Белые призраки

РАССКАЗ С ЭПИГРАФОМ

Старый чекист Ян Карлович Берзинь, бывший начальник советской военной разведки, часто, бывало, говорил:

Эти слова я взял бы эпиграфом к истории, которая произошла в Брянском лесу весной 1943 года.

После крупнейшего поражения под Сталинградом немецко-фашистское командование тщательно готовилось к летней кампании. У фашистов был последний шанс вернуть стратегическую инициативу в войне. В район Курского выступа стягивались десятки пехотных, моторизованных и танковых дивизий, отдельные танковые батальоны и бригады, дивизионы штурмовых орудий. В наступлении должно было принять участие свыше двух тысяч самолетов, около трех тысяч танков и штурмовых орудий и почти миллионная армия пехоты. Большие надежды возлагались на внезапное применение нового «секретного» оружия — тяжелых танков «тигр» и «пантера», штурмовых орудий «фердинанд», новых истребителей и штурмовиков. Операция под Курском получила у гитлеровцев название «Цитадель», и ее успешное завершение должно было явиться началом победоносного летнего наступления.

Но не все было крепко в этой «Цитадели». В самом фундаменте ее была коварная трещина — в тылу готовившихся к наступлению немецких армий, в Брянских лесах расположился партизанский край. Действия партизан вносили все более и более ощутимые «коррективы» в замыслы фашистов, и поэтому задолго до наступления немецкое командование приняло решение о полной ликвидации всех партизанских отрядов в Брянских лесах.

Днем и ночью обрушивались бомбы на «партизанские» участки Брянского леса. Снятые с фронта дивизии вместе с карателями использовали против партизан тяжелую артиллерию, устраивали засады, минировали лесные тропы, мосты, колодцы. С тяжелыми боями партизаны, маневрируя, отступали все дальше и дальше в глубь леса.

В партизанском отряде «Народные мстители» было много стариков, женщин и детей, которые шли за своими, спасаясь от оккупантов. После продолжительных боев боеприпасы и продовольствие были на исходе. Непрерывно рвались бомбы, снаряды и мины, с треском рушились вокруг столетние деревья, свистели пули. В страхе кричали дети, плакали женщины, стонали раненые. Но партизаны, отступая, продолжали вести бои. И вот отступать стало некуда — немцы были со всех сторон.

Уже третью ночь не спят командиры. Помимо ежечасно меняющихся задач, связанных с отпором наседавшим со всех сторон фашистам, им необходимо было решить главную — вырваться из окружения. На поиски бреши в кольце окружения по «звездному маршруту» в разные стороны ушли разведчики. С нетерпением ждали их командиры, и когда перед рассветом они вернулись, то вместе с первыми лучами солнца забрезжила и надежда на спасение — один-единственный шанс: перейти всем отрядом через небольшой мост, переброшенный над глубоким крутым оврагом, и, оторвавшись от немцев, втянуться в обширное непроходимое болото Седое, где немцам с их техникой делать нечего.

Люди несколько ободрились. Начальник отряда «Народные мстители» Борис Хлюстов отправил разведчиков уточнить подходы к мосту и отдал распоряжения подготавливать отряд к быстрому отходу. Но на этот раз разведчики вернулись со страшной вестью — мост, на который партизаны возлагали столько надежд, заминирован.

Еще до подхода к мосту разведчики встретили блуждавшего по лесу паренька из ближайшей деревни. Тот рассказал, что он сын местного полицая, что он стыдится своего отца-предателя, а к партизанам решил пробраться во что бы то ни стало именно сегодня, так как хотел предупредить их о грозившей беде — этой ночью его отец провел немцев к мосту, и мост теперь заминирован.

Что делать? Немцы, казалось, знали, что в отряде нет минеров, и не оставили у моста никакой засады. И как нарочно, у партизан не осталось ни коров, ни лошадей — их можно было бы прогнать по мосту и узнать, заминирован он или нет. А напряжение боя растет. Непрерывно налетают шквалы минометно-артиллерийского огня, все чаще слышатся со всех сторон крики: «Русс, сдавайса!»

Так прошла еще одна ночь, а утро принесло новую неожиданность — исчез мальчишка, рассказавший о мосте.

Суровы лица партизан. Нервы натянуты до предела. Что делать?

Можно, конечно, оставить заслон и попытаться спуститься по оврагу, на дне которого бурлит глубокая речушка. Но как переправить стариков, матерей с детьми и раненых по размытым дождями склонам оврага, через реку почти на глазах у наседавших фашистов? Да и сумеет ли малочисленная группа заслона удержать немцев? И как потом они, те, кто останется прикрывать отход, сами выйдут из окружения?

Нет, выход один — нужно пройти через мост. Но как это сделать?

И тут к командиру отряда подошел Семен Ильичев. Чекист, переброшенный из Москвы в тыл врага, он выполнил задание и возвращался назад в Центр. Наступление немцев задержало его в отряде. Третьи сутки, помогая товарищам, он отбивался вместе с ними от наседавших фашистов.

— Слушай, Борис, не нравится мне эта история с парнишкой, — сказал Семен негромко. — В теперешних условиях немцам у нас в тылу заминировать мост не так-то просто, даже с помощью предателя-проводника. А может, им выгодно, чтобы мы считали мост заминированным? Не провокация ли это? Не был ли подослан к нам сынок полицая? — Он помолчал и добавил: — Вот что! По мосту пойду я! Я проверю его!

Командир стоял в нерешительности. А Семен убеждал:

— Да ты не волнуйся, Борис. Все будет хорошо. Ну а подорвусь… Что ж!.. Тогда дашь бой и поведешь людей на прорыв. А пока возьми мою махорку. Всю, всю бери…

Через некоторое время разведчики подвели чекиста к мосту. С замиранием сердца они наблюдали, как этот коренастый, среднего роста медлительный человек словно нехотя спустился к мосту, постоял несколько мгновений перед деревянным настилом и… шагнул вперед. Сделал еще один шаг. Еще. Медленно зашагал, скованно двигая руками, словно шел по узкой доске. На противоположном конце моста развернулся, смелее и тверже прошел мост в обратную сторону, вступил на землю. Ильичев постоял немного, тряхнул головой, вынул из кармана платок и вытер лоб. Все!

Вскоре отряд без потерь переправился через овраг. Мост вслед за этим был взорван гранатами.

…Вечером на привале, когда отряд уже оторвался от преследования противника, Борис Хлюстов подошел к Ильичеву.

— Вот, — сказал он, протягивая чекисту кисет с махоркой. — Возьми. Всю, всю бери, — усмехнувшись, добавил он. — И мою бери. Больше мне наградить тебя нечем.

Ильичев улыбнулся и взял свой кисет.