Бездыханные ІІ

Глава 10

В субботу, после обеда, мы с Крисом решили немного прогуляться и заодно обсудить все, что узнали за последние дни. Ситуация с демонами была серьезнее, чем мы думали, как и с Вайлет. Я рассказала Крису обо всем, что произошло тогда, в туалете, когда я сломала ей запястье. За это парень, на удивление, похвалив меня, сказав, что эту девушку давно пора было поставить на место. Так же я решила признаться ему в убийстве тех двух братьев. Это далось мне трудно, но я чувствовала, что умалчивать о таком не стоит.

— Да уж, — сказал он, когда мы гуляли по парку. — Учитывая то, что это сделала Лилит, тебя осуждать будет тут неразумно. Но это плохо, что она так легко завладела твоим телом.

— Знаю, — я вздохнула. — Но меня беспокоит еще одна вещь: когда она убивала тех мужчин, то упоминала какие-то догмы. Что-то про расплату за проступки и равный обмен… И еще странную аббревиатуру «КЧД». Что это может быть?

Парень на пару секунд задумался.

— Хм… если догмы, то может быть кодекс какой-то?

— Думаешь, нужно спросить об этом Мелори и Данте?

— Нет, — он отрицательно покачал головой. — Они все равно не скажут. А если еще и узнают о том, что это ты, вернее, Лилит убила тех парней, то черт знает, что будет. Вдруг вообще запретят тебе выходить из дома?

Я кивнула. Крис был прав — лучше пока держать все в секрете.

— А что ты думаешь об Алане? — спросила я, когда мы выходили из парка.

— В смысле? — удивился парень.

— Ну, знаешь, у меня такое ощущение, что все, что происходит — неспроста: этот Лука, появление Вайлет, демоны… И еще, почему за все время, что ты был знаком с Мелори и Данте, они никогда тебе не рассказывали об этом? Я имею в виду экзорцистов и демонов. Почему они сказали об этом только тогда, когда мы столкнулись с этим сами? И почему они с такой неохотой говорят о демонах?

Крис с минуту обдумывал сказанное и потом произнес:

— Помнишь, после того, как ты первый раз пробудила Лилит, и мы пошли узнавать у них информацию о ней и Бельфегоре, Данте, на нашу просьбу рассказать нам о демонах, которые сидят в них, сказал что-то типа: «Запрещено теми, кто прорвался в этот мир».

— Думаешь, он имел в виду демонов, типа Алана и Луки?

Парень кивнул.

— Да. Если так, то все сходится. Они не говорили нам о демонах, так как это было запрещено самими демонами. Только вот не ясно почему.

Я пожала плечами и сказала:

— Ну, сейчас нам это никак не узнать.

Крис со мной согласился.

Мы еще немного погуляли по городу, обсуждая все, что можно. Спустя два часа, когда мы шли по главной улице, я заметила одну новую небольшую кафешку, у которой, судя по шарикам и ленточкам, завешанными повсюду, сегодня был день открытия. Возле входа стоял молодой парень в смешном зеленом костюме и приглашал всех желающих во внутрь.

Я, подумав пару секунд, дернула Криса за рукав и указала на это кафе.

— Давай зайдем.

Парень взглянул туда, куда я указывала, и хмыкнул.

— Да я вообще-то и не голоден.

Я закатила глаза и просто потащила его в сторону заведения.

Парень в зеленом, завидев нас, лучезарно улыбнулся и произнес:

— Добрый день! Вы пришли туда, куда надо. Только сегодня у нас действуют скидки для парочек и подарок в честь открытия, не пропустите!

Обрадовавшись, я взглянула на Криса.

— Видишь, для пар даже скидки, идем.

Схватив парня за рукав, я уже хотела потащила его внутрь, как меня остановили его внезапные слова.

— А мы что, пара?

Я удивленно обернулась. На лице Криса выражалось искреннее недоумение.

— Эмм… — у меня не было слов. Мне казалось, что он шутит. — А что, нет?

Но тон парня был совсем не шуточный.

— Ну, мы ведь не любим друг друга. Какая тогда пара?

Его слова окончательно сбили меня с толку. Я опустила его рукав и нервно замахала головой, не понимая, что он имеет в виду.

— Так, стоп. Но все эти пол года… Все наши разговоры, поцелуи… это что значит?

Парень пожал плечами.

— Близкие друзья?

То, что сейчас происходило, почему-то начало меня раздражать. А то, что он говорил, вообще сбило меня с толку. И я даже перестала обращать внимания на удивленно поглядывающего на нас парня в зеленом.

— А то, что произошло в среду? Это тоже для тебя ничего особенного не значит?

Крис нахмурился.

— Откуда я знаю! Тем более сама посуди, какая из нас пара? У наших отношений же совершенно нет будущего. Тем более секс может быть и без любви, а в нашем случае все будет без любви, так что и смысла нет встречаться. А эти поцелуи, и все такое — так, баловство. А ты…

Договорить он не смог. Этому помешал мой кулак, ударивший прямо в его челюсть. Крис пошатнулся, но не упал, а только дотронулся до щеки и ошарашено взглянул на меня.

— Баловство?! — крикнула я, яростно схватив его за кофту. — Значит, для тебя все это было просто баловством?! Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Мы столько времени были вместе, целовались и даже переспали! Ты говорил, что жить не сможешь, если я умру по-настоящему! Ну и что, что мы не можем любить! Ну и что, что мы можем только ненавидеть! Да, я понимаю, что нормальной пары из нас не выйдет, но не смей говорить, что для тебя все, что было — это баловство! Если для тебя я только человек, который избавит тебя от одиночества, то…

Я не смогла продолжать говорить. В груди образовался огромный ком, от чего горло сдавило и невозможно было вымолвить ни слова. Эмоции лили через край и хотелось плакать. Я прижала руки к груди и начала часто дышать, пытаясь унять душевную боль.

— Мио…

Крис попытался положить руку мне на плечо, но я лишь зло ее оттолкнула и тихо прошипела:

— Да пошел ты, Сернари.

После этого я резко сорвалась с места и побежала прочь от Криса и ошарашенного парня в зеленом. Ком в груди все рос, и даже ноги начали заплетаться, мешая бежать. Я была в отчаянии. Оказывается, все эти полгода были построены на иллюзии — меня просто-напросто использовали. Оказывается, все это время я была одна. Ничего не изменилось даже после смерти. Хотя нет, смерть забрала у меня возможность жить рядом с Локки и Ирен, что привело к еще большему одиночеству. Теперь я по-настоящему одна и, осознав это, я впервые за все время пожалела, что не погибла тогда, когда злосчастный нож вонзился мне в живот.

Ноги сами почему-то принесли меня к стадиону. Был почти вечер, и никого, кроме парочки парней в конце трибуны тут не было. Сама не зная почему, но я пошла туда, где вечно сидела с Гримом. Отрешенно и медленно, хотя и знала, что его сейчас там быть не должно. И я оказалась права. Место, где он обычно сидел, играя на своей гитаре, сейчас пустовало. Это меня не удивило, но все равно разочаровало.

Сев на свое место, я обняла себя за плечи и опустила голову. Боль никак не проходила, но, кажется, была не такой уже сильной. Но даже так мне было ужасно плохо и чудовищно одиноко. И теперь никто не сможет мне помочь. Последний, кто мог это сделать, оказался фальшивкой.

— Конфетка? — внезапно послышалось спереди.

Я вздрогнула и резко подняла голову. Грим стоял в трех метрах от меня, с гитарой в фиолетовом чехле, пакетом мармеладок в правой руке и неизменных солнечных очках. Через секунду его лицо озарила улыбка.

— Действительно, ты. Давненько тебя тут не было. Какими судьбами?

Я попыталась что-нибудь сказать, но почему-то, когда я его увидела, огромное облегчение от этого усилило боль, и она хлынула с новой силой, от чего из горла вырвался только приглушенный писк, и я опять обессилено опустила голову.

— Конфетка, что такое? — донесся до моих ушей тихий взволнованный голос.

Парень подошел и присел передо мной на корточки. Я опять не смогла ничего ответить и только сильно закусила губу. В следующую секунду я почувствовала, как на меня что-то давит. Грим обнял меня за плечи и начал гладить по голове, от чего по телу прошла легкая волна тепла.

— Ну-ну-ну, тише… — успокаивающе зашептал он, — не нужно плакать. Скажи, что случилось?

Ответить я смогла только спустя почти пять минут. Все это время парень не переставал обнимать меня и гладить по голове.

— Я бы сказала, что меня бросили, — начала я невнятно, уткнувшись в плечо Грима. — Но, оказывается, меня даже не находили.

— С парнем поругалась, что ли? — спросил он без тени издевки.

Его слова меня почему-то насмешили, и я ответила:

— Оказывается, он и не считал нас парой. Так, близкие друзья, которые целуются и спят вместе. Весело, черт возьми!

Грим перестал гладить меня и обнял двумя руками.

— Оу… Да уж, странная ситуация. Ты только не плачь, слышишь? Не плачь…

Я только и кивнула. Странно, но боль понемногу начала проходить. Через десять минут я наконец-то почувствовала себя нормально. Все это время Грим обнимал меня, смиренно дожидаясь, пока я успокоюсь.

— Ну? Ты как? — тихо спросил он, почувствовав, что я расслабилась, и немножко отстранился, чтобы взглянуть на мое лицо.

Я попыталась улыбнуться, и это получилось, хоть улыбка и выглядела вымученной.

— Лучше. Спасибо тебе большое.

Грим улыбнулся и встал с корточек. Смахнув с лица челку с красными (а они оказались именно красными) прядками, он протянул мне руку и воодушевленно произнес:

— Вот и отлично. А теперь пошли.

Я удивилась.

— Куда?

— Как куда? Исцелять твое разбитое сердце! Доверься мне, я помогу тебе забыть все печали, что гложут твою душу.

Его слова меня удивили, но я почему-то не могла сказать «нет». Наоборот, мне казалось, что он действительно поможет мне хоть немного унять пульсирующую боль в груди. Тихий отголосок воспоминаний о Крисе на секунду появился в голове и пробудил ощущение измены ему и нашим отношениям. Но это чувство исчезло мгновенно, как только разум вспомнил всего одно слово: «баловство». Как можно изменить парню, для которого ваши отношения были только баловством? Верно — никак.

И равнодушно, в полном эмоциональном опустошении, я подала Гриму свою руку.

— Молодец, — сказал он, улыбнувшись шире. — Не волнуйся, скоро ты забудешь все печали.

— Полагаюсь на тебя, — тихо ответила я, вымучено улыбнувшись.

— Вот и отлично! Итак, подожди тут две минуты, — сказал он и, положив на землю чехол с гитарой, сорвался с места и побежал к выходу из стадиона, оставив меня ошарашено стоять. Вернулся Грим, как и говорил, ровно через две минуты.

— На! — он протянул мне руку, в которой была плитка шоколада. — Для начала, попробуем мой метод поднятия настроения. Съешь ее всю сразу.

— Всю сразу? — неуверенно переспросила я, беря у него из рук шоколад.

— Да, всю сразу, — кивнул он, кидая себе в рот две мармеладки из своего пакетика. — Уже.

Следуя его указанию, я послушно развернула упаковку и откусила кусочек шоколада. На то, чтобы расправится с целой плиткой, у меня ушло не больше трех минут. После этого, отпив сока, который вместе с шоколадом принес Грим, я почувствовала, как этот небольшой перекус странным образом подействовал на меня успокаивающе. Нет, я не почувствовала сытости и вкуса, просто боль из груди ушла и думалось намного легче. Это меня удивило и порадовало одновременно. Все-таки, эффект плацебо никто еще не отменял.

Дальше мы с Гримом вышли из стадиона, и он повел меня в сторону центра города. Было почти шесть и на улице гуляло полно народу. Мы прошлись по главной улице, от начала и до конца, причем шли быстро, будто бы спешили куда-то, при этом я часто отставала.

— Почему мы идем так быстро? — непонимающе спросила я, когда мы почти дошли до конца улицы.

— Движение мешает мышлению, — ответил Грим. — Если ты двигаешься, то вся энергия уходит в мышцы, при этом меньше поступая в мозг, и думать становится сложнее. А в нашем случае лишние мысли только помешают.

Я протянула длинное «а-а-а» и больше вопросов не задавала.

Через двадцать минут я заметила, что мы вернулись к тому месту, откуда начали идти. Неожиданно Грим остановился и резко развернулся ко мне. Я от такой неожиданности чуть было не врезалась в него.

— Конфетка, а у тебя пробиты уши? — внезапно спросил он.

Это было настолько неожиданно, что я даже не сразу поняла, о чем это он.

— Э… нет.

— Отлично, пошли.

И, взяв меня за руку, Грим направился опять вперед по главной улице. Но в отличие от первого круга прогулки, на сей раз мы шли всего пять минут, после чего парень завел меня в какое-то здание. Это оказался пирсинг-салон. Я была настолько удивлена и не поспевала за тем, что происходит, что даже не заметила момента, когда мою правую мочку уха что-то проткнуло. То же самое произошло и с левым ухом. Как только эта процедура была завершена, меня подвели к небольшому настенному зеркалу.

— Видишь, — сказал Грим, став сзади и убрав мне назад волосы, — у той девушки, которая поругалась со своим парнем, и которая сидела на стадионе, уши были не пробиты. Вывод — это была не ты, поэтому и грустить тебе нету смысла.

Я пару раз удивлено моргнула, разглядывая серебряные капельки в ушах и первый раз, за время после ссоры с Крисом, засмеялась.

— У тебя странная логика.

Грим улыбнулся.

— Какая есть.

После этого парень повел меня в развлекательный центр, где я всю свою злость выместила на игровом автомате с пистолетиками, расстреливая летающих уток. Спустя полчаса игры на автоматах мы пошли играть в боулинг. Признаюсь, играю в боулинг я паршиво, но Грим заявил, что это не имеет значения и что он тоже не спец в этом деле. Но каким-то чудом на третьем заходе мне удалось выбить чистый страйк.

— Да! — крикнула я и на радостях сжала в объятиях стоящего рядом Грима, от чего тот начал смеяться.

Внезапно его черные очки немного сползли на переносицу, и парень поспешил их поправить. Но я заметила это и решила наконец-то задать давно интересующий меня вопрос.

— Почему ты их вечно носишь?

— Ну, — замялся он, — просто мои глаза немного не такие, как у всех.

Я удивленно приподняла бровь. «Какие это у него могут быть глаза, что нужно обязательно их скрывать, а? Без зрачков, что ли? Или один глаз больше другого? Или красные, как у…». Я мысленно запнулась от неожиданно появившейся догадки. «А вдруг у Грима красные глаза, как у… того Луки? Вдруг Грим демон? Точно, как же я раньше об этом не подумала! Но… он же не похож на демона. Он же хороший, да?»

Собственные мысли заставили меня усомниться в Гриме. Я даже почувствовала, как по телу, от страха, прошлась волна дрожи. Но нельзя на все сто верить догадкам, нужно еще их проверить. И сделать это нужно было прямо сейчас. И если мои опасения подтвердятся, то единственное, что мне останется — это бежать, бежать сломя голову от этого демона.

— Пожалуйста, — неуверенно начала я, — я хочу увидеть твои глаза.

Улыбка слетела с губ парня, и он стал серьезен. Несколько секунд мы оба стояли неподвижно, друг напротив друга. Через полминуты Грим глубоко вздохнул и произнес:

— Хорошо.

Опустив голову, он поднес к лицу правую руку и медленно снял черные солнечные очки. Когда его голова поднялась, я наконец-то смогла разглядеть то, что все это время скрывали затемненные стекла. Первое, что я почувствовала, увидев глаза парня, это огромное облегчение — они были не красными, как у Луки. Второе, что я почувствовала — это такое же огромное удивление. Дело в том, что правый и левый глаз Грима имели одно существенное отличие. Нет, они были одинаковы за размером и формой — просто правый глаз парня был карим, а левый голубым. Я слышала о таких людях, но самолично видела подобное впервые.

— Вау, — выдохнула я восхищенно, — круто.

Грим удивленно приподнял брови.

— Тебя это не отталкивает? — спросил он.

Теперь удивилась я.

— Да нет, вообще-то. Наоборот, мне кажется, что это прикольно.

Услышав мой ответ, парень прыснул от смеха и смахнул с лица пряди челки.

— А я-то думал! Если честно, то я обычно хожу без очков, просто, когда увидел тебя на стадионе, то подумал, что тебе будет легче общаться со мой, когда я в очках, чем так.

— Ну да, разноцветные глаза меня должны были удивить, а солнечные очки ночью — нет. Повторюсь, у тебя странная логика. Незачем было маскироваться. У тебя нормальные, красивые глаза! И вообще, друг, на дворе двадцать первый век! Такими глазами ты можешь даже хвастаться перед другими.

— Спасибо, — улыбнулся Грим. — Зато теперь я тебя могу нормально видеть, а то очки только мешали. И кстати, ты бледнее, чем кажется на первый взгляд. И кожа у тебя вечно холодная, как я раньше заметил. У тебя нормально кровообращение? И еще, ты нормально видишь? Мне кажется, у тебя слишком сухие глаза. Есть специальные капли, которые увлажняют глазное яблоко и защищают от пересыхания. Попробуй, возможно, поможет.

— Да нет, все нормально, — быстро сказала я, отводя взгляд.

Его слова хоть и взволновали меня немного, но зато полностью откинули все мои догадки. Грим был человеком, простым человеком, и это меня успокоило.

Когда мы вышли из развлекательного центра, на улице уже стемнело и зажглись фонари. Парень опять повел меня на стадион. Как только мы дошли до того места, где обычно сидели, начал моросить легкий дождь.

— И последний элемент нашей программы, — произнес он, взглянул на наручные часы, — начнется примерно… сейчас.

В ту же секунду слева от нас послышалась медленная музыка. Я удивленно завертелась, ища взглядом источник звука.

— В баре, прямо за стадионом, в это время всегда начинают играть разные группы, и звук слышен аж досюда, — пояснил парень.

— Ух ты, — восхищенно прошептала я, вслушиваясь в мелодию. — Как ты узнал? И вообще, откуда ты так много знаешь о нашем городе? Я имею в виду то, что ты знаешь, где что находится.

— Я тут каждый день после приезда засиживаюсь, так что мне было не трудно это заметить. А то, что я много знаю, это я просто днем часто бродил по городу без дела и успел многое узнать. Но дело сейчас не в этом.

Грим положил свой чехол с гитарой под стулья трибуны, чтобы она не намокла под дождем и, развернувшись ко мне лицом, подал мне руку.

— Позвольте пригласить вас на танец.

Его слова заставили меня вздрогнуть. Почти то же самое сказал Крис, в ту злосчастную ночь. Я нахмурилась. Не время сейчас вспоминать об этом. Как там он сказал: «баловство»? Вот и я сейчас побалуюсь.

— Позволяю, — уверенно произнесла я, взяв парня за руку.

Мы начали танцевать медленный танец. Первые пару секунд мне было тяжело расслабится, все таки танцевать я не очень хорошо умею, но потом как-то поймала ритм и смогла шагать в такт с Гримом.

А дождь все не прекращался. За медленной песней следовала быстрая, и мы начинали резвиться в пустом стадионе, как маленькие дети, бегая по футбольному полю и танцуя, путаясь в слипшейся от дождя одежде. Мне было весело. Грусть ушла вконец, забрав за собой боль и волнение. Недавняя ссора казалась лишь глупым сном, как впрочем, и все воспоминания, связанные с Крисом. Он стал иллюзией, видением из прошлого, призраком, как и те полгода, проведенные с ним. И даже обиды не было. Ведь невозможно обижаться на то, чего не было.

Я не знала, сколько времени прошло, да и не важно было это. На очередном медленном танце, когда мы с Гримом танцевали уже просто прижавшись друг к другу, он тихо заговорил:

— Ну как, конфетка, полегчало? Не хочется больше плакать?

Я улыбнулась и легко замотала головой.

— Нет, больше не хочется. Спасибо тебе, Грим.

— Не за что.

— Есть за что. Я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Ты действительно помог мне.

Парень пару секунд молчал.

— Ну, тогда, — тихо сказал он, немного отстранившись и взглянув мне в глаза, — я возьму маленькую плату, и мы будем в расчете.

После этого он приблизился и легко дотронулся своими губами моих губ. Я удивилась, и уже хотела было отстранится, но почувствовала, как тепло, исходящее от этого человека начинает греть мою омертвевшую кожу. Это было настолько приятно, что мне захотелось большего. Обняв Грима за шею, я приоткрыла рот, тем самым, позволяя парню углубить поцелуй. Он среагировал сразу же. Только вопреки моим ожиданиям, его поцелуй был неимоверно нежным, теплым, неспешным. Ощущение, будто бы он растягивал удовольствие, и это позволяло мне насладиться его теплом сполна. Я так же не хотела спешить, только вот через пару секунд почувствовала, как грудь опять начинает наполняться душевной болью. И мне была известна причина этой боли — я соскучилась по теплу, я соскучилась по этому чувству, когда ты осознаешь, что живешь. И из-за этого хотелось выть. И еще эта нежность… Поцелуй Грима был совершенно непохож на поцелуй Криса. Второй всегда хотел быть первым, хотел победить, хотел владеть, а первый хотел отдать, хотел помочь, хотел сделать приятно. И это было их главным отличием. Только вот как только я вспомнила Криса, в памяти всплыл и наш первый поцелуй. Тогда тоже шел дождь, но тот поцелуй был построен на страсти и желании избавится от одиночества. А этот несет в себе…. А что он значит? И почему я никак не могу избавиться от мысли, что это я предаю, а не Крис?

— Конфетка? — удивленно спросил Грим, когда почувствовал, что я перестала отвечать на поцелуй.

— Это… — начала я, но никак не могла подобрать нужные слова, — это… неправильно.

Парень немного отстранился от меня, чтобы посмотреть в глаза, но я опустила голову.

— Слишком быстро, да?

Я кивнула. Грим вздохнул и отступил от меня на шаг.

— Ты права. Но, я был бы рад, если бы ты завтра пришла, как приходила раньше. Хорошо?

Подняв голову, я увидела его полный надежды взгляд, и кивнула…