Без обмана 3

Глава 26

Что делает разумный человек до того, как едет куда-то подписывать бумаги? Советуется со своим юристом. Проблема в том, что мой официальный адвокат, Якитори-сан, не знает, что я не сумоист. А объяснишь ему – у умного человека сформируется вопрос “а может быть, тогда Ниида и не самурай?”. Зачем настраивать против себя юриста, от которого двести килограммов золота зависят?

Поэтому я сам, будучи грамотным человеком, умеющим читать, нашел информацию в сети, на форуме о борьбе. Нет гарантий полноты сведений, но основные моменты я уяснил.

Члены ассоциации, не являющиеся действующими борцами или тренерами – это главным образом публичные персоны. Родственники императорской семьи, важные спонсоры, просто известные люди. В качестве привилегий обычно выдают бесплатный вход на любые соревнования, право посещать закрытые тренировки, возможность открыть свою школу сумо и членство в элитных клубах.

Казалось бы, все никому ненужная ерунда. Вот зачем мне бесплатный проход на стадион, если мне там даже не нравится? Но за шанс оказаться в одном клубе с кем-то влиятельным, да хоть самим Императором, многие ухватятся не задумываясь.

Из обязанностей – представительские функции и популяризация сумо. Настоящих бывших спортсменов еще и тренерской деятельностью, чтобы не скучали, нагружают, но мне она не грозит. Пока, предварительно, надо брать.

Решил еще и с Красной женщиной посоветоваться. Она мне, между прочим, координаты мастерской, делающей доспехи, обещала, но так и не прислала. Внезапно понял, что самурайская броня может оказаться очень дорогой. А я хоть и потенциальный миллиардер, в последнее время потратил столько денег, что на мели, если не считать шестьсот тысяч, которые лежат на счете неудачливого воришки-оператора. Их я почему-то трогать пока не хочу.

И стоило задуматься о проблемах с деньгами, как мне написала Мидори-сан.

Миязоно Мидори: Ниида-сан, боюсь, я больше не смогу регулярно присылать вам подарки с вином. Новый собственник компании переводит меня в другую префектуру. Поэтому позвольте подарить вам сразу весь остаток моего винного погреба. Целый ящик вашего любимого вина.

Ниида Макото: Спасибо, Миязоно-сан. Я рад, что мне довелось взаимодействовать с настолько честным человеком. Ваше вино превосходно подошло для приготовления соуса терияки и маринада для рыбы.

Вообще, в японской кухне западные красные вина используются крайне редко, но влияние глобализма оказалось настолько велико, что я рискнул заменить вино мирин на подарок от Мидори-сан и получилось действительно неплохо. Ну а куда еще девать эту кислятину, кроме как в маринад для рыбы? Не выливать же.

Внезапный приступ паранойи посоветовал лишним людям новый адрес не сообщать. Сговорились на прежнее место. Завезу Цуцуи домой и смотаюсь туда. Это ведь не так и далеко.

Как планировал, так и получилось. Я получил от знакомого юноши ящик вина из шести бутылок. Триста тысяч в каждой. Почти два миллиона! Не удержался и проверил, еще сидя в машине. Конечно, рановато радостно подпрыгивать с выкриками “Я богат, богат!”, но финансовая брешь закрыта. Надо бы новый источник пассивного дохода поискать. Допустим, ассоциация сумо могла бы приплачивать мне за использование моего образа на плакатах.

Раз уж побывал поблизости от старой квартиры, заглянул к Хагиваре-сану и презентовал управдому парочку бутылок сакэ, купленных в ближайшем магазине. Хотел было имеющееся вино, но слишком уж оно никакое. Не стал обижать старика пренебрежением.

Красную женщину я отыскал через пару дней на практике бейсбольной команды Фурин. Одетая в красный спортивный костюм, она смотрелась не хуже, чем в платье. Возможно, потому, что слишком облегающий наряд получился. При этом Безымянная по-настоящему тренировала. Заставляла девочек бегать, жонглировать мячиками, бросать в стену и ловить на отскоке и еще много чего. Натори-тян смотрела на внезапную напарницу со смесью ужаса и восхищения. Смотрела и записывала. Что-то просто в блокнотик, что-то на камеру.

– Всё, Катастрофа, дальше сама, – сказала Безымянная, когда утомленные девочки начали расползаться с занятия по домам. – Ты молодец, что записывала. Смотри, если после моих уроков ты умудришься слить игру, в больнице может оказаться не только твой бойфренд. Да не шарахайся так, это шутка была. Или нет. Лучше не проигрывай, чтобы не узнавать.

– О, Стритрейсер, – от, казалось бы, приветливой улыбочки Алой мне стало не по себе.

Отведя ее в сторонку, кратко пересказал свои сомнения по поводу предложения ассоциации.

– Внимательно прочитай бумаги перед тем, как ставить свою печать и сам разберешься, насколько это тебе нужно. Вообще, не думаю, что тебя чем-то обяжут, всего-то хотят к популярности минамигона примазаться.

– Вот уж спасибо за ценный юридический совет, – не удержался я от сарказма. – Ты обещала мне адрес места, где можно купить доспехи.

– Не купить, заказать. Я тут подумала – не будет адреса. Я тебя сама отвезу. Нет, ты меня отвезешь. Завтра, сразу после работы. Айдол-тян можешь с нами взять, чтобы не ревновала.

В означенное время мы с Мияби спустились в паркинг и застали нашу персональную демоницу уже сидящей в салоне Марка Второго на пассажирском месте. Надеюсь, она не добралась до шоколадок. Не хочу ставить эксперимент о том, поедет ли Тойота без них в бардачке. И куда только мое рациональное мышление научного типа подевалось?

– Очень милый у тебя приятель, Йокодзуна, – похвалила Красная Марка-сана. – Я тебе покажу заправки, где бензин самый качественный. Айдол-тян, ты не обижайся, что я место впереди заняла. Мне интересно из первого ряда посмотреть, как Чемпион гоняет. Нам загород ехать.

– Макото не превышает скорость. Он очень аккуратный и ответственный водитель, – вступилась за меня Цуцуи.

Все верно. Я стараюсь ездить строго по правилам, и в прошлом, и в данный момент, несмотря на постоянные попытки бесцеремонной женщины меня подгонять.

– Давно бы уже приехали, если бы кое-кто водил, как мужчина, – выговорила мне Красная, когда мы добрались до нужного места к северу от Кофу. Деревня Итикавамисато, у самого подножия горы Кайкома. Доехали мы, кстати, всего за полчаса. Разве это медленно?

Уже в поселке мы по инструкции Безымянной нашли большое поместье в традиционном стиле. Это не современная стилизация, а настоящий старинный дом, построенный еще во времена эпохи Эдо. О богиня Инари! Я видел его во сне. Мимолетом, в центре внимания находился соседский, на крышу которого Хидео-сан забросил походя горящую головешку. Сейчас там обычная ухоженная улица, ничуть не напоминающая о произошедшем больше ста лет тому назад пожаре.

Если не смотреть по сторонам, а сосредоточиться на жилище кузнеца, то впечатление, как будто в прошлое перенесся. Никаких современных элементов быта не видно. Даже вездесущих электрических проводов нет. Подозреваю, что они все-таки имеют место, но чтобы не портить вид, их подвели более затратным способом, под землей.

У входа тут не современный звонок, а традиционная деревянная колотушка сузу, подвешенная на веревке. Ничуть не удивлюсь, если мимолетно встречавшаяся с Хидео-сенсеем. Выглядит она отполированной временем. Рядом небольшая деревянная табличка, где выведено имя “Нагасава Тошиюки” и просьба "стучать мягко".

– Какой красивый почерк! – восхитилась Мияби, глядя на надпись. – Тут что, живет мастер каллиграфии?

– Жена кузнеца писала, – равнодушно пожала плечами Красная и ударила специальной палкой по полому бочонку. Раздался гулкий, но не показавшийся неприятным звук. Издалека его, наверное, слышно.

Минут через десять к нам вышла милая невысокая старушка лет семидесяти, одетая в зеленую юкату.

– Привет, Чайничек, – с поклоном обратилась к ней Красная. Крайне удачное прозвище. Женщина, может быть, и была в молодости стройной, но к своему нынешнему возрасту слегка располнела и фигурой действительно стала чуточку похожей на чайник. Какие-нибудь глупые гайдзины нашли бы сравнение оскорбительным, но они попросту не понимают, как чай важен для жителей страны Ямато.

– Здравствуй и ты, – поклонилась в ответ скорее всего жена бронника. – Тошиюки-сан сейчас в кузнице. Я провожу вас.

– Это Пончик и Айдол-тян, – представила нас Безымянная, как нарочно выбрав наименее героический эпитет из присвоенных мне ранее.

– Перед вами Ниида Макото, айти-специалист Окане Групп, сооснователь благотворительного фонда имени Окане Цукиши, – исправила неудачное знакомство моя возлюбленная.

– А это Цуцуи Мияби, сотрудница нашего фонда, – добавил уже я.

– Этой скромной жене старика Нагасава Тошиюки дали имя Мидори при рождении. Цуцуи-сан, милочка, позвольте, я познакомлю вас с нашим музеем обработки металла, а в мастерскую ОНА и сама дорогу найдет.

– Еще бы не нашла. Пойдем-пойдем, там всё самое интересное, а музей – это для слабых женщин.

– Ты и сама себя слабой женщиной постоянно называешь.

– Когда называю, тогда и слабая. Сейчас сильная и независимая. Пошли уже, Придира.

Так и разошлись в разные стороны. Меня провожатая отвела на заднюю часть участка, в мастерскую. Большое одноэтажное помещение, такое же старое, как и сам дом. Соединено с домом длинной крытой галереей. Но мы зашли не через дом, а со двора. Бесцеремонно и без стука, что вполне свойственно Алой.

Большое помещение с огромным окном, света через которое проникало недостаточно, поэтому тут я впервые увидел доказательства существования электричества – несколько мощных ламп дневного света, которых хватало, чтобы осветить каждый уголок. Повсюду стеллажи с инструментами, причем сплошь старыми, традиционными. Никаких современных электрических дрелей или шлифовальных машин. Деревянные стойки-манекены с доспехами, частично разобранными. Наверное, мы ошиблись адресом. Тут уместно было бы заказать исторически достоверную работу для того, чтобы поставить в музее, посвященном самураям, а не наряжать толстяка, которому всего-то один раз с парадом пройтись. То, что я видел сейчас воочию, очень близко соответствовало образам из снов.

В дальнем от входа углу небольшой алтарь с дымящимися на нем палочками благовоний. Я, как человек современный, не очень разбирался в данной теме, но виденного во снах хватило, чтобы с уверенностью опознать святилище Канаяма Хико-но-ками, бога кузнецов и металлургии.

Мастер Нагасава. Высокий, худой и жилистый – если бы не сильная сутулость, назвал бы его очень похожим фигурой на моего отца – работал, склонившись над верстаком. Делал гравировку по металлу при помощи зубила, если я использовал верный термин, и маленького молоточка.

– Привет, Черепаха, – расцвела в улыбке моя прекрасная спутница, окликнув мастера. – Гляди, кого я тебе привела. Спорим, на таких толстяков ты пока броню не делал?

– На разных делал, – проворчал Нагасава-сан. – Раздевайтесь, я сниму мерки.

– Перед вами Ниида Макото… – начал я представляться, но был оборван коротким жестом кузнеца. Он рубанул ребром ладони по своему горлу, как мечом ударил. Жест, означающий “замолчи, я обрубаю эти слова”. До встречи с Хидео-саном он был мне незнаком.

– Знаю тебя, – пояснил мастер.

– Нагасава-сан, я не хочу, чтобы мои слова прозвучали оскорблением, но ваши работы, – показал в сторону незаконченных доспехов, – выглядят слишком хорошо и слишком дорого для меня.

– Ты не платишь, – последовал короткий ответ. – Раздевайся до белья.

– О нет, опять! – воскликнула не признающая имен.

Я пожал плечами и начал снимать одежду, чем заставил женщину позорно сбежать. Не понимаю, чем ее так смущает зрелище меня в трусах. Мияби видела и не пугалась.

Далее последовал по сути обычный обмер, как у портного. Сам я одежду на заказ для себя никогда не шил. Но вот Хидео-сана можно смело называть модником, он себе множество костюмов заказывал. Потому и процедура, в которой не использовалось ничего, кроме портняжной ленты и блокнота с карандашом для записей, была для меня знакома.

Тошиюки-сан был приятно немногословен. Отдавал короткие команды, когда нужно поднять руки, повернуться или наклониться. Действовал методично, но неторопливо. Целый час меня обмерял. Затем уточнил герб и камон. Выдал подготовленный ранее вариант “Без обмана” и хризантему. Белый цветок с девятью золотыми лепестками пришлось еще и нарисовать, насколько умений хватило. Удивительно хорошо получилось, как будто художественный кружок посещал. Тоже из подсознательного опыта Хидео-сана умение? Не удивлюсь, больше неоткуда взяться информации.

– Заедешь через две недели, – обозначил мастер и закрыл разговор.

Свою девушку я нашел распивающей чай вместе с хозяйкой дома. Выглядела Цуцуи одухотворенной. Как будто бы общение с Нагасава Мидори ее очень впечатлило.

– Представляешь, Макото, они женаты уже пятьдесят лет и почти никогда не расставались дольше, чем на несколько дней, – уже на обратном пути поделилась Цуцуи. В ее взгляде, пойманном в зеркале заднего вида, читалось “я тоже так хочу”. А я и не против. Выдержу приличествующий срок и сделаю предложение о помолвке. Чтобы побить рекорд в пятьдесят лет, надо всего-то до восьмидесяти одного дожить. Для Японии это почти норма, у нас страна долгожителей.

– Почему Тошиюки-сан делает доспехи бесплатно? – не удержался я от вопроса. – Это же очень дорого.

– С меня Черепаха не берет денег. Подробности тебе не нужны.

– А Черепаха он потому…

– Потому, что работает медленно. Он тебя целую вечность обмерял. Я бы уже десять человек измерила.

Сегодняшней ночью Хана-сан попросила Мияби соблюсти хотя бы видимость приличий и ночевать дома, чтобы соседи не подумали, что девушка окончательно ко мне переехала. Хотя по факту так и есть. Я уже заметил, как в ванной образовалась целая коллекция “женских баночек”, предназначения которых мне никогда не понять. Она же без всей этой химии привлекательнее некуда. Так зачем что-то к естественной красоте добавлять?

Хидео-сан как будто бы ждал, когда я один останусь, чтобы начать своё кино показывать. Он обычно предпочитает насылать сны, именно когда я в одиночестве, хотя несколько раз это правило нарушал.

Где-то в тридцатых, уже после Хоккайдо, но еще до Второй Мировой мошенник блистал в качестве художника-авангардиста под псевдонимом Цукино Тенкай. На каждую картину он тратил не больше десяти минут, вкладывая в нее обычно всего несколько мазков, но официально трудился над “шедеврами” неделями.

Например, “Пробуждение песка” – жуткая мазня, состоящая из множества разноцветных мелких клякс. Как будто конфетти рассыпаны. Или “Разделенные небеса” – холст, правая половина которого закрашена темно-синим, а левая – светло-голубым.

Свой стиль трикстер назвал "Ракуган", то есть "падающая иллюзия". Всего он написал пять картин. Меньше часа работы суммарно. Еще были Ветер Разломов, Звук Забвения и Танец Дымчатых Теней. Каждую кому-то впарил за крупную сумму и, как обычно, исчез.

Проснувшись поутру, я уже привычно обратился к поисковику и немного обалдел, когда нашел статью в википедии:

Цукино Тенкай (ок. 1900 – предположительно погиб во время Второй мировой войны) – японский художник-авангардист первой половины XX века, известный своей техникой и мистическим подходом к искусству. Его стиль “Ракуган” считается ярким примером японского авангарда. Хотя за свою жизнь Тенкай создал всего пять картин, он заявлял о намерении написать множество работ, что породило слухи о возможном существовании потерянных произведений.

Биография:

Цукино Тенкай появился на художественной сцене Токио в 1930-х годах, привлекая внимание зрителей и коллекционеров своим новаторским стилем и таинственной личностью. Несмотря на растущую популярность, художник предпочитал уединение и редко общался с журналистами. Вскоре после начала Второй мировой войны все следы Тенкая теряются. Считается, что он мог погибнуть в военное время, оставив после себя лишь несколько работ.