Глава 4

Мадлен умылась холодной водой, но кровь по-прежнему стучала у нее в висках. Ей было ужасно жарко, щеки пылали, невыносимо болела голова. «Он здесь, Господи, он здесь!»

Пять минут назад она и извинившись, вышла из приемной отца и направилась в собственную ванную комнату, располагавшуюся неподалеку. Там она почувствовала себя в относительной безопасности – особенно после того, как закрыла дверь, отделяя себя от того человека. Однако увы, этого показалось недостаточно. Мадлен беспомощно посмотрела на свое мокрое отражение в зеркале.

Рэнсом! Это все-таки случилось! Разве могла она в ту душную, жаркую ночь в Монтедоре представить, что однажды снова встретится с этим человеком – да к тому же в офисе отца?

– Монтедора! – простонал Мадлен, осознавая безвыходность ситуации, в которой оказалась Он поедет в Монтедору вместе с ней! Внезапно все поплыло у нее перед глазами, и она почувствовала, что ей дурно. Мадлен с трудом опустилась на стул.

Сколько раз – в тишине собственной спальни, в успокаивающем, приятном тепле ароматизированной ванны, в сумасшедших дорожных пробках на улицах Манхэттена, в неясном беспокойстве предрассветной полудремы – спрашивала она себя, что же незнакомец делал в Монтедоре полгода назад. И, планируя очередную поездку в эту страну, Мадлен в глубине души боялась, что встретится с ним снова, – хотя и успокаивала себя: вероятность такой встречи минимальна.

Однако в глубине души она хотела встретиться с ним. Ее измучили, извели эротические фантазии, навязчивые воспоминания о той ночи, полной томительного удовольствия. Мадлен Баррингтон жестоко подавляла мысли и мечты о новой встрече с незнакомцем.

Дрожащими руками Мадлен провела по волосам и поняла, что ей необходимо причесаться. Она открыла сумочку и достала серебряный гребень, несколько лет назад подаренный ей матерью. Резкими взмахами руки Мадлен пригладила непослушные локоны.

Тот человек… Он ведь ни капли не изменился. Худощавый, стройный и в то же время на удивление сильный. Конечно, идя на эту встречу, он как следует причесался, но одна непослушная прядка – озорная, выгоревшая на солнце – все-таки упала на лоб. Глаза, опушенные длинными ресницами, оказались более зелеными, чем помнила Мадлен. Правда, сейчас они горели гневом, а не искренней и нежной страстью, как тогда.

Слезы волнения выступили на глазах Мадлен – она вдруг ощутила себя совершенно беспомощной. Она проглотила комок в горле и сделала несколько глубоких вдохов – в конце концов, надо наконец взять себя в руки и успокоиться. «Макияж, – растерянно подумала она, – надо подправить макияж…»

Он выглядел таким же неукротимым и опасным, как и тогда, в Монтедоре, – пожалуй, даже диким для цивилизованного большого города. Мадлен испугалась, что Престону от него достанется…

Престон! Глаза Мадлен в одно мгновение расширились от ужаса, и нервная тяжесть в желудке снова дала о себе знать. Нужно как можно скорее увести Рэнсома от Престона! Да и от отца! Господи, и о чем только она думает, сидя здесь! Как может она прятаться – в тот самый момент, когда этот человек, возможно, рассказывает о ней бог весть что отцу и человеку, за которого она, возможно, выйдет замуж?! Рэнсом не должен оставаться наедине ни с кем из ее близких, до тех пор пока она не выяснит, что с ним делать.

Поправляя макияж, Мадлен гадала, сумел ли Рэнсом ее выследить или же был от сегодняшней встречи в таком же шоке, как она сама. И чего он, собственно, может теперь от нее хотеть? Денег? Влияния и власти? Еще секса? Мадлен изо всех сил сжала край мраморной ванны, пытаясь успокоиться. Нет никакого смысла в том, чтобы, сидя тут, пытаться понять и отгадать, чего хочет этот человек. Надо пойти к нему и все выяснить. Причем не откладывая. Прямо сейчас.

Слегка подкрасив губы, Мадлен глубоко вздохнула, открыла дверь и вышла из ванной, мысленно готовя себя к худшему.

Рэнсом внимательно следил за тем, как Мадлен входит в комнату. В отличие от Престона и Теккери Баррингтона он не удосужился подняться. Теперь она выглядела на все сто, цинично заметил он. В ее походке, выражении лица и во взгляде читались холодность и надменность, которых не было еще пять минут назад. «Да, девочка высший класс», – невольно признал Рэнсом. С любопытством следил он за тем, как непринужденно вступила она в беседу, предложив своему жениху увидеться позже и высказав предположение, что у ее отца много дел, а потому пришло время расстаться.

– Да-да, конечно, – любезно произнес в ответ ее жених.

Интересно, что такая женщина, как Мадлен Баррингтон, нашла в этом типе? Разве только богатство и высокое социальное положение, равные ее собственным.

– Я заеду за тобой завтра в семь, хорошо? – добавил Престон, прощаясь с Мадлен.

– Замечательно, – ответила она с отсутствующим видом.

– Прощаюсь с вами до завтрашнего вечера, сэр. – Престон пожал руку отцу Мадлен.

– М-м-м? – промычал тот в ответ.

– Завтра вечером вы устраиваете ужин, – напомнил ему Престон.

Тот кивнул:

– Да-да, конечно. До завтра.

– Мое почтение, мистер Рэнсом, – сухо проронил Престон и ушел.

– Хороший мальчик, – небрежно бросил Рэнсом – Ты и вправду собираешься за него замуж?

– Вас это не касается, – резко ответила Мадлен и тут же обратилась к отцу: – Нам пора идти, папа. Уверена, у тебя, как всегда, куча дел, а мы уже и так тебя задержали.

– Да-да, конечно, – отозвался Баррингтон и, пытливо посмотрев на дочь, повернулся к Рэнсому: – Весьма рад был встретиться с вами, мистер Рэнсом. Мне приятно сознавать, что моя дочь в надежных руках.

Рэнсом кивнул и поднялся. Он заметил стальной блеск в глазах Баррингтона, когда тот пожал ему на прощание руку и сказал:

– Уверен, вы сдержите свое слово.

– Не беспокойтесь, со мной она будет в полной безопасности, – повторил Рэнсом, жалея о том, что дал Баррингтону обещание. Какого черта он сразу не отказался от этой работы?

Баррингтон, к изумлению Рэнсома, хлопнул его по плечу, потом снова повернулся к дочери:

– Итак, мы ждем вас с Престоном завтра к восьми.

– Я помню, папа. Мистер Рэнсом? – Не дожидаясь ответа, она вышла из офиса отца.

Рэнсом последовал вслед за Мадлен через огромную приемную, к лифту. Она, казалось, больше его не замечала. Нажав кнопку вызова кабины, она не произнесла ни слова, молча уставившись на растущий рядом в огромном горшке декоративный папоротник. Через минуту-другую двери кабины лифта распахнулись и они оказались в роскошной маленькой комнате – по величине она напомнила Рэнсому его первую квартиру. Мадлен повернулась с Рэнсому спиной и нажала кнопку нужного этажа.

– Ну, наконец-то мы одни.

Мадлен вздрогнула и отскочила от Рэнсома, словно боясь, что он на нее набросится.

– Помолчите, – сказала она сухо.

– Но ты…

– Не нужно ничего говорить, – оборвала Мадлен.

Он нахмурился:

– И как же долго мне придется молчать?

– Пока не придем в мой офис.

Рэнсом почувствовал в себе непреодолимое желание позлить Мадлен, вывести ее из равновесия.

– А, понимаю – лениво протянул он. – В твоем офисе есть большая кровать, да?

Он ожидал, что она по меньшей мере закричит на него.

Вместо этого Мадлен смерила его презрительным взглядом:

– Не смешно.

– Точно, совсем не смешно – Рэнсом почувствовал, что больше не может сдерживаться: – Слушай, какого черта а? Что ты вообще о себе воображаешь? Где ты…

– Как ты смеешь разговаривать со мной в подобном тоне? – возмутилась Мадлен, – Кто тебе дал право…

– О каком праве ты говоришь? – заорал Рэнсом.

– Прийти сюда…

– Это моя работа…

– И выслеживать меня!

– Выслеживать тебя! Да кто ты такая, чтобы я тебя выслеживал? Не слишком ли много чести? Откуда я знал, что меня приглашают на работу к тебе? – Рэнсом совершенно не думал о том, что кто-нибудь может их услышать. – Послушайте, леди, ведь вы сами отказались назвать себя. Откуда же я мог знать, что моим очередным клиентом станете именно вы?

– Значит, у меня были серьезные причины не называть себя!

– Ты что, совсем…

– Да как ты смеешь…

Двери кабины лифта внезапно распахнулись, но Мадлен и Рэнсом этого не заметили – продолжали орать друг на друга, забыв, что находятся в большом офисе. Мадлен смертельно побледнела, когда увидела, что перед лифтом стоит добрая дюжина сотрудников, в изумлении глядящих на нее и Рэнсома.

Рэнсом засунул руки в карманы и опустил голову, стараясь успокоиться. Он решил, что может окончательно погубить свою репутацию, если, после скандала с Доби Дьюном, возьмет да и придушит Мадлен Баррингтон.

– Гм, мисс Баррингтон, с вами все в порядке. – обратился к ней один из служащих.

– Да, – стараясь говорить спокойно, ответила Мадлен. Она сжала зубы, пытаясь скрыть гнев. – Все в порядке. Просто небольшие разногласия…

Красивый, хорошо одетый служащий сделал два шага вперед:

– А вы… гм… Этот человек – он, надо полагать, сейчас уйдет отсюда?

Только сейчас, осознав, что юноша может просто-напросто выкинуть его, Рэнсом почувствовал, как к нему возвращается здравый смысл. Он ведь не хотел ни с кем конфликтовать и никого оскорблять. К счастью, мисс Баррингтон уже взяла себя в руки и убедила всех, что помощь и тем более защита ей не требуются.

– Пройдемте в мой офис, мистер Рэнсом?

– Ну разумеется, Мэдди.

Мадлен буквально рот раскрыла от изумления. Неловкая тишина и любопытные, настороженные взгляды преследовали их, пока они шли по коридору, направляясь к ее офису здесь. Разумеется, Рэнсом прекрасно понимал, что никто и никогда не видел Мадлен Баррингтон кричащей.

Ее офис располагался в самом конце коридора. Скромная табличка на двери извещала о том, что Мадлен является вице-президентом компании. Офис по своим размерам походил на нынешнюю квартиру Рэнсома – и был, конечно, роскошнее. Но ничего помпезного, напыщенного в его обстановка не ощущалось. Рэнсом даже почувствовал раздражение оттого, что ему здесь понравилось – красиво, со вкусом обставленная комната.

Надеясь раздразнить ее, Рэнсом кивнул на небольшой диванчик, словно приглашая ее заняться кое-чем поинтереснее разговоров. Как она на него посмотрела! Этот взгляд, исполненный холодный ярости, ударил его не хуже пощечины.

Сказав секретарше, чтобы та не отвлекала ее ни на какие звонки, Мадлен села за стол орехового дерева с бронзовой инкрустацией, жестом приглашая Рэнсома сесть напротив. Теперь, когда их разделял огромный стол, она почувствовала себя несравненно лучше. И уж гораздо более уверенной в себе. Тот чисто сексуальный взгляд, каким он снова ее окинул, заставил ее на какое-то мгновение снова ощутить стыд – но Мадлен с ужасом осознала, что готова ответить ему таким же взглядом.

Наконец-то они остались одни, и теперь она узнает, чего этот человек от нее хочет. Однако никто не решался заговорить первым, и какое-то время они просто сидели и растерянно смотрели друг на друга. Когда первый шок от нынешней неожиданной встречи прошел, оба вдруг почувствовали себя неловко.

Мадлен помнила вкус и запах его тела, помнила каждую родинку и каждый шрам. Знала, что ему нравится в постели, знала, как он двигается и стонет. Она видела его спящим и сама спала рядом с ним. Но больше она ничего о нем не знала. Не знала даже, как его зовут.

– Хорошее место, Мэдди, – проговорил наконец Рэнсом, нарушая затянувшуюся паузу.

– Пожалуйста, не зови меня «Мэдди», – попросила она.

– Почему?

Она растерянно заморгала:

– Потому что так меня никто не зовет.

– Тоже мне причина… – ухмыльнулся он.

– Мне это не нравится.

– Ну-ну…

– Послушай, не забывай: я нанимаю тебя на работу…

– Во-первых, не ты, а твой отец, – поправил он.

– Лучше зови меня «мисс Баррингтон».

Рэнсом чуть нагнулся вперед и отчетливо произнес:

– По правде говоря, мне плевать, что лучше для тебя. Понятно?

Мадлен проглотила слюну. Похоже, этот тип явно не хочет иметь с ней приятельские отношения.

– Судя по твоему поведению в лифте, я поняла, что ты не имеешь ни малейшего представления о том, кто такая Мадлен Баррингтон.

– Я начинаю думать, что никто в целом свете не имеет представления о том, кто же такая Мадлен Баррингтон. Я имею в виду, ни твой отец, ни жених, ни тем более служащие, которым ты платишь.

Мадлен вдруг осознала, что у нее дрожат губы. Она молча прикусила их.

Рэнсом увидел, как слегка исказились черты ее лица – нижняя губа задрожала, – и почувствовал себя последним подонком. Он ведь не хотел ее обижать! Неужели ему требуется подтверждение того, что и она страдает, сидя перед ним? Рэнсому стало неудобно.

– Послушай, – мягко сказал он, – неужели ты не понимаешь, что я пришел сюда ради того, чтобы получить очередную работу, и никак не более? Я понятия не имел о том, кто ты такая, пока не увидел фотографию в офисе твоего отца. – Он слабо улыбнулся, попытавшись представить, что Мадлен ощутила в ту минуту, когда неожиданно увидела его. – Дурацкое совпадение, правда?

Мадлен тяжело вздохнула:

– Не такое уж невероятное. Не у многих американцев были дела в Монтедоре полгода назад…

– Ну да, если только исключить агентов ЦРУ, сотрудников Администрации по контролю за наркотиками, самих торговцев наркотиками, служащих Красного Креста, работников католических миссий и американских военных наблюдателей – пожалуй, все, – сухо признал Рэнсом. – Что вполне объясняет беспокойство твоего отца. Как я понимаю, в последний раз ты была там одна?

– Я вполне могу позаботиться о себе сама. – Мадлен гордо вздернула подбородок и посмотрела на него точь-в-точь так, как тогда, перед дверью его номера.

– Неужели ты до сих пор не поняла, Мадлен, насколько это опасно – идти в номер к человеку, которого ты видела впервые в жизни?

– Кажется, начинаю понимать, – холодно ответила она.

– С тобой ведь могло случиться все, что угодно! И кто бы помог тебе?

– Я очень сожалею о своем поступке.

– Ты сожалеешь о том, что переспала со мной? – возмутился Рэнсом. – Или о том, что сбежала на следующее утро, как последний воришка, не удосужившись даже попрощаться?!

– Но я ведь ничего у тебя не украла! – огрызнулась Мадлен.

– Разумеется, ничего. Да и что мог иметь такой жалкий бедняк, как я, чтобы это понравилось самой мисс Баррингтон? Ну, кроме кое-чего твердого…

Мадлен задохнулась от ярости и вскочила на ноги:

– Хватит!

– Не знаю, как сейчас, а тогда ночью и впрямь хватило.

Мадлен отшатнулась, будто он ударил ее по лицу.

– Ты уволен!

– Ты не можешь меня уволить.

– Ошибаешься. Очень даже могу.

– Рэнсом покачал головой:

– Я заключал контракт не с тобой, а с твоим отцом.

– Тогда почему же не отказался от работы, когда узнал, кто я такая?

Разумеется, подумал Рэнсом, тут она права: ему следовало тотчас отказаться от этого предложения. Но он прекрасно понимал, что не откажется от него ни за что на свете.

– Мисс Баррингтон, я небогат, мне нужны деньги, – солгал он.

– Я заплачу тебе, не беспокойся. Заплачу вдвойне, если ты откажешься от работы.

Теперь у Рэнсома был такой вид, как будто его ударили. Мадлен достала чековую книжку, а Рэнсом в одно мгновение вскочил на ноги и крепко сжал ее запястье. С нескрываемым изумлением Мадлен подняла на него глаза.

– Положи назад, пока я не сломал тебе руку, – буквально прорычал он.

Мадлен медленно разжала пальцы, и чековая книжка упала на пол.

– Уходи отсюда, – медленно сказала она, собрав в кулак все свое мужество, и посмотрела Рэнсому прямо в глаза. – Уходи сейчас же!

Они пристально смотрели друг на друга. Да, решил Рэнсом, уж что-что, а характер у этой женщины имеется. Разумеется, она могла бы пригрозить ему сейчас, сказав о влиятельности своей семьи, упомянув юристов и адвокатов или охранников, работавших в ее офисе. Однако она просто стояла рядом с ним, заставляя подчиниться силе собственного авторитета. Уголки его губ чуть поднялись в невольной улыбке. Молодец!

– Прости, – тихо сказал он, выпуская ее руку. – Я не хотел быть грубым.

– Неужели? – съязвила она.

– Правда. Я ведь очень хорошо отношусь к женщинам. Уж кому это знать, если не тебе?

Мадлен потупилась. Потирая покрасневшее запястье, она повернулась к окну. Значит, ему нужны не деньги. Тогда что?

– Если я не могу тебя уволить, а добровольно уйти ты отказываешься…

– Что тогда? – не дал ей договорить Рэнсом.

– Тогда, думаю, нам следует обговорить некоторые правила поведения друг с другом.

– Ну разумеется, Мэдди.

Он увидел, как напряглись ее плечи, но на этот раз она, очевидно, решила не поддаваться на его провокации.

– Ни о каком интимном контакте между нами не может быть и речи.

– «Интимном контакте»? Потрудитесь, пожалуйста, уточнить, мисс Баррингтон, что вы имеете в виду.

Она нетерпеливо взглянула на него:

– Никаких прикосновений!

– Ну и, разумеется, никакого секса – одуряющего, страстного, сводящего с ума… Правильно я понял?

– Абсолютно. – Она повернулась к нему. – Сможете обойтись без этого, мистер Рэнсом?

– Чувствую, теперь я должен объясниться с вами, мисс Баррингтон. – Он твердо решил высказать ей все, что о ней думает, да так, чтобы она помнила это до конца своей жизни – жалкой, лживой, глубоко противной Рэнсому. – Ты использовала меня и на следующее же утро забыла. Учти, мужчины не любят, когда их забывают и предают, точно так же, как и женщины. В довершение всего ты посчитала, что я слишком ничтожен для тебя – даже для того, чтобы назвать свое имя или по-человечески попрощаться.

– Ты… – начала Мадлен, но Рэнсом не дал ей перебить себя:

– Мэдди, детка, когда я впервые переспал с женщиной, это было… Ну, лет двадцать назад, не меньше. Однако ты оказалась первой, кто поступил со мной так по-свински.

– Я не…

– И, – добавил он, повышая голос, – кажется, ты сейчас намереваешься использовать меня, чтобы подразнить своего балбеса-жениха.

– Он не мой жених! – возмущенно воскликнула Мадлен. – И он не балбес! Как ты смеешь…

– Как смею? А как ты посмела? Мне сейчас абсолютно ясно, что ты уже в самом начале нашей встречи прекрасно знала, что сбежишь от меня на следующее утро, даже не попрощавшись!

Мадлен покраснела.

Ну что ж, не без удовольствия подумал он, слава Богу, у нее хотя бы остался стыд.

– Я… – пробормотала она. – Нет, я не собиралась сбегать от тебя…

– Тогда зачем же ты так поступила? – Рэнсом был непреклонен.

– Потому что… – Мадлен быстро задышала от волнения. – Не важно почему. Теперь уже не важно… – Она опутала голову, не в силах выносить его пронзительный взгляд.

Разумеется, для Рэнсома это имело значение. Однако он согласился бы скорее спрыгнуть с крыши, чем признаться в этом.

– Так вот, мисс Баррингтон, позвольте мне закончить свою мысль. Когда сегодня я узнал, кто вы такая, я поклялся самому себе, что скорее отрублю себе правую руку, чем еще хоть когда-нибудь к вам прикоснусь. Я ясно выразился?

– Да, на сей раз вы объяснились вполне попятно.

Выражения ее лица Рэнсом не видел, однако голос Мадлен был холоден. С удивлением Рэнсом понял, что ожидал возобновления перебранки, взрыва с ее стороны. Сколько раз он рисовал в своем воображении картины встречи с таинственной незнакомкой из Монтедоры! Как мечтал, что он выскажет ей все, что о ней думает. А теперь, наконец сделав это, почувствовал себя опустошенным и разочарованным. Почему? Ведь все в жизни потеряло для него смысл с той самой минуты, когда он увидел ее, сидящую в одиночестве в баре и словно поджидающую его, и только его.

– Ч-черт! – Выругавшись, Рэнсом направился к двери, не желая выносить ее холодность и надменность.

– Стой! Куда ты?

Наконец-то она на него посмотрела!

– Прямиком к чертовой матери.

– Что? – не поняла она.

– Куда-нибудь. В бар. К себе в офис. Не знаю пока…

– Нам нужно обсудить кое-какие детали.

Рэнсом внимательно посмотрел на нее – такая хрупкая, изящная, но сколько в ней твердости и выдержки!

– Еще какие-то правила поведения друг с другом?

– Именно.

Рэнсом тяжело вздохнул, достал из кармана пачку сигарет:

– По-моему, с этим пора заканчивать, – и он закурил, не спросив у нее разрешения.

Скрестив на груди руки, Мадлен сказала:

– Обращаясь ко мне, пожалуйста, будь добр не афишировать, что знаешь меня больше, чем остальные.

– Но откуда мне знать, насколько хорошо знают тебя все остальные, Мэдди? Тот парень у лифта показался мне…

– Мои отношения с другими тебя совершенно не касаются. И от идиотских шуточек на сексуальную тематику я попросила бы тебя отказаться.

Она говорила таким ровным и спокойным голосом, что это снова начинало действовать Рэнсому на нервы. Он почувствовал, что опять готов ее провоцировать, – и ему стало даже смешно.

– Что еще? – И он выдохнул дым сигареты.

– Ты никогда, нигде и никому не расскажешь о том, что произошло между нами той ночью в Монтедоре. Никогда и ни при каких обстоятельствах не намекнешь об этом мне – и уж тем более другим.

Рэнсом прекрасно понимал, насколько все для Мадлен важно и как она может бояться, что он расскажет о ее приключении другим. Разумеется, некоторые не прочь похвастаться своими подвигами – но только Рэнсом к таковым не относился. Впрочем, у него сейчас было слишком паршивое настроение, чтобы разубеждать ее.

– Вижу, ты не слишком хорошо меня знаешь, Мэдди.

– Да, но…

– Никакие «но», – прервал он ее. – Видишь ли, я, конечно, могу пообещать тебе, что больше никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах к тебе не прикоснусь. Я счастлив пообещать тебе, я уже говорил. Но никто и никогда не заставит меня о чем-то говорить – или, наоборот, умалчивать, понятно? Запомни раз и навсегда, Мэдди: я говорю то, что хочу, где хочу и когда хочу. Я думал, что ты уже это поняла. Но если нет – знай.

Она холодно взглянула на него:

– Тогда позвольте мне, мистер Рэнсом, напомнить, что я женщина с безупречной репутацией. И если вы начнете рассказывать обо мне истории, которым, кстати, никто не поверит, над вами станут смеяться.

– Думаешь, мне никто не поверит? – ехидно улыбнулся Рэнсом и снова выдохнул сигаретный дым. – Даже если я перечислю все родинки на твоем теле? Не забыв и ту, маленькую, в форме месяца…

Глаза Мадлен загорелись холодной яростью – той самой, которая так нравилась ему. Помолчав минуту, она решила проигнорировать угрозу и закрыть тему обсуждения.

– Если ты закончил с воспоминаниями, нам лучше обсудить детали предстоящей поездки.

Рэнсом кивнул:

– Веракрус…

– Да, я знаю. Пожалуйста, передай ему, что я с радостью принимаю его любезное приглашение остановиться в президентском дворце. Я не хочу возвращаться в отель «У тигра».

Рэнсом кивнул и, пошарив в карманах пиджака, вытащил конверт и положил его на стол перед Мадлен.

– Это из нашего офиса. Здесь указано точное время рейса в Монтедору, список необходимых лекарств и препаратов, которые ты должна иметь с собой, самые общие инструкции безопасности и номер телефона, по которому ты должна немедленно позвонить в том случае, если что-нибудь случится со мной.

– То есть как – случится с тобой? – не поняла Мадлен.

Рэнсом пожал плечами:

– В случае если меня пристрелят, повесят, отравят и так далее. Позвони по этому номеру – тебя немедленно доставят в безопасное место и не выпустят оттуда до тех пор, пока не пришлют кого-нибудь другого. На мое место…

– Что?! – Глаза Мадлен широко раскрылись. Рэнсом говорил обо всем этом на удивление спокойно – словно о самых обыденных вещах.

– Это стандартная процедура, – пояснил он ей и добавил: – Конечно, если ты не пристрелишь меня сама…

Мадлен прокашлялась, однако решила все же не вступать с ним в словесные баталии.

– Слушай, зачем ты этим занимаешься? Чтобы свести счеты со мной?

Рэнсом нахмурился:

– Моя работа – защищать людей. И никакие приключения с таинственными безымянными блондинками не заставят меня плохо ее выполнять.

Это был довольно жесткий ответ, но, в конце концов, Мадлен сама на него напросилась.

– Понимаю, – спокойно ответила она. – Ну, если ни ты, ни мой отец не хотите уступать, то, надеюсь, ты хотя бы будешь вести себя прилично?

– Приличное поведение не самая сильная моя сторона. – Рэнсом внезапно почувствовал непреодолимое желание уйти из офиса Мадлен как можно скорее. – Мы наконец закончили?

– Да.

– Тогда заеду за тобой послезавтра. В восемь утра. И пожалуйста, не заставляй меня ждать.

– Я буду готова ровно в восемь. – От тона ее голоса, казалось, могли замерзнуть стекла в окнах.

– Хорошо.

Еще какое-то мгновение Рэнсом неподвижно стоял на месте, пристально смотря на Мадлен – невозмутимую, в прекрасном шелковом костюме, с дорогими украшениями, умело наложенным макияжем. По плечам рассыпались золотистые волосы, но выражение лица было высокомерным и холодным. Он внезапно вспомнил, как она лежала рядом с ним, обнаженная, расслабленная и счастливая, светящаяся от наслаждения, – ее густые волосы в беспорядке рассыпались по подушке… и как она, крепко прижав его к себе, умоляла не останавливаться… Рэнсом вздрогнул. Больше всего на свете он хотел пережить такое еще раз. Хотел увидеть, как она, забыв обо всем на свете, отдается страсти и наслаждению. Отдается ему. Он почувствовал, что она нужна ему больше, чем воздух, – и, глубоко и тяжело вздохнув, повернулся и вышел из офиса, не сказав ни слова.

Загрузка...