Близнецы в мимолётности

6

Я встал до того, как поднялся отец. Было воскресенье, а в выходные он обычно уделял время своему хобби — фотографированию. Я развёл для него проявитель и закрепитель. Сам он делал это без того удовольствия, с которым направлял объектив на кого-нибудь, поддавшегося уговорам попозировать.

Сдержанно поблагодарив меня за помощь, отец осведомился, добавил ли я в свежий проявитель «двадцать процентов старого, чтобы плёнка получилась сочнее?» Я ответил утвердительно и не ошибся, предположив, что услышу:

— Не поленись и в другой раз, ладно?

Он безотлагательно повёл меня в сад, чтобы заснять «в лучах, проходящих через листву».

— Нужна игра пятен, — сказал по пути убеждающе и с горечью уверенности, что его не поймут.

Оказалось, давно уже необходимо сфотографировать и мою сестру — «почему бы не в гамаке?» Причём я должен держаться за гамак, словно раскачивая его. Моя сестра четырнадцати лет надменно заявила — это «не для неё», — и холодно усмехнулась, когда отец повторил раза три подряд:

— Ужасно капризная ты растёшь, ужасно!

Другая сестра, которой было двенадцать, забралась в подвесную сетку с охотой и вознегодовала на слова:

— Тебя одну только и фотографирую...

Она указала на меня пальцем:

— А с ним?

Я был послушен до угодливости и взялся за край сетки. Отец повеселел, делая снимки, и матери не пришлось, зовя нас к завтраку, упирать на вопрос «оглохли?» В кухне моя сестра, избегнувшая фотографирования, сказала: только что приходил Филёный.

— Трудно было меня крикнуть? — я чуть не выругался. Генка не баловал меня визитами, и моё воображение заработало, выводя мотивы его прихода из того, что имело место накануне.

— Если хочешь, чтобы я с тобой разговаривала, забудь этот тон и не смотри на меня такими глазами! — объявила сестра. — А во-вторых, ему был нужен не ты, а дед. Они вместе ушли.

Любопытная новость зудяще впилась в меня, и за столом не пришлось притворяться, что кусок не лезет мне в горло.

— У меня каникулы, но это только так кажется. Я в кабале! — высказал я приготовленное с ночи и почувствовал: на лице у меня нервная гримаса: — Имею я право начать день не с трудов в огороде?!

— Ты не будешь окучивать картошку? — произнесла мать, решительно настраиваясь на скандал.

Она была бухгалтером, отец — инженером-экономистом, они не приносили домой кучу денег, и огород и сад представляли для нас немаловажное подспорье. Тем не менее я вознамерился пожертвовать сегодня заботами овощевода.

— Картошку буду окучивать завтра!

Отец, в это утро благоволивший ко мне, принял мою сторону, и, хотя без перепалки не обошлось, вскоре мы с Адом, за которым я зашёл, уже загорали на пляже.