Битва

СТОЙКИЕ ОЛОВЯННЫЕ СОЛДАТИКИ

Цитадель Атлантиса внешне не имела ничего общего с замком. Если воткнуть розового фламинго перед входом в палатку «Л.Л. Бин» и назвать себя графом Дракулой, это еще не значит, что вы действительно Дракула. Снаружи Цитадель больше всего смахивала на площадку для игры в гольф — чертовски большое поле с маленькими дымоходами и вентиляционными дырами, торчащими там и сям, и парочкой деловито работающих челюстями кроликов, которых здесь держали, чтобы не дать траве разрастаться. Воображение подсовывает и более мрачные ассоциации, нашептывая в ухо слова «концентрационный лагерь», но если бы вы получили возможность хоть одним глазком взглянуть на то, что находится внутри, то, возможно, отнеслись бы к подобному сравнению серьезнее. Менискус не имел ни малейшего представления, что находится внутри, и он боялся. Оставив все позади, он бы, возможно, и почувствовал себя глубоко взволнованным при одной только мысли побывать в настоящей Цитадели, если бы события прошедших двадцати четырех часов окончательно его не вымотали.

Почти рассвело, то был час буйства природы, когда морской ветер притупляет вонь мусора и относит прочь гул ближайшей автострады. Менискус стоял в тени садового домика с инструментами на южной оконечности угодий Цитадели, в окружении дюжины молодых мужчин. В возрасте от пятнадцати до двадцати двух лет, разного цвета кожи: словно герои фильма о путешествиях сошли с экрана и стояли перед ним — день в Африке, поездка к северу Испании и выходные в Амстердаме — пестрое собрание генов, но у всех имелось кое-что общее. Кто в большей степени, кто в меньшей, но все они походили на Сияющего.

Понадобилось прибегнуть к мольбам, просьбам и угрозам, прежде чем Ральф, связная «Рыбы на велосипеде», согласилась отвезти Менискуса к месту сбора армии Карреры. По словам Ральф, Снэйк Каррера был весьма важной персоной. У Менискуса возникло такое чувство, будто он все узнает самым последним. Очевидно, Сияющий замыслил восстание давным-давно, еще когда Арни Хеншоу отказался выполнить свое обещание представить Карреру общественности и помочь ему избежать жадных ручек Шарлотты Уэст. А что касается его маленькой армии, то это семейное дело. Сияющий годами создавал свою семью, использовав «Рыбу на велосипеде» как безопасное убежище для множества своих сыновей — и благодаря поддержке множества своих дочерей и их матерей. Сама Ральф была теткой — она показала Менискусу фотографию своей круглощекой малолетней племянницы, живущей в Нью-Мексико.

— Мы что-то вроде «Подпольной железной дороги»,[11] только вот занимаемся не прокладыванием тайных маршрутов побега, а предоставляем долгосрочный дом и образование незарегистрированным мужчинам, — рассказала Ральф Менискусу. — Нам нельзя светиться, потому что тогда нам грозит смерть. Но когда на кону оказалась голова Карреры, пришлось принять меры. Когда мы пустили слушок, что Каррере требуется помощь для штурма Атлантиса, сразу появились эти парни. Остальных, кому не исполнилось и четырнадцати, мы отправили по домам.

Когда они прибыли в указанное место, Ральф скрылась в глубине садового домика, оставив Менискуса стоять в предрассветной дымке в окружении кучки нетерпеливых юнцов, которые, по всей видимости, едва знали друг друга. По полю мельтешили прибывающие машины и вертолеты, высаживая зрителей на трамвайной остановке, являющейся единственным официальным входом в Цитадель. В воздухе стояло постоянное жужжание, и Менискусу приходилось напрягать всю силу воли, чтобы обуздать волнение — он прошел долгий путь от лаборатории и печенья Наоми. Менискус накинул капюшон и стал потихоньку отодвигаться, надеясь, что на него никто не обратит внимания, но когда появился Сияющий с вещмешком в одной руке и пончиком в другой, его взгляд обежал всю группу и задержался на Менискусе.

— Ладно, слушайте меня! — сказал Сияющий. — Спасибо всем, что пришли. Сейчас мы устроим небольшое испытание, чтобы удостовериться, что среди нас нет шпионов. Вы знаете, что делать. Воспользуйтесь этой стеной.

Юноши все как один подошли к стене, расстегнули ширинки и пустили струю.

Менискус смотрел, как на стене появились черные, как чернила, разводы.

— Ты! — сказал Сияющий. — Чего прирос к земле? Давай, покажи нам.

Менискус пустил струйку мочи, она тоже была насыщенного черного цвета.

— Хорошо, — сказал Сияющий. Затем наклонил голову к плечу. — Матерь божья, это ты, Пискля?

Менискус откинул капюшон, и Сияющий раззявил рот, наполненный наполовину сжеванным пончиком и остатками разноцветных карамельных крошек. Краешком глаза Менискус заметил, как от его кожи взвивается едва заметная струйка голубоватого дыма. Сияющий недоуменно уставился на Менискуса.

— Я изменил Y-чуму, чтобы приспособить ее к иммунной системе. Сейчас она довольно безобидна.

— А что с этой синюшней хренью?

— Это вирус, обладающий сознанием.

Сияющий призадумался.

— Который научил тебя выращивать ногти и прочей ерунде?..

— Да, и прочей ерунде. Не парься, не заразишься. Твоя иммунная система совсем другая, так что на тебя мой вирус не подействует.

— Просто в голове не укладывается, что ты жив. Моя задумка сработала. И впрямь сработала! Черт побери, неужто я так хорош? — Он оглядел аудиторию в поисках поддержки, и юнцы с энтузиазмом заулюлюкали, хотя не имели ни малейшего представления, о чем он толкует.

Менискус улыбнулся.

— Однако думаю, тебе здесь не место, — сказал Сияющий.

— Судьба привела меня сюда, — ответил Менискус. На лице Сияющего появилось довольная ухмылка.

— Ты только дырку в голове получишь, Пискля. Ладно, держись поближе ко мне, попытаюсь присмотреть, чтоб тебя не размазали в лепешку.

Они проникли внутрь через черный ход под видом обслуживающего персонала, благодаря «велорыбам», добывшим пропуска. Остаться незамеченными, как предполагал Менискус, оказалось не столь уж невозможно: в Цитадель набилась тьма-тьмущая желающих заделаться мальчиками, и в закрытых комбинезонах многих из этих дамочек и квазидамочек запросто можно было принять за мужчин. Поэтому, наоборот, крошечной армии Карреры прекрасно удалось сойти за не-мужиков. Но все равно операция внедрения взвинтила нервы Менискуса на недосягаемую высоту, так что он не перестал дрожать, даже когда группа раскололась и двинулась в разных направлениях, а они с Сияющим остались в одиночестве.

Почти незаметная снаружи, Цитадель, стоило вам оказаться внутри, подавляла своими размерами. Каррера с Менискусом проходили мимо подземных колонн и башен, мечетей и церквей, освещаемых льющимся откуда-то с вышины искусственным солнечным светом, зон обслуживания и хранилищ, крытых двориков для игр, целых кварталы домов, связанных друг с другом пешеходными дорожками и пандусами, ступенями и лестницами. В подземном полумраке все казалось хрустально-чистым и безупречным, но стоило присмотреться чуть внимательнее, как Цитадель представала в своем истинном, скользком виде.

Пока они шли, Сияющий делился с Менискусом своими мыслями.

— Думаю, если спросить большинство обитающих здесь парней, не хотели бы они жить в настоящем замке — ну, ты понимаешь, типа тех, что стоят в Европе, с всякими там бойницами, рвами с водой и крокодилами, — то они откажутся. Скажут, что тут самое безопасное место, ведь здесь куча всевозможных хитроумных волокон и другой хрени, чтобы защитить этих так называемых «кандидатов в боровы».

Менискус понял, почему ему все показалось каким-то скользким и засаленным. Почти повсюду росла едва заметная плесень, иногда блестящая, иногда покрытая налетом. Эти организмы, по словам Сияющего, представляли собой видоизмененные морские водоросли, ракообразных и сырную плесень.

— Разумная слизь, — сказал Сияющий, ткнув в сторону блестящей завесы какого-то вещества, свисающего с опор, поддерживающих узкие мостки у них над головой. По ним прошла кучка седовласых женщин с программками, они чинно кивнули стоявшим внизу «рабочим». Он добавил приглушенным голосом: — Пронзительно верещит, когда учует Y-вирусы.

Они достигли входа в живые кварталы с ограниченным доступом, где обитали участники «Шествия боровов». Входной люк был покрыт разумной известью.

— Мы не сможем пройти, — сказал Менискус. — Поднимется тревога.

Сияющий хмыкнул.

— Пискля, я готовился к нынешней вылазке уже давно. Смотри и учись.

Из скопления яркой слизи-сигнализации, растущей на двери, он вытащил крохотное электронное устройство, слегка смахивающее на носовой аспиратор. Сияющий засунул устройство в карман и на его место поставил другое, вылитую копию, выуженное из ящичка с инструментами.

— Оно заткнет слизи глотку, — сказал он. — По крайней мере я надеюсь. Смотри, химический раздражитель активизирует плесень, она задействует электронную звуковую сигнализацию. Отключить ее невозможно, но я могу увеличить порог срабатывания сигнализации, так что мы спокойненько, я надеюсь, пройдем ниже нее.

Менискус знал, где внутри него засела Y-чума, он носил ее, будто конницу маленьких оловянных солдатиков. Он загнал ее глубоко внутрь, подальше от кожи. Менискус не имел ни малейшего представления, насколько чувствительна эта самая слизь, и ему оставалось только надеяться, что все остальные признаки, исходящие от него, собьют ее с толку.

Первым пошел Сияющий — на другой стороне он развернулся и осклабился. Еще бы, его способ сработал. Менискусу стало страшно. Сияющий просто не понимает, сколько крошечных новоявленных Y-вирусов снует внутри тела Менискуса, иначе он не лыбился бы так самодовольно. Менискус послал запрос о дополнительном выбросе норадреналина. Ответная волна вытянула его тело в струнку. Менискус чувствовал, как расширяются глаза, а его мышечная масса становится пружинистой на подушечках пальцев ног, как у готового сорваться с места спринтера.

— Ну же, давай, Пискля!

Он рванул через щель и угодил прямиком в лапища Сияющего, который дружески шлепнул его по спине с такой силой, что Менискус, споткнувшись, протопал пару шагов вперед.

— Видишь? Просто ведь. Раз уж ты прошел, то теперь можно и расслабиться. Ладно, двинули, нам предстоит то еще веселье.

Арни Хеншоу допустил ошибку, когда разрешил открыться собственной двери. Он не очень обрадовался, увидев на пороге Сияющего и Менискуса. Если уж на то пошло, то Менискуса удостоили всего лишь одним-единственным испуганным взглядом, поскольку Арни был слишком занят тем, чтобы выбирать дорогу и ненароком не споткнуться о мебель, пятясь вглубь квартиры. В комнате толпилась целая куча оживленно переговаривавшихся посетительниц, а на огромном экране, служащем вместо окна в этом подземном доме, проигрывался рекламный видеоролик Хеншоу. Несколько круглолицых дамочек с электронными блокнотами даже танцевали.

— Арни! — восторженно завопил Сияющий, радостно протягивая правую руку. — Просто пробегал мимо. Дай, думаю, зайду к старине Арни, поздравлю его и пожелаю ему удачи…

Хеншоу удалось увильнуть от рукопожатия, и он успел что-то шепнуть на ухо высокой чернокожей женщине, которая поглощала закуску и одновременно болтала по телефону. Та стрельнула глазами в сторону Сияющего и стала выталкивать людей из комнаты.

— На кухне полным-полно шампанского и всякой снеди! — сулила она, размахивая перед гостями сосиской на шпажке.

— Приветик, Чарисса! — сказал Сияющий, но женщина сделала вид, что не заметила его. Через несколько секунд видеозапись замолкла и комната опустела. Из-за двери в комнату, куда переместилась вечеринка, доносилась музыка, другая дверь, рядом с баром, оставалась закрытой, но Менискус услышал хихиканье и звук включенного душа.

Хеншоу потер руки и хлопнул по бедрам, коротко хохотнув.

— Ты здесь? Как жизнь? — сказал он, теребя наручные часы.

Благодаря телевидению, Менискус знал, что так Хеншоу вызывает охрану, но поначалу он не понял, почему зазвонили часы Сияющего. Очевидно, Арни тоже не уловил связи, потому что он, по-прежнему дергая часы, продолжал делать вид, словно все в порядке, одновременно быстро отступая, по мере того как Сияющий спокойно и неторопливо приближался к нему.

— Да? — сказал Сияющий, поднимая свои часы и что-то нажимая на них. — Я отвечаю на вызов… ах, твоя помощница тоже вызвала охрану. Что ж, проблема легко устранима. Смотри, сейчас я предупреждаю все подразделения о том, что ситуация под контролем.

Хеншоу стащил часы с запястья и швырнул их через всю комнату, точно это был скорпион.

— Какого черта тебе надо?

Менискус и сам задавался таким вопросом. Что Сияющий намерен делать с Хеншоу, убить его? Менискус надеялся, что да. Он хотел посмотреть, как отреагируют его вирусы. Казалось, от жестокости они расцветали пышным цветом.

— Это твоя последняя возможность сделать доброе дело, — сказал Сияющий. — Я хочу лишь одного: ты должен выступить с публичным сообщением о моем вкладе в твою карьеру.

Арни покосился на Менискуса и сказал:

— Не понимаю, о чем ты. Ты, дружок, верно спятил. Сияющий сокрушенно тряхнул головой и насмешливо зацокал языком.

— Ты же не хочешь, чтобы все закончилось, Арни. Титул борова того не стоит. У тебя еще есть шанс выйти отсюда с головой на плечах.

Арни попытался отступить за барную стойку, где, решил Менискус, у него имелась какая-нибудь сигнализация, или оружие, или еще что. Сияющий проворно отрезал ему путь. Менискус удивился, заметив, что Хеншоу ростом не уступает Сияющему, к тому же Хеншоу явно частенько наведывался в спортзал. Он предполагал, что телосложение у них похожее, раз уж жульничество со съемками сработало. Но было что-то такое в Сияющем, что, должно быть, заставило Хеншоу подумать дважды, прежде чем пытаться убрать его со своего пути. Казалось, Арни требуется все его мужество, чтобы достойно встретить противника. Затем он встал в стойку Брюса Ли.

— Если хочешь схлопотать по морде, я тебе это устрою. Но, по-моему, у тебя кишка тонка, Каррера, — сказал он. — Прекрасно знаешь, что можешь заразить меня. Ты играешь нечестно.

— Значит, ты играл по-честному, когда натравил на меня полицию Флориды?

— На тебя я натравил только шерифа Клируотер-Бич. Не моя вина, что ты забрал у того парня дробовик и разозлил полицейских. — Он открыл рот и стал выполнять что-то вроде йоговских дыхательных упражнений.

— Какого черта ты сейчас делаешь?

Сияющий вовсю наслаждался обстановкой. Его руки расслабленно свисали по бокам, а сам он с видом знатока осматривал комнату, словно восхищаясь внутренним убранством. Секунду даже казалось, будто он чрезвычайно увлечен музыкальным видеоклипом Хеншоу.

— Настраиваюсь. Ну же, давай, ты собираешься драться или нет? Давай покончим с этим, наконец.

Сияющий хмыкнул.

— Ты и впрямь хочешь попробовать? Ты ж и сам понимаешь, что добром дело не кончится. Я делаю тебе честное предложение, хотя ты не заслуживаешь такого отношения. Давай выступи с заявлением, скажи правду и отдай должное тому, кто тебе помог.

Закрытая прежде дверь рядом с баром растворилась, и за их спинами послышался женский голос.

— Эй, что здесь творится?

Менискус развернулся и увидел, что у открытой двери в спальню испуганно жмутся друг к дружке штук пять потрясающе красивых молодых женщин. Лет шестнадцати или около того, не обремененные лишней одеждой. Сияющий даже не посмотрел в их сторону. По мнению Менискуса, событие из ряда вон выходящее, но Сияющий сегодня вообще пребывал в странном настроении. С той самой минуты, как оба мужчины вступили в Цитадель, они встретили целую кучу женщин с безупречной анатомией, причем эта самая анатомия отлично смотрелась под замысловатыми узорами боди-арта. Так вот, Сияющий даже бровью не повел. Очевидно мысли Сияющего, которые обычно вертелись вокруг девочек, пива и девочек, занимали более важные дела.

— Ну-ка брысь назад в комнату, — хладнокровно велел им Сияющий, по-прежнему даже не удосужившись посмотреть на них. — Вас наши дела не касаются.

— Кто вы? Как вы сюда попали?

Эта девчонка разговаривает с той непоколебимой уверенностью в себе, которую дает только высокое положение в обществе, и вся ее манера вести себя создает вокруг нее некий ореол всевластия, словно девушка привыкла выполнять любые свои прихоти и всем остальным лучше убраться с ее пути, а то им не поздоровится. Она слишком красива, значит, здесь не обошлось без предродового проектирования, а грудь у нее идеальных пропорций, с интересом отмечает Менискус.

Сияющий совершает один из тех присущих лишь ему бросков, когда он движется так стремительно, что, кажется, будто за ним в воздухе тянется светящийся шлейф, а потом вам не удается вспомнить, как он сделал то, что сделал. За долю секунды он поворачивается, перепрыгивает через кресло и несется на девушек с низко опущенной головой, точно бык. Они визжат и растворяются в спальне. Сияющий закрывает дверь, запирает ее и разворачивается к Хеншоу. Опомнившись, девчонки принимаются колотить в дверь и выкрикивать такие непотребные проклятия, каких Менискус и не слыхал никогда.

Сияющий снова поворачивается к Хеншоу, который предпринял очередную безуспешную попытку приблизиться к бару и теперь схватил лампу и вовсю размахивает ею. Менискус призадумывается, стоит ли ему броситься на помощь Сияющему, и благоразумно решает попридержать коней, а не то, на свою беду, еще разозлит здоровяка, что, как показывает опыт, не самая лучшая мысль.

— Ладно, к черту, — говорит Сияющий. — У тебя была возможность, но ты ее профукал. Разберусь с тобой позже.

Он направился к выходу, кивком велев Менискусу следовать за собой. Когда они уже были на пороге, к Хеншоу вернулось мужество, и он завопил:

— Ага, ты и твоя армия! Сияющий засмеялся.

Должно быть, Хеншоу нашел способ связаться с охраной, потому что не прошло и нескольких секунд после их ухода, как по системе местного оповещения послышалось закодированное сообщение и пронзительно завизжала сигнализация. Сияющий бросил взгляд на часы и направил Менискуса в сторону коридора для обслуживающего персонала.

— Надо выбираться из этого района, они станут искать нас здесь. Теперь от этой одежки проку мало, а значит, нам стоит усилить бдительность.

— Почему ты пошел на это? Теперь ты утратил элемент неожиданности.

— Дело того стоило. Хотелось посмотреть, какое будет выражение лица у этого козла. Кроме того мне нравится, когда все вокруг начинают суматошно метаться.

Менискусу пришлось напрячь все силы, чтобы поспевать за Сияющим. Тот вел его по пустынным коридорам и через всевозможные запечатанные двери. Наконец они вышли из узкого прохода в помещение, похожее на балкон. Сильно поддувало, сквозняк доносил гул автоматов и мужские голоса. Менискус невольно схватился за стену, когда сообразил, что «балкон» выходит на огромный зрительный зал, копошившиеся внизу фигурки напоминали муравьев.

Сияющий подошел к самому краю и уставился вниз. Менискус заглянул ему через плечо и увидел стеклянные изгибы знаменитого капсульного трека «ХотВилМакс». На расстоянии он походил на искривленные трубки и катетеры из химического набора какого-нибудь спятившего ученого.

— Ладно, Пискля, ты останешься здесь. Тут безопасно, да и сделать ноги отсюда проще простого — иди по этой шахте… — Он показал, по какой именно. — А потом следуй за алыми водопроводными трубами, пока не выйдешь на поверхность.

— А ты куда? — спросил Менискус.

— Я туда. Смотри за тем, как станут разворачиваться события на «ХотВилс».

Не сказав больше ни слова, Сияющий оперся о край и схватился за одну из опор крыши. Он подтянулся и вцепился с испещренную ямками стену, протиснувшись через трубы. Всхрапывая и потея, Сияющий стал методично карабкаться по сфере потолка.

Мэдди впервые присутствовала на «Шествии боровов», и Мемориальный выставочный павильон был просто нашпигован всевозможными подслушивающими устройствами. Участники состязания все время находились на виду, их снимали даже за кулисами (там было не меньше четырнадцати видеокамер, записывающих каждое их движение и сопение). За публикой тоже наблюдали — «Хайбридж» якобы проводил исследования рыночной конъюнктуры. Жучки передавали не только аудиовизуальные сигналы. В структуру здания была вплетена новейшая система микробиологических сенсоров, охватывающая водопроводно-канализационную сеть, вентиляционные каналы и поверхности, к которым часто прикасались, например дверные ручки. Гостям, обслуживающему персоналу и участникам приходилось подвергаться полной дезинфекции, чтобы попасть на выставку.

Если 666, поселившийся в Мэдди, был тем самым вирусом, о котором трубила «желтая пресса», то он не имел никакого отношения к Y-чуме. Вот почему она несказанно удивилась, когда ее остановили на первом же пропускном пункте. Бонус неторопливо прошла впереди, но когда Мэдди попыталась миновать детекторы, все вокруг взорвалось истошным воем сирены.

— Пожалуйста, отойдите в сторону.

Мэдди пришла в себя только в расположенном рядом помещении, где ее сканировали «И-МИДЖем». Спешащие на выставку люди проходили мимо и косились на нее. Лицо Мэдди стало пунцовым от стыда. Она подумала, нашли ли они что-нибудь в ее половых органах, но не осмелилась спросить. Охранницы глядели сурово.

— Доктор Бальдино, я сожалею, но мы нашли следы мертвой Y-чумы на вашей обуви и брюках.

— Это не Y-чума, а всего лишь экспериментальный организм Лаз79-10Е. У меня имеется свидетельство, что он не опасен, к тому же я могу переодеться…

— Я говорю не о Лаз79-10Е. Мы уже его проверили, и это не проблема, поскольку он не передается воздушно-капельным путем, по крайней мере не в такой концентрации. Но у вас устаревшая форма Y-чумы, смертельная инфекция. Вам ни в коем случае нельзя и близко подходить к мужчинам, в этой одежде или в любой другой. Сначала вам придется пройти полную дезинфекцию, на что потребуется несколько дней.

— Что? Но я проделала такой долгий путь. Должно быть, это какая-то ошибка. Я не находилась вблизи источника Y-чумы.

— Сожалею. Вы не сможете войти в выставочный зал. Вам придется наблюдать за всем из Зала для почетных гостей. Это безопасно, поскольку он герметичен.

— Но моя дочь уже прошла внутрь. Я не могу оставить ее без присмотра.

— Мы найдем вашу дочь и приведем к вам, если вы этого хотите. Но внутри ей совершенно ничего не угрожает.

— Просто в голове не укладывается, — сказала Мэдди. — А еще говорят о неудачных днях. Вот не везет — так не везет!

Менискус заглянул в ящичек с инструментами, который оставил Сияющий. Там лежал схематичный план Цитадели с кучей всяких условных значков и отмеченными маркером участков, где — как предположил Менискус — сегодня вечером что-то произойдет. Он изучил схему трека «ХотВилс». Менискусу никогда особо не хотелось драться, но когда Наоми на лабораторных экранах проигрывала рекламные обзоры «Шествия боровов», ему всегда нравилось представлять, будто он сам ведет одну из этих автомобильных капсул. Может, это желание объяснялось тем, что не столь уж давно у Менискуса имелся игрушечный набор машинок «ХотВилс», еще в детстве, когда доктор дарил ему игрушки. Он обычно строил завернутые спирали и петли из прозрачных оранжевых трубок по всему аквариуму, чтобы устраивать гонки своим машинкам. Однако увидеть гонки самому — что может быть более захватывающим?

Как и игрушечный, настоящий трек состоял из оранжевых трубок, расположенных на петлях, изгибах и скатах, нарушающих законы гравитации. Машины были похожи на пули и мчались по трубкам, как санки по склону холма, лишь с несколькими существенными отличиями. Во-первых, они были моторизованными. Во-вторых, могли обгонять друг друга. А в-третьих, в машинах имелся запас наступательного и оборонительного оружия: то были военные колесницы XXI века. Менискус знал, что водители-гонщики пользовались невероятным успехом у женщин, совсем как борцы, хотя и не обладали физической привлекательностью. Тела борцов походили на тела породистых животных, в то время как гонщики выглядели как дегенераты. Как правило, это были маленькие, жилистые — некоторые даже костлявые и напряженные мужчины, — всегда натянутые как струна, не умеющие обольщать и нравиться. Они тренировались как одержимые, в среднем жили не больше двадцати трех лет, даже со всеми защитными мерами против чумы, предоставленными Цитаделью. Почему женщины так жаждали увидеть этих самоубийц-гонщиков в качестве отцов своих детей, Менискус не понимал, но ему всегда хотелось узнать, какие чувства испытываешь, когда на огромной скорости несешься по трубкам, а твои противники пытаются убить тебя, если догонят.

Около часа он наблюдал за происходящим внизу в бинокль Сияющего, пока приготовления шли своим чередом. Затем подумал, что стоит переместиться куда-нибудь поближе к треку. То был некая физическая потребность, голод его вирусов. Им тоже нравились гонки. Может, они хотели водителей, подумал Менискус. Может, гонщики окажутся хорошими хозяевами. Он сверился с планом и осторожно двинулся к обзорной площадке прямо над треком, где спрятался за какими-то баками и наблюдал за действом через полураскрытую складскую дверь.

Именно отсюда Менискус и увидел, как нарисовался Сияющий. Каррера, должно быть, прополз четверть куполообразного потолка и затем спустился по проводам, потому что он появился на участке между «ХотВилс» и «Королями логарифмической линейки». Охрана, по-видимому, его не заметила, они увлеченно смотрели за тем, как развивались события в гараже «Королей логарифмической линейки», где инженеры — участники соревнования знакомились со своими машинами.

Робот-ведущий еще говорил и размахивал руками, когда Менискус заметил, как Сияющий выбежал из-за какой-то машины. Он принялся швырять гранаты в ряды ожидающих инженеров. Глаз робота заметил его, и рука стала поворачиваться, клешни вытянулись, чтобы подцепить Карреру. Пальцы Сияющего взметнулись и рассекли управляющий кабель — робот застыл, его зеленый глаз замерцал красным, посылая сигнал бедствия. Сияющий метнул две гранаты перед собой и сиганул прочь. Менискус увидел, как он приземлился на плечи одному из участников состязания; тот рухнул на живот, Сияющий вскочил и принялся направо и налево наносить удары стартовым флажком, который выпал у кого-то из рук в суматохе, воцарившейся после первых взрывов.

— «Велорыба»! — завопила грузная чернокожая женщина в форме сотрудника безопасности. — Нападение «Велорыбы»! Остановите состязание!

Сияющий набросился на негритянку и свалил ее с помощью своей коронной комбинации «хук слева-справа-слева», которая когда-то едва не отправила на тот свет Менискуса. Преодолев почти половину арены, Арни Хеншоу нырнул в укрытие, но Сияющий заметил его и как безумный рванул через ряды соперников, пытаясь до него добраться. Менискус наблюдал за происходящим, не веря глазам. Сияющий походил на лосося, плывущего к водопаду. Его лицо застыло на всех экранах стадиона — в широко распахнутых глазах поселилось безумие, звериный оскал на губах, жуткое выражение радости на лице. Затем Менискус потерял его из виду, а камера сменила угол обзора.

В «ХотВилс» воцарилась паника, у передвижного барьера на старте творилось нечто невообразимое. Группа мужчин, готовясь войти в свои машины, болталась в ремнях безопасности, свисавших с потолка. Гладкие оранжевые изгибы «ХотВилМаксТракс» вспыхивали от телевизионных сигналов, реклама спонсоров мелькала поверх извивов, поворотов, уклонов и петель извращенно-суицидного трека. Дрожь башни, в которой засели комментаторы, взрыв статики по системе громкого вещания, и чье-то тело, сброшенное с башни, приземляется на песок. Затем раздается рокот усиленного громкоговорителями мужского голоса:

— Ну же, гребаный Хеншоу, приди и похрюкай. Посмотрим, из чего ты сделан на самом деле.

Послышалось громыхание, когда кто-то в контрольной башне включил одновременно все двигатели машин. Несколько водителей тщетно пытались выбраться, основательно застряв в ремнях. Целая когорта автомобилей сорвалась с места с жужжанием разъяренного пчелиного роя, засунутого в усилитель низких звуковых частот. Юноша, в котором Менискус узнал одного из членов «Рыбы на велосипеде», вышел на трек с длиннющей палкой и принялся тыкать ею по болтающимся в воздухе водителям, отчего они раскачивались туда-сюда, ударяясь друг о друга, как хромированные бусинки детской погремушки.

Менискус скользнул глазами по гаражу «Королей логарифмической линейки» и снова увидел Сияющего — тот пробивал себе дорогу через толпу, пытаясь догнать Хеншоу. Новый очаг беспорядков вспыхнул перед ВИП-баром — несколько отпрысков Сияющего вскарабкались на купол и сейчас показывали голые задницы состоятельным гурманам. Менискусу не удалось понять, в чем заключалась стратегическая хитрость, поэтому он решил, что детишки Сияющего по части бунтарства ничем не уступают папаше. Очевидно, у них и мысли не возникло, что Сияющему как нельзя кстати пришлась бы сейчас помощь. К тому же охрана уже окружала парнишку на вершине «ХотВилс», так что на него надеяться тоже не приходилось.

Менискус все еще пытался выискать глазами Сияющего в бурлящей толпе, когда чьи-то икры и ноги перекрыли ему обзор. Менискус заскрежетал зубами в безмолвном разочаровании, затем застыл. Этот человек наклонился и открыл дверь в отсек, где он прятался.

Повинуясь подсознательному порыву, Менискус закатил глаза, потянувшись к своей МУЗЕ. Он привык реагировать именно так. У него просто из головы вылетело, что здесь нет никакой МУЗЫ. Его вытащили наружу, как кролика из норы. Две мускулистые сотрудницы службы безопасности внимательно рассматривали его. Они в страхе отшатнулись, когда увидели кожу Менискуса.

— У нас тут какой-то хмырь, — сказала та, что повыше, своей напарнице и в переговорное устройство. — Требуется сканирование на вирусы.

Алый луч прожектора засветился откуда-то с верхних балок и уперся в Менискуса.

— Лучше вам держаться подальше, — предложил Менискус. — А то, не дай бог, конечно, подцепите мою инфекцию и заразите участников соревнования. Хотя, наверное, не стоит и волноваться: я уже наведывался в систему воздушного охлаждения.

Низкорослая зашептала что-то в микрофон. Менискус проанализировал язык ее тела и ощутил, как в нем волной стала подниматься паника. Он понял, что так просто отделаться от них вряд ли удастся. Потому что они сейчас вызывали подкрепление.

Он не дал себе времени даже подумать. Просто рванул в сторону и проскользнул через решетки предохранительного барьера обзорной площадки. Одна из сотрудниц схватила его за толстовку, но разжала хватку, едва Менискус перевалился через край. На одно долгое-предолгое мгновение вокруг него был один лишь воздух, а затем он шлепнулся на изогнутый внешний край оранжевого трека.

Казалось, ветер собрался вытряхнуть из него последние остатки сил — голова раскалывалась, а челюсть, по всей видимости, была сломана. Болело буквально все. Что ж, подумал Менискус, боль для него не новость. С трудом он пополз вверх по треку. Оглянувшись, заметил, что охранницы обстреливают его своими дротиками. Один из них вонзился Менискусу в левую почку. Он перестал карабкаться — потребовалось время, чтобы вытащить дротик и нейтрализовать его действие с помощью вирусов. Они, как заправские фокусники, провернули «трюк со шляпой» и превратили снотворное в сильное обезболивающее, отчего Менискусу сразу же полегчало. Несколько секунд спустя он уже мог шевелить челюстью, так что, пожалуй, он несколько погорячился, решив, что она сломана.

Менискус взобрался на верхний обод трека и увидел, что на этом краю охрана на каждом шагу. Они отобрали у парня, похожего на Сияющего, длинную палку и набросили на него сеть. Теперь охранницы освобождали сцепившихся водителей и задавали им вопросы. Настоящие водители стояли рядом, крича благим матом и с досады бросая на землю шлемы, потому что с десяток машин мчались наперегонки по замкнутому кругу, преждевременно выпущенные сторонниками «Рыбы на велосипеде». Затем Менискус заметил, что во всеобщей суматохе несколько пустых капсул оставили без присмотра.

Должно быть, желающих поучаствовать в забеге на чужой машине не нашлось.

Очередной дротик воткнулся в грудь. Менискус покачнулся.

Вирусы превратили снотворное в адреналин, и тогда началось самое интересное.

— Ваши отношения за пять лет зашли в тупик? Вас снедает тоска? Вам надоел моногамный секс, но вы боитесь признаться в этом своей партнерше? Хотите закрутить легкую интрижку? Мечтаете о путешествиях?

— С отношениями у меня явно проблема, — сказала Мэдди, обращаясь к экрану. — Я никому не верю. Особенно себе.

— Почему бы не устроить себе долгие выходные в прекрасных угодьях «Института Альфа», расположенных вдали от шумных мест? У нас есть любое устр…

Мэдди переключила канал и попала на начало «ББорьбыББезправил». В ВИП-зале почетный гость имел удовольствие следить за событиями, происходящими в любой точке Цитадели. Однако Мэдди, сидевшая там в ожидании прибытия Шарлотты Уэст, которая должна была поручиться за нее, не очень-то веселилась. Мэдди снова и снова смотрела на шестерки, усеивающие ее руки. Может, они и вызвали срабатывание датчиков? Или все дело в предательских макро-молекулярных нитях Лаз79, которые она запросто могла подцепить в лаборатории? Нет, чушь какая-то! Датчики сконструированы так, чтобы реагировать только на Y-вирусы.

— Итак, если вы следили за развитием событий в предыдущих сезонах, то вам, конечно же, известно, что закончилась подготовка к финальному соревнованию по «ББорьбеББезправил», единоборству чемпионов с множеством противников. Наши два полуфиналиста, Арни Хеншоу и Пит Нэм, уже одержали победу над несколькими соперниками, но теперь каждому из них предстоит сражаться против всех мужчин, которых победил другой полуфиналист. Арни будет сражаться с теми парнями, которых уложил Пит, и наоборот. Значит, на ринг одновременно выйдут шесть соперников. Пятеро против одного. Это очень, очень напряженная ситуация, и поскольку у Арни и Пита, по всей видимости, силы равны, то данное состязание будет оцениваться квалифицированными судьями.

Мэдди переключила назад, желая посмотреть на гонки «ХотВилс», но на этом канале по-прежнему шла та сексуальная реклама. Мэдди вздохнула и выбрала опцию «пропускать данные о спонсорах». Ее банковский счет уменьшился на 2 доллара 49 центов за привилегию не смотреть рекламу. Она уставилась на логотип «Трека Атлантиса», пока едва слышно играла рэгги-версия «Нет в жизни радости». Наконец логотип пропал, а на экране появилось изображение стадиона «ХотВилс», но Тэмми и Моники нигде не было видно, а видеоизображение дергалось так, словно съемка велась с места боевых действий. Мэдди пришлось всматриваться несколько секунд, прежде чем она сообразила, на что она вообще смотрит.

Это было шасси гоночной машины «ХотВилсМаксТракс», и камера болталась между ног водителя, который не надел шлема, а потому ему ничего не мешало извергать ругательства в камеру, пока он проделывал невозможные повороты на абсурдной скорости.

Мэдди вскочила столь стремительно, что едва не врезалась в экран.

Машину вел Менискус.

Даже в своих самых диких фантазиях Менискус и вообразить не мог, что попадет сюда. Это оказалось лучше, чем любая игра — что ж, могло бы оказаться лучше, если бы только он имел хоть малейшее представление, как этой штукой управлять. Менискус нажал на кнопку «загрузка», и машина послушно въехала в желобок на вершине трека. Он растерялся, не зная, что делать дальше. Но тут в дело вмешалась гравитация, и Менискус заскользил вниз, поворачиваясь против часовой стрелки внутри трубы так, что почти завалился на бок и с шумом мчался вперед в неуправляемой машине. Он принялся наугад щелкать переключателями и нажимать на все, что под руку подвернется. Его глаза расширились, когда приборная доска зажглась и стала закидывать его кучей информации, которую он не успевал обдумать. Нога, словно на автомате, надавила на педаль газа, и машина пулей полетела вперед, оставив позади желудок Менискуса и большую часть кишок. Ему показалось, будто глазные яблоки забились как можно глубже в глазницы.

Снаружи дорога выглядела гладкой, но стоило по ней покатиться, как вселенная завибрировала быстрыми и резкими толчками. Менискус преисполнился незыблемой уверенности, что отныне он будет рассматривать теорию струн с точки зрения самой струны. Руками, дрожащими от силы сопротивления машины, он крутил руль, направляя капсулу по первому кругу, задевая штрафные фонари и вызывая волну искр и воплей. Попытался притормозить, но не сумел справиться с заносом и с безумной скоростью, выделывая спирали, понесся по прямой. Менискуса стошнило, рвота попала на ветровое стекло — автоматически сработали внутренние дворники, причем весьма своевременно, так что он успел разглядеть невероятный поворот впереди, где труба вздымалась к небу.

Он никак не сумел бы вовремя отреагировать. Менискус въехал на изгиб трека, перевернулся и понял, что машина буквально летит по воздуху. Он почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом, когда гравитация вновь вступила в свои права и капсула вернулась на трек, только теперь он висел вниз головой. Падая вниз, Менискус непроизвольно опустил ногу на педаль газа, и перевернутая машина понеслась вперед. Он мчался вверх по трубе, только вот в другую сторону.

Две другие машины двигались ему навстречу ноздря в ноздрю и пытались уничтожить друг друга, он увидел их в нескольких кругах от себя. Расстояние между ними сокращалась в геометрической прогрессии, пока он летел головой вниз. Времени на молитву совсем не оставалось, поэтому Менискус задействовал все оружие, не имея ни малейшего представления, как оно сработает, и зажмурил глаза.

Менискус услышал пронзительный хлопок, когда машины расцепились и объехали его с обеих сторон. Затем раздался свист, за которым последовал оглушительный взрыв, а его машина перестала слушаться руля. Должно быть, они промахнулись, иначе от него сейчас только кусочки остались бы. Его оружие, впрочем, также не успело поразить цель. Скорее всего все снаряды угодили в трек, потому что Менискус парил над разрушенной оранжевой трубой, с грохотом ударяясь об обломки. Под ним промелькнул стадион, как нарисованная в стиле пуантилизма картина, расплывшаяся под дождем. Лица и фигуры зрителей слились в вызывающем тошноту верчении. Рев взрыва нескольких снарядов покатился вниз с низким, утробным биением. Менискус мчался вперед, и вдруг «брюхо» капсулы врезалось в песчаный бруствер «Королей логарифмической линейки». Он потерял сознание. Когда он очнулся, его в очередной раз стошнило. Машина летела вперед. Менискус видел, как люди бросались врассыпную от несущейся капсулы. Та пропахала глубокую борозду в песке и врезалась в судейскую ложу, где и замерла, а на ее крыше оседали деревяшки подмостков и розовато-лиловых виниловых кресел.

— Ни хрена себе!.. — сказал он.

Сияющий, не переставая орать благим матом, вытащил его из машины. Менискус, пошатываясь, сделал пару шагов и рухнул в песок. Шлем раскололся на две части в его руках. Несколько секунд он не слышал, что говорит Сияющий. Менискус застыл на коленях, а мир вокруг него колыхался, раскачивая его вверх-вниз, наподобие сдвинувшегося океана. Его то и дело обходили чьи-то ноги, в том числе и обутые в тяжелые ботинки ножищи сотрудниц службы безопасности в синей униформе. Никто его не трогал.

Спустя какое-то время Менискус вернул утраченное равновесие, сел на корточки и принялся осматриваться. Все словно с цепи сорвались. Охрана задействовала пожарные шланги и брандспойты. Система громкого оповещения была перегружена. Свора немецких овчарок с пристегнутыми устройствами по обнаружению вирусов носилась в толпе, уткнув носы в землю.

Тогда-то он и услышал, что ему пытался сказать Сияющий.

— Вылезай, вылезай, мне позарез нужна эта тачка! Твою мать, Пискля, неужто твоих рук дело? Объявился тут как гребаная кавалерия. По-моему, я тебя малость недооценил.

Менискус взглянул на расщепленный шлем и произнес:

— Не ты один, приятель.

Камера переключилась на стадион, и появилась запыхавшаяся Тзмми, что-то забормотала, но Мэдди ее не слушала. Она была слишком занята. Визжать, судорожно молотить о кофейный столик ладонями и слушать — довольно несовместимые занятия.

— МЫ НИКОГДА НЕ ВИДЕЛИ НИЧЕГО ПОДОБНОГО! — кричит Тэмми, схватив Монику за плечи и подпрыгивая от возбуждения. Моника сделалась белее снега. — КТО ЭТОТ НОВЫЙ УЧАСТНИК? ПРОШЕЛ СЛУШОК, ЧТО НА НЫНЕШНИХ ГОНКАХ БЫЛ УСТРОЕН САБОТАЖ, ЧТОБЫ ПРОДЕМОНСТРИРОВАТЬ ЭТУ ВЕСЬМА ТЕМНУЮ, ТЕМНЕЕ НЕКУДА, ЛОШАДКУ… А теперь прослушайте рекламу наших спонсоров.

— Что? Ах ты сучка! — Зарычав, Мэдди изменила точку обзора и вернулась на канал с «ББорьбойББезправил», где комментаторы, казалось, даже не заметили воцарившегося на «МаксТракс» смятения.

— …Если вы только что присоединились к нам, то с радостью сообщаем, что финальный поединок между Хеншоу и Нэмом уже начался. Оба соперника выдержали полуфинальную схватку с многократно превосходящим противником, но это им дорого обошлось. У Хеншоу рана в паховой области, у Нэма сломан нос, но в полуфинале они оба набрали примерно одинаковое количество очков: Хеншоу — 9,25, Нэм — 9,31. Слишком рано объявлять победителя. Нам предстоит увидеть, как они выйдут на бой друг против друга… но, Моника, у этих двоих довольно уставший вид.

— Выносливость — один из наиболее важных факторов в нашем деле, Тэмми. Вот когда придут на помощь все те долгие месяцы тренировок, не говоря уже о выдающейся ментальной прочности.

— Где Менискус? — закричала Мэдди.

Она шесть раз меняла точки обзора, но нигде не видела голубого мужчину. Затем на экране с «ББорьбойББезправил» Мэдди заметила мерцающую иконку, указывающую, что передача идет в записи.

— Они отрубили живое вещание!

Мэдди вскочила и принялась бегать по комнате, отчаянно желая выбраться. Отсутствие освещения событий в реальном времени означало, что там сейчас происходит нечто вопиющее. Ей во что бы ни стало надо увидеть все своими глазами.

На двери номера, в котором ее держали; висел электронный замок, но Мэдди взяла на вооружение некоторые из приемов Менискуса. Сначала заблокировала жвачкой и клейкой лентой разбрызгиватель противопожарной системы. Затем нашла на маленькой кухоньке масло для жарки, разлила его по номеру «Нью-Йорк таймс» и разложила газету под занавесками. Щелкнула зажигалкой и встала за дверью.

Когда пронзительно завизжала дымовая сигнализация, и лакей, которого оставили присматривать за ней, с треском вломился в дверь, Мэдди пулей выскочила из свого убежища и босиком рванула по пустынному коридору ВИП-зоны. У лифтов она врезалась в небольшую группу очень старых женщин, которые возбужденно переговаривались, обмахивая друг друга программками.

— Извините! — сказала Мэдди и рванула значок с пропуском в «Выставочный зал» с блузки самой немощной и махонькой старушки. Прежде чем остальные опомнились и ринулись в драку, она выскочила на лестницу и стремглав понеслась к месту основных боевых действий.

К тому времени как Мэдди добралась туда, покинув зону ограниченного доступа и показав пропуск, матч между Хеншоу и Нэмом шел к развязке. Комментаторы, Тэмми и Моника, делали вид, словно события развиваются так, как и было задумано, но, по правде говоря, на другом конце стадиона все словно взбесились, когда гоночная машина помчалась от трека к рингу, сея на своем пути разрушения. Мэдди вытянула шею, чтобы посмотреть, как отреагирует служба безопасности. Множество девиц в красной униформе поспешили перекрыть выходы, но разогнавшуюся машину уже было не остановить.

— Их рейтинг только что взлетел до двухсот процентов, — сказала рядом с Мэдди круглолицая женщина, обмахиваясь программкой. — Видите, я принесла с собой МУЗУ, а она показывает благоприятное общественное мнение. Должно быть, через интернет распространилась молва, будто на волю вырвался дикий мужчина.

Мэдди молча кивнула, до сих пор не оправившись после бега.

— Милочка, как случилось, что у вас нет туфель? Нынешнее состязание просто потрясающее, не так ли? Я в прошлом году тоже сюда приезжала, так что я в этом разбираюсь. Как вы получили свой билет?

— Украла, — сказала Мэдди. — Ограбила старушку. Она подалась вперед. Из ближайшего громкоговорителя донеслись голоса Тэмми и Моники.

— Нэм кажется очень сильным, Хеншоу получил несколько крепких ударов по корпусу. Он не сумел дать отпор, клянусь, рана в паху причиняет ему большие неудобства. Ох! Нэм изящно проворачивает захват одной ногой, красота!

— Моника, это классический захват, и он подмял Хеншоу, собирается прижать его всем весом к полу… подождите-ка, что происходит?

— Нэм выбыл! Он вырубился!

Все зрительницы, в том числе и полнощекая соседка Мэдди, подпрыгнули и завизжали.

— «Дим Мак» снова в деле. Нэм повергнут, и Хеншоу выходит победителем… если наши зрители посмотрят на вспомогательный экран, то мы постараемся показать в замедленной съемке тот эпизод поединка, когда Хеншоу использует свою секретную технику «Дим Мак»…

Все кричат и ликуют. Мокрый от пота Хеншоу, пошатываясь, встает на ноги, победно поднимает руки над головой и бежит к боковым веревкам ринга принимать поздравления тренера. Нэм неподвижно лежит на мате. Мэдди вставляет пальцы в рот и делает вид, будто ее вот-вот стошнит. Внезапно она слышит рокот машины.

— Детишки, еще раз повторяем, что не следует опробовать «Дим Мак» дома. Потребуются годы самоотверженных тренировок и обширные познания в дзен-философии, чтобы научиться этой старинной технике. Но всякое в жизни бывает. Представьте, что вы почувствуете, если случайно убьете свою кошку… Ох, глазам не могу поверить, к нам направляется тот безумный водитель — он прорвался через фалангу сотрудников службы безопасности. Тэмми, у нас есть хоть что-нибудь на этого парня? Кто он такой, в конце концов? Его появление было задумано или это самозванец?

— Моника, дело запутанное, мы пытаемся выяснить…

— Смотри, куда прешь! — закричала Мэдди, когда машина на огромной скорости перелетела через трамплин, по которому участники должны были выходить на ринг, и, едва не зацепив канаты, приземлилась, дрожа и покачиваясь на колесах. Слой блестящего искусственного песка поднялся над ареной «ББорьбыББезпразил», когда водитель с трудом остановил машину. Снэйк Каррера вышел из капсулы, оставив мотор работать на холостом ходу.

По пути он подобрал разбитую деревяшку длиной фута в три. Все мужчины, столпившиеся на арене в костюмах в ожидании объявления окончательных результатов матча, были вооружены. У некоторых имелись кортики, у других нунчаки, а у одного даже копье. Человека со сломанной деревяшкой в руках, очевидно, не стоило опасаться. Но они все стояли, не шелохнувшись, когда Каррера прошелся пристальным взглядам по их рядам.

Они все застыли столбами, за исключением Пита Нэма, который внезапно подорвался и пустился наутек. Все ахнули, а потом засмеялись.

— Что ж, еще никто не обвинял Арни Хеншоу в жульничестве, но должна признать, что прежде мне никогда не доводилось видеть, чтобы человек так быстро оправился после применения «Дим Мака»… Впрочем, теперь это не имеет значения. Нас интересует другое: откуда взялся наш незваный гость?

— Думаю, сотрудники службы безопасности не стали вмешиваться, потому что они не уверены, не является ли появление незнакомца частью представления, — сказала Моника. — По-моему, им следовало бы подойти и схватить его, пока он окружен. Кто-нибудь узнал этого парня?

— Увы! Наш исследователь Джанет работает над этим, но сейчас мне хотелось бы сообщить, что гонки «ХотВилсМакс-Тракс» отложены… Очевидно, многим гонщикам потребуется психологическая и медицинская помощь. У одного из наших сегодняшних фаворитов, Джереми Паскуале, сломана ключица, так что он, по всей видимости, вышел из игры.

— Верно, Тэмми, в «Королях логарифмической линейки» творится нечто… Эй! Вы только посмотрите! Самозванец пытается атаковать нового чемпиона, Арни Хеншоу…

— Проклятие! Хеншоу удалось уклониться от нападения. Монаха Боба только что уложили на лопатки. Выходит Крутой Монтер с самурайским мечом. Думаю, у нас тут прольется много крови, если самозванца немедленно не арестуют… Остальные бойцы отступили, чтобы позволить Крутому самому разобраться.

— Нам известно, что Крутой Монтер тренировался в Японии, он придерживается кодекса чести японских самураев Бусидо, поэтому Крутой предпримет все возможное, чтобы справиться с противником без тяжелых телесных повреждений. Также вам будет интересно узнать, что он выходит на арену с острой как бритва катаной. Этот самурайский меч выкован легендарным безумным мастером Сендзо Мурамадзой, жившим в XIV веке. Его изгнали из гильдии и запретили его мечи, потому что, согласно легенде, стоило такому мечу попасть в руки человека, как тот непременно совершал убийство или самоубийство. Считается, что этим мечом был разрублен шлем Тода Сагомадзу в битве при Секигахаре в шестнадцатом…

— Простите, Моника, только что наш исследователь Джанет сообщила нам, что самозванец не имеет никакого отношения к «Хайбриджу», а также не приписан ни к одной Цитадели — раньше прозвучала версия о том, что на «Хайбридж» совершено нападение, но, по всей видимости, дело вовсе не в этом. Он всего лишь дикий…

— Ох! Крутой Монтер повержен, вы видели это? Самозванец просто ударил его по голове своей деревяшкой, затем набросился на него, схватил за талию и припечатал к земле. Прекрасный пример молниеносной схватки, но так не похоже на мужской спорт. Крутой валяется внизу, выронил свой меч, его противник уселся на груди несчастного и молотит его кулаками, повсюду кровь…

— Какой позор для прославленного меча — не могу поверить, что никто не прекратит эту драку. А, вот идет наш судья, Минди Парк, она пытается оттащить самозванца…

— Ух ты! — ошеломленно сказала Мэдди, покачав головой. — Король гамбургеров. Покажи мне свои сиськи.

— Невероятно! Совершенно бессмысленное поведение! Он схватил судью за волосы и швырнул ее на приближающихся бойцов — что ж, они наконец одумались и решили покончить с наглецом. Гм, весьма своевременно, я бы сказала.

— Да уж. Моника, кажется, остальные участники «ББорь-быББезправил» решили атаковать маньяка всей кучей, вот Барни Ривера со смертоносными нунчаками и…

Мэдди увидела, как чернокожий парень, одетый в тысячи маленьких шелковых ленточек, сделал сальто в воздухе, раскручивая вокруг головы какие-то штуки, смахивающие на индейские болы с лезвиями. Болы отбрасывали потоки лазерного света. Каррера встал, оставив Крутого в полубессознательном состоянии валяться в лужах собственной крови, мельком взглянул на чернокожего акробата, поднял самурайский меч и отвернулся. Он ищет Хеншоу, подумала Мэдди, но блондинистого фаворита и след простыл. Акробат продолжал показывать невиданные чудеса ловкости в круговороте развевающегося шелка за спиной Карреры, но не предпринимал никаких попыток напасть.

— Теперь уж точно никто не скажет, что у нас тут все подстроено. Поступило много жалоб, но должна сказать вам, люди, что у нас нет никаких оснований считать самозванца подсадной уткой. Кстати, Боб Топкое Болото рухнул, напоровшись на собственное копье.

Мэдди нахмурилась, когда копье вошло в тело Боба. Она знала, что оружие на таких соревнованиях имеет тупые наконечники, поэтому Каррере, должно быть, пришлось сильно постараться, чтобы воткнуть копье Топкому в ребра.

— Почему он не использует меч? Он засунул меч за пояс, но ведь согласно легенде…

— Ой! Выходит Дорожный Пес, смотрите…

Роберт О'Рейли, Дорожный Пес, вылетел из тени, все семь футов и двести восемьдесят фунтов мышечной массы, ринувшись на Карреру как бык. Глаза Мэдди расширились от восхищения. К ней закралась крамольная мысль: этот драчун получит по заслугам, наконец-то ему попался кто-то больше и круче, чем он. Но Каррера бросился на землю и проскользнул между ног О'Рейли, прежде чем тот обрушился на него. Каррера заметил свою добычу. Арни Хеншоу укрылся у водовоза, наполовину спрятавшись за своим секретарем и двумя тренерами, если судить по свисающим с шеи полотенцам и бутылками с водой в руках. Каррера взревел, его вудуистские глазища вспыхнули, а ноздри яростно затрепетали. Хеншоу развернулся, чтобы убежать.

— Болото серьезно ранен, медики на подходе, и — да, боюсь, им придется прибегнуть к…

Мэдди видит, как подтягивается охрана, сотрудники несут что-то вроде огнетушителей, сети и автоматы. Каррера не обращает на них никакого внимания. Он следует за Хеншоу, которому теперь трудно бежать и не выглядеть при этом полным дерьмом. Арни поворачивается, чтобы встретиться с Каррерой лицом к лицу, выставляя руки перед собой в новомодной боевой стойке.

— Если вы только что к нам присоединились, то мы ведем прямое вещание со стадиона Атлантиса, где сейчас творится нечто несусветное вследствие неожиданного появления незнакомца, сеющего на своем пути одни лишь разрушения. Неужели все происходит на самом деле? Может, это часть представления? Вы узнаете об этом, если останетесь с нами, Тэмми Мэдсен и Моникой Руас. Мы вернемся к освещению событий в Цитадели Атлантиса после рекламы.

— Они нарываются на неприятности, показывая это в прямом вещании, — поставила в известность Мэдди ее соседка. — Тут явно дело нечисто.

— Ну же, Хеншоу, выходи! — кричал Каррера. — Бежать больше некуда. Давай посмотрим, что ты есть на самом деле.

Хеншоу указал на самурайский меч.

— Хочешь его? — сказал Каррера. — Так забирай.

Он толкнул меч по арене, тот заскользил по коже и дереву, как по маслу, и замер, слегка подрагивая в ярком свете. Но Хеншоу не сделал никакой попытки поднять его.

— Ничего не выйдет, приятель, — сказал он, распростерши руки в жесте мира. — Было уже пролито достаточно крови во имя мужественности. Я не хочу новых убийств.

Мэдди затаила дыхание. На Карреру эти слова должны были бы подействовать как красный флажок на быка. Но он только пожал плечами.

— Значит, никакого оружия. Если ты и впрямь этого хочешь.

Консультанты Хеншоу смотрели на стадионные экраны, говорили по своим громкоговорящим телефонам и обменивались друг с другом какими-то непонятными знаками, какими перекидываются обычно игроки в бейсбол или, возможно, биржевые брокеры на торгах. Личный секретарь что-то зашептала на ухо Хеншоу.

У Арни судорожно задергался кадык.

— Ладно, — сказал он. Снова вслушался в слова секретаря. — Стандартные правила «ББорьбыББезправил». Не кусать, не трогать глаза.

— А что насчет «Дим Мака»? — закричала соседка Мэдди, но в общем гуле ее никто не услышал.

Мэдди, как зачарованная, не сводила глаз с обоих мужчин. Каррера истекал кровью и потом, передвигался неуклюже, чуть прихрамывая на левую ногу. На фоне изящных движений противника Снэйк Каррера напоминал полярного медведя.

— Этот меч навлек на него свои чары. Чистое самоубийство, — сказала соседка Мэдди. — Оюшки, зря он вообще его в руки брал. Арни всю душу из него вытрясет. Никому не под силу свалить Арни. Да-а-а, думаю, все довольно быстро закончится…

Она оказалось права — все закончилось быстро. Каррера нанес прямой удар в челюсть, и пока Хеншоу все еще шатался, набросился на него, схватил за обе ноги и опрокинул его. Хеншоу был пригвожден к земле. Он дергался, но Каррера перевернул его и сзади обхватил одной рукой шею.

— Великолепная «четверка», — сообщила соседка Мэдди. — Хеншоу вряд ли удастся освободиться от такого захвата.

Сотрудники службы безопасности стояли и смотрели, как Хеншоу мало-помалу синеет. Они кричали что-то друг другу по рациям. Глаза Хеншоу закатились. Стало ясно, что Каррера не собирается отпускать противника. Тогда охранницы двинулись вперед. Прежде чем они закрыли угол обзора, Мэдди увидела, как Каррера изменил захват и резко рванул голову Хеншоу.

Мэдди заметила в толпе Шарлотту и вскочила.

— Шарлотта! Шарлотта! Идите сюда! Видите, я привела его, как вы и просили!

Но Шарлотта ее не услышала. Мэдди бросилась к месту сражения. Добраться туда не составило никакого труда — всех охранниц отправили разбираться со всевозможными очагами бунта, то и дело вспыхивающими в разных местах стадиона. К тому же действия разворачивались почти прямо перед той ВИП-секцией, где сидела она.

Пока Мэдди туда добежала, Карреру уже окружили. Охранницы в красных одеждах обступили его и набросили на Сияющего сети в три слоя, под которыми он бился тунцом, пока кто-то не оглушил его электрической дубинкой. Каррера обмяк.

Когда толпа схлынула, Арни Хеншоу неподвижно лежал на земле, его голова была наклонена под неестественным углом.