Бездыханные ІІ

Глава 14

Мы с Рейном вернулись назад в спортзал. Не найдя Мелори и Данте, мы стали в углу зала, там, где народу было меньше всего.

— У тебя мобильный с собой? — спросила я парня, еще раз окинув взглядом толпу народу.

Он кивнул и достал с кармана штанов телефон.

— Хорошо. Позвони Мелори или Данте и объясни, где мы находимся. Нужно чтобы они поскорее с нами встретились. О, и еще, скажи, что мы видели Вайлет.

— Вайлет? Это та, которая на нас напала?

— Да. Они поймут, о чем ты.

— О» кей.

Рейн быстро клацнул несколько клавиш и поднес телефон к уху. Через пару секунд он нахмурился и, взглянув на дисплей, чертыхнулся.

— Связи нет, — пояснил он. — Нужно выйти на улицу.

— Нет! — тут же запротестовала я, — нам нельзя выходить. Нападение может повториться. А тут слишком много народу — они не посмеют напасть на нас с такой кучей свидетелей.

Парень цокнул языком и, подняв телефон над головой, стал водить им в разные стороны.

— Хорошо, тогда попробую поискать связь тут, внутри.

— Я с тобой.

Рейн шел впереди, проворно обходя каждого встречного, при этом умудряясь не отрывать взгляда от телефона. Я старалась не отставать, но все время в кого-то неудачно врезалась, тем самым все сильнее отдаляясь от парня. Внезапно, когда я, в очередной раз пробурчав «извините», попыталась обойти того, кого задела плечом, он вдруг резко схватил меня за локоть и потянул на себя. Я удивленно оглянулась и увидела перед собой парня в броском, блестящем золотистом маскарадном костюме, с черными обделками, и в белой рубашке. На лице была черная с золотыми узорами маска. Сам парень был высоким, широкоплечим, мускулистым и белобрысым. Из-под маски четко виднелись голубо-зеленые глаза.

— Лоуренс, — громко сказал он, скривив губы в сладкой ухмылке, — ты сегодня обворожительна, как никогда. Я даже с трудом тебя узнал.

Я удивленно приподняла брови.

— А… мы знакомы?

На мой вопрос парень нисколечко не обиделся, а только задрал вверх голову и, уперев руки в бока, хмыкнул и самодовольно произнес:

— Понимаю, я сегодня настолько красив, что меня трудно узнать. Но я даю тебе шанс.

По его виду я догадалась, что мне придется самой узнать, кто же предо мной стоит. Я приглянулась. Голубо-зеленые глаза, высокие скулы, смуглая кожа, рост почти два метра, нос с горбинкой и этот раздражающий широкий подбородок с ярко выраженной ямочкой посередине. Именно благодаря этому подбородку я узнала его носителя.

— Эдди! — воскликнула я, на что парень широко усмехнулся и кивнул.

Передо мной сейчас стоял Эдди Мич — капитан школьной футбольной команды, известный ловелас и тот, с кем мне когда-то в прошлом «посчастливилось» ходить в один детский сад. И, как положено в маленьких городках, и младшую, и среднюю школу мы посещали одну. Теперь и старшую школу. Но особо тесно мы не общались. Скажу даже больше — мы вообще не разговаривали. Причина этому проста. Просто, как известно, в таких местах как школа есть своя иерархия, которая делит людей на категории. Их всего три. Первые — те, кто находятся на вершине пирамиды — это так называемые лидеры, вернее те, кто считают себя лидерами. Но если раньше, пару десятилетий назад, лидерами называли отличников, спортсменов и тому подобное, то сейчас на вершине иерархии стоят те подростки, карманы чьих родителей шире. Их одежда всегда стильная и дорогая; равномерный загар заработан благодаря каникулам на Канарах или Гавайях; телефоны и компьютеры всегда последней модели; на учебу едут только на своих спортивных машинах; на их масштабные день рождения мечтает попасть любой подросток; круг их друзей состоит только из таких же, как и они. Этот список можно продолжать долго. К сожалению, даже в таких малонаселенных городах как Спрингс есть такие люди, и зачастую они, благодаря воспитанию методом «пряники без кнута», самодовольные ублюдки.

Вторую категорию пирамиды занимали так называемые «нейтралы». Их обычно больше всего. Это простые подростки, которые ведут обычный образ жизни, не пытаясь подмять под себя остальных. И неважно, богат ты или беден, отличник или двоечник, красив или урод; если ты не пытаешься привлечь к себе внимание большинства, в позитивном или негативном смысле, то ты нейтрал.

Третью и низшую категорию занимают «изгои». Это те, кто в силу своего слабого характера или странного поведения, заработал неодобрение сбоку лидеров. Чаще всего изгои становятся грушей для битья или игрушкой для развлечения богатых деток. Нейтралам на таких людей плевать, и они лишь неодобрительно покачивают головой, выражая свое сочувствие, но ничем помогать не собираются. Остальных изгоев просто-напросто избегают из-за присущих им странностей. Нейтралы их сторонятся, а лидеры просто делают вид, что их не существует.

Именно благодаря таким разделениям людей по категориям, школу можно назвать таким себе мини-государством, в котором не существует понятия демократия, а права и обязанности диктуются теми, кто стоит на вершине.

Я была нейтралом. Мне все равно кто что делает, главное чтобы это не касалось меня и не мешало спокойно учиться. Локки и Ирен тоже были нейтралами, но они находились немного выше меня. Локки уважали за острый ум, хотя многие лидеры считали его просто ботаником. Ирен же была непоседой, модницей (хоть и в прошлом), и всегда любила громкие компании. Можно даже сказать, что она находиться на той грани, которая разделяет нейтрала и лидера. Но для того, чтобы быть на вершине иерархической пирамиды, ей не хватает стервозного характера и влиятельных связей. Благо, такими вещами она не орудует, а иногда даже и отталкивает.

Ярко выраженным представителем изгоев был Крис. Но он относился к той категории изгоев, которых избегают только из-за странностей. Хотя в последнее полгода он плавно перетек к категории нейтрала, и все потому, что он стал чаще общаться с нами и окружающие увидели, что он не такой мрачный, как кажется на первый взгляд.

Эдди же был общепризнанным лидером. Это все благодаря его внешности «мачо», самоуверенного характера, статуса капитана футбольной команды и отцу, который являлся мэром Спринга. Признаюсь честно, на начале средней школы я тоже сохла по нему, как и остальные девочки, но поняла, что он ни за что не обратит внимания на такую «серую мышь», как я. Вскоре мне просто стало все равно, а сейчас он меня вообще раздражает. И все благодаря своей самовлюбленности и этому дурацкому подбородку с ямкой! Я понимаю, что это глупо, но черт, ощущение, будто бы кто-то тыкнул пальцем в его подбородок, от чего появилась эта вмятина. Раздражает!

— Извини, но я спешу, — натянуто улыбнувшись, сказала я, и попыталась вырвать руку из его хватки.

Но как только одна рука была освобождена, Эдди тут же схватил другую и притянул меня почти впритык к себе. Мой острый нюх уловил неприятный запах, в котором я распознала алкоголь. Это мне не понравилось — пьяные люди довольно проблемные.

— Да ладно тебе, Лоуренс, — выдохнул он прямо в лицо, что заставило меня поморщиться. — Не будь такой вредной. Кстати, где твой бойфренд?

— В смысле?

— Я имею в виду, где ты потеряла своего Кристофера Сернари?

— Криса Сернари, — грубым тоном переправила я. — Не понимаю о чем ты.

— Да ладно, не притворяйся, — Эдди ухмыльнулся, а его рука незаметно опустилась на мою талию. — Ты же знаешь, у нас сплетни распространяются быстро. Сегодня знает один, завтра — десятеро. А недавно появился слушок, что вы расстались.

Я возмутилась.

— С каких это пор мы стали объектом для сплетен?

— С тех самых, когда вас стали часто видеть вместе, — объяснил он. — Я даже не ожидал, что малышка Мио, которая за все семнадцать лет никогда даже не держалась за ручку с парнем, вот так вот вдруг станет с кем-то встречаться. Особенно с таким как Сернари. И кто первый проявил инициативу?

— А это уже не твое дело.

Меня уже порядком стал раздражать этот разговор, поэтому я опять попыталась вырваться, но безрезультатно. Как жаль, что вокруг так много народу, иначе я бы просто-напросто не сдержалась и использовала всю свою силу.

— О» кей, не кипятись, я же просто шучу, — уже более серьезно сказал Эдди, заметив, что ему все тяжелее удается удерживать меня в своей хватке. — А ты изменилась. Раньше я не замечал, но ты чертовски привлекательна!

Его рука, прежде покоившаяся на моей талии, плавно опустилась ниже. Злостно скрипнув зубами, я начала оглядываться в поиске чего-то, что могло бы избавить меня от этого назойливого субъекта. Внезапно в нескольких метрах от нас мелькнула знакомая мне фигура, которую я совсем не ожидала тут увидеть. Сначала я подумала, что мне почудилось, но, все же, воспользовавшись невниманием Эдди, я ловко вывернулась из его объятий и юркнула в толпу, в сторону того субъекта.

— Роллан! — позвала я, когда мальчик опять появился в поле моего зрения.

Он остановился и удивленно оглянулся в мою сторону. Он был одет в черные штаны и белую рубашку с галстуком-бабочкой. На глазах была простая черная маска, а в руках серебристый поднос с бокалами. Как только я его нагнала то тут же взяла за руку и повела в сторону трибун.

— А? — только и мог вымолвить он, стараясь не уронить поднос.

Добравшись до нужного места, я оглянулась и, удостоверившись, что никто за мной не идет, расслабилась.

— И почему сегодня никто не оставит меня в покое? — раздраженно буркнула я и взглянула на Роллана.

Тот был, мягко говоря, в шоке. Пару секунд он удивленно на меня таращился, после чего громко ахнул и произнес:

— Мисс Лоу… то есть, Мио, это вы? Я вас не узнал!

— Тише, — резко шикнула я, от чего парень испуганно вжал голову в плечи. — Хорошо, что я тебя узнала. И кстати, что ты тут делаешь?

— Миссис Койл сказала, — начал он уже более тихим тоном, — что неплохо было бы, если бы кто-то разносил напитки и закуски, потому что многим в новинку такие праздники, ведь он проводиться раз в десять лет. Она говорит, что в конце часто на столах остается много нетронутого. Поэтому лучше будет, если кто-то сам предложит гостям попробовать. Поэтому я и вызвался помогать. Я спросил у тетушки Маргарет, и она сказала, что это отличная идея. А почему вы шепчете? Вас кто-то ищет?

— Что-то вроде того, — я, на всякий случай, опять оглянулась.

Роллан в миг посерьезнел.

— Вас ищут плохие люди, да?

Я удивленно приподняла брови.

— А ты догадливый. Но не волнуйся, — я улыбнулась и потрепала его по голове, — я не дам себя в обиду.

Внезапно сбоку от нас послышался взволнованный голос.

— Роллан!

Мы одновременно повернули головы. Прямо к нам быстро приближался парень в таком же костюме, маске и с подносом, как и Роллан. Став возле нас, он дал мальчику рядом со мной легкий подзатыльник.

— Где тебя черти носят? Я же сказал, как только все разнесешь, возвращайся за другим подносом. А ты тут, чем занимаешься?

Роллан виновато опустил голову.

— Извини.

Я в свою очередь внимательно разглядывала только что пришедшего парня. Он был высокий, худощавый, голубоглазый с коротко-стрижеными темно-русыми волосами. И что-то знакомое было во всем этом.

— Браян? — удивленно произнесла я.

Парень повернулся ко мне и прищурился, видно, так же не узнавая меня.

— Это Мио! — улыбнувшись, воскликнул Роллан. — Я тоже сначала ее не узнал. Помнишь ее?

Глаза Браяна резко расширились. Он нервно сглотнул и отступил на шаг.

— Привет, — я улыбнулась, пытаясь разрядить вдруг накалившуюся вокруг нас обстановку, — а ты изменился. Так вырос! И даже, кажется, стал выше меня. Молодец.

— С… спасибо, — настороженно произнес он. — Я слышал, ты приходила к нам недавно.

— А, это вышло случайно. Я просто гуляла и решила где-то перекусить. А когда зашла в ваше кафе, то случайно встретила там Роллана. Я рада, что у вас теперь все в порядке.

Браян внимательно и серьезно смотрел на меня. Через пару секунд он глубоко вздохнул, видимо, пытаясь успокоить самого себя, и повернулся к Роллану.

— Хорошо. Бери, — он вручил ему свой поднос с наполненными бокалами и тарелочкой с маленькими пирожными. — Когда закончатся — вернешься за другим.

И коротко кивнув мне на прощанье, ушел.

— Не злитесь на него, — сказал Роллан после нескольких секунд молчания, — он до сих пор волнуется за то, что было.

— Я не злюсь, — тихо сказала я, улыбнувшись, — мне понятно его волнение. Но это не нужно. Ты же знаешь, что мы всегда будем на вашей стороне.

Мальчик широко улыбнулся и кивнул.

Внезапно, краем глаза я заметила знакомый золотистый костюм. «Черт, сейчас опять пристанет» — промелькнуло в голове. Я завертела головой в поиске пути отступление, но было поздно — Эдди заметил меня и с радостным лицом направился в мою сторону.

Обреченно взвыв, я уже готова была принять свою участь, как тут обзор преградило что-то черное. Подняв голову, я увидела знакомую белую маску.

— Мисс Лоуренс, — обратился ко мне мужчина.

— Брат Грима! — воскликнула я не столько от удивления, сколько от облегчения.

— Польщен, что вы меня не забыли, — он легко улыбнулся.

Повернув голову, мужчина взглянул на Роллана.

— О, знакомое лицо, — сказал он. — Здравствуй. Ты нашел то, что искал?

Роллан несколько секунд вглядывался в незнакомца, после чего его лицо просияло, и он воскликнул:

— Да! Я искал эту школу. Я последовал вашему совету и искал большое-большое здание!

Я удивленно глядела то на одного, то на второго.

— Вы знакомы?

— Столкнулись один раз, — пояснил мужчина. — Паренек искал старшую школу, а я тогда только приехал в город, поэтому просто посоветовал искать ему большое здание.

— А-а-а…

Тут из-за плеча брата Грима выскочило лицо Эдди.

— Наконец-то я нашел тебя, Мио! — воскликнул он, обойдя мужчину и став между нами. — Не хорошо вот так вот исчезать.

Я закатила глаза и невольно вздохнула.

— Эдди, я…

— Но-но-но! Отказы не принимаются.

«Черт, ну и как мне от него отделаться? Может припугнуть его Лилит?» — подумала я и тут же отдернулась. С каких это пор я стала полагаться на силу демона, как на простое оружие? Не стоит забывать, что чем чаще давать волю демону, тем сильнее ослабевают его оковы. Похоже, именно об этом я и забыла.

— Извините, — произнес мужчина в белой маске, положив руку на плече Эдди, — но леди не слишком приятно ваше присутствие. Поэтому, я бы попросил вас удалиться.

— Чего?! — возмутился Эдди и повернулся к мужчине. — Старик, ты что…

Как только парень взглянул в черноту прорезей маски для глаз мужчины, он вздрогнул. Стиснув зубы и отступив на шаг назад, он пробурчал что-то невнятное и, развернувшись, стал быстро отдаляться от нас.

Я подозрительно взглянула на мужчину, а тот лишь улыбнулся и произнес:

— Порой, вежливость страшит сильнее всякого оружия. Так же это идеальный способ сбить человека с толку. Не правда ли, мисс Лоуренс?

Нервно сглотнув, я кивнула.

— И кстати, вы должны мне еще полтанца, не забыли? Нас перервали в прошлый раз. Поэтому, — он поклонился и подал мне правую руку, — не против ли вы продолжить наш танец?

Пару секунд поколебавшись, я все же улыбнулась и взяла его руку. Ведь не вежливо же будет вот так взять и отказать. А Рейна потом найду.

— Не против.

Я махнула рукой Роллану, попрощавшись, и вместе с мужчиной направилась ближе к центру залы. Мы стали неспешно вальсировать.

— Знаете, — произнесла я на середине танца, — а я ведь так и не узнала ваше имя.

— Хм… — мужчина ухмыльнулся, — возможно, вам не дано его узнать.

— В смысле?

— Скажите, мисс Лоуренс, вы верите в судьбу?

— Э… — меня озадачил его вопрос, — не знаю, наверное…

— А вот я верю. Но что же это такое — судьба? И кем она является: субъектом или объектом? Предводитель ли она, или орудие в руках человека? Бесплотный дух или невидимая энергия? Для меня фатум — это книга.

— Книга?

— Да. У каждого предмета или живого существа: животного, растения, человека, или еще чего-то, что существует в любой реальности, есть такая книга. Даже у этого платья, что на вас. Такая книга появляется с момента зарождения субъекта и существует до его смерти либо уничтожения. В этой книге вмещен рассказ, написан от третьего лица, о жизни этого субъекта, а количество страниц зависит от длительности этой его жизни. Там может быть всего одна страница, либо несколько сотен. Текст этой книги неизменен. Он появляется в полном объеме, так что с самого начала известно, сколько страниц будет занимать этот рассказ. Например, как только ребенок был зачат, и появилась его книга, то уже тогда на последней ее странице написано «умер пятого мая от остановки сердца в возрасте пятидесяти шести лет». И не важно, что в будущем будет делать этот человек: вести здоровый образ жизни или употреблять наркотики, будет священником или сутенером — он все равно умрет пятого мая в возрасте пятидесяти шести лет, и именно от остановки сердца. Нет такого понятия — изменить судьбу. Ведь все, что вы делаете, уже заранее было записано. Даже если вы непосильным трудом добились успеха и говорите, что изменили судьбу, не обольщайтесь — именно это и есть ваша судьба.

— Но что делать, если человеку не нравиться его судьба? — тихо спросила я, увлеченная его рассказом.

— Тут ничего не изменишь. Неизвестно, что влияет на судьбу. Возможно, человеку и удастся изменить середину книги, но конец изменить невозможно. Так что если вам не нравиться, как протекают события в вашем рассказе, вы, усилием воли, можете отклониться от сюжета, но в конечном итоге все сводиться к одному — смерти, либо уничтожению.

— Интересно, — я усмехнулась. — Но как это связано с вашим именем?

— Возможно, мы еще не дошли до того момента в книге, где вы должны узнать мое имя, — ответил он, улыбнувшись в ответ, — или судьба говорит нам, что пока не время. Тогда давайте доверимся ей.

Он внезапно остановился.

— А? — я удивленно заморгала.

— Полтанца прошло, — произнес мужчина и, отступив на шаг, легко поклонился. — Спасибо вам, за эти чудные мгновенья. А теперь, я вынужден удалиться. Нужно найти брата — у нас самолет завтра утром.

— Вы улетаете назад?

— Да. У нас накопилось слишком много дел, которые нужно решить до отлета, так что, возможно, вы уже не сможете увидеться с моим братом.

Я опустила голову. Это было слишком неожиданно. Грим появился внезапно, будто снег на голову, и так же неожиданно он и уходит. А я даже не смогу попрощаться. Конечно, я могу и позвонить ему, но что я скажу? Ведь даже если бы он и остался тут, то ничего у нас бы не вышло. У него вся жизнь впереди, а у меня жизни нет. Так что лучше пусть все кончится так. В глубине души я ведь чувствовала, что так все и будет.

— Хорошо, — я подняла голову и силой заставила себя улыбнуться, — удачи вам.

— До свиданья, мисс Лоуренс.

И, развернувшись на каблуках, мужчина исчез в толпе.

Я сидела на трибуне, во втором ряду, и попивала пунш. Приятный привкус терпкого сладкого вина, который чувствовали только такие как я, помогал успокоить взбунтовавшиеся нервы. Оркестр играл какую-то классику. Многие в зале танцевали, остальные весело общались и оценивали угощения, поданные на столах.

Почти двадцать минут усердных поисков Рейна или вообще кого-то знакомого результата не дали. Только Ирен иногда подбегала ко мне и тащила танцевать, но я отказывалась, мотивируя это тем, что у меня болит живот. Еще я сказала, что Грим попросил меня подождать его здесь, ибо он должен отлучиться на десять минут по делам. Через пару минут она все же сдалась и, сказав, что позже еще раз придет, исчезла из поля зрения.

Из спортзала я не выходила, так как помнила предупреждение Мелори и встречу с Вайлет. Так что лучше уж подождать здесь, сидя на одном месте, пока кто-то из наших сам меня не найдет. И моя стратегия оказалась верна. Не прошло и пары минут, как справа от себя я услышала голос Рейна.

— Мио, вот ты где! Ты, почему не отвечаешь на звонок? — возмущенно воскликнул он, подбежав ко мне.

— Мобильный дома, — без эмоций ответила я, подперев голову рукой. — Где, по-твоему, я могу носить его в этом платье? А сумочки у меня нет.

— Ладно, не важно. Пойдем.

И не дожидаясь моей реакции, Рейн схватил меня за локоть и, заставив встать со стула, быстро потащил меня к выходу.

— Эй! — возмутилась я, спотыкаясь. — Помедленнее!

Парень ничего не ответил.

Когда мы вышли из спортзала, сбоку от двери нас ждали Мелори и Данте. У обоих вид был серьезный и обеспокоенный.

— Я нашел ее, — произнес Рейн, останавливаясь возле них.

— Хорошо, — кивнула Мелори, — спасибо. А теперь было бы лучше, если бы ты пошел домой. Тут слишком опасно, ты сам это видел недавно.

Парень хмыкнул и сложил руки на груди.

— И вы, конечно же, не объясните мне, в чем кроется эта опасность и что вообще тут твориться, я прав?

— Да, — серьезно ответил Данте, — пока мы ничего не можем тебе объяснить.

— Я даже и не надеялся.

Рейн как-то горько и в то же время холодно усмехнулся и, резко развернувшись, зашагал в сторону школьных ворот.

— Ну что ж, секретничайте и дальше между собой. Мне все равно. Я для себя все уже решил, — бросил он напоследок, перед тем как исчез в куче разодетых людей.

Данте нахмурился.

— Тайны разрушат нашу семью.

— Правда сделает это быстрее, — тихо ответила на его реплику Мелори и повернулась ко мне. — Мио, сейчас, через минуту-две, директор вашей школы мистер Уотсон произнесет короткую речь. В зале в этот момент будут находиться все пришедшие на праздник, включая тех, кого нам нужно найти, а именно экзорцистов. Мы сами распознать их не сможем, даже если они будут находиться рядом с нами на расстоянии вытянутой руки. Так же из-за большого скопления народу они сами нас могут и не увидеть. Поэтому мы придумали план. Он заключается в том, чтобы дать им нас увидеть, и после этого выманить наружу, в безлюдное место. Все просто: экзорцисты нас узнают, мы выходим, они за нами следуют.

— А если не последуют? — спросила я.

— Последуют, — ответил Данте. — Если среди них есть экзорцист с большой силой духа, он нас заметит, как только взглянет. Как в твоем случае с Вайлет. И когда это произойдет, они будут преследовать нас и ждать хорошего момента для нападения. Именно этого мы и добиваемся. Раскрыв нас, они раскроют себя.

Я кивнула.

— Окей, с этим понятно, но как вы собираетесь заставить их узнать вас, ведь для этого нужно будет, чтобы все смотрели на вас, потому что мы не знаем точно, чье внимание нам нужно?

— А об этом мы уже позаботились, — ухмыльнулась Мелори. — Спонсорам редко отказывают.

Я удивленно подняла брови, когда внезапно, из больших колонок что на улице, которые до сих пор молчали, раздался голос миссис Койл:

— Просим всех присутствующих собраться в спортзале.

Повторив эту фразу еще раз, она замолчала. Люди на улице стали потихоньку плестись к входу в зал.

— Пошли, — произнесла Мелори, и мы зашли в здание.

Там весь народ сосредоточил свое внимание на сцене, где возле микрофона стоял мистер Уотсон, тучной мужчина в возрасте, и ждал пока все соберутся.

Велев мне никуда не уходить и стоять поближе к центру, Мелори и Данте куда-то ушли. Мне оставалось лишь удивленно хлопать глазами.

Примерно пять минут пошло на то, чтобы весь народ собрался в зале, и еще три минуты, чтобы он замолчал. Когда стало более-менее тихо, мистер Уотсон, прокашлявшись, начал воодушевленно говорить:

— Друзья! Сегодня, в этот знаменательный день, ровно шестьдесят лет тому назад были впервые открыты двери нашей школы. Это важное событие позволило молодым людям нашего города получать образование на уровне самых крупных городов штата, а с недавних пор, после того как была введена новая система обучения, и на уровне европейского стандарта. И вот, нашими отцами была заложена традиция, что каждые десять лет будет проводиться великий бал в честь открытия школы. Сегодня проводится уже седьмой по счету бал, но, как и все предыдущие он поражает своей красотой и позволяет окунуться в старину…

Я не слишком вникала в речь и, как и все остальные, слушала только из-за вежливости. И вот после короткого рассказа об истории нашей школы, директор вдруг произнес:

— А теперь я попрошу вас переместиться на трибуны или по краям залы, и освободить центр настолько, насколько это возможно.

Мы удивленно переглянулись и начали расступаться. Вскоре в центе создался пустой широкий круг. Мне посчастливилось стать впереди, прямо возле центра.

— Отлично, — Мистер Уотсон удовлетворительно кивнул. — А теперь я предлагаю вам насладиться представлением, которое подготовили пара наших гостей специально для праздника. Прошу!

Минута, и вот в середину, из толпы, вышли двое людей. Я не удивилась, узнав в них Мелори и Данте. Единственное отличие: у Мелори отсутствовала ее нижняя часть платья: темно зеленая пышная юбка. Вместо нее на женщине было тонкая и полупрозрачная, как шелк, длинная до пола юбка светло-бежевого цвета, через которую даже немного вырисовывались контуры длинных ног и черных чулок. Это было похоже на то, что носили дамы в старину под основным платьем, и, кажется, это оно и было.

Мужчина и женщина стали в центре круга, друг напротив друга, на расстоянии метра.

— Это будет занятно, — уловил мой острый слух слова Мелори.

— Не забывай, что было в последний раз, когда мы танцевали на балу в Лондоне, — произнес Данте, усмехнувшись.

— Тебя до сих пор волнует тот случай?

Девушка взяла своей рукой его руку, а другую положила ему на плечо.

— Твое вызывающее поведение сложно забыть. Ты всю интеллигенцию повергла в шок.

Данте положил свою свободную руку на талию Мелори.

— Подумаешь, — женщина фыркнула. — Они всегда были слишком впечатлительными.

— Считаешь, что танцевать в одном корсете и нижней юбке это нормально?

— Платье мешало. Я и сейчас почти так же одета. Тем более, — шепнула она, — я же танцевала только с тобой.

— Еще бы. Я бы не позволил тебе играть с чувствами других. Ты загубила сердца многим мужчинам.

— Но выдерживает меня только один.

Внезапно резко зазвучала музыка, и они одновременно оттолкнулись друг от друга. Через мгновение они опять приблизились в плотную, и Данте, ловким движением руки прижав Мелори спиной к себе, отступил назад на два шага, завлекая женщину за собой. На третьем шаге она ловко вывернулась и освободилась, и, став лицом к лицу с мужчиной, резко наклонилась назад, приподнимая ногу и обхватив ею сзади мужчину. Он, придерживая её за талию, наклонил к земле и, отводя немного вбок, рывком поднял вверх. Мелори плавно извернулась и стала Данте за спину. Он развернулся к ней лицом и взял за руку. Она резко отступила на шаг, но Данте потянул ее на себя. Мелори закружилась и опять очутилась впритык спиной к нему.

Все это происходило быстро, буквально за пару секунд. Проследить движения этих двоих было почти невозможно. Музыка была быстрой, похожей на какую-то классику в современной обработке. И она невероятно четко сочеталась с их танцем. Даже чувствовалось ощущение, будто бы это их движения воспроизводят эту музыку. И с каждой секундой это зрелище завораживало все больше.

Танец Мелори и Данте не был похож на наш с Крисом. Наш танец был похож на противоборство, когда в конце узнается, кто же мотылек, а кто пламя. Это была импровизация, мы руководствовались лишь своими чувствами и инстинктами, мы пытались показать друг другу свою силу, свой дух. И страсть, вспыхнувшая после окончания, была тем завершением, когда мотылек стал частью огня, и теперь нет смысла продолжать бой, ведь все уже решено и единственное, что остается, это поддаться своим чувствам, высвободившимся после такого долгого заточения и разрушивших цепи здравого смысла.

Их же танец не был ни противоборством, ни порывом страсти. Он был игрой. Игрой, где нет проигравших и победивших, жертв и охотников. Никто из них не пытался завладеть другим или удержать в объятиях. Они двигались так, как хотели, но в то же время это выглядело так, будто бы движения этих двоих контролировались одним разумом. Все было настолько естественно, настолько уверенно, быстро и чисто, словно для них это так же привычно, как для человека — дышать. Они не смотрели на окружающих, не пытались показать им свое мастерство, не ждали их реакции; сейчас для них не существовало никого вокруг. На их лицах играли улыбки, в которых иногда проглядывались нотки детского азарта. Они дополняли друг друга, как неразделенные части одного элемента: как пламя и дым, как улыбка и смех, как солнце и свет, как лед и холод, как воздух и ветер; без одного нет и второго, и это было настолько очевидно, что не нуждалось в доказательствах. Страстнее, чем танго; быстрее, чем самбо — это был танец бессмертных существ, которые поистине наслаждались своей жизнью и своим могуществом.

Проиграли последние ноты, и вместе с музыкой остановились и Данте с Мелори. Но еще несколько секунд после завершения зал был погружен в тишину. И как только, через две секунды прозвучал негромкий хлопок, зрители очнулись и взревели в бурном восторге.

Мелори и Данте легко поклонились и, перед тем как они развернулись и ушли, я заметила, как Мелори взглянула на меня и легким кивком головы указала в сторону выхода. Кивнув ей, я повернулась и стала пробираться сквозь все еще ликующую толпу к выходу.

Как только я очутилась возле двери, Мелори и Данте тут же нагнали меня и, не останавливаясь, вышли на улицу. Я последовала за ними.

Вокруг было непривычно безлюдно. Мы молча и медленно шагали по дороге, обходя здание школы. Через две минуты мы остановились возле черного входа в школу, с противоположной от спортзала стороны здания. Тут даже музыку было почти не слышно.

Я уже хотела было спросить, что дальше, как тут сзади послышался грубый мужской голос:

— Мы нашли вас.

От неожиданности я вздрогнула. А Мелори лишь незаметно ухмыльнулась и почти неслышно прошептала:

— Нет, это мы нашли вас.