Смотря на себя в зеркало ванной на следующее утро, Макенна вздохнула. Чёрт. Она вся в метках, которые красноречиво говорили — «Тут был Райан». На шее, плечах и груди были мелкие укусы. И ещё больше меток на бёдрах, животе и предплечьях. А на ягодицах синяки от пальцев. Хотела бы она сказать, что они её раздражали. Но это не так. Как и тот факт, что у неё все болело, и она устала. Макенна чувствовала себя выжатой, пресыщенной и очень оттраханной. Её отлично оттрахали. Райан взял её в душе, на полу ванной и сзади, прижимая к стене. Потом — пока она безвольно висела у него на руках — он вымыл её, накормил и уложил в постель. Посреди ночи она проснулась и почувствовала, как он медленно и жёстко трахает её.
Их первый раз был таким диким и яростным, что она упустила то, что заметила в последующие разы с Райаном — у парня огромный самоконтроль. Вплоть до того, что ожидал от неё подчинения. Нет, ему нравилось, что она дерзила и даже то, что она выдвигала требования… он просто их игнорировал.
Чёрт, сама ночь её пометила.
Волчице нравились метки, нравилось, что Райану нужны такие проявления собственничества. Но не нравилось количество шрамов на его теле. Она не видела их до совместного принятия душа. И это шрамы не от сражений — порезы, ожоги и следы рваных ран последствия ужасных пыток. И волчице это чертовски не понравилось, поэтому она взяла верх, и у Макенны глаза стали волчьи. Райану пришлось ласками успокаивать и её и волчицу.
Макенна хотела расспросить Райана о шрамах, но пока он трахал её тремя пальцами, это казалось неуместно. Для таких разговоров нужно другое время и место…
Боковым зрением она заметила движение, и поняла, что уже не одна. Райан стоял в дверях и смотрел на неё, как всегда непроницаемым взглядом.
Обнажённый Райан со всеми этими гладкими, твёрдыми мускулами и фантастическим прессом — восхитительное зрелище. Она встретилась с ним взглядом через зеркало.
— Ты понимаешь, что я сейчас выгляжу, как жертва нападения.
Райан подошёл ближе и собственнически обхватил её за бедра, осматривая метки.
— Думаю, моя спина выглядит не лучше, чем твоя грудь.
Вспомнив, сколько раз она царапала его, пришлось согласиться. А ещё она пару разу укусила его за плечо.
— Нам нужно научиться самоконтролю.
Обычно у Райана его в избытке. Он груб во время секса — ему так нравилось — но никогда не терял контроль. А вот с Макенной потерял.
— Тебе нужно принять душ.
Макенна подняла подмышку и притворно понюхала её.
— От меня не так уж плохо пахнет.
Он не обратил внимания на подкол.
— Даже если так, тело ещё ноет.
Она пожала плечом.
— Я не против. — Лёгкая боль — напоминание о ночи бесконечного, страстного секса и о Райане.
— Тебе нужно помыться.
От его грубого голоса Макенна улыбнулась. Он о ней заботился.
— Сначала мне нужно поесть. — Как раз в этот момент у неё заурчало в животе
— Значит поедим.
Несмотря на то, как сильно проголодалась, Макенна совсем не горела желанием завтракать. Волки Феникс, наверняка, сделают пару замечаний о метках, потому что футболкой их все не прикрыть. Но оттягивать неизбежное Макенна не любила больше, поэтому быстро умылась и оделась. По пути на кухню, они постучали в дверь Зака. Сердитый, сонный голос ответил.
— Уходите.
— Зак — сова, — пояснила Макенна, пока вскрывала замок двери Зака шпилькой для волос. Открыв дверь настежь, она закричала. — Надеюсь, ты одет, потому что я вхожу.
— О, Макенна, ещё слишком рано, — сонно пробормотал он, свернувшись калачиком под одеялом. Макенна распахнула шторы, и Зак отвернулся от дневного света, будто был вампиром. Натянув одеяло на голову, он проскулил что-то невнятное.
— Если не встанешь, пропустишь завтрак.
— Грейс постаралась, — добавил Райан. — Там будет бекон, яйца, тосты, лепёшки и джем…
Зак сел и посмотрел на них одним глазом.
— Лепёшки и джем?
Райан кивнул.
— Но там Маркус, у которого бездонный желудок, и он любит лепёшки с джемом. Если не поторопишься, ничего не останется.
Почти комичное зрелище произошло через десять минут, когда они вошли в кухню. Все присутствующие замерли и, не моргая, смотрели на метки Макенны. Их шок можно было объяснить тем, что обычно Райан не вёл себя, как собственник. Зак, однако, не удивился меткам, он просто улыбался. Волки Феникса быстро оправились от шока и тепло поприветствовали Зака, ведя себя достаточно дружелюбно с Макенной.
Когда все заняли места, никто и слова не сказал о проявлении Райаном собственнического инстинкта, хотя по выражению лица Трика стало понятно, что он хотел что-то сказать. Может, сдерживался из-за присутствия Зака, Макенна не знала. Так или иначе, но завтрак проходил без неловкости, которую Макенна ожидала. До тех пор, пока не заговорила Грета.
— Как ты мог, Райан? — Пожилая женщина громко поставила чашку на стол. — О чём думал, заклеймив одиночку? От неё я ожидала такого поведения, учитывая то, почему её изгнали из стаи. Но ты… я воспитывала тебя лучше.
Непонимающе посмотрев на неё, Райан заворчал.
Джейми прошептала Макенне.
— Что он сказал?
— Он считает, что у неё слишком много свободного времени, — прошептала Макенна в ответ.
Джейми хихикнула, скрыв это кружкой.
— О, да.
— Опять шепчетесь? — презрительно заворчала Грета.
Макенна кивнула.
— И ты как-нибудь попробуй. — Она подпрыгнула, когда Доминик начал давиться тостом. Трей, казалось, с настоящим удовольствие, хлопал его по спине. Эта стая очень странная.
После завтрака, большинство проводили Макенну, Зака и Райана к парковке. Пока они суетились вокруг Зака, прощаясь с ним, Тарин взяла Макенну за руку и сказала:
— Давай немного прогуляемся.
Макенна через три шага затормозила.
— К-хм, думаю, это ни к чему.
Тарин рассмеялась.
— Мне определённо нравится твоя прямота.
— Я точно знаю, что ты хочешь сказать — ты заметила метки и видишь, что что-то происходит между мной и Райаном, и придёшь ко мне с вилами, если я сделаю ему больно.
Тарин поджала губы.
— Я бы не выбрала вилы.
— Дело в том, что… мне бы пришлось ответить, что происходящее между мной и Райаном лишь наше дело, и что не стоит считать меня лёгкой мишенью, а если ты хочешь напасть, то лучше припастись всеми орудиями, ибо я не сдамся. Поэтому думаю хорошо, что это только гипотетический разговор.
По лицу Тарин медленно расползлась улыбка.
— Я понимаю, почему ты нравишься Райану. И думаю, ты не сделаешь ему больно. Но, да, я попрошу тебя не обижать его и быть с ним терпеливой, потому что он может обидеть тебя, даже сам того не желая. — Казалось, она искала нужные слова. — У него никогда не было серьёзных отношений. Женщины, с которыми он встречался, говорили одно — он эмоционально не развит и ничего не чувствует, но это не так. Райан просто не делится чувствами. Полагаю, ты видела его шрамы, поэтому можешь догадаться, что с ним случилось. Он никогда об этом не говорит. Меня тогда ещё не было в стае, но говорят, что когда его вернули, в психологическом плане у него случился сдвиг, и болело всё… но, взглянув ему в глаза, ты этого никогда не увидишь. — Макенна точно знала, Райан — закрытая книга. — Судя по тому, что я слышала, Райан всегда был тихим и сдержанным. Но после того случая стал жёстче и замкнулся сильнее. Вот почему все были так шокированы тем, что он спорил с тобой, — продолжила Тарин. — Такого рода эмоциональное участие для него не свойственно. Ты ему нравишься куда больше, чем кто-то из нас мог ожидать. Может и, кажется, что его тяжело обидеть, но я в это не верю. Он по-своему уязвим. Поэтому прошу тебя быть осторожной, и не расстраиваться, если он не станет говорить ласковых слов.
Её волчица ощетинилась от предупреждения, ей не нравилось, что другая женщина вмешивается таким способом. Но Макенне нравилось, что друзья по стае так защищали Райана. Так и должно быть. Он хороший и заслуживал такой защиты.
— Готова, ехать? — спросил подошедший парень, который переводил взгляд с неё на Тарин.
— Ага. — Макенна быстро кивнула Тарин. — Ещё увидимся.
Когда Райан выехал с парковки с Макенной на заднем сиденье, а Зак — на переднем пассажирском, спросил:
— О чём вы разговаривали?
Макенна улыбнулась.
— Ты во всё суёшь свой нос?
Он стиснул руль.
— Ты опять отвечаешь вопросом на вопрос.
— Разве?
Райан так стиснул зубы, что это было слышно, и Зак рассмеялся. Подростку, похоже, очень нравилось наблюдать за перепалками Райана и Макенны. Райан должен признать, что иногда их схватки очень воодушевляли.
Когда Райан припарковался у приюта, Зак улыбнулся.
— Я здорово провёл время. Ваша территория и вправду крутая. — Он помолчал, а затем добавил: — Доминик сказал, что завтра я могу снова приехать.
— Это твой дом, ты можешь приезжать, когда хочешь. — Разве пацан этого не понимал?
В глазах Зака появилась печаль.
— От меня только проблемы.
— Мы уже об этом говорили.
Макенна подалась к Заку и положила руку ему на плечо.
— Зак, если твоя старая стая начнёт тебя искать и принесёт проблемы, тебя винить никто не станет. Любой волк из стаи Феникс сделает что угодно, чтобы защитить тебя и неважно живёшь ли ты в приюте или же с ними. Живя тут, ты их не убережёшь, если именно так и пытаешься поступить.
Райан хотел себе врезать. Конечно, именно это Зак и делал. Райан поступил бы так же.
— Сегодня всё хорошо обдумай. Завтра в девять утра я приеду. Если захочешь остаться лишь на день, вечером привезу тебя.
— Подумаю. Увидимся утром, — Зак открыл дверь машины. — Макенна, а с тобой вскоре увидимся.
Смотря ему вслед, Макенна сказала:
— Думаю, он согласится.
Райан осмотрелся.
— Где твоя машина?
— В ней меняют масло.
— Я отвезу тебя домой. — Она выпалила адрес, но Райан уже знал его из разговора с Заком.
— О чём вы с Тарин разговаривали? — спросил он, направляясь к её квартире.
— Она не ругалась со мной, если ты переживаешь об этом. Она самым милым образом попросила не обижать тебя. Это хорошо, что все в вашей стае так защищают друг друга.
— Они хорошие.
Макенна кивнула.
— Судя по тому, что я видела, да, хорошие. — Ей не нравилась Грета, но она ценила то, что женщина переживала за Райана.
— А ещё умные. И догадаются, что мы пара. Нужно им сказать.
— Райан…
— Ты сама сказала, что Зак, скорее всего, завтра согласиться на переезд. Нам больше не стоит об этом молчать.
— А если ты ошибаешься?
— Я не ошибаюсь.
Она немного повернулась, чтобы лучше посмотреть на него.
— Откуда у тебя такая уверенность? Да, согласна, будь мы парой, это многое бы объяснило. Но, почему ты так уверен, когда между нами нет манящей друг к другу связи пар?
— Просто уверен. Но если тебе нужна связь, прочисти канал.
«Тебе нужно рассказать мне секреты и страхи».
Этого он не сказал, но она и без того поняла.
Он оказался прав, и Макенна начала защищаться.
— Я же не прошу рассказать всё о себе. Каждый раз, когда разговор даже слегка касается твоих родителей, ты меняешь тему. Я никогда не требовала рассказать про них. — Райан понял, она права. Он и вправду так делал. Но это больше привычка. — Разве я спрашивала о твоих шрамах, хотя один взгляд на них заставляет меня хотеть убить кого-то? Нет. Я уважаю то, что ты, возможно, не хочешь говорить о прошлом, несущем боль.
Учитывая добросердечие, скрытое за всей бронёй, Райан ожидал сочувствия или жалости — и то и это ранило бы его сильнее, чем любое оружие, которым его пытали. Но нет. Она была в ярости. От чего он захотел улыбнуться.
— Это было давным-давно.
— Не в этом суть. Ни у кого не было права так тебя истязать. Ни у кого. Скажи мне, что эти ублюдки мертвы.
— Все до единого, — подтвердил Райан.
— Хорошо. — Её волчица одобрила это.
— У тебя есть кровожадная жилка, Кенна.
— Меня зовут Макенна.
— Нет, за этим именем ты прячешься. Ты создала новую личность, чтобы прошлое, боль, и все секреты не смогли до тебя добраться. Но это не значит, что их нет.
Она покачала головой.
— Ты думаешь, что знаешь меня, но это далеко не так.
Припарковавшись у здания, где находилась её квартира, он заглушил двигатель.
— Разве?
— Именно.
— Тогда прекрати это скрывать.
— Ты знаешь всё, что тебе нужно знать.
Разве это было так ужасно, что он хотел узнать, кто она и что с ней случилось?
— Просто скажи, я сделаю так, что кто бы тебя ни искал, никогда не найдёт. Я смогу тебя защитить. Просто скажи.
От ярости кровь в венах буквально запузырилась. А спусковым крючком стало его обещание безопасности. Последний, кто сказал ей это — Дон, когда Макенна пришла в приют… потому что была одинока, потеряна и полу-одичала. Она ненавидела вспоминать то время.
— Просто забудь.
— Ты знаешь, я не могу.
— Это не твоё…
— Моё! Всё, что касается тебя, моё дело.
Она сжала кулаки.
— Просто забудь.
Райан положил руку ей на затылок.
— Расскажи, Кенна. Доверь мне свою безопасность.
Опять это обещание.
— Я не знаю! — она практически выскочила из машины и зашагала к зданию.
Он точно ослышался. Райан выбрался из машины и пошёл за ней.
— Что?
На последней ступеньке к двери дома, Макенна развернулась.
— Я не знаю, понятно? — повторила она сквозь зубы. — Я не могу дать тебе ответы, которые ты так хочешь, потому что у меня их нет.
Райан пошёл за ней, когда она открыла дверь и зашла в дом. Он осторожно наблюдал за тем, как она бросила сумочку на кофейный столик, прежде чем направиться на кухню, где чашка и кофе-машина вынесли всю тяжесть её гнева.
— Макенна… я не понимаю.
Сделав успокоительный вдох, Макенна провела рукой по волосам.
— Я просто не помню что случилось. Нас с мамой изгнали. Она рассказывала, что я была маленькой, может? поэтому и не помню стаю или того, что там случилось. Если при рождении мне дали другое имя, его изменили ещё до того, как я повзрослела и могла бы хоть что-то запомнить. Ответы на все твои вопросы умерли вместе с моей мамой, когда на неё напала группа соколов-перевёртышей, просто ради забавы.
Боль пронизывала каждое её слово. Грудь Райана сдавило, пока он смотрел, как Макенна стоит там со сверкающими от гнева и боли глазами. Неосознанно, он подался вперёд. Но Макенна попятилась.
— Нет.
Райан схватил Макенну за затылок и прижал к себе, обнимая. У него плохо получалась успокаивать, но он просто не мог ничего не сделать. Её боль пронзила, выворачивая нутро. Он принялся гладить Макенну по волосам. Всё это время, он думал, что она скрывает прошлое, и ни на минуту не задумался, что она скрывает, потому что слишком больно признать, что она не знает правды.
— Я могу найти их, Макенна. Расскажи всё, что знаешь о стае, и я найду их.
— Я не хочу их находить.
Она снова его удивила. Будь он на её месте, хотел бы знать правду — всю правду.
— Ты заслуживаешь знать свою историю. Заслуживаешь узнать, почему вас с матерью изгнали.
Отступив, Макенна пожала плечами.
— Если бы она хотела, чтобы я знала, рассказала бы.
— Она никогда не упоминала стаю?
— Однажды. — Это случилось, когда маму выгнали с работы. — Она сказала, что мы такого не заслуживаем, и надеется, что эти ублюдки за это заплатят.
— Что насчёт отца?
Грудь Макенны пронзила боль.
— Я один раз спросила о нём и мама начала плакать. Я больше не спрашивала. — Фиона Рей была сильной женщиной, которая едва ли умела плакать. Макенна впала в ступор при виде слёз матери, а потом пришло чувство собственной тупости. — Мне не интересно, что случилось. Кем я была раньше не важно. — Брехня.
— Я думаю тебе это важно.
— О, правда?
— Существует много других способов помогать в приюте. Но что ты делаешь? Ты находишь дома для одиночек, отслеживаешь их семьи и воссоединяешь. На каком-то уровне ты желаешь узнать правду о своём прошлом. — Макенна судорожно вздохнула, смотря на него так, будто он её ударил. — Я не пытаюсь сделать тебе больно. Никогда такого не подразумевал.
Вспоминая слова Тарин, Макенна кивнула.
— Знаю. И ценю то, что ты хочешь помочь. Но прошу не ворошить прошлое. Хорошо?
— Ты заслуживаешь знать правду, Кенна. И они должны заплатить.
От мрачного и опасного тона, Макенна замерла. В его глазах читалась жажда мести — нехарактерное проявление эмоций заставило тяжело сглотнуть.
— И они заплатят. Карма стерва. — Она поцеловала его. — Просто забудь.
Он ничего не сказал, просто обнял Макенну, которая ни на минуту не поверила, что он отступит. Райан решительный, ведомый желанием охранять и защищать. Он не передумает, если решил найти людей, которые, по его мнению, ей навредили. Чёрт.
На следующее утро Макенна опаздывала, когда убегала из квартиры в приют. Но застыла, заметив, что на её машину оперлась женщина средних лет. Стиснутые зубы придавали ей вид чёрта из ада. Макенна выгнула бровь.
— Какие-то проблемы?
— Моя проблема в том, что мой сын связался с одиночкой.
Макенна моргнула, гадая, о чём говорила женщина. Затем заметила маленькие голубые глаза, которые уже где-то видела прежде.
— Вы должно быть мать Реми. — Развращённая, чокнутая стерва, которая приставала к собственному сыну.
Волчица хотела напасть и вырвать ухо стервы, а затем выплюнуть его ей в лицо. Креативно, но Макенна понимала, что нападение на эту женщину повлечёт за собой тяжёлые последствия. Макенна одиночка без поддержки и защиты стаи. О, она не сомневалась, что Райан сделает всё возможное, чтобы защитить её, отчего у него и остальных волков Феникса будут проблемы. Стая Реми крупнее, и у него много союзников. Большая вероятность того, что если дело дойдёт до битвы, волки Феникса проиграют… и всё потому, что она просто не могла быть немного умнее. Кроме того, чтобы вывести мать Реми из себя нет необходимости в физической расправе.
— Да. Я Диана Дикон. — Будто это делало её особенной. — Я знаю, он спал с тобой. И не отрицай этого. Селена рассказала мне, что он флиртовал.
И очевидно для Дианы это означало, что Реми, скорее всего, трахал Макенну. Ох, кто-то параноил. Подозревая, что она не поверит никаким отрицаниям, Макенна просто сказала:
— Правда?
— Бесспорно, ты думаешь, что сможешь убедить его взять себя в пару и стать Альфа-самкой. — Диана поджала губы. — Только через мой труп.
Последнее прекрасно Макенне подходило.
— Я думала, он сгущает краски. Реми предупреждал, что вы чрезмерно ревнивы и немного неуравновешенны. Но я говорила себе: «Да ладно. Определённо нет. Какая мать может почти до кровосмешения быть привязанной к сыну? Такая, скорее всего, больная сука».
Оскалившись, Диана произнесла:
— Реми мой сын…
— Но не ваша пара. Или ваш любовник. Так?
Диана прищурилась.
— Ты больше не прикоснёшься к нему.
— Да? И почему?
— Не испытывай меня, одиночка.
— Реми хочет, чтобы я присоединилась к стае, поэтому очень вероятно, я недолго буду одиночкой.
— Он не хочет тебя или твоих друзей в нашу стаю, — издевалась Диана. — Ему нужен приют и земля, на которой он стоит — больше ничего. Он пользуется тобой, пытается тебя обработать, чтобы победить. И получит то, что хочет. Ты для него ничего не значишь.
— Если вы в этом так уверены, почему сейчас здесь и говорите держаться от него подальше?
— Ты одиночка, этого уже достаточно.
Но было что-то ещё. Макенна подозревала, что в каждой женщине, появляющейся на горизонте сына, Диана видела угрозу. Мать больше не уверена в своём месте в жизни сына. Может, из-за власти и авторитета, которые теперь у него были. Может, потому что теперь, когда он уже взрослый она не могла его контролировать, как раньше. А может, сомневалась в возможности сексуальной привлекательности для него. Ну, если парня интересовали маленькие мальчики, то тело матери его точно не заинтересовало бы. Должно быть, она почувствовала его равнодушие, и волновалась, что это означало. Опять же, Макенне было почти его жаль. Но то, что его обижали, не давало права переносить эту обиду на других. Он мог бы стать защитником других от такого вреда. Но пошёл по другому пути, лишая детей невинности, несмотря на то, что знал, как это ранит.
Решив, что лучше выпроводить эту ненормальную до того, как поддастся искушению воплотить в жизнь насильственные фантазии, крутящиеся в голове, Макенна заставила себя улыбнуться.
— Ну, было приятно с вами поболтать. Не хочу вас задерживать, поэтому… — Она щёлкнула пальцами.
— Думаешь, можешь меня сбросить со счётов? Считаешь меня слабой?
— Я думаю, что вы чокнутая и злобная, так запудрили мозги своему сыну, что он стал таким же больными и развращённым, как и вы.
Диана покраснела. В выражении её лица не было стыда или угрызений совести, только гнев. Она не отрицала своих поступков или защищала себя, что очень смущало. Могла ли она на самом деле не понимать, что делает что-то плохое? Если так, то она настолько же безэмоциональная, насколько и извращённая
— Просто держись подальше от моего сына. — Она ушла с высоко поднятой головой. Кому-то нужно убить эту суку. Макенна лишь надеялась, что карма припасла пару идей для Дианы Дикон.
У Макенны зазвонил телефон. Она выудила его из кармана и посмотрела на имя звонившего.
— Привет, Мэдисон!
— Макенна, прошу, скажи, что ты уже едешь на работу. Происходит что-то очень странное.