Беспокойный характер

СТАРШИЙ БРАТ

На уроке геометрии Витька Горячев заметил, что Юра Новиков, наморщив лоб, досадливо покусывает кончик ручки.

— Ты чего? — не удержавшись, шепнул Витька.

— Плохо что-то…

Повернув к другу похудевшее после недавней болезни лицо, Юра провел ладонью по отрастающему ежику черных волос и еще ниже склонился над тетрадкой.

«Наверно, голова болит», — подумал Витька, с жалостью глядя на впалые щеки и заострившийся нос товарища. Он так громко и горестно вздохнул, что у обернувшейся на их шопот Анны Михайловны удивленно вскинулись брови и сломался в руках мелок.

— Что случилось, Горячев? — спросила она, недовольно морщась и чуть повышая голос. — Почему ты не слушаешь?

Бросив выразительный взгляд на Юру, Витька опустил курчавую голову. За партами возмущенно зашептались. Задача была не из легких, а до звонка оставалось совсем немного времени.

— У Новикова болит голова, — виновато произнес Витька.

Анна Михайловна положила мелок и с беспокойством взглянула на притихшего Юру.

— Может быть, тебя домой проводить, Юра? — с участием спросила она.

— Да нет. Ничего у меня не болит! — Юра протестующе завертел стриженой головой. — Не понимаю я ничего. Отстал за болезнь!

Он смущенно улыбнулся, исподлобья бросая взгляды вокруг себя. В классе стало тихо.

— Подожди, не волнуйся, — сказала Анна Михайловна. — Кто еще не понял задачу?

— Все поняли! — ответил за всех Славка Козырев?

— Я думаю, что всем понятно, — подтвердил Сева Разумовский, поднимая на преподавательницу спокойные зеленоватые глаза.

— Всем, всем! А вот он не понял! — закипятился неожиданно Витька, привставая из-за парты. — Ведь не понял, Юрка? Чего же ты молчишь? Мы правило на сумму углов проходили, а он нет; поэтому и не понял.

— Зря кипятишься, — остановил его Сева. — Вчера на сборе тебя не было, а мы уже обсудили это дело!

— Тише! — Анна Михайловна улыбнулась. — Сейчас мы повторим еще раз правило, а после урока поговорим, как нам быть.

Витька торжествовал. Он сидел красный, довольный и все время посматривал на порозовевшее лицо Юры.

— Вот видишь, а ты боялся! Я ведь знал, — горячо зашептал он.

На него со всех сторон зашикали. Славка Козырев легонько толкнул его в спину.

— Тише. Мешаешь слушать!

Витька приутих, насупился.

После урока Анна Михайловна, закрыв классный журнал, осталась сидеть у стола.

— Теперь давайте поговорим, как мы будем помогать Новикову, — сказала она, задерживая взгляд на Севе. — Ты, Разумовский, кажется, хотел что-то сказать? — Анна Михайловна немного помолчала, задумчиво пригладила пушистые светлые волосы и добавила: — Времени до экзаменов у нас мало. Юре одному не справиться.

Прижимая к груди раскрытый учебник, Юра угрюмо смотрел вниз, словно чувствуя себя виноватым перед всеми.

Сева неторопливо порылся в книгах, вытащил небольшой листок и подошел к столу.

— Вот, мы вчера на сборе решили! — Он протянул листок Анне Михайловне. — Мы всё обсудили и постановили помочь Новикову. Не оставаться же ему на второй год из-за какой-то скарлатины?! Мы только хотели посоветоваться с вами, кого ему выделить в помощь…

Класс оживился. Ребята говорили все разом. У каждого было много своей работы, а до экзаменов оставалось совсем пустяки — меньше месяца. И все же товарища следовало поддержать…

— Мне бы только немного помогли. Я ведь в больнице читал, — Юра оглядел всех просиявшими глазами. — Я сам стараться буду. Я ведь сознаю, что каждому сейчас трудно, и не до меня…

— Это ты зря, Новиков. Что ты, чужой, что ли, нам? — обидевшись, перебил его Сева.

— Ясно, не чужой, — раздались голоса.

— Так он просто раскис, вот и говорит, сам не зная что.

— Ясно, поможем! Запиши на меня литературу, — вызвался худенький ясноглазый Аркадий, отличник по литературе и грамматике.

— Вот и хорошо, — сказала, улыбнувшись, Анна Михайловна. — Я так и знала, что вы не оставите своего товарища в трудную минуту. Я вчера и на педсовете так же утверждала. Давайте помогать ему нее вместе.

— Я тебе говорил, — шепнул Витька, подталкивая повеселевшего друга. — А ты заладил: «На второй год». Да разве мы допустим?!

Юра сидел попрежнему с учебником в руках счастливый, сияющий.

— Сейчас мы и распределим, кто по какому предмету может оказать помощь Юре.

Анна Михайловна склонилась над журналом.

— Дайте мне геометрию, — попросил Витька. — Почему мне ничего не даете? — загорячился он. — Я ведь хорошо знаю этот предмет. Я и задачки, как орехи грызу. Почему Сева взял на себя арифметику и алгебру, а другим не оставил ничего? Так не по-честному…

От обиды у Витьки дрогнули губы. Он отошел к окну и стал что-то внимательно рассматривать на улице.

Юра взглянул на ребят, тихо попросил:

— Пусть он со мной занимается!

— Да ведь он плохо объясняет, — возразил кто-то.

— Как орехи грызет, — засмеялся Славка.

Сева Разумовский, немного подумав, посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая взглядом ее совета.

— Ну что же! Если так, то давайте поручим заниматься по геометрии Горячеву. Только будем его проверять, — согласилась классная руководительница.

— Смотри, Горячев, — официально предупредил Сева. — Провалится Новиков на контрольных, будешь отвечать перед всем классом. На сбор вызовем.

— Будьте покойны. Что я враг ему, что ли? На пятерку ответит! — хвастливо пообещал Витька. — Сегодня же засядем с ним. Пошли, Юра, — заторопился он, в душе опасаясь, как бы ребята не передумали.

Юра и Витька дружили уже два года. Врозь их можно было видеть очень редко — лишь «в моменты принципиальных разногласий», как шутил Славка. Обычно эти моменты длились недолго и, кажется, сближали их еще больше, В основном разногласия происходили из-за общей голубятни, устроенной на чердаке Витькиного дома и из-за собаки. Друзья собирались завести овчарку, но до сих пор никак не могли прийти к соглашению, какой масти купить щенка: Юра настаивал на черном, а Витьке больше нравились серые толстоногие.

Несмотря на то, что у Витьки был вспыльчивый нрав и он часто кипятился по пустякам, — рассудительный, спокойный Юра любил его и умел с ним ладить.

У Вити Горячева не было ни отца, ни матери. Жил он с братом, который работал на заводе токарем и слыл лучшим стахановцем. Немудреное хозяйство братьев вела старая соседка по дому — тетя Глаша. Она приходила по утрам, покупала продукты, готовила обед, стирала белье.

— Ох, и соскучился я без тебя за твою болезнь! — признался Витька, когда мальчики вместе шли домой из школы. — И новостей столько…

Витька взволнованно спешил сообщить другу накопившиеся интересные новости. Сейчас его беспокоил белый Юрин голубь, прозванный ими за свой цвет «голубем мира». В последнее время турман начал залетать слишком далеко от дома, а вчера пропадал целый день.

— Это его кто-нибудь заманивает к себе, — выразил свое беспокойство Витька.

Была и еще одна волнующая новость. В этом году заводскую футбольную команду «Ракета», в которой играл старший брат Витьки, допустили к розыгрышу первенства РСФСР.

— Петя правым краем играет, — захлебываясь от волнения и счастья, сообщил Витька. — Знаешь что? Мне пришла одна мысль в голову. Пошли сразу к нам, у нас пообедаем, потом позанимаемся и с Петей на тренировку пойдем.

— Только маме нужно сказать, а то беспокоиться будет, — согласился Юра.

Забежав домой и получив разрешение матери, Юра отправился к товарищу. Витька жил в поселке, выстроенном заводом, на котором работал его старший брат. Маленький домик, обнесенный изгородью, весь утопал в зелени и цветах. С расписными наличниками окон и высоким крыльцом, он выглядел нарядным и веселым, как и все остальные домики в поселке.

— Только тише, — предупредил Витька, открывая своим ключом дверь. — Петя, наверно, занимается. Готовится в заочный институт. Осенью будет сдавать экзамены.

Мальчики вошли в полутемную прихожую и заглянули в комнату. Петя спал. Вытянувшись во весь рост на диване, он казался большим и сильным. Ветер проникавший в раскрытое окно, шевелил светлые волосы, спускавшиеся на крутой лоб, и шелестел страничками упавшей на пол книги.

— Отдыхает. У него сегодня выходной. Пусть поспит! — Витька прикрыл окно и подобрал с пола книгу. — Видишь, и форму приготовил, — шепнул он, кивая на бутсы и майку, лежавшие на стуле. — Пошли обедать.

Обед был уже готов. Витька вытащил из духовки две кастрюли и расставил тарелки.

— Ешь, — покровительственно сказал он, щедро наливая в тарелки дымящийся душистый суп.

— Эту Пете оставим. Он любит поджаристые, — рассуждал Витька, после супа распределяя котлеты.

Пообедав, друзья перемыли под краном тарелки, сложив их стопкой на столе. Витька осмотрел кухню и удовлетворенно тряхнул головой.

— У нас с ним дежурство по очереди, — пояснил он. — Не любит беспорядка!

Проходя на цыпочках мимо спящего брата, Витька остановился и, немного подумав, забрал со стула майку и бутсы.

— А то чего доброго удерет один, — лукаво подмигнул он Юре.

Мальчики тихо прошли в соседнюю комнату, служившую братьям спальней, и, прикрыв дверь, сели за стол.

— Еще посмотрим, кто лучше напишет контрольную! — говорил Витька.

— Давай с углов начнем. И потом — уговор! — не спеши, а то ничего не пойму.

Друзья склонились над учебником. Юра понимал хорошо и Витька про себя торжествовал. Изредка он прерывал объяснения и прислушивался.

— Спит еще…

Мальчики и не подозревали, что Петр уже проснулся и стоял у закрытой двери, прислушиваясь к их разговору. В узкую щель между створками ему было видно разгоряченное круглое лицо братишки со вздернутым носом и стриженый черный затылок Юры.

— А ты не части, а то не пойму. Давай повторим еще раз, — слышал Петр немного робкий и приглушенный голос Юры.

— Занимаются! — еле слышно проговорил Петр, с довольным видом отходя от двери.

Считая себя ответственным за каждый шаг младшего братишки, Петр строго следил за его поведением не только в школе и дома, но и на улице. Дружбой брата с черноглазым, немного медлительным, тихим и рассудительным Юрой он был доволен.

— Вот жуки! И бутсы утащили, — добродушно посмеивался он про себя. — Ну, подождите! Проучу я вас, — прошептал он, услышав, как в соседней комнате задвигали стульями.

Одним прыжком Петр очутился за шкафом и притаился. В следующую минуту он едва удержался, чтобы громко не рассмеяться. Витька, открыв двери и вытянув шею, словно гусь, изумленно таращил круглые глаза на пустой диван. В каждой руке он держал по ботинку.

Юра, склонив набок голову и прижимая бережно руками к груди майку, с молчаливым удивлением переступал с ноги на ногу.

— Сбежал! — жалобно протянул Витька.

— Ушел! — повторил вслед за ним огорченный Юра.

Петр не выдержал и вышел из-за шкафа.

— Испугались, жуки?

Он заглянул в прояснившиеся лица ребят и строго спросил:

— На тренировку собрались? А уроки выучили? Проверять ведь буду, — пригрозил он.

— Выучили! — в один голос ответили ребята.

Спустя несколько минут все трое шагали к стадиону. Было начало мая; дни установились на редкость теплые, солнечные. В аллеях городского сада курчавились свежей зеленью деревья и газоны. Серый асфальт тротуара до того нагрелся за день, что от каблуков прохожих на нем оставались вмятины.

Витька еще издали заметил на трибунах стадиона собравшихся ребят. Он многозначительно подмигнул Юре, поправил выбившуюся из-под ремня рубашку и замедлил шаг. Мальчишки о чем-то громко спорили, перебивая друг друга и вскакивая с места. Завидя друзей, они притихли. Витька, скосив глаза в их сторону, небрежно и громко бросил:

— В раздевалку сразу пойдем.

Краешком глаза он заметил завистливые взгляды и самодовольно ухмыльнулся.

В комнате, где обычно собиралась команда, было уже шумно.

— Горячев опять с прошлогодним конвоем пришел! — выкрикнул кто-то шутя.

— А, заявились! Здорово, болельщики, — приветствовал ребят тренер команды, коренастый, уже пожилой Терентий Сергеевич. Он неторопливо, вперевалочку подошел к ним и придирчиво оглядел со всех сторон.

— Покажись! Кажется «в форме», — потрепал он по плечу довольного Витьку. — А ты, Юрка, что-то похудел?

— Он болел, в школу не ходил. Отстал. Теперь я с ним занимаюсь по геометрии. Мне класс поручил, — Витька не утерпел, чтобы не прихвастнуть.

— Не хвались! — оборвал его строго Петр. — До смерти не люблю бахвалов.

Под укоризненным взглядом старшего брата Витька притих, густо покраснев.

— Значит, тоже тесните противника, — засмеялся высокий, одетый в черный свитер, вратарь команды Андрюша Русаков.

Перехватив восхищенный взгляд, который бросал Витька на его перчатки, он дружески подмигнул:

— Нравятся? Вот подожди, уговорим Терентия Сергеевича, чтобы принял вас в команду. Второго Хомича из тебя сделаю.

Глаза Витьки загорелись. Юра застенчиво улыбнулся.

— А что же, ребята хорошие, боевые, — поддержал кто-то. — Из таких знатные игроки выйдут.

— Рано еще, — усмехнулся Петр.

— Посмотрим, как экзамены сдадут, — вмешался в разговор Терентий Сергеевич.

— Мы-то сдадим, — уверенно заявил Витька. — Только вот вы, смотрите, не подкачайте! Весь класс за вас болеет. Один Славка Козырев за «Локомотив», потому что у него там брат играет.

Витька неожиданно замолчал, посмотрел на серьезное лицо брата и тихо попросил:

— А правда, примите нас воспитанниками, а? — и, подтолкнув Юру, прошептал: — Чего молчишь? Проси!

— Сказал ведь, что примем, — обнадежил Терентий Сергеевич. — А пока кончайте разговоры. Команда на поле! — приказал он строгим голосом и, взяв из угла два новеньких твердых мяча, протянул товарищам.

— Уговор: под ногами не путаться, не мешать тренировке. Будете подавать мячи. На поле не выбегать!

— Вообще пока проходите теорию, — подсказал Петр.

— А может и вправду примут? — мечтал вслух Витька, усаживаясь за зеленой кромкой — границей футбольного поля.

— Хорошо бы! — мечтательно поддержал его Юра.

Преподавательница зоологии Мария Петровна, проводя урок в шестом «Г», с неудовольствием заметила, что непоседливый Горячев не слушает ее объяснений о ракообразных. Несколько раз она перехватывала грустные взгляды, которые он бросал в окно. «Что его там отвлекает?» — подумала Мария Петровна. Поправив очки, она мимоходом заглянула в слезящиеся от дождя стекла. Кроме промокших берез с опущенными листьями да серых стен противоположного дома она ничего не увидела.

— Горячев! — окликнула она Витю. — Почему ты все время смотришь в окно и не слушаешь? Ведь это же самый интересный раздел.

В следующую минуту она удивилась еще больше. Круглое лицо Витьки приняло такой несчастный вид, он так часто и виновато заморгал, что старой преподавательнице стало его жаль.

— Что случилось, Витя? — заботливо спросила она.

— Дождь, Мария Петровна, — чуть не плача произнес он.

— Ты без пальто пришел?

В классе тихо засмеялись, кто-то фыркнул.

— В пальто… только…

Мария Петровна сдвинула на лоб очки и недоуменно посмотрела на Витьку светлыми добрыми глазами.

— Не понимаю! В мае месяце дождь обычное явление. Может быть, ты яснее скажешь, что тебя беспокоит?

Красный, словно кумач, Витька упорно молчал. Если бы Мария Петровна была болельщиком, то он, конечно, поделился бы с ней своими опасениями. Сегодня назначена встреча команд «Ракета» и «Локомотив», и дождь совсем некстати. Но преподавательницу зоологии, как думал Витька, футбол вовсе не интересует. Что могла в нем понимать пожилая Мария Петровна? А поэтому, громко вздохнув, он счел благоразумнее промолчать и постараться понять, почему у рака глаза устроены на стебельках.

Когда прозвонил звонок, Мария Петровна подозвала Витю к столу.

— Теперь расскажи, что случилось? Может быть, дома что-нибудь? Брат здоров?

— Он за футбол беспокоится! — неожиданно выпалил Славка Козырев.

— Сегодня назначена первая встреча в сезоне, а на улице дождь, — пояснил Сева.

Преподавательница на минуту растерялась.

— Футбол?.. Ах да, конечно, футбол… — она понимающе наклонила седую голову.

Все с веселым ожиданием смотрели на нее.

— Что же, футбол хороший вид спорта, полезный, — немного помолчав, сказала Мария Петровна. — А беспокоиться о том, что идет дождь, — нечего. Наши спортсмены должны привыкать к любой погоде, к любой обстановке.

К удивлению всех Мария Петровна поинтересовалась, за какую команду «болеет» класс. Она даже знала и вратаря Андрюшу Русакова, и тренера Терентия Сергеевича. Оказалось, что они оба когда-то учились у нее…

— Славные ребятки! Отлично учились… — И Мария Петровна сказала несколько слов о своих бывших учениках: Терентий Сергеевич очень увлекался зоологией, а Андрюша сконструировал модель планера, которая на городских соревнованиях кружковцев продержалась дольше всех в воздухе.

— Сейчас оба стахановцы, — с гордостью закончила свой рассказ Мария Петровна.

— А ты, Горячев, не волнуйся: дождь, может быть, еще пройдет! — успокаивающе добавила она, выходя из класса.

Но дождь не прошел. Как на зло, после обеда он еще усилился и сеял так часто, что дома на улицах казались затканными серой тонкой паутиной.

— Пожалуй, отложат, — беспокоился Витька, бросая унылый взгляд на свинцовое низкое небо, в то время как они вместе с Юрой шагали по дороге на стадион.

— Может, не отложат? — Юра высунул голову из-под плаща и смахнул с носа дождевую каплю.

К великой радости друзей их опасения не оправдались. Подойдя к воротам стадиона, они увидели у зеленого окошечка кассы огромную извилистую очередь. А когда они, купив билеты, торопливо прошли в ворота, повеселевший Витька даже вскрикнул от удивления.

Трибуны пестрели зонтиками: обычные черные перемешивались с легкими летними, походившими на гигантские цветы с опущенными вниз лепестками. Зонты колыхались, двигались, наклонялись. Ребятишки нахохлившимися стайками прикрывали головы фанерными дощечками, дерюжками, плащами, а то и просто колпаками, сделанными из газет. Друзья с трудом отыскали свободные места.

— А ты боялся! — улыбнулся Юра.

Но Витька уже ничего не слышал. Он не отрывал взгляда от футбольного поля, на которое выбегали игроки.

— «Ракета» выбирает ворота.

— Горячев правым краем.

По трибунам прокатился гул голосов.

— Где Горячев? — спросил кто-то сзади Витьки. — Да покажите же мне его! Говорят, здорово играет…

— Да вон, высокий, со светлыми волосами; видишь, какие у него плечи широкие… Он у них самый сильный игрок.

Витьку охватило чувство гордости за брата. Он торжествующе посмотрел на Юру.

— Судья нездешний, — поймав его взгляд, шепнул Юра.

«Ракета» сразу же стала прижимать противника к его воротам. На трибунах зашумели, заволновались. Раздались возгласы радости и недовольства, хлопки и пронзительный свист.

Юра, забыв о плаще, сбросил его под ноги и усердно хлопал.

— Горячев, нажми!

— Петя! Петя! Веди один! — кричал Витька, подаваясь вперед и топая ногами. — Веди один!

— Коля! Ну, Коля, да пасуй же! Вот тюфяк! — возмущались сзади.

— Неправильно! Долой судью!

— Да сядь ты, парень! Шею сломаешь, — гудел сбоку седенький старичок небольшого роста, дергая Витьку за полу куртки.

— Вот здорово ведет, — восхищенно проговорил Юра, переводя дыхание и не отрывая взгляда от Витькиного брата.

— Сейчас забьет, — дернулся Витька. — Вперед, Петя! Вперед!

Но забить гол Петру не удалось. Неожиданно для всех рыжеватый и увертливый игрок команды «Локомотив» выхватил из-под ног Петра мяч и ловко послал своему товарищу.

— Гони его, Петя, — рассвирепел Витька. — Пришился и не отстает!

В эту минуту на поле произошло что-то странное. Рыжеватый паренек нелепо взмахнул руками и упал.

На трибунах затихли. Упавший, перевернувшись на бок, тяжело поднялся и, прихрамывая, побежал на свое место.

— Штрафной! — раздались возгласы.

— С поля Горячева! С поля! Ножку подставил! Неправильно! — закричал кто-то над самым ухом Витьки.

Витька обернулся и замер с открытым ртом: кричал Юра. Сдвинув на стриженую макушку обмокшую кепку, он неистовствовал больше всех.

— Ты чего? Ты чего? Ты на кого кричишь? — Витька угрожающе надвинулся на друга.

Юра непонимающе посмотрел на товарища:

— Подножку он дал! За это дело нужно с поля гнать! Нечестно!

— А ты видел? Он сам упал. Нарочно. Прием такой есть.

— Я-то видел, а вот ты просмотрел… Брата защищаешь.

Витька вспыхнул. Как всегда, у него от обиды задрожала нижняя губа.

— Я защищаю брата? А ты знаешь он какой? Мой Петя никогда не будет ножки подставлять!

— А сейчас подставил! — крикнул Юра.

— Ну, знаешь что: этого я тебе никогда не прощу!

Сердито сощурившись, Витька громко засопел от негодования и отвернулся.

Со стадиона мальчики ушли порознь. Витька побежал в раздевалку, а Юра, выйдя за ворота, в раздумье остановился.

— Подожду, — решил он, прячась от дождя под навесом у кассы и кутаясь до самого носа в плащ.

Дожидаться пришлось долго. Стадион уже опустел, когда вышли игроки. Юра подбежал к упавшему на поле парню и загородил ему дорогу.

— Скажите, пожалуйста, — заикаясь начал он, — вы сами упали… или вам ножку подставили?

Парень недоуменно посмотрел на мальчика. Хотел пройти мимо, но, заглянув в его лицо, остановился. Немного помолчав, он вдруг будто обрадовался чему-то.

— Болельщик? — спросил он. — Сам, сам упал, и не нарочно, а поскользнулся.

Юра облегченно вздохнул.

— Значит, зря кипятился. И зря Витьку обидел! — подумал он и побежал разыскивать друга.

Но Витьку он так и не нашел.

На другой день в классе сразу заметили, что друзья в ссоре. Витька, сдвинувшись на самый край скамейки, сидел на уроках чинно, молчаливо. В перерывах между уроками он отходил к окну и упорно что-то разглядывал на улице. Казалось, что он сердился не только на Юру, но и на всех остальных.

Несколько раз Юра пытался заговорить с другом. Но всякий раз, как он подходил, Витька сердито поворачивался к нему спиной. В такие минуты Юра видел, как краснели Витькины оттопыренные уши и вздрагивали плечи.

— Вы что, поссорились? — спросил Сева.

— Кто тебе сказал? — смутился Юра. — Просто у него голова болит.

— Да оставь ты их, Сева. Чего пристал? Сам знаешь, «момент разногласия» наступил! — засмеялся Славка Козырев. — К вечеру помирятся! — добавил он.

— Наверно, опять поспорили, какую овчарку покупать — черную или серую!

Предсказанья ребят не сбылись. Прошел вечер, утро день, а друзья попрежнему не разговаривали.

— А может быть, у них что-нибудь серьезное стряслось? — забеспокоился Сева. — Нужно с ними поговорить.

— Попробуй, подступись! Я уже спрашивал. Оба молчат, словно в рот воды набрали, — ответил Славка.

— Не троньте их, сами разберутся, — посоветовал один из ребят.

— Как бы только Витька своих занятий с Юркой не сорвал! Он ведь сгоряча может сглупить, — забеспокоился Сева, — и из-за их «разногласий» у Юры выскочит на контрольной двойка! Весь класс опозорят!

После уроков Юра, выйдя из школы, сел на скамейку в ближайшем сквере.

Вскоре выбежал и Витька. Как всегда, размахивая портфелем, он тихонько напевал марш футболистов.

— Витька! Подожди!

Веселое лицо Витьки вмиг потускнело.

— Слушай, Витька, давай мириться! Знаешь, я и в самом деле ошибся. Мне показалось… — и Юра, краснея и волнуясь, рассказал о своем разговоре с рыжеватым игроком команды «Локомотив».

— Стоит ли из-за такого пустяка дуться, точно девчонки! — добавил Юра и тут же испугался своих слов. Витька сердито сверкнул глазами и надвинулся на него.

— Пустяки?.. — выдохнул он. — Наговорить на моего Петьку, — это, по-твоему, пустяки?..

— Да ведь я же сказал, что ошибся! — прокричал Юра.

Но Витька уже не слушал его. Надвинув низко на лоб кепку, он быстро уходил.

Ошеломленный Юра остался стоять на месте.

— Ты чего столбом стоишь? — окликнул его Сева. — Пошли вместе. Да ты что побледнел?

— Так просто, голова что-то кружится, — ответил неохотно Юра и уныло отвернулся.

— A-а… — протянул Сева. — Понятно. Не помирились еще?

— Помиримся. Это наше личное, — резко заявил Юра.

— To-есть как личное? — вспылил Сева. — А если на контрольной завалитесь? Кто за вас отвечать будет? Вы занимаетесь?

Юра смущенно молчал.

— Так и знал! Завтра придется на сборе поговорить. А Витьке проповедь прочтем, чтобы не забывал своего слова. Ему поручили — должен выполнить.

— Витька не виноват; я сам его обидел.

— Да ты хоть расскажи: в чем дело?

Юра, махнув рукой, печально побрел в сторону.

Дома Юра долго ходил из угла в угол, потом подошел к телефону и набрал номер. Но вместо веселого голоса Витьки из трубки слышались лишь продолжительные гудки. «Не подходит, — огорчился Юра. — Да что я, бегать, что ли, за ним буду, — с досадой подумал он. — Пускай завтра на сборе разбирают».

Однако мысль о друге не давала ему покоя. Напрасно Юра садился к столу и открывал учебники. Через несколько минут мысли его были уже далеко. Ему представлялось, как завтра на сборе им придется все рассказать. У Витьки задрожат от обиды губы и покраснеет не только лицо, но и уши. Он подумает, что Юра нажаловался, будет горячиться, а может быть, еще получит выговор… Нет, так не годится!

Юра решительно собрал книги. Никогда еще ему не казался таким длинным путь до Витькиного дома. Он так торопился, что сгоряча, взбежав на крыльцо, чуть не столкнул выходившего из двери Петра.

— Вот это удар! Ты что — на ринге выступать готовишься?

Петр подобрал выпавший из рук сверток.

— Где Витька? Мне его нужно.

— Витька? Ушел на стадион. Да ты что? Или кто гнался за тобой?

Петр провел ладонью по стриженой голове Юры и стал спускаться с крыльца. Оглянувшись, он увидел, что Юра продолжает стоять, нагнув голову.

— Э, брат, ты, кажется, опять заболел? Что за вид унылый?

Он вернулся, положил свой сверток на ступеньку и спросил:

— Заниматься пришел?

Юра бочком хотел пройти мимо.

— Ты куда? Нет, постой! Так не уйдешь!

Петр крепко ухватил его за локоть.

— Что случилось? Рассказывай!

Юра насупился, хотел вырваться, но рука у Витькиного брата была крепкой и пришлось остаться.

Петр взглянул на свои ручные часики и устроился на ступеньке.

— Успею еще. Время есть. Давай, выкладывай. Почему оба «не в форме»? — пошутил он.

«Вот прилип! И что им всем нужно?» — подумал Юра.

— Да ты не беги. Все равно не отпущу, пока не дознаюсь!

Как Юра ни крутился, а пришлось рассказать. Уж такой был у Витьки брат — ни за что не отстанет, пока не допытается.

— Так, значит, из-за меня поссорились? — произнес в раздумье Петр. — Ай да Витька! Заступничек!

Лицо его потеплело, а губы дрогнули, точь-в-точь как у Витьки.

— Я ему говорил, что я виноват, а он и слышать не хочет. Я вгорячах просмотрел, — оправдывался Юра. — Завтра нас на сбор хотят вызвать.

Несколько минут Петр сидел не двигаясь, о чем-то раздумывая. Губы его были плотно сжаты, а на лбу залегла глубокая складка.

— Вот оно какое дело-то получилось!.. — Петр опять взглянул на часы; потом решительно поднялся, подобрал бутсы и сказал:

— Пойдем!

Юра непонимающе таращил глаза. Петр подтолкнул его к двери.

— Заходи!

— Как? А игра? Ведь вы опоздаете!

Юра посмотрел на дорогу. Принаряженные болельщики спешили к стадиону. Они весело спорили, смеялись, жестикулировали.

— Не разговаривай, проходи.

Петр пропустил вперед себя изумленного мальчика.

— Если бы у тебя был брат и с ним бы случилось несчастье, — что бы ты сделал?

— Я бы… Я бы…

Юра замялся… У него не было брата.

— Наверно, помог бы ему… — нерешительно прошептал он.

— Ну вот, так же и я. Витька у меня один. И я у него один, — улыбнулся Петр. — Он меня выручает, а я его.

Петр подошел к телефону. Юра с уважением посматривал на его широченные плечи, крепкую загорелую шею и сильные руки.

— Витька заболел. Прошу заменить меня запасным. Нет, без температуры. Завтра все расскажу. Да вы не беспокойтесь, Терентий Сергеевич! Ничего не нужно, сам справлюсь.

По тому, как Петр вздохнул, мельком взглянув в окно, Юра понял, что ему трудно отказаться от игры.

— Марш за стол! — весело скомандовал Петр. — Выкладывай свои учебники…

Витька пришел на стадион рано. На всякий случай он занял два места. Не признаваясь себе, он искал взглядом стриженую голову Юры. Трибуны быстро заполнялись народом, а товарища все не было видно. Обида прошла, и Витька бранил себя, что не помирился с Юрой. Одному было скучно и неинтересно. Заметив вдали светловолосую голову Севы и приплюснутую блином кепку Славки Козырева, Витька обрадовался.

— Сева! Славка! Идите сюда.

Ребята не расслышали и прошли дальше. Свободное место пришлось уступить грузному мужчине с огромным портфелем.

— Чуть стоять не пришлось, — жаловался сосед.

Он достал из кармана платок и вытер потный лоб.

— А ты что — один? Или с друзьями разошелся? — толстяк участливо заглянул в пасмурное лицо Витьки. — Может, я место чужое занял? Так я того, подвинусь. Все усядемся. Прямо с работы прошел сюда. Думал — опоздаю.

Витька невесело улыбнулся.

— Сейчас начнут. Вот и судья вышел, — не унимался сосед.

Вытянув шею и наклонившись вперед, Витька больше не слушал его. «А где же Петя?» — недоумевал он.

Брата на поле не было. Вместо него играл Куприянов, парень невысокого роста, со шрамом на щеке.

— Сиди, не вертись!

Сосед недовольно потянул Витьку за рукав.

Кругом шумели, хлопали. Болельщики выходили из себя, спорили. Витька ничего не слышал и не видел. Ему казалось, что игра идет вяло как никогда… Он сидел, точно на иголках и едва дождался перерыва.

Вбежав в комнату отдыха, он увидел раздосадованное лицо Терентия Сергеевича. Русаков в чем-то горячо оправдывался. У Куприянова майка на спине взмокла и потемнела.

— Ты как здесь? — удивился Терентий Сергеевич, увидя Витьку. — Ведь ты болен?

Витька оторопело молчал.

— Звонил Петр. Сказал, что ты болен, а ты разгуливаешь… С постели удрал?

Витька выбежал за дверь. Он пулей пролетел мимо трибун к выходу. Для него стало ясно, что с братом что-то случилось. Добежав до дому, Витька поспешно открыл входную дверь, влетел в комнату и — замер на месте.

За столом, спиной к нему, сидел брат и спокойно объяснял Юре какую-то теорему. Оба были так заняты, что не заметили его появления. На постели лежали бутсы, из свертка высовывался алый краешек майки.

— Петька! Петя! — Ты… ты жив?.. Без тебя проиграли… Один-ноль, — упавшим голосом выпалил Витька.

Петр вздрогнул, но не обернулся.

— Не мешай! — отрезал он.

Юра беспокойно заерзал на стуле:

— Это я виноват!

— Никогда не бери чужой вины на себя. Виноватый должен сам отвечать! Теперь все равно уже поздно, — тихо добавил он.

— Нет! Нет! Не поздно. — Витька одним прыжком подскочил к брату. — Только первая игра прошла! Сейчас перерыв. Беги, еще успеешь доиграть!

Схватив бутсы и майку, он пытался их всунуть в руки брату.

— Да беги же! Ведь здесь близко, три минуты ходу. Я сам буду с Юркой заниматься.

Посмотрев на товарища, Витька виновато произнес:

— Не сердись, Юра! Ведь я сгоряча. Да скорее же, Петр! Я ведь сказал тебе, что сам с ним позанимаюсь! Честное пионерское, все будет «по форме».

Петр быстро скрылся за дверью.

Присев за стол, Витька немного помолчал, а потом поднял голову и смущенно посмотрел на друга.

— Сердишься?

Юра вздохнул и улыбнулся:

— Знаешь, хорошо иметь такого брата, как твой Петя!

— Еще бы! — произнес Витька, тряхнув курчавой головой. — А ну, не теряй времени, давай заниматься! — другим тоном добавил он.

Друзья склонились над книгой…