Беспокойный характер

БЕСПОКОЙНЫЙ ХАРАКТЕР

Игра прервалась в самый интересный и напряженный момент. Командир танковой колонны Сережа Горячев уже обходил со своими бойцами противника с тыла, и вот-вот должно было пасть последнее укрепление, где засел Саша Петухов, когда с крыльца раздался нетерпеливый звонкий голосок:

— Сережа! Сережа! Ну сколько раз я тебя буду звать!

Сережа поправил съехавшую на ухо шапку и, сделав знак рукой ребятам, чтобы молчали, осторожно выглянул из-за сугроба. В ранних сумерках на высоком крыльце отчетливо была видна тонкая фигура сестры. В маминой белой шали с длинными кистями Лера вытягивала шею словно птица, стараясь отыскать глазами брата.

— Опять тебя Лерка зовет! — недовольно прошептал Сереже на ухо Вовка Крутиков.

— Ты не откликайся, — посоветовал Саша Петухов, выползая из прикрытия.

Ребята притихли, притаились.

— Молчи, и всё! — Может, уйдет…

Сережа с досадой тяжело вздохнул. Он хорошо знал, что Лера не уйдет, пока не вытащит его из сугроба.

— Сережка, выходи! Все равно вижу. Опять на животе ползаешь по снегу!

Прятаться было бесполезно, и Сережа, передав командование Вовке, сердито ворча подошел к крыльцу.

— Ну чего тебе? И как ты не понимаешь! Самый важный момент, а ты кричишь. В третий раз из-за тебя срывается наступление. — Сережа сердито подобрал волочившуюся по снегу простыню и вытер вспотевший лоб. — В двенадцать ноль-ноль должны были закончить операцию, а ты всё испортила.

— Опять простынку вытащил из шкафа! И все пуговки на пальто оборвал! — не слушая его, перебила сестра и потащила за собой в комнаты.

— Простынку! Скажешь тоже! Это маскировочный халат, — возмутился Сережа. — Вечно мешаешь, даже на каникулах не дашь как следует поиграть!

Густые изогнутые брови Леры чуть дрогнули, в карих глазах мелькнуло беспокойство.

— Сереженька! Я не скажу маме про простынку и пуговицы к пальто пришью… Ты посмотри только!..

— «Сереженька», — передразнил, уже сдаваясь Сережа. — Ну, что у тебя опять случилось? Что посмотреть? Может, опять котенок во дворе потерялся, — так знай: искать не буду. Своих дел по горло. И если с каким соседским карапузиком сидеть — тоже не буду! Сиди с ними сама.

Деловито шмыгая носом, Сережа прошел за сестрой.

В большой ярко освещенной комнате царил беспорядок. Обеденный стол был сдвинут, стулья баррикадой громоздились у окна. Приколотая кнопками к полу яркая стенная газета с крупным заголовком «Отличник» была почти готова; тут же на полу в беспорядке лежали краски, карандаши, обрезки бумаги.

— Посмотри, Сережа, у меня буквы не пляшут? — с беспокойством в голосе спросила Лера.

— И ты… и ты… только за этим и звала? — возмутился Сережа, бросив рассерженный взгляд в сторону смуглой сестренки.

Со двора донеслись торжествующие крики. Сережа расслышал победоносный возглас Саши Петухова.

— Ну вот, так я и знал! Говорил я тебе, что командир должен всегда быть впереди! Вот ушел — и проиграли!.. — Сережа нетерпеливо метнулся к дверям. — Понимаешь, теперь Сашко нас непременно побьет!

— Не пущу, пока не скажешь, пляшут или не пляшут? — настаивала Лера.

— Ну не пляшут! Не скачут! Видишь, Саша со своими верх берет, а ты с какими-то пустяками пристаешь…

— Пустяки!.. Для тебя это пустяки, а для меня нет! Наша газета должна быть лучше всех в школе!

— Ну, не кипятись! Вон та как будто немного наклонилась… И вот эта, кажется, чуть-чуть вытянулась… — Сережа наугад ткнул пальцем в одну из букв в заголовке стенгазеты. — А в общем можно и так оставить!..

— Ну, я сейчас подправлю… А ты изволь оставаться дома! Нечего по двору гонять! Снимай пальто и валенки.

Лера явно злоупотребляла правами старшей сестры. Сережа огорченно вздохнул: он знал, что ее не переспоришь. Сняв пальто и валенки, он с мрачным видом забился в уголок дивана. Есть же такие счастливые ребята, у которых сестры никогда не суют нос куда не нужно, а занимаются своими девчачьими делами!..

Сережа насупившись глядел, как Лера подскабливала бритвочкой ножку буквы К и молча следил за тенью на стене, повторявшей все движения сестры.

Лера поднялась с пола, взглянула на часы и вдруг всполошилась.

— Сережа! Да что же ты сидишь? Постучи Мусе, пускай идет. Нужно еще раз проверить программу выступлений.

Подруга Леры жила в нижнем этаже того же дома. У девочек были свои условные сигналы. Если постучать в пол один раз — это значило: «Иду к тебе». Два раза — «Приходи ко мне!» А три — «аварийный».

Схватив из угла щетку, Сережа усердно начал колотить ею по полу. Лера свернула газету трубочкой и, улыбаясь, прислушалась.

Она представила себе, как толстушка Муся, услышав частые удары, испуганно прищурится и, забравшись на стол, застучит в ответ.

Но Муся почему-то не отзывалась.

Сережа, засучив рукава, с силой забарабанил щеткой в пол. В буфете зазвенела посуда, а толстый ленивый Барсик, спавший на стуле, спросонья метнулся в угол.

— Да ты что? Разве так можно? Ведь у них люстра упадет! — испугалась Лера.

— Не упадет! Видишь, сразу отозвалась, — удовлетворенно улыбнулся Сережа.

Снизу послышались три слабых коротких удара. Лера заволновалась. У подруги, видимо, что-то случилось. Сережа поставил щетку на место и настороженно следил за сестрой. Он надеялся, воспользовавшись ее волнением, выскользнуть во двор.

Лера ушла, громко хлопнув входной дверью.

Муся лежала в постели и плакала; ее лицо было неестественно красно. По подушке рассыпались светлые волосы. Укутанная белым шерстяным платком шея походила на березовый чурбачок. Поверх одеяла лежала голубая грелка. Пахло лекарствами.

Лера ахнула и, подойдя к подруге, присела на краешек постели.

— Ангина, — прохрипела Муся. — Наверно вчера мороженого переела.

— Доктор был?

— Была… Велела лежать. Выписала какое-то полосканье и порошки. Горькие!.. Мама за молоком убежала. Теперь поить будет горячим, с содой.

— Говорила я тебе: не ешь мороженого! Не могла потерпеть! Вот теперь и подвела всех, — загорячилась Лера.

Шли новогодние каникулы. Через два дня в школе должен был состояться вечер. Девочки уже давно готовились к нему. Выступления предполагались интересные, и до сих пор все шло хорошо. А тут вдруг Муся заболела…

— И нужно же было тебе это несчастное мороженое есть! — не могла успокоиться Лера. — Ну, что теперь будем делать? Кто теперь будет петь?

— Может, без песен? — всхлипнула Муся.

— Без песен? Как же так? Нет, так не пойдет. Столько готовились — и вдруг!.. И, почему, почему все так случается?!

Прижавшись щекой к подушке, Муся виновато посматривала на огорченную Леру. Ей хотелось успокоить подругу, но в голове шумело, а глаза застилал туман.

— Ты вот что, Муся, лежи спокойно! Я побежала. Девочек нужно собрать. Все вместе что-нибудь придумаем.

Лера сорвалась с места и скрылась за дверью.

Саша Петухов оборонялся из последних сил. Уже одна стена снежного дзота была разрушена, а в углу тихо стонал «раненый» пулеметчик Федя Ягодкин.

Сережа, прорвав оборону противника, упорно продвигался вперед. В пылу боя он потерял шапку, а простыня, завязанная под подбородком, волочилась за ним мокрыми, изодранными концами.

— Вперед, орлы! Нажми еще! Бей врагов!

Сережа вырвался вперед. Еще несколько усилий — и победа обеспечена.

— Сережа! Сережа! Да поди же сюда, наконец!

Ребята от неожиданности присели. Сережа с досады громко скрипнул зубами. Ох, как бы он сейчас расправился с этой тонкой чернявой девчонкой, которая зовется сестрой!

— Иди, уж чего там, — буркнул Вовка, выталкивая друга из-за сугроба.

— Ну, чего тебе? Опять буквы пляшут? — в отчаянии произнес Сережа, подбирая концы простыни и медленно подходя к сестре.

— Нет, нет, Сереженька! Выручай! Сбегай к Шурочке Соколовой; знаешь, она на Кировской живет… А потом на Большевистскую забежишь к Наде Рюмочкиной, а потом…

— Да ты хоть объясни зачем?

— У нас несчастье случилось. Муся заболела. А она поет на вечере. Нужно собраться и обсудить… Вот тебе записки…

— Да что я тебе, рассыльный, что ли? — запротестовал Сережа. — У вас не ладится, а я отдувайся? Не пойду! — Сережа отступил на шаг назад.

— Пошли! — шепнул Вовка и дернул Сережу за рукав.

— Сереженька! — умоляюще крикнула Лера.

— Беги сама, если надо, а мне не мешай. И так из-за тебя…

— Обожди, Сережка, — остановил его подошедший Саша, — как это так получается? Чуть не ладится, так к ней бежите, а помочь ей — так вас нет. И ты, Вовка, туда же! — надвинулся он на толстого краснощекого Вовку. — Она тебе помогала задачки решать? Что молчишь? Я ведь сам видел! Ну, скажи по совести: помогала?

— Ну, помогала, — смущенно буркнул Вовка, отворачиваясь.

— А твоего щенка ведь она вылечила? Сам мне хвалился, — повернулся Саша в сторону упорно молчавшего Пети Сверчкова.

— Я что, я ведь согласен; как все, так и я.

Саша, сдернув с головы ушанку, быстро вытер разгоревшееся лицо, застегнул на все пуговицы короткую ватную куртку и молча взял из рук Леры все записки.

— Пошли! Кто со мной? Вместе быстрее обежим!

Спустя несколько минут двор опустел. Ребята разбежались во все концы города.

Первой прибежала Надя Рюмочкина.

— Что случилось? — спросила она с тревогой, вбегая к Лере в комнату. — Только начала стирать фартук, а тут — как зазвонит звонок. Прибежал какой-то мальчишка в ватной куртке, сердитый-пресердитый, и сразу спрашивает: «Что делаешь?» Говорю: «Стираю фартук», а он как рассердится еще больше. «У вас, говорит, в звене объявлено военное положение, а ты пустяками занимаешься». Спрашиваю: «Что случилось?» — «Беги к Горячевой и узнаешь». Ну, я и помчалась.

— Муся заболела! Кто теперь будет петь? Ведь никто не готовился, — сразу ошеломила ее Лера.

— Как?.. Почему?.. Значит… значит провалились, — разочарованно произнесла Надя, растерянно вертя в руках шапочку.

В прихожей звякнул звонок. Лера бросилась открывать дверь. Девочки собирались быстро.

Лера сообщила о Мусиной болезни.

— Нужно что-то придумать! — заявила она подругам.

— Подождем Шурочку, — предложила Катя. — Она вожатая, пусть сама и решает. А то еще обидится.

Шура пришла последней. Неторопливо сняв пальто и валенки, она в чулках прошла в комнату и своими умными темными глазами с удивлением оглядела собравшихся девочек.

— Что за сбор? Ничего не понимаю. Только что собралась ложиться спать, — вдруг прибегает Сережка, сунул записку, что-то пробурчал и умчался. Развертываю, — оказывается Наде. Звоню ей; говорят, что убежала к Лере. Забежала к Кате — и ее нет, тоже, говорят, у Леры. Ну тут я и заволновалась.

— У нас несчастье! — перебила ее Надя..

— Что случилось? — Шура заметила огорченные лица подруг и слегка побледнела.

Лера торопливо рассказала о неприятности.

— Ну, что теперь делать будем? Ты только подумай, Шурочка!..

— Да… — Шура медленно села и облокотившись на стол задумалась. — Действительно. Вот неудача так неудача. Если бы знали, запретили бы ей есть мороженое. Надо что-то придумать. Кто же у нас может петь?

Девочки, словно по команде, повернули головы в сторону беленькой молчаливой Кати.

— Придется тебе, Катя, заменить Мусю.

— Нет уж, как хотите сердитесь, а петь я не могу! — категорически заявила Катя. — Мне Мария Михайловна запретила выступать. Говорит, что голос у меня «ломается».

— Да ведь одну песню только!

— Подумай, Катя!

— Нет, девочки. Так нельзя! Если Мария Михайловна наложила запрет, то и разговаривать нечего, — остановила подруг Шура.

— Может быть, без песен обойдемся? — неуверенно предложила Надя Рюмочкина.

— Как это без песен? — заволновалась Лера. — Я не согласна! Из первого звена будут петь, из второго тоже, а у нас ничего не будет?

— Чудачка, ведь некому же. Ну, назови кого-нибудь. Может быть, ты возьмешься? — засмеялась Надя.

— И возьмусь, и возьмусь, — закипятилась Лера. И вдруг испугалась. — Если бы я умела петь, то обязательно бы выступила, — добавила она, густо краснея.

— Что если тебе на самом деле попробовать? — предложила Шура.

Девочки переглянулись.

— А что если… правда… почему нет? — вслух рассуждала Шура. — Ты ведь в хоре поешь. И голос у тебя неплохой. Значит и одна сумеешь спеть. Правда ведь, девочки? И напрасно она боится!

Девочки выжидающе смотрели на Леру.

— Попробуй, Лерочка, — настаивала Шура. — Давай, вот сейчас и попробуем! Если ничего не выйдет, тогда уж… — Шура развела руками. — Лера, не стесняйся! Здесь все свои собрались.

— Только все вместе сначала… Хорошо? — Заволновалась Лера.

— Ну, конечно, все вместе. Начинаем. Внимание! — Шура взмахнула рукой.

Девочки тихо запели. Постепенно под пристальным взглядом звеньевой они одна за другой замолкали.

— А ты, Лера, не переставай, пой за мной… Видишь, начинает получаться, — подбадривала Шура.

Урок пения длился долго. Под конец все же добились, что Лера самостоятельно пропела одну из песен.

— Вот и хорошо! Очень хорошо получилось! А ты боялась!..

— Так ведь тут все свои, а там… — запротестовала Лера.

— Ты, когда выйдешь на сцену, смотри на нас, — посоветовала Надя.

— Правильно! И не думай, что ты поешь, — поддержала Шура. — Завтра опять придем и повторим.

Выйдя на улицу, Шура сказала подругам:

— По-моему, Лера прекрасно споет вместо Муськи. У нее… ну как бы это сказать?.. сила воли есть! И характер у нее беспокойный: если что задумает, доведет до конца…

Следующие два дня были для Сережи самыми тяжелыми в его девятилетней жизни. Он не знал, куда спрятаться от сестры. Едва мама уходила на работу, как Лера усаживала его на диван.

— Сиди смирно, смотри прямо на меня, — строго приказывала она, вытягиваясь на цыпочках: — Если плохо, скажи сразу…

Бедный Сережа таращил глаза, вздыхал, поеживаясь на месте, и слушал…

Пению сестры не предвиделось конца. Лера упорно повторяла песню по нескольку раз. Напрасно Сережа прикладывал ко лбу ладонь и притворно жаловался на головную боль, напрасно ребята стучались в дверь, вызывая его во двор, — сестра была неумолима. И отпускала она Сережу только под вечер, когда приходили подруги. Тогда Сережа срывался с места и опрометью мчался во двор, к ребятам…

Все мученья кончились на третий день.

— Сегодня, Сереженька, мы с тобой пойдем к нам на вечер, — неожиданно объявила Лера после обеда.

— На девчачий-то? Не пойду. У нас сегодня намечена игра.

Лера улыбнулась и пригладила непослушный рыжий вихор на макушке брата.

— А у нас и гости будут. Ребята из мужской школы придут. Угощение будет. Я тебе пригласительный билет принесла, — Лера протянула Сереже цветную картонку.

Сережа повертел голубой билетик, прочитал свою фамилию и примирительно улыбнулся.

Вечером Лера заставила Сережу надеть новый костюм, сама старательно вымыла ему лицо, проверила чистые ли уши и остригла ногти.

— Понимаешь, ты должен быть лучше всех, — лукаво улыбнулась она. — А то ведь стыдно будет. Скажут: «У-y, какой брат у Леры!..»

— Не подлизывайся, пожалуйста! — буркнул Сережа и самодовольно посмотрелся в зеркало, любуясь выглаженным отложным воротничком и причесанными волосами.

Елка была очень красива. Она упиралась макушкой в самый потолок. Из-под блестящих игрушек и серебристой канители ее веток почти не было видно. Рядом с елкой стоял неразлучный ее спутник — Дед Мороз в белом колпаке и таких же рукавицах. Он смотрел на ребят добрыми неподвижными глазами.

Сережа быстро освоился среди ребят, пришедших, как и он, в гости в школу к сестрам, тем более, что среди них оказался один из его школьных товарищей, Генка Рубцов.

Где-то в коридоре прозвенел звонок. Гости заторопились усаживаться по местам.

— Сережа! Сережа! Ну где ты бегаешь? Еле разыскала тебя! — Лера схватила за руку раскрасневшегося братишку. — Пойдем, я тебя в первый ряд посажу. Там у нас сегодня почетные гости сидят!

— И Генку сажай. Я один не сяду, — запротестовал Сережа.

Лера усадила мальчиков. Она была так взволнована, что Сереже невольно стало немного страшно за сестру.

— Ну, сидите спокойно! — проговорила Лера и убежала на сцену.

Подруги встретили Леру радостными возгласами, пытливо заглядывая ей в глаза.

— Боишься? — спросила Надя шопотом, наклоняясь к ее уху.

— Страшно! — созналась Лера.

— Ты на нас смотри, как уговорились.

— Пусть лучше зажмурит глаза; я всегда так делаю, когда боюсь чего-нибудь, — посоветовала Катя.

— Сейчас начнется. Наша очередь вслед за пятым А, — объявила Шурочка. — Не трусь. Все будет хорошо! — подбадривала она побледневшую Леру.

— Девочки, идемте в зал! — позвала она подруг.

Лера задержала Шуру за руку и умоляюще посмотрела на нее.

— Не бойся! Смотри на мои губы! Я вместе с тобой буду петь!

Тяжелый малиновый занавес раздвинулся и поплыл в обе стороны. В полутемном зале зашикали. Смех и разговоры умолкли. Лера, притаившись за кулисами, заглядывала в щелочку на сцену, но не слышала, что делалось вокруг и не понимала, о чем пели и рассказывали девочки из пятого А. Она вся дрожала мелкий дрожью.

Когда подошла ее очередь, она до того перепугалась, что если бы ее не удержала школьная пионервожатая Ася Боброва, то она наверное бы сбежала.

— Выходи! — шепнула Ася и, выйдя на сцену, объявила: — Сейчас Горячева Лера из пятого Б споет песню «Наша родина».

Ася легонько подтолкнула Леру к рампе и скрылась.

В первый момент лица зрителей показались Лере сплошным светлым пятном. Она не замечала, как из угла девочки делали ей знаки, а Сережа и Генка, приподнявшись, отчаянно хлопали в ладоши, стараясь привлечь к себе ее внимание. Сбоку мелодично зазвучал рояль. Старенькая Мария Михайловна ободряюще кивнула седой головой. Из первого ряда неожиданно выплыло круглое лицо братишки с его рыжими вихрами. Лера улыбнулась и отыскала взглядом подруг. Вон и они! Шура шевелит губами. Остальные не спускают с нее немного испуганных глаз.

Первые слова песни Лера пропела неуверенно и тихо. Потом голос окреп. Слова полетели быстро, стремительно и легко… Лера забыла обо всем…

Когда смолкли звуки рояля, а из зала оглушительно, точно разрывы хлопушек, раздались аплодисменты, — Лера непонимающе огляделась.

— Еще! Еще!

— Пускай еще споет!

— «Лагерную»! «Мы за мир»! — неслось со всех сторон из зала.

И опять послышались звуки рояля, и в зале наступила тишина.

Девочки, не отрывая взгляда, смотрят на стоящую у рампы подругу; Шура улыбается и, притопывая ногой, подтягивает ей; Катюшка радостно и громко подпевает.

Сережа весь подался вперед. И хотя за широкими темными окнами разгулялась новогодняя вьюга, он, как и многие из присутствующих здесь, увидел себя в лагере… Вот заиграл призывно горн, созывая на подъем флага… Журчит река… Холодная роса приятно обжигает ноги. Где-то высоко, высоко в небе заливается своей утренней песней жаворонок… И кругом так много солнца и тепла, что Сереже самому хочется петь и смеяться… Он не замечает, как открывает рот и поет вместе со своей беспокойной сестрой… С ними поет весь зал…