Безумие

Глава 10

Ди, Лэти, Мейси. Мейси, Лэти, Ди. Их лица мелькают передо мной туда-сюда, пока я на нетвердых ногах вышагиваю по комнате, пропуская волосы сквозь пальцы.

– Я ни в коем случае не могу поехать!

После моего разговора с Адамом, вместо того чтобы пойти на занятие по риторике, я отправилась в общежитие и запаниковала. К моменту появления Ди и Лэти я довела себя до приступа панической атаки.

Ди игнорирует меня и достает из шкафа два практически идентичных топа – розовый и цвета морской волны. Когда я рассказала ей о предложении Адама, она так громко завизжала, что я в прямом смысле слова съёжилась. Она тут же начала активно рассуждать о том, как мы повеселимся (так как она провозгласила нас «комплектом»), пока я не напомнила подруге, что её первая рабочая смена в роли официантки намечена на эту субботу. Она весь месяц рассылала резюме и на прошлой неделе её наконец-то пригласили на собеседование. Вероятно, Ди напрочь заболтала владельца, так как он нанял её на должность, для которой она даже отдалённо не подходит. Теперь перенесемся на час вперед (после того, как я подробно объяснила ей, почему пропуск первой рабочей смены – очень плохая идея). Ди занята сбором моего чемодана, в сотый раз игнорируя мои доводы о том, что я не могу поехать.

Она изучает топы, а затем подходит и по очереди прикладывает их ко мне. Довольная собой, возвращает топ цвета морской волны в шкаф, а розовый бросает в чемодан.

Лэти наблюдает за нами, развалившись в кресле Мейси и скрестив ноги на её столе.

– Почему ты не можешь поехать? – спрашивает он у меня. – У тебя даже занятий по пятницам нет, ты ничего не пропустишь.

– Потому что! Это безумие!

Как правило, Мэйси – голос разума, но она спрашивает:

– Почему это безумие?

Серьезно?! И она туда же?

– Потому что я даже не знаю его!

– Все его знают, – отвечает Лэти, глядя, как Ди кладет на пол три черных юбки, сравнивает их, а затем бросает самую короткую в чемодан.

Я резко сажусь на кровать, упершись локтями о колени.

– Очень плохая идея.

Ди показывает две пары обуви на каблуке, и я бледнею при виде ярко-розовых босоножек, которые надевала в Mayhem.

– Лэти, – произносит подруга. – А, – поднимает пару розовых босоножек, – или Б? – поднимает черную пару.

– Ммм, – мычит Лэти, потирая воображаемую бороду. – Обе.

Ди признательно улыбается ему и кладет обе пары в чемодан.

– Диандра! – рявкаю я. – Ты зря тратишь время!

На следующий день я иду в кампус чемоданом, катящимся вслед за мной. Он грохочет, перескакивая и переворачиваясь на трещинах в тротуаре. Как, ради всего святого, у Ди всегда получается уговорить меня на подобное?

В разгар нашего спора она вынудила меня признаться, что я не верю в то, что Адам плохой парень или что он воспользуется мной. Даже заставила меня признать то, что я, скорее всего, немного развлекусь. В конечном итоге, полагаю, именно она напомнила мне о последствиях отказа от поездки, чем окончательно и убедила меня. Если я не поеду – Адам провалит тест. И даже несмотря на то, что это негативно отразится на мне, признаюсь, главная причина моей поездки заключается лишь в том, что я искренне хочу ему помочь. Если ему нужен этот предмет, чтобы получить диплом – ему нужна моя помощь. Я многим ему обязана после того, что он сделал для меня той ночью в Mayhem.

Когда в 14:30 возвращаюсь в кампус, я оглядываюсь вокруг в поисках Адама, но нигде его не вижу. Замечаю лишь черный кабриолет Camaro, стоящий на парковке в окружении девушек. Блондинка сидит на багажнике машины с опущенной крышей, а две других девушки стоят рядом с кабриолетом, обрамляя пару темно-серых кроссовок, выставленных в открытое окно. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, чьи ноги в тех кроссовках, так что я глубоко вдыхаю и иду к машине. Когда я подхожу ближе, девушки поднимают головы, чтобы взглянуть на меня. Сперва выражения их лиц напоминали мне взгляд, которым одарил меня Лэти в первый учебный день, когда узнал, что я первокурсница и решил, что я заблудилась. Затем их лица искажаются в гримасе неприязни, словно они не могут поверить в то, что я на самом деле приближаюсь, чтобы поговорить с (ах!) Адамом Эверестом.

Я не обращаю на них внимания и подхожу прямиком к его кроссовкам, глядя сверху-вниз на него, растянувшегося на заднем сидении. На глаза надвинуты солнцезащитные очки глаза, а обе руки закинуты за голову. Девушка, сидящая на багажнике машины, упирается своими накрашенными розовым лаком пальчиками ног в его живот, но он, кажется, не возражает. Когда Адам замечает меня, то медленно садится, скидывая ноги девушки со своего тела. Она сердится и пытается парализовать меня отравленными кинжалами, которые мечет своим взглядом, но Адам не замечает этого.

– Я уже начал сомневаться, что ты придешь.

– Мне пришлось возвращаться в общежитие, что забрать вещи, – прикрываясь рукой от солнца, отвечаю я.

Адам перепрыгивает через борт машины, хватает мой чемодан и бросает в багажник.

– Круто. Я готов валить отсюда.

Он смотрит на девушку, которая всё еще сидит на багажнике, но она не двигается с места, пока он не протягивает ей руку и не помогает спуститься.

– Адам, – скулит одна из девиц, – ты уверен, что мы не можем поехать?

– Сожалею, – произносит он, прыгая за руль. – Я должен учиться.

Девушка смотрит на меня, нахмурив свои идеально изогнутые брови, когда я бросаю свой рюкзак на заднее сидение и сажусь рядом с Адамом.

– Я не думала, что ты это всерьёз… – она оценивает мои ярко-голубые леггинсы, мешковатую черную футболку и очки. – Но, похоже, так и есть.

Закатываю глаза. Безусловно, я бы не оделась так ради её удовольствия. Я выбрала данный наряд, чтобы убедиться, что Адам запомнил меня, как заучку из его класса, а не как милашку Персика из Mayhem.

Camaro Адама издает ровный гул, и мы выезжаем на дорогу. Ветер грозится перевести мой неаккуратный пучок на совершенно новый уровень небрежности.

– Итак, – произносит он, руля одной рукой, – ты живешь в кампусе?

– Ага, – я собираю выбившиеся пряди обратно в пучок, закрепляя резинкой. – Э, нет. То есть… типа того.

Супер, ну и лажа. У этой поездки и без того эпичное начало.

Адам поднимает очки, которые в свою очередь поднимают его прямые каштановые волосы, и я в очередной раз лишаюсь дыхания от вида его серо-зеленых глаз. С трудом перевожу взгляд на дорогу, когда он смотрит на меня и спрашивает:

– Как это ты «типа» живешь в кампусе?

– Мне так и не удалось найти жилье, так что я живу с подругой, пока ищу место.

Это по большей мере правда, поэтому не чувствую себя слишком виноватой за сказанное. В действительности я не искала жилье, но знала, что нужно. Председатель общежития в курсе, что я живу в комнате Ди, даже несмотря на то, что это против правил, она вошла в наше положение. Но если я в ближайшее время не съеду, знаю, она непременно сообщит об этом, а мне меньше всего хочется, чтобы у Ди или Мейси были из-за меня проблемы.

Я поинтересовалась у Адама, живет ли он тоже в кампусе, и узнала, что он делит квартиру с Шоном, своим товарищем по группе, проживая вне кампуса. Вспоминаю, как Адам облизал лицо Шона в автобусе, и улыбаюсь. Могу лишь представить, на что похоже их жилище. Спустя некоторое время достаю телефон и интересуюсь у Адама, куда именно мы едем.

– Повсюду, – отвечает он, непринужденно улыбаясь.

– Можно конкретнее? Хочу сообщить нескольким людям, где я буду.

Он удивленно поднимает бровь и молчит, пока я не добавляю:

– Ну, сам знаешь, на случай, если ты решишь меня убить. Хочу, чтобы мои друзья знали, где искать тело.

К моему большому облегчению, Адам смеется, и глупая улыбка наконец-то появляется на моем лице. Я слушаю его рассказ о нашем маршруте. Сегодня вечером мы будем примерно четыре часа в дороге, прежде чем доберемся до первой концертной площадки. Завтра – около пяти часов в пути, прежде чем доедем до второй концертной площадки. В субботу нас ждет четырехчасовая поездка к площадке для финального выступления, а в воскресение мы будем шесть часов ехать обратно в колледж.

– Ё-моё, – отвечаю я. – Неудивительно, что ты отстаешь в учебе. Это безумие.

– Так не каждые выходные, – говорит он, кладя руку с накрашенными черным лаком ногтями на рычаг переключения передач, когда мы выезжаем на шоссе. – И большую часть времени я путешествую на гастрольном автобусе, так что мне действительно нет оправдания.

– У вас собственный гастрольный автобус? – спрашиваю я, вспоминая, насколько он прекрасный и задаваясь вопросом, как группа может себе его позволить.

– На самом деле он не наш, – отвечает парень, – но у нас есть друг, который позволяет нам его брать.

– Почему ты не взял его на этот раз?

Он поворачивается ко мне лицом и улыбается.

– Потому что у моего репетитора по французскому были занятия до двух часов дня.

– Ой.

Боже, я залилась румянцем от смущения, и не уверена: я счастлива от того, что он ждал меня или мне стыдно от этого…

– Прости…

– За что ты извиняешься? – он явно сбит с толку. – Ты прикрыла меня, когда Пуллмен был близок к тому, чтобы дать мне пинка под зад, а теперь отправилась со мной в трехдневную поездку по двум штатам, чтобы помочь подготовиться.

Ладно, он верно подметил.

– Ну, в таком случае, не стоит благодарности.

Он одаривает меня улыбкой, и я шучу:

– Жду пропуск за кулисы на все ваши концерты.

– Всё, что захочешь, – он снова смотрит на меня, – только попроси.

Ладненько, он что, заигрывает со мной? Может быть, мне показалось, но то, как он произнёс это и как смотрит на меня… от этого у меня мурашки по всему телу.

Я сглатываю и сосредотачиваюсь на телефонных столбах, обозначающих расстояние, справа от меня.

– Ладно, не хочешь позаниматься французским сейчас?

Чем угодно, лишь бы отвлечь мозг от его губ и того, какими они были нежными, когда касались моей шеи. Я покосилась на рюкзак, лежащий на заднем сидении.

– Сейчас?

– Ага.

– Честно? Думаю, я предпочел бы разбить эту машину.

Не выдержав, я рассмеялась, хотя, наверное, не стоило. Зная Адама, не сомневаюсь, он говорил серьезно.

– Ладно. Значит когда?

– Позже.

– Типа позже во время этой поездки? – я выставляю локоть в открытое окно, наслаждаясь прохладой воздуха. Сейчас мы проезжаем пригород, и я наблюдаю в боковое зеркало, как город становится всё меньше и меньше позади нас.

– Типа позже-позже.

– Значит, когда доберемся до концертной площадки?

– Скорее… позже-позже-позже.

Я смеюсь, а он улыбается мне в ответ.

– Вечером? – я убираю руку обратно в салон и потираю, чтобы разогреть.

Вытянув сигарету из пачки, Адам зажимает её между губами и включает прикуриватель.

– Возможно? – он прижимает прикуриватель к сигарете и затягивается, пока кончик не загорается. – Не люблю строить планы.

Возвращает на место зажигалку и затягивается сигаретой. От него трудно отвести взгляд, когда парень сидит вот так – опершись локтем одной руки о дверцу автомобиля, а другой рулит, зажав между пальцами сигарету. Даже когда я отворачиваюсь, не могу перестать представлять его, сидящего в паре сантиметров от меня, в темно-синей футболке и выцветших джинсах. Может, всё дело в его черных ногтях или браслетах, длинноватых волосах или сигарете, которую он притягивает к своим фронтменским губам. Но, Боже, он такой типичный плохой парень. Адам из тех парней, которых обожают девчонки, потому что они ни при каких обстоятельствах не смогут познакомить их с родителями.

Спустя какое-то время, проведенное в тишине, Адам подключает телефон к аудиосистеме и вручает его мне, чтобы я выбрала музыку. У него слишком много песен, это возмутительно. Множество групп, которые я никогда не слышала, поэтому я рискнула и включила «случайное воспроизведение» музыки. Радуюсь, когда первые несколько песен оказываются знакомыми. Музыка поглощает все мои дурные предчувствия по поводу этой поездки, я опускаю сидение и закрываю глаза, позволяя солнцу согревать мою едва загорелую кожу.

– Так ты фанатка? – спрашивает Адам.

Я предполагаю, что он говорит о своей группе, а не о звучащей из динамиков. Не открыв глаз и не повернувшись к нему лицом, отвечаю:

– Я не очень много ваших песен слышала, но они мне понравились, – поворачиваюсь к нему лицом и улыбаюсь, прикрываясь рукой от солнца. – Ты очень талантлив.

Он тепло улыбается мне и интересуется, предвкушаю ли я их сегодняшнее выступление.

На самом деле я чрезвычайно волнуюсь из-за того, что Ди не будет рядом. Я никогда не ходила на концерт или в клуб без неё, и даже без добавления Адама Эвереста в эту смесь, в одиночку это будет пугающе.

– Немного странно, что я буду там совсем одна.

Адам усмехается.

– Ты будешь не одна. Я буду там. И я познакомлю тебя с ребятами. Не волнуйся. Будет круто.

Не знаю, что в нем такого, но он всегда так уверен в своих словах, что я тоже чувствую себя уверенно. Приятное чувство умиротворения заполняет меня, и я, повернувшись лицом к солнцу, снова закрываю глаза.

– Хорошо.

Мы провели примерно полчаса в дороге, когда начала играть какая-то совершенно ужасная кантри-песня.

– Боже мой, – восклицаю я, вытаращив глаза. – Не могу поверить, что ты слушаешь кантри!

Я не могу удержаться от смеха, а Адам лишь улыбается. Он посылает мне дьявольскую ухмылку и начинает подпевать. Громко. Я истерически смеюсь, когда он имитирует высокий, гнусавый голос и поет о пикапах, девушке с соседнего двора и о футбольных матчах.

– Прекрати! – шучу я, хлопая ладошками по ушам. Но Адам лишь смеется в ответ, выкручивает громкость на максимум и еще громче подпевает. Крича изо всех сил, он излишне выделяет йодль-тон[9] и южный акцент. Всё еще безудержно смеясь, достаю его телефон из подстаканника, чтобы сменить песню, но пока ищу что-то получше, приходит смс от какой-то девушки по имени Джейлин.

Надеюсь, ты повеселишься на выходных, но судя по виду твоей заучки-репетиторши, очень в этом сомневаюсь. Позвони мне, когда захочешь предаться фантазиям ;)

Я сразу же перестаю смеяться.

– Вот блин!

Адам полностью отключает музыку, когда замечает выражение моего лица. Я быстренько передаю ему телефон.

– Прости, я не собиралась читать смс. Оно просто открылось.

Прочитав сообщение, он закатывает глаза, вздыхает и возвращает телефон мне.

– Ответь ей, как посчитаешь нужным. Только не говори, что это от тебя.

– Ась?

– Задай ей жару. И что бы ты ни написала, я хочу, чтобы она думала, что оно от меня.

– Серьёзно?

– Серьёзно.

Я одариваю его скептическим взглядом, но он лишь делает еще одну затяжку сигареты и тушит её в пепельнице, при этом ничуть не выглядя обеспокоенным.

Я не фантазирую о герпесе. Прости!

Возвращаю телефон Адаму, надеясь, что он посмеется над сообщением, прежде чем удалить его. Он одобрительно смеется и отдает телефон мне.

– Идеально. Отправляй.

Я вытаращила на него глаза.

– Ни за что!

Адам вырывает телефон из моей руки и нажимает «отправить», прежде чем я смогу удалить сообщение. Я сижу с отвисшей челюстью, на что он лишь усмехается.

– Она заслужила.

– Она больше никогда не заговорит с тобой.

– Уверен, что заговорит. Вот увидишь. Она пришлет мне смс через три… – он переводит взгляд на телефон, который поставил в подстаканник. – Два… – указывает на телефон так, словно может его заколдовать. – Один!

Когда ничего не происходит, он хмурится:

– Чёрт, насколько дерзко это было?

Терпеть не могу себя за то, что хихикаю над ним, но он такая милаха. Несколько секунд спустя телефон оповещает о новом сообщении, и Адам ухмыляется.

– Я же говорил.

– Она, наверное, шлёт тебя куда подальше.

Он берет телефон, читает смс, а затем с ликующей улыбкой на лице показывает мне экран.

:( Я что-то не так сделала? Пожалуйста, не злись на меня.

– Печалька, – я качаю головой.

– Рад, что не единственный, кто так думает.

Его слова удивляют меня – я изумленно смотрю на него, но взгляд Адама вновь устремлен на дорогу, а очки надвинуты на глаза. Он поворачивается, чтобы снова улыбнуться мне, но это длится всего-навсего секунду.

До этой улыбки я никогда не понимала таких девушек, как Джейлин. Теперь? Это так легко. Практически.