Близкие звёзды: побег

Глава 5. Другой

Проснулась я ночью от того, что снова кричала. Кошмаров не было уже две недели и вот они опять вернулись. Тот же сон: мама, те ужасные люди. Самая страшная часть этого кошмара — я пытаюсь убежать, бегу изо всех сил, но чувствую, что меня догоняют. Обычно именно тогда я и просыпалась, но в тот раз всё случилось по-другому. Сон был страшнее и потом, в будущем, он всегда возвращался именно в этом более тяжёлом варианте.

Мне приснилось, что тот человек, напарник убийцы мамы, меня догнал. Я почти добежала до дороги, но внезапно почувствовала, что он схватил меня и резко повернул к себе, заставляя посмотреть ему в глаза.

Лицо было мне незнакомо, ведь наяву я его почти не видела. Хотя, возможно, что-то осталось в подсознании. Я взглянула на него: чужие, дикие глаза, но тут вдруг в них промелькнул знаемый блеск. Такой же, как у…

Человек во сне зажал мне рот рукой и в этот момент я проснулась. Сначала даже не поняла, где нахожусь. Было темно, я резко повернулась и попыталась встать. Чья-то рука схватила и притянула меня.

Я, видимо, ещё не до конца проснулась, потому-то первой мыслью было «бежать». Но тут же почувствовала, что прижимаюсь к мужской груди и услышала успокаивающее:

— Тише, всё хорошо, здесь безопасно, — Рем не говорил, он шептал, очень тихо.

Придя в себя, я поняла, что это был всего лишь сон и он уже закончился, стала успокаиваться.

— Теперь спи. Никаких кошмаров не будет, я прогоню их, — он обнял меня, а я, сделав ещё несколько глубоких вдохов, действительно, снова заснула. В ту ночь кошмары мне больше не снились.

Спала я долго, а когда проснулась, за окнами был яркий дневной свет. Стало интересно: мы ведь в космосе, а день и ночь меняется так же, как дома. Ну, или почти также. Гислер-4 относится к числу «стандартных» планет. Смена дня и ночи на нём приближена к оптимальной для человека. Одно из немногих преимуществ и одна из причин, по которой добыча триалина в звёздной системе началась именно с нас.

Повезло хотя бы в этом, ведь вряд ли корпорация стала бы тратиться на оборудование по коррекции светового дня. Здесь же солнечный свет был, конечно, полностью искусственным, хотя и казался настоящим, только ещё светлее и как-то даже чище. А, возможно, всё дело было в том, что на острове всё казалось чище и даже свет не был исключением.

Я встала с кровати и подошла к окну, взглянула в него. Небо тоже оказалось другим. В нём не было даже намёка на тот грязный оттенок, к которому я привыкла. Абсолютно синий цвет, который только немного разбавляли небольшие аккуратные облака.

Мне захотелось выглянуть, чтобы лучше увидеть эту красоту и я попыталась открыть окно. Правда, не могла понять, как именно это можно сделать? Рамы были сплошные, без ручек.

В этот момент почувствовала, что в комнату кто-то вошёл и оглянулась. Это был Рем. Он широко улыбнулся мне и я, вдруг вспомнив всё, что произошло вчера, смущённо улыбнулась в ответ.

Рем подошёл ближе, видимо, заметил мои попытки открыть окно:

— Уже хочешь убежать от меня? — пошутил он, нежно поглаживая меня по спине и целуя в макушку.

Я чувствовала неловкость одновременно от того, что вчера между нами случилось и того, что он слышал, как я кричала ночью. Кажется, даже покраснела.

— Не пытаюсь, — сказала я и подняла на него глаза. Невольно вспомнилось, как они слегка мерцали в темноте таким же блеском, как у грабителя во сне, — мне незачем от тебя убегать. Просто хотелось посмотреть ближе на небо. Оно настолько синее, дома такого нет.

Рем отпустил меня и тоже взглянул в окно. Провёл рукой по раме, на секунду задержался на одном из её участков. Окно начало подниматься вверх.

— Только не выглядывай слишком далеко. Если так хочется, то просто посмотри, — его рука вернулась на мою талию, а я чуть-чуть выглянула.

Почувствовался прохладный ветер. Так хорошо и приятно.

— Ну, всё, насмотришься ещё. Это всего лишь небо, причём, даже не настоящее, — он потянул меня обратно, — лучше займёмся чем-то более интересным.

Он дотронулся до моих волос и поцеловал. Я снова почувствовала приятное тепло внизу живота, почти как тогда, на пляже, а мои руки сами собой оказались на его плечах и в следующий момент я почувствовала, что Рем поднял меня и, не отрываясь от губ, понёс обратно в кровать.

Только оказавшись на ней, придавленная его тяжёлым телом, я поняла, что сейчас он снова хочет повторить то, что происходило ночью.

Мои воспоминания о вчерашней боли были ещё слишком свежими и испытать её опять мне не хотелось. Страх прогнал желание, которое только начало зарождаться. Я попыталась оттолкнуть Рема, упираясь руками в его грудь.

— В чём дело? — спросил он и приподнялся надо мной.

— Мне страшно, — честно призналась я.

Он неотрывно смотрел мне в глаза.

— Сейчас уже не будет так больно. Ты хотела меня, я чувствовал это. Тебе нужно только привыкнуть.

— Пожалуйста… — только и смогла выдавить я из себя.

Рем на несколько секунд закрыл глаза, а затем медленно поднялся, освобождая меня, встал с кровати. Я также приподнялась, увидела, что он стоит ко мне спиной.

— Хорошо, вчера я не сдержался, поэтому тебе действительно нужно время. Но ты должна понимать, что я не всегда буду таким же терпеливым.

Мне не понравился его тон и то, как именно он говорил со мной.

— Рем, но я же не твоя собственность, — попыталась я тихо возразить ему.

— Конечно, моя, — сказал он, повернувшись и присаживаясь на край кровати, — и чем быстрее ты это примешь, тем будет лучше.

— Лучше для кого? — я чувствовала, что разговор становится совсем неприятным. Да, я хотела быть с Ремом, но только как любимая женщина, а не как принадлежащая ему вещь.

— Для тебя, конечно, — он слегка улыбнулся, — ладно, не будем сейчас об этом. Тебе необходимо время, я даю его. Но только до завтра. А сейчас тебе нужно поесть. Хочешь заказать еду сюда или сходим куда-нибудь?

Вот так сразу. Только что он сказал мне, что я для него даже не совсем человек и через секунду спокойно спрашивает, где я хочу позавтракать?

— Рем, мне не нравится, то, что ты говоришь, — надеюсь, эти слова прозвучали твёрдо, по крайней мере, я попыталась произнести их именно так.

— Что именно? — спросил он сдержанным тоном.

— Ты говоришь обо мне так, словно я не человек. Считаешь меня своей вещью? — сказала я, чувствуя себя уже менее спокойно.

Он усмехнулся.

— Малышка, ты ещё многое не понимаешь и сейчас не время объяснять. Ты для меня не вещь и уж, тем более, не человек. Ты гораздо больше. И хватит задавать глупые вопросы.

Я опять ничего не поняла и от этого стало ещё более обидно.

— Странно… говоришь, как много я значу для тебя и при этом считаешь меня глупой.

Похоже, моя последняя фраза его просто рассмешила.

— Так ведь одно другому не мешает, — он широко улыбался, а мне было совсем не до смеха.

В этот момент мне хотелось просто ударить его. Да, возможно, я знала и видела в жизни гораздо меньше, чем он, но всё равно понимала, что именно он сейчас делает. Просто отмахивается от меня, как будто я, и правда, не достойна даже того, чтобы что-то объяснить.

Захотелось ответить что-то колкое и неприятное, так чтобы он почувствовал тоже, что чувствовала в тот момент я. Но в голову ничего не приходило. Всё-таки опыта в таких разговорах у меня было мало. Решила, что просто не буду ничего ему отвечать и всё. Встала с кровати и ушла в другую комнату.

Как ни странно, через какое-то время Рем последовал за мной. Глядя на него, было понятно, что ситуация по-прежнему, продолжала его веселить. А я от бессилия чуть не заплакала, но всё-таки смогла себя сдержать. Действительно, обидно. Говорит, что я много для него значу, а на самом деле даже не понимает, что делает мне больно.

Рем подошёл ближе. Я отвернулась, потому что, боялась, что, если посмотрю на него, то, и вправду, расплачусь.

— Лина… ну вот сейчас ты точно ведёшь себя глупо, — сказал он, обнимая меня за плечи, и уже более примирительным тоном продолжил, — я не хотел тебя обидеть. Но всё-таки будет лучше, если ты сразу поймёшь, что можно, а что нет.

Ну, надо же… как у него так получается: вроде, говорит ласковые слова, а в итоге…

— И чего же мне нельзя? — спросила я чуть дрожащим голосом, по-прежнему стоя к нему спиной и не дав ему ответить (слишком много эмоций переполняло меня в тот момент) сама же продолжила, — ты обижаешь меня, когда разговариваешь со мной так… пренебрежительно.

Рем глубоко вздохнул.

— Повернись, — сказал он и по голосу я почувствовала, что его весёлость исчезла.

Я медленно повернулась и посмотрела ему в глаза.

— То, где ты росла и как воспитывалась — это результат недопустимой ошибки, которую, к сожалению, уже нельзя исправить, — он говорил медленно, как будто пытаясь убедить меня в чём-то. А я, по-прежнему, не понимала его слов, но, несмотря на это, старалась внимательно слушать. Чувствовала, что теперь Рем серьёзен и то, что он говорит, важно.

— Прошлое не исправить, — продолжил он, — но, несмотря на это, многое оказалось гораздо лучше, чем я даже мог надеяться. Жестокость и нужда, с которыми ты не должна была сталкиваться, не повлияли на тебя так, как могли бы. Ты чистая, добрая и наивная. Я рад этому.

Он сделал паузу как будто для того, чтобы я осмыслила только что сказанное.

— Но, несмотря на это, многое в себе тебе всё равно придётся менять. Ты слишком самостоятельная. Теперь это ни к чему. Просто слушай и делай то, что я говорю и всё у нас будет хорошо.

— Но своей жизнью я ведь могу распоряжаться? Этого мне никто не может запретить.

Рем держал меня за плечи и я почувствовала, как слегка напряглись его пальцы.

— Да, можешь, — ответил он, четко произнося каждое слово, — пока.

Пока… что, интересно, значит это его «пока». Не стала выяснять. Ругаться тогда не хотелось. Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

— Но одну вещь ты должна запомнить уже сейчас. Ты спрашивала, что тебе нельзя? Тебе нельзя отказывать мне в близости. Это правило запомни раз и навсегда. Такого права у тебя нет. С другими «можно» и «нельзя» разберёмся позже, — он больше не держал меня за плечи, просто спокойно стоял и смотрел.

А я даже не знала, что ему ответить на это, только молчала. Возможно, Рем воспринял это как моё согласие, потому что улыбнулся, правда, уже не так весело, как чуть раньше и снова спросил:

— Ну что с завтраком, где хочешь поесть?

— Мне всё равно, — тихо сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более равнодушно.

— Ну, вот видишь, зачем тебе свобода, когда, даже получая выбор, ты не пользуешься им? — говоря это Рем по-прежнему улыбался, — пойдём в кафе. На верхней палубе есть красивое место, а учитывая твою любовь к свежему воздуху, тебе там понравится. Одевайся.

Наверное, что-то нужно было сделать или сказать в тот момент, но я окончательно растерялась. И, правда, пошла и одела одно из новых платьев.

По дороге из номера я молчала. Рем тоже не пытался завести разговор, он был ещё спокойнее и увереннее, чем обычно. И даже то, как он держал меня за талию, когда мы поднимались на лифте и потом по ступеньками… почему-то невольно поймала себя на мысли, что даже его прикосновения стали более собственническими, так, словно, я действительно принадлежала ему.

А кафе, и правда, было очень красивым. Полностью под открытым небом (или тем, что выглядело как открытое небо), столы и стулья стояли прямо на зелёной лужайке.

Мы сделали заказ. Вернее, как всегда, он сделал. Почему раньше я относилась к этому спокойно? Сейчас мне, наоборот, очень захотелось выбрать что-то самой.

— Рем, мне не хочется есть то, что ты заказал.

Он улыбнулся, как мне показалось, снисходительной улыбкой.

— Конечно, малышка, заказывай, всё, что тебе хочется, — он позвал официанта и тот вернул список блюд.

А я чувствовала, что опять сказала что-то не то. Как маленький капризный ребёнок, который пытается доказать, что он уже взрослый, а настоящий взрослый, ему всего лишь снисходительно подыгрывает.

К ещё большему несчастью, список блюд оказался на незнакомом мне языке. Как тут что-то выбрать? Просто ткнула пальцем в одно из названий. Официант кивнул и ушёл, а уже всего через пять минут вернулся с готовыми блюдами.

Что именно из моего завтрака заказала я, а что выбрал Рем, стало понятно сразу. Моим блюдом оказалась какая-то странная горячая закуска ярко-красного цвета, которая почему-то ещё слегка пузырилась.

На фоне других вполне обычных блюд, эта непонятная смесь особого аппетита не вызывала. Но, несмотря на это, я всё-таки взяла ложку и немного попробовала. Оказалось, что блюдо ужасно острое. Во рту всё начало жечь так, что я почувствовала, как на глазах выступили слёзы. Закашляла и схватилась руками за горло.

Даже не заметила, как Рем налил в кружку какой-то напиток, протянул его мне. Я автоматически схватила его и сделала несколько больших глотков. Жжение почти сразу прошло. Стало стыдно и я вся внутренне сжалась, ожидая, что Рем может что-то сказать по поводу моего выбора. Но он ничего не сказал. По-прежнему спокойно, слегка улыбаясь, смотрел на меня.

— Кушай, милая, пока всё не остыло, — он кивнул в сторону еды и сам взял вилку.

Я вытерла выступившие слёзы и тоже медленно приступила к завтраку, который, честно признаться, оказался, действительно, невероятно вкусным. К тому же и вся атмосфера кафе мне очень нравилась. Я сняла туфли, чтобы чувствовать босыми ногами мягкую траву.

Примерно через пятнадцать минут, когда голод уже был утолён, Рем прервал молчание.

— Ты кричала ночью. Что тебе снилось? — неожиданно спросил он, отставляя одну из тарелок на край стола.

На нашем первом свидании я уже рассказывала ему о том, что произошло с мамой, и почему я стала жить одна, правда, без подробностей. И сейчас говорить об этом тоже не очень хотелось. Поэтому ответила просто:

— Снилось, как напали на нас с мамой и я убегала.

— И часто у тебя бывают такие кошмары? — снова спросил он, внимательно глядя на меня.

— Иногда… — мне не хотелось продолжать. Было ощущение, что все наши с ним сегодняшние разговоры тяжёлые или просто неприятные.

Рем откинулся на спинку стула, полминуты просто молчал, размышляя о чём-то, затем сказал:

— Я могу помочь тебе. Сны находятся не так глубоко в сознании, мы можем даже обойтись без дополнительных устройств. Но тогда тебе нужно будет не сопротивляться. Максимально расслабиться и открыться мне.

— О чём ты? — не поняла я.

Конечно, я знала, что уже давно есть технологии, которые позволяют проникать в разум человека, что-то в нём менять, вживлять и блокировать воспоминания. Но также я знала, что это делается с помощью специальных устройств и часто такие вмешательства бывают очень небезопасны.

На Гислере подобные устройства не были редкостью. Обычно они использовались для стирания памяти рабочих, переживших аварии, чтобы они могли и дальше спускаться в карьер. Таких случаев было не мало, но ни разу я не слышала, чтобы они проходили без последствий. Обычно люди с одними воспоминаниями лишались и многих других. Да и это — если повезёт. Некоторые даже полностью переставали разговаривать и получали другие увечья.

Хотя, может быть, всё дело было в аппаратах, которые использовались на Гислере. Как и во многом другом, их качество оставляло желать лучшего. Но ведь Рем говорил вообще о другом. Вмешательство в разум без всяких устройств — это просто из области сказок.

— Дай мне руку, — сказал он и протянул мне ладонь, я нерешительно положила в неё свою.

Он смотрел мне в глаза и в следующий момент я почувствовала лёгкое давление в области висков, как будто кто-то слегка их сдавил.

— Расслабься, — тихим голосом попросил он, — ты должна доверять мне.

Давление в висках стало увеличиваться и я почувствовала, словно что-то проникает внутрь. Не больно, но неприятно. Резко мотнула головой и вырвала руку из ладони Рема. Что это вообще было? Не веря в происходящее, посмотрела на него.

— Что ты со мной сделал?

— Ничего. Не бойся так.

— Я не боюсь, — конечно, это было не правда, чем больше я узнавала Рема, тем больше начинала бояться.

Он усмехнулся.

— Давай сразу договоримся, что больше врать ты не будешь. Я чувствовал твои эмоции. Ты боишься и до сих пор злишься на меня. А так быть не должно. Ты моя и должна всегда быть открыта для меня, как телом, так и разумом.

Я сглотнула. Теперь он по-настоящему пугал меня.

— Рем, пожалуйста… я не знаю, как ты это делаешь, но не надо вмешиваться в моё сознание, — он внимательно смотрел на меня. В этот момент хотелось отвести взгляд, но я выдержала, — обещай, что не будешь этого делать.

— Я же сказал, не бойся так.

— Откуда ты знаешь, что я всё-ещё боюсь, — запаниковала я, — ты до сих пор у меня в голове?

— Нет, — ответил он и слегка нахмурился, — для того, чтобы понять, что ты сейчас чувствуешь, не нужно залезать тебе в голову. Это очевидно итак. Ты вообще часто боишься. Столько раз уже повторял тебе: со мной ты в безопасности. И сейчас, чтобы ты окончательно успокоилась скажу: я не могу проникать в твой разум без твоего согласия. Никто не может, иначе не было бы смысла создавать сложные устройства. Проще было бы развивать эти навыки. Я проникну в твой разум только, если ты будешь открыта. И то, смогу это сделать не очень глубоко.

— А раньше ты уже делал так, был внутри меня? — я сразу даже не поняла, насколько двусмысленным был мой вопрос. А Рем, видимо, понял.

— Да, был, — криво улыбнулся он, — вчера.

Я поняла, о чём он и слегка покраснела:

— Ты ведь понял, что я спрашивала.

— И я ответил на твой вопрос. Да, вчера ночью, когда мы только начали заниматься сексом, ты была достаточно открыта, чтобы войти в твой разум. Я сделал это, потому что хотел, чтобы тебе не было больно.

— Но не сдержался… — вспомнила я.

— Да, и об этом я тебе тоже уже говорил, — Рем вздохнул и его взгляд слегка смягчился, — Лина, мы будем вместе и, чтобы ты ни думала, я не хочу, чтобы ты была несчастна со мной.

— Ты любишь меня? — почему-то вдруг спросила я. Вопрос вырвался прежде, чем я успела сообразить, что именно спрашиваю и, главное, зачем.

Рем этого явно не ожидал, минуту молчал, смотря куда-то в сторону.

— Нет, — наконец, ответил он, — это другое.

Что я почувствовала в тот момент? Сердце внутри сжалось и пропустило несколько ударов. Я отвернулась.

— Не делай быстрых выводов, — сказал Рем, — любовь — это всего лишь красивое слово, то, кем ты являешься для меня гораздо больше. Это не сравнить с человеческой привязанностью.

Теперь уже я запуталась окончательно. Не понимала совсем ничего. Кто или что я для него? Да и в своих чувствах я тоже перестала разбираться. Очень захотелось домой, в свою квартирку, где всё, конечно, гораздо проще, чем здесь, но, такое знакомое.

— Отвези меня домой, — проговорила я, по-прежнему, стараясь не смотреть на него.

— Зачем? Я уже всё продумал. Мы останемся здесь неделю, если понадобиться, то дольше. А затем поедем ко мне, — невозмутимо ответил он.

— Нет, — подняла на него глаза, — я хочу домой.

Рем был недоволен, но, видимо, тоже устал от сегодняшних разговоров.

— Тебе незачем туда возвращаться, — медленно, почти по слогам проговорил он.

Но теперь уже я не хотела отступать. Мне действительно нужно было побыть одной. Слишком много всего произошло за один день. И одну ночь…

— Мне нужно вернуться хотя бы потому, что завтра я должна выйти на работу, — попыталась объяснить я. В конце концов, это был значимый аргумент, по крайней мере, мне так казалось.

— На работу? — удивился Рем, — что тебе там делать?

Я не очень любила свою работу, она была, действительно, тяжёлой, часто я возвращался домой в прямом смысле слова, не чувствуя своих ног. Но тогда, впервые в жизни, мне захотелось оказаться там.

Опустила глаза, глядя на стол. Почему-то промелькнула мысль, что я так и недоела завтрак. Раньше от такого изобилия еды я бы никогда не отказалась. Съела бы всё, да ещё бы и тарелки вылизала. А теперь… недаром у нас говорят, что к хорошему привыкаешь быстро. А может быть, просто у меня пропал аппетит. Такого со мной тоже никогда ещё не случалось. Так много «впервые» и все они связаны с Ремом.

— Пожалуйста, мне нужно домой

— Тебе здесь не нравится? Поедем куда-нибудь ещё, — предложил он, — Галактика большая, есть и более интересные места. Тебе не нужно возвращаться на Гислер и, уж тем более, идти на работу.

— Мне здесь нравится… конечно, нравится. Да что там, я половину своей жизни мечтала побывать на этом острове. Но сейчас я хочу домой, — я подняла глаза и посмотрела на него. Он, как и раньше сидел в расслабленной позе, вот только во взгляде были видны едва сдерживаемое раздражение.

Он глубоко вздохнул, на секунду посмотрел в сторону

— Хорошо, я отвезу тебя, — в его голосе ясно чувствовалось, что новая уступка даётся ему не легко.

Закончив завтрак (я почти ничего так и не съела и это тоже не очень понравилось Рему), мы вернулись в номер.

Вещей у меня с собой не было, только те, которые мы купили здесь, но что с ними делать, я не знала. Огромное количество свёртков и пакетов с одеждой лежали в одной из комнат. Да они все даже не поместились бы в кар. Хотя, вспомнив, какие красивые платья там лежали, стало немного жалко.

— Выбери что-нибудь из одежды и возьми с собой. Остальное я отправлю отдельно в гостиницу на Гислере, в которой мы будем жить.

— Я думала, ты отвезёшь меня домой, — не поняла я его слов про какую-то гостиницу.

Рем поморщился.

— Да, уже сказал, что отвезу. Сегодня, если тебе это так необходимо, ты будешь дома, а завтра заберу тебя к себе.

Видимо, заметив моё желание что-то возразить, Рем продолжил.

— Не спорь, пожалуйста, хотя бы сейчас. Я иду тебе навстречу, но уступки должны быть взаимными.

Его слова выглядели логичными и в тот момент я подумала, что, может быть, так, и правда, будет справедливо. Но хватит ли мне всего одного дня, чтобы хотя бы немного разобраться в себе?

— Хорошо, — согласилась я, — но только завтра после работы.

Рем кивнул. Ну хотя бы в этом договорились.

Я выбрала несколько платьев. В основном взяла те, которые первые попались мне под руку. Переоделась в одно из них, а остальные положила в пакет.

Рем ждал меня в гостиной.

— Пойдём, — коротко сказал он.

На Гислер мы возвращались также, как и прилетели сюда. Хотя, невольно отметила, что настроение, как у меня, так и у Рема на этот раз было совсем другим.

Примерно через час полёта, в котором никто из нас не проронил ни слова, мы, наконец приземлились на дороге возле моего дома. Стало немного грустно от того, чтобы мы так расстаёмся.

— Пока, — сказала я и попыталась открыть дверь кара.

— Подожди, — остановил меня Рем, — я хочу кое-что рассказать тебе.

Я повернулась к нему. Может быть, он, наконец, хотя бы что-то объяснит, но оказалось, что речь совсем о другом.

— Если ты не хочешь, чтобы я ментально помог тебе прекратить кошмары, то, может быть, хотя бы это даст тебе возможность преодолеть их.

Он достал с заднего сидения небольшой экран. Я поняла, что это был переносной видеофон. Тоже далеко не дешёвая вещь, но я уже не удивлялась.

Что-то открыл в нём и протянул мне.

— Смотри.

Я увидела какую-то небольшую статью с фотографией. На ней был тот самый убийца. Тот, который убил маму, а потом кричал хватать меня. Я неровно вдохнула воздух.

— Прочитай, что там написано, — сказал Рем, не обращая внимание на моё состояние.

Я начала читать. Статья была о том, что силами корпоративной полиции, которая в течение двух лет не прекращала поиски преступника, совершившего убийство одной из работниц карьера, этот человек, наконец, был задержан. Теперь он заключён под стражу и ожидает суда, который должен решить его судьбу. Хотя из смысла статьи было понятно, что его судьба уже решена.

— Второй, к сожалению, уже мёртв. Погиб меньше года назад при бурении скважины.

— Спасибо… — проговорила я и в этот момент действительно почувствовала благодарность к нему, ведь я никогда даже надеяться не могла, что тех, кто был виновен в смерти мамы, найдут и они будут наказаны.

— Не за что. По поводу завтрашнего дня, — резко перешёл он на другую тему, — если ты всё равно собираешься идти завтра на работу, то возьми хотя бы деньги, чтобы пообедать.

Он снова, как тогда на нашем первом свидании, протянул мне купюры. А просто замерла, не зная, как поступить.

— Бери, — приказал он.

И я, нерешительно протянув руку, всё-таки взяла деньги.

— Теперь иди. Завтра я за тобой приеду, — говоря это Рем даже не повернулся ко мне, просто смотрел вперёд. Я чувствовала, насколько он раздражён и недоволен тем, что всё произошло не так, как он планировал. Ничего не сказав, я вышла из машины.

Зайдя домой, почти сразу почувствовала облегчение. Хотя мысли по-прежнему путались. Я понимала, что чувства к Рему становились слишком противоречивыми.

С одной стороны, он заботился обо мне, причём так, как не делал никто раньше, и не заметить этого было невозможно. И то, что он сделал, то, что помог поймать тех людей… Хотя, просто в голове не укладывалось, как.

Я не хотела обманывать себя: мне действительно было хорошо с ним. Вернее, чаще хорошо, но и иногда… ведь была и другая сторона.

Чем дальше мы общались, тем отчётливее я понимала то, на что сразу просто не обратила внимания. Его характер и отношение ко мне. Слишком власный и жёсткий. Наверное, надо было подумать обо этом раньше? Хотя бы… до того, как он стал моим первым мужчиной.

Вспомнилась вчерашняя ночь. Неужели, правда, это было только вчера? Всё-таки он не хотел причинить мне боль. Но причинил. Хотя, ведь это был всего лишь первый раз, мало у кого он проходит безболезненно. К тому же, я не могла не осознавать, как моё тело реагировало на него. Даже, когда он просто был рядом. Эти чувства гораздо больше, чем простое влечение.

Но его способности проникать в мой разум… да, он сказал, что не может сделать этого без моего согласия, но, что, если это было неправдой? А ещё он сказал, что не любит меня. Но тогда что ему от меня надо?

В тот день у меня было слишком много вопросов, ответов на которые я не знала. Оставалось только надеяться, что жизнь сама всё расставит по своим местам. Так и произошло.