Битва за бездну

21 НАКАНУНЕ БИТВЫ ЛИЦОМ К ЛИЦУ И ВСЕ ЖЕ МЫ ПРОДОЛЖАЕМ СРАЖАТЬСЯ

Знамена Несущих Слово, темно-красные, с эмблемами Орденов, едва покачивались в искусственном воздухе Обители Покаяния. Кор Фаэрон в одиночестве стоял на коленях перед алтарем, под портретом Лоргара, Пророка Колхиды. В руке примарха, высеченного из мрамора и порфира, была книга, в которой он впервые запечатлел Слово.

Архикомандир молился. Это его вера изменила путь Несущих Слово. Он осознал ее силу. Лоргар служил им примером человека, который может многого добиться, если до конца поймет, на что способен. И в самом деле, Лоргар добился всего. Каждый Несущий Слово молился, чтобы понять себя, чтобы объединить свои силы с могуществом Вселенной, чтобы разбудить в себе дремлющий потенциал и обратить его во славу Лоргара. Накануне битвы эта молитва помогала воинам готовиться к сражению.

В храме послышались громкие шаги. Огромный зал, предназначенный для поклонения, мог свободно вместить сразу три Ордена боевых братьев, и эхо шагов звучало в его стенах несколько секунд.

— Я молюсь, — сказал Кор Фаэрон незваному посетителю, и акустика собора придала его властному голосу еще большую силу.

— Мой лорд, мы не получили сигнала, — последовал поспешный ответ.

Это был Тэнаброн, магистр Ордена Вакуума.

— Совсем ничего? — мастерски скрывая гнев, спросил Кор Фаэрон и обернулся к своему подчиненному.

— Соискатели на «Яростной бездне» были активированы, — ответил Тэнаброн, — а некоторое время спустя произошел выброс психической энергии, и очень сильный.

— Формаска?

— Никак нет, лорд Кор Фаэрон.

Архикомандир поднялся. С непокрытой головой, в одежде для молений, он величественно возвышался над магистром Ордена.

— Ты, должно быть, уверен в этом, Тэнаброн, — произнес он с оттенком угрозы в голосе.

— Формаска осталась на своем месте, — настаивал Тэнаброн.

По сравнению с остальными Астартес он выглядел старым и слабым, и те, кто не знал обычаев Легиона, могли бы счесть его за ветерана, чье тело наполовину разрушено, а роль заключается в консультациях и руководстве издалека. На самом же деле за его влажно поблескивающими глазами и мрачным лицом скрывалась душа воина, и Тэнаброн в любой момент мог это подтвердить при помощи висящего за спиной жезла и пистолета «Инферно», пристегнутого к поясу. Но даже это оружие показалось бы несущественным по сравнению с ущербом, который Тэнаброн был способен нанести разуму врага.

— Задкиил потерпел неудачу, — равнодушно добавил он.

Кор Фаэрон повернулся к алтарю и ненадолго задумался, словно спрашивая совета у Лоргара.

— За мной! — скомандовал он после короткой паузы и зашагал к высоким дверям в дальнем конце зала.

Кор Фаэрон распахнул обе створки. В прилегающем к Обители Покаяния соборе, освещенном тысячами жаровен, стоя на коленях, молились сотни Несущих Слово. Каждый из них глубоко погрузился в медитацию, отыскивая в себе внутренние резервы, которые помогли бы выиграть сражение во славу Лоргара и утвердить его Слово. Здесь собрались почти все воины Ордена Открывающегося Глаза, которые находились на борту «Вероломного императора», и в первом ряду молился магистр Фаэрскарель.

Завидев приближавшегося Кор Фаэрона, магистр Ордена поднялся и отдал честь.

— Лорд Кор Фаэрон, — спросил он, — уже пора?

— Задкиил не справился со своей задачей, — заговорил Кор Фаэрон. — Присутствие нашей флотилии скоро будет обнаружено, и Калт узнает о нашем приближении. Время пришло. Массового уничтожения, о котором мы говорили, не будет. Предстоит смертельный бой, и победа над Калтом не будет легкой. Мы должны вырвать ее из рук противника, как делали это всегда.

Фаэрскарель ничего не ответил, но повернулся к своим воинам, которые, словно по команде, встали по стойке смирно.

— Несущие Слово! — воскликнул Кор Фаэрон. — Разойтись по десантным челнокам и вертолетам! Настало время войны, победы и смерти! Вооружайтесь и произносите заключительные молитвы. Ультрамарины ждут нас!

Цест быстро добрался до стоянки шаттлов. После приказа покинуть корабль поднялась всеобщая паника, и почти никто не пытался его задержать. Лишь несколько самых ревностных рабочих да кровожадных служителей оказали сопротивление, но он избавился от них выстрелами из болт-пистолета и ударами меча.

Палуба под ногами Ультрамарина дрожала и качалась, и порой Цесту едва удавалось держаться на ногах. Он слышал, как взрыв главного реактора потряс весь корабль. А потом начались и вторичные разрывы в результате цепной реакции, запущенной Бриннгаром, принесшим себя в жертву ради уничтожения «Яростной бездны».

Остальные члены экипажа и Несущие Слово еще не достигли этого отсека, и, судя по тому, что кипящая плазма уже заливала палубы и инфраструктура доков была частично уничтожена, им никогда не удастся этого сделать.

Чтобы добраться до шаттлов, ему пришлось пересечь открытое пространство, простреливаемое обломками. Цест увидел, как одного из рабочих придавило упавшей балкой и его тело еще долго извивалось в предсмертной агонии.

Из главного помещения дока сотни люков вели в небольшие отсеки, в каждом из которых стояло по четыре шаттла. Цест вошел в ближайший ангар, еще не объятый пламенем и не заваленный обломками. Переступив через порог, он сразу же заметил одинокую фигуру, освещенную аварийными лампами, установленными на пусковых путях. Света они давали немного, но Цест без труда узнал позолоченные доспехи капитана.

— Несущий Слово! — окликнул он.

Астартес, уже собиравшийся залезть в шаттл, обернулся и окинул Ультрамарина неприязненным взглядом.

— Так это тебя я должен за все это благодарить? — спокойно произнес он, взмахом руки показывая на окружающий разгром.

Цест ответил ему презрительным взглядом и обнажил энергетический меч. Сверкнувшее лезвие на мгновение осветило мрачное лицо Ультрамарина.

— Ты Задкиил, — обвиняющим тоном сказал Цест. — Я думал, капитан должен разделить участь гибнущего корабля.

— Мое предназначение не в этом, — ответил Задкиил, и его меч тоже покинул ножны.

Его клинок был уже и длиннее, чем оружие Ультрамарина. Этот меч, без сомнения, был изготовлен одним из оружейников Марса и впоследствии украшен ремесленником Легиона.

— А я уверен, что твоя судьба — остаться здесь, — заявил Цест, вспоминая о погибшем в бою Антиге, о боевых братьях, погубленных на борту «Гневного» хищниками варпа, о бесславно разбившемся о борт «Яростной бездны» Сафраксе и его товарищах, о жертвах Скраала и Бриннгара, возложенных на алтарь победы и надежды. — Здесь закончатся твои слова.

— Ты глупец, Ультрамарин, — огрызнулся Задкиил. — Тебе неведомы истинные силы Галактики. Боги ходят среди нас, Астартес. Настоящие боги! Не призраки, не символы и не чужаки, а существа, обладающие истинным могуществом, отвечающие на наши молитвы!

В глазах Задкиила внезапно вспыхнул лихорадочный огонь.

Цест знал, что Император осудил Легион Несущих Слово именно из-за религиозности его воинов. А Задкиил, как и все они, был настоящим фанатиком. Несущие Слово всегда были такими. Как же никто до сих пор не обратил внимания на их двуличие и обман?

— Мы разговариваем с богами! Они нас слышат! — продолжал Задкиил. — Они видят будущее, как видим его мы. Варп — это не просто безбрежный океан, в котором тонут невежественные искатели приключений. Это другое измерение, более удивительное, чем материальное пространство. Наша реальность — всего лишь бледная тень варпа. Лоргар и коллективный разум варпа пришли к единому мнению. Варп и наша реальность должны стать единым целым, и тогда на пути человеческой мысли не останется никаких преград! Это и есть истинное просвещение, Ультрамарин! Ты можешь себе это представить?

— Могу, — коротко ответил Цест, и в его глазах мелькнуло искреннее сожаление. — Это кошмар, который должен рассеяться.

Задкиил презрительно фыркнул.

— Ты недооцениваешь могущество Слова, — бросил он.

— Слова стоят недорого, фанатик, — парировал Цест.

Он сбросил шлем, чтобы враг видел лицо своего убийцы, и бросился в атаку.

Ангар осветила резкая вспышка от столкновения двух мощных клинков — спартанский меч Цеста с широким лезвием против узкого, похожего на рапиру оружия Задкиила. Астартес резкими движениями отбили клинки друг друга, вызвав фонтаны искр, и отскочили в разные стороны. Цест позволил своему гневу вырваться наружу и высоко взмахнул мечом, намереваясь раздробить плечо противника. Но Задкиил предвидел его выпад и сделал шаг назад, успев при этом вонзить острие своего лезвия в бедро Ультрамарина. Цест поморщился, ощутив боль, и сделал круговое движение, заставив Задкиила отшатнуться.

— Я отличный фехтовальщик, Ультрамарин, — насмешливо сказал Задкиил. — Не хуже, чем любой из сынов Жиллимана. Тебе не удастся меня превзойти.

— Хватит слов! — крикнул Цест. — Действуй!

Схватив меч обеими руками, он попытался пробить оборону Несущего Слово, но Задкиил уклонился и, воспользовавшись тем, что противник едва не потерял равновесие, нанес целую серию ответных ударов. Первый укол пришелся под оплечье доспехов, второй пробил нагрудник, и Ультрамарин, покачнувшись, отскочил назад.

Пользуясь передышкой, полученной при отступлении, Цест принял низкую боевую стойку и продолжал испытывать защиту Задкиила. Несущий Слово повернулся, с трудом избежав очередной атаки, и с размаху ударил противника кулаком в живот.

Цест согнулся пополам и вдруг ощутил резкую боль в боку. Перед его глазами вспыхнуло белое пламя, а от проникшего в тело клинка распространился сильный жар. Мучительная боль усилилась, когда Несущий Слово нанес следующий удар в ногу Ультрамарина. Ошеломленный, тот упал на одно колено. Задкиил ударил его кулаком в подбородок, и Цест опрокинулся на спину. Он едва успел поднять меч, чтобы защититься от очередного выпада. Отброшенная от шеи рапира вонзилась рядом с головой. Еще немного — и Несущий Слово мог его обезглавить, и только энергетический меч еще удерживал оружие Задкиила.

На «Яростной бездне» продолжали греметь взрывы, и ангар вокруг них постепенно превращался в руины.

— Сдавайся, — прошипел Задкиил, стараясь передвинуть свою рапиру к горлу противника.

— Никогда! — бросил в ответ Цест.

— Калт обречен, Ультрамарин! — воскликнул Задкиил. — Твой Легион будет уничтожен! Голова Жиллимана увенчает Корону Колхиды и в таком виде будет переправлена на Терру! Нигде не написано, что такому, как ты, удастся изменить Слово!

Давным-давно, когда Цест был простым кандидатом, одним из многих, кто оставил долины Макрейджа, чтобы предстать перед сынами Жиллимана, ему пришлось карабкаться по ступеням храма Геры. Он не стал прислушиваться к жалобам прошлогодних претендентов, провалившихся на испытании, которые рассказывали младшим собратьям, как они старались добраться до вершины первыми. Потом он охотился в лесах залива Лапонис. И там усвоил один урок. Не о том, что слабые сдаются, а сильные достигают цели, — он знал это с детства, иначе просто не попал бы в число претендентов. Он понял, что упорство не решает судьбу победы или поражения. Оно способно изменить испытание и добиться победы там, где это еще никому не удавалось. Одна только сила воли может изменить Вселенную. И только она превращает обычного человека в Астартес.

Именно сила воли помогла Цесту отбросить врага в полуразрушенном ангаре, ударив его по искалеченной руке, так что Несущий Слово едва не выронил меч. Только сила воли подняла его на ноги и помогла отсечь руку Задкиила вместе с мечом.

Несущий Слово, зажимая обрубок, упал на колени и склонил голову.

— Это ничего не изменит, Ультрамарин, — твердо заявил Задкиил. — Это начало конца для таких, как ты.

— И все же мы продолжаем сражаться! — воскликнул Цест и одним ударом обезглавил Задкиила.

Безжизненное тело Несущего Слово опрокинулось набок, а голова покатилась по полу. Цест, опустившись рядом с трупом на колено, вдруг осознал, что больше не в силах держать меч. Клинок со звоном выпал из пальцев. Прижав руку к ране в боку, Ультрамарин увидел кровь на перчатке. Все-таки Задкиил успел нанести ему смертельный удар.

Цест усмехнулся, вспомнив тот момент. Ведь он ощутил всего лишь укол, казалось бы незначительный. Но он оказался смертельным.

Мир вокруг заволокло пламенем, и Ультрамарин бессильно упал навзничь рядом с Несущим Слово. Скрежет металла говорил о том, что и этот отсек долго не продержится.

«Яростная бездна» была почти полностью разрушена, а вместе с ней и план внезапного нападения на Легион. Эта мысль принесла Цесту некоторое утешение в последние мгновения жизни. Вокруг него растекалась лужа остывающей крови, а Цест думал о Макрейдже и о славе, и его душу наполнило спокойствие. Его служба закончилась.