Блондинки в шоколаде

11

Пара глотков купленной в подарок для сотрудников офиса «Изабеллы», легкая дремота, и вот уже лайнер опускается на мокрую от дождя взлетную полосу Шереметьево-1. Машка оставила меня с вещами у входа и пошла искать свою машину на парковке. Рядом со мной стояла миловидная девушка. Я бы не обратила на нее внимания, если бы не длинная коса, конец которой болтался у колен обладательницы. Я не удержалась и выразила восхищение:

– У вас редкой красоты волосы!

Обладательница роскошной косы посмотрела на меня испуганными глазами и внезапно зарыдала. Такой реакции на комплимент я не ожидала.

– У вас все в порядке? – поинтересовалась я.

– Меня забыыылиии…

Из ее перебиваемой всхлипами речи я поняла, что девчушка прилетела в Москву на конкурс красоты, но ее не встретили. Она стоит тут уже три часа и боится, что, если отойдет куда-нибудь, встречающий ее не найдет, и она останется ночевать на улице. Добрые таксисты успели посоветовать несмышленой провинциалке отрезать волосы и продать, чтобы купить обратный билет в Сургут.

Я предложила довезти ее до города и оттуда позвонить организаторам – наверняка они что-то перепутали. Подъехала Машинская. Наташа, так звали плаксу, при виде необъятного «Крузера» попятилась, но, рассмотрев за рулем девушку, приободрилась и села на заднее сиденье.

– Где ты это взяла? – спросила Машка, скорчив недовольную гримасу. – Оно еще и плачет…

Наташа, которая было успокоилась, не выдержала Машкиного взгляда и опять зарыдала.

– Ее зовут Наташа, она из Сургута, приехала на конкурс красоты…

– …И мы должны помочь твоему сопливому найденышу, – угадала Машка.

По дороге Бэтээр устроила Наташе форменный допрос. Она выяснила, что Наташе 22 года, она недавно закончила институт. В компанию, где она проходила стажировку, приехали нефтяные москвичи со своими подругами. Она очень понравилась одному из них, и он сказал человеку по имени Толик, который был с ними, чтобы тот сделал Наташу знаменитостью. Толик дал Наташе денег на билет и наказал прилететь в начале сентября. Наташа так и сделала. По телефону он заверил ее, что обязательно встретит.

– Толик, в жопе нолик. Белка, вот скажи мне: как меня при моей любви к приключениям не угораздило-таки стать манекенщицей? У нас же этот бизнес организован через жопу! Была, правда, у меня в шестнадцать лет слабая попытка поработать хостессой на выставке. Так у меня на третий день от десятичасового стояния на каблуках ноги судорогой свело! Слышишь, Наташа? Кто тебе сказал, что у тебя есть будущее тут ? Тебе 22! В этом возрасте заканчивают, а не начинают карьеру модели! Ау, киса! С толиками ты попадешь в бордель! И твое счастье, если в хороший!

– А как же конкурсы по телевизору? – робко спросила Наташа.

– Имитация оргазма не значит, что его исполнительница получает удовольствие! То же самое и тут – главное имитировать цивилизованный бизнес!

Рыдания у нас за спиной возобновились.

– Машка, не вампирь! Девочка уже

сидит в луже слез!

– Химчистка за твой счет, мать Изабелла!

Мы приехали к Машке на Арбат. Я собиралась забрать Кота, за которым смотрела домработница Машки, и отправиться восвояси, прихватив с собой подарочек из Сургута. Когда мы остановились в подземном гараже, Машка повернулась к притихшей Наташе:

– Паспорт покажи!

Наташа стала копаться в своей розовой лаковой сумочке:

– А трудовая книжка нужна?

– Твой одуванчик меня подкалывает? – обратилась ко мне Машинская.

Я не успела ответить, как на Машкину ладонь опустились две книжечки. Одна была паспортом на имя Прилепской Натальи Андреевны 1983 года рождения, а во второй сообщалось, что она уволилась с должности помощника бухгалтера 29 августа.

– Надеюсь, клептоманией ты не страдаешь. Бери свои шмотки и пошли, – распорядилась Машинская.

Наташа вышла из машины и оглянулась: в гараже стройными рядами стояли машины, большинство из которых соседи Машки получили по индивидуальным заказам с дюссельдорфской выставки.

– Какие красивые! – ахнула она.

– Только не думай, что вся Москва так живет.

На лифте мы поднялись в Машкину квартиру. Там нас встретил недовольный долгим отсутствием людей Кот.

– Ой, какой котенок! Он плачет? – выдохнула Наташа.

– Котенку девять лет, и если бы он мог говорить, то сейчас, скорее всего, матерился бы.

Я взяла на руки своего хвостатого и поцеловала в ушастую морду. Кот притих – за две недели он явно соскучился по хозяйскому вниманию.

– Ты, – Машка посмотрела на Наташу, – марш в гостевой душ у кабинета. А ты, – Машка повернулась ко мне, – со мной в мою ванную. Предупреждаю: пока я буду валяться в джакузи и дочитывать «Чтиво» – меня не кантовать, а потом решим, что делать. Все – банный час!

Спорить было бесполезно, и я распрощалась с мыслью, что сегодня быстро попаду домой.

Приняв душ, я замоталась в полотенце и села на краю джакузи:

– Жду дальнейших указаний, мой генерал!

– Белка, – Машка отложила журнал в сторону, – ты – дура!

– Не поняла…

– Ты тащишь в дом чужого человека! На хрена она тебе сдалась? А вдруг она аферистка или больна чем? Ты сама пачками издаешь журналы о людях, которые, как правило, оказываются совсем не теми, за кого себя выдают! Что ты о ней знаешь? А вдруг она наводчица? Или, как вот тут, – Машка ткнула в журнал, – клофелинщица!

– Маша, наши журналы прежде всего о том, что жизнь – разная! Мы знакомим читателей с неизвестными им и потому потенциально опасными сторонами жизни. Или прекрасными! И это на 70 процентов вы-мы-сел!!! Художественная обработка! Натюрлих? А тут живой человек, который мог пропасть! Выходи, мы тебя ждем!

Я пошла на кухню. За столом сидела Наташа. У нее на руках тихо млел Кот. Девушка переоделась, а на ее голове красовался огромный узел влажных волос. Девственно чистую поверхность кухонного гарнитура украшали банки и мешочки.

– Я это, хотела чай сделать, но не стала в шкафах рыться, а тут ваш Кот мне на руки прыгнул, да так хорошо уснул, что жалко его беспокоить.

«Этот умеет получить свою выгоду», – подумала я. За девять лет его жизни я привыкла доверять кошачьей интуиции. Кот категорически обходил стороной неприятных людей. Однажды Машка приехала ко мне со своим криминальным хахалем. Кот мирно сидел на кресле. Увидев этого человека, он прыгнул за кресло и злобно зашипел. Такую реакцию я видела впервые, а, судя по Машкиным рассказам, она была исключительно верная. И я решила быть не слишком строгой с нашей новой знакомой.

– А это что за дары природы? – Машка, выйдя из ванной, обнаружила Наташины банки.

– Это мама передала. Сказала, чтобы я угостила людей, к которым еду.

– Толик получит нолик! – выдала Машка. – Ну, значит, так, – сказала Бэтээр, прикуривая сигарету. – У тебя его телефон есть?

Наташа протянула Машке заготовленный заранее листок.

– Мобильные…

Машка взяла лист и отправилась в кабинет. Вернулась она крайне довольная собой.

– Одна симка не прошита, а другой телефон вообще летучий голландец!

– Чего? – не поняла я.

– А ничего! Тебе все равно не понять, только вот когда люди хотят обделывать свои темные делишки, они покупают такие номера, как у Толика-болика.

– И откуда такие знания?

– От людей, которые мне сделки проверяют! Весьма компетентные источники! Ну да ладно, давай звонить. На, говори. – Машка передала трубку Наташе.

Наташа поздоровалась, назвалась и сообщила, что она в Москве. Минуты две она слушала собеседника, а потом повернулась к нам и спросила, где находится «Атриум». Машка заверила, что мы ее туда отвезем.

– Он извинялся и сказал, что перепутал даты моего прилета! – говорила приободрившаяся Наташа.

– Как же! Он деньги на такси экономил! – ворчала Машинская. – Давай собирайся!

Наташа ушла в кабинет.

– Что ты задумала? – спросила я у Машки.

– Мы приедем, отдадим Наташу и скажем этому Толику-кролику, чтобы он ее берег и знал, что она тут не одна в Москве. И на конкурс к ней пойдем!

– Слушай, ты пять минут тому назад хотела ее на улицу выбросить. С чего вдруг такая забота?

– Считай, что это аттракцион невиданной щедрости! – Машка развернулась и пошла в спальню.

– Чудны дела твои, Господи, – почему-то сказала я вслух.