Безумие

Глава 22

Следующим утром я просыпаюсь в объятиях Адама, что весьма приятно и вызывает все виды бабочек в моём животе, пока не осознаю, что всё наше обучение не принесет никакой пользы, потому что мы просто колоссально, чертовски опаздываем.

– ДЕСЯТЬ СОРОК?!

Я так быстро выскакиваю из кровати, что мои ноги запутываются в простынях, из-за чего я спотыкаюсь, прыгаю и едва не целую пол.

– Неудивительно, что ты всегда опаздываешь!

Когда Адам не реагирует и просто лежит, глядя на меня, я срываю с него одеяло (не беспокоясь о том, что он в одних лишь трусах) и хватаю за руку, поднимая на ноги.

Он улыбается, пока я разглагольствую о том, что ему нужно пулей одеваться, потому что я не ради удовольствия все выходные вкалывала. Уверена, я выгляжу безумной – отчаянно жестикулирую одной рукой, а другой в это время цепляюсь за шелковые, огромные спортивные шорты, которые одолжила у Адама для сна.

Шорты практически спадают с моей талии, когда я сопровождаю Адама к шкафу и быстро выбегаю из комнаты. Лечу к своему чемодану, оставшемуся в гостиной, поспешно раскрываю его и достаю помятую пару джинс. Нет никаких признаков присутствия Джоэля или Шона, когда я бегу в ванную и переодеваю штаны. Квартира Адама находится в десяти минутах от университета. Если сравнить это время и то, сколько нам потребуется, чтобы дойти до класса, мы едва успеваем. А если он ещё раз опоздает…

Когда я выхожу из ванной, Адам уже полностью одет в черные джинсы и темно-серую футболку с V-образным вырезом. Его запястья украшены кожаными и резиновыми браслетами, которые он никогда не снимает. Адам достает чашку из кухонного шкафа. На столе стоит полный кофейник теплого кофе – полагаю, Шон приготовил, – но у нас времени на кофе столько же, сколько и на готовку яичницы с беконом и тостами, и, черт возьми, на трехъярусный торт, раз уж мы об этом заговорили.

– Нет, нет, нет, – восклицаю я, выхватывая чашку из руки Адама и ставя её на столешницу.

Он дуется, глядя на кружку, словно она несет в себе тайну вечной жизни.

– Серьезно?

– Я куплю тебе кофе после теста! – настаиваю я, кружа позади него и толкая к двери.

Парень смеется и позволяет мне шаг за шагом подталкивать его. На выходе я перекидываю рюкзак через плечо, после чего хватаю Адама за руку и тяну в коридор. Когда я отпускаю его, он обратно кладет свою ладонь в мою и крепко сжимает.

– Думаю, нам лучше поторопиться, – произносит он, игриво улыбаясь, после чего начинает бежать и тянет меня за собой. Взявшись за руки, мы мчимся мимо лифта, четыре лестничных пролета вниз и через парковку. Адам прыгает за руль Camaro и заводит двигатель, закидывая руку на мой подголовник.

– Тебе нужно ехать быстрее, если хочешь успеть на занятие, – вздыхаю я.

Он отвечает мне белоснежной улыбкой, после чего резко выруливает с парковки. Но мы и двух кварталов не проезжаем, как происходит худшее. Оранжевые конусы. Женщина-дорожник в желтом жилете. Большой оранжевый знак, гласящий: «Объезд».

Я немного наклоняюсь вперед, наблюдая, как выпускной Адама накрывается медным тазом.

– Нет, – вздыхаю я.

Адам останавливается рядом с женщиной.

– Объехать как-нибудь можно?

– Это экстренно? – спрашивает она.

– Да! – выкрикиваю я, привлекая к себе её внимание.

– Какого рода экстренная ситуация?

– Моя... собака... в ветклинике.

Когда она с сомнением смотрит на меня, добавляю:

– Её сбил... поезд.

Пытаясь выглядеть серьезным, Адам смотрит на неё и говорит:

– Это был очень маленький поезд. Такой, что не может сразу насмерть раздавить такую бедную маленькую чихуахуа как Тинкер Белл.

Тридцать секунд спустя мы мчимся по объездной дороге, и я кричу:

– Чихуахуа?!

– Поезд?! – смеется Адам.

Боже мой, мы провалились. Мы худшие в истории Бонни и Клайд. Я удивлена, что женщина не отшлепала нас знаком «СТОП».

Мои пальцы впиваются в сиденье, когда Адам проскакивает на желтый свет. Следующий светофор загорается красным спустя секунду после нашего проезда, но Адам не сбавляет скорость. Я вжимаюсь в сидение, надеясь, что мы не получим штраф... или, ну знаете, не умрем.

Когда проезжаем последний участок дороги, ведущий к кампусу, я сгрызаю ногти под корень. Осталось три минуты. Мы ни за что не успеем. Это просто физически невозможно. Адам опоздает и…

Он выворачивает руль влево, и машина погружается в ров, прежде чем с гулом выезжает на идеально ухоженный газон кампуса. Мы по инерции движемся по густой зеленой траве, пока не подъезжаем прямиком к Джэксон Холлу.

– Ты не можешь припарковаться здесь! – протестую я, когда Адам останавливается.

– Я должен здесь припарковаться!

Он глушит машину и вытаскивает ключи из зажигания.

О чём, чёрт возьми, он думает? Они заберут его машину на штраф-стоянку! Или выгонят из университета!

– Ты... ты... Боже мой, – заикаюсь я, протягивая руку. – Дай мне ключи.

– Ни за что, – отвечает он, качая головой. – Я не хочу, чтобы ты опоздала.

Теперь я паникую, потому что каждая пролетающая секунда, что Адам спорит со мной, означает, что мы оба на секунду ближе к опозданию.

– Д-р Пуллмен любит меня, – рычу я, сжимая его плечо, – но НЕНАВИДИТ тебя, так что просто дай мне чертовы ключи, Адам!

Он мнется, но затем отдает ключи. Какое-то время смотрит на меня, а затем наклоняется и быстро целует в щеку, после чего выскакивает из машины и забегает в здание. Повсюду студенты, пялящиеся на меня, когда я перелезаю через центральную консоль, плюхаюсь на водительское сидение и настраиваю его под себя. Вставляю ключ в зажигание и поворачиваю его, приводя в жизнь кабриолет Адама. Слава Богу, я умею ездить на механике, иначе это было бы чертовски интересно. Я делаю широкий разворот и выезжаю обратно на дорогу, минуя главный въезд, заезжаю на крытую парковку через черный въезд, на случай, если была вызвана охрана.

К тому моменту, как я попадаю в класс (опоздав на десять минут), из-за бега в Джексон Холл моя шея взмокла от пота. Мои волосы не расчёсаны и выглядят жалко после поездки сюда; я без макияжа, на мне футболка, в которой я спала (её я позаимствовала у Адама, и она на два размера больше), а мои джинсы пахнут так, словно их три дня носили и не стирали с тех пор, как... потому что их носили и не стирали.

Адам Эверест отрывается от своего экзамена, чтобы улыбнуться мне с первого ряда. Когда я подхожу к Д-ру Пуллмену, из меня вырывается напряженный вздох.

– Извините за опоздание, – обращаюсь я к нему.

– Вы в порядке? – его встревоженный взгляд только подтверждает, насколько ужасно я выгляжу. – Вы всегда можете сдать экзамен позже, если плохо себя чувствуете, Роуэн.

– Нет, я в порядке. Спасибо.

Выдавливаю из себя улыбку, когда он вручает мне тест, после чего тащу себя наверх, чтобы сесть рядом с Лэти. Парень осматривает меня, и я вижу, как вопросы, которые он просто умирает от желания задать, крутятся в его золотисто-карих глазах.

– Позже расскажу, – шепчу я, после чего сажусь и приступаю к работе. Тест совершенно убийственный – именно поэтому я едва не выпрыгиваю со своего места, когда Адам один из первых встает, чтобы сдать его. Мне хочется проплыть над студентами, сидящими впереди, чтобы остановить его. Я хочу крикнуть Адаму, чтобы он проверил и перепроверил, и переперепроверил свои ответы. Но затем его тест оказывается в руках Д-ра Пуллмена, и он выходит из аудитории.

Боже, надеюсь, он сдал. Для него же лучше сдать, иначе я убью его, а затем оживлю лишь для того, чтобы вновь убить.

К тому моменту, как заканчиваю тест, я чувствую себя истощенной – эмоционально, физически, интеллектуально. У меня есть желание прогулять риторику и пойти вздремнуть в общежитие Ди, но у меня есть предчувствие, что она убьет меня, если я с ней не увижусь и не расскажу подробности прошедших выходных. Я очнусь подвешенной на пожарной лестнице, а подруга будет стоять рядом со мной со скрещенными руками и кочергой.

Когда я встаю, чтобы спуститься вниз по аудитории, Лэти тоже поднимается со своего места, так что могу сказать, что он ждал, когда я встану. Мы отдаем Д-ру Пуллмену наши тесты, после чего находим свободную скамейку в холле. Я сажусь, вытягиваю ноги и опираюсь головой о белую холодную бетонную стену позади.

– Тест был жестоким.

Лэти сидит со скрещенными ногами, всем телом придвинувшись ко мне.

– Сладенькая, я должен спросить…

Я открываю глаза, чтобы взглянуть на него, а он дергает меня за рукав.

– Это вообще твоя футболка?

Осматриваю безразмерную футболку, поглотившую моё тело.

– Адама.

– Ммм, – задумывается Лэти, потирая подбородок, после чего касается пальцем моего носа.

– И почему же на тебе футболка Адама, скажи на милость?

– Это прозвучит действительно плохо…

Он терпеливо ждет, несмотря на то, что его руки неуклюже свисают набок, словно он хочет вытрясти из меня признание.

– У меня не было чистой одежды, чтобы переодеться, когда я уходила из его дома этим утром…

Так как я взяла с собой чистой одежды ровно на выходные, Адам настоял на том, чтобы я надела его футболку на ночь, а этим утром мне едва хватило времени, чтобы натянуть пару грязных джинс, не говоря уже о том, чтобы сменить футболку.

У Лэти отвисла челюсть.

Я начинаю смеяться, после чего произношу:

– Я всего лишь переночевала у него. Мы ничего такого не делали. Боже, Лэти, ты столько всего пропустил.

Я рассказываю ему о поездке, затем о том, как застукала Брейди, опуская мысли о его убийстве, которые сейчас идут рука об руку с воспоминанием его лица. К тому моменту, как заканчиваю, у меня появляется такое чувство, словно я пересказала какую-то мыльную оперу. Крайне нереалистичную.

– Погоди, дай разобраться, – произносит Лэти. – Адам даже не рассердился на тебя за то, что ты лгала ему, после чего поцеловал тебя, а ты отшила его?

– Не сразу... но да.

Лэти качает головой.

– О нашей дружбе больше и речи быть не может. Один ангелочек потерял свои крылышки и погиб из-за тебя.

Я игриво закатываю глаза и шлепаю его по колену.

– Не будь королевой драмы.

Однако назойливое чувство, что я упустила свой шанс, вновь возвращается.

– Думаешь, я неправильно поступила?

Лэти достает жвачку из кармана и кладет одну в рот, после чего предлагает мне одну. Я беру две.

– Уверен, что не имею ни малейшего понятия, убийца ангелочков. Думаю, то, что правильно для меня, не может быть правильным для тебя... Он тебе нравится?

Я смотрю на свои шлепанцы и жую губу до тех пор, пока больше не могу сдерживаться.

– Он очень мне нравится, – в конце концов признаюсь я. – Серьёзно, Лэти. Он, он такой… – вздыхаю. Он – Адам. Он такой Адам.

– Полагаю, именно поэтому ты не позволила ему зайти дальше…

Я уставилась на Лэти в недоумении.

– Да?

– Адам – сердцеед. А твоё сердце уже достаточно разбито.

Предоставляю Лэти возможность попасть в яблочко. Я обвиваю его шею руками, крепко прижимаюсь к нему и вдыхаю аромат. От парня всегда пахнет мятным мороженым с шоколадной крошкой, и он всегда точно знает, что я чувствую.

– Спасибо, Лэти.

– За что?

Я выпускаю его из своих объятий и улыбаюсь.

– За то, что ты всегда рядом.

Он улыбается однобокой улыбкой и спрашивает:

– Ты уже рассказала Ди?

Только от мысли об этом я покрываюсь мурашками.

– Нет ещё.

– А собираешься?

Если бы всё было так просто. Ненавижу что-то скрывать от Ди, но в последнее время чувствую, что должна. И это отстой. Отстойно, что я должна хранить секреты от своей лучшей подруги, потому что иначе она вихрем ворвется в мою жизнь и сделает всё ещё более безумным.

– Да... только пока что не уверена, когда и как, так что ничего не говори ей, ладно?

После того, как Лэти дает обет молчания, он отправляется на следующее занятие, а я безнадежно пытаюсь расчесать пальцами волосы в туалете. У меня получается сделать только хуже, после чего сдаюсь и закидываю рюкзак на плечо. Выйдя на улицу, прикрываю глаза от ослепительно-яркого осеннего солнца и слышу, как кто-то зовет меня.

Ди?

Подруга там, сидит на скамейке и машет мне рукой, и сидит она с... О Боже.

Прошлой ночью я позвонила ей, чтобы сказать, что в обозримом будущем буду жить у Адама, но была так пьяна, что и половины сказанного не помню. Она, должно быть, как чертов сталкер, ждала у аудитории. Я должна была знать, что Ди так поступит. Делаю глубокий вдох и подхожу.

– Привет.

Адам не двигается, чтобы освободить для меня место. Вместо этого он притягивает меня к себе между колен и обнимает за ноги. Ди улыбается, как лиса – злая лиса с хищными идеями.

– Что же, я решила, что нам с Адамом пришло время познакомиться. Теперь мы не разлей вода.

Я вопросительно смотрю на Адама, но он лишь улыбается в ответ.

– Он сказал мне, что вы, ребята, собираетесь выпить кофе, – продолжает Ди.

– Собираемся?

Адам кивает.

– Ты сказала, что после теста угостишь меня кофе.

– И, – перебивает Ди, – он предложил мне пойти с вами.

– Предложил?

Невидимые рога прорастают из её длинных каштановых локонов, сбивая нимб с головы.

– Предложил.

По дороге в кофейню кампуса Адам приобнимает меня за плечи, а Ди с пристрастием допрашивает о том, что вчера произошло у Брейди. Всё ещё не могу поверить, что он снова был с той шлюхой. Что случилось с воздержанием до свадьбы? Нет, ну серьёзно. Чертовски серьёзно.

Ди занимает нам очередь и поворачивается, тыча в меня пальцем.

– Всё ещё не могу ПОВЕРИТЬ, что ты вернулась к нему! Честно, Роуэн, о чём ты думала?

Она подходит к стойке, заказывает фраппучино, после чего поворачивается ко мне и продолжает, словно и не прекращала говорить:

– Этот чувак – ХУДШИЙ из людей. Я определенно собираюсь пойти к нему и что-нибудь расхерачить! И мне плевать – пойдешь ты со мной или нет!

– Ни в чём себе не отказывай, – пожимаю я плечами, тем самым удивляя Ди и вызывая её улыбку.

– НАКОНЕЦ-ТО! – она заключает моё лицо в свои руки. – СПАСИБО.

Адам усмехается, заказывая себе напиток, и интересуется, чего я желаю. Я заказываю холодный мокко, после чего мы занимаем столик. Он отодвигает для меня стул и присаживается рядом.

– Я так понимаю, тебе нужно перевезти кое-какие вещи к Адаму? – спрашивает Ди, глядя на нас так, словно уже планирует цвет нашей свадьбы и тематику вечеринки к рождению ребенка.

– Ей нужно забрать все вещи, – поправляет Адам, от чего её улыбка становится ещё шире. – Я попрошу ребят помочь.

Я предостерегающе смотрю на подругу, но она игнорирует это, задумчиво постукивая пальцем по столу.

– Мне очень нравится твоя футболка, – произносит она с дьявольским огоньком в глазах. – Новая?

Окидываю её еще одним предостерегающим взглядом и отвечаю:

– Это футболка Адама.

– Хм, – мычит она, пытаясь сдержать озорную ямочку, норовящую появиться на её щеке.

– Мы просто друзья, Ди, – мой тон ровный, потому что мне совершенно не весело.

– Какая жалость, – дуется она. – Его одежда так хорошо смотрится на тебе, – Ди переключает свое внимание на Адама. – Тебе так не кажется, Адам?

Мертвая. Она. Чертовски. Мертвая.

Я бросаю на Адама извиняющийся взгляд, он лишь игриво ухмыляется в ответ и говорит Ди:

– Я считаю, что она сексуальна, как ад.

Он встает, чтобы забрать наши напитки, и как только оказывается вне пределов слышимости, Ди практически забирается на стол и хватает меня за руки.

– ВЫХОДИ ЗА НЕГО ЗАМУЖ. Боже мой, нарожайте красивых детишек!

Я качаю головой, молясь, чтобы мои пылающие щеки перестали менять цвет, как маниакально-депрессивное кольцо-определитель настроения.

– Ты сумасшедшая.

– Это ТЫ сумасшедшая! Как тебе вообще удалось не переспать с ним?! Он на тебя запал!

Я ничего не отвечаю.

– Погоди-ка, ты ПЕРЕСПАЛА с ним?!

Отрицательно качаю головой, когда Адам медленно подходит к нашему столику. Он ставит напитки на стол и переводит взгляд с меня на Ди, пока мы пытаемся (и проваливаемся) сделать вид, что только что говорили не о нём.

– Мне нужно ещё пойти погулять? – интересуется он с подозрительным блеском в глазах.

– А ты пойдешь? – Ди улыбается ему сладчайшей из своих улыбок.

– Конечно, – отвечает Адам, хватая свой напиток со стола, – покурю между делом.

Сначала он преподает моему бывшему урок, а теперь сам предлагает оставить меня с лучшей подругой наедине, чтобы мы, как глупые школьницы, могли посплетничать о нём? Боже, он идеален. Я была в корне неправа, если думала, что парень не может быть более идеальным.

Когда Адам уходит, Ди впадает в экстаз, положив подбородок на ладони, и позволяет себе провести Адама взглядом своих огромных карих глаз до двери.

– Думаю, я влюбилась.

– Как и любая другая девушка, с которой он хоть раз заговорил.

Она резко переводит на меня взгляд, обвинительно тыча пальцем.

– Включая ТЕБЯ.

Я пожимаю плечами.

– В любом случае, нет, мы не переспали, – отвечаю на её предыдущий вопрос.

– НО?

– Адам пытался... Он поцеловал меня, но я отказала ему.

Ди в течение минуты шокировано смотрит на меня, после чего протяжно вздыхает.

– Роуэн…

– Да?

– Почему?

– Он бы разбил мне сердце, Ди. Так же, как и Брейди. Брось, ты и сама это знаешь. На этих выходных он практически переспал с Мишель Хоторн.

– Из школы?!

– Да! – радуюсь я тому, что это имя вызывает у неё такое же отвращение, как и у меня. – У них был концерт в Фейрвью, и она ходила за ним по пятам! По всей видимости, они переспали пару месяцев назад.

– ФУ, – кричит Ди с перекошенным от отвращения лицом. Она уставилась на свой напиток так, словно смотрит в высоком разрешении видео чего-то, что я не хочу представлять. – Фууу.

– Именно.

Я снимаю крышку со своего мокко, чтобы в первую очередь съесть взбитые сливки.

– Она такая мерзкая стерва со шлюшечьим лицом. Ты в курсе, что она переспала с обоими близнецами Хейзелтон?!

– Как и ты! – смеюсь я.

Соломинка прекращает вращаться в её напитке, когда Ди останавливается и морщит нос.

– Я?

– Да! Ты переспала с Генри в одиннадцатом классе на вечеринке в честь Хэллоуина у Бета Миллера, а с Хойтом – следующим летом на озере Лорел.

Она наклоняет голову в сторону, явно не в силах вспомнить.

– Ты уверена?

– Абсолютно! Ты ещё сказала, что это довольно странно, что Хойт был тихим близнецом, так как в постели он был намного громче.

– О! Точно! Боже мой, он был таким ГРОМКИМ.

Я смеюсь, вспоминая, как Ди пародировала издаваемые парнем звуки. Образы гориллы и Хойта в её исполнении были практически идентичны, за исключением разве что почесываний подмышек и воображаемого поедания блох.

– Всё равно! – произносит Ди с выражением крайнего отвращения на лице. – Мишель Хоторн, тьфу! Почему Адам интересуется такой девушкой?

– Потому что он – самый настоящий бабник, – небрежно замечаю я, закрывая крышкой мокко. – Ты считаешь Брейди плохим? Он Адаму и в подметки не годится.

– Но Адам не встречается с тобой на протяжении трёх лет... Это не то же самое.

– В любом случае, он не заинтересован в отношениях.

– А если бы был?

– Тем не менее, нет.

Ди ворчит на меня, после чего добавляет:

– Так почему бы тебе просто не повеселиться с ним? Как друзья с привилегиями?

– Ты можешь себе представить, чтобы я так поступала?

Я останавливаюсь, чтобы сделать глоток мокко, пока она обдумывает.

– Я бы привязалась к нему, после чего всё это стало бы слишком странным, и нам пришлось бы перестать общаться. Я бы предпочла оставить всё, как есть. Нам очень весело вместе. Он крут.

Ди кивает.

– Он кажется довольно классным… – она пожимает плечами, помешивая фраппучино. – Чертовски обидно. Он хорошо целуется?

Я хихикаю и заливаюсь краской.

– А ты как думаешь?

Она стонет.

– Думаю, мне нужно было выбрать курс французского в школе.

То, что происходит дальше, можно описать лишь как «Пытка в Кофейне». Ди не знает пощады – она, словно «железная дева», вырезает из меня каждую деталь, и лишь один секрет мне удается сдержать за зубами. Я рассказала подруге о том, как Адам пробрался ко мне в постель в автобусе и поцеловал моё плечо. Также рассказала о том, как мы с ним целовались у «Эмили». Но я всё ещё не могу поведать ей о том, как полтора месяца назад целовалась с ним в Mayhem. Слишком много времени прошло. Она убьёт меня за то, что я не рассказала ей об этом раньше. А эта кофейня просто переполнена потенциальным оружием: пластиковые вилки, обжигающе-горячее молоко, острые металлические краны с сиропом. К моменту возвращения Адама в кофейню, я потираю правый глаз, пытаясь избавиться от фантомной боли, которая пустила там корни в ожидании того, как соломинка Ди застрянет в нём, если я осмелюсь заикнуться о первом поцелуе с Адамом в гастрольном автобусе.

– Ну что, вы двое уже закончили обсуждать то, как классно я целуюсь? – дразнится он, присаживаясь рядом со мной.

Я, разинув рот, уставилась на него, борясь с желанием нырнуть под стол, чтобы проверить наличие жучков, ибо, КАК, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ОН УЗНАЛ ОБ ЭТОМ?!

Он смеется, видя моё потрясенное выражение лица.

– Ух ты, вы говорили о том, как классно я целуюсь!

Он смотрит на Ди, чьё идентично шокированное выражение лица ничего не скрывает, после чего вновь переводит взгляд на меня.

– По шкале от одного до десяти?

– Так или иначе, – игнорирую его, отчаянно пытаясь привести Ди в чувство, сменив тему разговора, – в действительности я тусовалась с ним лишь ради бесплатного пропуска за кулисы. Я взяла один для тебя на следующую субботу.

Она смеется и допивает фраппучино.

– Да, в этом есть смысл. Особенно, если учесть, как ужасно он целуется по твоим словам.

– Чушь собачья! – протестует Адам.

Я пожимаю плечами.

– Ты не можешь быть хорош во всем.

Он поворачивается на стуле ко мне лицом, прижимаясь коленями к моей ноге. Одна рука покоится на спинке моего стула, а другая – на столе передо мной.

– Позволь мне попробовать ещё раз, – настаивает Адам, и моя кровь каким-то образом умудряется гореть и стынуть одновременно.

Ди с силой пинает меня под столом.

– Позволь ему попробовать ещё раз!

– Ай! – вскрикиваю я. – Какого чёрта, Ди! – поднимаю ногу, чтобы унять пульсирующую боль, и ругаюсь. – Ты ударила меня прямиком в кость!

– Прости! Но ты слышала, что он сказал?

– Он пошутил!

Она напряженно смотрит на невинно улыбающегося Адама, чьи пальцы барабанят по столу.

– Он не выглядит так, словно шутил...

– Но он шутил, – утверждаю я, несмотря на то, что Ди права – Адам действительно был серьезен.

– Ты пошутил? – прямо спрашивает его Ди.

Он мило улыбается и, не говоря ни слова, пожимает плечами. Адам не сводит с меня глаз, и я чувствую, как жар ползет вверх по моей шее.

Я поднимаю взгляд на часы, висящие на стене, и словно небеса расступились передо мной, чтобы позволить мне это маленькое чудо.

– Ди, – улыбка расползается по моему лицу, – разве у тебя нет занятия прямо сейчас?

Она следит за моим взглядом и ругается, хватает свою сумку с соседнего стула и тычет в меня своим длинным розовым ногтем.

– Ненавижу тебя! Позвони мне позже!

С этими словами она проносится через кофейню и, словно сумасбродный шатенистый циклон (коим она и является), выскакивает за дверь.

– Она чокнутая, – бормочу про себя. Не могу поверить, что Ди пыталась заставить Адама поцеловать меня менее, чем через пять долбанных минут после того, как я объяснила ей, почему это плохая идея.

– Она догадливая, – отвечает Адам.

Я смотрю на него, ожидая увидеть ту глуповатую «я прикалываюсь над тобой» ухмылку. Но он смотрит на меня с непроницаемым выражением лица.

– Ты должна позволить мне попробовать ещё раз, – на полном серьезе произносит он.

Проглотив жесткий ком, застрявший в горле, мне удается пробормотать:

– Я думала, мы решили быть друзьями…

– Да, решили. Но разве я не могу ещё раз поцеловать тебя?

Я качаю головой.

– Даже один разочек? – произносит он, облизывая губы. – Просто чтобы доказать самому себе?

– Поверь мне, – сползаю со стула, чтобы выбросить пустой стаканчик, отчаянно нуждаясь в свободном пространстве, – тебе не нужно это доказывать

Когда я оглядываюсь на Адама, он пристально смотрит на меня в ожидании объяснений.

– Я помню, – признаюсь. – Во всех красках.

– И?

– И скажу тебе свою оценку, если ты пообещаешь больше не поднимать эту тему.

– Я не даю обещаний, – качает головой Адам.

Я пожимаю плечами.

– В таком случае, я не даю оценок.

Я направляюсь к выходу, и он поспешно следует за мной.