В камере — четыре на два метра — находились койка без матраса и стул. Дверь из стали. Когда она закрылась, в замке повернулся ключ. Еды и питья Алексу не дали. В камере стоял холод, но одеяла не было.
Хорошо хоть охранники сняли наручники. Они обыскали Алекса со знанием дела и вынули всё из его карманов. А ещё забрали ремень и шнурки. Наверное, доктор Гриф считал, что Алекс может повеситься. Ведь он был нужен ему живым и здоровым для урока биологии.
Было около двух часов ночи. Алекс не спал. Он пытался забыть всё то, что ему рассказал Гриф. Теперь это не имело значения. Он понимал, что до полдесятого нужно сбежать, потому что, нравится ему это или нет, никто не поможет. С тех пор, как он объявил тревогу, прошло больше тридцати шести часов — и ничего. Или устройство не сработало, или в МИ-6 решили не вмешиваться. Конечно, что-то ещё может произойти до следующего завтрака. Но рисковать Алекс не собирался. Нужно было выбираться. Немедленно.
В десятый раз он подошёл к двери и, встав на колени, внимательно прислушался. Охранники притащили его в подвал. Его камера находилась в другом коридоре — не в том, где были другие узники. Хотя всё произошло очень быстро, Алекс постарался вспомнить всё до мелочей. Из лифта налево. За угол. Второй коридор. Последняя дверь. Теперь он может рассчитывать только на себя. Хорошенько прислушавшись, Алекс убедился, что охранника снаружи нет.
Прошло полночи — пора. Обыскав его, охранники забрали не всё. Никто не обратил внимания на золотую серёжку. Что сказал Смитерс? «Эта серёжка маленькое, но мощное взрывное устройство. Разделив две части, ты приведёшь его в действие. Досчитай до десяти, и оно оставит дыру в чём угодно…»
Пришла пора убедиться.
Алекс разъединил серёжку. Вынул из уха и сунул обе части в замочную скважину, отошёл и сосчитал до десяти.
Ничего не случилось. Серёжка испорчена, как и передатчик? Алекс почти отчаялся, но тут вспыхнуло пламя. К счастью, бомба сработала беззвучно. Замок горел секунд пять, потом огонь погас. Алекс подошёл к двери. В ней образовалось отверстие размером с двухфунтовую монету. Расплавившийся металл был всё ещё раскален. Алекс толкнул дверь, и та открылась.
Охваченный возбуждением, он шагнул из камеры, но заставил себя успокоиться. Может быть, он и выбрался из-под замка, но всё ещё в подвале. Повсюду охранники. Он находится на вершине горы без лыж и не знает, как спуститься с неё. Это ещё далеко не свобода, далеко не она.
Алекс побежал к лифту. Ему очень хотелось вызволить остальных, однако он понимал, что от них помощи не дождёшься. Освободить их из камер значит подвергнуться ещё большей опасности. Вот и лифт. Охранника на посту не было. Перерыв на кофе? Или Гриф ослабил режим охраны? Алекс и остальные заперты, значит охранять некого. По крайней мере, они так думают. Надо спешить. Кажется, удача была на его стороне.
Лифт поднял его на второй этаж. Единственный путь с горы начинался в его спальне. Конечно, Гриф тщательно осмотрел все вещи. Но что он с ними сделал? По тёмному коридору Алекс пробрался к себе в комнату. Его вещи лежали кучей на кровати. Вот лыжный костюм. Защитные очки. Даже CD-плеер с Бетховеном. Алекс облегченно выдохнул. Ему всё понадобится.
Он уже знал, что сделает. Лыжи исключались. Неизвестно, где они хранятся. Но на лыжах свет клином не сошёлся. Алекс замер — по коридору прошёл охранник. Не все спят! Медлить нельзя. Как только обнаружат взломанную дверь камеры, поднимут тревогу.
Подождав пока уйдёт охранник, Алекс пробрался в прачечную. Оттуда он вышел, неся длинный плоский предмет из лёгкого алюминия. Занёс его к себе, прикрыл дверь и зажёг маленькую лампу. Алекс боялся, что, вернувшись, охранник заметит свет, но не мог работать в темноте. Приходилось рисковать.
Он украл гладильную доску.
За свою жизнь Алекс стоял на сноуборде только трижды. В первый раз он только и делал, что падал на пятую точку. Научиться кататься на сноуборде гораздо сложнее, чем на лыжах, но когда приноровишься, дело идёт быстрее. На третий день Алекс уже умел ездить и с лёгкостью скользил по склонам для начинающих. Сейчас ему нужен сноуборд. Гладильная доска сгодится.
Алекс включил Discman. Диск завращался, затем высунулся алмазный край. Алекс произвёл мысленные расчёты и начал резать. Доска была шире, чем хотелось бы. Алекс знал: чем длиннее доска, тем быстрее будет скорость, но слишком длинной доской он не сможет управлять. Гладильная доска была плоской. Нос её не был загнут — то есть его судьба зависела от любого камня или торчащего корня. Ничего не поделаешь. Он смотрел, как пила врезалась в металл. Алекс аккуратно вёл её по дуге. Примерно полдоски отвалилось. Алекс поднял оставшуюся часть. Она доходила почти ему до груди, была заостренной с одной стороны и округлой — с другой. Отлично.
Потом он отрезал ножки, оставив выступы по шесть сантиметров. Без креплений управлять доской не получится. У него их не было: ни ботинок, ни стрепов, ни хайбэка. Придётся импровизировать. Алекс оторвал от простыни две полосы и сунул их в карман лыжного костюма. Привяжет одну из кроссовок к остаткам ножки. Конечно, это крайне опасно: упадёшь — вывихнешь ногу.
Кажется, всё. Он быстро застегнул молнию. Смитерс говорил, что костюм пуленепробиваемый; и Алексу пришло на ум, что это ему наверняка пригодится. Он повесил защитные очки на шею. Окно не починили. Алекс выбросил гладильную доску и вылез следом.
Луна скрылась за облаками. Алекс нащупал на очках выключатель. Послышалось негромкое жужжание — заработала батарейка, и Алекс увидел склон горы в мрачном зелёном цвете, а ещё деревья и убегающий вниз заброшенный лыжный спуск.
Он подтащил доску к началу спуска и куском простыни привязал её к ноге. Потом аккуратно встал на доску, повернув правую ногу на сорок градусов, левую на двадцать. Его инструктор сказал, что у него правая нога опорная — то есть её следовало ставить вперёд. Но сейчас не время думать о технике. Он замер, раздумывая о том, что собрался сделать. До этого он пробовал только зелёные и синие спуски — цвета обозначали трассы для новичков и более продвинутых райдеров. Джеймс говорил, что вся гора состояла из «чёрных», профессиональных спусков… Пар, вырывавшийся у него изо рта, поднимался вверх зелёными облачками. Получится ли? Надо поверить в себя.
Позади взвыла сирена. Повсюду в академии зажёгся свет. Алекс оттолкнулся и помчался вниз, с каждой секундой набирая скорость. Похоже, выбора больше не было. Что бы теперь ни случилось, назад пути нет.
Доктор Гриф в длинном халате серебристого цвета стоял у распахнутого окна в комнате Алекса. На миссис Стелленбош также был халат, но из розового шёлка, и в сочетании с её неуклюжей фигурой он смотрелся на редкость отталкивающе. Их указаний ждали три охранника.
— Кто обыскивал мальчишку? — спросил доктор Гриф. Ему уже показали дверь камеры с прожжённой дырой.
Охранники побледнели, но ничего не сказали.
— Ответ может подождать до утра, — сказал Гриф. — Сейчас важнее найти его и прикончить.
— Наверняка пошёл вниз! — проговорила миссис Стелленбош. — Без лыж ему далеко не уйти. Дождёмся рассвета и поищем его на вертолёте.
— Думаю, этот мальчик сообразительнее, чем мы предполагали. — Гриф поднял с пола остатки гладильной доски. — Видите? Он соорудил что-то вроде тобоггана или санок. Ладно…
Гриф принял решение. Миссис Стелленбош обрадовалась, увидев, что его глаза снова излучают уверенность.
— Пусть за ним отправятся двое на снегоходах. Быстро!
Один из охранников выбежал из комнаты.
— А как же наряд у подножия горы? — спросила миссис Стелленбош.
— В самом деле.
Доктор Гриф улыбнулся. В долине он держал охранника и водителя на случай, если кто-нибудь попытается бежать на лыжах. Теперь эта мера предосторожности пришлась кстати.
— В любом случае, Алекс спустится в Железную долину. Чем бы он ни пользовался, железную дорогу ему не пересечь. Можно поставить там автоматчика. Если он туда доберётся, то будет лёгкой мишенью.
— Великолепно, — промурлыкала миссис Стелленбош.
— Хотел бы я посмотреть, как он умрёт. Ну, да ладно. Райдер обречён. Можно идти спать.
Казалось, Алекс летит по краю земли навстречу неминуемой погибели. На языке сноубордистов он ловил воздух, то есть отрывался от склона. Через каждые десять метров склон нырял на пять метров. Всё вертелось. Ветер хлестал по лицу. На очередном участке спуска ему всё же удалось выйти на нужную траекторию, и он рванул вниз, всё дальше удаляясь от Белого пика. Он летел быстрее ветра, мимо, слившись в одно светящееся зелёное пятно, проносились деревья и скалы. Что ж, в какой-то степени, чем круче, тем лучше. Один раз он попытался приземлиться на ровный участок, чтобы снизить скорость, и ударился с такой страшной силой, что чуть не потерял сознание, и следующие метров двадцать ехал вслепую.
Гладильную доску трясло и крутило нещадно, и Алексу приходилось напрягать все свои силы, чтобы совладать с нею. Он старался следовать естественной линии спуска, но на пути встречалось слишком много препятствий. Больше всего он страшился талого снега. Если на такой скорости доска попадёт в лужу, он упадёт и расшибётся насмерть. Алекс понимал, что, чем ниже он спускается, тем сильнее опасность.
Однако за пять минут спуска он упал только дважды — и оба раза его падения смягчили большие сугробы. Долго ли ещё? Он попытался вспомнить, что говорил Джеймс Шпринтц, но на такой скорости это было невозможно. Все силы были направлены на то, чтобы удержаться в вертикальном положении.
Выехав на небольшой ровный выступ, он затормозил юзом, погрузив край доски в снег. Дальше — устрашающе крутой откос. Страшно даже смотреть вниз. С обеих сторон стеной выстроились деревья. Впереди — зелёная муть: очки не позволяли видеть далеко.
И тут за спиной раздался шум. Рёв двух, а то и больше, моторов. Алекс посмотрел через плечо. Сначала он ничего не увидел. Но вот в поле зрения появились две точки. Они приближались.
Люди Грифа ехали на переоборудованных снегоходах Yamaha Mountain Мах с трехцилиндровыми семисоткубовыми моторами. На своих трёх с половиной метровых гусеницах они с лёгкостью летели над снегом, двигаясь в пять раз быстрее Алекса. Их трёхсотваттные фары уже обнаружили его. Охранники прибавили скорость, и с каждой секундой снегоходы становились всё больше.
Алекс прыгнул на следующий откос. В ту же секунду раздался треск, серия отдаленных щелчков, и рядом фонтанчиком брызнул снег. На снегоходах стояли автоматы! Алекс с криком устремился вниз, еле удерживая под собой плоский кусок металла. Самодельное крепление натирало ему лодыжку. Доску под ногами неистово колотило. Не разбирая дороги, он просто мчался вперёд, стараясь удержать равновесие и надеясь, что путь впереди свободен.
Свет фар ближайшего снегохода высветил Алекса, и его длинная тень появилась впереди на снегу. Раздалась вторая автоматная очередь, и Алекс пригнулся, почувствовав, как рой пуль пронёсся над его головой. Послышался рёв, c ним поравнялся второй снегоход. Нужно съехать с трассы. Иначе его застрелят или задавят. Или и то, и другое.
Он перенес центр тяжести на край доски и повернул. Заметив просвет между деревьями, устремился к нему. Теперь он мчался сквозь лес — мимо, словно в компьютерной игре, родившейся в каком-то воспалённом мозгу, мелькали ветки и стволы. Смогут ли здесь проехать снегоходы? Ответом на этот вопрос стали новые выстрелы, порубившие с деревьев листья и ветки. Нужно отыскать тропу поуже. Доску тряхнуло с такой силой, что он чуть не полетел башкой вперёд. Слой снега становился тоньше! Алекс вильнул и устремился к двум толстым деревьям. Он проехал между ними, чудом не задев. Пусть попробуют снегоходы!
У снегохода не оставалось выбора: это был единственный путь, и вытормаживаться было уже слишком поздно. Водитель направил машину между деревьями, следом за Алексом, однако та была слишком широкой. Алекс услышал страшный скрежет, вопль и, наконец, взрыв. Над верхушками деревьев взлетели клубы оранжевого пламени, а на снегу заплясали чёрные тени. Впереди, за возвышением, снова замаячил просвет. Пора убираться из леса.
Он вылетел на возвышение и опять «поймал воздух». Оставив деревья позади, а землю внизу, он заметил второй снегоход. Тот догнал его. Какое-то мгновение они мчались рядом. Алекс резко подался вперёд всем телом и схватил носок доски. Всё ещё в полёте, он развернулся, пустив корму по дуге. Момент был выбран правильно. Хвост доски ударил второго охранника по голове, едва не выбив его из седла. Тот вскрикнул и потерял управление. Снегоход завалился набок, как в крутом вираже. Водителя выбросило из седла — он закричал, когда, закончив серию кувырков, снегоход придавил его. Машину и водителя ещё какое-то время по инерции тащило по насту, потом они застыли на месте. Приземлившись, Алекс резко затормозил. Перед глазами стоял зелёный пар от собственного дыхания.
Через секунду он снова оттолкнулся. Было видно, что все лыжные трассы ведут в долину. Наверняка, это Железная Долина. Выходит, у него получилось! Он спустился с горы. Но, с другой стороны, здесь он наиболее уязвим — это самое узкое место, и другого пути нет. Вдали горели огни. Там был город. Там была безопасность. А посреди долины проходила железная дорога, с двух сторон обнесенная насыпью и забором из колючей проволоки. Городские огни освещали всю местность. Железная дорога шла из туннеля, потом сто метров по прямой и, резко поворачивая, исчезала из виду.
Двое в сером фургоне наблюдали, как Алекс спускается с горы. Всего несколько минут назад они остановили машину по другую сторону железнодорожной ветки. Взрыва они не видели и теперь недоумевали, куда делись охранники на снегоходах. Но это не их забота. Им приказали убить мальчишку. А он прямо перед ними умело преодолевал чёрный спуск. И приближался с каждой секундой. Спрятаться негде. У одного из мужчин — бельгийский автомат FN MAG, способный разрезать его пополам.
Алекс заметил фургон. Увидел направленный на него ствол. Остановиться было невозможно. Менять направление тоже слишком поздно. Он проделал такой путь, но теперь всё было кончено. Алекс почувствовал, как силы покидают его. Где же МИ-6? Почему он должен умереть, здесь, один?
Внезапно раздался гул — из туннеля со скоростью около двадцати миль в час выехал товарный поезд. Дизельный локомотив тянул по меньшей мере тридцать вагонов. Между Алексом и автоматом вырастала защитная стена. Она будет защищать его считанные секунды — нужно спешить.
Смутно понимая, что делает, Алекс направил доску на последний бугор и, подпрыгнув на нём, как на трамплине, взмыл в воздух. Вот он поравнялся с поездом… вот уже над ним… Переместив вес, он очутился на крыше вагона. Крыша была покрыта коркой льда, и на секунду Алексу показалось, что он просто соскользнёт с неё с противоположной стороны, однако ему удалось развернуться, и теперь он, перескакивая с одной на другую, ехал по крышам вагонов. Леденящий вихрь колол лицо — поезд уносил его от автомата.
Получилось! Убежал! Он скользил вперёд, к его скорости прибавилась скорость поезда. Ни один сноубордист не мчался так быстро. Но тут локомотив оказался у поворота. На льду доске не за что было зацепиться. Ускорившись, состав взял влево, а Алекса центробежной силой швырнуло Направо. Он опять парил над землёй. Но снега не осталось.
Алекс бухнулся на землю, как тряпичная кукла. Сноуборд отлетел в сторону. Дважды перекувыркнувшись, Алекс врезался в проволочную изгородь и остановился. Он лежал, закрыв глаза, и из глубокой раны на лбу сочилась кровь.
Поезд распорол ночную тьму и исчез.
Алекс не шелохнулся.