Битва

НОВОСТИ ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦЕВ

Пока я шла по обшитому фанерой коридору, мои ноги покрылись крошечными ранками от гравия, осколков стекла и кусков металла. Я расслабилась и витала в собственных мыслях. Когда КрайЗглу схватила меня сзади за куртку, чтобы попридержать, я поначалу даже не сообразила, что ей нужно. Затем услышала голоса.

Они доносились из-под дверей подсобки с надписью «Сони». Хотя скорее это можно было назвать гомоном — звук мужских и женских голосов, говоривших одновременно. В щели под дверью мы увидели голубоватый мерцающий свет. Я стряхнула «Ночное око» и моргнула. Без очков я ни черта ни видела.

КрайЗглу все еще держалась за меня, и я чувствовала ее дыхание на волосах. Она дрожала. Затем я услышала, как она хмыкнула.

— Черт, прям душа в пятки ушла, — прошептала она мне на ухо. — Я уж было подумала, что это парламентское собрание.

«Что ж, если это не фараоны, тогда кто?» — озадачилась я. Но спросить об этом у КрайЗглу побоялась. Она словно прочитала мои мысли.

— Это телевизоры, — сказала она. — И стереосистемы.

Затем шагнула вперед, словно намеревалась войти туда.

— Но такого не может быть! В этой части Торжища нет электричества.

КрайЗглу сказала:

— Я всего лишь констатирую факт. Ты слышишь музыку? Она права. До меня отчетливо доносится тема «Новостей глазами очевидцев». Сейчас, когда я прислушалась, некоторые голоса зазвучали даже громче.

КрайЗглу с опаской приоткрыла дверь. Мы увидели подсобку, совершенно пустую, не считая нескольких кусков упаковочного пенопласта и пары разбитых наушников. Еще чуднее было в самом магазине, который можно было разглядеть в полуоткрытую дверь подсобки. Внутри работал каждый телевизор, и почти половина из них показывала Торжище. Передо мной мелькали всевозможные кадры: вид с воздуха, корреспондент с прилизанными волосами на автостоянке, следы разрухи в отделе косметики «Лорд&Тэйлор» и сцены обычной жизни в Молле.

КрайЗглу вошла первой, я кралась следом за ней, все еще пребывая в состоянии легкой обалделости. Там стоял большой телевизор, передней панелью обращенный к нам, в окружении колонок, но звука не было, а на экране бежала безмолвная и сюрреалистичная запись с зернистым изображением, характерным для съемки, ведущейся через камеры наблюдения. Я увидела, как потолочная панель отъехала в сторону, оттуда высунулась затянутая в перчатку рука с пистолетом и разнесла затылок охранника. В следующее мгновение вниз скатилась Кери, из-под задравшейся юбки торчало нижнее белье «Минни-Маус». Она принялась озираться по сторонам. Во рту пучок проводов, к груди клейкой лентой привязано какое-то крутое снаряжение. Она заметила камеру, нацелила в нее пистолет и прищурилась. Изображение погасло.

— Это, — сказал комментатор Корки Мейерс, — одна из преступниц. Ее зовут Кери О'Доннел, ей семнадцать. — На экране возникла фотография Кери из школьного ежегодника. Снимок был сделан еще в ту пору, когда она носила скобки для выравнивания зубов. Вот невезуха, не могли фотку получше выбрать. — Полиции не удалось установить ее местонахождение. Кажется, она знает все ходы и выходы в Молле.

Я хмыкнула. Она знает все ходы и выходы в примерочных, и только.

В кадре появляется лейтенант Ежевика, мой старинный приятель.

— Мы непременно арестуем убийцу. Взять ее живой — наша первостепенная задача. Но я не намерен рисковать жизнями своих сотрудников, обращаясь с этой молодкой как с принцессой. Она чрезвычайно опасна, и церемониться с ней мы не собираемся.

Мне хотелось посмотреть, появится ли моя фотография, но КрайЗглу переключила на 7-й канал, где передавалась сводка о погибших и раненых. Я отвернулась. Не то у меня было настроение, чтобы выслушивать плохие новости о Сук Хи. Я подошла к телевизору с гигантским экраном, где Корки продолжал свой репортаж.

— Лейтенант, как новая информация повлияла на ваше предположение о том, что Кери О'Доннел, Сун Кац и Сук Хи Ким похитили униформу у продавщиц? Если эта троица еще не сбежала, то как объяснить тот факт, что недавно Кери О'Доннел была замечена внутри торгового центра? В таком случае кто те девушки, которые украли униформу? И, кстати, куда делись две другие девочки из вышеупомянутой троицы?

— Корки, мы рассматривали вероятность того, что названные вами девушки сбежали, переодевшись в продавщиц, но, как вы верно отметили, сейчас уже ясно, что они пока где-то внутри, по крайней мере Кери О'Доннел. Нам придется еще установить местонахождение Сун Кац и Сук Хи Ким. Хотя от одного из наших парамедиков поступил предварительный доклад о том, что он нашел раненую Сук Хи Ким и стал обрабатывать ее рану, но потом на верхнем уровне возобновилась перестрелка, и ему пришлось на время укрыться, а когда он вернулся, девочки уже и след простыл.

Я быстро переключила телевизор на другой канал, надеясь, что КрайЗглу не услышала последние фразы. Меньше всего мне сейчас хотелось, чтобы КрайЗглу решила, что у нее еще есть возможность поквитаться с Сук Хи.

На гигантском экране побежали кадры рекламного ролика мороженого «Бен и Джерри». Меня бросало то в жар, то в холод. Я покосилась на КрайЗглу — услышала она слова лейтенанта Ежевики или нет? Слава богу, она все еще выискивает в списке имена своих погибших соратниц и утирает слезы тыльной стороной руки с зажатым пистолетом.

Я застыла, обдумывая информацию.

Ее лечил парамедик, а потом она исчезла. Смею ли я надеяться? Мне совершенно не приходило в голову, что тех трех девчонок из отдела косметики связала именно Сук Хи. Но теперь, когда я обдумала эту мысль, мне показалось, что задумка удачная: связать девчонок, забрать их униформу и сделать вид, что смылся, переодевшись продавщицей. Вся фишка в том, что ты никуда не смылся.

Хотя, если подумать, зачем оставаться, если можно сделать ноги?

А зачем расстреливать витрину с духами?

«Зачем говорить зачем?» — именно так звучит слоган в одной из реклам «Будвайзера». Сук Хи для меня тайна за семью печатями.

Напрашиваются следующие выводы: она жива (я надеюсь), и ее не схватили. Она все еще где-то внутри.

Рекламный ролик мороженого сменился изображением двух военных вертолетов, извергающих парней в черных бронежилетах с автоматическим оружием На меня волной нахлынуло облегчение.

— Что ж, по крайней мере не мы одни герои дня, — язвительно заметила я. — Должно быть, Америка снова участвует в боевых действиях.

Вообще-то, я брякнула это просто так, но КрайЗглу не на шутку заинтересовалась.

— Ох, мать вашу! — прошептала она, подойдя ближе и уставившись на экран. Увидев, как она трясется и дрожит — от кокса, надо полагать, — я забеспокоилась и сочла благоразумным убраться подальше.

Я двинулась в сторону прилавка, чтобы выяснить, работает ли компьютер. Он не работал.

— Интересно, как включилось электричество? — За прилавком я наткнулась на ряд цифровых КПК, на каждом горела красная лампочка, сообщая, что они включены в режиме записи. — Не нравится мне все это, смахивает на ловушку.

Внезапно я увидела себя в одном из телевизоров. И показала своему изображению язык, просто чтобы убедиться, что это и впрямь я. Общеизвестно, что телевидение гораздо реальнее, чем реальная жизнь, поэтому когда вам кто-то советует не зевать, а брать от жизни все, то на самом деле он намекает, что вам пора попасть в телевизор. Потому что есть только один выбор: быть или зрителем, или участником, а если вы еще пока не решили, кто вы, то вы словно тот печально известный кот Шредингера — до сих пор не удалось прийти к единому мнению, жив он или мертв. Поэтому когда я увидела себя на экране, то, прямо скажу, возликовала, потому что сей факт лишний раз подтверждал, что я жива. К тому же, слава богу, в кои то веки в кадр попала я вся, а не только моя, гм, нижняя часть.

— КрайЗглу, послушай…

Я развернулась к КрайЗглу, чтобы рассказать ей об увиденном, но она как зачарованная уставилась на большой экран, показывающий войска специального назначения или как там они еще называются. Репортер 2-го канала беседовал с полковником Как-его-там, жилистым черным мужиком среднего возраста, который, видать, так торопился на свою войну, что порезался во время бритья.

— КрайЗглу! — зашипела я.

Она замахала на меня, чтобы не мешала. КрайЗглу вся дрожала, словно попала голой на мороз.

— Дура набитая, — пробормотала я и двинулась к ней, чтобы за ручку отвести к камерам.

Внезапно до меня донеслись слова «саперы» и «безопасность торгового центра», и через долю секунды я заметила, что на дорожном знаке, маячившем за головой полковника Как-его-там, написано «17Н-Мава».

Надо сказать, что это одна из двух автострад, проходящих мимо Молла.

Мы с КрайЗглу застыли, как какие-нибудь обляпанные голубиным дерьмом статуи в парке, а бегущая строка в нижней части экрана ставила в известность, что сегодняшние события, предположительно, дело рук террористов, и поступил анонимный звонок, будто бы в Торжище спрятана бомба. До взрыва осталось три часа. Мало надежд, что группе саперов удастся обнаружить ее и обезвредить за столь короткое время.

— Итак, вы слышали интервью с полковником Хузитом, — сказала Таша Коул, следящая за развитием событий для 7-го канала. — Эксперты считают, что существует непосредственная угроза национальной безопасности, так что меры будут приниматься соответствующие. Уже успешно завершена эвакуация торгового центра и там больше не осталось гражданского населения, поскольку всех погибших и раненых вынесли из «Лорд&Тэйлор» приблизительно в половине второго. Тем не менее мы предполагаем, что внутри торгового центра остались члены бандитской группировки, точное количество пока не установлено. В их числе и та самая девушка-убийца, которую вы видели на записи с камер наблюдения. Полиция не прекращает попыток задержать девушек, развязавших эту бойню. Они надеются, что только что прибывшие специально обученные войска сумеют войти внутрь и схватить их. Дениз?

— Таша, у нас здесь многие считают, что эти бандитки получат по заслугам, если не успеют выбраться из торгового центра, когда сработает бомба. А какие настроения у вас?

— Что ж, Дениз, здесь никто не дает никаких моральных оценок происходящему. Как мне кажется, парни просто пытаются делать свою работу. На настоящий момент нам пока неизвестно, какая связь существует между перестрелкой, которая выглядит заурядной разборкой между соперничающими группировками, и сообщением о бомбе. К тому же не следует забывать, что если эти девушки установили где-то бомбу, то они являются главными свидетелями, и нельзя позволить им совершить самоубийство. Маловероятно, что они работают в одиночку.

— Вот как, интересно, кто тогда за ними стоит? Не могли бы вы объяснить причину появления пожарных машин и вертолетов медицинской службы? Что здесь произошло с того времени, как закончилась перестрелка?

Брови Таши изогнулись, она нахмурилась, придерживая наушник.

— Что ж, очевидно, «Страшилы» готовились к акции заранее. Мне сообщили, что специальное антитеррористическое подразделение окружило их в «Товарах для дома Эдди Бауэра», и, чтобы избежать ареста, они пустили в ход имевшиеся там товары, применив, как мне сказали, особую партизанскую тактику ведения боя.

— Партизанская тактика ведения боя? В магазине Эдди Бауэра?

— Они залили целую секцию маслом для жарки из ближайшего кафе «Уильямс Сонома». А затем, вероятно, совершили набег на автомобильный салон и завладели одной из тех батарей, на которых работают новые машины — «феррари», я думаю. Они подожгли ее и бросили в масло, когда туда вошли наши сотрудники…

— Ого-го! — вскричала КрайЗглу. — Мои девочки всех сделали…

Она принялась исполнять боевой танец, но меня больше интересовало происходящее на экране, где показывали, как преступницы закидывали чем-то собак-ищеек, отчего те принялись скулить и подвывать. Снова появилось изображение лейтенанта Ежевики. Он говорил:

— …сезонная выставка яблок. Выглядит все так, словно они распотрошили коробку гвоздей и засунули их в яблоки. В этой стычке никто не пострадал, но видите этот арбалет? Его вклинили в коляску для инвалидов и оставили в дамской комнате «Лорд&Тэйлор». Если бы кто-нибудь вошел в уборную, то он бы выстрелил. Нет, эти девочки не столь уж милы. Наша саперная группа рекомендует…

— Эй, мать вашу, мы никакой бомбы не устанавливали! — возмутилась КрайЗглу. — Та небольшая стычка у «Континентального кофе» — просто развлечение, блин, такую шутиху запросто можно сделать в кухонной раковине, да ее грех даже бомбой называть.

Она завопила и заматерилась.

— Кто угодно мог позвонить и сказать, что здесь бомба, — сказала я. Мне на ум пришла 10Еша с ее тягой к «прекрасному».

— Да! — закричала КрайЗглу, обращаясь к телевизору, где в эту минуту началась реклама дезодоранта «Райт гард». — Никакой бомбы и в помине нет.

— Но лучше бы нам сдаться полиции, — предложила я. — Просто на тот случай, если все-таки она есть.

— Никакой бомбы нет!

— Все-таки следовало бы рассмотреть эту идею, — не отставала я.

— Никакой бомбы нет!

Она повторила эту фразу несколько раз. Казалось, КрайЗглу впала в некий транс, словно верила, что если станет повторять эту мантру отрицания, то все обойдется. Наконец я не выдержала:

— Ты знаешь, что прямо сейчас нас снимают? КрайЗглу метнула взгляд в сторону полок с камерами и заметила экран, на котором красовались мы с ней. Затем отвернулась. Казалось, она что-то замышляет.

— Привет, девочки!

Голос доносился откуда-то позади нас. Я его сразу же узнала. Должно быть, подсознательно я ожидала чего-то подобного.

Я медленно развернулась. На одной из стереосистем стоял переносной телевизор «Уочмэн». Со скидкой он стоил 1799 долларов 99 центов. Обалденная вещь. Большую часть экрана заполняло лицо 10Еши.

— Здорово, крошки, — сказала она. — Вы идете к грузовому туннелю или как?

— 10-я, что за хрень здесь происходит?! — злобно рявкнула КрайЗглу. — Что за мутотень с этой бомбой? Какая, на хрен, бомба? Мы же ничего такого не планировали?

— На эту тему тебе лучше поговорить с БелОвлазкой. Самодовольство из 10-й так и перло. Я приготовилась к грандиозной разборке между ними обеими, но КрайЗглу просто взяла телевизор и выключила экран. После чего вытолкала меня обратно в коридор и закрыла дверь, заглушив доносящийся из телевизоров гвалт. Я нервозно захихикала.

— Ты ее сделала, — восхитилась я. — Хотелось бы знать, откуда она посылает сигнал?

Но КрайЗглу обмякла, не обращая на меня никакого внимания, застыла, как манекен. Потом прислонилась к стене, украшенной непристойными рисунками, и прикрыла глаза. КрайЗглу приложила палец к губам, отчего мне сразу как-то расхотелось смеяться.

— Что случилось? — зашептала я.

Медленно, словно ожидая ощутить вкус чего-то горького, она облизала губы.

— БелОвлазка здесь.

— Здесь?

— Да, здесь. В торговом центре. Он проник сюда через вентиляцию. 10-я торчит снаружи в фургоне, чтобы обеспечить связь, но БелОвлазка заявился сюда.

— 10-я снаружи? А-ах, вот невезуха, меня поимели, — простонала я. — Сегодня мою задницу увидит в сети любой желающий.

КрайЗглу никак не отреагировала, словно и не слышала меня. Она стала какая-то странная. Руки принялись нежно поглаживать автомат. У девчонки стучали зубы, и я чувствовала, как от нее исходят зыбкие волны страха, совсем как барашки в водах Гудзона.

— Мне позарез нужна доза, — прошептала она. — Чтобы привести мысли в порядок.

Важность предстоящей известности моей собственной задницы померкла перед лицом столь необычного поведения КрайЗглу.

— Что там не так с этим вашим БелОвлазкой? Что он может сделать? — спросила я, придав своему голосу как можно больше беспечности.

— Тебе этого знать не нужно.

— Еще как нужно. Ну же, КрайЗглу, не тяни резину. В чем дело?

Она издала протяжный стон и повалилась на пол. Уткнулась лицом в колени. Наконец заговорила, причем на этот раз из голоса почти исчезли интонации обитательницы гетто, КрайЗглу больше напоминала ученицу воскресной школы.

— 10Еша — племянница БелОвлазки. Именно он организовал «Страшил», давным-давно. Ну, совсем как певец Р. Келли, протолкнувший на сцену свою невесту, Алию. Мы отделились от него уже давно, то есть мы ему, конечно, отдавали должное, но каждый пошел собственным путем, ну ты понимаешь, о чем я. Поэтому мне не известно, чем он сейчас занимается.

— Может, простое совпадение? — предположила я.

— Что-то мне не нравится это сообщение о бомбе. Сун, за этим явно стоит БелОвлазка.

Я навострила уши, услышав, как она назвала меня по имени. Неужели КрайЗглу считает меня равной себе, даже советуется? Обалдеть можно.

— Слушай, копы сегодня действовали, надо признать, более гуманно, понимаешь, что я имею в виду?

Я не поняла, но решительно закивала.

— Гуманно, разумеется, лучше и не скажешь…

— Нам удалось добиться сочувствия с их стороны. То есть, я не имела в виду, что мы, «Страшилы», стали этакими новыми Робин Гудами, но мы хотя бы вступили в диалог, а это первый шаг, если хочешь взять ситуацию под контроль, понимаешь? Но когда фараоны увидят БелОвлазку, они снова обозлятся и перейдут к решительным мерам.

Полицейское сотрудничество. Я задумалась, что бы это могло значить. Имеет ли это какое-нибудь отношению к тому, что в тот раз полиция, как ни крути, беспрепятственно пропустила меня назад в «Шарпер имидж»?

— Что-то не совсем улавливаю, вы с 10-й по одну сторону баррикады или нет?

На лице КрайЗглу появилось отчужденное выражение, словно захлопнулись створки потревоженной раковины моллюска.

— Я считала ее одной из нас. Но сейчас мне кажется, что все это время она действовала заодно со своим дядюшкой Б, а вот к нему у меня доверия совсем нет. Усекаешь? Он гораздо проще устроен, чем мы. Всего лишь скользкий старый ублюдок, шиворот-вор.

— Он что, воротнички ворует? Она встала.

— Пошли. Есть у меня одна задумка.