Безумие

Глава 19

Следующим утром, увидев Шона, сидящего за кухонным столом с опущенными плечами и головой, лежащей на руках, словно она – пятидесятифутовый шар для боулинга, я решаю отыграться на нем по полной. Его спутанные волосы и грязная вчерашняя одежда так и кричат об убийственном похмелье, и я должна отплатить ему за то, что вынудил рассказать Адаму мой секрет.

Я подхожу к кофе-машине и начинаю рыться в шкафах и шухлядах, со всей силы хлопая дверцами. Открываю шкаф за шкафом, затем захлопываю их в поисках молотого кофе. Нахожу его и шлёпаю жестяную банку на кухонную стойку. После нахожу ящик, наполненный разнообразным ложками и лопатками, и засовываю руку, рыская, словно не могу найти мерную ложечку, несмотря на то, что она лежит сверху.

Шон стонет и закрывает лицо руками. Я ухмыляюсь и достаю мерную ложку.

– ЭЙ, ШОН, – пренебрежительно и громко произношу я, насыпая кофе в фильтр. – КАК ТЫ СЕБЯ СЕГОДНЯ ЧУВСТВУЕШЬ?

В придачу делаю вид, словно «случайно» задеваю духовку, и по всей кухне проносится звон.

– Простиии, – стонет он, уткнувшись лицом в ладони.

– Что-что? ТЕБЕ СЛЕДУЕТ ГОВОРИТЬ ГРОМЧЕ.

Шон поднимает на меня налитые кровью глаза, выглядя при этом откровенно жалко. Затем поднимает голову, держась ладонями за виски.

– Прости, ладно? Я был вдребезги пьян.

Заканчиваю наливать воду, закрываю крышку кофе-машины и включаю её, после чего поворачиваюсь к нему лицом, облокотившись на кухонную стойку.

– Тебе следует говорить яснее.

– Прости, что выдал твою тайну. Я должен был молчать.

Киваю, принимая его извинения. Тоже чувствую себя немного виноватой – я знала, что Шон ненавидел сам факт наличия секрета от лучшего друга, но, тем не менее, ему следовало держать рот на замке. Это была не его тайна.

– Что тебе нужно, чтобы полегчало? – спрашиваю я. – Тайленол? Яичница? Блинчики? – это моя форма извинения, и это лучшее, что он может получить.

– Всё вышеперечисленное? – застенчиво улыбается Шон.

Наливаю ему немного апельсинового сока из холодильника, после чего нахожу Тайленол в аптечке в ванной. Как можно тише, не издавая ни звука, ставлю всё это на стол перед ним.

– Секундочку, – говорю ему, а затем отвожу в переднюю часть автобуса, чтобы можно было приступить к работе.

Прошлая ночь была определенно... интересной. У нас с Адамом так и не получилось войти в клуб, так как ребята изменили наше направление, выпроваживая на улицу. Они перенесли всю вечеринку обратно в автобус, и я была счастлива, когда поняла, что Мишель не является её частью. Поинтересовалась, не должны ли мы подбросить её к автомобилю, но Джоэль заверил меня, что такую, как она, никто не откажется подвезти.

Когда Адам рассказал группе о том, что я – печально известный Персик, мои щеки зарделись от смущения. Это была длинная история со множеством вопросов, смущения и дразнилок. В конечном итоге всё завершилось тем, что весьма пьяный Шон безжалостно получил по руке. Впоследствии Адам вывернул ему руку, на что я с одобрением ухмыльнулась.

Как только наверху стало свободно, я заползла в черную атласную постель, надеясь, что это не будет слишком странно. Но я заснула до того, как вернулся Адам, так что мне не пришлось это выяснять. А сегодня утром я выскользнула из спальни и на цыпочках пробралась между рук, ног и простыней, свисающих с кроватей.

К тому моменту, как проснулись остальные ребята, я приготовила бекон, яичницу, оладьи и тосты. Еды даже близко недостаточно для них всех, но они как-то справятся. Помощники группы быстро едят и уходят на перекур, тогда как остальная часть группы остается в автобусе. Адам ещё не встал, так что я накладываю еду в тарелку и прячу в микроволновке.

– Где моя еда? – сонно спрашивает он, когда наконец-то спускается вниз. На нём солнцезащитные очки, и я полагаю, что парень надел их, потому что страдает таким же похмельем, как и Шон. Он без футболки, в выцветших потрепанных джинсах с низкой посадкой, выставляющих напоказ резинку черных боксеров Calvin Klein. Даже при том, что Адам спит без футболки или штанов, я отказывала себе в удовольствии рассматривать его. Теперь ничего не могу с этим поделать.

Из меня вырывается неестественный смех, и я спешу прикрыться кулаком. Когда убеждаюсь, что не собираюсь вновь расхохотаться, спрашиваю:

– Единорог?

Адам смотрит на маленького единорога, набитого внизу живота, и широко улыбается. Затем поднимает взгляд и пожимает плечами.

– Шон взял меня на слабо. Мы были подростками.

Адам худой и подтянутый. У него нет кубиков пресса или чего-то в этом роде, но вид его твердого живота всё ещё заставляет меня краснеть от макушки до пяток. Виднеется легкий намек на мышцы, но, думаю, больше всего меня бросает в жар от вида линии, идущей к низу живота. На его левой груди ещё одна татуировка – волшебный шар с надписью «Переспросите позже». Это так в его стиле. Я бы улыбнулась, не пытайся притвориться, что это не я только что бессовестно пялилась на него. Встаю, подогреваю завтрак Адама в микроволновке и приношу ему за стол.

– Ты оставила для меня? – удивленно спрашивает он, когда я ставлю перед ним тарелку.

– Пожалуйста.

Он смеется и первым делом берет кусок бекона.

Джоэль доедает последний кусочек оладьи и откидывается на стуле, поглаживая живот.

– Думаю, я буду скучать по тебе, Персик.

– Ты так говоришь только из-за блинчиков, – усмехается Шон.

– Это не так. Она также «тот ещё» танцор.

Он улыбается мне, и я краснею, вспоминая какими пьяными и грязными были наши танцы.

– Ну, – перебивает Майк, – я буду грустить из-за отсутствия поблизости хоть наполовину такого же достойного игрока в Call of Duty, как ты.

– Эй! – протестующе вскрикивает Коди, тем самым рассмешив нас всех. Он сидит на столешнице и болтает ногами, рассеянно переписываясь в телефоне.

– Я тоже буду скучать по вам, ребята, – произношу я, чувствуя тепло и грусть одновременно.

Адам усмехается, поливая сиропом оладьи.

– Не понимаю, что вы тут за мелодраму развели. Это не значит, что вы с ней больше никогда не встретитесь. Вы увидите её через две недели.

– Правда? – это новость для меня.

Адам кивает, давая время впитаться сиропу, после чего добавляет еще слой – точно так же, как делаю я. Это вызывает у меня улыбку.

– Ага, – отвечает он, – ты идешь на наш концерт в субботу.

– Я?

Шон смеется, а Адам улыбается, сдвинув очки на голову.

– Ты. У тебя даже есть пропуск за кулисы.

– Только один?

Я хотела бы пригласить Ди и, возможно, Лэти.

– Или пятьдесят. Сколько тебе нужно?

Я хихикаю и отпиваю кофе. Если Адам хочет видеть меня в Mayhem – я буду там.

Прежде чем отправиться в путь с Адамом, я обмениваюсь номерами и обнимаюсь с остальными участниками группы, даря самые крепкие объятия Шону и Майку. Эта поездка стала бы действительно трудной, если бы эти двое не были столь удивительными. Рада, что Адам хочет, чтобы я изредка зависала с ними. В противном случае, я бы очень скучала.

Мы уже какое-то время в дороге, ветер лениво раздувает мои волосы (которые я впервые за эти дни оставила распущенными), когда Адам вдруг произносит:

– Итак, прошлой ночью мне удалось не пригвоздить тебя к постели и не претворить свои сексуальные фантазии в жизнь.

У меня перебивает дыхание, и я шокировано смотрю на Адама. Его глаза скрыты за очками, а один уголок рта изгибается в сексуальной ухмылке.

– Ты гордишься мной?

Закашлявшись от смеха, произношу:

– Да, Адам. Я очень горжусь тобой.

– Потому что друзья не спят со своими друзьями, верно?

Ладушки, я поняла – он просто издевается надо мной. Очень сильно, чёрт возьми, издевается.

– Верно.

– Я в том смысле, что не так долго мы бы и спали, но…

– Адам!

– Ладно.

Он смеется и достает из пачки сигарету, поджигая её.

– Как думаешь, я сдам завтра экзамен?

– Думаю, сдать в твоих же интересах.

Учитывая то, сколько мы с ним выучили? Если он не сдаст, я дух из него вышибу учебником по французскому.

– Тебе не кажется, что нам нужно ещё одно ночное занятие?

Как бы то ни было, я всё утро настраивала себя на прощание с Адамом, и чувствую, что мне нужно сорвать этот пластырь, прежде чем я приду в отчаяние. Он сказал, что мы будем продолжать общаться, но как только мы вернемся к реальной жизни, и он вновь будет втянут в круговорот всех этих красивых знакомых лиц, преследовавших его каждый день, мне интересно, сколько пройдет времени, прежде чем он забудет меня. Теперь, когда я больше не Персик из Mayhem, а просто Персик – девушка, которая отказала ему, у Адама действительно больше нет причин обращать на меня внимание.

– Не-а, думаю, у тебя всё под контролем, – отвечаю я, выдавливая из себя улыбку. – Я верю в тебя.

– Осторожно, Персик, – предупреждает он, взглянув на меня. – Как бы не так.

Я закатываю глаза.

– Верю или нет, если ты не сдашь этот тест, это будут твои последние слова.

Адам усмехается и опирается локтем на дверь.

– Ты своего рода маленькая лютая штучка, не так ли?

– Что могу сказать: ты пробуждаешь худшее во мне.

Он снова смотрит на меня. В его глазах плещется соблазн, что вновь вгоняет меня в краску.

– И сейчас?

Я отвлекаю себя, доставая из сумочки телефон и проверяя сообщения. Ди написала мне, чтобы сказать, что она скучает по моему надоедливому лицу, и напомнить, что мои ромашки «засохнут и УМРУТ», если я не буду их регулярно поливать. Я прыскаю и перехожу к сообщению Лэти.

Ди сказала, что ты, вероятно, захочешь остаться у меня на этой неделе?

Дерьмо.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Сообщение Лэти – гигантский красный флаг. Ди не написала бы ему, если бы дело с председателем не стало слишком серьезным. Я грызу ноготь на большом пальце, пока мой бесполезный мозг пытается придумать что-то типа плана действий. Я не могу вернуться к Ди, но также не хочу, чтобы Лэти нарвался на те же проблемы. И от его соседа у меня мороз по коже... Уф. Какая лажа. Если бы не Брейди, я бы даже не попала в такое положение. Теперь в его распоряжении двухкомнатная квартира. Для него одного.

Из этой ситуации есть только один выход.

Когда мы подъезжаем к институту, Адам спрашивает, куда поворачивать, и я отвечаю – вправо.

– Но это же не к общежитиям, – замечает он, вопросительно подняв бровь.

– Я знаю.

– Куда я везу тебя?

Я вздыхаю, проводя вспотевшими ладошками по холодной коже подлокотника.

– Председатель общежития Ди сделал предупреждение, что я больше не могу оставаться у неё. Так что я подумываю вернуться в свою квартиру.

– К твоему бывшему…

Во время поездки я вкратце рассказала ему о Брейди: что мы встречались три года в старшей школе, что переехали сюда вместе и, что до того страшного вечера в Mayhem, я никогда не подозревала его в измене. Адам был нетипично тихим, молчаливым.

– Да, – отвечаю я. – У нас двухкомнатная квартира, так что, думаю, я просто остановлюсь в своей старой спальне.

Адам долгое время смотрит куда-то вдаль, впрочем, как и я.

– Ты уверена? – наконец спрашивает он.

Черта с два я уверена. Но у меня действительно нет другого выхода, не так ли?

– Да, уверена.