В пятнадцать лет Роланд Ханна, не по своему выбору, нашел новый путь.
беспощадный
69
человека, которого Роланд и Чарльз перевезли из Филадельфии, звали Бэзил Спенсер. Он приставал к молодой девушке. Спенсеру было сорок четыре года, он был чрезвычайно полноват и в равной степени слишком образован. Он работал адвокатом по недвижимости из Бала Синвид, а его список клиентов состоял в основном из пожилых и богатых вдов из Main Line. Его вкус к молодым девушкам появился много лет назад. Роланд понятия не имел, сколько раз Спенсер совершал подобные непристойные и осквернительные поступки, но это действительно не имело значения. В этот день, в это время они встречались во имя одного невиновного. К девяти часам утра солнце пробилось сквозь верхушки деревьев. Спенсер опустился на колени рядом со свежевырытой могилой, ямой глубиной примерно четыре фута, шириной три фута и длиной шесть футов. Его руки были связаны за спиной прочной бечевкой. Несмотря на холод, его одежда была мокрой от пота.
«Вы знаете, кто я, мистер Спенсер?» – спросил Роланд. Спенсер огляделся вокруг, явно опасаясь собственного ответа. По правде говоря, он не знал точно , кто такой Роланд, — он никогда не видел его до тех пор, пока полчаса назад не сняли повязку. В конце концов Спенсер сказал: «Нет».
«Я — другая тень», — ответил Роланд. В его голосе были малейшие следы языка его матери из Кентукки, хотя он уже давно уступил ее акцент улицам Северной Филадельфии.
- Что... что ? — спросил Спенсер.
«Я — точка на рентгеновском снимке другого человека, мистер Спенсер. Я — машина, которая проезжает на красный свет сразу после того, как вы проезжаете перекресток. Я — руль направления, который выходит из строя на раннем рейсе. Вы никогда не видели моего лицом, потому что до сегодняшнего дня я был тем, что случается со всеми остальными».
«Вы не понимаете » , сказал Спенсер.
«Просвети меня», — ответил Роланд, задаваясь вопросом, какая сложная история ждет его на этот раз. Он взглянул на часы. «У тебя есть одна минута».
«Ей было восемнадцать», сказал Спенсер.
«Ей еще нет тринадцати лет».
«Это безумие! Ты ее видел?»
"У меня есть."
«Она была готова. Я не заставлял ее ничего делать».
«Это не то, что я слышал. Я слышал, что вы отвели ее в подвал своего дома. Я слышал, что вы держали ее в темноте, кормили ее лекарствами. Это был амилнитрит? Попперсы, как вы их называете?»
70
РИЧАРДМ на та нари
«Вы не можете этого сделать », — сказал Спенсер. «Вы не знаете, кто я».
«Я точно знаю, кто ты. Важнее то, где ты находишься. Оглянись вокруг. Ты посреди поля, твои руки связаны за спиной, ты умоляешь сохранить тебе жизнь. Чувствуешь ли ты выбор, который ты делаешь? все, что вы сделали в этой жизни, сослужило вам добрую службу?»
Нет ответа. Ничего не ожидалось.
«Расскажи мне о Фэрмаунт-парке», — попросил Роланд. «Апрель 1995 года. Две девушки».
"Что?"
«Признайтесь в том, что вы сделали, мистер Спенсер. Признайтесь в том, что вы сделали тогда, и, возможно, вы переживете этот день».
Спенсер перевел взгляд с Роланда на Чарльза. «Я не знаю, о чем ты говоришь».
Роланд кивнул Чарльзу. Чарльз взял лопату. Бэзил Спенсер заплакал.
— Что ты собираешься со мной делать? — спросил Спенсер. Не говоря ни слова, Роланд пнул Бэзила Спенсера в грудь, отбросив мужчину обратно в могилу. Когда Роланд шагнул вперед, он почувствовал запах фекалий. Бэзил Спенсер испачкался. Они все это сделали.
«Вот что я сделаю для тебя», — сказал Роланд. «Я поговорю с девушкой. Если она действительно была добровольной участницей, я вернусь и заберу тебя, и ты вынесешь из этого опыта величайший урок в своей жизни. Если нет, что ж, возможно, ты сможешь работать». твой выход. Возможно, нет».
Роланд полез в свою спортивную сумку и вытащил длинный шланг из ПВХ. Пластиковая трубка была гофрированной, типа «гусиная шея», диаметром один дюйм и длиной четыре фута. На одном конце находился мундштук, подобный тем, которые используются при легочных исследованиях. Роланд поднес трубку к лицу Бэзила Спенсера. «Зажмите его зубами».
Спенсер повернул голову, реальность момента была слишком велика, чтобы ее можно было вынести.
— Как хочешь, — сказал Роланд. Он убрал шланг.
"Нет!" Спенсер закричала. "Я хочу это!"
Роланд поколебался, затем снова надел шланг на лицо Спенсер. На этот раз Спенсер крепко сжал мундштук зубами. Роланд кивнул Чарльзу, который положил лавандовые перчатки на грудь мужчины, а затем начал загребать землю в яму. Когда он закончил, трубопровод торчал из земли примерно на пять или шесть дюймов. Роланд мог слышать неистовые, влажные вдохи и выдохи воздуха сквозь Беспощадный
71
узкая трубка, звук мало чем отличался от звука аспирационной трубки в кабинете дантиста. Чарльз утрамбовал землю. Он и Роланд подошли к фургону. Несколько минут спустя Роланд пригнал машину к могиле и оставил мотор включенным. Он вылез, достал сзади длинный резиновый шланг, на этот раз большего диаметра, чем пластиковая трубка с гибкой шеей. Он подошел к задней части фургона и прикрепил один конец к выхлопной трубе. Другой конец он положил на трубу, торчащую из земли. Роланд слушал, ждал, пока звуки сосания начали стихать, его мысли на мгновение переместились в место, где две молодые девушки прыгали по берегу Виссахикона много лет назад, а над ними око Божье сияло золотым солнцем.
прихожане были одеты в свои лучшие наряды: восемьдесят один человек зашел в небольшую церковь на Аллегейни-авеню. Воздух был насыщен запахами цветочных духов, табака и немалого количества виски из пансиона.
Пастор вышел из задней комнаты под звуки хора из пяти человек «Это день, который сотворил Господь» . Вскоре последовал его дьякон . Вильма Гудло взяла на себя ведущий вокал; ее громкий голос – настоящее благословение свыше .
При виде пастора прихожане вскочили на ноги. Добрый Господь царствовал.
Через несколько мгновений пастор подошел к трибуне и поднял руку. Он ждал, пока музыка стихнет, пока его паства рассеется, пока дух не тронет его. Как всегда, так и случилось. Он начал медленно. Он построил свое послание так, как строитель строит дом: раскопки греха, основание Священного Писания, твердые стены хвалы, увенчанные крышей славной дани. Через двадцать минут он принес его домой.
«Но не заблуждайтесь: в мире много тьмы», — сказал пастор.
«Тьма», — отозвался кто-то.
«О да», продолжил пастор. «О боже, да. Это мрачный и ужасный мир. подходящее время».
"Да сэр."
« Но тьма не есть тьма для Господа».
72
РИЧАРДМ на та нари
"Нет, сэр."
«Вообще не тьма».
"Нет."
Пастор обошел кафедру. Он сложил руки в молитве. Некоторые из прихожан встали. «В Ефесянам 5:11 сказано: «Не участвуйте в бесплодных делах тьмы, а лучше разоблачайте их». "
"Да сэр."
«Павел говорит: «Все, что освещается светом, становится видимым, и где все видимо, там и свет». "
"Свет."
Спустя несколько мгновений, когда проповедь закончилась, в собрании началась суматоха. Бубны пели. Пастор Роланд Ханна и дьякон Чарльз Уэйт горели. В этот день на небесах прозвучали новости, и новостью стала Новопажская церковь Божественного Пламени. Пастор рассмотрел свое собрание. Он думал о Бэзиле Спенсере, о том, как он узнал об ужасных поступках Спенсера. Люди расскажут своему пастору многое. В том числе дети. Он услышал много истин из уст детей. И он обратился бы ко всем. Во время. Но было дело, которое было застоявшейся черной водой в его душе более десяти лет, что-то, что поглотило каждую каплю радости в его жизни, что-то, что просыпалось вместе с ним, гуляло с ним, спал с ним и молилось с ним. . Там был человек, который украл его дух. Роланд приближался к нему. Он чувствовал это. Вскоре он найдет подходящее. До тех пор, как и раньше, он будет выполнять Божью работу.
Голоса хора возвысились в едином восхвалении. Стропила дрожали от почтения. «В этот день сера будет искриться и сверкать», — подумал Роланд Ханна.
О боже, да.
День, который действительно создал Господь.
12
Святой Серафим представлял собой высокое узкое строение на Шестой улице в Северной Филадельфии. Церковь, основанная в 1897 году, с кремовым лепным фасадом, высокими башенками и золотыми луковичными куполами наверху представляла собой внушительное здание, одну из старейших русских православных церквей в Филадельфии. Джессика, воспитанная в католической церкви, мало что знала о православных христианских религиях. Она знала, что в практиках исповеди и причастия есть сходство, но не более того. Бирн присутствовал на наблюдательном совете и пресс-конференции, посвященной инциденту в закусочной. Обзорная комиссия была обязательной; пресс-конференции не было. Но Джессика никогда не видела, чтобы Бирн уклонялся от своих действий. Он будет там, спереди и в центре, с начищенным значком и начищенной обувью. Похоже, что семьи Лоры Кларк и Антона Кроца считали, что полиции следовало по-другому поступить в этой сложной ситуации. Пресса писала обо всём этом. Джессика хотела присутствовать там в знак поддержки, но ей было приказано продолжить расследование. Кристина Якос заслуживала своевременного расследования. Не говоря уже о вполне реальных опасениях, что ее убийца все еще на свободе. 74
РИЧАРДМ на та нари
Джессика и Бирн встретятся позже в тот же день, и она проинформирует его о любых событиях. Если будет поздно, они встретятся на «Поминках по Финнигану». В тот вечер для детектива собирались устроить вечеринку по случаю выхода на пенсию. Полицейские никогда не пропускают пенсионную вечеринку.
Джессика позвонила в церковь и договорилась о встрече с отцом Григорием Пановым. Пока Джессика проводила интервью, Джош Бонтрагер осматривал окрестности, окружающие церковь. Джессика прикинула, что молодому священнику около двадцати пяти лет. Он был веселый, чисто выбритый, одетый в черные брюки и черную рубашку. Она протянула ему визитку, представилась. Они пожали друг другу руки. В его глазах сверкнула искорка, намекающая на некоторое озорство.
"Что я должен позвонить вам?" — спросила Джессика.
«С отцом Грегом все будет в порядке».
С тех пор, как Джессика себя помнила, она вела себя с льстивым почтительным отношением к мужчинам из знатных слоев общества. Священники, раввины, служители. В ее роде деятельности это было рискованно — духовенство, конечно, могло быть так же виновно в преступлении, как и кто-либо другой, — но она, похоже, ничего не могла с этим поделать. Менталитет католической школы был глубоко укоренен. Скорее, забили. Джессика достала блокнот.
«Я понимаю, что Кристина Якос была здесь волонтером», - сказала Джессика.
«Да. Я верю, что она все еще здесь». У отца Грега были темные умные глаза и легкие морщинки от смеха. Выражение его лица подсказало Джессике, что время ее глагола не ускользнуло от него. Он подошел к двери и открыл ее. Он позвал кого-то. Через несколько секунд подошла симпатичная светловолосая девушка лет четырнадцати и тихо заговорила с ним по-украински. Джессика услышала упоминание имени Кристины. Девушка ушла. Отец Грег вернулся.
«Кристины сегодня здесь нет».
Джессика собрала всю свою смелость и сказала то, что хотела сказать. В церкви сказать это было труднее. «Боюсь, у меня плохие новости, отец. Кристина была убита».
Отец Грег побледнел. Он был священником из бедного района Северной Филадельфии и поэтому, вероятно, готовился к таким новостям, но это не значило, что все всегда давалось легко. Он посмотрел на визитную карточку Джессики. «Вы из отдела убийств».
беспощадный
75
"Да."
— Вы хотите сказать, что ее убили?
"Да."
Отец Грег на мгновение посмотрел в пол и закрыл глаза. Он поднес руку к сердцу. Глубоко вздохнув, он поднял глаза и спросил: «Чем я могу помочь?»
Джессика подняла свой блокнот. «У меня всего несколько вопросов».
"Все что тебе нужно." Он указал на пару стульев. "Пожалуйста."
Они сели.
«Что ты можешь рассказать мне о Кристине?» — спросила Джессика. Отец Грег помедлил несколько минут. «Я не очень хорошо ее знал, но могу сказать вам, что она была очень общительной», - сказал он. «Очень щедрая. Детям она очень понравилась».
— Что именно она здесь делала?
«Она помогала на уроках воскресной школы. В основном в роли ассистентки. Но она была готова сделать что угодно».
"Например."
«Ну, готовясь к нашему рождественскому концерту, она, как и многие волонтеры, рисовала декорации, шила костюмы, помогала собирать декорации».
«Рождественский концерт?»
"Да."
«И этот концерт на этой неделе?»
Отец Грег покачал головой. — Нет. У нас Святые Божественные литургии совершаются по юлианскому календарю.
Юлианский календарь как бы прозвенел для Джессики, но она не могла вспомнить, что именно. «Боюсь, я с этим не знаком».
«Юлианский календарь был основан Юлием Цезарем в 46 году до нашей эры. Его иногда обозначают OS, что означает «старый стиль». К сожалению, для многих наших молодых прихожан OS означает «операционную систему». Боюсь, юлианский календарь сильно устарел в современном мире. мир компьютеров, сотовых телефонов и DirecTV».
— Так вы не празднуете Рождество двадцать пятого декабря?
«Нет», сказал он. «Я не ученый в этих вопросах, но насколько я понимаю, в отличие от григорианского календаря, из-за солнцестояний и равноденствий, юлианский календарь набирает полный день каждые 134 года.
лет или около того. Таким образом, мы празднуем Рождество седьмого января».
76
РИЧАРДМ на та нари
«Ах», сказала Джессика. «Хороший способ получить выгоду от послерождественских распродаж». Она пыталась поднять настроение. Она надеялась, что не проявила неуважения.
Улыбка отца Грега осветила его лицо. Он действительно был красивым молодым человеком. «И пасхальные конфеты тоже».
«Можете ли вы узнать, когда Кристина была здесь в последний раз?» — спросила Джессика.
"Конечно." Он встал и подошел к огромному календарю, прикрепленному к стене за столом. Он просмотрел даты. «Это было бы сегодня неделю назад».
— И с тех пор ты ее не видел?
"Я не."
Джессике пришлось перейти к самому сложному. Она не была уверена, как это сделать, поэтому сразу же кинулась. «Знаете ли вы кого-нибудь, кто хотел бы причинить ей вред? Отвергнутый поклонник, бывший парень, что-то в этом роде? Возможно, кто-то здесь, в церкви? "
Отец Грег сузил бровь. Было ясно, что он не хотел думать ни о ком из своей паствы как о потенциальном убийце. Но, казалось, в нем веяло древней мудростью, смягченной сильным чувством улицы. Джессика была уверена, что он хорошо разбирается в поведении города и в темных побуждениях сердца. Он обошел дальний конец стола и снова сел.
«Я не так уж хорошо ее знала, но люди говорят, да?»
"Конечно."
«Я понимаю, что, какой бы веселой она ни была, в ней была грусть».
"Как же так?"
«Казалось, что она кающаяся. Возможно, в ее жизни было что-то, что наполняло ее чувством вины».
«Как будто она делала что-то, чего ей было стыдно», — сказала Соня.
— Есть идеи, что это может быть? — спросила Джессика.
«Нет», сказал он. «Мне очень жаль. Но я должен вам сказать, что грусть – обычное дело среди украинцев. Мы общительный народ, но у нас тяжелая история».
«Вы хотите сказать, что она могла причинить себе вред?»
Отец Грег покачал головой. «Я не могу сказать наверняка, но я так не думаю».
беспощадный
77
«Как вы думаете, она была человеком, который намеренно подвергал себя опасности? Чтобы рисковать?»
— Опять же, я не знаю. Просто она…
Он резко остановился, провел рукой по подбородку. Джессика дала ему возможность продолжить. Он не делал.
— Что ты собирался сказать? она спросила.
— У тебя есть несколько минут?
"Абсолютно."
«Есть кое-что, что ты должен увидеть».
Отец Грег поднялся со стула и пересек небольшую комнату. В одном углу стояла металлическая тележка с девятнадцатидюймовым телевизором. Под ним был видеокассет. Отец Грег включил телевизор, затем подошел к стеклянному шкафу, полному книг и кассет. Он поискал мгновение и извлек кассету VHS. Он вставил кассету в видеомагнитофон и нажал кнопку воспроизведения.
Через несколько мгновений появилось изображение. Это была съемка с рук, при слабом освещении. Изображение на экране быстро превратилось в отца Грега. У него были более короткие волосы, он носил простую белую рубашку. Он сидел на стуле в окружении маленьких детей. Он читал им какую-то басню, историю о пожилой чете и их внучке, маленькой девочке, которая умела летать. Позади него стояла Кристина Якос. На экране Кристина была одета в выцветшие джинсы и черную толстовку Университета Темпл. Когда отец Грег закончил рассказ, он встал и убрал стул. Дети собрались вокруг Кристины. Оказалось, что она обучала их народному танцу. Ее ученицами были около дюжины пяти- и шестилетних девочек, очаровательных в своих красно-зеленых рождественских нарядах. Некоторые были одеты в традиционные украинские костюмы. Все девочки смотрели на Кристину, как на сказочную принцессу. Камера повернулась влево и увидела отца Грега за потрепанным спинетом. Он начал играть. Камера снова повернулась к Кристине и детям. Джессика взглянула на священника. Отец Грег восторженно посмотрел видеозапись. Джессика видела, что его глаза блестят. На видеозаписи все дети следили за медленными, размеренными движениями Кристины, подражая ее действиям. Джессика не особо разбиралась в танце, но Кристина Якос, казалось, двигалась с нежной грацией. Джессика не могла не увидеть Софи в этой маленькой группе. Она думала о 78
РИЧАРДМ на та нари
то, как Софи часто следовала за Джессикой по дому, подражая ее движениям.
На экране, когда музыка наконец прекратилась, маленькие девочки бегали по кругу, в конце концов врезаясь друг в друга и падая хихикающей яркой кучей. Кристина Якос рассмеялась, помогая им встать на ноги.
Отец Грег нажал паузу, заморозив улыбающееся, слегка размытое изображение Кристины на экране. Он снова повернулся к Джессике. Его лицо представляло собой коллаж радости, растерянности и скорби. «Как видите, ее будет не хватать».
Джессика кивнула, не находя слов. Совсем недавно она видела Кристину Якос, позировавшую мертвой, ужасно изуродованной. Теперь молодая женщина улыбалась ей. Отец Грег нарушил неловкое молчание.
«Вы были воспитаны католиком», - сказал он.
Казалось, это было утверждение, а не вопрос. "Что заставляет вас думать, что?"
Он протянул ей визитку. «Детектив Бальзано».
«Это моя женатая фамилия».
«Ах», сказал он.
«Но да, я была. Я. » Она засмеялась. «Я имею в виду, что я все еще католик».
«Практикуешься?»
Джессика была права в своих предположениях. У православных и католических священников действительно много общего. У них обоих был способ заставить вас почувствовать себя язычником. "Я попробую."
«Как и все мы».
Джессика просмотрела свои записи. «Можете ли вы придумать что-нибудь еще, что могло бы нам помочь?»
«Ничто не приходит на ум. Но я спрошу среди присутствующих здесь людей, которые знали Кристину лучше», — сказал отец Грег. «Может быть, кто-нибудь что-нибудь узнает».
"Буду признателен." Джессика сказала. "Спасибо за ваше время."
«Пожалуйста. Мне жаль, что это произошло в такой трагический день».
Надев пальто у двери, Джессика оглянулась на небольшой офис. Мрачный серый свет просачивался сквозь окна из свинцового стекла. Последним ее изображением из преподобного Серафима был отец Грег; его руки скрещены, его лицо задумчиво, он смотрит на стоп-кадр с изображением Кристины Якос. 13
Пресс-конференция была настоящим зоопарком. Оно состоялось перед зданием Roundhouse, возле статуи полицейского, держащего ребенка. Этот вход был закрыт для публики.
Сегодня там было около двадцати репортеров - печатных, радио и телевизионных. В меню таблоида: жареный полицейский. СМИ представляли собой рабскую орду.
Всякий раз, когда полицейский участвовал в спорной стрельбе...
или стрельба, вызвавшая споры со стороны группы с особыми интересами, репортера с тупым топором или по любому количеству причин, вызывающих заголовки газет, - реагировать на это было обязанностью полицейского управления. В зависимости от обстоятельств задание могут взять на себя разные респонденты. Иногда это были сотрудники органов внутренних дел, иногда командующий конкретным районом, иногда даже сам комиссар, если того требовала ситуация и городская политика. Пресс-конференции были настолько же необходимы, насколько и раздражали. Настало время отделу собраться вместе и создать своего собственного.
Эту конференцию провела Андреа Черчилль, специалист по связям с общественностью 80.
РИЧАРДМ на та нари
Инспектор. Андреа Черчилль, бывшая офицер патрульной службы в Двадцать шестом округе, ей было около сорока лет, и она не раз видела, как она прекращала неуместную очередь допроса взглядом своих ледяных голубых глаз. За время пребывания на улице она получила шестнадцать наград за заслуги, пятнадцать почетных грамот, шесть наград Братского полицейского ордена и премию Дэнни Бойла. Для Андреа Черчилля стая шумных и кровожадных репортеров была вкусным завтраком. Бирн стоял позади нее. Справа от него был Айк Бьюкенен. За ним, свободным полукругом, шли еще семь детективов, лица на местах, челюсти твердые, значки впереди. Температура воздуха была около пятнадцати градусов. Они могли бы провести конференцию в вестибюле «Раундхаус». Решение заставить группу репортеров ждать на морозе не осталось незамеченным ни для кого. Конференция к счастью завершилась.
«Мы уверены, что в ту ужасную ночь детектив Бирн следовал процедуре в соответствии с буквой закона», — сказал Черчилль.
«Какова процедура в такой ситуации?» Это из Daily News .
«Существуют особые правила ведения боевых действий. Офицер должен в первую очередь думать о жизни заложника».
— Детектив Бирн был на дежурстве?
«Он в это время был не на службе».
— Будут ли предъявлены обвинения детективу Бирну?
«Как вы знаете, это зависит от окружной прокуратуры. Но на данный момент они сообщили нам, что никаких обвинений предъявлено не будет».
Бирн точно знал, как все пойдет дальше. СМИ уже начали публичную реабилитацию Антона Кроца — его ужасного детства, жестокого обращения со стороны системы. Еще была статья о Лоре Кларк. Бирн был уверен, что она прекрасная женщина, но произведение превратило ее в святую. Она работала в местном хосписе, помогала спасать борзых, отработала год в Корпусе мира.
«Правда ли, что г-н Кроц однажды находился под стражей в полиции, а затем был отпущен?» — спросил репортер City Paper .
«Г-н Кроц был допрошен полицией два года назад в связи с убийством, но был освобожден из-за недостаточности улик». Андреа Черчилль взглянула на часы. «Если на данный момент больше нет вопросов…»
беспощадный
81
«Она не должна была умереть». Слова прозвучали из глубины толпы. Это был жалобный голос, хриплый от усталости. Все головы повернулись. Камеры последовали за ним. Мэтью Кларк стоял в конце толпы. Его волосы были неопрятными, он несколько дней носил
с отросшей бородой, на нем не было ни пальто, ни перчаток, только костюм, в котором, по-видимому, он спал. Он выглядел жалко. Или, точнее, жалко .
«Он может вести свою жизнь так, как будто ничего не произошло», Кларк обвинительно указал пальцем на Кевина Бирна. «Что я получу? Что получит мой ребенок ? Дрен, получишь?"
Для прессы это была свежая кета в воде. Репортер The Report, еженедельного бульварного издания, с которым у Бирна была не очень дружелюбная история, кричал: «Детектив Бирн, как вы относитесь к тому факту, что женщина была убита прямо на ваших глазах?»
Бирн почувствовал, как ирландец поднялся, его кулаки сжались. Вспыхнули вспышки. «Что я чувствую ?» — спросил Бирн. Айк Бьюкенен положил руку ему на плечо. Бирн хотел сказать еще многое, гораздо больше, но хватка Айка сжалась, и он понял, что это значит.
Будь крутым.
Когда Кларк приблизился к Бирну, пара офицеров в форме схватила его и утащила из здания. Еще вспышки.
— Расскажите нам, детектив! Как вы себя чувствуете ? - кричала Кларк. Кларк был пьян. Все это знали, но кто мог его винить? Он только что потерял жену в результате насилия. Офицеры отвезли его на угол Восьмой улицы и Рэйса и отпустили. Кларк пытался пригладить свои волосы, одежду, обрести немного достоинства в данный момент. Офицеры — пара крупных ребят лет двадцати — преградили ему путь назад.
Несколько секунд спустя Кларк исчезла за углом. Последнее, что кто-либо из них услышал, был крик Мэтью Кларка: «Это… еще не… конец !»
Ошеломленная тишина на мгновение удержала толпу, затем все репортеры и камеры повернулись к Бирну. Под блицкригом мигающих лампочек раздавались вопросы.
— …могли бы это предотвратить?
— …что сказать дочерям жертвы?
— …ты бы сделал это, если бы тебе пришлось делать это заново?
Защищенный синей стеной, детектив Кевин Бирн направился обратно в здание.
14
Они встречались в подвале церкви каждую неделю. Иногда на мероприятии присутствовало всего три человека, иногда — более дюжины. Некоторые люди возвращались снова и снова. Некоторые приходили однажды, изливали свое горе и больше не возвращались. Министерство «Новой страницы» не просило ни гонораров, ни пожертвований. Дверь всегда была открыта, иногда среди ночи раздавался стук, часто по праздникам, и всегда для всех была выпечка и кофе. Курение было определенно разрешено. Они не собирались долго встречаться в подвале церкви. Постоянно поступали пожертвования на светлое, просторное помещение на Второй улице. В настоящее время они ремонтировали здание — сейчас на стадии гипсокартона, затем покраска. Если повезет, они смогут встретиться там где-то в начале года.
Сейчас подвал церкви был убежищем, как и в течение многих лет, знакомым местом, где проливались слезы, обновлялись взгляды и исправлялись жизни. Для пастора Роланда Ханны это был портал к душам его паствы, источник реки, текущей глубоко в их сердца. беспощадный
83
Все они стали жертвами насильственных преступлений. Или были родственниками кого-то, кто имел. Грабежи, нападения, грабежи, изнасилования, убийства. Кенсингтон был суровым районом города, и вряд ли кто-нибудь, прогуливаясь по улицам, не пострадал от правонарушений. Эти люди были теми, кто хотел поговорить об этом, людьми, которых изменил этот опыт, теми, чьи души взывали к ответам, к смыслу, к спасению. Сегодня шесть человек сидели полукругом на разложенных стульях.
«Я не слышала его», сказала Сэди. «Он вел себя тихо. Он подошел ко мне сзади, ударил меня по голове, украл мой бумажник и убежал».
Сэди Пирс было около семидесяти. Это была худощавая, худощавая женщина с длинными руками, связанными артритом, и волосами, выкрашенными хной. Она всегда была одета в ярко-красное с головы до пят. Когда-то она была певицей, работавшей в пятидесятых годах в округе Кэтскилл, известном как Алый дрозд.
— Они забрали ваши вещи? – спросил Роланд. Сейди посмотрела на него, и это был ответ, который всем был нужен. Все знали, что полиция не склонна и не заинтересована выслеживать заклеенный, залатанный и потертый бумажник какой-то старушки, независимо от его содержания.
«Как твои дела?» – спросил Роланд.
«Именно так», — сказала она. «Денег было не так уж много, но это были личные вещи, понимаешь? Фотографии моего Генри. И потом все мои бумаги. В наши дни вряд ли можно купить чашку кофе без удостоверения личности».
«Скажите Чарльзу, что вам нужно, и мы позаботимся о том, чтобы вы заплатили за проезд на автобусе до соответствующих агентств».
«Спасибо, пастор», сказала Сэди. "Будьте здоровы."
Заседания Министерства «Новой страницы» были неформальными, но всегда продвигались вперед по часовой стрелке. Если вы хотели выступить, но вам нужно было время, чтобы привести в порядок свои мысли, вы садились справа от пастора Роланда. Так и пошло. Рядом с Сейди Пирс сидел мужчина, которого все знали только по имени, Шон.
Шон, когда ему было двадцать с небольшим, тихий, уважительный и скромный, присоединился к группе примерно год назад и посетил ее более десяти раз. Поначалу, мало чем отличаясь от действий человека, вступающего в программу из двенадцати шагов, например, «Анонимные алкоголики» или «Анонимные игроки», не уверенного в своей потребности в группе или в ее полезности, Шон слонялся по периферии, прижимаясь к стенам и оставаясь на несколько дней. всего несколько минут. В конце концов он подходил все ближе и ближе. В эти дни он сидел с группой. Он всегда оставлял небольшое пожертвование в банке. Он еще не рассказал свою историю. 84
РИЧАРДМ на та нари
«С возвращением, брат Шон», — сказал Роланд.
Шон слегка покраснел и улыбнулся. "Привет."
"Как вы себя чувствуете?" – спросил Роланд.
Шон прочистил горло. «Хорошо, я полагаю».
Много месяцев назад Роланд подарил Шону брошюру CBH, общественной организации по поведенческому здоровью. Он не думал, что Шон назначил встречу. Спросить об этом могло бы усугубить ситуацию, поэтому Роланд придержал язык.
«Есть ли что-нибудь, чем вы хотели бы поделиться сегодня?» – спросил Роланд. Шон колебался. Он заломил руки. «Нет, со мной все в порядке, спасибо. Думаю, я просто послушаю».
«Бог добрый любит слушателя», — сказал Роланд. «Благословен ты, брат Шон».
Роланд повернулся к женщине рядом с Шоном. Ее звали Эвелин Рейес. Это была крупная женщина лет под сорок, страдавшая диабетом и большую часть времени ходила с помощью трости. Она никогда раньше не разговаривала. Роланд мог сказать, что пришло время. «Давайте поприветствуем возвращение сестры Эвелин».
«Добро пожаловать», — сказали они все.
Эвелин переводила взгляд с лица на лицо. «Я не знаю, смогу ли я».
«Вы находитесь в доме Господа, сестра Эвелин. Вы среди друзей. Здесь ничто не может причинить вам вреда», — сказал Роланд. «Вы верите, что это правда?»
Она кивнула.
«Пожалуйста, избавьте себя от печали. Когда будете готовы».
Осторожно она начала свой рассказ. «Это началось очень давно». Ее глаза наполнились слезами. Чарльз принес коробку салфеток, отступил и сел в кресло у двери. Эвелин схватила салфетку, промокнула глаза и одними губами поблагодарила Чарльза. Она взяла еще одну долгую минуту и продолжила. «Тогда мы были большой семьей», - сказала она. «Десять братьев и сестер. Около двадцати двоюродных братьев и сестер. За эти годы мы все поженились, родили детей. Каждый год мы устраивали пикники, большие семейные посиделки».
"Где вы встретились?" – спросил Роланд.
«Иногда весной и летом мы встречались на плато Бельмонт. Но чаще всего мы встречались у меня дома. Знаешь, на Джаспер-стрит?»
Роланд кивнул. "Пожалуйста, продолжайте."
«Ну, моя дочь Дина была тогда еще маленькой девочкой .
85
самые большие карие глаза. Застенчивая улыбка. Типа сорванца, понимаешь?
Любил играть в мальчишеские игры».
Эвелин нахмурилась. Она глубоко вздохнула.
«Тогда мы этого не знали, — продолжила она, — но на некоторых семейных встречах у нее были… проблемы с кем-то».
«С кем у нее были проблемы?» – спросил Роланд.
«Это был ее дядя Эдгар. Эдгар Луна. Муж моей сестры. Теперь бывший муж. Они играли вместе. По крайней мере, мы так думали в то время. Он был взрослым, но мы не придавали этому большого значения. Он был членом нашей семьи, верно?»
«Да», сказал Роланд.
«С годами Дина становилась все тише и тише. В подростковом возрасте она мало играла с друзьями, не ходила в кино или в торговый центр. Мы все думали, что это была застенчивая фаза, которую она пережила. знаю, какими могут быть дети».
«О боже, да», сказал Роланд.
«Ну, время шло. Дина выросла. Потом, всего несколько лет назад, у нее случился срыв. Типа нервного состояния. Она не могла работать. помочь ей, поэтому мы сделали все, что могли».
«Конечно, ты это сделал».
«И вот однажды, не так давно, я нашел это. Оно было спрятано на верхней полке в шкафу Дины». Эвелин полезла в сумочку. Она достала письмо, написанное на ярко-розовой бумаге, детской канцелярской бумаге с рельефными краями. Сверху были праздничные яркие воздушные шары. Она развернула письмо и передала его Роланду. Оно было адресовано Богу.
«Она написала это, когда ей было всего восемь лет», — сказала Эвелин. Роланд прочитал письмо от начала до конца. Оно было написано невинной детской рукой. В нем рассказывалась ужасающая история неоднократного сексуального насилия. Параграф за параграфом подробно описывалось, что дядя Эдгар сделал с Диной в подвале ее собственного дома. Роланд почувствовал, как внутри нарастает ярость. Он просил у Господа успокоения.
«Это продолжалось годами » , - сказала Эвелин.
«Какие это были годы?» – спросил Роланд. Он сложил письмо и сунул его в карман рубашки. Эвелин на мгновение задумалась. «В середине девяностых. Вплоть до 86-го.
РИЧАРДМ на та нари
моей дочери было тринадцать. Мы никогда ничего этого не знали. Она всегда была тихой девочкой, даже до проблем, понимаешь? Она держала свои чувства при себе».
— Что случилось с Эдгаром?
«Моя сестра развелась с ним. Он вернулся в Уинтертон, штат Нью-Джерси, откуда он родом. Его родители умерли несколько лет назад, но он все еще живет там».
— С тех пор ты его не видел?
"Нет."
— Дина когда-нибудь говорила с тобой об этих вещах?
«Нет, пастор. Никогда».
«Как поживает ваша дочь в последнее время?»
Руки Эвелин начали дрожать. На мгновение слова, казалось, застряли у нее в горле. Затем: «Мой ребенок умер, пастор Роланд. На прошлой неделе она приняла таблетки. Она покончила с собой, как если бы она принадлежала ей. Мы положили ее в землю в Йорке, откуда я родом».
Шок, прокатившийся по комнате, был ощутимым. Никто не говорил. Роланд протянул руку, обнял женщину, обняв ее большие плечи, обняв ее, пока она беззастенчиво плакала. Чарльз встал и вышел из комнаты. Помимо возможности того, что эмоции одолеют его, сейчас нужно было многое сделать, многое подготовить. Роланд откинулся на спинку стула и собрался с мыслями. Он протянул руки, и они все соединились в круг. «Давайте помолимся Господу за душу Дины Рейес и души всех, кто ее любил», — сказал Роланд. Все закрыли глаза, стали молча молиться. Когда они закончили, Роланд встал. «Он послал меня перевязать сокрушенных сердцем».
«Аминь», — сказал кто-то.
Чарльз вернулся и остановился в дверях. Роланд встретил его взгляд. Из многих вещей, с которыми у Чарльза были проблемы в этой жизни (некоторые из них были простыми задачами, многие из них считались само собой разумеющимися), работа на компьютере не входила в их число. Господь благословил Чарльза способностью разбираться в глубоких тайнах Интернета, способностью, которой Роланд не был удостоен. Роланд мог сказать, что Чарльз уже нашел Уинтертон, штат Нью-Джерси, и распечатал карту. Они скоро уйдут.
15
Джессика и Бирн провели день, опрашивая прачечные самообслуживания, которые находились либо в нескольких минутах ходьбы, либо на разумном расстоянии SEPTA от дома Кристины Якос на Северном Лоуренсе. Всего в их списке было пять монетных прачечных; только два из них были открыты после 23:00. Когда они подошли к круглосуточной прачечной под названием All-City Launderette, не в силах больше сопротивляться, Джессика задала вопрос.
«Была ли пресс-конференция такой плохой, как ее показывали по телевидению?» Покинув церковь Серафима, она зашла выпить кофе на вынос в семейном заведении на Четвертой улице. Она увидела повтор пресс-конференции по телевизору за прилавком.
«Нет», сказал Бирн. «Все было намного, намного хуже».
Джессика должна была догадаться. — Мы когда-нибудь поговорим об этом?
"Мы поговорим."
Как бы это ни было неприятно, Джессика отпустила это. Иногда Кевин Бирн возводил стены, на которые невозможно подняться.
— Кстати, а где наш мальчик-детектив? — спросил Бирн. 88
РИЧАРДМ на та нари
«Джош доставляет свидетелей для Теда Кампоса. Он встретится с нами позже».
«Что мы получили от церкви?»
«Только то, что Кристина была замечательным человеком. Что все дети любили ее. Что она была предана своему делу. Что она работала над рождественским спектаклем».
«Конечно», сказал Бирн. «Сегодня вечером десять тысяч бандитов ложатся спать совершенно здоровыми, а на мраморе лежит любимая молодая женщина, которая работала с детьми в своей церкви».
Джессика знала, что он имеет в виду. Жизнь была далеко не справедливой. Им предстояло добиться справедливости, которая была доступна. И это было все, что они когда-либо могли сделать.
«Я думаю, у нее была тайная жизнь», - сказала Джессика.
Это привлекло пристальное внимание Бирна. «Тайная жизнь? Что ты имеешь в виду?»
Джессика понизила голос. Для этого не было причин. Казалось, она сделала это просто по привычке. «Не уверена, но ее сестра намекнула на это, ее соседка по комнате почти вышла и сказала это, а священник в Серафимовском монастыре упомянул, что она о ней грустит».
"Грусть?"
«Его слово».
«Черт возьми, Джесс, всем грустно. Это не значит, что они замышляют что-то противозаконное. Или даже неприятное».
«Нет, но я собираюсь еще раз заняться соседкой по комнате. Может быть, порыться в вещах Кристины повнимательнее».
"Звучит как план."
Городская прачечная самообслуживания была третьим заведением, которое они посетили. Менеджеры первых двух прачечных не помнили, чтобы когда-либо видели красивую стройную блондинку у себя на работе. В «Олл-Сити» было сорок шайб и двадцать сушек. Пластиковые растения свисали с ржавого потолка из акустической плитки. Впереди стояла пара автоматов по продаже стиральных порошков — «Пень и такая!» Между ними висела табличка с интересной просьбой: «Пожалуйста, не разрушайте безжалостно 89 ».
скулы. Джессике было интересно, сколько вандалов увидят этот знак, последуют правилам и просто пойдут дальше. Наверное, примерно такой же процент людей, соблюдающих скоростной режим. Вдоль задней стены стояла пара автоматов с газировкой и автомат для сдачи сдачи. По обе стороны от центрального ряда стиральных машин, стоящих спина к спине, стояли ряды пластиковых стульев и столов лососевого цвета.
Джессика давно не была в прачечной самообслуживания. Этот опыт вернул ее в студенческие годы. Скука, журналы пятилетней давности, запах мыла, отбеливателей и кондиционеров для белья, лязг мелочи в сушилках. Она не так уж сильно по этому скучала.
За прилавком стояла вьетнамская женщина лет шестидесяти. Она была миниатюрной и щетинистой, носила пеленальный жилет с цветочным принтом и что-то вроде пяти или шести разных ярких нейлоновых поясных сумок. На полу ее маленькой ниши сидела пара малышей, раскрашивающих книжки-раскраски. Телевизор на полке показывал вьетнамский боевик. Позади женщины сидел мужчина азиатского происхождения, которому могло быть от восьмидесяти до ста лет. Это было невозможно сказать. Табличка рядом с кассой гласила: «Миссис В. Тран, реквизитор». Джессика показала женщине свое удостоверение личности. Она представилась и представилась Бирну. Затем Джессика показала фотографию, которую они получили от Натальи Якос, гламурный снимок Кристины. «Вы узнаёте эту женщину?» — спросила Джессика.
Вьетнамская женщина надела очки и взглянула на фотографию. Она держала его на расстоянии вытянутой руки, поднесла ближе. «Да», сказала она.
«Она бывала здесь несколько раз».
Джессика взглянула на Бирна. Они разделили тот заряд адреналина, который всегда отстает от первого лидера.
— Ты помнишь, когда видел ее в последний раз? — спросила Джессика. Женщина посмотрела на обратную сторону фотографии, как будто там могла быть дата, которая помогла бы ей ответить на вопрос. Затем она показала его старику. Он ответил ей по-вьетнамски.
«Мой отец говорит, что пять дней назад».
— Он помнит, в какое время?
Женщина снова повернулась к старику. Он ответил подробно, видимо, раздраженный тем, что его фильм прервали. 90
РИЧАРДМ на та нари
«Это было после одиннадцати вечера», — сказала женщина. Она ткнула в старика большим пальцем. «Мой отец. Он плохо слышит, но все помнит. Он говорит, что останавливался здесь после одиннадцати, чтобы опорожнить разменные автоматы. Пока он это делал, она вошла».
«Он помнит, был ли здесь в то время кто-нибудь еще?»
Она снова поговорила с отцом. Он ответил, его ответ больше напоминал лай. «Он говорит нет. На тот момент других клиентов не было».
«Он помнит, приходила ли она с кем-нибудь?»
Она задала отцу новый вопрос. Мужчина покачал головой. Он явно был готов взорваться.
«Нет», — сказала женщина.
Джессика почти боялась спрашивать. Она взглянула на Бирна. Он улыбался, глядя в окно. Она не собиралась получить от него никакой помощи. Спасибо, партнер . «Мне очень жаль. Означает ли это, что он не помнит или что она ни с кем не приходила?»
Она снова заговорила со стариком. Он ответил взрывом высокодецибелового, высокооктавного вьетнамского языка. Джессика не говорила по-вьетнамски, но была готова поспорить, что там было несколько ругательств. Она подумала, что старик сказал, что Кристина пришла одна и что все должны оставить его в покое. Джессика вручила женщине визитку вместе со стандартной просьбой позвонить, если она что-нибудь вспомнит. Она повернулась лицом к комнате. Сейчас в прачечной работало около двадцати человек: они стирали, загружали, взбивали, складывали. Поверхности складных столиков были покрыты одеждой, журналами, безалкогольными напитками, переносками для младенцев. Попытка снять отпечатки пальцев с любой из множества поверхностей была бы пустой тратой времени.
Но у них была своя жертва, живая, в определенном месте и в определенное время. Отсюда они начнут осмотр окрестностей, а также определят маршрут SEPTA, который останавливается через дорогу. Прачечная находилась в добрых десяти кварталах от нового дома Кристины Якос, так что она ни за что не смогла бы пройти такое расстояние по морозу со своим бельем. Если бы ее кто-нибудь не подвез или не взяла такси, она бы села на автобус. Или собирался. Возможно, водитель SEPTA ее запомнит.
Это было немного, но это было начало.
беспощадный
91
Джош Бонтрагер догнал их напротив прачечной. Трое детективов работали по обе стороны улицы, показывая фотографию Кристины уличным торговцам, владельцам магазинов, местным велосипедистам и уличным крысам. Реакция как мужчин, так и женщин была одинаковой. Красивая девушка . К сожалению, никто не помнил, чтобы видел ее выходящей из прачечной несколько дней назад или в любой другой день, если на то пошло. К полудню они поговорили со всеми доступными...
жители, торговцы магазинами, извозчики.
Прямо напротив прачечной стояла пара рядных домов. Они говорили с женщиной, которая жила в рядном доме слева. Она отсутствовала в городе две недели и ничего не видела. Они постучали в дверь другого дома, но не получили ответа. На обратном пути к машине Джессика заметила, что шторы слегка приоткрылись, а затем тут же закрылись. Они вернулись.
Бирн постучал в окно. Жесткий. Наконец дверь открыла девочка-подросток. Бирн показал ей свое удостоверение.
Девушка была худая и бледная, лет семнадцати; похоже, очень нервничал из-за разговора с полицией. Ее песочные волосы были безжизненными. На ней был потертый коричневый вельветовый комбинезон, потертые бежевые сандалии и белые носки с пилюлями. Ногти у нее были обглоданы.
«Мы хотели бы задать вам несколько вопросов», — сказал Бирн. «Мы обещаем не отнимать у вас слишком много времени».
Ничего. Никакого ответа.
"Скучать?"
Девушка посмотрела на свои ноги. Ее губы слегка дрожали, но она ничего не сказала. Момент перерос в дискомфорт.
Джош Бонтрагер поймал взгляд Бирна и приподнял бровь, как бы спрашивая, может ли он попытаться это сделать. Бирн кивнул. Бонтрагер шагнул вперед.
— Привет, — сказал Бонтрагер девушке.
Девушка слегка подняла голову, но осталась отстраненной и молчаливой. Бонтрагер взглянул за девушку, в переднюю комнату рядного дома, а затем обратно. "Kannscht du Pennsilfaanisch Deitsch schwet- зер?"
Девушка на мгновение выглядела ошеломленной. Она оглядела Джоша Бонтрагера с ног до головы, затем улыбнулась тонкой улыбкой и кивнула.
— Английский, хорошо? — спросил Бонтрагер.
92
РИЧАРДМ на та нари
Девушка заправила волосы за уши, внезапно осознав свою внешность. Она оперлась на дверной косяк. "Хорошо."
"Как тебя зовут?"
— Эмили, — сказала она тихо. «Эмили Миллер».
Бонтрагер протянул фотографию Кристины Якос. «Вы когда-нибудь видели эту даму, Эмили?»
Девушка несколько мгновений внимательно рассматривала фотографию. «Да. Я видел ее».
— Где ты ее видел?
Эмили указала. «Она стирает одежду через дорогу. Иногда она садится в автобус прямо здесь».
"Когда ты последний раз видел ее?"
Эмили пожала плечами. Она грызла ноготь.
Бонтрагер подождал, пока девушка снова встретится с ним взглядом. «Это действительно важно, Эмили», сказал он. « Действительно важно. И здесь нет никакой спешки. Вы не торопитесь».
Несколько секунд спустя: «Я думаю, это было четыре или пять дней назад».
"Ночью?"
«Да», сказала она. "Было поздно." Она указала на потолок. «Моя комната прямо там, с видом на улицу».
— Она была с кем-нибудь?
«Я так не думаю».
«Вы видели, чтобы кто-нибудь еще слонялся поблизости, видели, чтобы кто-нибудь наблюдал за ней?»
Эмили подумала еще несколько мгновений. «Я видел кое-кого. Мужчину».
"Где он был?"
Эмили указала на тротуар перед ее домом. «Он несколько раз проходил мимо окна. Взад и вперед».
«Он ждал прямо здесь, на автобусной остановке?» — спросил Бонтрагер.
«Нет», сказала она, указывая налево. «Я думаю, он стоял в переулке. Я подумал, что он пытался держаться подальше от ветра. Приехала и ушла пара автобусов. Не думаю, что он ждал автобус».
«Можете ли вы описать его?»
«Белый человек», — сказала она. «По крайней мере, я так думаю».
Бонтрагер ждал. — Ты не уверен?
Эмили Миллер вытянула руки ладонями вверх. «Это было в темноте. Я мало что мог видеть».
беспощадный
93
«Вы заметили, были ли рядом с автобусной остановкой припаркованы какие-нибудь машины?» — спросил Бонтрагер.
«На улице всегда есть машины. Я не заметил».
«Все в порядке», — сказал Бонтрагер со своей широкой улыбкой фермерского мальчика. На девушку это подействовало волшебно. «Это все, что нам сейчас нужно. Ты отлично справился».
Эмили Миллер слегка покраснела и промолчала. Она пошевелила пальцами ног в сандалиях.
«Возможно, мне придется поговорить с вами еще раз», — добавил Бонтрагер. «Это будет нормально?»
Девушка кивнула.
«От имени моих коллег и всего полицейского управления Филадельфии я хотел бы поблагодарить вас за ваше время», — сказал Бонтрагер. Эмили перевела взгляд с Джессики на Бирна и обратно на Бонтрагера. "Пожалуйста."
«Ich winsch dir en Hallich, Frehlich, Glicklich Nei Yaahr», — сказал Бонтрагер.
Эмили улыбнулась, пригладила волосы. Джессике она показалась весьма увлеченной детективом Джошуа Бонтрагером. «Got segen eich», — ответила Эмили. Девушка закрыла дверь. Бонтрагер отложил блокнот и поправил галстук. «Ну», сказал он. «Куда дальше?»
«Какой это был язык?» — спросила Джессика.
«Это был пенсильванский голландский язык. Который в основном немецкий».
«Почему ты говорил с ней на пенсильванском голландском?» — спросил Бирн.
«Ну, во-первых, эта девушка была амишей».
Джессика взглянула на переднее окно. Эмили Миллер наблюдала за ними сквозь раскрытые шторы. Каким-то образом ей удалось быстро провести щеткой по волосам. Значит, она все-таки была поражена.
«Как ты мог сказать?» — спросил Бирн.
Бонтрагер на мгновение задумался над своим ответом. «Знаете, как можно посмотреть на кого-то на улице и просто понять, что он не прав?»
И Джессика, и Бирн знали, что он имеет в виду. Это было шестое чувство, присущее полицейским по всему миру. "Ага."
«То же самое и с амишами. Вы просто знаете. Кроме того, я видел одеяло с ананасом на диване в гостиной. Я знаю, как амиши лоскут».
«Что она делает в Филадельфии?» — спросила Джессика.
94
РИЧАРДМ на та нари
— Трудно сказать. На ней была английская одежда. Она либо из церкви ушла, либо на Рамспринге .
«Что такое Рамспринга ?» — спросил Бирн.
«Длинная история», — сказал Бонтрагер. «Мы вернемся к этому позже. Может быть, за коладой с пахтой».
Он подмигнул и улыбнулся. Джессика посмотрела на Бирна.
Очко за амиша.
Пока они возвращались к машине, Джессика задавала вопросы. Помимо очевидного — кто убил Кристину Якос и почему, маячили еще трое. Первый: где она была с того момента, как покинула городскую прачечную самообслуживания, и до того момента, когда ее поместили на берег реки?
Второй: Кто звонил в 911?
Третий: Кто стоял через дорогу от прачечной?
16
Кабинет судмедэксперта находился на Юниверсити-авеню. Когда Джессика и Бирн вернулись в Раундхаус, они получили сообщение от доктора Тома Вейриха. Оно было помечено как срочное .
Они встретились в главном зале вскрытия трупов. Это был первый раз для Джоша Бонтрагера. Его лицо было цвета сигарного пепла.
Том Вейрич разговаривал по телефону, когда приехали Джессика, Бирн и Бонтрагер. Он протянул Джессике папку и поднял палец. В папке были предварительные результаты вскрытия. Джессика просмотрел отчет: Тело — тело нормально развитого белого человека.
женщина ростом шестьдесят шесть дюймов и весом 112 фунтов. Ее общий вид соответствует зарегистрированному возрасту - двадцать четыре года. Имеется Livor mortis. Глаза открыты.
96
РИЧАРДМ на та нари
Радужная оболочка голубая, роговица мутная. Петехиальные кровоизлияния наблюдаются в конъюнктиве с двух сторон. На шее ниже нижней челюсти имеется след лигатуры.
Вейрих повесил трубку. Джессика вернула ему отчет.
«Итак, ее задушили», - сказала она.
"Да."
— И это было причиной смерти?
«Да», сказал Вейрих. «Но ее не задушили нейлоновым ремнем, найденным на ее шее».
«Так что же это было?»
«Ее задушили гораздо более узкой лигатурой. Полипропиленовой веревкой. Обязательно сзади». Вейрих указал на фотографию V-образной лигатуры, сделанной на шее жертвы сзади. «Это недостаточно высоко, чтобы указывать на повешение. Я думаю, это было сделано вручную. Убийца встал позади нее, пока она сидела, один раз обернул лигатуру и подтянулся».
— А что насчет самой веревки?
«Сначала я подумал, что это стандартный трехниточный полипропилен. Но в лаборатории вытащили пару волокон. Одно синее, одно белое. Предположительно, это был тип, обработанный для защиты от химикатов, вероятно, плавучий. Скорее всего, это веревка типа дорожки для плавания».
Джессика никогда не слышала этого термина. «Вы имеете в виду ту веревку, которую используют в бассейнах для разделения дорожек?» она спросила.
«Да», сказал Вейрих. «Он прочный, сделан из волокна с низкой степенью растяжения».
«Так почему же на ее шее был повязан еще один ремень?» — спросила Джессика.
«В этом я вам помочь не смогу. Возможно, чтобы скрыть след лигатуры из эстетических соображений. Возможно, это что-то значит. Пояс теперь в лаборатории».
— Есть что-нибудь об этом?
"Это старое."
"Сколько лет?"
«Может быть, сорок или пятьдесят лет или около того. Состав волокон начал разрушаться из-за использования, возраста и погоды. Они получают из волокна много разных веществ».
"Как что?
беспощадный
97
«Пот, кровь, сахар, соль».
Бирн бросил взгляд на Джессику.
«Ее ногти в довольно хорошей форме», — продолжил Вейрих. «Мы все равно протерли их. Ни царапин, ни синяков».
— А что насчет ее ног? — спросил Бирн. По состоянию на то утро недостающие части тела так и не были обнаружены. Позже в тот же день подразделение морской пехоты будет нырять в реку недалеко от места преступления, но даже с их сложным снаряжением это будет медленно. Вода в Шуйкилле была холодной.
«Ее ноги были ампутированы посмертно с помощью острого зазубренного инструмента. Есть некоторые разрушения кости, поэтому я не верю, что это была хирургическая пила». Он указал на очень крупный план разреза. «Скорее всего, это была столярная пила. Мы нашли какие-то следы в этом районе. Лаборатория считает, что это были фрагменты дерева. Возможно, красного дерева».
«Значит, вы утверждаете, что пила использовалась в каком-то проекте по деревообработке до того, как ее применили к жертве?»
«Все предварительно, но звучит примерно так».
— И ничего из этого не делалось на месте происшествия?
«Предположительно, нет», — сказал Вейрих. «Но она определенно была мертва, когда это произошло. Слава Богу».
Джессика делала свои записи, немного озадаченная. Столярная пила.
«Это еще не все», — сказал Вейрих.
Всегда есть что-то еще, подумала Джессика. Всякий раз, когда вы вступаете в В мире психопата всегда есть нечто большее. Том Вейрих сдернул простыню. Тело Кристины Якос было бесцветным. Ее мускулатура уже разрушалась. Джессика вспомнила, какой изящной и сильной она выглядела на видеозаписи в церкви. Какой живой.
"Посмотри на это." Вейрих указал на пятно на животе жертвы — блестящую беловатую область размером примерно с пятидесятицентовую монету. Он выключил яркий верхний свет и взял портативный УФ-прибор.
лампу и включил ее. Джессика и Бирн сразу поняли, о чем он говорит. В нижней части живота жертвы был круг диаметром около двух дюймов. С ее точки зрения, находящейся на расстоянии нескольких футов, Джессике показалось, что это почти идеальный диск.
"Что это?" — спросила Джессика.
«Это смесь спермы и крови».
98
РИЧАРДМ на та нари
Это изменило все. Бирн посмотрел на Джессику; Джессика у Джоша Бонтрагера. Лицо Бонтрагера оставалось бескровно-серым.
«Она подверглась сексуальному насилию?» — спросила Джессика.
«Нет», сказал Вейрих. «Недавнего вагинального или анального проникновения не было».
«Вы управляли набором для изнасилования?»
Вейрих кивнул. «Это было отрицательно».
«Убийца эякулировал на нее?»
«Нет, опять». Он взял увеличительное стекло с подсветкой и протянул его Джессике. Она наклонилась, посмотрела на круг. И почувствовала, как у нее упал живот.
"О Господи."
Хотя изображение представляло собой почти идеальный круг, оно было гораздо большим. И многое другое. Изображение представляло собой очень подробный рисунок луны.
«Это рисунок?» — спросила Джессика.
"Да."
«Окрашенные спермой и кровью?»
«Да», сказал Вейрих. «И кровь не принадлежит жертве».
«О, ситуация становится все лучше и лучше», — сказал Бирн.
«Судя по деталям, похоже, что на это ушли часы»,
- сказал Вейрих. «У нас скоро появится отчет о ДНК. Он находится в ускоренном темпе. Найдите этого парня, и мы сопоставим его с этим и закроем дело».
«Так это рисовали краской ? Типа кистью?» — спросила Джессика.
«Да. Мы подняли несколько волокон с этого места. Мастер использовал дорогую кисть из соболя. Наш мальчик — опытный художник».
«Работа по дереву, плавание, психопат, мастурбирующий художник»
— предложил Бирн, более или менее для себя.
«В лаборатории есть волокна?»
"Да."
Это было хорошо. Они получат отчет о волосках кисти и, возможно, отследят используемую кисть.
«Знаем ли мы, была ли эта «картина» написана до или после?» — спросила Джессика.
«Я бы сказал пост», — сказал Вейрих, — «но нет способа узнать наверняка. То, что все настолько подробно, что в организме жертвы не было барбитуратов, заставляет меня поверить, что это было сделано посмертно. Она не была под воздействием наркотиков. Никто не может и не стал бы сидеть так спокойно, если бы был в сознании».
Джессика внимательно посмотрела на рисунок. Это был классический рендеринг «Безжалостного».
99
человека на луне, похожего на старую гравюру на дереве, изображающую доброжелательное лицо, смотрящее на землю. Она рассмотрела процесс рисования этого трупа. Художник изобразил свою жертву более или менее на виду. Он был смелым. И явно безумен.
Джессика и Бирн сидели на парковке, более чем ошеломленные.
«Пожалуйста, скажите мне, что это для вас впервые», — сказала Джессика.
«Это впервые».
«Мы ищем парня, который уводит женщину с улицы, душит ее, отрезает ей ноги, а затем часами рисует луну у нее на животе».
"Ага."
«В своей собственной сперме и крови».
«Мы пока точно не знаем, чья это кровь и сперма», — сказал Бирн.
«Спасибо», сказала Джессика. «Я только начал думать, что справился с этим. Я вроде как надеялся, что он дрочил, порезал себе вены и в конце концов истек кровью».
«Нет такой удачи».
Когда они выехали на улицу, в голове Джессики пронеслись четыре слова:
Пот, кровь, сахар, соль.
Вернувшись в «Раундхаус», Джессика позвонила в SEPTA. Пройдя ряд бюрократических препятствий, она наконец поговорила с мужчиной, который ехал по ночному маршруту, проходящему перед городской прачечной самообслуживания. Он подтвердил, что проезжал по этому маршруту в ту ночь, когда Кристина Якос стирала белье, в последнюю ночь, когда все, с кем они разговаривали, вспоминали, что видели ее живой. Водитель особенно помнил, что всю неделю никого не встречал на этой остановке.
Кристина Якос в тот вечер так и не добралась до автобуса. Пока Бирн составлял список комиссионных магазинов и магазинов подержанной одежды, Джессика просматривала предварительные отчеты лаборатории. На шее Кристины Якос не было отпечатков пальцев. Крови на месте происшествия не было 100
РИЧАРДМ на та нари
кроме следов, найденных на берегу реки и на ее одежде.
«Доказательства крови», — подумала Джессика. Ее разум вернулся на Луну
«рисунок» на животе Кристины. Это дало ей идею. Это был далекий шанс, но это было лучше, чем отсутствие шанса. Она взяла трубку и позвонила в приходской приход Свято-Серафимовского собора. Вскоре она связалась с отцом Грегом.
— Чем я могу вам помочь, детектив? он спросил.
«У меня небольшой вопрос», — сказала она. "У тебя есть минутка?"
"Конечно."
«Боюсь, это может прозвучать немного странно».
«Я городской священник», — сказал отец Грег. «Странность — это в значительной степени мое дело».
«У меня вопрос о Луне».
Тишина. Джессика ожидала именно этого. Затем: «Луна?»
«Да. Когда мы говорили, вы упомянули юлианский календарь», — сказала Джессика. «Мне было интересно, учитывает ли юлианский календарь какие-либо вопросы, связанные с луной, лунным циклом и чем-то в этом роде».
«Понятно», сказал отец Грег. «Как я уже сказал, я не особо разбираюсь в этих вопросах, но могу вам сказать, что, как и григорианский календарь, который также разделен на месяцы неравномерной длины, юлианский календарь больше не синхронизирован с фазами Луны. .Фактически юлианский календарь — это чисто солнечный календарь».
«Значит, никакого особого значения Луне не придается ни в православии, ни в русском народе?»
«Я этого не говорил. Есть много русских народных сказок и много русских преданий, в которых говорится и о солнце, и о луне, но я ничего не могу придумать относительно фаз луны ».
«Какие народные сказки?»
«Ну, одна история, в частности, широко известная, это история под названием «Солнечная дева и полумесяц». "
"Что это такое?"
«Я думаю, это сибирская народная сказка. Может быть, кетская басня. По мнению некоторых, довольно гротескная».
«Я городской полицейский, отец. Гротеск — это, по сути, мое дело».
Отец Грег рассмеялся. «Ну, «Солнечная дева и полумесяц» — это история о человеке, который становится полумесяцем, возлюбленный Беспощадный.
101
Девы Солнца. К несчастью — и это самое гротескное — его разрывают пополам Дева Солнца и злая волшебница, когда они сражаются за него».
— Он разорван пополам?
«Да», сказал отец Грег. «И, как оказалось, Солнечная дева получила половину без сердца героя, и может оживлять его только неделю».
«Звучит весело», — сказала Джессика. «Это детская сказка?»
«Не все народные сказки предназначены для детей», — сказал священник. «Я уверен, что есть и другие истории. Я был бы рад поспрашивать. У нас много пожилых прихожан. Они, несомненно, знают гораздо больше, чем я, об этих вопросах».
«Я была бы очень признательна», — сказала Джессика, в основном из вежливости. Она не могла себе представить, какое это может иметь значение. Они попрощались. Джессика повесила трубку. Она записала посетить бесплатную библиотеку и поискать эту историю, а также попытаться найти книгу гравюр на дереве или книги, посвященные изображениям Луны. Ее стол был завален фотографиями, которые она распечатала со своей цифровой камеры, фотографиями, сделанными на месте преступления в Манаюнк. Три дюжины планов среднего и крупного плана — вязь, само место преступления, здание, река, жертва. Джессика схватила фотографии и сунула их в сумку. Она посмотрит на них позже. На сегодня она увидела достаточно. Ей нужно было выпить. Или шесть.
Она выглянула в окно. Уже темнело. Джессика задавалась вопросом, будет ли этой ночью полумесяц. 17
Жил-был храбрый оловянный солдатик, и он и все его собратья были отлит из той же ложки. Они одеты в синее. Они шли строем. Их боялись и уважали.
Мун стоит через дорогу от пивной и ждет свою банку. солдат, терпеливый как лед. Огни города, огни сезона, сверкают вдалеке. Луна бездействует во тьме, наблюдая за оловянным раствором. люди приходят и уходят из пивной, думая о пожаре, который мог бы возобновить превратить их в мишуру.
Но речь идет не о полной коробке солдат – сложенных, неподвижных и поставлены по стойке смирно, оловянные штыки закреплены - всего один. Он стареющий воин, все еще сильный. Это будет непросто.
В полночь этот оловянный солдатик откроет табакерку и встретит его гоблин. В то время, в этот заключительный момент, произойдет просто будьте им и Мун. Никаких других солдат, которые могли бы помочь, не будет. беспощадный
103
бумажная дама для скорби. Пожар будет ужасен, и он сбросит свою банку слезы.
Будет ли это огонь любви?
Мун держит в руке спички.
И ждет.
18
Толпа на втором этаже «Поминок по Финнигану» была устрашающей. Соберите около пятидесяти полицейских в одной комнате, и вы рискуете устроить серьезный хаос. «Поминки по Финнигану» были почтенным заведением на улицах Третьего сада и Спринг-Гарден, знаменитым ирландским пабом, привлекавшим офицеров со всех районов и частей города. Когда вы ушли из НПД, была большая вероятность, что ваша вечеринка пройдет именно там. А также ваш свадебный прием. Питание в «Поминках по Финнигану» было таким же хорошим, как и везде в городе. Сегодня вечером у детектива Уолтера Бригама была вечеринка по случаю выхода на пенсию. Проработав почти четыре десятилетия в правоохранительных органах, он сдал свои документы. Джессика отпила пива и оглядела комнату. Она проработала в полиции десять лет и была дочерью одного из самых известных детективов за последние три десятилетия, и звуки десятков полицейских, обменивающихся военными историями в баре, стали своего рода колыбельной. Все более и более беспощадный
105
она начала принимать тот факт, что, что бы она ни думала, ее друзьями были и, вероятно, всегда будут коллеги-офицеры. Конечно, она все еще разговаривала со своими бывшими одноклассницами из Назарейской Академии, а иногда и с некоторыми девочками из ее старого района Южной Филадельфии - по крайней мере, с теми, кто переехал на северо-восток, как и она. Но по большей части все, на кого она полагалась, имели при себе пистолет и значок. В том числе и ее муж.
Несмотря на то, что это была вечеринка для одного из них, в комнате не обязательно было чувство единства. Пространство было усеяно группами офицеров, разговаривающих между собой, самой крупной из которых была фракция детективов с золотыми значками. И хотя Джессика, конечно, заплатила вступительный взнос в эту группу, она еще не совсем там . Как и в любой другой крупной организации, всегда существовали внутренние клики, подгруппы, которые объединялись по разным причинам: раса, пол, опыт, дисциплина, соседство. Детективы собрались в дальнем конце бара. Бирн появился сразу после девяти. И хотя он знал почти каждого детектива в комнате, а вместе с половиной из них поднялся по служебной лестнице, когда он вошел в комнату, он решил заколоть ближний конец бара вместе с Джессикой. Она ценила это, но все же чувствовала, что он предпочел бы быть с этой стаей волков – как старых, так и молодых. к полуночи компания Уолта Бригама вступила в стадию серьезного пьянства. Это означало, что он вступил в стадию серьезного повествования. Двенадцать детективов полиции столпились в конце бара.
«Хорошо», — начал Ричи ДиЧилло. «Я в секторной машине с Рокко Тестой». Ричи был пожизненным заключенным из Северных детективов. Сейчас, когда ему было за пятьдесят, он с самого начала был одним из раввинов Бирна.
«Это 1979 год, как раз в то время, когда появились эти маленькие портативные телевизоры с батарейным питанием. Мы в Кенсингтоне, вечер понедельника. Футбол продолжается, «Иглз и Соколы». Закройте игру, вперед и назад. Около одиннадцати часов раздается стук в окно. Я смотрю вверх. Толстенький трансвестит, полный регалий: парик, ногти, накладные ресницы, платье с блестками, высокие каблуки. Звали Шарлиз, Шартрез, Шармуз, что-то в этом роде. На улице называл его Чарли Рэйнбоу».
106
РИЧАРДМ на та нари
«Я помню его», сказал Рэй Торренс. — Он ходил где-то в пять семь, два сорок? Разный парик на каждый вечер недели?
«Это он», сказал Ричи. «По цвету его волос можно было определить, какой это был день. Во всяком случае, у него разбита губа, синяк под глазом. Говорит, что его сутенер выбил из него дерьмо, и он хочет, чтобы мы лично пристегнули этого засранца к электрическому стулу». .. После того, как мы отрубили ему яйца, мы с Рокко смотрим друг на друга, на телевизор. Игра начинается сразу после двухминутного предупреждения, у нас есть, наверное, три минуты, верно? машина как выстрел. Он подводит Чарли к задней части машины, говорит ему, что у нас есть совершенно новая система. Настоящие высокие технологии. Говорит, что вы можете рассказать судье свою историю, прямо с улицы, и судье. пошлет специальный отряд, чтобы забрать злодея».
Джессика взглянула на Бирна, который пожал плечами, хотя они оба прекрасно представляли, к чему все идет.
«Конечно, Чарли нравится эта идея», — сказал Ричи. «Итак, Рокко вынимает телевизор из машины, находит мертвый канал, на котором только снег и волнистые линии, кладет его на багажник. Он велит Чарли смотреть прямо в экран и говорить. Чарли поправляет прическу, макияж, типа того. он собирается на « Сегодня вечером» Покажи , да? Он встает очень близко к экрану, рассказывает все неприятные подробности. Закончив, он откидывается назад, словно внезапно по улице с визгом пронесется сотня секторных машин. Вот только в эту секунду динамик телевизора потрескивает, как будто он ловит другую станцию. И это так. За исключением того, что идет реклама».
«Ой-ой», — сказал кто-то.
«Реклама StarKist Tuna».
«Нет», — сказал кто-то другой.
— О да, — сказал Ричи. «Из ниоткуда телевизор говорит, чертовски громко:
— Прости, Чарли. "
Ревет по комнате.
«Он думал, что это гребаный судья . Он был как сбитый Франкфорд. Парики, высокие каблуки и блестки развевались. Никогда его больше не видел».
«Я могу превзойти эту историю!» — сказал кто-то, перекрикивая смех.
«Мы проводим операцию в Гленвуде…»
И так пошли истории.
Бирн взглянул на Джессику. Джессика покачала головой. У нее было несколько собственных историй, но было уже поздно. Бирн указал на свой почти пустой стакан. "Еще один?"
беспощадный
107
Джессика взглянула на часы. «Нет, я ухожу», — сказала она.
«Легкий», — ответил Бирн. Он осушил свой стакан и сделал знак барменше.
«Что я могу сказать? Девушке нужен прекрасный сон».
Бирн молчал, покачивался на пятках и немного подпрыгивал под музыку.
"Привет!" Джессика кричала. Она ударила его кулаком по плечу. Бирн подпрыгнул. Хотя он пытался скрыть боль, его лицо выдало его. Джессика знала, как нанести удар. " Что ?"
«Это та часть, где ты говоришь: «Красивый сон? Тебе не нужен красивый сон, Джесс». "
«Красивый сон? Тебе не нужен красивый сон, Джесс».
"Иисус." Джессика надела кожаное пальто.
«Я думал, что это, знаете ли, понятно », — добавил Бирн, топчась на месте, с выражением на лице карикатуры на добродетель. Он потер плечо.
— Хорошая попытка, детектив. Вы умеете водить машину? Это был риторический вопрос.
«О, да», — ответил Бирн наизусть. "Я в порядке."
Копы, подумала Джессика. Полицейские всегда могли подъехать. Джессика пересекла комнату, попрощалась и пожелала удачи. Подойдя к двери, она увидела Джоша Бонтрагера, стоящего в одиночестве и улыбающегося. Галстук у него был перекосом; один карман брюк был вывернут. Он выглядел немного шатким. Увидев Джессику, он протянул руку. Они тряслись. Снова.
— У тебя все в порядке? она спросила.
Бонтрагер кивнул слишком настойчиво, возможно, пытаясь убедить себя. «О да. Прекрасно. Прекрасно. Прекрасно».
По какой-то причине Джессика уже по-матерински относилась к Джошу.
"Тогда ладно."
«Помнишь, я сказал, что уже слышал все шутки?»
"Да."
Бонтрагер пьяно махнул рукой. "Даже не близко."
"Что ты имеешь в виду?"
Бонтрагер стоял по стойке смирно. Он отдал честь. Более или менее. «Я хочу, чтобы вы знали, что мне выпала особая честь быть самым первым детективом -амишидами в истории PPD».
Джессика рассмеялась. «Увидимся завтра, Джош».
На выходе она увидела знакомого ей с Юга детектива, который показывал другому полицейскому фотографию своего маленького внука. «Дети», — подумала Джессика. Повсюду были младенцы .
19
Бирн накрыл себе тарелку из небольшого буфета и поставил еду на стойку. Прежде чем он успел откусить, он почувствовал руку на своем плече. Он обернулся, увидел пьяные глаза, влажные губы. Прежде чем Бирн осознал это, Уолт Бригам заключил его в медвежьи объятия. Бирну этот жест показался немного странным, потому что они никогда не были так близко. С другой стороны, для мужчины это была особенная ночь.
Наконец они сломались и совершили мужественные, постэмоциональные поступки: откашлялись, поправили волосы, поправили галстуки. Оба мужчины отступили назад и оглядели комнату.
«Спасибо, что пришли, Кевин».
«Не пропустил бы».
Уолт Бригам был такого же роста, как Бирн, но немного сутулый. У него были густые седые волосы цвета олова, аккуратно подстриженные усы и большие руки в порезах. Его голубые глаза видели многое, и все это плавало здесь.
«Можете ли вы поверить этой сборищу головорезов?» – спросил Бригам. Бирн огляделся вокруг. Ричи ДиЧилло, Рэй Торранс, Томми Капретта, Джои Трезе, Налдо Лопес, Микки Нунциата. Все старожилы. беспощадный
109
«Как вы думаете, сколько наборов кастетов имеется в этой комнате?» — спросил Бирн.
— Считаешь мой?
Оба мужчины засмеялись. Бирн заказал порцию для них двоих. Барменша Маргарет принесла пару напитков, которые Бирн не узнал.
"Что это?" — спросил Бирн.
«Это от двух молодых леди в конце бара».
Бирн и Уолт Бригам переглянулись. Две женщины-полицейские...
подтянутые, красивые, все еще в форме, около двадцати пяти лет...
стоял в конце бара. Каждый из них поднял по стакану. Бирн снова посмотрел на Маргарет. — Ты уверен, что они имели в виду нас?
«Позитивный».
Оба мужчины посмотрели на смесь перед собой. "Я сдаюсь,"
— сказал Бригам. "Кто они такие?"
«Jager Bombs», — сказала Маргарет с улыбкой, которая всегда сигнализировала о вызове в ирландском пабе. «Частично Red Bull, частично Jagermeister».
«Кто, черт возьми, это пьет?»
«Все дети», сказала Маргарет. «Дает им толчок, чтобы они могли продолжать веселиться».
Бирн и Бригам ошарашенно переглянулись. Они были детективами из Филадельфии, а это означало, что они были никем иным, как дичью. Двое мужчин в знак благодарности подняли бокалы. Они оба выпили по несколько дюймов напитка.
« Черт возьми», — сказал Бирн.
«Слейнте», — сказала Маргарет. Она засмеялась, возвращаясь к кранам.
Бирн взглянул на Уолта Бригама. Он обращался со странным зельем немного легче. Конечно, он уже был пьян до колен. Возможно, Jager Bomb поможет.
«Не могу поверить, что вы кладете свои бумаги», — сказал Бирн.
«Пришло время», — сказал Бригам. «Улица – не место для стариков».
— Старик? О чем ты говоришь? Две двадцатилетние девушки только что угостили тебя выпивкой. Хорошенькие двадцатилетние, к тому же. Девчонки с оружием.
Бригам улыбнулся, но улыбка быстро угасла. У него был тот отстраненный взгляд, который бывает у всех уходящих в отставку полицейских. Взгляд, который почти кричал: « Я никогда больше не буду седлать седла». Он несколько раз раскрутил свой напиток. Он начал что-то говорить, сдержался. Наконец он сказал: «Ты никогда не получишь их всех, понимаешь?»
110
РИЧАРДМ на та нари
Бирн точно знал, что он имел в виду.
«Всегда бывает такой случай», — продолжил Бригам. «Тот, который не позволит тебе быть». Он кивнул через комнату. У Ричи ДиЧилло.
— Ты говоришь о дочери Ричи? — спросил Бирн.
«Да», сказал Бригам. «Я был главным. Работал над этим делом два года подряд».
«О, чувак», сказал Бирн. «Я этого не знал».
Девятилетняя дочь Ричи ДиЧилло, Аннемари, была найдена убитой в парке Фэрмаунт в 1995 году. Она была на вечеринке по случаю дня рождения с подругой, которая также была убита. Жестокий случай в течение нескольких недель был в заголовках городских газет. Файл никогда не закрывался.
«Трудно поверить, что прошли все эти годы», — сказал Бригам. «Я никогда не забуду тот день».
Бирн взглянул на Ричи ДиЧилло. Он рассказывал еще одну свою историю. Когда Бирн встретил Ричи еще в каменном веке, Ричи был монстром, уличной легендой, наркополицейским, которого следует опасаться. Вы произносили имя ДиЧилло на улицах Северной Филадельфии с тихим почтением. После того, как его дочь была убита, он каким-то образом стал меньше, превратившись в сокращенную версию самого себя. В эти дни он просто делал все возможное.
«Вы когда-нибудь ловили наводку?» — спросил Бирн.
Бригам покачал головой. «Несколько раз были близки к этому. Думаю, в тот день мы опросили всех, кто был в парке. Должно быть, мы получили сотню заявлений. Никто так и не выступил».
«Что случилось с семьей другой девушки?»
Бригам пожал плечами. «Уехали. Несколько раз пытались их выследить. Безуспешно».
— А что насчет судебно-медицинской экспертизы?
«Ничего. Но это было в тот день. К тому же был шторм. Лил как сумасшедший дождь. Что бы там ни было, его смыло».
Бирн увидел глубокую боль и сожаление в глазах Уолта Бригама. Он понял, у него на слепой стороне сердца спрятана папка плохих. Он подождал минуту или около того, пытаясь сменить тему. — Итак, что же у тебя в огне, Уолт?
Бригам поднял голову и устремил на Бирна взгляд, который показался ему немного тревожным. «Я получу лицензию, Кевин».
«Ваша лицензия?» — спросил Бирн. — Ваша лицензия частного детектива?
Бригам кивнул. «Я начну работать над этим делом самостоятельно».
беспощадный
111
он сказал. Он понизил голос. «На самом деле, между вами, мной и буфетчицей, я уже некоторое время отрабатываю это по книгам».
— Дело Аннемари? Бирн этого не ожидал. Он думал, что услышит о какой-нибудь рыбацкой лодке, каких-то планах на фургон или, может быть, о той стандартной схеме, которая есть у всех полицейских, когда однажды они покупают бар где-нибудь в тропиках - где девятнадцатилетние девушки в бикини ходят на вечеринку. на весенних каникулах — план, который, казалось, никто никогда не выдергивал.
«Да», сказал Бригам. «Я должен Ричи. Черт, город ему должен. Подумай об этом. Его маленькую девочку убили на нашем участке, а мы не закрываем дело?» Он стукнул стаканом о стойку стойки, обвинительно поднял палец к миру, к самому себе. «Я имею в виду, что каждый год мы достаем файл, делаем несколько пометок и кладем его обратно. Это несправедливо, чувак. Это чертовски несправедливо . Она была всего лишь ребенком».
— Ричи знает твои планы? — спросил Бирн.
«Нет. Я скажу ему, когда придет время».
С минуту или около того они молчали, слушая болтовню и музыку. Когда Бирн снова посмотрел на Бригама, он снова увидел тот же далекий взгляд, блеск в его глазах.
«О Боже», сказал Бригам. «Они были самыми красивыми девочками, которых вы когда-либо видели».
Все, что Кевин Бирн мог сделать, это положить руку ему на плечо. Они стояли так долгое время.
Бирн вышел из бара и свернул на Третью улицу. Он думал о Ричи ДиЧилло. Он задавался вопросом, сколько раз Ричи держал в руке свое табельное оружие, охваченный гневом, яростью и горем. Бирн задавался вопросом, насколько близко подошел этот человек, зная, что, если кто-то заберет его собственную дочь, ему придется повсюду искать причину, чтобы идти дальше. Добравшись до своей машины, он спросил себя, как долго он собирается притворяться, что ничего не произошло. В последнее время он много лгал себе об этом. Этой ночью чувства были сильными. Он что-то почувствовал, когда Уолт Бригам обнял его. Он видел темные вещи, даже что-то чувствовал. Он никогда никому в этом не признался, даже Джессике, с которой он поделился почти 112 годами.
РИЧАРДМ на та нари
все за последние несколько лет. Раньше он никогда ничего не чувствовал запахами, во всяком случае, в рамках своего смутного предвидения. Когда он обнял Уолта Бригама, он почувствовал запах хвои. И курить.
Бирн сел за руль, пристегнулся, вставил диск Роберта Джонсона в проигрыватель компакт-дисков и поехал в ночь. Господи, подумал он.
Сосновые иголки и дым.
20
Эдгар Луна, спотыкаясь, вышел из таверны «Старый дом» на Стейшн-роуд, его желудок был полон Юэнлинга, а голова была полна чуши. Ту же самую жареную чушь, которую мать насильно кормила его первые восемнадцать лет его жизни: он был неудачником. Он никогда ничего не добьется. Он был глуп. Прямо как его отец.
Каждый раз, когда он доходил до лимита на один лагер, все возвращалось обратно.
Ветер кружил по почти пустой улице, хлопая его брюками, заставляя глаза слезиться и заставляя его остановиться. Он обернул шарф вокруг лица и направился на север, навстречу шторму. Эдгар Луна был невысоким лысеющим мужчиной, покрытым шрамами от прыщей, давно страдающим всеми недугами среднего возраста: колитом, экземой, грибком ногтей на ногах, гингивитом. Ему только что исполнилось пятьдесят пять.
Он не был пьян, но и не так уж далек от этого. Новая барменша, Алисса или Алисия, или как там ее звали, в десятый раз его отключила. Кому было плевать? В любом случае она была для него слишком взрослой. Эдгару они нравились моложе. Гораздо моложе. Всегда имел. 114
РИЧАРДМ на та нари
Самой младшей — и самой лучшей — была его племянница Дина. Черт, ей сейчас должно быть двадцать четыре года ? Слишком старый. В изобилии. Эдгар завернул за угол на Сикамор-стрит. Его приветствовало его обшарпанное бунгало. Прежде чем он успел достать ключи из кармана, он услышал шум. Он немного неуверенно развернулся, слегка покачиваясь на пятках. Позади него на фоне света рождественских гирлянд на другой стороне улицы вырисовывались две фигуры. Высокий мужчина и невысокий мужчина, оба одетые в черное. Высокий выглядел как урод: коротко подстриженные светлые волосы, чисто выбритый, выглядел немного женственно, если вы спросите Эдгара Луну. Короткий был построен как танк. В одном Эдгар был уверен: они не из Уинтертона. Он никогда раньше их не видел.
ты , черт возьми ?» – спросил Эдгар.
«Я Малачи», — сказал высокий мужчина.
они преодолели пятьдесят миль менее чем за час. Сейчас они находились в подвале пустого рядного дома в Северной Филадельфии, в центре квартала заброшенных рядных домов. На протяжении почти ста футов ни в одном направлении не было света. Они припарковали фургон в переулке за многоквартирным домом.
Роланд тщательно выбирал место. Эти конструкции вскоре были готовы к восстановлению, и он знал, что, как только позволит погода, в этих подвалах начнут заливку бетона. Один из его паствы работал в строительной компании, отвечавшей за бетонные работы. Посреди холодной подвальной комнаты Эдгар Луна был обнажен, его одежда уже сгорела, он был привязан к старому деревянному стулу скотчем. Пол был утоптан в грязи, холодный, но незамерзший. В углу комнаты ждала пара лопат с длинными ручками. Помещение освещалось тремя керосиновыми фонарями.
«Расскажи мне о Фэрмаунт-парке», — попросил Роланд.
Луна пристально посмотрела на него.
— Расскажи мне о Фэрмаунт-парке, — повторил Роланд. «Апрель 1995 года».
Выглядело так, будто Эдгар Луна отчаянно пытался порыться в его памяти. Не было никаких сомнений в том, что он совершил много плохих поступков в своей жизни — достойных осуждения поступков, за которые, как он знал, однажды может последовать темная расплата. Это время пришло. беспощадный
115
— О чем бы ты, черт возьми, ни говорил, о чем… о чем бы это ни шло, ты поймал не того человека. Я невиновен.
«Вы многогранны, мистер Луна», — сказал Роланд. «Невиновный не из их числа. Исповедуйте свои грехи, и Господь проявит к вам милость».
«Клянусь, я не знаю…»
— А я не могу.
"Ты псих ."
«Признайтесь в том, что вы сделали с теми девушками в Фэрмаунт-парке в апреле 1995 года. В тот день, когда шел дождь».
"Девушки?" – спросил Эдгар Луна. «1995 год? Дождь?»
«Наверняка ты помнишь Дину Рейес».
Это имя потрясло его. Он помнил. "Что она тебе сказала?"
Роланд предъявил письмо Дины. При виде этого Эдгар сжался.
«Ей нравился розовый цвет, мистер Луна. Но я думаю, вы это знали».
«Это была ее мать, не так ли? Эта чертова сука. Что она сказала?»
«Дина Рейес съела горсть таблеток и положила конец своему печальному и скорбному существованию, существованию, которое вы разрушили».
Эдгар Луна вдруг, казалось, понял, что никогда не покинет эту комнату. Он изо всех сил боролся со своими путами. Стул покачнулся, заскрипел, затем упал и врезался в лампу. Лампа опрокинулась и выплеснула керосин на голову Луны, которая внезапно загорелась. Пламя ударило и лизнуло правую сторону лица мужчины. Луна вскрикнула и ударила головой о холодную, утрамбованную землю. Чарльз спокойно подошел и потушил огонь. Едкий запах керосина, паленой плоти и расплавленных волос наполнил замкнутое пространство. Преодолев зловоние, Роланд приблизился к уху Эдгара Луны.
«Каково быть пленником, мистер Луна?» он прошептал. «Оказаться во власти кого-то? Разве не это ты сделал с Диной Рейес? Привел ее в подвал? Вот так?»
Для Роланда было важно, чтобы эти люди точно поняли, что они сделали, пережили момент так же, как и их жертвы. Роланд приложил немало усилий, чтобы воссоздать страх. Чарльз поправил кресло. Лоб Эдгара Луны, как и правая часть черепа, был покрыт волдырями и пузырями. Широкая прядь волос исчезла, уступив место почерневшей открытой язве.
«Он омоет свои ноги в крови нечестивцев», — начал Роланд. 116
РИЧАРДМ на та нари
«Ты, черт возьми, не можешь этого сделать , чувак», — истерически кричал Эдгар. Роланд не слышал слов ни одного смертного. «Он восторжествует над ними. Они будут настолько побеждены, что их свержение будет окончательным и фатальным, а его избавление — полным и венчающим».
"Ждать!" Луна боролась с лентой. Чарльз достал лавандовый платок и повязал его вокруг шеи мужчины. Он держал его сзади.
Роланд Ханна набросилась на этого человека. Крики доносились до самой ночи. Филадельфия спала.
21
Джессика лежала в постели с широко открытыми глазами. Винсент, как обычно, наслаждался сном мертвецов. Она никогда не знала никого, кто спал бы глубже, чем ее муж. Для человека, который видел практически все развраты, которые мог предложить город, каждую ночь около полуночи он примирялся с миром и сразу же засыпал. Джессика никогда не была в состоянии сделать это.
Она не могла спать и знала почему. На самом деле причин было две. Во-первых, образ из истории, которую рассказал ей отец Грег, постоянно крутился в ее голове: мужчина, которого разрывают пополам Солнечная Дева и волшебница. Спасибо за это, отец Грег. Конкурирующим изображением была Кристина Якос, сидящая на берегу реки, как потрепанная кукла на полке маленькой девочки.
Двадцать минут спустя Джессика уже сидела за обеденным столом, перед ней стояла кружка какао. Она знала, что шоколад содержит кофеин и что это, вероятно, не даст ей уснуть еще на несколько часов. Она также знала, что шоколад содержит шоколад.
Она разложила на столе фотографии Кристины Якос с места преступления.
РИЧАРДМ на та нари
Разложите их по порядку, сверху вниз: фотографии дороги, подъездной дорожки, фасада здания, брошенных машин, задней части здания, спуска к берегу реки, а затем самой бедной Кристины. Глядя на них сверху вниз, Джессика примерно представила сцену так, как ее видел убийца. Она повторила его шаги.
Было ли темно, когда он положил тело? Это должно было быть. Поскольку человек, погубивший Кристину, не покончил жизнь самоубийством на месте преступления и не сдался с повинной, он хотел избежать наказания за свое извращенное преступление.
Внедорожник? Грузовик? Ван? Фургон наверняка облегчил бы ему задачу.
Но почему Кристина? Почему странная одежда и увечья? Почему
"луна" на животе?
Джессика посмотрела в окно на чернильно-черную ночь. Что это за жизнь? она задавалась вопросом. Она сидела менее чем в пятнадцати футах от того места, где спала ее милая маленькая девочка, от того места, где спал ее любимый муж, и посреди ночи смотрела на фотографии мертвой женщины.
Тем не менее, несмотря на все опасности и уродства, с которыми столкнулась Джессика, она не могла себе представить, чтобы могла заниматься чем-то другим. С того момента, как она поступила в академию, все, чем она когда-либо хотела заниматься, это заниматься убийствами. И теперь она была. Но работа начала пожирать тебя заживо, как только ты ступил на первый этаж «Раундхауса».
В Филадельфии ты получил работу в понедельник. Вы работали над этим, выслеживая свидетелей, допрашивая подозреваемых, собирая результаты судебно-медицинской экспертизы. Как раз в тот момент, когда вы начали добиваться прогресса, был четверг, и вы снова оказались за рулем, и еще одно тело упало. Вам нужно было действовать, потому что, если вы не произведете арест в течение сорока восьми часов, велика вероятность, что вы никогда не произведете арест. По крайней мере, так гласила теория. Итак, вы бросили все свои дела, продолжая прислушиваться ко всем исходящим звонкам, и занялись новым делом. Следующее, что вы узнали, это был следующий вторник, и к вашим ногам приземлился еще один окровавленный труп. Если вы зарабатывали на жизнь следователем – любым следователем –
ты жил ради этого . Для Джессики, как и для каждого детектива, которого она знала, солнце взошло и зашло . Временами это была твоя горячая еда, твой хороший ночной сон, твой долгий страстный поцелуй. Никто не понимал необходимости, кроме коллеги-следователя. Если бы наркоманы могли быть детективами для одного Беспощадного
119
во-вторых, они выбросят эту иглу навсегда. Не было такого кайфа, как «попался».
Джессика обхватила чашку рукой. Какао было холодным. Она снова посмотрела на фотографии.
Была ли ошибка на одной из этих фотографий?
22
Уолт Бригам остановился на обочине Линкольн-Драйв, выключил двигатель и включил фары, все еще не оправившись от прощальной вечеринки на «Поминках по Финнигану», все еще немного ошеломленный большой явкой.
В этот час в этой части Фэрмаунт-парка было темно. Движение было редким. Он опустил окно, холодный воздух несколько оживил его. Он слышал, как неподалеку течет вода из ручья Виссахикон. Бригам отправил конверт по почте еще до того, как отправился в путь. Он чувствовал себя закулисным; почти преступно, отправив его анонимно. У него не было выбора. Ему потребовались недели, чтобы принять решение, и теперь он это сделал. Все это — тридцать восемь лет работы в полиции — теперь осталось позади. Он был кем-то другим.
Он подумал о деле Аннемари ДиЧилло. Казалось, что только вчера ему позвонили. Он вспомнил, как подъехал к месту грозы — прямо в этом месте, — достал зонтик и пошел в лес. . .
В течение нескольких часов они поймали обычных подозреваемых, подглядывающих, педофилов, мужчин, недавно вышедших из тюрьмы. Безжалостный
121
после отбытия срока за насилие в отношении детей, особенно в отношении молодых девушек. Никто не выделялся из толпы. Никто не сломался и не перевернулся на другого подозреваемого. Учитывая их характер и повышенный страх перед тюремной жизнью, педофилов было очень легко обмануть. Никто этого не сделал. Особенно мерзкий негодяй по имени Джозеф Барбер какое-то время выглядел хорошо, но у него было алиби, хотя и шаткое , на день убийств в Фэрмаунт-парке. Когда самого Барбера убили...
зарезан тринадцатью ножами для стейков — Бригам решил, что это история о человеке, которого посетили его грехи. Но что-то беспокоило Уолта Бригама в обстоятельствах кончины Барбера. В течение следующих пяти лет Бригам выследил ряд подозреваемых в педофилии как в Пенсильвании, так и в Нью-Джерси. Шестеро из этих мужчин были убиты, все с крайней предвзятостью, ни одно из их дел не было раскрыто. Конечно, никто ни в одном отделе по расследованию убийств по-настоящему не сломал горб, пытаясь закрыть дело об убийстве, когда жертвой был подонок, причинивший вред детям, но все же данные судебно-медицинской экспертизы были собраны и проанализированы, показания свидетелей сняты, отпечатки пальцев сняты, протоколы подан. Ни один подозреваемый не появился. Лаванда, подумал он. Что такого было в лаванде?
В общей сложности Уолт Бригам нашел шестнадцать убитых мужчин, все они были растлителями, все они были допрошены и освобождены — или, по крайней мере, подозревали — по делу, связанному с молодой девушкой.
Это было безумие, но возможно.
Кто-то убивал подозреваемых.
Его теория так и не получила широкого распространения в подразделении, поэтому Уолт Бригам отказался от нее. Официально говоря. В любом случае он сделал очень подробные записи об этом. Как бы мало его ни заботили эти люди, было что-то в этой работе, в природе детектива по расследованию убийств, что вынуждало его это сделать. Убийство было убийством. Судить жертв должен был Бог, а не Уолтер Дж. Бригам. Он обратился мыслями к Аннемари и Шарлотте. Совсем недавно они перестали проноситься сквозь его сны, но это не значило, что эти образы не преследовали его. В эти дни, когда календарь переворачивался с марта на апрель, когда он видел молодых девушек в весенних платьях, все это возвращалось к нему в жестокой, чувственной перегрузке — запах леса, шум дождя, то, как выглядело так, будто эти две маленькие девочки спали. Глаза закрыты, головы склонены. А потом гнездо. 122
РИЧАРДМ на та нари
Больной сукин сын, который это сделал, свил вокруг них гнездо . Уолт Бригам почувствовал, как внутри него сжимается гнев, как колючая проволока ударила ему в грудь. Он приближался. Он чувствовал это. Не для протокола, он уже был в Оденсе, небольшом городке в округе Беркс. Он ходил несколько раз. Он наводил справки, фотографировал, разговаривал с людьми. След убийцы Аннемари и Шарлотты вел в Оденсе, штат Пенсильвания. Бригам почувствовал зло в тот момент, когда вошел в деревню, как горькое зелье на языке.
Бригам вышел из машины, пересек Линкольн-драйв и пошел дальше сквозь голые деревья, пока не достиг Виссахикона. Холодный ветер завывал. Он поднял воротник и связал шерстяной шарф. Именно здесь они были найдены.
«Я вернулся, девочки», — сказал он.
Бригам взглянул на небо, на серую луну в темноте. Он почувствовал обнаженные эмоции той ночи, произошедшей так давно. Он увидел их белые платья в свете полицейских фонарей. Он видел грустные и пустые выражения на их лицах.
«Я просто хотел, чтобы ты знала: я теперь у тебя», — сказал он. «Полный рабочий день. Двадцать четыре семь. Мы его достанем».
Некоторое время он смотрел, как течет вода, затем пошел обратно к машине, его шаг был внезапным, пружинистым, как будто с его плеч свалился огромный груз, как будто вся остальная его жизнь внезапно была нанесена на карту. Он проскользнул внутрь, завел двигатель, включил обогреватель. Он как раз собирался свернуть на Линкольн-драйв, когда услышал… . . поет ?
Нет.
Это не пение. Это было больше похоже на детский стишок. Детский стишок, который он очень хорошо знал. Кровь застыла в жилах.
«Вот девы, молодые и прекрасные,
Танцы в летнем воздухе. . ."
Бригам посмотрел в зеркало заднего вида. Когда он увидел глаза мужчины на заднем сиденье, он понял. Это был тот человек, которого он искал очень долго.
«Как две играющие прялки...»
беспощадный
123
Страх пробежал по спине Бригама. Его оружие было под сиденьем. Он слишком много выпил. Он никогда этого не сделает.
«Красивые девушки танцуют».
В эти последние минуты многие вещи стали очевидными для детектива Уолтера Джеймса Бригама. Они обрушились на него с повышенной ясностью, как в те секунды перед грозой. Он знал, что Марджори Моррисон действительно была любовью всей его жизни. Он знал, что его отец был хорошим человеком и воспитал достойных детей. Он знал, что Аннемари ДиЧилло и Шарлотту Уэйт посетило истинное зло, что за ними последовали в лес и предали дьяволу. И Уолт Бригам также знал, что он был прав с самого начала. Речь всегда шла о воде.
23
Health Harbour — небольшой тренажерный зал и тренировочный спа-центр в Норт-Либертис. Управлял бывшим сержантом полиции из Двадцать четвертого округа, в нем было ограниченное количество членов, в основном полицейские, а это означало, что вам, как правило, не приходилось мириться с обычными играми в спортзале. Плюс там был боксерский ринг. Джессика пришла туда около 6 утра, сделала разминку, пробежала пять миль на беговой дорожке, слушая рождественскую музыку на своем iPod. В 7 утра приехал ее двоюродный дедушка Витторио. Витторио Джованни был восемьдесят один год, но у него все еще были ясные карие глаза, которые Джессика помнила с юности, добрые и знающие глаза, которые сбили с ног покойную жену Витторио Кармеллу одной жаркой августовской ночью на празднике Успения. Даже сегодня эти сверкающие глаза говорили, что внутри все еще находится гораздо более молодой человек. Витторио когда-то был профессиональным боксером. По сей день он не мог смотреть боксерский поединок, транслируемый по телевидению, сидя. Последние несколько лет Витторио был менеджером и тренером Джессики. Как профессионал Джессика имела рекорд 5-0, четыре нокаута, ее последний бой транслировался по телевидению на ESPN2. Витторио всегда говорил, что всякий раз, когда Джессика будет готова уйти, он поддержит это решение, и они будут безжалостны.
125
оба уходят. Джессика еще не была уверена. То, что привело ее в спорт с самого начала – желание похудеть после рождения Софи, а также желание иметь возможность постоять за себя, когда это необходимо, со случайными подозреваемыми в жестоком обращении, – переросло в нечто другое: необходимость бороться с процессом старения, используя, без сомнения, самую жестокую дисциплину, какая только существовала.
Витторио схватился за подушки и медленно проскользнул между канатами. — Ты делаешь дорожную работу? он спросил. Он отказался называть это «кардио».
«Да», сказала Джессика. Она должна была пробежать шесть миль, но ее мышцы, насчитывающие более тридцати, устали. Дядя Витторио видел ее насквозь.
«Завтра ты сделаешь семь», — сказал он.
Джессика не стала это отрицать или спорить.
"Готовый?" Витторио сложил подушечки вместе и поднял их. Джессика начала медленно, тыкая в подушечки, пересекая ее правой рукой. Как всегда, она вошла в ритм, найдя зону. Ее мысли переместились из потных стен спортзала через весь город на берег реки Шуйлкилл к образу мертвой молодой женщины, торжественно помещенной на берегу реки.
По мере того, как она ускоряла темп, ее гнев нарастал. Она думала об улыбающейся Кристине Якос, о доверии, которое молодая женщина могла бы иметь к своему убийце, о вере в то, что ей все равно не причинят вреда, что наступит рассвет следующего дня, и она будет намного ближе к своей мечте. Гнев Джессики вспыхнул и расцвел, когда она подумала о высокомерии и жестокости человека, которого они искали, об акте удушения молодой женщины и нанесения увечий ее телу...
"Джесс!"
Ее дядя кричал. Джессика остановилась, с нее струился пот. Она вытерла его из глаз тыльной стороной перчатки и сделала несколько шагов назад. Несколько человек в спортзале уставились на них.
— Время, — тихо сказал ее дядя. Он был здесь с ней раньше. Как долго ее не было?
«Извини», сказала Джессика. Она подошла к одному углу, затем к другому, потом к другому, кружила по рингу, переводя дыхание. Когда она остановилась, Витторио подошел к ней. Он уронил подушечки и помог Джессике высвободиться из перчаток.
«Тяжелый случай?» он спросил.
Семья ее хорошо знала. «Да», сказала она. «Тяжелый случай».
126
РИЧАРДМ на та нари
Джессика провела утро за компьютером. Она ввела несколько поисковых строк в различные поисковые системы. Результаты ампутации были скудными, хотя и невероятно ужасными. В средние века нередко вор терял руку, а Подглядывающий — глаз. Некоторые религиозные секты все еще занимаются этой практикой. Итальянская мафия годами резала людей, но обычно не оставляла тела на публике и среди бела дня. Обычно они взламывали людей, чтобы поместить их в сумку, коробку или чемодан и выбросить на свалку. Обычно в Джерси. Она не встретила ничего подобного тому, что случилось с Кристиной Якос на берегу реки.
Веревку для плавательной дорожки можно было приобрести в ряде интернет-магазинов. Судя по тому, что она смогла определить, он был похож на стандартный полипропиленовый многожильный канат, но обработанный для защиты от химикатов, таких как хлор. Он использовался в основном для скрепления веревки поплавков. Лаборатория не обнаружила никаких следов хлора.
На местном уровне, между розничными торговцами морскими товарами и товарами для бассейнов в Филадельфии, Нью-Джерси и Делавэре, существовали десятки дилеров, которые продавали этот тип веревки. Как только Джессика получит окончательный отчет из лаборатории с подробным описанием типа и модели, она позвонит по телефону. Сразу после одиннадцати Бирн вошел в дежурку. У него был 911
запись заноса тела Кристины.
аудиовизуальный блок PPD располагался в подвале Roundhouse. Его основная задача заключалась в поставке департаменту аудио/видео оборудования по мере необходимости — камер, видеооборудования, устройств записи и наблюдения, — а также в мониторинге местных теле- и радиоканалов на предмет важной информации, которую департамент мог бы использовать. Подразделение также помогало в расследовании записей камер наблюдения и аудиовизуальных доказательств. Офицер Матео Фуэнтес был ветераном подразделения. Он сыграл важную роль в раскрытии недавнего дела, в котором психопат с кинофетишем «Безжалостный»
127
терроризировал город. Ему было за тридцать, он был точен и дотошен в своей работе, на удивление щепетилен в отношении грамматики. Никто в AV-отделе не умел лучше других находить скрытую правду в электронной записи. Джессика и Бирн вошли в диспетчерскую.
— Что у нас есть, детективы? — спросил Матео.
«Анонимный звонок в службу 911», — сказал Бирн. Он вручил Матео комплект аудиокассет.
«Нет такого», — ответил Матео. Он вставил кассету в машину. «Я так понимаю, идентификатора вызывающего абонента не было?»
«Нет», сказал Бирн. «Похоже, это была уничтоженная ячейка».
В большинстве штатов, когда гражданин звонит в службу 911, он отказывается от своего права на неприкосновенность частной жизни. Даже если ваш телефон заблокирован (что не позволяет большинству людей, получающих ваши звонки, видеть ваш номер в своем идентификаторе вызывающего абонента), радиостанция и диспетчеры полицейского управления все равно смогут видеть ваш номер. За некоторыми исключениями. Один из них — звонок в службу 911 с терминированного сотового телефона. Когда отключают сотовые телефоны - за неуплату или, возможно, потому, что абонент перешел на новый номер -
возможности 911 остаются. К сожалению для следователей, возможности отследить номер нет.
Матео включил проигрыватель на магнитофоне.
«Полиция Филадельфии, оператор 204, чем я могу вам помочь?» ответил оператор.
«Там… там труп. Он за старым складом автозапчастей… дом на Флэт-Рок-роуд».
Нажмите. Вот и вся запись.
«Хммм», сказал Матео. «Не совсем многословно». Он нажал «стоп». Затем перемотайте назад. Он сыграл еще раз. Закончив, он перемотал кассету и прокрутил ее в третий раз, склонив голову к динамикам. Он нажал «стоп».
"Мужчина или женщина?" — спросил Бирн.
«Человек», — ответил Матео.
"Вы уверены?"
Матео обернулся и впился взглядом.
«Хорошо», сказал Бирн.
«Он находится в машине или в небольшом помещении. Никакого эха, хорошая акустика, никакого фонового шипения».
128
РИЧАРДМ на та нари
Матео снова прокрутил кассету. Он отрегулировал несколько циферблатов. "Слышал что?"
На заднем плане звучала музыка. Очень слабо, но есть. «Я что-то слышу», сказал Бирн.
Перемотка назад. Еще несколько корректировок. Меньше шипения. Появилась мелодия.
"Радио?" — спросила Джессика.
— Возможно, — сказал Матео. «Или компакт-диск».
«Сыграйте еще раз», — сказал Бирн.
Матео перемотал кассету и вставил ее в другую деку. «Позвольте мне оцифровать это».
У AV Unit был постоянно расширяющийся арсенал программного обеспечения для аудиокриминалистики, с помощью которого они могли не только очистить звук существующего аудиофайла, но и разделить дорожки записи, тем самым изолируя их для более тщательного изучения.
Несколько минут спустя Матео сидел за ноутбуком. Аудиофайлы службы экстренной помощи теперь представляли собой серию зеленых и черных пиков на экране. Матео включил воспроизведение и отрегулировал громкость. На этот раз мелодия на заднем плане была более четкой и отчетливой.
«Я знаю эту песню», — сказал Матео. Он прокрутил ее еще раз, регулируя регуляторы слайдов и снижая голос до едва слышимого уровня. Затем Матео подключил наушники и надел их. Он закрыл глаза, прислушался. Он снова воспроизвел файл. "Понятно." Он открыл глаза, снял наушники. «Название песни — «I Want You». У Дикого сада».
Джессика и Бирн переглянулись. "ВОЗ?" — спросил Бирн.
«Savage Garden. Австралийский поп-дуэт. Они были популярны в конце девяностых. Ну, средне-большие. Эта песня 1997 или 1998 года. Тогда это был настоящий хит».
— Откуда ты все это знаешь? — спросил Бирн.
Матео снова посмотрел на него. «Моя жизнь — это не только новости о действиях на шестом канале и видеоролики МакГраффа, детектив. Я очень общительный человек».
«Как вы относитесь к звонившему?» — спросила Джессика.
«Мне нужно будет прослушать ее еще раз, но я могу вам сказать, что эта песня Savage Garden больше не транслируется по радио, так что, вероятно, дело было не в радио», — сказал Матео. «Если только это не была старая радиостанция».
«Девяносто семь — это для стариков?» — спросил Бирн.
— Разберись с этим, пап.
"Мужчина."
«Если у человека, позвонившего, есть компакт-диск, и он все еще проигрывает его, Беспощадный
129
им, вероятно, меньше сорока, — сказал Матео. — Я думаю, тридцать, может быть, даже двадцать пять, плюс-минус».
"Что-нибудь еще?"
«Ну, по тому, как он дважды произносит слово «есть», можно сказать, что он нервничал перед звонком. Вероятно, он репетировал это несколько раз».
«Ты гений, Матео», сказала Джессика. "Мы твои должники."
«И вот уже почти Рождество, и остался всего день или около того, чтобы сделать покупки для меня».
Джессика, Бирн и Джош Бонтрагер стояли возле диспетчерской.
«Тот, кто звонил, знает, что когда-то это был склад автозапчастей», — сказала Джессика.
«Это означает, что он, вероятно, из этого района», — сказал Бонтрагер.
«Что сужает круг до тридцати тысяч человек».
«Да, но многие ли из них слушают Savage Garbage?» — спросил Бирн.
«Сад», — сказал Бонтрагер.
"Что бы ни."
«Почему бы мне не зайти в какой-нибудь более крупный магазин — Best Buy, Borders?»
— спросил Бонтрагер. «Может быть, этот парень недавно попросил компакт-диск. Может быть, кто-нибудь вспомнит».
«Хорошая идея», сказал Бирн.
Бонтрагер просиял. Он схватил свое пальто. «Сегодня я работаю с детективами Шепард и Палладино. Если что-то сломается, я позвоню вам позже».
Через минуту после того, как Бонтрагер ушел, в комнату просунул голову офицер. «Детектив Бирн?»
"Ага."
«Кто-то наверху хочет вас видеть».
Когда Джессика и Бирн вошли в вестибюль «Раундхаус», они увидели миниатюрную азиатскую женщину, явно не в своей стихии. Она носила бейдж посетителя. Когда они подошли ближе, Джессика узнала в женщине миссис Тран, женщину из городской прачечной самообслуживания. 130
РИЧАРДМ на та нари
— Миссис Тран, — сказал Бирн. "Чем мы можем вам помочь?"
«Мой отец нашел это», — сказала она.
Она полезла в свою сумку и достала журнал. Это был номер журнала Dance Magazine за прошлый месяц. «Он говорит, что она оставила это. Она читала это в тот вечер».
— Под «она» ты имеешь в виду Кристину Якос? Женщину, о которой мы тебя спрашивали?
«Да», сказала она. «Эта блондинка. Может быть, это тебе поможет».
Джессика схватила журнал за края. Они чистили его в поисках отпечатков пальцев.
«Где он это нашел?» — спросила Джессика.
«Это было на сушилках».
Джессика осторожно пролистала страницы и добралась до конца журнала. На одной из страниц — полностраничной рекламе «Фольксвагена», состоящей в основном из пустого пространства, — располагалась сложная паутина рисунков: фразы, слова, рисунки, имена, символы. Оказалось, что Кристина или тот, кто делал рисунки, рисовали часами.
«Твой отец уверен, что Кристина Якос читала этот журнал?»
— спросила Джессика.
«Да», сказала миссис Тран. «Вы хотите, чтобы я забрал его? Он в машине. Вы можете спросить еще раз».
«Нет», сказала Джессика. "Это нормально."
наверху, в дежурке отдела убийств, Бирн корпел над страницей журнала с рисунками. Многие слова были написаны кириллицей, которая, по его мнению, была украинской. Он уже позвонил своему знакомому детективу с Северо-востока, молодому парню по имени Натан Быковский, родители которого приехали из России. Помимо слов и фраз, были рисунки домиков, объемных сердечек, пирамид. Было также несколько эскизов платьев, но ничего похожего на платье в винтажном стиле, которое Кристина Якос носила после смерти.
Бирну позвонил Нейт Быковски, а затем отправил сообщение по факсу. Нейт немедленно перезвонил ему.
"О чем это?" — спросил Нейт.
У детективов никогда не было проблем с тем, чтобы к ним обратился другой полицейский. Тем не менее по своей природе им нравилось знать пьесу. Бирн рассказал ему. беспощадный
131
«Я считаю, что это украинец», — сказал Нейт.
"Можешь прочитать это?"
"В основном. Моя семья из Беларуси. Кириллица используется во многих языках - русском, украинском, болгарском. Они похожи, но некоторые символы не используются другими".
«Есть идеи, о чем это говорит?»
«Ну, два слова — два, написанные над капотом машины на фотографии — неразборчивы», — сказал Нейт. «Под ними она дважды написала слово «любовь». В самом низу, самом разборчивом слове на странице, она написала фразу».
"Что это такое?"
" 'Мне жаль.' "
"Мне жаль?"
"Да."
«Извини», — подумал Бирн. Извини за что?
«Остальное — отдельные буквы».
— Они ничего не пишут? — спросил Бирн.
«Не то, чтобы я мог видеть», сказал Нейт. «Я распишу их по порядку, сверху вниз, и отправлю вам по факсу. Может быть, из них что-нибудь получится».
«Спасибо, Нейт».
"В любой момент."
Бирн еще раз просмотрел страницу.
Любовь.
Мне жаль.
Помимо слов, букв и рисунков, было еще одно повторяющееся изображение — последовательность чисел, нарисованных по постоянно уменьшающейся спирали. Это выглядело как серия из десяти чисел. Рисунок был на странице трижды. Бирн отнес страницу к копировальному аппарату. Он поместил его на стекло, отрегулировал настройки так, чтобы увеличить размер в три раза по сравнению с оригиналом. Когда страница появилась, он увидел, что был прав. Первые три номера были 215. Это был местный номер телефона. Он взял телефон, набрал номер. Когда кто-то ответил, Бирн извинился за неправильный набор номера. Он повесил трубку, его пульс участился. У них было направление.
«Джесс», сказал он. Он схватил свое пальто.
"Как дела?"
«Давай прокатимся».
132
РИЧАРДМ на та нари
"Куда?"
Бирн уже почти вышел за дверь. «Клуб под названием Стилетто».
«Хотите, чтобы я получил адрес?» — спросила Джессика, хватая рацию и торопясь не отставать.
«Нет. Я знаю, где это».
«Окей . Зачем мы туда идем?»
Они подошли к лифтам. Бирн нажал кнопку и начал ходить. «Он принадлежит парню по имени Каллум Блэкберн».
«Никогда о нем не слышал».
«Кристина Якос трижды нарисовала его номер телефона в этом журнале».
— И ты знаешь этого парня?
"Ага."
"Как же так?" — спросила Джессика.
Бирн вошел в кабину лифта и придержал дверь. «Я помог посадить его в тюрьму почти двадцать лет назад».
24
Жил-был император Китая, и он жил в самом великолепном дворец в мире. Неподалеку, в огромном лесу, жил соловей. побежал к морю, и люди со всего света приходили послушать его пение. Все восхищались красивой песней птицы. Птица стала такой толстой Мы думаем, что, когда люди встречают друг друга на улице, можно сказать
«ночь», а другой говорил «буря».
Луна услышала песню соловья. Он наблюдал за ней много дней. Недавно он сидел в темноте, окруженный другими, потерянный. в чуде музыки. Ее голос был чистым, волшебным и мелодия, звон крошечных стеклянных колокольчиков.
Теперь соловей молчит.
Сегодня Луна ждет ее под землей, сладкий аромат сад императора кружил голову. Он чувствует себя нервным поклонником. Его ладони потеют, сердце бьется. Он никогда раньше не чувствовал себя так. Если бы она не была его соловьем, она могла бы стать его принцесса.
Сегодня пришло время ей снова петь.
25
«Стилетто» был высококлассным — высококлассным для филадельфийского стриптиз-клуба — «джентльменским клубом» на Тринадцатой улице. Два уровня трясущейся плоти, короткие юбки и блестящая помада для похотливого бизнесмена. На одном этаже располагался живой стриптиз-клуб, на другом — шумный бар и ресторан с полураздетыми барменшами и официантками. У Стилетто была лицензия на продажу спиртных напитков, поэтому танцы не были полностью обнаженными, но это было совсем не так.
По дороге в клуб Бирн рассказал Джессике. На бумаге Стилетто принадлежал известному бывшему игроку команды «Филадельфия Иглз», выдающейся и представительной спортивной звезде, трижды попадавшей в Пробоул. На самом деле всего партнеров было четверо, включая Каллума Блэкберна. Скрытыми партнерами, скорее всего, была мафия. Моб. Мертвая девочка. Увечье.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги