Бхагавадгита

Санджая сказал:

1. И когда потрясённый Партха

так сидел, проливая слёзы,

преисполненный состраданья, —

ему молвил Убийца Мадху.

Благой Господь сказал:

2. Что за слабость ничтожная в битве

овладела тобой, сын Притхи?

Она в рай не ведёт — к позору! —

тебе, арию, не подобает.

3. Малодушию не поддавайся,

не твоё это дело: ты воин!

Жалость жалкую сердцем оставив,

встань на битву, Врагов Губитель!

Арджуна сказал:

4. Разве смог бы я Бхишму и Дрону,

столь достойных и чтимых старцев,

вот из этого лука стрелою

убивать, о Убийца Мадху?

5. Лучше здесь, в этом мире, просить подаянье,

досточестных наставников не убивая;

их, к добыче стремящихся, если убью я —

этой кровью навек свою пищу измажу.

6. Поразим ли мы их, иль они поразят нас —

Тяжесть равная наши сердца сокрушает!

Вот сыны Дхритараштры стоят перед нами:

их убив, мы убьём в себе жизни желанье.

7. Состраданьем душа моя поражена,

страждет ум в ослепленье, не ведая дхармы.

Где решенье? Где благо? — меня научи же!

Ученик я твой, Кришна! К тебе припадаю.

8. Ибо, пусть я достигну цветущего царства

на земле иль владычества над божествами

всё равно — не смогу никогда заглушить

эту боль, что мне чувства сейчас иссушает.

Санджая сказал:

9. Это слово сказав Хришикеше,

Гудакеша, Врагов Губитель,

«Я не буду сражаться!» — промолвил

и затем погрузился в молчанье.

10. И тогда ему, на Курукшетре

так скорбящему всей душою,

Хришикеша, слегка улыбнувшись,

произнёс, о сын Бхараты, слово.

Благой Господь сказал:

11. Говоришь о вещах ты мудрых,

только жалость твоя напрасна;

ни умерших, ни здесь живущих

мудрецы никогда не жалеют.

12. Разве был Я когда-то не-бывшим?

или ты? или эти владыки?

Так и в будущем все мы, Партха,

бытия своего не лишимся.

13. Словно детство, юность и старость

к воплощённому здесь приходят,

так приходит и новое тело:

мудреца этим не озадачить.

14. Лишь от внешних предметов бывают

зной и холод, страданье и радость;

но невечны они, преходящи:

равнодушен к ним будь, Арджуна.

15. Только тот ведь, кто к ним безучастен,

кто в страданье и в радости ровен,

тот бессмертья достичь способен,

тот мудрец, о мой славный витязь.

16. То, что есть, никогда не исчезнет;

что не есть — никогда не возникнет;

этих двух состояний основу

ясно видят зрящие сущность.

17. То, чем весь этот мир пронизан,

разрушенью, знай, неподвластно;

это непреходящее, Партха,

уничтожить никто не может.

18. Лишь тела эти, знай, преходящи

Воплощённого; Он же — вечен.

Не погибнет Он, неизмеримый:

потому — сражайся без страха!

19. Один мыслит Его убитым,

другой думает: «Это убийца»;

в заблужденье и тот, и этот:

не убит Он и не убивает.

20. Никогда не рождаясь, Он не умирает,

Он не тот, кто, родившись, больше не будет:

нерождаемый, вечный, древний, бессмертный,

Он при гибели тела не гибнет.

21. Тот, кто знает Его неизменным,

нерождаемым, неразрушимым, —

разве, Партха, Он убивает?

разве Он побуждает к убийству?

22. Как одежду изношенную бросая,

человек надевает другую,

так, сносив это тленное тело,

Воплощённый в иное вступает.

23. Знай, мечи Его не рассекают,

и огонь не сжигает, Партха;

не увлажняет Его вода,

Его ветер не иссушает.

24. Нерассекаемый, несожигаемый,

неувлажняемый, неиссушаемый,

неколеблем, знай, этот Вечный —

вездесущий, стойкий, нетленный.

25. Его знают невообразимым,

неколеблемым и неизменным;

потому — ты, таким Его распознав,

сокрушаться уж больше не должен.

26. Но и если Его полагаешь

вечно гибнущим, вечно рождённым —

всё равно, о могучерукий,

ты не должен о Нём сокрушаться.

27. Неизбежно умрёт рождённый,

неизбежно родится умерший;

если ж всё это неотвратимо —

то к чему здесь твои сожаленья?

28. Не проявлено тварей начало,

не проявлено их окончанье,

они явлены лишь посредине:

так о чём же тогда сокрушаться?

29. Чудом кто-то Его увидит,

чудом кто-то другой о Нём скажет,

кто-то третий — чудом услышит;

но Его ни один не знает.

30. Когда гибнут тела, Воплощённый

ни в одном из них не умирает;

это значит: о Нём во всех существах

сожалеть ты, Арджуна, не должен.

31. Также, дхарму свою соблюдая,

ты в бою колебаться не смеешь:

помышляя о долге, сражаться —

это благо для кшатрия, Партха!

32. Когда в битву такую вступает,

исполняется радости кшатрий,

словно дверь приоткрытую рая

пред собою увидел внезапно.

33. Если ж ты эту славную битву

вопреки своей дхарме покинешь —

то, свой варновый долг и славу

погубив, лишь грехом осквернишься.

34. Твоё имя хулить и бесславить

будут люди не переставая;

благородному же бесславье

отвратительней даже смерти.

35. Колесничие могут подумать,

что ты в бой не вступил, испугавшись;

те, кто прежде тебя почитали,

презирать тебя станут, Партха!

36. А враги, над тобой потешаясь,

слов обидных не пожалеют,

силу, доблесть твою ругая;

что ж больнее, скажи, чем это?

37. Победив — насладишься ты царством;

коль убьют тебя — рая достигнешь;

так не медли — скорей решайся!

Подымайся на битву, сын Кунти!

38. Уравняв с пораженьем победу,

с болью — радость, с потерей — добычу,

начинай свою битву, кшатрий!

И тогда к тебе грех не пристанет.

39. Эту мысль рассужденьем изведав,

распознай теперь в практике йоги;

этой мысли усильем, Партха,

ты разрушишь все узы кармы.

40. То, что сделано, здесь не гибнет,

здесь помех на пути не бывает;

этой дхармы даже частица

от великого страха избавит.

41. Превращённая здесь в решимость,

мысль единственна, радость Куру;

мысли ж тех, кто решимостью беден, —

нескончаемы, многоветвисты.

42. Речь иная слышна от безумцев,

похотливых, стремящихся к раю,

погружённых лишь в слово Веды,

«Больше нет ничего» — говорящих;

43. их ученье цветисто, но тщетно:

совершением многих обрядов

оно к власти стремится, к усладам,

а ведёт лишь к цепи рождений.

44. Те, кто этим свой ум погубили,

к наслаждениям чувств привязавшись,

никогда не достигнут самадхи —

равновесия мысли активной.

45. На три гуны направлены Веды:

отрешись от трёх гун, Арджуна!

Будь недвойствен, чужд обретенью,

полон саттвы, всегда обуздан!

46. Если людям полезен колодец,

изобильно водою текущий,

то и в Ведах не меньше пользы

для разумного брахмана, Партха.

47. Лишь на действие будь направлен,

от плода же его отвращайся;

пусть плоды тебя не увлекают,

но не будь и бездействием скован.

48. От привязанностей свободен,

в йоге стоек, свершай деянья,

уравняв неудачу с удачей:

эта ровность зовётся йогой.

49. Когда мысль успокоена в йоге,

она действия все превосходит;

цель поставь пред собой — йогу мысли;

кто к плодам устремляется — жалок.

50. Равновесие мысли бесстрастной

злых и добрых деяний не знает;

устремляйся же к йоге, Арджуна!

Йога — это в деяньях искусность.

51. От плода отвратившись деяний,

в йоге мысль свою обуздавши,

разорвав цепь смертей и рождений,

мудрецы достигают покоя.

52. И когда твоя мысль осилит

заблуждений поток многоводный,

ты тогда ощутишь безразличье

ко всему, что услышишь иль слышал.

53. Равнодушную к слову Веды,

когда мысль ты свою неподвижно

установишь, Партха, в самадхи, —

это значит, ты йоги достигнешь.

Арджуна сказал:

54. Целиком погружённый в самадхи,

нерассеянный мыслью — каков он?

Стойкий в мудрости — как говорит он?

Как сидит он? Как ходит подвижник?

Благой Господь сказал:

55. Если муж себя очищает

от страстей, проникающих в сердце,

пребывая в себе, рад собою,

это значит: он в мудрости стоек.

56. Неколеблемый сердцем в страданьях,

в удовольствиях не вожделея,

кто без страсти, без гнева, без страха —

вот молчальник, чьё знание стойко.

57. Отрешившийся от вожделений,

кто не радуется, не тоскует,

обретая благое иль злое, —

вот подвижник, в мудрости стойкий.

58. Кто все чувства, от их предметов

отвлекая, вовнутрь вбирает,

словно члены свои черепаха, —

вот подвижник, в мудрости стойкий.

59. От того, кто лишён ощущений,

отступают всех чувств предметы,

остаётся к ним жажда, но Высшее

созерцающий — жажду теряет.

60. Ибо даже у мудрого мужа,

у подвижника даже, сын Притхи,

эти бурные чувства силой

похищают нестойкое сердце.

61. Пусть сидит обуздавший чувства,

обо Мне лишь одном помышляя;

ведь кому эти чувства подвластны —

тот подвижник, в мудрости стойкий.

62. Тот бывает к предметам привязан,

кто их часто в уме вращает;

за привязанностью вожделенье

наступает, гнев порождая.

63. Гнев, возникнув, ведёт к ослепленью,

ослепление — память губит,

гибель памяти — мысли гибель,

вместе с ней — человек погибает.

64. Победивший себя, свои чувства

власти атмана подчинивший,

отрешённый от гнева и страсти,

человек чистоту обретает.

65. С чистотой для него приходит

от скорбей всех освобожденье:

ведь в уме просветлённом вскоре

установится мысль недвижно.

66. У того, кто не стоек в йоге,

созерцания нет, нет и мысли;

для того, кто лишён созерцанья,

гибнет мир, а за ним и радость.

67. Ибо если подвижные чувства

за собой увлекают сердце,

они мудрость его уносят,

словно лодку на озере — ветер.

68. Это значит, могучерукий,

лишь тогда будет стойкой мудрость,

когда муж свои чувства заставит

от предметов всех отвернуться.

69. Когда ночь для существ наступает —

тогда бодрствует зрящий муни;

но едва они все проснутся —

засыпает подвижник стойкий.

70. Океан полноводные реки

принимает, но сам недвижен;

тот, в кого так впадают желанья,

остаётся, бесстрастный, в покое.

71. Только тот, кто, отбросив желанья,

пребывает без вожделений,

без стяжаний, без самости, Партха, —

этот муж покой обретает.

72. Это — Брахмана состоянье,

кто достиг его — тот не погибнет;

пребывая в нём даже в час смерти,

входят йогины в Брахманирвану.