины центров Aysel по всей Южной Европе. Там были офисы и терапевтические кабинеты, встречи персонала и несколько групп людей в футболках с логотипом организации и серия фотографий с путешествия на спасательном катере по южному Средиземноморью.

Он нашёл ещё больше доказательств её преданности делу: масштабное мероприятие по сбору средств в отеле Сан-Франциско для Фонда и поездки в Европу. Он пробежался по этим месяцам, останавливаясь, чтобы посмотреть серию фотографий с Хисами, который, казалось, редко появлялся без бумаг или ноутбука перед ним, даже когда они были у бассейна или на теннисном корте. Это был альбом с несколькими друзьями и без каких-либо признаков присутствия семьи, хотя его скрашивала одержимость Анастасии садовыми цветами, которых было много крупных планов, и появлением щенка. Хисами был запечатлён лежащим на траве, со спящим щенком на груди и коктейлем рядом.

Он нашёл фотографии Венеции, около трёх десятков, начиная со снимков с « Марии Редан» , когда она входила в лагуну. Но это были не только фотографии города. Были и его самого: лежащего на кровати в отеле, смотрящего в окно, дрожащего в гондоле и сидящего в одном из шикарных кафе на главной площади с бренди – ни одна из этих фотографий, как он знал, не принадлежала ей. Несколько из них были сделаны вместе в монастырском клуатре, где, как он помнил, позировал её друг Джанни. На ней были солнцезащитные очки и пальто, купленное в дорогом магазине. Она настаивала, что если видишь что-то по-настоящему идеальное для себя, обязательно купи это, какой бы ни была цена. Глаза у него всё ещё были воспалены после побоев, полученных в Македонии, и он выглядел усталым, но в то же время счастливым, настолько, что почти не узнавал себя. Не осталось ничего из их остального времени, проведенного вместе, кроме фотографии его матери в профиль, сидящей в рассеянном свете на кухне в своей

Это показало, что у Анастасии есть чувство композиции, и он сделал себе заметку переслать фотографию себе на каком-то этапе.

Интересно, видел ли Денис все свидетельства их близости, и почему Анастасия не удалила запись тех нескольких дней в Венеции? Их увлечение было очевидным. Возможно, она не совсем забыла то время. Возможно, она пролистывала их с улыбкой, как он сам недавно это делал. Он закрыл альбом и перешёл к поиску в электронной почте.

Начав с недавних писем, которые она получила, он нашёл хронологию её мероприятий в Италии: пять дней в море со спасательным катером и четыре дня, разделённые между двумя центрами на Сицилии, где мигрантам предлагали экстренную психотерапию. Информацию было легко извлечь из неё, поскольку Анастасия всегда писала скупо и по существу. Он хорошо помнил последние четырнадцать дней, но не видел ничего, что могло бы ему помочь: никаких случайных встреч, ничего необычного.

Он перешёл к письмам в папке «Отправленные» и не нашёл ничего интересного, кроме недавнего письма мужу, к которому она обратилась как к «Хэшу». Это подтверждало дату её возвращения, которую она упустила. Она добавила, что они всё обсудят, когда она вернётся. Он ввёл адрес Хисами в строку поиска отправленных писем и нашёл десятки, снова в основном обсуждая их графики, но было два более длинных письма от прошлого года, когда она была в Германии и во второй раз навещала семью Наджи – на этот раз без Самсона. Он отметил, что Наджи ему об этом не говорил. Её беспокоил вопрос, который она не уточнила.

«В чём проблема с тем, чтобы отступить, Хэш?» — написала она. «Эти люди — кем бы они ни были — обладают силой причинить тебе боль. И ради чего? Чего ты этим добьёшься? Почему бы тебе не отпустить это? Это неважно для твоей жизни. И это неважно для нашей жизни, и всё же эта штука захватывает нас. Это ОЧЕНЬ на тебя не похоже, Хэш».

Ты всегда видишь общую картину, поэтому я люблю тебя и восхищаюсь тобой. Я знаю, что ты должен победить, но стоит ли это твоего времени? Ты действительно хочешь, чтобы они раскопали всё это в твоём прошлом? Я мало что знаю – думаю, на это есть свои причины. Но ты…

замечательный и хороший человек, и терапевтические центры делают большую работу.

Почему бы тебе не двигаться дальше? Как всегда, с любовью, А.

Ее второе электронное письмо по этому вопросу включало его ответ, который Сэмсон прочитал первым.

«Ана, ты права, но я приобрела законную долю в этой компании и увеличила свои инвестиции, одновременно оказывая поддержку руководству. Так что да, мне очень обидно за их отношение ко мне.

Я обдумаю то, о чем вы просите.

В ответе Анастасия горячо поблагодарила его и упомянула телефонный разговор, который состоялся после того, как она получила электронное письмо. Судя по всему, они постоянно разминулись из-за разницы во времени между Западным побережьем и Германией.

«Было очень приятно поговорить с вами сейчас, и я так тронут, что вы решили обсудить это со мной. Вы же знаете, что я вас очень уважаю и ценю вашу мудрость и интеллект превыше всего. Вы говорили о том, чтобы разоблачать коррупцию, но почему это ваша обязанность? Почему бы не предоставить это властям? Это ваш мир. Думаю, вам виднее, но я хочу понять, почему вы это делаете. Противостоять им — безумие».

Словно подслушала довольно формальную супружескую ссору в соседней комнате. Между ними царило уважение, и она выражала ему восхищение, но не было ни следа страсти, ни чувства юмора Анастасии. Когда они с Самсоном были вместе, они смеялись, дурачились и беззастенчиво поддразнивали друг друга, но сейчас это больше походило на деловое партнёрство, где стороны были связаны меморандумом о взаимопонимании. Ради этого ли она от него ушла? Она хотела изменить свой мир к лучшему, и деньги и связи Хисами давали ей это, но разве она действительно должна была мириться с бескровной формальностью? Но всё это было лишь второстепенным по сравнению с откровением о том, что Хисами одержимо «разоблачает коррупцию» в новой компании, которой, должно быть, была «Танки».

Он допил пиво и встал. Прошло почти два часа с тех пор, как Зилла улетела. Она, должно быть, уже в Одессе, если контейнеровоз направлялся туда. Он позвонит, как только соберёт вещи и будет на пути в Неаполь – всё лучше, чем сидеть в отеле. На улице царило оживление: подъехали две машины.

Раздался свист шатающихся детей. Он высунул голову через парапет. Прибыли две машины карабинеров. Фенарелли вышел из одной. Самсон отстранился, выключил телефон Анастасии и вышел из комнаты. Чуть дальше по коридору висела картина в тяжёлой раме – этюд XIX века с изображением хижины горного пастуха в поддельной позолоте. Он оттянул картину на несколько сантиметров от стены, просунул телефон в щель за холстом и позволил картине упасть обратно.

Фенарелли и двое полицейских в форме напали первыми, когда он на них наткнулся, якобы ища бар. Они вернулись в вестибюль, где Фенарелли сложил руки. «Телефон, синьор, телефон, который вы нашли на месте преступления. Это улика, и вы должны отдать его мне немедленно».

Сэмсон выглядел озадаченным. «Он у мисс Ди. Как вы, должно быть, знаете, миссис Хисами вывезли из Италии на лодке, а мисс Ди летит на Украину самолётом. Она сказала, что собирается отправить вам фильм. Разве она этого не сделала?»

«Да, но нам нужен телефон».

Сэмсон вежливо улыбнулся: «Вы меня неправильно поняли, сэр. Оно у Зиллы Ди».

«Зачем ты ей это отдал?»

«Потому что она ведёт расследование для господина Хисами и настаивает, что телефон — собственность семьи. Как я могу с этим спорить?»

«Мне жаль, но нам придется обыскать вашу комнату, мистер Сэмсон».

Сэмсон выглядел обиженным, но передал Фенарелли ключи. Они неловко ждали, пока мужчины были наверху. Наконец Сэмсон сказал: «Почему телефон так важен? Эта часть истории мертва».

Фенарелли повернулся к нему: «Преступление было совершено на итальянской земле.

Это очень серьёзное дело. Мы расследуем три, может быть, четыре убийства и одно похищение. Мы хотим знать, на кого работали эти люди и почему их ликвидировали.

«У вас есть фильм – больше ничего нет. Я проверил телефон, прежде чем мисс Ди забрала его у меня». Фенарелли взглянул на администратора и предложил им перебраться в номер с видом на

Улица, где толстый мальчик развалился на стуле среди искусственных растений в горшках. Фенарелли сказал: «Perdersi, ragazzino» — «Исчезни, малыш».

«Я одного не понимаю, полковник», — сказал Сэмсон. «Каморра принесла в жертву этих двух людей, или их обманули?»

Фенарелли внимательно посмотрел на него, решая, насколько далеко ему следует зайти. «Мы считаем, что это был контракт, синьор. Этим людям, Скорце и Букко, предложили по 100 000 евро каждому, а организации — более 1 миллиона долларов».

«Вы говорите доллары — эти деньги пришли из Штатов?»

Фенарелли просто посмотрел на Самсона, что было равносильно «да».

«Значит, у вас есть источник в организации, и они вам это рассказали, верно? Вы же знаете, что её поездка в Италию была запланирована всего шестнадцать дней назад, когда она получила подтверждение о месте на судне для спасения мигрантов. Только четыре человека знали, где она».

«Контракт был заключен совсем недавно».

«После того, как она приехала сюда, в Италию?» Он медленно кивнул.

«Это чертовски сложная операция, которую нужно организовать так быстро. Судно направляется в Чёрное море, но деньги пришли из Америки. Вы понимаете это?»

«Это не так».

Сэмсон вернулся к теме похитителей: «Знала ли каморра, что их людей собираются убить? Это важно, правда? Ведь если они не знали, то мы имеем дело с человеком, который не боится крупной международной преступной организации».

Фенарелли не ответил. Его внимание было приковано к офицерам в вестибюле. Один из них покачал головой. Он повернулся к Самсону: «Мне нужно посмотреть, что вы с собой несёте, синьор. Извините».

«У меня два телефона — оба мои. Можете проверить, набрав номера». Он достал два Samsung, бумажник и паспорт.

Фенарелли взглянул на них и покачал головой. «Это не её модель, синьор. Но нам нужно проверить машину».

«Это Audi, которая стоит прямо у входа», — сказал Сэмсон, протягивая брелок Фенарелли, который перебросил его одному из своих офицеров.

«Я пришел, потому что хотел увидеть вас лично и задать вам вопрос».

'Вперед, продолжать.'

«Это расследование началось в Италии, но оно не закончится здесь.

Может быть, вы будете держать меня в курсе событий? Это будет полезно лично мне, понимаете? — Самсон прекрасно всё понял. Фенарелли был амбициозен, а знания — путь к вершине.

«У меня нет с этим никаких проблем. Абсолютно никаких».

Офицеры вернулись, ничего не найдя в «Ауди». Фенарелли протянул руку Самсону.

«У вас есть моя визитка?» — кивнул Сэмсон. «Удачи. Я понимаю, что для вас лично важно найти госпожу Хисами».

Он давал Сэмсону понять, что он хорошо информирован и не является рядовым командиром карабинеров провинции.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 12

В тот момент, когда её нашли, и мужчины карабкались по штабелю контейнеров, чтобы схватить её, она совершенно не думала о собственной безопасности. Она вскочила и использовала деревянную палку против мужчин, колотя их по рукам, пока они цеплялись за край контейнера, замахиваясь ими, пока они ползли к ней, и попав в голову одного из них, сбив его без сознания на контейнер внизу. Она изо всех сил боролась, чтобы подавить агрессию, о которой предупреждал её отец, до такой степени, что коллеги всегда считали её самым спокойным человеком в комнате. Но теперь, охваченная слепой яростью, она не заботилась ни о своей безопасности, ни о том, кого она ранит, и, загнанная в угол, крикнула, что убьёт ножом первого, кто на неё нападёт. Было ясно, что они её поняли, и отступили. Затем снизу её окликнул голос по-английски, тот самый, который она слышала по системе громкой связи.

«Тебе не сбежать. Тебе негде спрятаться. Спускайся».

«С вами будут хорошо обращаться».

Это подтвердило её подозрения, которые она подозревала, обнаружив мёртвых похитителей, лежащих в темноте контейнера вместе с ней. Они были готовы убить столько людей, сколько потребуется, но она нужна им живой. Она представляла ценность. Она нащупала щель между двумя самыми высокими контейнерами справа от себя, засунула деревянную биту в куртку, а нож – в карман, затем проскользнула между контейнерами и проскользнула между ними, используя мастерство, отточенное за предыдущие тридцать шесть часов. Трое мужчин наверху контейнера бросились за ней, но она была быстрее их и в мгновение ока оказалась на самом верхнем контейнере, противостоя всей силе…

ветер. Она посмотрела вниз и крикнула: «Я убью себя, и что тогда?»

«Нет смысла».

«Вот и я!» — дико закричала она. «Я больше никогда не позволю тебе взять меня в плен. Понимаешь? Никогда!» В глубине души она знала, что это неправда, ведь она очень хотела выжить, но не могла вернуться в темноту контейнера.

«Мы можем это уладить. Чего вы хотите?» — раздался голос уже через громкоговоритель.

«Душ, еда, свет». Это тоже было совершенно нереально. Экипаж корабля уже сбросил в океан двух убитых мужчин.

Вряд ли они собирались обеспечить ей душ и горячую еду.

Она держала своих похитителей на расстоянии, угрожая пробежать через контейнеры и прыгнуть в море, так что противостояние продолжалось час или больше, до рассвета, когда она заметила скопления огней вдали по обе стороны от носа корабля. Она видела этот вид раньше, когда была ребенком, и поняла, что они приближаются к Дарданеллам, и это были огни Азии и Европы, сходящиеся в проливах, через которые они войдут в Мраморное море. Огни означали покрытие мобильной связи. Теперь у нее был шанс. Она достала телефон и лихорадочно начала набирать номер, но в панике не могла вспомнить номер Дениса. Она вернулась к журналу телефона, чтобы найти номера, которые набирала, когда они проплывали мимо острова ранее, но и они не сработали. Затем туман рассеялся, и ей удалось набрать нужный номер. Она дозвонилась, и звонок перешел прямо на голосовую почту. Ей не нужна была его чертова голосовая почта. Она хотела, чтобы муж на другом конце провода объяснил ей, что делать, и был готов организовать её спасение. Она оставила безумное, бессвязное сообщение, повесила трубку и присела, зная, что команда скоро с ней свяжется. Затем она набрала номер, в котором была абсолютно уверена, и после трёх гудков на звонок ответили.

Накануне вечером Сэмсон проехал четыре с половиной часа до международного аэропорта Неаполя и припарковался перед терминалом. Рано утром следующего дня, не в силах заснуть, он отправился на поиски кофе и теперь ждал у терминала на скамейке, куря.

Он курил сигарету и пытался дозвониться до Зиллы Ди, когда один из его телефонов завибрировал. Он достал его и ответил.

«Самсон, это я», — сказала Анастасия. «Я на лодке… мы идём через Дарданеллы… лодка называется « Чёрноморская звезда »…

Ты понял?

Он подавил свое изумление. «Где ты сейчас?»

«Я на контейнере… меня собираются снова запереть…

«Вы должны вытащить меня с этого гребаного корабля… пожалуйста… я больше так не могу… пожалуйста».

«Мы отправляем людей. В какой порт вы направляетесь — Одесса, Бургас? В какой порт?»

«Не знаю. Нужно отследить корабль. Обыскать его». И тут она начала сдаваться. Это был скорее гнев, чем жалость к себе или страх, и он спокойно велел ей продолжать говорить с ним. Какого размера был корабль? Где именно она была? Что она могла видеть? Кто они? Русские? Украинцы?» Она отвечала как могла, но голос всё время терялся. Она говорила прерывисто, дышала часто.

«Послушай, Анастасия», – сказал он. «Там сейчас ищут лодку. Они идут за тобой. Что бы ни случилось, я обещаю, я освобожу тебя. Обещаю. Понимаешь? Я найду тебя, где бы ты ни была, чего бы это ни стоило. Я найду тебя. Оставайся в живых. Я иду за тобой». На заднем плане слышались мужские голоса, и он почувствовал, что её вот-вот схватят, потому что рыдания от разочарования и гнева прекратились, а дыхание участилось. Она успела произнести ещё три слова, прежде чем звонок оборвался. «Пожалуйста, Самсон! Пожалуйста». Затем связь прервалась.

Сэмсон остался с телефоном в руке, глядя на ряд автобусов, ожидающих ранние рейсы из Соединенных Штатов.

Он набрал номер Зиллы. «Она взяла телефон. Она только что звонила. Она входит в Дарданеллы. Вы уже отследили корабль?»

«Нет никаких следов судна с таким названием».

«Вы проверяли суда, выходящие из портов восточного побережья Италии?»

«Сейчас этим и занимаюсь».

«У нас есть точные координаты, поэтому корабль может быть перехвачен в любом месте от Дарданелл через Мраморное море и

Чёрное море. Как у вас с этим дела?

«Плохо — израильтяне не будут играть».

«Это в турецких водах — это работает?»

«Мне нужно добраться до Вашингтона, а там уже поздняя ночь. Не могу ни с кем связаться».

'Где ты?'

«Одесса, но мы в самолете и можем вылететь, когда понадобится».

«У нас мало времени. Это судно направится в российские воды, как только достигнет Чёрного моря. Я позвоню Мэйси и узнаю, что он может сделать. Этот телефон я оставлю свободным».

Он повесил трубку и проклинал себя за то, что не дал Зилле номер, которым пользовалась Анастасия. Вместо этого он написал сообщение, которое отправил и Мэйси.

Затем он позвонил Мэйси, которая проснулась после двух гудков и ответила со своим обычным невозмутимым добродушием. Самсон рассказал ему о звонке с корабля и разговоре с Зиллой.

«Я отправил вам сообщение. Можете ли вы связаться с кем-нибудь в Центре правительственной связи, чтобы найти этот номер? Это телефон Анастасии, которым она пользовалась на борту. Мы можем определить её точное местоположение. Возможно, телефон всё ещё включён, и мы сможем его отследить».

Мэйси пробормотал сомнение в скорости, с которой это придётся делать. «Хорошо, что ещё нам нужно здесь сделать?» — сказал он. «Я выясню, есть ли у нас какие-либо военно-морские силы в этом районе. Возможно, мы сможем что-то сделать с НАТО, но это, вероятно, будет означать, что похищение станет достоянием общественности, и, поскольку Денис находится в тюрьме, это станет большой новостью».

У Сэмсона зазвонил другой телефон. Это была Зилла. Он положил телефоны рядом на скамейку, жалея, что не догадался разговаривать в машине из-за фонового шума аэропорта, и включил громкую связь, чтобы Мэйси и Зилла могли слышать друг друга. «Мы полагаем, что судно покинуло контейнерный порт Таранто через шесть часов после похищения», — сказала она. «Раньше оно называлось Black Sea Star , но было переименовано в CS Grigori II и зарегистрировано на российскую компанию».

«Очень сложно перехватить чёртову российскую лодку. НАТО её не тронет», — сказал Мэйси.

«Турецкое правительство — возможный вариант», — сказал Зиллах. «Вопрос лишь в том, чтобы связаться с нужными людьми в Штатах».

«Сколько у нас времени?» — спросил Самсон.

«Судно направится прямиком в российские территориальные воды, как только войдёт в Чёрное море — где-то через двенадцать-пятнадцать часов, может быть, чуть больше. Если они поймают госпожу Хисами с телефоном, они сочтут, что о её присутствии на борту известно. Это значит, что она будет в гораздо большей опасности, чем была — у них может возникнуть соблазн избавиться от неё. Если они оставят её в живых, то, вероятно, приложат все усилия, чтобы скрыть её присутствие. Это чертовски большое судно, и на нём полно мест, где можно спрятаться».

«Я поговорю со своими контактами здесь и попытаюсь отследить этот телефон»,

— сказала Мэйси. — А вы имеете дело с американской стороной. Кстати, Денис что-нибудь об этом знает?

«Он в изоляции. Он понятия не имеет, что происходит», — сказал Зиллах.

«Это кажется жестоким», — сказала Мэйси.

«Тулливер и Кастелл в курсе всех событий.

И кто-то из них увидит его сегодня. Но есть… — Она остановилась.

«Что ты хотел сказать?» — спросил Самсон.

«Господин Хисами не предоставил Талливеру доступ к своему телефону, так что даже если Анастасия успеет отправить сообщение или позвонить, они его не услышат». Сэмсон понял, что ей не удалось дозвониться до Хисами, и позвонил ему, но обрадовался, что она вспомнила его номер. Звонок оставил у него чувство бессилия – он ничего не мог сделать. Он наклонился к двум телефонам.

«Мне нет смысла лететь в Одессу, пока у тебя нет новостей о лодке. Я останусь здесь, пока не получу от тебя хоть какой-нибудь ответ. Просто будь на связи как можно скорее. О, да! Зилла, я как раз собирался спросить о посылке, которую я тебе передал».

«Я заказал его из Италии. Он уже должен быть там, а сбор остальных материалов был проведён вчера. С этим у нас всё в порядке».

Она повесила трубку, и он остался с Мэйси на одной линии. «Пол, должен предупредить тебя, что Найман был здесь прошлой ночью. SIS всем этим захвачена. У них хорошие отношения с итальянскими коллегами, и в сети постоянно слышны новости о похищении Анастасии. Найман пытается выяснить связь между Крейном, Хисами и похищением».

«Как и все мы», — сказал Самсон.

«Точно так же он мог просто пытаться выяснить, насколько вы осведомлены. Но для них это явно не только академический интерес. Уверен, они собирают информацию не просто так». «О чём он спрашивал?»

«Его особенно интересует американский аспект, и по какой-то причине он не может получить желаемое по своим обычным каналам в ЦРУ и ФБР. Конечно, в этом плане всё не так просто, как раньше». Сэмсон уловил нотку сожаления и вспомнил, что Мэйси любил Америку и уважал её разведывательные службы, с которыми он работал над столькими операциями во времена холодной войны.

Мэйси был недоволен тем, как идут дела в США, да и вообще где-либо. «Не сдавайся. Я знаю, тебе сейчас нелегко, Пол», — сказал он.

«Спасибо, дружище», — сказал Сэмсон и повесил трубку. Между ними всё вернулось на круги своя.

Он сел в машину, которая начала привлекать внимание двух гаишников; она была припаркована в неположенном месте. Он доехал до полупустой краткосрочной парковки и нашел место на верхнем этаже, где его не потревожат. Он забрался на заднее сиденье и, используя свой рюкзак как подушку и накинув на плечи запасной свитер, провалялся в дороге целый час. Проснувшись, он проверил телефон на наличие сообщений и писем, но ничего важного не нашел, поэтому откинулся назад, потягивая воду из бутылки и съев купленный в дороге энергетический батончик. Он гнал Анастасию прочь из своих мыслей. Снова услышав ее голос, да еще и услышав ее в таком горе, он глубоко расстроился, но, разыскивая Айсель Хисами в Сирии, он знал, что навязчивое воображение обстоятельств жертвы ничего не даст.

Его глаза были закрыты, когда над головой раздался стук в окно. Он вздрогнул и увидел мужчину в футболке и куртке, манящего его. Мужчина отошел от машины и поднял руки, чтобы Сэмсон увидел, что они пусты. Сэмсон вышел через дальнюю дверь к мужчине. Их было пятеро: двое телохранителей с пистолетами за поясом, стоявшие в нескольких метрах; один в серой толстовке с капюшоном и с лиловым родимым пятном, тянущимся от кончика носа до середины левой щеки, стоявший поодаль; и невысокий мужчина, прислонившийся к Maserati Quattroporte, который теперь застрял в машине Сэмсона. Он курил сигарету, используя черепаховый мундштук.

«Могу ли я вам помочь?» — спросил Сэмсон, глядя на человека, который постучал в окно и, по-видимому, был тем человеком, которому было поручено говорить.

«Синьор Самсон, это тесть Сальваторе Букко». Он указал на мужчину у «Мазерати». Говоривший был молод, не старше тридцати, и его голос был мягким и ленивым. «Он хочет поговорить с вами, но должен сделать это через меня, потому что он не говорит по-английски».

Каморра нашла Самсона, и он не сомневался, кто сообщил им, где он находится – полковник Фенарелли. Но было ли это местью за то, что он спрятал телефон Анастасии, или просто частью тайных отношений между карабинерами и неаполитанским преступным миром, Самсон понятия не имел.

«Давай», — сказал он.

«Никколо Скорца мёртв. Мы считаем, что Сальваторе тоже убили».

«Боюсь, это разумное предположение», — сказал Сэмсон.

«Синьор Эспозито тоже боится, — сказал их переводчик. — Он боится за свою дочь и двух маленьких внуков, а также за Сальваторе, который для всех нас хороший отец и друг».

«Понимаю», — сказал Сэмсон, глядя на Эспозито. «Но я мало что могу сделать».

Молодой человек перевел для Эспозито, и последовало несколько невнятных фраз. «Синьор Эспозито говорит, что вы можете привести его к людям, ответственным за это».

Сэмсон недоверчиво посмотрел на него. «Наверняка мистер Эспозито знает об этом деле гораздо больше меня. Вашей организации заплатили за похищение невинного сотрудника благотворительной организации. Вы знаете, кто вам заплатил, а я — нет. Вы знаете, кто приказал вам отвезти её на контейнеровоз «Григорий» в Таранто, а я — нет. Что я могу вам сказать?»

«Ничего не было сказано об убийстве наших двух друзей».

«Простите, если я не выказываю вам большого сочувствия», — медленно проговорил Самсон. «Букко и Скорца убили двух мигрантов на той дороге…

Их казнили, как собак. Затем они схватили госпожу Хисами, предположительно, накачали её наркотиками и поместили в контейнер. Их волновало, что они делают? Думали ли они о страданиях, которые причинят? Нет, потому что им заплатили огромные деньги. А теперь они погибают. Я ничем не могу вам помочь.

Эспозито вынул мундштук изо рта и поднёс его примерно в шести дюймах от лица, щурясь от дыма. Он был совершенно ничем не выделялся: обвислый подбородок, редеющие волосы, коротко стриженные, мешки под глазами, белая рубашка, застёгнутая на все пуговицы, золотое кольцо и браслет. Если не считать убийственного, презрительного взгляда, его мало что отличало от таксиста любого европейского города. Он произнес ещё несколько фраз, затем снова вставил мундштук в губы и…

«Синьор Эспозито недоумевает, почему вы так себя ведёте. Он предлагает обмен информацией — вот и всё. Он вам не угрожает. Он просто хочет вам помочь».

«Какую информацию он хочет от меня получить?»