Беременная невеста короля Братвы

Глава 6 — Доминик

Две недели спустя

Такому человеку, как я, могу сказать, что трудно передвигаться, не привлекая к себе внимания. И поскольку я не из тех, кто пускает все на самотек или пренебрегает роскошью, я обычно стараюсь изо всех сил.

Рев моего черного Ламборджини заставляет обернуться всех, когда я подъезжаю к ресторану. Три черных Range Rover, все с тонированными стеклами, сопровождают меня, заняв несколько парковочных мест вокруг. Один из них прямо через дорогу, один припарковался впереди, а другой сзади, прикрывая мне спину и следя за окрестностями. Я киваю им, входя, чувствуя на себе их взгляды.

Я направляюсь к стеклянным дверям, и сотрудник в форме открывает дверь, придерживая ее для меня.

Я киваю ему, и ко мне тут же подходит хорошенькая официантка. — Добро пожаловать, сэр. Пожалуйста, позвольте мне проводить вас к вашему столику.

Я следую за ней. Мы проходим мимо разных стеклянных столиков, пока я не замечаю Феликса Шарова, моего брата, уставившись в свой телефон. Он видит, что я приближаюсь, опускает телефон и поднимается на ноги, раскинув руки.

На его лице улыбка, и я ухмыляюсь в ответ.

— Феликс!

— Брат, — ответил он, и мы обнялись.

Мы разомкнули объятия и откинулись назад, чтобы рассмотреть друг друга, прежде чем я похлопал его по плечу.

Феликс был оперативным руководителем отдела принятия важных решений в грозной российской братве. Он был в России, наблюдая за интересами Братвы, а также за деятельностью КГБ. Все наши сделки и инвестиции там проходили через него, в том числе те, которые касались нового российского правительства.

Феликс знает, как найти то, что имеет значение, и это сделало его хорошим кандидатом. Очень хорошим.

— Как дела? — Спрашиваю я, когда мы садимся за столик.

Феликс пожимает плечами. — Прекрасно. Какие новости из Америки?

— Ну, ты знаешь… Все то же самое, все то же старое…

Он ухмыльнулся. — Настолько плохо, да?

— О, да, — отвечаю я, нахмурившись. — Лос-Анджелес, ничто по сравнению с Нью-Йорком.

— Прошло много времени, не так ли? — протягивает Феликс, подмигнув. — И ты изменился за это время.

Я выгибаю бровь. — Изменился? Как?

— Ты не из тех, кто приходит в такие модные места, как это, когда это официальная встреча. — Он машет рукой, осматривая окрестности, и я фыркаю.

— О, знаешь, я подумал, что мне стоит немного встряхнуться. Эти мешки с деньгами даже не поймут нас, так что расслабься. — Я снова пожимаю плечами. — Кроме того, я подумал, что хочу провести время со своим братом, который работает больше всех! Я должен поздравить тебя с тем, как ты справился с осложнениями в Волгограде, — я киваю, показывая свое одобрение. — Правда, спасибо.

— Для тебя, брат, все, что угодно. — Он подмигивает.

В ресторане сидят в основном мужчины, одетые так, чтобы произвести впечатление, они громко разговаривают на любые темы, которые могут придумать, и игнорируют своих коллег-посетителей, которые не обращают на них внимания. Они выглядят как тип, который может стать идеальной мишенью для убийства. Не то чтобы они занимали какие-то политические посты, от них просто исходит раздражающая атмосфера, которую я действительно не хочу терпеть.

Феликс замечает мое раздражение из-за одного конкретного мужчины и поднимается.

Покачав головой, я поднимаю руку. — Не обращай внимания, Феликс. Не обращай внимания.

Мужчина смотрит в нашу сторону, и резкий взгляд, которым мы с Феликсом наградили его, заставляет его нервничать настолько, что он и его коллеги отворачиваются и закрывают рты.

Следующие пять минут они ничего не говорят, через некоторое время они заговорили снова, но очень приглушенным тоном.

Лучше. Им повезло, что я не в настроении ломать им кости.

Та же симпатичная официантка, которая привела меня, приносит нам поднос с двумя бокалами и дорогой бутылкой водки. Поставив перед нами бокалы, она наливает каждому по три порции, застенчиво улыбнувшись, когда ловит оценивающий взгляд Феликса. Затем она склоняет голову и уходит, оставив бутылку на столе.

— Ну что ж. — Феликс наклоняется вперед, в его глазах появился озорной блеск. — Если мы здесь, чтобы наверстать упущенное, почему бы нам не начать?

Я рассмеялся, когда Феликс достает шахматную доску, ставит ее на стол и начинает расставлять фигуры. Ах да, наша обычная традиция играть друг с другом в эти интеллектуальные игры. Кажется, что, хотя мы и встречаемся в ресторане, а не у меня дома, некоторые вещи никогда не меняются.

Я ухмыляюсь. — Я вижу, ты хочешь, чтобы тебе снова надрали задницу.

— Не так, как в прошлый раз, — говорит Феликс. — Черные или белые? Выбирай.

— Черные.

— Давай поиграем.

Сначала он передвигает пешку, затем я передвигаю одну из своих. После этого мы играем, потягивая водку и ведя праздную беседу. Официантка возвращается на полпути, чтобы принять наш заказ и принести ведерко со льдом для водки. Мы равны, но, в конце концов, я заканчиваю игру.

— Шах и мат.

Феликс хмурится, но выражение его лица быстро проясняется, он пожимает плечами. — В следующий раз, брат, я одолею тебя!

Вскоре после этого приносят нашу еду. Несколько минут мы едим в тишине, прежде чем я решаю, что пора переходить к делу.

— Майк вернулся, — говорю я.

Феликс прищуриваться. — Лидер "Красных курток"? Этот Майк?

— Тот самый.

Он выдыхает, откидываясь на спинку стула. — Что ты хочешь с этим делать?

Я пожимаю плечами. — Пусть разыгрывается. Посмотрим, чего он хочет. Только я надеюсь, что ему будет интересно.

Приподняв бровь, Феликс откидывается назад и вытирает рот салфеткой. — Я никогда не думал, что ты из тех, кто жаждет драки.

— Я не такой. — Я ловлю взгляд официантки и постукиваю по горлышку пустой бутылки из-под водки. Она кивает и спешит к бару.

— Тогда почему бы не устранить его? — Спрашивает Феликс, положив локти на стол. — Я не против дать тебе преимущество.

Я качаю головой. — Я знаю. Речь не о мести, даже если это доставит мне удовольствие.

— Понятно… Значит, ты не планируешь предпринимать никаких действий, пока он не выкинет какую-нибудь глупость.

— Точно.

Официантка приносит новую бутылку водки, и я выглядываю наружу, пока она укладывает ее в ведерко с наполовину растаявшим льдом. Это место слишком сильно напоминает мне Москву.

Подмигнув Феликсу, официантка спрашивает — Хотите десерт?

Мы отпускаем ее, и она неторопливо удаляется, оглядываясь через плечо.

Феликс, однако, игнорирует ее, его глаза прикованы ко мне. — Ты должен прекратить это.

— Что? Ты предлагаешь мне оставить проблему решать кому-то другому? Кроме того, я сказал тебе, что не собираюсь ничего предпринимать, пока он меня не спровоцирует.

— Я знаю тебя, брат, — нахмурившись, говорит Феликс. — Если ты убьешь его сейчас, пойдут слухи. Люди будут задавать вопросы.

Я усмехаюсь. — Они не смогут ничего доказать, Феликс, ты это знаешь. Кроме того, кого волнует, что произойдет? Если я убью его сейчас, он просто будет мертв.

— Может и так, — медленно отвечает Феликс, не отрывая от меня взгляда. — Однако, если он умрет сейчас, с ним не будет проблем.

Я снова усмехаюсь. — Теперь ты хочешь, чтобы я убил его? — Я наклоняюсь вперед, выдерживая его взгляд. — Поверь мне, брат. У меня все под контролем.

Феликс мягко разводит обеими руками. — Я доверяю тебе.

Разговор переходит на другие темы, и вскоре мой взгляд падает на определенную группу людей. Они выделяются среди постоянных посетителей, они моложе, и хотя их наряды элегантные, в них чувствуется новизна, которую не часто увидишь среди элиты. Внезапно я чувствую, как мои брови приподнимаются, когда меня захлестывает волна возбуждения.

Вот она, Майя. Потягивает из бокала. Ее глаза, изгиб ее улыбки и эти густые каштановые волосы — все взывает ко мне. И вот так звериное чувство собственности, возникающее в ее присутствии, поднимает свою голову.

Так, так, так. Разве это не зрелище, на которое стоит посмотреть? И подумать только, я приехал сюда только для того, чтобы повидать своего брата, но вместо этого получаю подарок, своего мышонка в таком месте, как это. Мои глаза исследуют ее с головы до пят, мое возбуждение перерастает в похоть, когда мой член шевелится у меня в штанах.

Черт, она такая чертовски сексуальная, я хочу утащить ее оттуда и запереть в своем доме. Она моя, это сексуальное тело, которым она сейчас хвастается, мое.

Глаза Феликса следуют за моим взглядом.

— Брюнетка, — говорю я.

Его глаза загораются. — О. Ты знаешь эту красотку? Она выглядит сногсшибательно.

Знаю ее? О, теперь это нечто большее, я собираюсь владеть ею.

— Ты будешь следить за своим языком, если не хочешь, чтобы я тебя им накормил. — Я уставился на Феликса и его дерьмовую ухмылку.

Он усмехается, довольный моей яростью. — Итак, красотка уже обвела тебя вокруг пальца, да? — Он выгибает бровь.

Я прищуриваюсь, глядя на него. — Эта девушка моя. — Обвела меня вокруг пальца? Нет. Она та, кого я намереваюсь держать в своих объятиях.

Улыбка Феликса сменилась выражением жалости. — О, бедняжка. — Он явно наслаждается моим волнением. — Она привлекла внимание психа. Теперь ей от тебя не сбежать.

Я нахожу в себе силы улыбнуться в ответ. О, я собираюсь убедиться в этом.

Она и ее друзья выпивают вместе в баре, где они сидят между двумя мужчинами с длинными волосами. Они смеются. Парень с темно-русыми волосами улыбается, и язык его тела говорит мне, что он дерзкий. Пока они смеются, мне трудно сдерживать улыбку, но я справляюсь.

Один из парней из ее группы небрежно кладет руку ей на плечо, вызвав во мне переполох, и выражение моего лица омрачает гнев.

Я сжимаю руку в кулак при одном только виде руки другого мужчины на ней. Мне хочется вырвать ее. Мне требуется все мое самообладание, чтобы держаться от нее подальше все это время, но теперь я знаю, что никогда не упущу ее из виду. Это невозможно, она преследует мои мысли каждую минуту бодрствования и даже проникает в мои сны.

Мой разговор с Феликсом продолжается, но теперь мои мысли сосредоточены исключительно на Майе. Моя маленькая мышка выглядит прекрасно, и я не могу не пялиться на нее.

Я хочу поговорить с ней. Мне это необходимо.

Мне интересно, о чем она думает, счастлива ли она от того, что эти парни прикасаются к ней, как им заблагорассудится. Или, может быть, даже подумывает о том, чтобы уйти и отправиться к своим друзьям. Она милая девушка. Красивая, умная, независимая женщина.

Парень, который флиртовал с ней, не был достоин ее внимания. Мои пальцы вцепились в край моего сиденья. Я ничего не могу с собой поделать. Я хочу дотянуться до нее и защитить.

Интенсивность моих эмоций, раздражение, высокомерие, разочарование из-за прикосновений другого мужчины, удивляет меня. Я хочу преодолеть дистанцию между нами и сделать ее своей на глазах у всех.

Вскоре лицо Майи омрачается чувством дискомфорта, поскольку она изо всех сил пытается убежать от нежелательной привязанности, которую получает. Она вскакивает со стула, превратив свой дискомфорт в действие, затем резко извиняется.

Парень, чья рука лежала у нее на плече, выглядит удрученным. Его хмурый вид заставляет меня улыбнуться. Майя отвергла его ухаживания. Очевидно, он не в ее вкусе, и это только еще больше втягивает меня в это.

Майя выходит из ресторана на почти пустую открытую террасу. Возможно, это принесет ей желаемое утешение.

Не теряя времени, я смотрю на Феликса. — Извини.

Он кивает с веселой усмешкой, и я следую за Майей.

Я замечаю ее одну на балконе ресторана, она выглядит погруженной в свои мысли. Ее длинные каштановые волосы свободно развеваются на ветру, однако щеки горят.

Она поднимает глаза, когда чувствует, что я иду к ней.

Когда глаза Майи встречаются с моими, шок отражается на ее лице с пугающей скоростью, показывая ее удивление и было ли это испугом?

Мне это не нравится. Я ожидал, что она будет вспоминать наше совместное времяпрепровождение с нежностью. Я ожидал, что она просветлеет, когда увидит меня, так что же это?

Ее нервозность ощутима. Это мгновенно заставляет меня задуматься, неужели она узнала, кто я? Для ее реакции должна быть причина.

Я придвигаюсь ближе, нависая над ней и заставляя ее прижаться спиной к холодному железу перил балкона. Ее глаза прикованы ко мне, в них отражается неукротимый страх.

Я чувствую себя гнусным хищником, а она — роковой добычей. Оценивая ситуацию, было бы так легко избавиться от нее, ее хрупкое тело едва ли было препятствием для моей грубой силы.

Она заставляет меня почувствовать себя знатоком террора, наслаждаться страхом, который охватывает ее и искриться в ее глазах, и все же мне стало не по себе. Майя невиновна, она этого не заслуживает.

Ее дыхание учащается. Она пытается сглотнуть, но не может, и делает глубокий вдох. Когда ее легкие наполняются кислородом, страх в ее взгляде усиливается. Я замечаю, что в ее глазах навернулись слезы, и мне становится жаль ее. Пытаясь успокоить ее, я мягко улыбаюсь. Затем я наклоняюсь и глажу ее по щеке, безмолвно заявляя о своих правах на нее.

— Мы снова встретились, мышонок. — Протягиваю я, подходя ближе. — Ты думала обо мне, Майя?

Ее глаза вспыхивают смесью страха и негодования, от которых у меня кровь стынет в жилах. Тем не менее, она не шевелится, как будто молча бросает мне вызов, только она этого не делает. То, что она подавляет, было страхом, но постепенно она превратила его в мужество.

Ее отказ отступить произвел на меня впечатление. У нее есть дух, это точно, огонь, который страх не гасит, это делает ее еще более неотразимой для меня, потому что даже в страхе она упорно стоит на своем, и ее пламенный дух интригует меня.

Ее глаза покраснели, но она хранит молчание, и ни одна мольба о пощаде не срывается с ее губ.

Я подавляю смешок. Понимает ли она, насколько сильно меня возбуждает ее молчаливое неповиновение? Насколько от вида танца страха и неповиновения в ее глазах у меня зашевелился член?

— Я вижу, ты гуляешь с другими мужчинами. — Говорю я, услышав, как у нее перехватило дыхание. — Надеюсь, ты не пытаешься отдать свое тело этому дураку внутри?

Внезапно чей-то голос произносит ее имя. — Майя!

И, как будто голос придает ей смелости, выражение ее лица посуровело у меня на глазах.

— То, что я делаю со своим телом, не имеет к тебе никакого отношения, — пшипит она, и мне захотелось выебать эту смелость из ее глаз прямо здесь и сейчас. Я хочу развернуть ее, задрать это платье и брать сзади, пока она не начнет кричать о большем.

Мой член теперь тверд как камень, и именно с собственнической яростью я отвечаю — О, но это, блядь, не так. Ты забыла, мышка? Ты моя.

Глаза Майи расширяются, страх возвращается в полную силу при моем напоминании. Как будто она думает, что я говорю это от души.

Я усмехаюсь и наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо — Я с тобой еще не закончил. Ты не сможешь сбежать от меня. Просто знай это.

То, как она смотрит на меня, говорит о том, что она меня понимает. Приятно видеть, как она борется, но она все еще стоит на своем.

У меня горит в груди, когда я наблюдаю, как она борется со своими эмоциями. Ее влечение ко мне очевидно, но было и упорное отрицание. Я хочу сломать ее, напомнить ей, что у нее нет выбора, она не может отвергнуть меня. Больше нет.

Но времени нет. Феликс все еще ждет меня внутри, и то, о чем я хочу напомнить ей, научить никогда не забывать? Это слишком откровенно, чтобы втиснуться в несколько минут.

Майя уставилась на меня. — Я не твоя игрушка, мистер Шаров. — Должно быть, она узнала, кто я, и именно поэтому так отреагировала. В ее взгляде есть гнев, но больше всего, неповиновение, и это очень заметно.

Мои глаза блесн удовлетворением. — О, Майя, — промурлыкал я, — Ты будешь такой, какой я тебя назову. Ты моя, никогда не забывай об этом.

Под страхом в ее глазах вспыхнул гнев. Я прищуриваюсь, мое сердцебиение участилось. Вид этого выражения в ее глазах наполняет мою голову всевозможными идеями, каждая из которых была довольно грязной. Пытается ли она соблазнить меня?

— Майя! — И снова этот голос прерывает наш момент.

Я оборачиваюсь и вижу девушку, с которой была Майя. У нее рыжевато-русые волосы, ясные зеленые глаза и красивое стройное тело. Она стоит у входа в ресторан и смотрит на Майю.

Как бы сильно меня не привлекало бесстрашие этой леди, я не уверен, что у нее есть то, что нужно, чтобы играть с огнем. Ее нужно защищать, поскольку ее невинность была редкостью в этом безжалостном мире. Особенно в моем мире. Знакомство с ней в нашей мрачной реальности было риском, на который я не хотел идти, но я готов пойти, если такова цена того, чтобы быть с ней.

Возвращаясь в ресторан, я ловлю себя на том, что борюсь со звериным желанием развернуться и забрать ее с собой.