Битва

ТЕПЛИЧНЫЕ РАСТЕНИЯ

Менискус забился в уголок Молла, точно ботаник на школьных танцульках. Даже не соизволив объяснить причины и не сделав записи в лабораторных отчетах, доктор Бальдино вернула его в игру. Теперь он вновь обрел способность ощутить ее всеми своими чувствами. Наконец-таки мог погрузиться в нее. Но первые несколько попыток чуть не свели его с ума. Все вокруг дышало новым знанием, и Менискус уже совершенно не понимал, какие точки зрения принадлежат его собственному телу, а какие вирусам. Пограничная полоса между его телом и вирусами стала топкой и непредсказуемой.

Доктор Бальдино по-видимому потеряла к нему всякий интерес. Когда жизни Менискуса угрожала опасность, она следила за ним денно и нощно, но остальное время казалась погруженной в собственные мысли, встревоженной и подавленной. А поскольку Сияющего она на дух не переносила, то старательно отводила глаза от аквариума. Менискус пребывал в полном замешательстве. Прежде доктор Бальдино смотрела на него, а он никак не реагировал, сейчас ситуация изменилась с точностью до наоборот.

— Ей даже в голову не приходит, что мы тоже люди, — произнес Сияющий, заметив, куда именно направлено внимание Менискуса. — А мне-то, дураку, казалось, что женщины — чувствительные создания, обладающие развитой интуицией.

Доктор Бальдино вошла в лабораторию как всегда встревоженная и подавленная, послала Наоми за охлажденным кофе с молоком, после чего, даже не удостоив взглядом обоих мужчин, принялась переставлять лабораторные камеры так, чтобы они не снимали ее терминал. Сияющего она или не услышала, или просто сделала вид, что не слышит. Она подключалась к «babyshop.com».

— Обычно в присутствии других людей не принято заниматься личными проблемами, но с собаками можно не церемониться, — пробурчал Сияющий. Менискус вынужден был согласиться: сегодня доктор Бальдино и впрямь вела себя довольно загадочно.

— Хочу выразить свое недовольство вашей службой, господа, — произнесла доктор Бальдино, обращаясь к возникшей на экране крохотной загорелой блондинке. — В начале этого месяца я посещала ваш магазин и испытывала тренажеры, в то время как мои сотрудники пытались связаться со мной. Вызов заблокировал ваш РОВ, в результате чего я не сумела вовремя попасть в лабораторию и предотвратить аварийную ситуацию.

Карликовая девчонка нахмурилась.

— Приношу свои извинения, доктор Бальдино. Этого не должно было случиться, если только вы предварительно не затребовали замок защиты. Давайте я взгляну на ваш файл и посмотрю, смогу ли я найти причины данного недоразумения.

Менискус смотрел, как Бальдино выстукивает ногтями барабанную дробь по консоли «И-МИДЖа».

— Да уж, извольте. Это происшествие ввергло меня в пучину неприятностей. Если вы не пообещаете, что подобный инцидент больше никогда не повторится, я буду вынуждена обратиться к другой службе.

— Прошу вас, проявите капельку терпения, я как раз проверяю записи… Ага, нашла! Послушайте, в тот самый день вы обратились с просьбой отключать все ваши вызовы во время посещения нашего магазина. Поэтому наш РОВ, должно быть, и отменил все ваши вызовы.

— Но я никогда о подобной услуге не просила!

— Так, давайте-ка посмотрим. Авторизация была получена с вашего адреса в Парамусе. Могу я узнать ваш пароль?

— Пароль? — Брови доктора Бальдино взлетают вверх от удивления, она кажется расстроенной. — Но я не давала никакой авторизации. Мой пароль «Бонус».

— Да, как раз его мы и получили. Им воспользовались, чтобы подтвердить запрос о конфиденциальности. Вы случайно не сообщали кому-нибудь ваш пароль?

— Нет!

— Вы его куда-нибудь записывали?

— Нет-нет, конечно же, нет. Так зовут мою дочь, поэтому нет необходимости записывать ее имя, чтобы запомнить пароль.

— Что ж, по всей вероятности, кто-нибудь об этом догадался. Мы удалим код конфиденциальности, что означает, что вас можно беспокоить, когда вы посетите «babyshop.com». Хотите изменить пароль?

— Да. Непременно.

— Заполните эту форму и вышлите нам, я активирую ее тотчас же, доктор Бальдино.

— Спасибо. У меня в голове не укладывается, как такое могло произойти.

Меднокожая лилипутка скривилась в сочувственной гримаске.

— Уверена, никто в «babyshop.com» не несет за это ответственности, но в качестве любезности, в свете причиненного вам неудобства мне хотелось бы предложить вам дополнительный осенний закрытый просмотр. Вы собирались заказать что-нибудь особое сегодня?

— Вообще-то да. Да, собиралась. У меня есть коды на Арни Хеншоу, так что мне хотелось бы взглянуть на наших возможных детей…

— Великолепно, мне удастся устроить это для вас. Потребуется некоторое время, чтобы подготовить модели. Не хотите ли пока взглянуть на отчеты о «Шествии»? Или лучше подключить вас к рекламному пакету мистера Хеншоу, пока у нас не будет все готово?

Все это время СЕ крутил заднее колесо велосипеда, наполняя аквариум монотонным щелканьем, вгонявшим Менискуса в сон. Сияющий отпустил колесо и встал. Он смотрел на доктора Бальдино и беззвучно хохотал, по лицу катились слезы, грудные мышцы напряглись. К этому времени она взгромоздила ноги на видеопульт, и после предложения карликовой девицы ее рука устремилась вниз — скорее всего доктор Бальдино даже сама не заметила этого движения. Сияющий все смеялся и смеялся, но Менискус смерил его осуждающим взглядом. Он не видел в происходящем ничего забавного. Менискус приблизился к доктору Бальдино так близко, как только мог через разделявшее их плексигласовое стекло, и пожирал ее глазами. Вот если бы она еще и разделась…

На экране появился рекламный видеоролик Хеншоу. Зазвучала мелодия его нового сингла — Сияющий принялся покачивать головой в такт.

— Интересно, что за жалкий придурок сочинил это вместо него, а сам прозябает в безвестности? — заметил он. Однако смеяться перестал.

Раздался голос за кадром, принадлежащий Хеншоу. Он стал обрабатывать слушателей этакой рэпперской фугой из своих многочисленных интеллектуальных достижений и политически благонадежных деяний, в то время как мелькавшие на экране образы действительно хватали за живое. Фильм начался с отрывков из музыкальных видеоклипов и художественных фильмов, в которых этот человек исполнял главные роли, затем плавно переключился на реальную жизнь. Вот Хеншоу спускается по поверхности движущегося ледника. Вот он демонстрирует доселе неизвестные техники разбивания кирпичей в монастыре Шаолиня. Отбивается от акулы рядом с Большим барьерным коралловым рифом. Акула стиснула его руку в зубах и увлекала за собой в океанские глубины, когда изображение внезапно оборвалось.

Сияющий вздрогнул и вцепился в свою правую руку, словно на мгновение вдруг слился в единое целое с тем борющимся человеком из видеоролика.

Вскоре музыка изменилась, снова появилось изображение. Хеншоу, покрытый кровью, с широкой ухмылкой вытаскивает из воды мертвую акулу, свой трофей. История сражения была представлена в виде нескольких стремительно сменявшихся кадров — Хеншоу оседлал тварь и снова и снова погружал нож в голову и тело, пока она не перестала трепыхаться. Сияющий издал тихий, пронзительный звук и вытаращился на экран.

Но рассказчик уже перешел к восхвалению превосходных навыков Хеншоу в поединке мано а мано, лицом к лицу.

Всем другим техникам Арни Хеншоу предпочитает удар «Дим Мак», тайный восточный способ вывести из строя противника или даже убить его. Используя этот секрет и тонкую энергию меридианов человеческого тела, можно нарушить энергетический баланс соперника. Суть удара заключается в том, что вы просто прикасаетесь к человеку, проходит день или неделя — тот человек внезапно умирает.

Что ж, убийство никогда не входило в планы Арни Хеншоу, но известны такие случаи, когда его соперники теряли сознание после его, казалось бы, совершенно безобидного прикосновения. Не то чтобы он не мог выйти на поединок с лучшими бойцами…

Последовала комбинация кадров, сделанных во время поединков, на которых Хеншоу, выставив на обозрение свое накачанное и почти обнаженное тело, одерживал победы над соперниками. Сияющий издал такой звук, словно его сейчас стошнит.

— Вот что мне предложили в обмен на вашу смерть, — сказала доктор Бальдино, повернувшись к здоровяку. — Если учесть, что я никогда не горела желанием взвалить на свои плечи ответственность за вашу жизнь, то мне кажется, я помогаю вам уже тем, что просто держу вас здесь. Не кажется ли вам, что с вас причитается несколько ответов?

Сияющий вытер тряпкой руки и встал. Он метнул один из своих длинных, напряженных взглядов в доктора Бальдино, а точкой послужила протяжная отрыжка. Бальдино передернулась от отвращения.

— Не дождешься. Эй, я уже сделал тебе предложение. Я получаю свободу, ты — мою сперму. Больше не о чем и базарить.

Они молча смотрели друг другу в глаза.

— Что ж, — наконец сказала доктор Бальдино. — Кажется, я знаю, какой ответ мне дать мистеру Хеншоу. Поскольку вы, очевидно, свою жизнь ни во что не ставите.

— Ну уж нет. Это вы ни во что не ставите свою дырку, — сказал Сияющий.

Менискус больше не мог сдерживаться.

— Ты грубиян! — закричал он и вскочил с кровати.

Сияющий смерил его предостерегающим взглядом, словно напоминая, чем все закончилось в прошлый раз, когда Менискус попытался защитить честь доктора Бальдино. Менискус отвернулся и принялся яростно чесать заднюю сторону шеи.

Доктор Бальдино сокрушенно покачала головой.

— Грустно смотреть, во что превратились вы и весь ваш вид, — сказала она. — Тепличные растения. Мне искренне жаль вас. Очень хотелось бы помочь, но я просто не могу позволить вам уйти. Вы умрете. А что касается вашей спермы, что ж… послушайте, я весьма сожалею, что вы оказались в подобном положении, но я не вправе дать вам возможность воспроизвести ваши гены. Вам ничего не остается, кроме как признать, что вы — эволюционный тупик. Женщин привлекают известные имена. Нас окружает жестокий мир, и нам придется действовать в соответствии с испытанными методами.

Менискус замер, ожидая дальнейших действий Сияющего. К его удивлению, Сияющий мирно рассмеялся.

— Это опасный мир. Вы хотите Хеншоу, верно? Известных мужчин, так? Что ж, забирайте его. Флаг вам в руки, вперед, поимейте его на полную! Да, человечество проклято, и никого сие не волнует, кроме меня одного.

Менискус привстал на кровати. Доктор Бальдино повернулась спиной и стала собирать свои вещи, собираясь уходить. Сияющий просто стоял возле своего велосипеда, вперив взгляд в спину доктора Бальдино через плексигласовую перегородку, качая головой, с легкой усмешкой на лице.

— Не следует тратить усилия на то, чтобы что-то кому-то доказать, Пискля. Запомни это. Ты ничего нового им не откроешь, так что лучше уж оставить свои мысли при себе.

Менискус не ответил. Ему стало почему-то стыдно за Сияющего.

Но доктор Бальдино снова подошла к стеклу, держа в руках рекламный пакет Арни Хеншоу. Карточка «Потри и понюхай», пропитанная феромонами, покоилась в ее левой руке. Направляясь в их сторону, она рассеянно помахала карточкой у носа. Менискусу показалось, что кровь прихлынула к ее лицу. Несомненно, этот непонятный запах почему-то расстроил ее.

«Почему феромоны в „Потри и понюхай“ Хеншоу совпадают с вашими?» — когда-то спросила Наоми. И впрямь почему, заинтересовался Менискус, в то время как Сияющий пошел к доктору Бальдино и встал так близко, что их разделяло только плексигласовое стекло.

Сияющий высунул язык и сладострастно провел им по стеклу. Доктор Бальдино отпрянула.

— Она хочет меня, Пискля, — сказал он. — Ты только посмотри на нее. Зрачки расширены. Соски торчат. Готов поклясться, она вся мокрая. Давай-ка, крошка, прими еще одну дозу феромончиков.

— Мне надо поговорить с Менискусом, — сказала доктор Бальдино.

Менискус привстал.

— А вот ему с тобой разговаривать не хочется.

— Пусть он сам мне об этом скажет.

— Пошла к черту, сучка!

Система безопасности возвестила о прибытии Наоми. Доктор Бальдино, вздрогнув, повернулась поздороваться. Менискус сделал шаг по направлению к ней. Она хотела поговорить с ним. Должно быть, собиралась объяснить, что с ним происходит.

— Сегодня не твоя смена, Наоми.

— Я подменяю Грету. Она собирается с ночи занять очередь, чтобы получить билеты на «Шествие боровов» в Атлантисе. Отправилась сегодня после обеда на автобусе с остальными матронами.

— Ты справишься, не уснешь?

— Я? — Наоми жеманно сложила руки, обильно разукрашенные татуировками. — Со мной никаких проблем, доктор Мэдс. У меня есть неистощимый источник энергии.

Доктор Бальдино определенно была не в себе, потому что она даже и бровью не повела, хотя всегда начинала мяться, стоило лишь Наоми упомянуть о своих кожных коктейлях, сексуальной жизни или буддизме. Она, по всей видимости, пропустила замечание Наоми мимо ушей. Менискус молча смотрел на нее, надеясь, что доктор Бальдино снова к нему обратится, потому что сам он не осмеливался заговорить с ней, особенно сейчас, когда туша Сияющего громоздилась между ними. Но теперь, когда Наоми вернулась, доктор Бальдино резко заторопилась уйти. Она закуталась в пиджак, словно ей вдруг стало зябко. Проверила последние показания «И-МИДЖа» и быстро проинструктировала Наоми. Затем она ушла.

— Скатертью дорога! — сказал Сияющий. — Эй, Наоми, дай-ка нам мексиканских тако, будь хорошей девочкой.

Менискусу пришла на ум парочка гадостей, которые ему хотелось бы сделать, но у него все еще не сошел синяк под глазом двухдневной давности, когда он не успел укрыться во время очередной стычки с Сияющим, который учил его драться. Кроме того, СЕ принялся жонглировать своими гаечными ключами. Поэтому Менискус ограничился лишь словами:

— Ненавижу тебя!

— О-о-о, это уже становится смешным! — Сияющий схватил рулон туалетной бумаги и тоже стал ею жонглировать. — Учитывая тот факт, что тебе следовало бы ненавидеть их, а не меня.

— Это не они меня избивают. Они меня не оскорбляют. — Менискус ловко увернулся от гаечного ключа, брошенного Сияющим, сам донельзя удивленный тем, как быстро среагировал.

Сияющий сказал:

— Этого достаточно, чтобы проникнуться к ним подозрением. Тебе следовало бы порадоваться, что тебя бьют в открытую. Я тебя с первого дня об этом предупреждал.

— Это просто глупо, — сказал Менискус, не понимая и не желая понять. Он забрался обратно в кровать и прикрыл глаза, собираясь вернуться в игру. СЕ рванул через всю комнату и вцепился ему в плечи.

— ПРОСЫПАЙСЯ, ПАРШИВЕЦ! — Округлившиеся глаза уставились на Менискуса. У него перехватило горло. — ЧТО ТАКОЕ? ЧЕГО ЭТО ТЫ РАЗНЮНИЛСЯ?

— Почему ты так на меня смотришь?

— Смотрю как?

— Никто еще не смотрел на меня вот так.

— Как так, твою мать?

— Словно тебе не наплевать, что я делаю. Словно ты злишься. Словно я что-то да значу.

— Да уж, пора научиться контролировать себя и начинать думать о себе, как о личности, — сказал Сияющий примирительно и отпустил его.

Менискус разрыдался. Его охватило неизбывное одиночество, напоминавшее отверженность малахитового народа, сосланного на дальние рубежи его солнечной системы.

— Да ладно тебе, кончай, это всего лишь очередное проявление свойственного мне сарказма, разумеешь?

Менискус глотал слезы, пытаясь успокоиться. Сияющий покачал головой, разглядывая Менискуса.

— Черт, у меня уже руки опускаются. Ну же, хватит меня ненавидеть. Я помогаю тебе выбраться на свободу, ты разве еще не понял?

— Лжец.

— Я не лжец. Каким ты был до того, как я появился? Да ты самой настоящей размазней был. Даже не разговаривал.

— Ты утверждаешь, что именно ты делаешь это для меня?

— Делаю что?

— Одаряешь меня новой силой. Ну, взять, к примеру, мою способность отращивать ногти на руках. А еще я умею делать кучу других вещей.

— Ага, у нас уже были «Люди-Х» — Человек-Магнит и Росомаха, а теперь еще и Менискус добавился — он умеет выращивать ногти на пальцах рук! Ха-ха, подожди-ка, начну плести для тебя королевскую мантию.

— Хорошо, — угрюмо буркнул Менискус. — Пусть даже это просто побочный эффект вирусной деятельности, ну и что? Если бы ты только знал… — Он вовремя спохватился. Он едва не произнес следующие слова: «Если бы ты только знал, какой силой я наделен теперь в Молле». Но Сияющий скорее всего просто расхохотался бы, услышав его признание. В любом случае, какой бы силой Менискус ни обладал, она пока еще действовала на подсознательном уровне, потому что он боялся использовать ее сознательно.

— Слушай, ничего страшного, — сказал Сияющий, метнув рулон туалетной бумаги в него и зажав оставшиеся гаечные ключи в руке. — Я просто учу тебя быть мужиком.

— Но мужчины обречены. Тепличные растения — название как нельзя кстати. Гид-экскурсовод каждый день твердит это.

Сияющий жеманно, по-бабьи взмахнул рукой и произнес высоким голоском:

— Я всего лишь тепличный цветок, не дышите на меня, а то я завяну. — Затем он фыркнул: — Чушь собачья!

Наоми кашлянула. Она стояла у передаточного лотка, в левой руке покачивался пакет с эмблемой «Тако белл».

— Послушай, гм, Каррера, помнишь, о чем мы тут на днях говорили?

Сияющий с глупой ухмылкой медленно повернулся к Наоми.

— Д-д-да? — спросил он тем же тонким бабьим голоском. Наоми скривила рожицу.

— Я спрашивала, сможем ли мы прийти к соглашению. — Она стащила рубашку через голову и расправила плечи, выставляя на обозрение ложбинку между грудей, затянутых в красный кружевной бюстгальтер.

— Я тебе сообщил условия, — безмятежно произнес Сияющий. — Те же, что и Бальдино. Сперма в обмен на свободу.

Пока они разговаривали, Менискус сел на кровати, поставив коробку с Чингисханом на колени, чтобы прикрыть собственную эрекцию. Вирусы заволновались при виде прыгающей перед Сияющим Наоми, которая ни разу даже не взглянула в сторону Менискуса. Менискус не знал, то ли он ревнует, то ли боится.

— Мэдди получила такое же предложение, как и я? — В голосе Наоми проскользнули обиженные нотки. Она окинула взглядом свое ладно скроенное тело и нахмурилась. — Ты сдурел, что ли?

СЕ рассмеялся.

— Я подумал, что ты не намерена принять мое предложение. Каждую ночь ты стоишь здесь и трясешь передо мной попкой, словно считаешь, что я просто возьму пробирку, кончу в нее и вручу тебе за просто так. Но условия сделки тебе известны. Когда ты собираешься отключить систему безопасности и выпустить меня? Наоми покачала головой.

— Во-первых, это противоречит моему обету бодхисаттвы. Во-вторых, я потеряю работу. В-третьих, секс меня не привлекает.

— А с кем это ты спала, что дает тебе основания утверждать, что секс тебя не привлекает?

— Понятное дело, с фаллоимитатором. СЕ фыркнул, услышав ее признание.

— Ладно, если пожелаешь, можешь засунуть его в свою миленькую крохотную щелку, но только после того, как откроешь дверь.

— Вирусы. Я не могу. — Наоми стянула брючки и отбросила их в сторону. Волосы на лобке она не брила, они торчали из-под полосок ее трусиков-стрингов ярко-рыжими кустиками, напоминая клоунскую шевелюру.

— Тогда наша сделка отменяется.

— Ты невыносим!

— Нет, ты ошибаешься. Почему бы тебе не применить силу, если уж так невтерпеж?

— О, типичный ответ мужиков. Властвовать и подчинять, верно? Именно так вы себя и вели бы, если бы всем заправляли. В отличие от мужчин, женщины не насилуют, Каррера. Когда мы принимаем законы, то они служат для вашей защиты, для вашего же блага.

— «Мы» не насилуем? Когда говоришь «мы», не примешивай свою драгоценную бабушку. Я знаю, почему ты не заходишь сюда. Ты смотришь на меня и трясешься от страха, что я наброшусь на тебя и изнасилую. Но тебе не известно, что значит быть изнасилованным. Это меня поимели на полную. Я не имею в виду непосредственное изнасилование. Я хочу сказать, меня вынуждали размножаться, не спросив на то моего согласия. У меня уже забирали силой сперму. Ваша драгоценная фемократия не желает видеть меня мертвым, они хотят запихнуть меня туда, где смогут безнаказанно использовать. Но мне не нравится, когда меня используют. Лучше быть беглецом, нежели позолоченной птичьей клеткой.

— Позолоченной птичьей клеткой? — Бюстгальтер летит в сторону.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Ладно, — сказала Наоми некоторое время спустя. — Я принимаю твои условия. Твоя сперма за твою свободу.

— Когда?

— Сейчас. — Ловким движением бедер она избавилась от трусиков.

Сияющий расстегнул пряжку ремня.

— Тогда иди сюда.

— Нетушки. Кончай в мешочек и передавай через лоток. Тогда я выпущу тебя через трубу служебного входа.

— Мы уже обсуждали это, Наоми. Я не собираюсь торговаться, так что тащи немедленно сюда свою задницу. — Он расстегнул ширинку на молнии и вытащил свое хозяйство наружу.

Наоми уставилась как зачарованная.

— Но я не уверена, что сейчас благоприятное время для зачатия, и у меня нет с собой замораживателя…

— Тогда мы подождем, — сказал СЕ, начиная заправляться. Наоми замахала руками, чтобы привлечь его внимание.

Ее груди бурно заколыхались.

— Но как же быть с Мэдди? Ты сказал, что предложил ей такую же сделку. Тебе придется сказать ей, что все отменяется.

— Ни в коем разе. Чей черёд, тот и берёт. — Он качнул в ее сторону членом.

— Это несправедливо! Сияющий пожал плечами.

— Тебе решать, — сказал он.

Сияющий выпятил свой похожий на скалку для теста член, в то время как Наоми елозила телом по плексигласовой поверхности, производя наполненный полутонами скрип. Она упала на колени и стала обсыпать поцелуями запотевшее от дыхания стекло.

— В маленький мешочек, — обольстительно зашептала она.

— Разворачивайся, — приказал Сияющий.

Менискус встрепенулся. Он-то думал, что уже всего насмотрелся в фильмотеке, но реальность оказалась гораздо более насыщенной, чем все порнофильмы вместе взятые. Вид аккуратной попки Наоми, с широко разведенными ягодицами, вызвал волну протеста, прокатившуюся по его ребрам и правой ноге. Кожа запылала и зашлась от грызущей изнутри боли, подчиняясь законам, которые не имели ничего общего с его человеческой сущностью, а были установлены Лазурными. Менискус прикрыл глаза.

— Так ты входишь или нет? — спросил Сияющий хриплым голосом.

Менискус раскачивался из стороны в сторону, не обращая внимания на протестующий писк Чингисхана. Он по-прежнему не открывал глаз. Наоми нельзя видеть его страдания. Она не должна останавливаться. На этот раз ему придется держать себя в руках.

Воцарилась тишина. Затем послышался отчетливый звук раскрывающейся воздухонепроницаемой перегородки.

Голос Наоми оказался другим, когда она заговорила не по переговорному устройству. Более гнусавый, подумал Менискус. Он приоткрыл один глаз, чтобы убедиться, что внешность ее не изменилась, и его взору предстала грудь Наоми и ее живот с изящной витиеватой татуировкой в китайском стиле, которая, по всей видимости, что-то означала, беря начало у шеи и спускаясь клону. Однако расшифровать эти узоры он не успел, потому что в то же мгновение Сияющий прижался губами к нежной коже на шее Наоми и погрузился в нее. У нее закатились глаза, лицо сжалось, она прикусила губу до крови. И тогда он наконец-таки сделал это. Менискус погрузился в игру.

На сей раз, когда накатила волна гормонов, Менискус сумел войти в игру и воспользоваться ими. Он научился использовать реакцию вирусов, направлять их активность туда, куда пожелает. История, начертанная на коже Наоми, была мертвой, а кожа Менискуса жила собственной жизнью. Вирусы стали чернилами, запечатлевающими свое будущее. Теперь он овладел голубой магией. И он обязательно воспользуется ею.

Он готовился переродиться.