Наконец, она замолкает. И я могу хоть вздохнуть спокойно.
— А почему вы подумали, что у нас не все хорошо? — Стараюсь я улыбнуться как можно более искренне.
— Молчите, грустно смотрите в свои тарелки. Вывод очевиден!
— Смею предположить, что вы неправильно все поняли, — перебиваю я ее, пока она не сделала поспешных, но правдивых выводов. — Это все из-за меня. Мне ранние подъемы даются с трудом. Все еще пытаюсь проснуться, — вновь улыбаюсь я, пытаясь отвести подозрения. — А вообще у нас все хорошо. — Накрываю я своей рукой руку Михаила, лежащую на столе. Он поворачивается на меня, будто хочет что-то спросить, но я улыбаюсь и ему. Обещала же, что буду играть. А за свои слова я отвечаю.
Далее всю инициативу перехватывает муж строптивой женщины, переходя к делу. Не проходит и часа, как договор оказывается подписан, а мы свободны. Можно возвращаться в номер и собирать вещи. До вылета остается около пяти часов. Хоть и кажется, что это много, но ведь еще надо добраться до него. Поэтому мы, не теряя времени, сразу же отправляемся. Михаил больше не пытается со мной заговорить, чем облегчает мне жизнь.
Начинается посадка на самолет. Только мы заходим внутрь, как Михаил сразу же договаривается с кем-то по пути к своему месту и останавливается, начинает тянуть меня к себе.
— Я договорился. Садись.
— Это не мое место. — Специально упрямлюсь я. Не только ему же!
— Теперь твое. Можешь со мной не разговаривать, но сидеть мы будем вместе. — Настаивает на своем Михаил, не спрашивая даже моего мнения.
— Неужели по доброте душевной хочешь меня поддержать?
— Нас могут увидеть. Мало ли кто здесь может оказаться. Будет лучше, если мы сядем рядом.
— Ну если дело только в этом… — Закатываю я глаза. — Ладно.
Я все-таки сажусь рядом с Михаилом. Не верю я в его отговорку, как главную причину сидеть вместе. Но это ничего не меняет.
Как и в прошлый раз, мы держимся за руки, когда самолет взлетает. Только в этот раз Михаил первым обхватывает мою ладонь. Я сначала пытаюсь выдернуть руку, но … мой организм моментально реагирует на резкий взлет, и все остальное отходит на второй план. Только где-то в середине пути я вырываю свою руку из его и погружаюсь в свои мысли, лишь бы не обращать на Михаила никакого внимания. Наконец, мы приземляемся.
Все так же молча мы с Михаилом вместе выходим из самолета, садимся в машину, отъезжаем. Я мечтаю скорее оказаться дома, где нормально помоюсь, не боясь, что случайно может зайти Михаил, даже несмотря на замок на двери. А потом поеду к родителям. Я намерена сегодня увидеться с мамой. Пускай меня даже домой не пустят, я хоть на второй этаж по стене поползу. Все равно! Я слишком долго пыталась с ней поговорить, но терпела поражения. А мне сильно ее не хватает.
— Не устала молчать? — Нарушает ход моих мыслей Михаил.
— Молчу не я одна. — Отвечаю я, не отрывая взгляда от окна, разглядывая что-то, но если меня спросить, я не назову и двух вещей, которые могла увидеть.
— Но я заговорил первый. — Усмехается Михаил.
— Молодец, я очень за тебя рада. Тебе награду нужно выдать? Тормозни мне у магазина
— А это еще зачем?
— Шоколадную медаль тебе куплю. За героизм.
— Ань, угомонись. Я не понимаю, что не так. Я молчу — тебе не нравится. Я говорю — ты тоже недовольна. Что мне нужно сделать, чтобы ты перестала злиться?
— А я не злюсь. И не обижаюсь. Ты не прав. Я тебе …
— Это я не прав?! — Моментально вскипает Михаил, перебивая меня. — И в чем же? Да ты ни одной нормальной причины назвать не сможешь. Потому что это не правда.
— Считай, как хочешь. Вчера вечером я тебе все сказала. И повторять не собираюсь. Если тебе было нужно, то ты и с первого раза все услышал бы, запомнил и понял. А если тебе эта информация бесполезна, то тут, что повторяй, что не повторяй — ты так и будешь стоять на своем, делая вид, что ничего не понимаешь.
— Значит, это я ничего не понимаю, да?!
— Да.
— А Марк, наверно, все понимает.
— Может и понимает. Тебе то какое дело?
— Мне какое дело? Мне? Какое дело? — Немного злобно усмехается Михаил, традиционно потирая переносицу. — Да нет, слушай, никакого. Ты всего лишь моя невеста, а мне никакого дела, что ты со всякими мужиками общаешься.
— Свадьба фиктивная, это во-первых, и ты сам это прекрасно знаешь. А во-вторых, ты про свою Лию то не забывай. Про мужиков мне тут что-то рассказываешь, а сам съехаться с девушкой пытался. К тому же я уверена, что никакой свадьбы не будет. Я сделаю все, чтобы ее отменили.
— Попробуй. Только у тебя ничего не выйдет.
— Откуда ты знаешь? Пытался что ли?
— А тебе какое дело? Сама говоришь, что твоя жизнь меня не касается, значит, и моя не касается тебя. Но ты скажи, что я тебе такого сделал, что ты стала так шарахаться? Гормоны? Нервы? Марк? Вот что не так? Может тебе кровь сдать?
— Знаешь… — Хочу я вернуться к прошлому разговору, но впереди начинает виднеться мой дом. Так что я, резюмируя вчерашний разговор, отвечаю Михаилу немного не по вопросу, но наподумать. — Либо будь честен со мной, либо даже не пытайся общаться. И это не ультиматум. А обычное нормальное человеческое отношение.
— Я разве тебе когда-то врал? — Будто придуривается Михаил. Хотя кто его знает, может такой и есть на самом деле …
Машина тем временем останавливается. Я радуюсь, что не стала убирать ранец с вещами в багажник и не бросила его на заднее сидение. Мой изначальный план положить ранец на колени и опереться на него, смотря в окно, рухнул. Зато сейчас обернулся новыми перспективами. Я сжимаю его крепче в руках, уже готовая выскочить из машины, но закончить разговор нужно. Если не точку поставить, то хотя бы запятую.
Я поворачиваюсь на Михаила, чтобы пожелать всего хорошего, но … Смотрю я на него, смотрю … И у меня вырывается совершенно другое.
— Знаешь, вот вроде Михаил. Мужик! А иногда такая дура.
От своих же слов я расстраиваюсь. Но это не мешает мне выйти из машины Михаила и, даже не попрощавшись, скрыться за железной дверью подъезда.