Без следа

Глава 6

Когда поезд прибыл на Пенсильванский вокзал, было уже довольно поздно. Я перекусил в кафе через дорогу от того места, где мы завтракали с Джейкобом Марком. И направился в 14-й участок.

Ночная смена уже началась. Ли и ее напарник Догерти оказались на месте. В помещении было тихо — так, словно из него высосали весь воздух. Или как после дурных известий.

Я прошел в глубину зала. Догерти разговаривал по телефону. Тереза Ли подняла на меня взгляд:

— Я сейчас не в том настроении.

— Для чего?

— Для Сьюзан Марк. — Помедлив, она вздохнула: — Что у вас?

— Я знаю, кто был пятый пассажир.

— В вагоне было четверо пассажиров.

— Ага. А Земля плоская, и Луна сделана из сыра.

— Этот ваш мнимый пассажир совершал какое-нибудь преступление между 30-й и 45-й улицами?

— Нет, — ответил я.

— Значит, дело остается закрытым.

Догерти повесил трубку и посмотрел на напарницу.

— Что случилось? — спросил я.

Ли снова вздохнула:

— Массовое убийство. На территории 17-го участка. Тяжелый случай. Четыре трупа, мужчины, под магистралью ФДР, забиты до смерти.

— Молотками, — добавил Догерти.

— Кто они? — спросил я.

— Неизвестно, — ответил Догерти. — Похоже, для этого и нужны были молотки. Лица — сплошная каша, зубы выбиты, пальцы на руках расплющены.

— Старые, молодые, черные, белые?

— Белые, — сказал Догерти. — Не старые. В костюмах. С фальшивыми визитками в пиджаках.

Телефон на его столе снова зазвонил. Догерти снял трубку. Я повернулся к Ли:

— Вам придется возобновить дело Сьюзан Марк.

— С какой стати?

— С такой, что те четверо — частные детективы, нанятые Лилей Хоц.

— Вы кто? — усмехнулась она. — Телепат?

— Я встречался с ними дважды.

— Нет оснований полагать, что вы встречались именно с этими людьми.

— Они дали мне одну из своих фальшивых визиток.

— Такие визитки используют все подряд.

— Они называли имя Лили Хоц.

— Нет, некие личности называли вам ее имя. В Нью-Йорке полно частных детективов. И все они на одно лицо и занимаются одним и тем же.

— Они также упоминали имя Джона Сэнсома. Кстати, они были первыми, от кого я его услышал.

— И что? Может, это были его люди, а не Лили? У Сэнсома вполне достаточно оснований, чтобы подключить к этому делу своих людей, разве нет?

— Начальник его штаба ехал в том поезде. Он-то и был пятым пассажиром.

— Вот видите.

— И вы ничего не собираетесь предпринять?

— Я передам вашу информацию в 17-й участок.

— То есть вы не будете возобновлять дело?

— Нет, пока не услышу о преступлении по эту сторону Парк-авеню.

Я понял, что дальнейший разговор не имеет смысла.

— Я отправляюсь во «Времена года», — попрощался я.

В вестибюле было тихо. Я уверенно прошел к лифту и поднялся на этаж Лили. Перед дверью в люкс я остановился.

Дверь была на дюйм приоткрыта.

Выждав пару секунд, я постучал. Никто не ответил. Я толкнул дверь и прислушался. Ни звука.

Я вошел в номер. В гостиной было пусто. Пусто, в смысле безлюдно. Как в номере, из которого выписались.

В спальнях та же картина. Шкафы были пустыми.

Я вышел обратно в коридор. Спустился на лифте и подошел к портье. Мужчина за стойкой вопросительно взглянул на меня и спросил, может ли он чем-то помочь. Меня интересовало точное время, когда Светлана и Лиля Хоц выписались из гостиницы.

— Как вы сказали, сэр? — переспросил он.

— Светлана и Лиля Хоц, — повторил я.

Мужчина нажал какие-то кнопки на клавиатуре, покрутил колесиком мыши вверх-вниз и пожал плечами:

— Сожалею, сэр, но у нас не было таких постояльцев.

Я подсказал ему номер люкса. Он нажал еще пару кнопок:

— Этот люкс не используется уже неделю.

Я начинал терять терпение.

— Я сам был в нем вчера. И он очень даже использовался. А сегодня я лично встречался с его постояльцами, здесь, в баре гостиницы. Проверьте подпись на счете.

Мужчина снял трубку, набрал номер и попросил, видимо бармена, проверить счета, выписанные на номера гостей. Никто ни на кого ничего не выписывал.

В этот момент сзади послышались тихие звуки. Шарканье подошв по ковру, хрип сдерживаемого дыхания, вздох проходящей сквозь воздух ткани. И легкий щелчок металла. Я повернулся. Прямо передо мной полукругом стояли семеро. Четверо из них были в форме патрульных. И трое уже знакомых мне федералов.

В руках у полицейских были дробовики.

У федералов — нечто совсем другое.

Семь человек. Семь стволов. Дробовики — «Франчи СПАС-12». Из Италии. Далеко не табельное оружие нью-йоркской полиции.

Двое федералов сжимали в руках пистолеты. «Глок-17», калибр девять миллиметров. Австрийские, угловатые, легкие и очень надежные.

Третий — по всей видимости, старший — держал оружие, которое я видел всего раз в жизни: по телевизору, на канале «Нэшнл джиографик». Документальный фильм о живой природе. Гориллы. Группа исследователей-зоологов выслеживала крупного самца-доминанта. Они хотели вставить в ухо гориллы серьгу с радиомаячком. Животное весило около пятисот фунтов. Они усыпили его дротиком со снотворным, выпущенным из пистолета-транквилизатора.

Именно такой штуковиной целил в меня сейчас старший из федералов. Пистолет-транквилизатор.

Люди с «Нэшнл джиографик» всячески убеждали зрителей, что эта процедура абсолютно гуманна. Дротик представлял собой миниатюрный конус с оперением и древком из хирургической стали. Острие венчала стерильная керамическая ячейка, пропитанная анестетиком. Через восемь секунд гориллу уже шатало, а через двадцать самец впал в кому. Чтобы через десять часов проснуться в отличном здравии. Но горилла весила в два раза больше меня.

Ствол пистолета смотрел мне точно в бедро. В дальнем углу вестибюля топталась бригада «скорой». С каталкой наготове.

Старший выстрелил. Из пистолета-транквилизатора. Я услышал выхлоп сжатого газа и ощутил острую боль в бедре.

Я посмотрел вниз. Из штанины торчал оперенный черешок. Я вытянул его. Стальное древко было измазано кровью. Но кончик исчез: жидкость растекалась внутри меня. Все семеро точно скользнули куда-то вбок. Край конторки ударил меня в плечо. Либо она вдруг выросла, либо это я съезжал вниз. Я пытался отсчитывать секунды. Мне хотелось дойти до девяти. Я хотел перещеголять гориллу.

Мой зад встретился с полом. Взгляд на миг прояснился, в глазах завертелся вихрь ярких серебристых фигур. Сменившийся чередой каких-то безумных снов. Лишь позже я сообразил, что начало снов стало точкой, когда я официально отключился.

В конце концов я вынырнул на поверхность. Я лежал на узкой кровати. Кисти и лодыжки стягивали пристегнутые к рейкам пластиковые наручники. Я был по-прежнему полностью одет, только без ботинок. Я пошевелил пальцами ног. Затем бедрами. В карманах было пусто. Кто-то опустошил их, пока я спал.

Подбородком я поскреб о рубашку. Щетина. Примерно восьмичасовая. Горилла с «Нэшнл джиографик» продрыхла десять. 1:0 в пользу Ричера.

Я снова приподнял голову. Я находился в клетке, а клетка — в какой-то комнате. Без окон. Яркий электрический свет. Ряд из трех новехоньких стальных клеток, скрепленных точечной сваркой, внутри большого и старого кирпичного помещения. Каждая клетка была площадью примерно восемь на восемь футов и столько же в высоту. Вместо крыши — стальные прутья, такие же, как и с боков. Основанием каждой клетки служил стальной лист. По краям листы загибались вверх — получалось что-то вроде поддона глубиной в дюйм. Никаких болтов. Клетки не были прикреплены к полу.

Я находился в центральной клетке. Из мебели — лишь кровать, к которой я был привязан, и туалет. Ничего более. Остальные клетки выглядели точно так же. От каждой по полу комнаты тянулись длинные выемки. Три узкие канавки, недавно выдолбленные и сглаженные свежим бетоном. Канализационные трубы для туалетов, решил я, плюс водопровод к умывальникам.

Остальные две клетки были пустыми. Я был совсем один.

В дальнем углу комнаты висела камера наблюдения. Видимо, где-то были и микрофоны.

В следующую секунду деревянная дверь открылась, и в комнату вошел человек. Что-то вроде медбрата. В руке он держал шприц с какой-то жидкостью. Медик посмотрел на меня сквозь решетку.

— Смертельная доза? — спросил я.

— Нет, — ответил он. — Обезболивающее. Для вашей ноги.

— Моя нога в норме. Лучше проваливайте.

Что он и сделал.

Я уронил голову на кровать. Уставился сквозь прутья в потолок и приготовился ждать.

Ждать пришлось не дольше минуты: деревянная дверь снова открылась и в комнату вошли два уже знакомых мне федерала. Старшего с ними не было. Один из агентов держал в руках «Франчи-12». В руке второго был некий инструмент и связка тонких цепочек. Парень с дробовиком подошел вплотную к решетке, просунул ствол меж прутьями и вдавил дульный срез мне в шею. Второй отомкнул дверь клетки, покрутив туда-сюда круглую шкалу. Кодовый замок. Инструмент в его руке оказался резаком.

Парень разложил свои цепочки на мне. Одна должна была скрепить мои кисти с талией, другая — сковать лодыжки, а третья соединяла между собой первые две. Стандартные тюремные кандалы. Чтобы я мог семенить ногами не более фута за шаг и поднимать руки не выше бедер. Парень закрепил цепочки по очереди и лишь затем разрезал пластиковые стяжки. Из клетки он вышел спиной вперед, оставив дверь решетки открытой.

От меня ждали, что я соскользну с кровати и встану на пол. Поэтому я остался лежать.

Однако мы с федералами, похоже, проходили одну и ту же спецподготовку. Они удалились, бросив на ходу:

— Когда проголодаетесь, кофе с кексами там.

Мяч вновь был на моей стороне. Я чуть выждал, из уважения к себе, и пошаркал из клетки.

Внешняя дверь вела в комнату с деревянным столом по центру. Три стула с дальней стороны были заняты федералами. Один, на моей стороне стола, явно предназначался для меня. На столе ровной линией было разложено содержимое моих карманов. Свернутая пачка купюр и горстка монет. Мой старый паспорт. Кредитная карточка. Зубная щетка. Проездной на метро. Визитка Терезы Ли. Фальшивая визитка парней, нанятых Лилей Хоц. Флешка из магазина «Радио Шэк» в розовом неопреновом чехольчике. Плюс складной телефон Леонида. Всего девять предметов.

В стене слева от стола была еще одна дверь. Справа — низкий комод. На комоде — стопка салфеток, пластиковые стаканчики, термос и тарелка с двумя кексами с черникой. Я проковылял к комоду и налил кофе в стаканчик. Отнес к столу. Сел. Опустил голову, отхлебнул. Хуже кофе найти было трудно.

Старший подвинул руку к моему паспорту.

— Почему он истек? — спросил он.

— Потому что никто не властен заставить время стоять на месте.

— Я имел в виду: почему вы не продлили его?

— Не чувствовал особой нужды.

— Когда вы в последний раз выезжали за пределы США?

— Я бы и так поговорил с вами, — сменил я тему. — Незачем было стрелять в меня дротиком, точно я сбежал из зоопарка.

— Вас предупреждали не один раз.

Я усмехнулся:

— Ни удостоверений, ни имен, ни обвинений, ни адвокатов. О, дивный новый мир!

— Именно.

— Что ж, — сказал я, — тогда желаю удачи.

— Где вы родились? — спросил старший.

— В Западном Берлине.

— Ваша мать француженка?

— Была француженкой. Она умерла.

— Мне жаль. А вы уверены, что вы американский гражданин?

— К чему вы клоните?

— Вы родились за границей от матери-иностранки.

— Я родился на военной базе. Это считается суверенной территорией США. Мои родители состояли в браке. Мой отец был американским гражданином. Морским пехотинцем.

— И вы можете это доказать? От того, гражданин вы США или нет, будет во многом зависеть ваша дальнейшая судьба.

— Моя дальнейшая судьба будет зависеть лишь от того, насколько у меня еще хватит терпения.

Агент слева поднялся и вышел в третью комнату. Я успел заметить столы, без людей. Дверь за агентом закрылась.

— Ваша мать была алжиркой? — продолжал старший.

— Я только что сказал: она была француженкой.

— Она была мусульманкой?

— Какое вам дело?

— Я просто выясняю.

Указательным пальцем он чуть пододвинул ко мне розовый чехол с флешкой.

— Вы скрыли это от нас, когда мы вас обыскивали. Сьюзан Марк передала ее вам в поезде.

— Сьюзан Марк ничего мне не передавала. Флешку я купил в магазине «Радио Шэк».

Агент молча пожал плечами и подтащил флешку обратно к себе, после чего пододвинул на дюйм вперед фальшивую визитку и телефон Леонида.

— Вы работаете на Лилю Хоц, — сказал он. — Визитка доказывает, что вы общались с местной командой, которую она наняла, а мобильник — что она звонила вам, как минимум, шесть раз. Номер отеля «Времена года» записан в памяти.

— Это не мой мобильник.

— Мы нашли его в вашем кармане.

— Лиля Хоц не останавливалась во «Временах года». Так сказал мне портье.

— Он сказал то, что ему велели.

— Я не работаю на нее.

— Ваш телефон доказывает обратное. Где сейчас Лиля Хоц?

— Разве вы не в курсе? Я думал, вы взяли ее, когда она выписывалась из отеля.

Агент ничего не ответил.

— Вы обыскали ее номер в гостинице. Я полагал, что вы за ней наблюдаете.

Снова молчание.

— Вы упустили ее, да? Просто великолепно! Иностранная подданная со странными связями в Пентагоне, и вы позволяете ей уйти?!

Агент был явно сконфужен.

— Мы облажались, — честно признался он.

— Кто она? — спросил я.

— Самый опасный человек из всех, кого вам доводилось встречать.

— По виду не скажешь.

— Именно поэтому.

— Я понятия не имею, где она может быть, — сказал я.

Агент подтащил фальшивую визитку с мобильником обратно в линию и пододвинул ко мне карточку Терезы Ли.

— Как много знает Ли? — спросил он.

— Вам что за дело?

— Послушайте. Перед нами очень простая последовательность задач. Нам нужно найти Хоц, нам нужно вернуть настоящую флешку с данными, но более всего нам нужно локализовать утечку информации. Для этого нам нужно знать, насколько далеко она успела распространиться. То есть нам нужно знать, кому и сколько известно.

— Никому ничего не известно. И меньше всех — мне.

— Мы с вами по одну сторону баррикад.

— Что-то не похоже.

— Советую вам отнестись к делу серьезно.

— Куда уж серьезнее! Но я действительно не знаю, кому и сколько известно.

Слева послышался звук открывающейся двери. Старший кивнул, точно давал кому-то добро. Я повернулся. В руке агента с левого стула был пистолет. Пистолет-транквилизатор. Он поднял его и спустил курок. Дротик больно вонзился мне в плечо…

Я проснулся, но продолжал лежать, не открывая глаз. Мои внутренние часы возвращались в рабочий ритм, и мне не хотелось им в этом мешать. Сейчас они показывали шесть вечера. То есть я был в отключке еще примерно восемь часов. Очень хотелось есть и пить. Я по-прежнему был без обуви. Но кисти и лодыжки больше не были привязаны к раме кровати.

Открыв глаза, я обнаружил две вещи. Во-первых, в клетке справа находилась Тереза Ли. Во-вторых, в клетке слева был Джейкоб Марк. Оба — полицейские. Оба — без обуви, как и я. Оба смотрели на меня. На Ли были голубые джинсы и белая блузка. Джейк был в полицейской форме минус ремень, пистолет, радио и ботинки. Я приподнялся и перекинул ноги за край кровати. Затем встал, прошел к умывальнику и жадно приник к крану. Нью-Йорк — к гадалке не ходи. Я узнал вкус воды.

Взглянув на Терезу Ли, я спросил:

— Вы знаете точный адрес места, где мы находимся?

— Думаю, эта комната прослушивается, — предупредила Ли.

— Не сомневайтесь, — ответил я. — Но они и так знают, где мы находимся.

Ли ничего не ответила. Было видно, что ее что-то гнетет.

— В чем дело? — спросил я.

— Те клубы на Бликер-стрит — они гораздо ближе к Шестой, чем к Бродвею. Там ходят поезда всех маршрутов: A, B, C и D. Почему вы оказались именно на 6-м поезде?

— Мне некуда было идти. Я вышел из бара, свернул налево и просто пошел. Лучшего объяснения я дать не могу.

— У вас нет сумки, — продолжала она. — Я еще ни разу не видела бездомного без вещей. У большинства из них вещей больше, чем я скопила за всю свою жизнь. Они даже возят их в тележке.

— Я другой. Не бездомный. Не как они.

Она ничего не ответила.

— Вам завязывали глаза, когда везли сюда? — спросил я.

Она посмотрела на меня, долго и пристально, а затем покачала головой и вздохнула:

— Мы в старом заброшенном пожарном депо в Гринич-Виллидж. На Западной 3-й улице. В подвале.

— Вам известно, кто эти парни?

— Они не предъявили удостоверений. Ни сегодня, ни в ту первую ночь, когда приезжали в участок, чтобы допросить вас.

— И?..

— Иногда не предъявлять удостоверение — это все равно что предъявить его. Если ты из тех немногих, кто не делает этого никогда. Про них ходят разные слухи.

— Кто они?

— Они работают напрямую на министра обороны.

— Тогда все ясно, — ответил я. — Министр обороны, как правило, самый тупой человек в правительстве.

Ли скосила глаза на камеру и спросила:

— Вы знаете, что им нужно?

— Не все.

— Не надо, не говорите. Просто скажите: это как-то связано с Белым домом?

— Возможно. Когда они за вами пришли?

— Днем. Около двух. Я еще спала.

— С ними были полицейские?

Ли утвердительно кивнула.

— Вы знаете тех патрульных? — спросил я.

Она покачала головой:

— Отряд по борьбе с терроризмом. Крутые парни. Живут по собственным правилам, всегда держатся особняком. Весь день колесят по городу. В основном в спецмашинах, иногда в фальшивых такси. Один спереди, двое сзади. Большими кругами, вверх по Десятой, вниз по Второй.

— Сколько сейчас времени? Где-то шесть ноль шесть?

Она сверилась с часами и взглянула на меня с удивлением.

— Минута в минуту.

Я повернул голову к Джейку:

— А ты?

— Я здесь примерно с полудня.

— Какие-нибудь новости от Питера?

— Ничего.

— Плохо. Эти парни с вами уже говорили?

Оба моих собрата по несчастью отрицательно покачали головами.

— Вам страшно? — спросил я.

Оба кивнули.

— А вам? — поинтересовалась Ли.

— Я хорошо сплю, — усмехнулся я. — Думаю, это транквилизаторы.

В шесть тридцать принесли еду. Плюс по бутылке воды на каждого. Первым делом я опустошил бутылку и наполнил ее из-под крана.

Ровно в семь пришли за Джейкобом Марком. Без наручников. Мы с Ли почти не разговаривали. Я еще и еще раз прокручивал в памяти разговоры. С Джоном Сэнсомом, Лилей Хоц, агентами из соседней комнаты. Отмечая недомолвки, странные комментарии, полунамеки не к месту. Я не знал, что они означают. Но знать, что они есть, уже было важно само по себе.

В семь тридцать привели Джейка и забрали Терезу Ли. Без наручников. Джейк сел на кровать, спиной к камере наблюдения. Я смотрел на него. Вопросительно. Он закатил глаза. А затем положил руки на колени, вне поля зрения камеры, изобразив пистолет большим и указательным пальцем правой руки. Едва заметно похлопав себя по бедру, взглядом показал на мое. Я кивнул. Пистолет-транквилизатор. Джейк положил два пальца между коленями, а третий вытянул вперед и чуть влево. Я снова кивнул. Двое за столом, третий, с транквилизатором, слева. И начеку. Я помассировал виски и, не опуская рук, произнес одними губами: «Где наша обувь?» «Не знаю», — так же ответил Джейк. После чего мы сидели молча.

В восемь привели Терезу Ли и снова забрали меня. Без наручников. Без кандалов. Очевидно, решив, что я уже понял, что такое транквилизаторы. Парни были отчасти правы. Мне больше не хотелось терять зря время.

Комната была заполнена точь-в-точь, как просемафорил мне Джейкоб Марк. Все мои пожитки были разложены на столе. Девять предметов. Про себя я порадовался данному обстоятельству, ибо собирался забрать, как минимум, семь с собой.

— Присаживайтесь, мистер Ричер, — пригласил агент на стуле посередине.

Я двинулся к стулу. Парни явно расслабились. Как-никак, третий час допроса подряд. А допрос — работа тяжелая. Все трое утомились достаточно, чтобы их бдительность слегка притупилась. Так что, стоило мне безропотно направиться к стулу, как они решили, что неприятности позади. А зря.

В полушаге от цели я вдруг поднял ногу к краю стола и, резко выпрямив, толкнул вперед. Толкнул, а не пнул, так как был без обуви. Стол ударил обоих сидящих по животам, пригвоздив к стульям. Но я уже сместился влево. Выпрямившись из низкого старта, движением вверх и на себя я вырвал пистолет-транквилизатор из рук третьего и с ходу ударил его коленом в пах. Выпустив оружие, он скрючился пополам. Я перебросил вес на другую ногу и нанес агенту удар коленом в лицо. Прямо как танцор-ирландец. После чего развернулся и выстрелил в грудь старшему. А затем метнулся к столу и молотил второго рукояткой по голове до тех пор, пока тот не обмяк.

Четыре шумные, жесткие секунды. Стол, пистолет, старший, второй. Быстро и четко. Двое тех, кого я ударил, были в отключке. Третий — близко к тому, спасибо химии.

Я взглянул на дверь в третью комнату. Та оставалась закрытой. Я проверил у третьего парня под пиджаком. «Глока» не было. Никакого огнестрельного оружия в замкнутом помещении в присутствии заключенного. Я проверил остальных. Тот же результат.

Обыскал их карманы. Пусто.

Я снова поднял пистолет-транквилизатор. И подошел к двери в третью комнату. За дверью никого не было.

Но была прихожая и еще одна дверь. Я пересек прихожую и чуть приоткрыл дверь.

Лестница. Я закрыл дверь и осмотрелся. Три стола, пять картотечных шкафов, четыре шкафчика для одежды — все из стали, все на замках. С кодом.

Я долго стоял на месте. Замки меня очень сильно расстроили. Мне хотелось перезарядить пистолет и обездвижить тех двоих агентов. И еще мне нужны были мои ботинки.

Я прошлепал обратно к клеткам.

Джейкоб Марк и Тереза Ли посмотрели вверх, по сторонам, назад. Классическая оторопь.

— В чем дело? — спросила Ли.

— Они уснули.

— Вот теперь у вас точно будут проблемы.

Я проверил замки на решетках клеток. Шарообразные ручки поворачивались в обе стороны. Я покрутил. Никаких щелчков.

Я спросил своих собратьев по несчастью:

— Вы хотите, чтобы я вытащил вас отсюда?

— Почему вы спрашиваете? — удивилась Тереза Ли.

— Потому что тогда проблемы будут и у вас. Джейк?

— Как ты нас вытащишь?

— Это будет непросто. Поэтому мне нужно знать, стоит ли начинать.

— Я — за, — ответил Джейк.

Я посмотрел на Терезу Ли:

— Я рассказывал Сэнсому, как мы изучали Советскую армию. Знаете, чего они больше всего боялись? Не нас. Больше всего они боялись своих же товарищей. Самой ужасной пыткой для них было доказывать свою невиновность — снова и снова, вплоть до конца жизни.

Ли кивнула.

— Я тоже — за, — сказала она.

— О'кей.

Я прикинул габариты и вес.

— Сидите тихо, — велел я обоим. — Я вернусь меньше чем через час.

Первой моей остановкой была соседняя комната. Все трое федералов так и лежали в ауте. Старший пробудет в этом состоянии еще часов восемь. А то и больше — ведь его масса не дотягивала и до двух третей моей. Но остальные двое могли вот-вот очнуться. А посему пришлось метнуться в прихожую, выдрать из стен все компьютерные шнуры и крепко связать обоих. Для полноты картины я снял носки и заткнул ими рот агента, получившего пистолетом по голове.

Я сгреб со стола свой скарб и, рассовав по карманам, вышел из здания.

Лестница вела вверх на первый этаж и выходила с обратной стороны того, что некогда служило гаражом для пожарных автомобилей. Дверь для персонала защищал новенький замок, но его основным предназначением было не впускать посторонних внутрь. Изнутри это была самая обыкновенная ручка. Снаружи — круговая шкала для набора кода. Я взял валявшийся на полу тяжелый медный соединитель для шлангов и втиснул между дверью и рамой. Получился узкий зазор — на случай моего возвращения. Я вышел в переулок и через пару шагов оказался на тротуаре Западной 3-й улицы.

Никто не обращал внимания на мои босые ноги. Поймав такси, я попросил отвезти меня в строительный магазин на 23-й. Магазин уже закрывался, но меня впустили. Я быстро нашел то, что нужно: пятифутовый железный лом, толстый и крепкий. Путь к кассе вел через отдел для садоводов, и я решил прихватить пару резиновых башмаков. Они были ужасны, но все же лучше, чем ничего. Я оплатил покупки кредиткой: тем самым я, безусловно, оставлял след в компьютерной сети, но у меня не было причин скрывать тот факт, что я покупаю инвентарь. О покупке все равно скоро станет известно — и совсем иным образом.

Спустя минуту я уже ехал в такси обратно на юг. Вышел я на 3-й — рядом с пожаркой, но не совсем у входа.

Захлопнув дверцу, я заметил уже знакомого мне медбрата в десяти футах впереди. Свежий и отдохнувший, он как раз сворачивал в переулок. Пересменка, прикинул я. Весь день форт держали агенты, а на ночь их сменял эскулап.

Я перекинул лом в левую руку и оказался за спиной у медбрата перед самой дверью в депо. Не давая ему опомниться, я толкнул его в спину. Он влетел внутрь, припав на одно колено. Я высвободил соединитель для шлангов, и дверь тут же захлопнулась. Медбрат поднял руки, давая знак, что сдается.

Вместе мы прошли во вторую комнату. Увидев на полу троих агентов, он сразу понял, что дело дрянь. И взглянул на меня — здоровенного и решительного громилу в нелепых резиновых башмаках, с железным ломом в руках.

— Ты знаешь коды замков на клетках? — спросил я.

— Нет.

— Где твои вещи?

— В шкафчике.

— Показывай, — велел я.

Мы вернулись в прихожую, и он подвел меня к одному из четырех шкафчиков. После чего повертел шкалу с цифрами.

В шкафчике было несколько полок, доверху набитых разными медицинскими вещицами. Плюс упаковка дротиков.

— Что в них? — спросил я.

— Местный наркоз для обезболивания раны плюс барбитурат.

— Сколько барбитурата? Хватит, чтобы свалить гориллу?

— Нет. Уменьшенная доза. В расчете на среднего человека.

— Побочные эффекты?

— Ноль.

— Уверен? Ты ведь уже понял, к чему я спрашиваю?

Парень кивнул. Он понял.

Я поднял пистолет, перезарядил.

— Не хочешь лечь на пол? — спросил я. — Чтобы не биться головой.

Он послушно лег на спину.

— Выбирай: в руку или в ногу?

— Лучше всего в мышечную массу, — ответил он.

— Тогда перевернись.

Он перекатился на живот, и я выстрелил ему в зад.

Дважды перезарядив пистолет, я всадил по дротику в двоих агентов, которые могли вот-вот очухаться. Это давало мне, как минимум, восемь часов форы — разве что вдруг заявятся другие гости. Или если агенты должны были докладывать начальству о ситуации каждый час. Я взял лом и отправился в тюремный блок со стальными клетками.

Обойдя клетку Ли, я вогнал лом плоским концом под днище. Навалившись, почувствовал, как вся конструкция подалась — чуть-чуть.

— Это автономный модульный куб, — сказала Тереза Ли. — Его можно перевернуть, но я все равно останусь внутри.

— Вообще-то не автономный, — заметил я.

— Он не скреплен болтами с полом.

— Его поджимают трубы канализации. Под унитазом. Если я приподниму решетку и трубы выдержат, стальной лист оторвется и вы сможете выползти наружу.

— Валяйте.

В двух комнатах от нас раздался телефонный звонок.

Я опустился на колени и просунул лом под нижнюю горизонтальную перекладину. Затем чуть подбил его ногой в сторону, чтобы лом встал точно под сварным швом: там, откуда мое усилие передастся вверх по вертикальному пруту.

Телефон в двух комнатах от нас перестал звонить.

Я посмотрел на Терезу Ли:

— Встаньте на унитаз.

Она взобралась наверх, стараясь удерживать равновесие. Навалившись на лом всем весом, я качнул — раз, два, три. Яркая бусинка металла со звоном отскочила в сторону.

— Это точка! — крикнула Тереза Ли. — Точка от сварки.

Я передвинул лом на следующую позицию, в двенадцати дюймах слева. Втиснул посильнее, убрал слабину, качнул. Тот же результат.

Зазвонил второй телефон. Уже другим тоном.

Я отступил. Передвинул лом. Повторил процедуру и был награжден еще одним сломанным швом. Три позади, но впереди намного больше. Зато теперь у меня появилась опора для рук — в нижнем пруте, где лом продавил металл. Присев на корточки лицом к клетке, я протиснул руки в пазы ладонями вверх.

Второй телефон перестал звонить.

И сразу же заголосил третий.

Я поднатужился и попытался встать. Стенка клетки приподнялась примерно на фут. Пронзительно взвизгнув, стальной лист изогнулся точно бумага. Но швы не поддались.

— Прыгайте, — приказал я Терезе Ли.

Оттолкнувшись, Ли прыгнула с унитаза. Босые ступни с силой ударили в те самые точки, где находились под давлением еще два шва. Швы лопнули, и пол клетки изогнулся, образовав V-образный скат. Как отпавшая вниз челюсть. Примерно в фут шириной и столько же в глубину. Неплохо, но все еще недостаточно.

Теперь все три телефона звонили одновременно.

Дальше было намного проще — просто повторять всю процедуру снова и снова. Мы уложились в восемь минут. Ли вылезла из клетки на спине, ногами вперед, выгибаясь, как танцор лимбо.

То же самое я проделал с клеткой Джейкоба Марка.

В двух комнатах от нас телефоны разом умолкли.

Из здания мы убрались оперативно. Ли напялила ботинки старшего федерала. Те оказались великоваты, но ненамного. Джейк переоделся в шмотки медбрата. Он полагал, что некомплектная форма полицейского, к тому же нездешнего, вызовет подозрения.

Мы вышли на 3-ю улицу и направились к Шестой авеню.

Перейдя Шестую, мы нашли убежище на Корнелия-стрит — темной и тихой, за исключением посетителей за столиками открытых кафе. Пройдя вверх по улице, мы остановились, чтобы провести инвентаризацию. У Ли и Джейка не было ничего. Все их вещи остались под замком в подвале старой пожарки. У меня было то, что я успел забрать со стола, и самое главное — моя наличность, кредитная карточка, проездной на метро и мобильник Леонида. Мы пересчитали деньги. Сорок три доллара. На проездном — всего четыре поездки. Батарея в сотовом — почти на нуле. Мы знали, что номера кредитки и мобильника Леонида уже мигают в компьютерных сетях. Но меня это не волновало. Если бы мы, сбежав с Западной 3-й, через пару дней решили снять деньги в банкомате где-нибудь в Оклахома-Сити, тогда эти данные были бы существенными. Но если мы снимем деньги сейчас, в паре кварталов от старой пожарки, они не узнают ничего кроме того, что им известно и так.

Так что мы нашли банкомат, и я снял с карточки всю наличность, которая там была. Три сотни баксов.

По пути Ли купила внешний аккумулятор для сотовых. Подключив его к мобильнику Леонида, она позвонила Догерти, своему напарнику. Было уже десять минут одиннадцатого, и тот наверняка собирался на службу. Догерти не ответил. Ли оставила сообщение и тут же выключила мобильник. Она сказала, что сотовые снабжены чипами GPS. Я этого не знал. Самый безопасный способ пользоваться мобильником, когда ты в бегах, добавила она, — это держать его выключенным и включать лишь на пару секунд перед тем, как переместиться из одного места в другое. Тогда те, кто отслеживает тебя через GPS, всегда будут на шаг позади.

Мы зашли в шумное бистро в самом центре территории Нью-Йоркского университета. В заведении был полумрак и полно студентов. Я чувствовал себя смертельно голодным. Но более всего мне хотелось пить. Опустошив несколько стаканов воды, я заказал что-то вроде шейка из йогурта и фруктов. Плюс бургер и кофе. Джейк и Ли от еды отказались.

— Лучше расскажи нам, что все это значит, — как-то само собой перешла на «ты» Ли.

— Я думал, вы не хотите ничего знать, — ответил я.

— Мы только что перешли эту грань.

— Они не предъявили удостоверений. Вы оба имели полное право считать задержание незаконным. В этом случае побег не считается преступлением.

Ли покачала головой:

— Я знала, кто они.

Я перевел взгляд на Джейка. Мне надо было убедиться, что он в команде. Он молча пожал плечами: мол, назвался груздем, полезай в кузов. И я рассказал все, что знал. Про март 1983 года, про Сэнсома, про долину Коренгал. Все детали.

— И насколько, по-твоему, это серьезно? — спросил Джейк.

— Слишком, — ответила за меня Ли. — Во всяком случае, для нас троих. Так как в целом все пока тихо. Понимаете, что я имею в виду? Если бы в курсе были три тысячи человек, изменить что-то было бы практически невозможно. Но в данный момент в курсе всего лишь трое. А три — это такая крохотная цифра. Настолько крохотная, что ее легко можно обнулить.

— Как это?

— Да вот так. Поверь, я знаю, что говорю. Кто станет наводить справки? Ты не женат. Я не замужем. — Ли посмотрела на меня. — А ты, Ричер? Ты женат?

Я покачал головой.

Она секунду помедлила.

— Видите. Никто не будет задавать никаких вопросов.

— Но это же абсурд! — возмутился Джейк. — У нас есть права!

— Были.

Джейк промолчал. Я допил свой кофе. Ли попросила счет и, дождавшись, пока я расплачусь, включила телефон Леонида. На экране мелькал маленький конвертик. Входящее сообщение.

— Это Догерти, — сказала она.

Ли читала, то и дело нажимая кнопку прокрутки. Сообщение было длинным. И, судя по лицу Ли, не предвещало ничего хорошего. Наконец она захлопнула телефон и передала мне.

— Ты был прав. Те четверо трупов под эстакадой — парни, работавшие на Лилю Хоц. Ребята из 17-го взломали их офис и нашли записи о счетах, выписанных на ее имя. Но не это главное. Этим записям три месяца, а не три дня. В Министерстве национальной безопасности нет никаких данных, подтверждающих, что две женщины с фамилией Хоц когда-либо въезжали на территорию США. И Сьюзан Марк никогда не звонила в Лондон.