Битва самцов (СИ)

Глава 10

Я плакала навзрыд. Не в силах сдерживать слёзы, я плакала от всей души, не переставая, уже почти целый час. Когда Читтапон принялся толкать Тхэ Ёна и кричать что-то очень громко на корейском, я пожалела, что плохо учу язык. Это напугало меня. И теперь моё тело дрожало в безудержных рыданиях, потому что перед глазами всё ещё стояли все эти неприятные события.

Читтапон ввёл меня в спальню, держа за локоть. Когда он отпустил руку, я потёрла место, на коже остались красные пятна от его хватки. Нет, Чит был не просто зол, он был в ярости. Наш первый выход в люди обернулся неудачей.

Я зажмурилась, когда бахнула дверь. Чит грубо рванул меня к себе, долго смотрел на меня, потом большими пальцами вытер всю влагу с лица и поцеловал. Поцелуй вышел грубым, настойчивым и жарким. У меня горели губы, когда он на минуту оторвался от них, чтобы исследовать шею, подбородок, а потом вновь вернулся к губам. Он настойчиво делал то, что задумал, не давая мне возможности сопротивляться. А я пыталась оттолкнуть его, но сил совсем не осталось. Чит был яростно страстным, ненасытным. Он целовал меня так глубоко, как только мог, не обращая внимания на то, как сопротивляется моё тело и как я стараюсь сжать челюсть, чтобы впиться в его язык зубами.

Завязалась борьба. Читтапона заводило моё сопротивление, он заломил мне руки и принялся ласкать языком шею. Никакого диалога, который мы могли бы вести вслух, никаких вскриков и вздохов, мы вели между собой немой разговор, который выражался в движениях.

«Ты только моя», — словно твердил Читтапон, разрывая платье на груди.

«Чёрта с два! Моё сердце никогда не будет принадлежать тебе!» — мысленно отвечала я, оттягивая его голову за волосы.

Но такой жест ещё больше разозлил его. Он швырнул меня на кровать. Я в испуге попятилась, но Чит успел ловко ухватить меня за талию и одним движением придавил к подушкам. Его руки крепко сжимали мои запястья, его глаза полные желания самозабвенно, бесстыдно блуждали по моему лицу, и телу. Я не успела опомниться, как полностью оказалась в его власти. Чит навалился на моё хрупкое тело всем весом, и мне уже ничего не оставалось, как сдаться.

Он получил своё. Всё случилось быстро, без всякой нежности, без ласк. Он словно кол в меня вбивал. А потом встал как ни в чем ни бывало, взял чистые вещи и скрылся в ванной.

Я чувствовала себя униженной, грязной, осквернённой. Эта ночь была самой отвратительной. Зачем он меня наказал? Сначала чувствовала себя виноватой, но вспомнив, как этот Тхэ Ён нагло пытался увезти меня из клуба, перестала корить себя. В чём я виновата? Я не давала ему повода клеить меня. Я кокетничала с Воном, но Чит не размазал его по стенке, как Тхэ.

До слуха доносился шум воды. Я долго неподвижно лежала в постели, свернувшись как эмбрион в утробе матери, и думала, что жизнь моя закончилась, что ничего больше не будет. Наверно, в такой ситуации мне достаточно было бы высказаться, рассказать о своей боли хоть кому-нибудь… брату. Корбину.

Мысли о брате всколыхнули в душе целую волну отчаяния. Я чувствовала себя ужасно беспомощной. Снова слёзы. Сначала я плакала тихо, но когда шум воды прекратился, разрыдалась и плакала так громко, насколько возможно. Я хотела, чтобы Чит услышал, хотела, чтобы пожалел, прижал к себе, попросил прощения и пообещал больше не обижать. Но его не тронул этот спектакль.

Он лёг рядом и повернулся ко мне спиной.

Утром следующего дня я не узнавала себя. Даже моему покладистому характеру, как оказалось, может прийти конец. Я кричала на прислугу, психовала и швыряла вещи. Пыталась найти ключ от одной из машин, что стояли в гараже, потом сделала попытку обмануть водителя, но ничего не вышло. Погонять по городу, чтобы выпустить пар мне не посчастливилось. С каждой минутой я злилась всё больше, написала Читтапону кучу гневных сообщений, но они остались непросмотренными. Это было последней каплей моего терпения.

После обеда пришёл мой преподаватель по корейскому языку, я выгнала его — грубо, без всякой тактики. На ужин не появилась. Читтапон приехал ближе вечеру, но не удосужился проявить внимание к своей жене. Чиа наверняка пожаловалась на моё поведение, да и плевать! Хотел жениться? Получил то, что получил.

Сначала я думала, что смириться с такой ситуацией будет самым разумным решением, и почти успокоилась. Сидела у себя в комнате с журналом, но долго не продержалась. Я должна была выговориться, должна была накричать на него, дать понять, что не желаю терпеть подобное унижение.

Он занимался хореографией в зале с зеркалами. Я незаметно вошла внутрь, а когда музыка стихла, толкнула дверь ногой, та с грохотом захлопнулась, аж стекла задрожали. Читтапон остановился, посмотрел на меня, но затем снова вернулся к танцу. Я разозлилась, подошла к его стереосистеме и выключила музыку.

— Мы поговорим. Сейчас же. — Я скрестила руки на груди.

Чит взял полотенце и принялся вытирать пот с лица.

— Ты не имеешь права поступать так со мной!

— А ты имеешь?

— Что? В чём ты пытаешься меня обвинить? — Я готова была убить его на месте. — Это ты бросил меня одну на съедение своим дружкам. Но если с Воном было просто приятно пообщаться, то тот тип меня совсем не впечатлил.

— Я проверял тебя, — вдруг сказал он, и я обомлела.

— Что… — сглотнула. — Что значит «проверял»?

— То и значит. — Он швырнул полотенце в угол и встал передо мной в своих обтягивающих танцевальных лосинах и в чёрной майке, руки упирались в бока. — Я хотел отказаться и не ехать на вечеринку, но потом подумал, что это хороший шанс проверить тебя. Я попросил Вона поболтать с тобой, а Ким — увести меня танцевать. Мне было интересно, будешь ли ты вести себя как… как замужняя девушка.

— Ты… — у меня не было слов.

— Тхэ Ён неожиданно нарушил все планы. Но я был зол не из-за него, а из-за того, что ты не удосужилась сказать, что я твой муж, что Тхэ Ён может идти лесом.

— А разве мы не скрываем это от всех?

— Брось, чаги! То была закрытая вечеринка, никаких журналистов. Я бы не привёл тебя туда, если бы не был уверен.

Я стискивала зубы от злости, что скулы сводило. Чувство вины, негодование, вынужденное безделье и страх перед будущим вымотали и без того натянутые нервы. Огромным усилием воли я сохранила спокойное выражение на лице — я не желала зря растрачивать свои силы. Они мне ещё пригодятся.

— Не думала, что ты настолько глуп, — выдала я. — Твой поступок безрассудный. Нет смысла проверять меня, потому что я не люблю тебя и не клянусь в верности, ясно? — поневоле голос начал повышаться. — Если хочешь к себе нормального отношения, то и веди себя достойно. Нет смысла бросать меня в компанию друзей. Знаешь почему? Потому что я буду с ними флиртовать. — Я выругалась очень нецензурными словами, чуть не захлебнувшись желанием ударить со всей силы человека, стоящего передо мной. Мне хотелось выплеснуть всю обиду из себя. Сглотнув вязкий ком, я позволила волне раздражения растечься ядовитой рекой. — Ты лишил меня жизни! Может быть, в тюрьме мне было бы не так плохо как здесь?

— Что тебе не хватает?

— Машин. Я устала слоняться по дому без дела. У меня здесь нет друзей, только ты со своими причудами. Говоришь, что любишь? А я вот очень сомневаюсь в твоей любви!

После этих слов с гордым видом я покинула зал, надеясь, что достучалась до чертового корейца. «Звезда» недоделанная! Я ему не игрушка! Если он не наигрался в детском саду, то его проблемы, я не позволю делать из меня идиотку.

До полуночи я не выходила из спальни. Понятия не имея, чем занимается мой муженёк, я грела себя мыслью, что очень больно уколола его, и сейчас он мучается не меньше меня. Сама я старалась отвлечь себя, читая новости об отце. Узнала, что мама записала с кем-то дуэт. Что ж, у родителей всё прекрасно, потому что они даже не догадываются, в какой ад загнала себя их дочь.

К половине первого, когда я начала клевать носом, дверь в спальню раскрылась, и я, находясь где-то между явью и сном, вздрогнула. Читтапон смотрел на меня пристально и властно. «Сейчас начнётся всё по новой», — мелькнула мысль. Но он ко мне не притронулся.

— Через два часа я улетаю в Китай — на гастроли. Меня не будет пятнадцать дней, — сказал он спокойно, без злости и обиды. — Отдохнёшь и подумаешь.

— Отдохну от тебя? Сомневаюсь, что что-то изменится, — иронично усмехнулась.

Чит показал мне паспорт. Мой паспорт!

— Это будет у меня… на случай, если вздумаешь бежать.

— Боишься?

— Нет.

— Боишься!

Меня начинала забавлять эта ситуация. Я принялась дразниться.

— Конечно, боишься. Ведь если я уеду и скажу отцу, что ты меня обижаешь, он наймёт адвокатов и развод у меня в руках. О похищении ты заикнуться не сможешь, потому что доказательств нет.

В этот момент он посмотрел на меня как-то слишком уверено, затем подошёл к креслу, где я восседала, нагнулся, и самодовольная улыбка отобразилась на его смазливой тайской мордашке. Я вжалась в мягкую спинку, пытаясь отстраниться от манящего сандала и мускуса. А на самом дне моих янтарных зрачков металась дикая паника, сродни той, которую, должно быть, испытывает несчастное животное, когда хищник уже впился ему в горло.

— Тебе ещё предстоит меня узнать, чаги. Не думай, что я глуп и не позаботился о непредвиденных ситуациях, — томно, хрипло и медленно произнёс Читтапон. — Попробуй сбежать от меня и увидишь, что будет.

~~~

Чиа. Только она знала, где лежит мой паспорт. Я её даже отчитать не могла как следует из-за незнания языка. Перед тем, как за Читтапоном приехал лимузин, чтобы отвезти его в аэропорт, я потребовала англоязычную прислугу. К моему удивлению, он пообещал удовлетворить мою просьбу. И тем не менее, поставил условие: «Ты извинишься перед своим преподавателем по корейскому и продолжишь уроки». У меня не было причин упрямиться.

Следующие два дня я провела в… интернете. Сначала забавлялась с корейским разговорником и пыталась произнести элементарное «привет», только факт в том, что у них оно супер не элементарное. А если у них такое распространённое слово произносится так, что на языке появляются трещины, то что говорить о других словах? Я попыталась поздороваться с Чиа на корейском, она вылупила на меня свои узкие глазки, но ничего не ответила. Не поняла? Вполне возможно.

В итоге я бросила это гиблое дело и начала листать новости — корейские новости на английском языке. Мне стало интересно, что пишут о Читтапоне Ли местное СМИ. И к своему удивлению, я нашла статью не о ком-то, а о самом Тхэ Ёне. Как оказалось, Тхэ Ён — скандальный корейский певец, рэпер и танцор. Он работал сразу в нескольких бойбэндах одновременно. Фаррен как-то рассказывала, что в корейской поп-культуре такое приветствуется. А почему скандальный? Не знаю. Так было написано в одной статье, а потом в другой статье. Да и судя по тому, что произошло на закрытой вечеринке, Ён легко находит приключения на свой зад.

Усмехнулась сама себе — прям как я.

Спустя ещё три дня я заскучала. Никакие переписки с Корбином, мамой и даже с Забдиэлем не доставляли мне удовольствия. Я жуть как хотела открыть капот какой-нибудь старперной машины, покрутить гаечным ключом, заменить масло, долить тормозную жидкость, проверить карбюратор, потом хорошо ее прокачать и похвастаться перед друзьями. Здесь, в гараже, стояли сразу несколько машин, но они были в идеальном состоянии, а прокатиться я на них не могла, ибо ключа не было. Я умела заводить мотор без ключа, но подумала, что это как-то не комильфо.

Когда мне позвонил Чит, чтобы узнать, как дела, я не выдержала.

— Как дела? Да ты хотя бы кота для меня завёл!

Вместо ответа я услышала:

— Я тоже скучаю. Целую, чаги. Пока!

Мне, ей-богу, хотелось что-нибудь разбить. И разбила бы, если бы не внезапно появившийся гость.

Из окна я наблюдала за тем, как паркуется автомобиль на дорожке перед домом. Когда из машины вышел Вон, мои губы невольно расплылись в улыбке. Надо же! Живая душа!

Я не стала ждать, пока он войдёт в дом, выскочила к нему навстречу.

— Не думал, что ты будешь рада меня видеть, — удивился Вон, когда я расцеловала его в обе щеки.

— Я тут помираю от тоски. Мне просто необходимо общение, поэтому да — я очень рада тебя видеть.

Мы вошли в дом и Вон тут же бросился к бару.

— Жарко сегодня. Меня жажда мучает. Не возражаешь?

— Нет, — пожала плечами.

— Чит попросил проведать тебя.

Ах, вот оно в чем дело! Улыбка медленно сползла с моего лица. «Просила кота — получила», — мелькнула мысль. Но потом я себя успокоила тем, что Вон намного лучше питомца, с ним можно поболтать.

— Ты можешь пока переодеться, — сказал он и начал снимать футболку.

— Что? За-чем?

— В бассейне искупаемся. День замечательный!

— А-а-а… — как-то неуверенно протянула я и пошла по лестнице вверх.

В шкафу я нашла совсем новенький, ещё не использованный купальник цвета розовой гвоздики. Я никогда не стеснялась своего тела, живот у меня был плоский с пирсингом на пупке, но я всё равно не любила раздельные купальники, предпочитая им спортивного кроя слитные. Переодевшись, я завязала волосы в высокую гульку, провела пальцами по коже, посетовав на то, что она стала совсем белой. Раньше я практически не бывала дома, часто проводила время на солнце, отчего кожа имела здоровый бронзовый оттенок. Если Нола меня увидит, то подумает, что я заболела. Надеюсь, она так занята своей новой песней, что не додумается приехать в гости к дочери.

Когда я спустилась вниз, Вон уже ушёл. Я застала его в бассейне. Чёрные волосы, чёрные плавки и смуглое крепкое тело скрывала синяя вода, которая отражала яркие лучи солнца. Мелькнула странная мысль, что мы с Читтапоном ни одного дня не провели в бассейне. Он вообще редко меня развлекал, если не считать прогулок по саду и ужины в ресторане. Я присела на край, опустив ноги в воду.

— Представляешь, я ещё не видела город, — сказала я, когда Вон вынырнул и уселся рядом мокрый и даже немного холодный для моего разгоряченного под солнцем тела.

— Чит говорил, что вы не раз выезжали в город.

— Хм… если ты называешь проход до ворот, поездку в машине и выход перед рестораном прогулкой по городу, то мне просто нечего сказать.

— Давай поговорим откровенно. — Как только прозвучали эти слова, я напряглась. Вон, заметив это, сразу улыбнулся. — Мне можно доверять.

— О чём ты хочешь поговорить?

— Когда Чит был на гастролях во Флориде, я был с ним, ведь у нас дуэт. Как раз новую песню записали, но это не важно. В день исчезновения мы разговаривали, и он не показался мне влюблённым идиотом, который собирается провернуть трюк с похищением. Он собирался вернуться, а потом мне позвонил Ду Хён и сообщил, что Читтапона похитили девушки в масках. И ты была среди них?

Вопрос оказался настолько неожиданным, что я запнулась.

— А… разве он не рассказывал?

— Хочу услышать твою версию, — в его тоне было что-то повелительное, строгое, смягчаемое видом непритворной искренности. — А потом могу покатать тебя по городу. Конечно же, мы не скажем об этом Читтапону.

— Прислуга скажет, — фыркнула я.

— Прислуга работает здесь не круглые сутки, так? А охрана ему не станет докладывать о таких пустяках.

— Чит мог предупредить.

— У меня есть затычка в виде банкнот.

Я повернула к нему голову, и в этот момент он дыхнул. Запах спирта ударил в нос, я непроизвольно чихнула. Потом рассмеялась. Не знаю, но мне стало смешно.

Вон тоже улыбался некоторое время, а потом стал серьёзным.

— Ну так что? Расскажешь?

~~~

— Не понимаю, зачем тебе это.

Тхэ Мин был взволнован, узнав, что Ким и Вон сговорились выудить правду о свадьбе Читтапона и Элоры. Ким утверждала, что Чит не стал бы жениться так скоро, рискуя своей карьерой. А Вон её поддержал, ведь ему тоже эта история казалась надуманной. Ду Хён, которого они пытались расспросить, не сказал им ничего, что могло бы подтвердить или отрицать их доводы. Он просто заявил, что они страдают херней. Но Ким упряма как ослица, её намерения раскрыть тайну их знакомства потихоньку становилась навязчивой идеей. К счастью, она нашла сообщника.

— Какое тебе дело до личной жизни Чита? — задал очередной вопрос Мин, расхаживая перед массажным столом, пока его девушке разминали шею и плечи. Ее глаза были закрыты, она получала удовольствие, а Тхэ Мин его нагло портил своими подозрениями.

— До личной жизни Чита — никакого дела. А эта Элора вселяет опасность и непонятный негатив. Она не любит Читтапона.

— Ты не можешь этого знать.

Девушка открыла глаза, чтобы испепелить своего парня взглядом.

— Это видно невооружённым взглядом! Был бы ты женщиной, то понял бы, что я имею в виду.

Тхэ Мин только хмыкнул.

Ким вдруг села, обернув себя полотенцем. Массажистка, поняв желание певицы, тут же покинула комнату.

— Читтапон — твой друг. Неужели ты не думаешь о нём? Эта Элора может испортить ему карьеру, а то и всю жизнь! Он о ней ничего не рассказывает. Кто она такая? Откуда взялась?

— Она дочь известного продюсера Джереми Бессона! — выпалил Тхэ Мин. — Удовлетворена?

Ким сидела словно током поражённая. То, что Элора дочь продюсера, многое меняет. Но у Ким было чутьё. Она понимала, что Чит что-то скрывает. И она всё равно выяснит причину внезапной свадьбы.

~~~

Давно я не просыпалась с улыбкой на лице. Я чувствовала себя прекрасно, а солнечное утро обещало хорошее настроение на весь день. Полежав пару минут, глядя в потолок, я сладко потянулась, затем зевнула и снова закрыла глаза. Не для того, чтобы спать, я уже выспалась, а для того, чтобы восстановить в памяти прошедшую просто сумасшедшую ночь.

Вон сдержал слово. Мы сели в его автомобиль чуть позже полуночи и пустились по ночному по-настоящему огромному Сеулу. Я увидела все прелести города другими глазами. Когда мы выезжали с Читтапоном в ресторан, то я чаще погружалась в свои мысли или просто разговаривала с Читом, отвлекаясь от вида за окном. В эту ночь наша цель с Воном была направлена на осмотр и впечатления. Я задыхалась от восторга и впервые за несколько недель почувствовала свободу. Наши окна и люк были открыты, чтобы ловить встречный ветер. Иногда я высовывалась из окна и просто кричала, а Вон смеялся, повторяя, что я ненормальная. Мне ни капельки не было обидно от его слов, потому что сама себя не узнавала.

Центр Сеула заполнен высотками, но не «небоскребами» в азиатском понимании, они не загораживали звездного неба, как в Гонконге, где я не раз была. Я увидела много света и много «Самсунга», ведь это корейская гордость! Иногда среди высоток можно было найти детали прошлого. А площадь — бомба! Статуи и памятники, имена которым я не запомнила, хотя Вон десять раз повторил, меня впечатлили. Город сиял разными красками — подсветка небоскребов, подсветка фонтанов, кофейни и рестораны, трафик, стильные корейцы и движение жизни. Восторг!

Кофейни встречались на каждом углу, и Вон предложил выпить кофе. Несколько фанаток узнали его и попросили автограф, хотя мы замаскировались по-максимуму. Я спрятала волосы под капюшоном, из-под которого торчал козырёк от кепки. Вон надел очки и повязал бандану, но, видимо, его узнали по походке. Мы решили не скрывать от Читтапона, что катались по городу. Вон сам лично позвонил ему, когда ещё находился в особняке и объяснил ситуацию. Чит сопротивлялся недолго. Я не понимала корейских слов Вона, но когда тот положил трубку, то сказал, что «устаканил» дело.

Пока мы пили кофе, я уболтала Вона дать мне руль. Я безумно соскучилась по вождению, у меня уже ломка начиналась.

— Ты так любишь машины? — полюбопытствовал парень.

— Это моя страсть. Если позволишь сесть за руль, то увидишь, на что я способна. В пределах разумного, — добавила я, когда брови парня взлетели вверх.

— Почему Чит не купит тебе машину?

— Он боится за меня. Да и права у меня американские.

— Если они международные, то проблем не возникнет.

— Значит, нужно уболтать Чита, — улыбнулась я.

Вон позволил мне вести его машину до самого дома и был поражён моими навыками. Я без всяких подсказок устроилась на его сиденье, поправила боковые зеркала, опустила руль, придвинула кресло, чтобы до педалей дотянуться. Я нашла по радио какой-то корейский рэп и неслась на положенной скорости через весь Сеул, просто наслаждаясь ощущениями. Правда, ехала я в обратном направлении от дома, поэтому приехали мы в особняк часам к четырём утра. Вон отказался от предложения переночевать у меня, и я была за это ему благодарна.

Почистив зубы, я бросила щетку в стакан и посмотрела на себя в зеркало. Моё лицо приободрилось, стало свежее, но улыбка исчезла, потому что вспомнила разговор в бассейне. Что мне только ни пришлось придумать, чтобы выкрутиться из сети, подставленной Воном. Я не хотела выставлять Чита идиотом, хотя могла бы. Но что-то останавливало меня, какое-то непонятное чувство. Может, страх?

«Попробуй сбежать от меня и увидишь, что будет».

— Ну что? Расскажешь? — снова спросил Вон.

— Вряд ли я скажу тебе что-то новое. Мы просто встретились и просто полюбили.

— А как же похищение? Ты там была?

— Нет. Чит же сказал, что сам всё подстроил, чтобы сбежать ко мне.

— Всё равно с трудом верится, что он в одиночку всё это организовал. Зачем ему вообще подставлять себя, свою карьеру ради… — Он посмотрел на меня. — Прости. Но всё можно было бы сделать по-другому. Мы ужасно перепугались.

— Понимаю. Но я не решала за него.

— Да, — кивнул Вон. — Наверно, я зря завёл эту тему. Искупаемся?

После этого мы больше не говорили о Читтапоне. Я расспрашивала об их музыкальной индустрии. Не то, чтобы меня это сильно интересовало, но пока Вон рассказывал, я знала, что в безопасности.

Стук в дверь вернул меня в ванную, зеркало запотело — так сильно я дышала. Вышла в спальню и встретилась с Чиа, которая на ломаном английском сообщила, что меня кто-то ожидает внизу.

«Вон?» — удивилась я. Кто ещё может ко мне приехать?

— Сейчас спущусь, — сказала я, сопроводив слова жестами. Затем быстро натянула джинсовые шорты, топ, расчесала волосы и вышла.

Пока спускалась, заметила мужской силуэт, светлые волосы торчком, запястья в браслетах, широкие джинсы, белые кроссовки. И всё это было до безумия мне знакомо. Я спрыгнула с последней ступени и как закричала:

— Корбин!

Я прыгнула ему на шею и едва не задушила в крепких объятиях. Брат обхватил мою талию и оторвал от пола.

— Элора, как же я скучал, — сказал он, как только мы оторвались друг от друга.

С моего лица нельзя было стереть улыбки, она намертво приклеилась ко мне.

— Вот это сюрприз! И как вовремя. Читтапон как раз на гастролях. Можно, я ещё раз тебя обниму? — и, не дождавшись ответа, снова притянула парня к себе.

А потом увидела ещё одного человека. Что я говорила про улыбку? Забудьте! Она исчезла в одну секунду. Я отстранилась от Корбина и в недоумении уставилась на второго своего гостя.

— Зак? А ты что здесь делаешь?