Беседы о вере и церкви

О Таинстве Соборования

Подходят к концу наши беседы. Осталось нам, прежде чем подвести итоги, коснуться еще одного, последнего Таинства Церкви — Елеосвящения, или Соборования. Вот его определение: «Елеосвящение есть Таинство, в котором, при помазании тела елеем, призывается на верующего благодать Божия. исцеляющая болезни душевные и телесные». Соборованием это Таинство называется потому, что церковное чинопоследование указывает совершать его собором священников, хотя при нужде оно может быть совершено и одним иереем.

Установление этого Таинства восходит к Евангелию. Посылая Апостолов на проповедь, Господь дал им власть над нечистыми духами;., они пошли и проповедывали покаяние; изгоняли многих бесов и многих больных мазали маслом и исцеляли (Мк. 6:7:12, 13). Уже в Апостольское время сложился и чин совершения этого Таинства. Болен ли кто из вас? пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазавши его елеем во имя Господне, — и молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему (Ин. 5:14, 15). И до сих пор Церковь содержит все три указанных Апостолом элемента этого Таинства: соборная молитва, помазание елеем и отпущение грехов.

Касательно последнего нужно сразу сказать, что Таинство Покаяния не отменяется, не заменяется. Принято считать, что в Таинстве Елеосвящения отпускаются грехи забытые, мелкие, оставшиеся без нашего внимания в силу, может быть, не особой чувствительности нашей совести, — а вовсе не те, что мы стыдимся исповедывать, или утаиваем по другим причинам. Любое лукавство с таинствами «не проходит»: потому что Бог наш есть огонь поядающий (Евр. 12:29), как говорит Ап. Павел; нужно тщательно беречься лицемерия, манипулирования Таинствами и вообще отношениями с Богом.

Итак, по совершенно отчетливой мысли Церкви, это Таинство дано нам для исцеления болезней, для восстановления здоровья, телесного и душевного; и Таинство это, как показывает опыт, очень действенно. Латинская Церковь, многие вещи покривившая, извратила и понятие о Елеосвящении: у католиков оно является неким предсмертным напутствием. Это неверное представление проникло и в православную среду, в «народ» так сказать; и сейчас, когда зовут священника к уже явно умирающему человеку, просят исповедывать, причастить и соборовать; с другой стороны, когда предлагаешь родственникам больного, или ему самому, пособороваться, люди пугаются, думая: раз соборовать, значит, смерть близка; так что это извращение смысла оказалось весьма живучим.

Если мы рассмотрим чинопоследование Таинства — это и чтение канона, многих тропарей, семь пространных и очень трогательных молитв, предваряемых чтением апостольских и Евангельских отрывков, — то увидим, что в нем ни слова нет о смерти и о предсмертной подготовке; но везде мы просим Бога воздвигнуть больного от его одра, исцелить от душевных и телесных недугов и поставить на службу Святой Своей Церкви. Само чинопоследование находится в Требнике и не встроено в храмовую литургическую жизнь, как прочие Таинства (напомню, что раньше и Крещение с Миропомазанием, и Брак совершались на уставном Богослужении); предполагается, что человек, страдающий тяжелой болезнью (не насморком, разумеется) находится дома или в больнице и просит совершить над собою это Таинство; и если здоровый человек сам идет в Церковь, в храм, то тут — наоборот: сама Церковь приходит к нему домой и с великою любовью возносит Богу молитвы о врачевании и исцелении. В этом есть глубокий смысл, некая подвижность Церкви, готовность Ее посетить и утешить человека в той крайней ситуации, каковой является тяжелая болезнь.

Однако со временем и Соборование «вклинилось» в храмовую жизнь, и сейчас оно совершается у нас повсеместно и регулярно Великим постом: у греков раз в год, в Великий Четверг, соборуются все. С одной стороны, это хорошая традиция, потому что больных людей у нас много, кто–то чем–то обязательно болеет, и не всегда есть у священников реальная возможность посетить всех желающих принять Таинство Но с другой стороны, есть некая опасность «профанации» Елеосвящения, когда соборуются «на всякий случай», без особой на то нужды. Напомню, что любое Таинство предполагает нужду в нем, и даже крайнюю нужду; человек должен прежде всего желать приобщиться Богу, через благодать Св. Духа, подаваемую в Таинстве; не исключает этого и Таинство Елеосвящения. Так же как и любое Таинство, Соборование созидает Церковь; смысл этого созидания тот, что Церковь хочет нас видеть бодрыми, энергичными и деятельными своими членами, — а не вялыми, унылыми и расслабленными болезнями; и через это Таинство созидается здоровое и душевно, и — насколько это возможно, физически — Тело Христово. Поэтому мы, приступая к этому Таинству, прежде всего должны именно так себя настроить — возжелать благодати Божией, приобщения Христу, чтобы послужить Ему в Его Церкви, — а не ради только физического здоровья самого по себе.

В связи с этим Таинством обычно встает ряд вопросов, проблем, которых мы кратко коснемся. Это общие вопросы — в чем смысл болезней и вообще страданий; как к ним относиться; почему, несмотря на участие в Таинствах, болезни иногда не проходят; как относиться к врачам и медицине, в том числе и «нетрадиционной» и т. д.

Вообще, в истории человеческой мысли такие вопросы выражают проблему «теодицеи» — т. е. «оправдания Бога». Надо сказать, что это по преимуществу западный стиль мышления; в Православии этот вопрос не поднимался, он решался непосредственною религиозною жизнью. Теодицея как раз и занята тем, как согласовать благость и совершенство Божие с существованием зла на земле, ярким проявлением которого являются болезни. Западная мысль разнообразно ухитрялась в логически–рассудочных согласованиях того и другого; Православие, отчасти оставляя в мысленной сфере эту антиномию, дает ответ практический, и он вот какого рода.

Болезнь, страдание, смерть — следствия грехопадения, греха, который, в свою очередь, как мы уже говорили, является производным человеческой свободы. Следовательно, юридически говоря, Бог не является причиной того, что мир свободным выбором первых людей сделался падшим. Говоря о связи болезни и нравственного состояния человека, нужно знать, что зачастую болезнь есть прямое следствие безнравственности. Например: человек блудит — и заболевает соответствующею болезнью; человек обжирается, чревоугодничает — и получает расстройство желудочно–кишечного тракта, и т. д. Но такая прямая зависимость вовсе не повсеместна.

Чаще мы видим другие вещи: человек — нравственный урод, а пользуется отменным здоровьем, или благочестивый христианин — а часто и тяжело болеет, или, в чем яснее всего видится проблема, — когда мучительно болеют невинные дети. И в этих случаях нельзя говорить, что болезнь — следствие конкретного греха, или высчитывать: вот, ты заболел за то–то и то–то,., или вот, дети страдают за то–то или то–то. С грехопадением смерть вошла в мир, — это общий принцип испорченности, разрушения, проявлением чего и являются болезни. Мы, рождаясь в этот мир, принимаем на себя падшую природу, подчиняемся падшему энтропийному миропорядку и подпадаем под власть болезней и смерти.

Но в мир явился Бог и совершил наше спасение, причем — не просто исправив то, что натворил Адам, — как раз внешне все осталось так же, ибо определение Божие не может быть отменено, — но уготовив нам Царство, начатки которого здесь, на земле, есть Церковь. И мы видим, что явившееся на земле христианство одним из ярких своих проявлений имело не иное что, а именно исцеление болезней.

Евангелие повествует о непрестанных исцелениях Христом Спасителем; этот дар Он передал Своим ученикам, Апостолам, да так, что даже тень Ап. Петра исцеляла больных (Деян.); опоясания и платки Ап. Павла (там же) имели целительную силу. Мало того, одним из признаков настоящей веры Господь определил именно исцеление болезней: уверовавших же будут сопровождать сии знамения: возложат руки на больных, и они будут здоровы (Мк. 16:17, 18); дар исцелений был обильно присущ святым; есть даже такой чин святых в Церкви — бессребреники, врачи безмездные, — т. е. не берущие плату. Эти яркие примеры показывают нам, что Дух Святой — есть Дух здоровья, дух исцеления; Он и присущ Таинству Елеосвящения, которое с умалением личной харизмы исцеления, личных даров Духа у святых, как бы «вобрало» в себя это исцеляющее следствие святости и являет нам в Церкви восстановление человека, преодоление последствий падения, выражаемых болезнями.

Но почему тогда христиане, причастники Св. Духа, участвующие в этом и в других Таинствах, не всегда исцеляются, продолжают болеть? Дело в том, что христианство, внешне оставив болезни и смерть в мире, совершенно изменило их смысл. Смерть перестала быть смертью, а стала рождением в жизнь вечную; также, если Господь оставляет христианину его болезнь, значит, она нужна ему в виду состояния его души, и именно с точки зрения жизни вечной. Вся проблема теодицеи решается, если мы в земную нашу жизнь вносим перспективу жизни вечной. В самом деле, наша жизнь состоит из двух неравных частей: жизни земной, краткой, приготовительной — и жизни вечной, совершенной, полной, о которой мы ежедневно напоминаем себе: чаем воскресения мертвых и жизни будущего века (Симе. Веры, 12 чл.). Понять полностью действия Божий в отношении всего мира и каждого из нас мы, исходя из только земной части нашего существования, не можем. Еще не открылось, что будет (1 Ин); сейчас мы видим как сквозь тусклое стекло, гадательно (1 Кор. гл. 13), поэтому мы ходим верою, а не видением (там же); и когда эта наша земная хижина разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный (2 Кор. гл. 5); мы не имеем здесь пребывающего града, но грядущего взыскуем (Евр. гл. 13). Лишь когда эти две половинки нашей жизни соединятся, мы поймем, что и как, и почему; об этом Господь наш так говорит нам: возрадуется сердце ваше, и в тот день вы не спросите Меня ни о чем (Ин. гл. 13–17), — т. е. все наши вопросы отпадут, разрешатся. А до того наш удел — именно вера, вера в то, что Бог есть любовь (1 Ин.), и Он настолько промышляет о каждом из нас, что у нас и волосы на голове все сочтены, и ни один волос с головы не упадет без воли Отца нашего Небесного (Мф.10:30).

Кроме того, мы знаем, что путь спасения — узок и тесен, что многими скорбями подобает нам войти в Царство Небесное (Деян. 14), что мы — христиане и проходим, каждый в своей мере, путь свой за возлюбленнейшим Господом нашим, а Его путь — путь лишений, скорбен, земной непристроенности, путь страданий, кровавой молитвы, мучительнейшей крестной смерти, путь смирения, терпения — все то, о чем нам говорит откровение Божие, Новый Завет, Евангелие, вся жизнь Церкви. И если, несмотря на наше желание, на наши усилия и даже на участие в Таинстве, плюс употребление всех законных медицинских средств, Господь промыслительно оставляет человеку болезнь — значит, это ему необходимо для его спасения, для созидания души в жизнь вечную.

Точно мы узнаем это после смерти, а пока нам остается с верою уповать на благость Промыслителя и Спасителя нашего Господа Иисуса Христа, любящего нас неизреченною любовью; нужно доверять Ему, что Он все до мельчайшего строит к нашему спасению, и помнить, что кратковременное это легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно (2 Кор. 4:17–18). Так же нужно смотреть вообще на проблему страданий на земле.

Но из этого вовсе не следует, что когда нас посетила скорбь или болезнь, мы не должны предпринимать никаких действий к лечению. Так поступали лишь очень немногие великие Святые, которые силою живущего в них Духа совершенно отринули плоть. Общий путь для христиан — другой; это наша с вами знакомая синергия. Как в деле спасения действие Божие сочетается с нашим нравственным трудом, так и вообще в жизни Бог определил нас не на сидение сложа руки, в ожидании, что на нас с неба упадет непосредственно дар Божий, но на деятельность. Мы знаем, что воля Божия и усматривается именно из совокупности внутреннего состояния и труда, внешнего хода вещей и нашей деятельности в нем и Евангельских и церковных принципов и основ нашей жизни.

Вот человек заболел. Он не может сразу сказать: о, это от Бога непосредственно, — это будет слишком дерзновенно, это некая прелесть, выделение себя из общего порядка, т. е. горделивость. Нужно, во–первых, рассмотреть свою жизнь: чем вызвана болезнь — м.б. неправильным образом жизни, излишней нагрузкой, или, наоборот, недостатком ее, теми или иными условиями жизни. Уже на этом этап. можно что–то изменить, чтобы если не устранить причины болезни, то хотя бы облегчить ее.

Во–вторых, нужно обратиться к врачам, и пройти курс лечения. Священное Писание прямо говорит: почитай врача честью по надобности в нем, ибо Господь создал его, и от Вышнего — врачевание (Сир. 38:1-2).

Традиционная медицина — несомненно благословенная Богом часть человеческой жизни, и большое заблуждение — под мнимыми религиозными предлогами избегать лечиться.

В–третьих, вместе со всем этим, и даже во–первых, прибегнуть к Церкви и ее благодатным врачевательным средствам и прежде всего — к Таинствам Исповеди, Причащения и Елеосвящения. И обычно болезнь этими совокупными, естественными и благодатными способами, лечится, или, уж во всяком случае, ослабляется. И только если после всех наших усилий болезнь не оставляет нас — тогда можно делать духовный вывод о том, что она — промыслительное для нас действие Божие; и всегда благодарить Бога, во всех случаях.

Критерий здесь один, и он безошибочен — мирное, духовное устроение сердца. Любая болезнь в той или иной степени отнимает мир сердечный; наша задача — его восстановить, значит, нужно лечиться. Все способы испробовали, а болезнь не отходит — значит, она от Господа; и сознание этого также способно умирить сердце. Вообще всегда нужно помнить, что мы живем в падшем, искореженном, испорченном человеческими страстями и грехами мире, и сами мы — существа падшие и страстные, вынужденные вести борьбу с самими собою ради Христа, что не всегда мы можем проследить точные причины того, что с нами происходит; что Господь близ (Флп. гл. 4:5), Он промышляет о нас; но, с другой стороны, опрометчиво сразу делать духовные выводы, не употребив предварительно естественных, от Бога же подаваемых средств к изменению своей ситуации к лучшему.

Здесь, как и везде, жизнь строится сочетанием активной человеческой деятельности и действия Божия; одно без другого не бывает. Христианская мудрость в том или состоит, чтобы опытом приобрести познание, где одно, где другое; где благодатное, где естественное, а где и демоническое; как все это сочетается, как — опосредованно или непосредственно — проявляется, и — главное — как действовать, в результате этого познания, по Богу, — в том числе и в отношении к своим болезням.

И еще один вопрос, сегодня весьма актуальный: отношение Церкви к нетрадиционной медицине. Церковь принимает традиционную европейскую медицину, и запрещает своим чадам обращаться к разного рода «экстрасенсам», новым модным нетрадиционным лечебным методикам. Почему? Здесь дело в том, что любое явление на земле может иметь троякий характер: оно может быть от Бога, от естественного хода вещей, и от диавола. В естественном ходе вещей, опосредовано, также можно различать то, что от Бога — то, что существует и действует в рамках сотворенного Творцом естества, и то, что от диавола — производное человеческого греха и страстей.

Традиционная медицина твердо стоит на материальной, видимой, естественной платформе, и является поэтому наукой, — т. е. такой сферой деятельности, которая позволяет воспроизводить явление в любом случае, независимо от человека, если соблюдены условия этого явления. Нетрадиционная же медицина оперирует вещами невидимыми, нематериальными или тонко–материальными энергиями, к тому же экспериментально не воспроизводимыми, будучи зависимыми от «оператора» — т. е. человека, этими тонкими вещами действующего.

Теоретически это возможно и в Церкви, — и в эпоху харизматического церковного расцвета мы видим сонм святых, имеющих личный дар исцеления; но — очень важно — Церковь всегда свидетельствовала, что это именно дар Христов, благодать Св. Духа. В настоящее время Церковь так ни о ком не свидетельствует; да и сами «операторы», экстрасенсы не могут, не будучи христианами, распознать, чем они оперируют; и уж во всяком случае, ни ко Христу, ни к Церкви свои «энергии» они не возводят (хотя могут использовать христианскую фразеологию).

Есть от природы одаренные тонко–чувствительные люди; если они — православные христиане, то Церковь (опять же, теоретически), по распознанию и оценке их дарований может благословить на лечение; но практически таких вещей сейчас нет. Поэтому мы должны констатировать, что источник исцелений, которыми оперируют «нетрадиционалы» — вне Церкви, и скорее всего является оккультным, т. е. бесовским действием. Если говорить о древних традиционных восточных лечебных системах — китайской и проч., то, я думаю, в той части, которая касается непосредственно человеческого организма, они заслуживают внимания, и даже, по известной апробации, входят в медицинскую современную практику (напр, иглоукалывание, рефлексотерапия и проч.). Но так как, будучи более комплексными, чем европейские медицинские методики, они как почти непременный элемент, включают в себя философию — разумеется, нехристианскую, языческую, порой явно демоническую — то требует крайняя аккуратность и осторожность в применении, чтобы, врачуя тело, не повредить душе.

Критерием здесь может быть восприятие именно традиционной медициной, долгим опытом и научным исследованием, тех или иных элементов восточных лечебных практик. Есть сфера, помимо обычных болезней, еще и недугов психических; современная научная психология и психиатрия, хоть и достигла значительных успехов, все же, с точки зрения Церкви, нуждается в некоторой корректировке понятий, чтобы не совершать ошибок, неизбежно возникающих, когда проявления например страстей и греха, или же благодатное или демоническое воздействие на душу сводят лишь к естественной сфере. Впрочем, это вполне отвлеченные, общие рассуждения; не будучи специалистом, не берусь сколько–нибудь подробно и компетентно обсуждать эти темы.

Вот, отчасти, что можно сказать о проблемах, находящихся, так сказать в сфере действия Таинства Елеосвящения. Вообще, здоровье — драгоценный дар Божий и его нужно беречь и заботиться о нем, — но не как о самоцели, и не по гедонистическим соображениям, а именно с христианской точки зрения, — чтобы быть бодрым и свежим служителем Церкви Божией, которая самим наличием этого замечательного Таинства свидетельствует, что она охватывает все сферы человеческого существования, не духовные только, но и душевные, и телесные, — и с любовью подает человеку помощь во всех ситуациях его жизни.