Безумие

Глава 13

– ЭЙ, – шепчет ЧЕЙ-ТО голос.

Я стону в ответ.

– Эй.

Рука гладит меня по плечу, и я нехотя открываю глаза.

Адам.

– Знаешь, тебе не обязательно спать здесь…

– Я в курсе, – отвечаю хриплым ото сна голосом. – Всё нормально. Я в порядке.

– Ладно…

Низко наклонившись, он мгновение изучает мое лицо, его рука по-прежнему покоится на моем плече.

– Но, если передумаешь – у меня огромная кровать. Ты даже не заметишь моего присутствия.

Не в силах сдержаться, я хихикаю. Спать рядом с Адамом Эверестом и не замечать его присутствия? Он вообще понимает, как абсурдно это звучит?

– Что? – он удивленно поднимает брови.

– Ничего.

Я вновь хихикаю и зарываюсь лицом в подушку.

– Ничего. Я действительно очень устала. Увидимся утром, Адам.

Какое-то время он так и стоит, наклонившись ко мне, а затем произносит: «Увидимся утром». После того, как он уходит в спальню и закрывает за собой дверь, я выползаю из постели и направляюсь в ванную в конце прохода. Когда возвращаюсь обратно к кровати, замечаю, что ребята повсюду. В автобусе двенадцать коек, и те, которые не заняты членами группы, заняты, по моему предположению, помощниками группы. Я быстренько заползаю обратно под одеяло, но сон как рукой сняло.

Ворочаюсь с боку на бок и не могу уснуть.

Каждый раз, когда я вот-вот упаду в объятия Морфея, – слышу чей-то стон или как кто-то переворачивается и ударяет ногой о постель. А затем раздается храп. И не от одного человека, а как минимум от троих. И один из них весьма громкий.

– Омооойбог, – стону я, будучи на грани потери рассудка. – Кто это?

Голос, который я не узнала, хохочет и отвечает:

– Это Джоэль.

Я борюсь с желанием придушить его во сне (или провести обряд изгнания беса, так как он явно нуждается в чем-то подобном) и принудительно закрываю глаза. Считаю в обратном порядке, затем считаю овец, после чего считаю овец, прыгающих задом-наперед. Не уверена, во сколько я в конце концов уснула, но, когда просыпаюсь, храп по-прежнему доносится до моих ушей, а в глазах такое ощущение, словно Песочный человек решил стать негодяем и вывалил на них пустыню Сахару.

Сквозь белые шторы проникает мягкий свет, так что мне приходится смириться с этим и выползти из кровати. Взяв банные принадлежности из чемодана, который я припрятала в укромный уголок у кровати, иду в ванную на первом этаже, чтобы принять душ. Он довольно тесноват, но я справляюсь. Сушу полотенцем волосы и одеваюсь в ванной, выбрав джинсы и бирюзовый топ. Собрав волосы в конский хвост и надев очки, гляжу на себя в зеркало, после чего снимаю очки, наношу на ресницы немного туши и крашу губы блеском. Затем снова смотрю на свое отражение, вздыхаю и снимаю очки, после чего пытаюсь смягчить макияж. Я хочу выглядеть красиво, но не хочу, чтобы макияж был слишком ярким, и определенно не желаю, чтобы Адам или Шон вспомнили то, как встретили меня в Mayhem.

Когда я выхожу из ванной, все по-прежнему ещё наверху. Автобус представляет собой полнейший бардак из одежды, посуды и мусора повсюду, поэтому я занимаюсь уборкой. Я сложила всю одежду в одну кучу, после чего убрала алкоголь. Выбросила весь мусор, а затем собрала всю посуду и отнесла на кухню и, схватив губку с моющим средством, приступила к работе.

Я мою бокал, измазанный блядской розовой помадой, когда слышу, как кто-то потягивается и зевает в передней части автобуса. Подняв голову, встречаюсь взглядом с Шоном. Он заходит на кухню и облокачивается на стойку рядом со мной, почесывая пятерней коротко остриженные темные волосы.

– Продолжай в том же духе, и мы никогда тебя не отпустим.

Я смеюсь и качаю головой.

– Не думаю, что смогу пережить ещё одну такую ночь. Как вы вообще можете спать под этот храп?

– Думаю, я просто привык к нему, – Шон смеется в ответ.

Он берет кухонное полотенце и принимается протирать бокалы, которые я мою. Вглядываясь в мое лицо, парень произносит:

– Знаешь, я по-прежнему могу поклясться, что где-то видел тебя раньше. В какую школу ты ходила?

Я честно отвечаю ему, так как школа, в которую я ходила, находится в шести часах езды от города, в котором мы сейчас живем, и я чертовски хорошо знаю, что Шон не там встретил меня.

– Хм… а что насчет работы? – спрашивает он. – Ты работаешь?

– Нет, не сейчас. Мои родители много помогают мне. Впрочем, я, скорее всего, буду работать летом.

– Н-да, уверен, в конце концов я всё-таки вспомню, – говорит он.

Только через мой труп!

Когда мы закончили с посудой, он спрашивает у меня, не хочу ли я пойти с ним выпить кофе. Мы уже выходим из кухни, когда я начинаю нервничать.

– Ребята не будут искать нас?

– Не-а, – отвечает Шон, разминая шею. На нем длинные мешковатые шорты и поношенная футболка с принтом группы.

– Скорее всего, они всё ещё будут спать, когда мы вернемся. Кофейня сразу за углом.

Я немного продрогла во время прогулки до кофейни, но Шон был прав – она менее чем в двух кварталах от автобуса, так что мы в два счета туда добрались. Он достает из кармана кошелек на цепочке и подходит к прилавку, поглядывая на меня через плечо.

– Что будешь?

– Оу, не беспокойся, я ничего не хочу.

Впрочем, есть кое-что, чего я бы хотела – не забыть свой кошелек.

– Давай же, выбери что-нибудь, – настаивает Шон. – Здесь все что-нибудь берут, а раз уж ты мне составила компанию – я плачу.

– Ладно, – соглашаюсь, – хм…

Я изучаю вывеску меню на стене, позади барной стойки, а затем улыбаюсь молодой бариста, ожидающей заказ Шона.

– Можно мне, пожалуйста, большой мокко со льдом?

Пока девушка делает мой напиток, Шон изучает пирожные, печенье и маффины через стеклянную витрину.

– Любишь черничные маффины? – спрашивает он у меня.

– Да…

– Мне два черничных маффина, пожалуйста, – заказывает он баристе. Она дает ему два, после чего один из них он отдает мне.

– Еще я бы хотел шоколадный фраппе, средний, – он достает листок из заднего кармана. – И всё по списку с собой. В переноске, пожалуйста.

У девушки занимает целую вечность, чтобы пробить заказ. Набирая его, она держит список перед глазами, а затем передает его другой баристе, которая пишет имена на стаканах и маркирует заказы. Когда наши первые два напитка готовы, Шон забирает их, и мы садимся за столик, вертя в руках маффины.

Поначалу между нами ощущается легкая неловкость. Чтобы как-то заполнить повисшую тишину, я благодарю его за кофе.

– И за маффин, – добавляю я.

– Не за что, – отвечает он. – Ну что, как тебе, всё ещё нравится тусоваться с группой?

Это чертовски хороший вопрос. Сначала было весело, затем не-так-уж-и-весело, затем снова весело, после чего странно, а сейчас в некотором роде спокойно.

– Было интересно.

Шон удивленно усмехается.

– Насколько интересно?

– Ну, уверена, не у многих есть возможность увидеть, что происходит внутри гастрольного автобуса.

– Всё так, как ты себе представляла?

Я снимаю крышку с моего стакана мокко со льдом, чтобы зачерпнуть соломинкой взбитые сливки и съесть их.

– Наверное. То есть… На самом деле, я себе это никак особо и не представляла.

Шон делает глоток кофе, задумчиво вглядываясь в мое лицо.

– Адам рассказал мне, что ты сделала для него.

Он на мгновение замолкает, а затем добавляет:

– Почему ты так поступила?

Когда я удивленно поднимаю бровь, он добавляет:

– Хочу сказать, очевидно же, что ты не фанатка и тебя не интересует перепих с ним или что-то в этом роде. Так почему?

Облизав соломку, я пожимаю плечами и обратно закрываю стакан крышкой.

– Он выглядел так, словно не отказался бы от помощи и… не знаю. Полагаю, я просто почувствовала это.

Шон хихикнул.

– Ты сейчас говоришь, как Адам.

– Господи, не говори мне этого, – шучу я, вызывая смех Шона.

– Адам не так уж и плох. То есть, у него есть свои недостатки, но он неспроста мой лучший друг.

Я улыбаюсь.

– Я просто пошутила. Мне кажется, он довольно хороший парень. Я вчера хорошо провела с ним время.

– Прежде чем ты потребовала, чтобы у него появилась хоть капля достоинства, – усмехается Шон.

– Ну, ему не навредит!

Улыбаясь во весь рот, он встает, чтобы забрать наши напитки.

– Я и не спорю! – посмеивается он. – Меня просто шокировало то, что ты это сказала. Что произошло между вами, когда вы ушли из автобуса?

Я встаю, чтобы взять одну из переносок, заполненную кофе.

– Какое-то время он преследовал меня по городу, а затем мы договорились быть друзьями.

– Серьезно? – Шон одаривает меня странным взглядом.

– Да… а что?

– Нет-нет, ничего.

Он кладет свой напиток в переноску и затем берет два других стакана в руки. Я быстро иду к двери, чтобы придержать её, так как его руки заняты.

– Нет, подожди, что ты хотел сказать? – интересуюсь я.

– В действительности у Адама нет девушек-подруг. Так что… не удивляйся, если он не понимает, что это означает.

Какое-то время мы молча идем по тротуару, когда Шон спрашивает:

– Как ты собираешься заставить его выучить ваш общий предмет?

– Что ты имеешь в виду?

– Я задалбывал его по поводу учебы с… ммм… полагаю, со времен средней школы, – усмехается он. – Если Адам не хочет идти на занятия, он просто не пойдет. То же самое с учебой.

– В таком случае как, черт возьми, он сдал все эти предметы?

Шон пожимает плечами, и я полагаю, для него это имеет не больше смысла, чем для меня.

– Что ж, я здесь не просто так, – говорю я. – Во сколько вы сегодня планируете уехать?

– А который час?

Я достаю телефон из заднего кармана и изучаю черный экран.

– Без понятия. Мой телефон сел.

– Скорее всего, мы планировали отправиться около одиннадцати. Но мне нужно поговорить с Водилой, чтобы быть уверенным.

– Тогда я разбужу Адама, как только вернемся.

Шон улыбается мне так, словно я только что вручила ему выигрышный лотерейный билет.

– Правда?

– Да?

– Ох и весело будет, – смеется он. – Удачки!

Я на цыпочках иду по проходу между кроватями, стараясь не разбудить всё ещё спящих парней. К тому моменту, когда мы с Шоном вернулись, большинство из них уже проснулись, но Адам не входит в их число. Впрочем, как и Майк, отчего мне приходится подавить смешок, когда прохожу мимо его кровати и созерцаю взлохмаченные короткие волосы, по внешнему виду напоминающие взрыв на макаронной фабрике. Миновав его, берусь за дверную ручку, но прежде чем войти, оглядываюсь и вижу, как Шон, чересчур игривый, подглядывает за мной из-за угла. Я хмурюсь и машу ему рукой, прогоняя прочь, после чего вхожу в комнату и закрываю за собой дверь.

Адам услышал, как захлопнулась дверь и простонал:

– Шон, Богом клянусь… если ты не оставишь меня в покое – я заеду тебе по яйцам.

Я подхожу к кровати и гляжу на Адама, уткнувшегося головой в подушку. Он обнажен, от вида рельефности его спины мое сердце стучит как заведенное. Я стараюсь не краснеть.

– Я принесла тебе кофе.

Он отрывает голову от подушки и открывает один глаз. Когда замечает меня, его губы медленно изгибаются в очаровательной улыбке, после чего он начинает смеяться.

– Который час? – в конце концов спрашивает он, небрежно потирая рукой лицо, опершись на локоть.

Я слишком занята попытками не глазеть на него, так что отвечаю не сразу. Когда осознаю, что мне действительно нужно что-то сказать, я откашливаюсь и произношу:

– Полдевятого.

Адам перекатывается на спину и сползает ниже по матрасу, натянув одеяло выше головы.

– Слишком рано для кофе, – бормочет он из-под одеяла.

Я присаживаюсь на край кровати и стягиваю одеяло до носа.

– Думаю, мы должны постараться хоть что-то выучить, прежде чем снова отправимся в путь.

Адам садится в кровати, из-за чего одеяло сползает с его груди на пояс. Он долгое время смотрит на меня, и теперь я уверена, что заливаюсь краской.

– Ты серьезно… – раздосадовано произносит он.

– Да. Именно для этого я и поехала с вами.

– У меня есть идея получше, – возражает он, и мне внезапно становится до смерти интересно, в чем же заключается его идея.

– Ложись рядом со мной. Давай поспим, а учиться будем в машине.

Я прикусываю губу – слишком заманчивая идея. Когда он замечает это, на его лице появляется хитрая улыбка, а темные глаза обличают все неприличные мысли, которые я только что вложила в его голову.

– Ужасная идея, – отвечаю я.

– Лгунья, – ухмыляется Адам.

Я встаю и иду к выходу из комнаты, но он вскакивает с кровати, прежде чем я успеваю открыть дверь, прыгая передо мной в одних трусах. Смеется и хватает меня за плечи.

– Я просто пошутил!

Я хмурюсь.

– Ладушки… не пошутил… но я не это имел в виду.

Я одариваю парня ещё одним хмурым взглядом.

– Хорошо-хорошо, я это имел в виду.

Он так невинно улыбается мне, что я не могу сдержать смех.

– Ты не хочешь стать выпускником?

Адам стонет и опускает руки.

– Хочу.

– Значит, тебе нужно хорошенько поработать. Адам, этот тест в понедельник не будет легким. Зубрение в ночь перед ним не поможет тебе. Не в тот момент, когда ты прогулял столько дней.

Он тяжело вздыхает и потирает глаза, после чего поднимает с пола футболку и натягивает ее на себя.

– Можно я сначала приму душ?

– Только если сделаешь это по-быстрому.

Я возвращаюсь на первый этаж автобуса и зависаю с ребятами, когда Адам выходит из душа в обычной белой футболке и потертых рваных джинсах.

– Шон, – произносит он, вытирая полотенцем волосы, – где мой маффин?

– Твой репетитор съел его! – смеется Шон.

– Я не ела! – кричу в ответ.

– Ты ела или нет черничный маффин этим утром? – спрашивает Шон, озорно указывая на меня пальцем.

Я с вызовом гляжу на него, хватаю рубашку, лежащую на вершине стопки, которую я сложила сегодня утром, и швыряю её в него.

– Докажи!

Все ребята смеются, а Адам широко улыбается, сверкая зубами.

– Ты мудак, Шон, – Адам неодобрительно качает головой.

– Эй! – протестует Шон. – Это она его съела.

– Ладно, давайте покончим с этим, – Адам указывает на меня пальцем.

Я прохожу мимо него, чтобы подняться по лестнице, а он кричит ребятам:

– Ребята, утром она сказала мне «сделать это по-быстрому»!

Они смеются, а я закатываю глаза, не потрудившись оглянуться, чтобы увидеть глупую ухмылку, которая, я уверена, приклеена к его губам. Мой рюкзак всё ещё в спальне, так что я поднимаю его с пола, а затем запрыгиваю на кровать и сажусь по-турецки.

– Итак… ты ещё помнишь, как сопрягать глаголы?

– Oui? – отвечает Адам. – Je pense.

Я широко улыбаюсь, отмечая его правильное, по моему мнению, произношение.

– Хорошо, давай начнем с письма. Над речью мы можем поработать в машине.

К тому моменту, когда в одиннадцать часов мы вместе с ним выходим из автобуса, я чувствую себя довольно отчаявшейся. Ума не приложу, каким образом Адам сдал базовый курс по французскому – он так легко отвлекается, всегда переключается с одной темы на другую. В какой-то момент я, не выдержав, прижала ладони к его щекам, чтобы угомонить этот треп. Когда он замолчал и просто уставился на меня, я произнесла:

– Ты должен скон – цен – три – ро – вать – ся.

Взгляд Адама был прикован ко мне – столь пристальный, что я ослабила свою хватку.

– Если ты не отпустишь меня, – предупредил он, – я тебя поцелую.

Я тут же опустила руки, залившись краской. Он хохотнул и, вернувшись к работе, перевернул страницу. Но после случившегося именно я была той, кто не смог сконцентрироваться. Когда время наконец-то приблизилось к одиннадцати часам, я была благодарна за предлог покинуть эту комнату.

– Мы где-нибудь остановимся перекусить вместе с ребятами? – спрашиваю я у Адама, когда мы идем к его черному Camaro.

– Думаю, да. Если нет, мы с тобой можем остановиться, а потом встретиться с ними уже на месте.

Я бросаю свой рюкзак назад и сажусь на пассажирское сидение. Адам хмурится, глядя на рюкзак и книгу в моих руках.

– Ты же не собираешься всю дорогу учить меня, да?

– Нет, думаю, мне нужен перерыв, – качаю головой.

Он смеется и садится за руль.

– У меня есть хоть какая-то надежда?

Я пристально гляжу на парня: в его прекрасные глаза, непослушные волосы рокера и разбивающую сердца улыбку, от которой умная девушка может отупеть.

– Увидим.