Бесобой. Художественный роман

ГЛАВА VII

Точки

Игорь лежал на кровати, смотрел в потолок и ждал. Ждал, что случится раньше: он сдохнет тут от скуки или хозяин вызовет его в кабинет, и обратно Игорь больше не вернётся. Он был такой не один. В бараке их было человек тридцать — все подростки, примерно одного с Игорем возраста. Он не понимал толком, сколько времени уже тут торчит. День? Месяц? Последнее яркое воспоминание — разговор с хозяином в его кабинете.

— Ну, что ж. Ты победил. Можешь просить, чего хочешь.

— Там… Коля и остальные! Они!..

— Ой, пацан, не забивай голову. Это всё — трёхмерные модели и дополненная реальность, все живы, целы. Им сейчас синяки йодом мажут.

— Правда?

— Ты лучше говори, чего желаешь.

— Д-деньги нужны. Родакам. Нужно… Пятьсот тысяч.

— Полляма долларов? А не жирно? — хозяин приподнял бровь.

Игорь хотел сказать, мол, каких долларов? Рублей! Но хорошо, что не успел.

— Сто тысяч дам.

Хозяин начертил на полу мелом круг, и в нём тут же возникли пачки валюты.

Игорь не верил своим глазам. Тут же… на всё хватит. И Колькиной матери, и родакам — ипотеку закрыть.

— Осталось только договор подписать. Чтобы у инстанций не возникало вопросов.

— Ага, давайте ручку.

— Это ты мне ручку дай.

Хозяин схватил правую ладонь Игоря и чиркнул по ней иголкой. Потом Игорь приложил кровоточащую ладонь к какому-то листку бумаги… и начались одинаковые дни. Он перестал думать о родителях, о том, что стало с той сотней тысяч, перестал Коляна вспоминать — потому что отчего-то понял, что слова хозяина про дополненную реальность были ложью. Как и все остальные его слова. Игорь часами лежал на кровати, иногда вставал, ел что-то чисто на автомате, а потом проваливался в сон без сновидений.

— Шмыг, введи в курс дела: вот эти твари с ког-тями — это тоже демоны?

— Это духи. Проклятые души, обладатели которых привязали себя к какому-то объекту. Когда обладатель души умирает, то становится стражем объекта, которому себя обещал.

— И на кой чёрт кто-то вообще так делает?

— Дураков, Даня, везде хватает, — просто пояснил Шмыг.

— Ставлю вопрос ребром: их убить можно?

— Они слабее демонов. Тебе с ними драться — всё равно что в «режиме бога» играть. Но и песка с них не будет.

— Ничего, обойдусь, — ухмыльнулся Данила и принялся крошить духов, сбежавшихся на звон колокола.

Когтистые твари изменяли форму тела, вытягивались в ленты и разлетались на осколки, лишь бы не поймать бесобойскую пулю, но охотник на демонов стрелял без промаха. Когда сияющая пуля, несущая в себе частицу мощи волшебных татуировок, пронзала чудище, оно вспыхивало пурпурным огнём, а в воздухе раздавался еле слышный вздох облегчения. Развоплощённые духи освобождались от проклятия и отправлялись дальше, по одним им ведомой дороге.

Концентрация чудищ в воздухе резко снизилась. Бесобой велел Шмыгу:

— Вроде тут теперь довольно безопасно. Выведи этих умников отсюда, — он кивнул на неудавшихся «разбойников», спрятавшихся под колоколом духов. — Скажи, что тут был разлив химикатов, они надышались — и мы с тобой, мол, и эти духи — это всё глюки.

Шмыг заглянул под колокол:

— Слышали, что дядя сказал? Марш отсюда, бегом! Дядю надо слушаться, дядя плохого не посоветует.

Все тут же бросились к лестнице, ведущей на первый этаж. Все, кроме лопоухого пацана. Его глаза вспыхнули жёлтыми огнями.

— Ладно, поначалу мне было весело, но теперь это уже ни в какие рамки не лезет. Гостей спугнули, армию духов перебили. Знаете, сколько я её собирал, а? Никакого уважения к чужой работе!

Шмыг оглянулся на пацана и бросил убегающим «разбойникам»:

— Давайте там дальше сами. Я тут понадоблюсь.

Он налетел на лопоухого школьника и принялся проводить ритуал истинного облика:

— Бартузан, сын Агалиарепта, демона хитрости и перевоплощения, взываю к тебе! Яви свой истинный лик!

Бесобой приготовился к тому, что из пацана сейчас повалит чёрный пепел, но ничего такого не произошло.

— Шмыг, ты имя перепутал, что ли?

Школьник лишь махнул рукой:

— Были бы вы, ребята, поумнее, то знали бы, что для настоящего мастера перевоплощений истинный лик — это тот, который он выберет сам. Хочу — буду школьником, хочу…

Он хлопнул в ладоши и превратился в респектабельного мужчину, глаза которого всё так же зловеще светились жёлтым:

— …Стану взрослым. А захочу…

Снова хлопок.

— …Стану одним из вас!

И вот в помещении казармы одним Шмыгом стало больше. Новый Шмыг тут же бросился на старого. Пока черти крайне комично дрались друг с другом, Бесобой силился понять, какой Шмыг — настоящий. Двигались они оба стремительно, и ни у одного из них не светились глаза. Бартузан, само собой, не стал оставлять такую очевидную подсказку.

Тогда Бесобой выстрелил в воздух:

— А ну, замерли! А то обоих пристрелю!

Черти расцепились и уставились на Бесобоя.

— Вопрос на миллион, Шмыг. Какие пельмени мы с тобой зареклись покупать?

Левый Шмыг тут же выпалил:

— «Вильгельм Пелль» — пишут, что стопроцентная говядина, а на деле соя голимая!

Бесобой выстрелил в правого Шмыга. Тот пытался увернуться, но зачарованная пуля всё же скользнула по его плечу, и раненому Бартузану пришлось-таки принять истинный облик демона. Спустя мгновение перед Бесобоем стоял плюгавый лысый монстр с кожей цвета мела, алыми губами и странным символом на лбу.

Бесобой снова выстрелил, но на этот раз демон растворился в облаке зелёного дыма. Затем он материализовался снова, уже прямо перед противником, и вцепился рукой в его жетон:

— Мне нужна какая-нибудь твоя вещица. Я одолжу, ты ведь не против?

Бартузан сорвал с шеи Бесобоя жетон и снова скрылся в зелёных клубах.

Вновь демон появился уже ближе к выходу:

— Прости, Бесобой, я бы подрался с тобой честно… но, насколько я знаю, как минимум для троих моих знакомцев драка по правилам не кончилась ничем хорошим. Поэтому не обессудь.

Бартузан достал из воздуха кожаную куклу с огромной головой и застёжкой-молнией на месте рта. Демон положил ледяной жетон врага кукле в рот, застегнул молнию и тут же вмазал кукле кулаком. Бесобой ощутил зверскую боль в груди и повалился на спину.

— Пока я буду тебя убивать, можешь рассказать мне, кто тебя подослал? Дай угадаю: это всё интрига Визаров? Баффорт Ракшор не мог смириться с тем, что Аваддон нашёл способ создать себе целую армию здесь, в мире людей, чтобы затем вторгнуться в Ад и изменить наконец баланс сил?

Бесобою было бы интересно послушать про треволнения в Аду и, может даже, кое о чём спросить, вот только он был занят — пытался понять, как теперь бороться с демоном без амулета. Только прикосновение жетона пробуждало его татуировки, а татуировки в свою очередь наделяли любое оружие в его руках способностью разить демонов. Без жетона он простой человек. Но это ведь не повод сдаваться, верно? Если бы люди бездействовали и ждали, пока на них обрушится суперсила, человечество так и оставалось бы в каменном веке, а то и вовсе сгинуло бы, уступив первенство более инициативным видам… Итак, демоны уязвимы ко всякой магической ерунде. Может, попробовать…

Бесобой рванулся к «Колоколу духов», чтобы снять его с цепи. Колокол пропитан колдовством — может, получится пристукнуть Бартузана им…

— Куда полез? — крикнул демон и махнул куклой со всей силы.

Бесобой отлетел метров на десять.

— Говори, прав я или нет? Ты — марионетка Баффорта Ракшора?

Бесобой вскочил на ноги и снова побежал к колоколу.

— Я погляжу, ты всё не сдаёшься. И говорить не хочешь. Что ж. Обидно. Хорошая была куколка, жалко будет ей башку отрыва…

Внезапно в воздухе раздался нечеловеческий рёв. Неподалёку от колокола буквально из воздуха возникла лохматая четвероногая тварь, от которой разило серой.

— Фас! — приказал существу Шмыг и ткнул пальцем в Бартузана. Чудище тут же бросилось на демона.

— Это что было, Шмыг? — Бесобой повернулся к напарнику.

— Бартузан разбросал тут магические мелки, чтобы люди свои души могли к колоколу приковать. Но, если знать печати, с помощью адского мела много что сделать можно. Я вот дьявольскую пантеру призвал. Самую кровожадную тварь Преисподней. Круто, да?

— А что там у них происходит? Чем она чавкает? — Бесобой сощурился, всматриваясь в демоническую схватку.

— Да это самое… Бартузаном и чавкает. Она его жрёт.

— В смысле? Совсем? Она его загрызла? Насмерть?

— А чего ты так удивляешься? Обидно, что демона не ты замочил, а я? Ну, технически.

— Нет, просто… Он же мастер перевоплощений. Опасный тип. А его какая-то пантера сожрала.

— Они из одного мира, Даня. Вот скажи: если бы в одном углу ринга был сам Наполеон, а в другом — тигр, ты бы на кого поставил?

— Ладно, понял. А чего мы тогда всех демонов вашему зверью не скармливаем?

— Ну… это самое. Потому что голод наших зверей неутолим. Видишь — она кость глодает, а смотрит на нас.

Пантера и правда уже закончила с добычей и поглядывала на напарников голодными глазами.

— Час от часу не легче.

— Давай-ка валить.

— Мне амулет вернуть надо. Помоги-ка эту штуку с цепи снять, — Даня показал на колокол.

Вдвоём они управились за несколько секунд, а пантера тем временем уже изготовилась для прыжка, предвкушая, как будет вонзать клыки в мясо новой жертвы.

— Ты как знаешь, а я полетел.

— Давай. Надеюсь, я нужный момент подгадаю…

Пантера прыгнула вперёд, а Бесобой изо всех сил толкнул ногой трубу, исписанную рунами и именами. Колокол угодил твари прямо под лапы, она потеряла равновесие и влетела хребтом в стену.

— Это тебе ещё повезло, что она не цирковая, — заметил Шмыг. — А то оседлала бы эту штуку и задавила бы тебя, как катком. Но ты всё равно особо не радуйся, она сейчас оклемается.

— Мне секунд десять нужно.

Бесобой добежал до останков Бартузана и первым делом отыскал куклу — вытащил из неё жетон и надел на шею. Затем присел и начал изучать груду останков, которая ещё недавно была повелителем иллюзий.

— Дань, ты чего там копаешься? Пантера сейчас тебя захавает! — завизжал Шмыг.

Но пантера просто не успела подобраться к Бесобою, чтобы его растерзать. Он снял с останков демона клочок шерсти, принадлежавшей адской твари, засунул в пасть кукле и разорвал кожаного человечка пополам.

Пантера, в этот момент находившаяся в прыжке, разлетелась надвое, и её ядовитая кровь залила пол, прожигая в нём дыры.

Данила прислонился спиной к стене. Надо было перевести дух.

— Нормально мы их, — Шмыг подсел рядом.

— И не говори. Надеюсь, теперь точно всё. Эпопея с «Вратами Ада» закончилась.

— Надо ещё остатки уничтожить, которые Бартузан держал у себя.

— Да как мы теперь его логово найдём? Мертвеца не разговоришь.

— Нам и не нужно. У него тут на каждой стене по несколько порталов. Видишь — надписи BRTZN? Смотри, фокус покажу.

Чертёнок ритмично ударил по стене с надписью, и в ней тут же открылась брешь, ведущая в дорого обставленный кабинет.

— А ты можешь нам такой же портал домой организовать?

— Фасттревел — для казуалов, — отмахнулся Шмыг.

Последние мешки «Врат Ада» задорно догорали в кабинете, а Данила со Шмыгом спустились вниз на сдавленный плач и болезненный кашель. Начертив в воздухе несколько подходящих знаков, Шмыг без труда открыл стальную дверь, запертую за несколько замков. Бесобой нащупал выключатель, включил свет и обмер. В комнате рядами стояли кровати, на которых лежали подростки. Кто-то глухо стонал в подушку, кто-то свешивал голову с койки, но в основном парни и девчонки просто глядели в пустоту.

— Это кто такие? Рабы? Народ, Бартузана слопали, можно по домам!

На слова Бесобоя никто не откликнулся.

Шмыг осмотрел рыжую девчонку, даже не обернувшуюся на незваных гостей.

— Кажется, это его гардероб, Даня.

— В каком смысле?

— Все эти ребята подписали контракты… Продали Бартузану свои души, но он ещё не придумал, каких демонов подселить в их тела. А может, просто копил живые тела, чтобы сразу переселить в ваш мир целый отряд. Видимо, все эти игры и квесты нужны были для этого…

— А «Врата Ада» ему понадобились, чтобы ускориться?

— Наверное. В общем, все они тут ни живые, ни мёртвые. Они живут, едят, спят, но ничего не чувствуют — просто ждут, когда кто-нибудь наденет их, как пальто.

— Мы можем как-нибудь их спасти? Или они до конца жизни теперь такими останутся?

— Никогда не думал о таком… По идее, контракт может расторгнуть тот, с кем ты его заключал. Но Бартузан пошёл на кошачий корм, поэтому это не вариант.

— А разве контракт автоматически не расторгается в случае его гибели? — удивился Бесобой.

— У нас так не принято. Вдруг он из Ямы выползти сможет? Нет, тут всё не так просто.

— Может, просто найдём эти поганые бумажки и сожжём?

— Адские контракты не горят, — ответил Шмыг.

— Ну, не знаю, может, у вас в Аду какой-нибудь особенный офисный шредер есть, который такие бумажки в пульпу перерабатывает…

Шмыг задумался, а потом скривил губы в хитрой ухмылке:

— Шредера нет, но есть старые законы, о которых в Аду толком никто уже не помнит, а я их, когда работал глашатаем Сатаны, наизусть учил, чтобы толпе оглашать.

— Я всегда думал, что глашатаи указы с листа читают.

— Ты когда-нибудь читал с листа, который по своему усмотрению текст на себе меняет? То-то же. Нам с тобой понадобятся все их контракты. Пересчитай, сколько тут рыл, и пойдём по полкам в кабинете Бартузана шариться.

В этот раз у кассы стоял Фарид.

— О, проходите-проходите! Постоянный клиент. Завесить вам чего-нибудь?

Данила, державший под мышкой кипу пожелтевших бумаг, расстегнул куртку, оттуда выпорхнул синий чертёнок и обстоятельно принялся командовать:

— Так, пацан… Как тебя там?

— Фарид я.

— Гони жалобную книгу сюда.

— Может, не надо? Вам просрочку продали, что ли? Это же ничего страшного! Я вот читал когда-то, что любая информация на упаковке, если по Платону судить, это…

— Книгу жалобную давай, закладка мясная, мне надо с твоим хозяином поговорить! — начал сердиться Шмыг.

— Заведующий только завтра прие…

— Жалобную книгу тащи живо, нам тридцать человек спасти надо.

Фарид полез под прилавок, вытащил оттуда тетрадь на 48 страниц с приклеенной этикеткой «Книга отзывов и предложений», распечатанной на принтере.

— Демон «Книги Заплат»! Яви себя! И давай, блин, порезвее! — громко позвал Шмыг.

Перед Шмыгом возникло существо, похожее на морскую медузу, только вместо щупалец из него торчали тонкие бумажные полосы, исписанные мелкими, едва читаемыми знаками. Существо постоянно меняло форму, иногда сжимаясь до размеров яблока, а порой заполняя собой половину магазина. Раздался старческий голос, очевидно, принадлежавший этой демонической аномалии:

— Достойный Шмыг! Вы решили, что моё жалкое существование всё-таки причиняет Вам неудобства, и при-вели своего могучего друга, чтобы он меня истребил?

— Я пришёл, потому что мне нужна твоя помощь. Нам кровь из носу понадобился какой-нибудь демонический фолиант, с которым мы можем договориться. А поскольку в мире людей их днём с огнём не сыщешь, я подумал, что без тебя не обойтись.

— Сделаю всё, что в моих силах, о почтенный глашатай.

— Но кое в чём ты прав. Тебе всё-таки придётся сдохнуть.

— Соврал бы, если б сказал, что сделаю это с удовольствием — шагать за черту всегда страшно, но если моя гибель сможет Вам чем-то помочь, я, разумеется, позволю Вам оборвать мою жалкую проклятую жизнь.

— Не дрейфь, брошюра, ты помрёшь как герой. Ты же помнишь «Закон о казни кодексов»?

— О, разумеется! Сатана издал этот эдикт, когда Визар Брогус написал «Книгу всего сущего», в которой свёл все принципы Ада в единую систему и исчислил уравнение, согласно которому все легионы должны были подчиняться ему одному. Сатана тут же испепелил наглеца, но с открытыми им законами не мог ничего поделать. Тогда он придумал процедуру казни кодекса, согласно которой можно было обречь на смерть книгу, и вместе с ней погибали описанные в ней истины. Насколько мне известно, кроме как к «Книге всего сущего» эдикт за много столетий так ни разу и не применялся.

— На самом деле всё было вообще не так, эту историю твой больной разум выдумал, но вот та часть про казнь — это правда. И нам нужно тебя казнить, потому что в тебе нет ни капли истины, и, уничтожив тебя, мы не пошатнём основы мироздания. Не то чтобы я так уж ценил эти основы, но мой друг, вон, к ним сентиментально привязан.

Данила кивнул.

— Но, чтобы в твоей смерти был какой-то толк, нам нужно вшить в тебя ещё тридцать контрактов, — Шмыг взял у Бесобоя пачку листов, подписанных кровью. — Я же правильно понимаю: твоё физическое воплощение в мире людей — эта жалобная книга?

Круговерть бумажных обрезков изобразила нечто похожее на кивок головой.

— Пацан, нитки и иголки нужны. И ножницы на всякий случай.

Несколько минут Шмыг с высунутым языком вшивал в «Книгу отзывов и предложений» толстенные договоры, из-за которых тетрадка стала толще раза в три.

— Ну вот, вроде готово.

— Да, о славный Шмыг! Я чувствую, как эти документы становятся частью меня. Когда я умру, их содержание перестанет иметь какое бы то ни было значение.

— Славненько. Так, вспомнить бы формулу… Дань, ты пока приготовься.

— Уже.

Татуировки Бесобоя засветились, в руках он держал верные пистолеты «Спаси» и «Сохрани».

— Так… Для защиты порядка от хаоса и наоборот, чтобы книга не уничтожила здание миропорядка, я приговариваю этот кодекс к смерти, потому что… потому что мир — скотина жестокая, вот почему. Данила, давай.

— Для меня честь уйти из мира по всем правилам, пав от достойной ру…

Бесобой выстрелил в тетрадь, и магазин наполнился чёрным пеплом.

— Чего вылупился? — прикрикнул Шмыг на Фарида. — Веник с совком тащи. И два литра светлого пробей. Мы с другом потом отмечать пойдём.

Продавец тут же бросился исполнять поручение.

Витёк вскочил с кровати и принялся вертеть башкой по сторонам. Вокруг стало шумно, все загалдели — тоже повскакивали, а то лежали до этого — чисто больничная палата.

Галина недоумённо сказала:

— Чего мы тут торчим-то? Дверь открыта! Уходим отсюда!

Игорь вдруг подумал, что дверь-то уже несколько часов как открыта, а то, что через неё можно убежать отсюда, чтобы вернуться наконец домой, он понял только сейчас.

Ребята и девчонки побежали наверх, на свободу.

Аваддон Безжалостный зевал. Велел привести к нему Небезиля, и теперь псарей, негодяев, уже четверть часа где-то носило. Сначала он решил, что скормит их твари, когда они всё-таки вернутся, но потом рассудил, что без этого можно обойтись. Тварь нужна ему голодной. Он прикажет порабощённому демону, с которым здесь обращаются как с животным, найти того, кто убил Криптоса. Пусть сожрёт его, а вот коварного синего гада, который спелся с человеком и помог тому сорвать его планы, нужно будет привести сюда. Собрать в мире людей армию, о которой другие легионы не будут подозревать, — хорошая идея; жалко, что всё так бездарно сорвалось. Но чёрт, в черепушке которого хранятся все тайны Преисподней, — куда более важный актив. Если Аваддон выудит из него хотя бы часть его знаний, то наверняка окажется достойнейшим… и займёт наконец-то опустевший престол. Но делиться планами с чернью — последнее дело.

Когда мохнатую тварь наконец привели, предводитель Даштаров гордо объявил:

— Я решил подарить тебе шанс вернуть свою свободу, презренный. Для этого найди и покарай того, кто убил Криптоса. Отомсти за моего сына.

Виктор вошёл в загородный дом отца. Вокруг суетилась прислуга. Отвыкли, сволочи, от хозяйского присмотра. Пользовались тем, что отец сюда в лучшем случае пару раз в год приезжал — постоянно был занят.

Виктор поднялся в отцовский кабинет, сел за дорогущий дубовый стол. Заметил, что у отца на столе стояла их фотография. Это когда они в Дубай ездили. Сам он на фотографии ещё маленький, а отец ещё молодой. Теперь он взрослый, а отца больше нет. До сих пор в голове не укладывалось.

Помощник постучал в дверь:

— Виктор Александрович, можно? Вы просили за наши ниточки в полиции подёргать, достать всё, что у них по делу о нападении. Так вот — прислали папку. Там копии, но наш человек сказал, что в случае чего может прислать оригиналы. Только чуток приплатить надо будет.

— Деньги не проблема, Дима. Давай, я посмотрю, что там есть. Спасибо.

На стол лёг большой белый конверт с припиской «Зеленину-мл. Киллер с крысой».

Виктор вдруг подумал, что он больше не «мл.». Когда отца не стало, вся его империя перешла к сыну. Он теперь просто «Зеленин». И нужно сделать всё, чтобы к нему перестали относиться как к сыну страшного отца. Он должен сам по себе внушать страх и уважение. А для этого по всем правилам первым делом нужно будет за своего отца отомстить.