Бичеватель

Глава 1

Длинные нечесаные волосы блондинки навели меня на мысль, что она немало потрудилась над своей внешностью: веки ее припухли, на полных губах – ни следа губной помады. Разумеется, без лифчика. А впрочем, кто ж нынче носит лифчики, особенно в возрасте не больше восемнадцати? Секретарша казалась совсем юной и смертельно скучала. Пока не появился я.

– Мистер Блум сейчас примет вас, мистер Холман. – Девушка одарила меня бесхитростной улыбкой, под стать невинности своего кукольного личика.

Я вежливо поблагодарил и вошел в кабинет Джорджа Блума. Но он не потрудился даже приподнять свою тушу из кресла, ограничившись в качестве приветствия лишь взмахом пухлой руки. Джорджу уже за шестьдесят, пришло мне на ум, и где-то после сорока лет в Голливуде он стал одним из трех крупнейших независимых кинопродюсеров.

– Ты чертовски долго добирался, Рик! – недовольно буркнул великий продюсер.

Я пожал плечами:

– Пробки. На днях собираюсь купить бульдозер.

– Конечно же изготовленный на заказ и сиреневого цвета двух тонов? – Джордж постучал по столу кулаком. – Посмотри-ка сюда!

На первый взгляд обе фотографии на столе не имели между собой ничего общего. На одной была изображена поразительная красавица с длинными черными волосами; зачесанные назад с высокого лба, они ниспадали на плечи волнами мелких кудряшек. Чувственный изгиб полной нижней губы восхитительно контрастировал с незабываемым, почти неземным взглядом больших, выразительных глаз. Лицо отчего-то казалось смутно знакомым, но мой банк данных не мог отыскать нужного имени.

Со второй фотографии смотрела изможденная женщина, видимо лет на десять старше первой и явно переставшая получать удовольствие от жизни. Прямые спутанные волосы неопрятными прядями свисали на плечи; в пустых, опухших глазах застыла полная отрешенность. Лицо избороздили глубокие морщины, а на полных губах застыл немой упрек и внутреннее отчаяние.

– Лицо молодой леди я почти узнал, – сказал я Блуму. – Но другое… Та, которой оно принадлежало, она что, прямиком из больницы?

– Это Флер Фалез! На обоих! – Указательный палец продюсера сердито уперся в первый снимок. – Первая сделана три года назад. Эта, – Джордж ткнул на второй снимок, – сделана позавчера. Сразу после того, как она упала или бросилась со скалы рядом со своим домом в Малибу.

Я придвинул кресло и сел.

– И что, происшествие не попало в газеты?

– Ты чертовски прав, но только потому, что, обнаружив исчезновение Флер, Арлен сразу сообразила позвать меня. И тем не менее, когда мы снова поднялись на вершину скалы, там уже очутился один из любителей подсматривать. За негатив второй фотографии мне пришлось отдать двести долларов.

– Мисс Фалез сильно пострадала?

Джордж покачал головой.

– Спаслась чудом. Флер упала в пропасть глубиной двести футов, но примерно в двадцати футах под обрывом есть маленький выступ, не больше пары футов в ширину. Не спрашивай, почему она не спрыгнула прямо вниз, потому что я не знаю. К счастью, от удара Флер потеряла сознание, и, когда мы с Арлен добрались до вершины, она все еще лежала на выступе.

– Арлен? – переспросил я.

– Арлен Доннер, ее секретарь. – Блум нетерпеливо взмахнул рукой. – Черт возьми, Рик! Флер только тридцать два года, но на этой фотографии ей легко можно дать все шестьдесят.

– В чем состоит твой интерес? – спросил я. – То есть, вернее, зачем понадобился тебе я?

Блум медлил с ответом. Его правая ладонь сначала в нерешительности погладила двойной подбородок, затем осторожно прошлась по сверкающему куполу лысой головы. Образ Джорджа Блума, проникшегося – даже на время – состраданием к кому-то, кроме себя, выглядел не только ново, но просто невероятно.

– Позволь мне рассказать о Флер Фалез, – наконец произнес он.

– Позволь мне попытаться остановить тебя! – возразил я. – Давай начнем с ее настоящего имени. Флер Фалез – в жизни не слышал более неорганичной комбинации.

– Тем не менее имя и фамилия подлинные. – Джордж тихо рассмеялся. – Продюсер нашел ее в глуши Оклахомы, семнадцатилетнюю и неиспорченную, что для парня с комплексом Лолиты оказалось непреодолимым соблазном. Поэтому он подписал с ней грошовый контракт и привез в Голливуд, как привез бы любую другую миленькую девчушку со свежей мордашкой, но без заметного таланта. Следующие два года он подкармливал Флер маленькими ролями в третьеразрядных фильмах, которые показывают только на мусорной свалке ночного телевидения.

– Но полагаю, это телевидение убеждает со всей очевидностью, что ты все еще жив, – с готовностью поддержал я. – Никто не умирает, пока по телевидению идет ночное кино.

Сердитым взглядом Джордж призвал меня к молчанию и продолжал:

– Затем один ненормальный выкупил ее контракт и одновременно принес продюсерам большую жирную прибыль. Он оказался настолько безумен, что дал Флер второстепенную женскую роль в фильме «Войди в темноту». – Блум скорчил выразительную гримасу. – Остальное – уже достояние истории. Малышка Флер отняла картину у двух главных звезд! Через три месяца она вышла замуж. Курт Варго играл в фильме мужскую роль второго плана и утонул в середине их медового месяца на Гавайях. Какое-то время Флер была совершенно разбита, но в конце концов осушила слезы и вернулась на съемки фильмов.

– Помню, – сказал я.

Блум простер над столом большие руки, а его жирное лицо светилось ярким огнем воспоминаний.

– Она превратилась в легенду, Рик. Последующие пять лет одно только имя Флер в огнях над входом в кинотеатр гарантировало аншлаг. И самую большую в своей жизни ошибку она совершила, выйдя во второй раз за Тео Олтмена.

– Он, конечно, не Хьюстон, – согласился я, – но имеет репутацию крепкого режиссера. Кажется, его прозвали Бичевателем или чем-то в этом роде?

– Потому что вместо бича у него язык, – рявкнул Блум. – Через очень короткое время работающие с ним люди выражают пожелание, чтобы он пользовался кнутом – это куда менее болезненно. Сразу после свадьбы Олтмен снял Флер в своем фильме, но картина тихо приказала долго жить. Годом позже они попробовали снова. На съемках с Флер случился нервный срыв. Восемнадцать месяцев она провела в частной лечебнице, и за все это время Олтмен ни разу не пришел ее навестить. Как только врачи сказали, что Флер поправилась, Олтмен развелся с ней, ублюдок! Ради возвращения Флер затеяла даже постановку пьесы на Бродвее, но во время репетиций свела всю труппу с ума вечной неуверенностью в себе. Пьеса сошла со сцены через неделю и уже вдали от Бродвея.

Флер понадобилось два года, чтобы набраться смелости и предпринять новую попытку воспрянуть. Она сделала фильм с итальянским режиссером, в то время очень знаменитым – Морганти, – и, надеюсь, он сейчас там, где ему самое место: моет тарелки! Критика назвала фильм катастрофой. Он шел в паре кинотеатров страны примерно неделю, затем исчез с экранов. Флер вернулась в свой уединенный, безумный дом на вершине скалы и с тех пор не покидает его.

– Ходили слухи о серьезном романе с каким-то крупным промышленником, – заметил я.

– Был такой, – кивнул Блум. – Харви Линдерман. Король недвижимости и трижды неудачник в брачной игре. Одно время их роман бурно развивался, потом наступило внезапное охлаждение. Не знаю почему. Во всяком случае, Линдерман Флер не пара; он искал в ней только некий символ своего статуса, а Флер не нуждалась в его деньгах.

– Итак, – вздохнул я, – я выслушал краткую историю жизни Флер Фалез, рассказанную Джорджем Блумом. Может, вернемся к моему первому вопросу: в чем твой интерес во всем этом и зачем понадобился я?

– Я сотрудничаю с Флер большую часть ее профессиональной жизни и в некотором роде привязался к ней. – Тяжелые подбородки Блума слегка порозовели. – Ладно уж, так и быть, признаюсь: я тот самый продюсер, который первым обнаружил ее в захолустном городке.

– Западаешь на малолеток? – усмехнулся я. – Судя по играющей в девочку секретарше, твои вкусы совсем не изменились!

– Сейчас все больше в мыслях, Рик. – Он слабо усмехнулся в ответ. – Старые привычки умирают медленно!

– Но ты ответил только на половину моего вопроса, – сказал я. – При чем тут я? Судя по твоим словам, Флер Фалез нуждается скорее в медицинской помощи.

Джордж нетерпеливо качнул головой.

– Я знаю Флер, как никто, и говорю тебе – внутри она из закаленной стали. Позавчерашнее происшествие – не случайность. Если она сама бросилась со скалы, у нее должна быть чертовски серьезная причина. И я хочу, чтобы ты выяснил эту причину, Рик!

– Не уверен, что могу помочь в такой ситуации, – с сомнением заметил я. – Может, ей нужен психоаналитик.

– Но возможно тут и другое, – проскрипел Блум. – Кому-то очень понадобилось скинуть Флер со скалы!

– Полагаешь, попытка убийства?

Он медленно покачал головой из стороны в сторону, словно старый бык, запертый в маленьком загоне.

– Как на духу, Рик, – не знаю. Но думаю, такая вероятность не исключена. И по моему убеждению, только ты в состоянии найти разгадку и держать язык за зубами. Разумеется, это деловое предложение, и я с радостью оплачу любой присланный тобой счет, но прошу, окажи мне услугу, Рик.

– Это может оказаться дорогостоящей тратой твоего времени, – сказал я. – С чего начинать?

– С места, где все произошло, – поспешно ответил Блум. – С ее дома. Сейчас при Флер неотлучно находится профессиональная сиделка, и я не уверен, пустит ли она тебя к ней, но Арлен поможет. Она работает у Флер уже три года и очень предана ей.

– Арлен Доннер, личный секретарь? – уточнил я.

– Да. Час назад я позвонил ей и предупредил о твоем приезде. Оставайся в ее доме сколько хочешь в качестве гостя, Рик; проблем не будет. Знаешь, как его найти?

– В Малибу, – сказал я.

– Единственный в своем роде безумный дом! – с невольным восхищением воскликнул Джордж. – Выстроен у самого края скалы с видом на Малибу. От одного взгляда из окон гостиной у меня кружится голова! Флер всегда боялась непрошеных гостей, поэтому напичкала особняк системами безопасности, и теперь он – ну просто электронная крепость. В стене у ворот телефон. Когда приедешь, позвони в дом, и Арлен тебе откроет. Дорога ведет прямо в гараж, но не беспокойся о выезде. Весь чертов пол гаража – поворотный круг, поэтому, если захочешь уехать, только нажми кнопку, и пол будет поворачиваться, пока автомобиль не станет радиатором на дорогу.

– А когда выйду из гаража? – спросил я. – Покачусь на американских горках до самого дома?

Блум вежливо захихикал.

– Страшновато только в первый раз, Рик. Потом привыкнешь.

– Еще один вопрос, – сказал я. – Если, по-твоему, кто-то сбросил Флер со скалы, то, может, тебя осенило заодно, кто именно?

Джордж схватился за один из подбородков и потискал его пальцами, словно в любой момент собирался устроить самосожжение и хотел убедиться, что консистенция подходящая.

– Если бы только знал, Рик, сам бы отыскал ублюдка! Как я уже сказал, считай это возможностью, которую нельзя игнорировать.

– Вы близко общались все эти годы с Флер Фалез?

– Насколько Флер позволяла мне, – ответил Блум. – Я все еще ощущаю за нее ответственность, с тех самых пор, как вытащил ее из Оклахомы и привез на побережье. – Он виновато улыбнулся. – Полагаю, в глазах Флер я – что-то вроде отца: человек, к которому обращаются в беде, но в остальное время избегают, потому что он чертовски надоедлив!

– Когда вы последний раз виделись перед ее падением со скалы?

Блум демонстративно задумался.

– Месяца два-три назад. Флер тогда только что поняла: она нужна Линдерману всего лишь как символ его статуса, и хотела узнать мнение постороннего. То есть мое.

И ты с ней согласился?

Разумеется! Тип вроде Линдермана – последнее, в чем она тогда нуждалась.

– Как она в то время выглядела? – с искренним интересом спросил я. – Как на второй фотографии?

– Совсем не так плохо. Правда, какой-то немного поникшей, усталой, но, думаю, тут была причина – предстоящая тяжесть решения о разрыве с Линдерманом.

Я взглянул на Блума.

– Собираешься в рождественские праздники играть на студии Санта-Клауса, Джордж?

Глаза продюсера холодно блеснули, однако он изобразил на лице искусственную улыбку.

– Может быть, мой интерес к Флер выглядит весьма нетипично. Но у меня к ней особое отношение; всегда было так и всегда будет.

– Трудно поверить, что под всем этим жиром скрывается сердце! – восхитился я.

– Не стесняйся, оскорбляй меня сколько угодно, Рик, – прорычал Блум, – особенно теперь, когда взялся за работу. Если добьешься положительных результатов, то даже назначу для твоих оскорблений постоянное время в моем кабинете. Провалишь дело – пеняй на себя, и, черт возьми, я буду не я: тебе больше не работать в этом городе!

– Силенок не хватит, Джордж! – тихо произнес я.

– Возможно. – Продюсер опять любовно погладил свою лысину. – Но я очень постараюсь, обещаю.

– Ладно. – Я встал с кресла. – В моих правилах – хорошие отношения с клиентом. Это облегчает работу. Так я всегда говорю. А что всегда говоришь ты, Джордж?.

– Иди ты… – ласково сказал Блум и сгорбился в кресле, ожидая моей реакции.

– Не вставай, – великодушно разрешил я. – Сам найду дорогу. И не забудь сказать «до свидания» своей внучке в приемной.

Когда через несколько секунд я подошел к столу, лицо ее озарила теплая улыбка. Улыбнувшись ей в ответ, я подумал, что она кажется милой девочкой и, пожалуй, лучше не доверять словам Джорджа насчет того, что все происходит только мысленно. Секретарша наклонилась ко мне, позволив натянуться блузке под гибким напором молодых грудей.

– Очень надеюсь, что Флер Фалез поправляется, – еле слышно произнесла она. – Мистер Блум мне все рассказал – какой ужас! – Теплая улыбка стала еще более открытой. – Но я знаю, он в вас очень верит, мистер Холман.

Существовала слабая вероятность, что она так же наивна, как выглядит. А вдруг? Я рассудил, что попытка не пытка, и тут же испробовал на ней холмановские чары.

– Как приятно слышать подобные слова из ваших уст, – заговорил я, источая обаяние изо всех пор. – Понимаю, как тяжело мистеру Блуму: ведь он устроил будущее Флер Фалез и все такое.

Глаза девушки расширились.

– Ну разве не ужасно? – перешла она на доверительный шепот. – Мистер Блум говорит, что сценарий великолепный, написанный исключительно для нее, на главную роль приглашен Виктор Эмори, а режиссером – Дуайт Кезнер. И это будет величайший фильм-возвращение в истории кино. Но сейчас, со всеми этими проблемами… – Девушка эмоционально моргнула, и я деликатно перевел глаза на крепкие маленькие грудки, созерцая стыдливое давление сосков на блузку. – Знаете, иногда мне так жалко бедного мистера Блума, что я готова все бросить и разрыдаться.

– Жизнь – тяжелая штука, – ответил я.

– Да? – Девушка казалась слегка ошеломленной, но для своего возраста она имеет полное право, подумал я.

– Прекрасно вас понимаю, – продолжал я. – Временами от одной мысли о Джордже Блуме у меня сжимается все внутри.

– О да! – Теплая сочувственная улыбка вновь вырвалась наружу.

– Джордж предлагал вам сниматься? – как бы между прочим спросил я.

– Этого не понадобилось. – В голосе блондинки звучала милая девичья невинность. – Видите ли, мне нравится с ним спать.