Блондинки в шоколаде

13

В десять утра я проснулась от трели дверного звонка. Это была Машка. Она влетела в прихожую, а за ней тенью проскользнула Стелла.

– Зачем?! – тщетно возмущалась я.

– Так, собирайся! Стелла убирает, а мы едем к покорительнице московских подиумов! В два у них репетиция, так что нам надо успеть провести инструктаж.

Я оставила Стелле запасные ключи и вышла вслед за Машкой, которая уже мило болтала с охранником из нашего подъезда, стоя возле своего четырехколесного монстра.

– Какой симпатюля! – заявила она уже в машине.

– Дарю! У нас их три смены по двое!

– Чего ты такая злая? Это не я девочку в аэропорту подобрала! Мы в ответе за тех, кого приручили.

– А позвонить заранее нельзя? Я если не высплюсь, то… м-м-м, сама знаешь… Давай кофе хотя бы выпьем! – канючила я.

– Фигушки. Я тебе звонила, только у тебя замечательная привычка телефоны выключать.

Я прикрыла глаза. Еще эта Стелла… Я, конечно, благодарна Машке за заботу, но когда наводящая у меня чистоту женщина старше моей мамы, да еще с искусствоведческим образованием, мне как-то не по себе. Каждый, конечно, зарабатывает как может, но такие вещи обычно порождают у меня социальный протест.

Подъезд и квартиру в сталинском доме на Полянке мы отыскали быстро. Дверь открыла рыжеволосая девушка в длинной футболке: «Наташка, это к тебе».

По квартире бегали полуголые девушки, собираясь на репетицию. Наташа сидела на диване в большой, совмещенной с кухней гостиной. Было странно, что квартира такая большая и ухоженная, – если судить по Толику, предложенное им обиталище для девушек должно было представлять собой натуральный низкопробный гадючник.

– Неплохой ремонт, староватый, правда. И мебель ничего: элитка десятилетней давности, амурчики позолоченные и прочая хрень. – Машка уже успела обойти все три спальни и вернулась в гостиную. – Даже компьютер стоит.

Я села рядом с грустной Наташей:

– Тебя не обижали?

– А где тут пепельница? – вмешалась Машка, закончив осмотр кухонных шкафов.

– Тут курить строго запрещено, – отозвалась Наташа. – Нет, никто меня не обижал. Только я точно ничего на этом конкурсе не выиграю. – Наташа говорила, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Что за упаднические настроения? – Машка плюхнулась в большое кожаное кресло напротив.

Наташа рассказала, что вечером Толик двум другим девушкам дал команду собираться на ужин в ресторан, а Наташу взял с собой в супермаркет, где она помогала ему закупать продукты.

– Девчонки вернулись в три часа. Ребята на хороших машинах возили их в ресторан, а потом на модную дискотеку. «Топ-топ», что ли.

– «Tip-top», – поправила Машка. – Все будет тип-топ, уж я-то знаю-знаю, и от движенья клуба я улетаю-таю, – запела Машка, подпрыгивая на месте в такт словам. – У них там фишка: в начале и в конце вечеринки выходят гоу-гоу гёлз, и пьяный народ поет эту дурацкую песенку.

– Машинская, не видишь, девочка расстроена…

– Да не то чтобы расстроена, – заверила Наташа. – Утром Толик заехал и дал девчонкам по сто долларов. Они сказали, что это, скорее всего, были спонсоры и они фаворитки конкурса.

– Во змейки! – удивилась Машка. – Не боись, мы твои спонсоры! Белка, проведи краткий инструктаж новобранца!

Пока я рассказывала Наташе о премудростях конкурсной жизни, Бэтээр что-то выспрашивала у Наташиных соседок. Позвонила Катя и попросила меня приехать в ресторан, который мы арендовали для проведения презентации «Красавиц».

– Машка, я полетела. Мне надо через двадцать минут быть в гольф-клубе.

– Если что – звони. И не забудь: вечером ты должна быть при параде.

– При каком параде?

– Ты разве не поняла, что конкурс сегодня?

– Как? Они готовят девушек за один день? – В голове не укладывалось, что конкурс красоты можно провести после одной репетиции.

– Тут конвейер. Давай, к девяти подтягивайся в «Ударник», оттуда поедем на конкурс. Каблуки и вечерняк обязательны. Ведьме привет!

…Несколько часов я провела с Катей в гольф-клубе. Вначале я была против презентации, но Катя, точнее, они с Гариком уверили меня в том, что без маленьких междусобойчиков для друзей и рекламодателей невозможно обойтись. И каждый раз нам приходилось заново придумывать, каким образом автор-инкогнито поприветствует собравшихся. Для этой вечеринки сценарий был такой: мы с Катей поджигаем длинный фитиль установленного в центре сцены муляжа бомбы. Бомба «взрывается», распадаясь на части, и на сцене остается экран-пергамент, на который проецируется текст. Наш компьютерный мастер постарался на славу: на экране проступала причудливая вязь слов, строчка за строчкой, которая исчезала, словно прожигая бумагу, уступая место следующей фразе. Напитком вечера выбрали мохито, на салфетках стояла метка «без клофелина», а для барменов была приготовлена милицейская форма. Мы вносили последние коррективы, когда Машка позвонила, чтобы напомнить мне о конкурсе.

В квартире царил идеальный порядок и пахло свежестью. Достав из шкафа несколько вечерних платьев, я выбрала черное шелковое с алой подкладкой, которая выглядывала при ходьбе. Разрезы до бедра украшали витые шнурки. Принимаю душ, выбираю белье и сажусь перед зеркалом. Тональным кремом превращаю лицо в чистый лист. Что же мне сегодня нарисовать? Привычными движениями орудую кисточками: скулы, лоб, подбородок, брови чуть темнее, тени, тушь. Последний штрих – кроваво-алые губы в тон подкладке и деревянные китайские палочки в волосах, собранных в узел.

Таксист у подъезда теряет дар речи. Охранник в казино смотрит на меня с отвисшей челюстью, забывая проверить, не пронесла ли я в вечерней сумочке автомат Калашникова. Машка уже тут, она тоже успела переодеться. Точнее, раздеться. Короткое розовое платьице с кружевными шортиками и ажурные летние сапоги до колен – ни дать ни взять Барби.

– Готичненько, – высказалась Машка по поводу моего наряда.

– Маша, а с чего это ты вырядилась в ночную комбинацию? Я рядом с тобой выгляжу как злая королева.

– Будем играть в «хороший-плохой»!

– Как я понимаю, моя роль отрицательная? – для виду поинтересовалась я.

Даже будучи замужем, я не отказывала себе в невинных девичниках с Машкой, и за годы общения мы с ней наловчились разыгрывать целые спектакли. Если молодому человеку нравилась я, Машка изображала строгую маму, а если наоборот, наступал мой черед остужать пыл нового поклонника. Проверку проходили немногие, и устраивали мы ее, только если мужчина вызывал интерес. Потирая левое запястье указательным пальцем правой руки, мы сигналили друг другу, что на этого человека можно потратить пару минут и не отшивать сразу. Игра, признаться, очень нас развлекала.

– Просто я решила проводить последние теплые деньки. Через неделю так уже не оденешься. А платье я в этом сезоне еще не выгуливала.

– Так это платье уговорило тебя его надеть? – ухмыльнулась я.

– Не поверишь, так и было! – Машка умильно сморщила носик…

Мы переместились из одного казино в другое, где должен был пройти конкурс. Те же игровые автоматы, те же застывшие лица игроков. Сукно на столах, правда, синего цвета, а так все то же самое. У нас был заказан столик у сцены. Вышколенный официант поинтересовался, что мы будем пить, и удалился исполнять наши пожелания. Зал был наполовину пуст. До начала конкурса оставался почти час.

– Какого милого мы приехали так рано? – Я не любила тягостное ожидание.

– Толику настроение портить!

– Что ты на него ополчилась? Сама видела, как девочки живут. Никто их не насилует. Наташа под контролем. Отпрыгает свое на сцене, отправим ее домой.

У входа появился Толик. К нам он подошел с улыбкой мученика.

– Здравствуйте, дамы! Сразу видно, что вы Козерог, – козерожки большие любители черного цвета. – Явно побаиваясь Машки, он предпочел заговорить со мной.

Машка уже была в образе: лепетала милые глупости и живо интересовалась призами. Толик был удивлен такой переменой, но виду не подал и стал рассказывать о конкурсе:

– Конкурсы еженедельные, времени на репетиции мало. Девочки постоянно меняются. Мы сотрудничаем с продюсерскими центрами – они выбирают участниц, которые умеют петь, для бэк-вокала. Также мы сотрудничаем с журналами, девочки позируют для обложек. Постоянно ищем свежие лица…

– А свежим лицам после конкурса денежные премии предусмотрены? – невинно поинтересовалась Машка.

– Первая тройка награждается деньгами, остальные участницы получают в подарок туфли, вечерние платья, косметику и букеты. Организаторы оплачивают девушкам дорогу домой.

К Толику подошел мужчина, которого он представил нам как хореографа, после чего оба поспешили удалиться.

Зал постепенно заполнялся.

– Видишь, все нормально! Машинская, расслабься! – Я закурила и посмотрела на подругу.

– Жопой чую, тут что-то не то. Мне Наташины соседки сказали, что действительно ездили с ребятами отдыхать. Ребята культурные, не приставали. Но тогда с какой стати Толик дал им по сто басов? За трах – мало, за ужином посидеть – много. Где его выгода? – Компьютер в Машкиной голове запустил свою бухгалтерскую программу.

Я попыталась выяснить, с чего это Машинская завелась:

– Может, тебе тоже хочется просто за ужин деньги получать?

– Три трехкомнатные квартиры – шесть штук в месяц, приезд-отъезд каждой девочки от полтинника до ста баксов. По девять участниц в неделю – это тридцать шесть в месяц. На билеты в среднем уходит еще три штуки. По четыреста баксов на шмотки для каждой – почти пятнадцать штук…

– Машка, не считай чужие деньги!

– Белка, я пытаюсь понять, в чем гешефт. Толик тратит от двадцатки до тридцатки в месяц только на организацию! Сколько же он зарабатывает, чтобы покрыть расходы и остаться в прибыли?

– Мой директор, – я с нежностью вспомнила нашего Леню, – возит девочек по конкурсам лет пятнадцать и до сих пор не сделал ремонт в однокомнатной квартире. Правда, девочки, когда приезжают, как правило, ночуют у его мамы на полу, – закончила я уже не очень уверенно.

– То-то же! – торжествовала Машка.

На Машкины плечи опустились мужские ладони.

– Мари, ты очаровательна!

– А то! Вася-Петя-Коля, ты? – Машка изображала, что пытается угадать имя подошедшего. – А-а-а… Мишанька, привет! – томно протянула она, оглянувшись.

Имя Машкиному знакомому подходило идеально. Он был высокий, лысый, полноватый и очень улыбчивый. Он показался мне смутно знакомым, но за десять лет жизни в Москве я привыкла к постоянному ощущению дежа-вю, встречая в разных местах представителей одной и той же тусовки.

– Познакомь меня со своей строгой подругой! – попросил Миша.

– Не для тебя ягодка росла! Ладно, за пятьсот баксов назову тебе первую букву ее имени. – Я с удивлением посмотрела на Машку: это было что-то новенькое. В ответ она развела руками: – Почему Толику можно, а мне нельзя?

– Толик пять минут назад предлагал мне за шестьсот ужин в обществе вас обеих, – неожиданно сказал Миша.

– Чего? Ты его знаешь? И он нами УЖЕ торгует? – Хоть и в розовом платьице и белых кудряшках, это снова была Бэтээр.

– Мари, не нервничай! Толика знают все – ты от жизни отстала, сидя в своем казино. Кстати, как успехи? Крокодил ловится?

– Представь, даже кокос растет! Кто бы говорил про отсталость?! Мы ж в казино и познакомились!

– Заметь, я коротал время перед киносеансом!

– Не умничай и садись! Выкладывай про Толика!

– Сначала имя подруги, – торговался Миша. Он был явно мною заинтересован. В моей же памяти активно переворачивались архивные записи.

– Изабелла. – Машка была готова назвать код сейфа в своем кабинете.

– Неужели та самая издательница женских небылиц?

– Она самая! Выкладывай про Толика, а то я облезу от любопытства, – стояла на своем Бэтээр.

Я напряглась. Мое имя знали немногие. В основном заказчики и рекламодатели. Но где же я его видела?

– Все просто: Толик сводит провинциальных телок и людей, которые готовы за это заплатить!

– Сутенер! Я так и знала! – Машкины глаза сверкнули.

– За сутенерство у нас статья. Толик занимается легальным бизнесом: помогает находить девочек для конкурсов, а также имеет целую кучу приработков. Вот, например, когда я открывал «Толстого кота», то для того, чтобы разбавить гостей свежатинкой, арендовал у Толика пятнадцать девушек за полторы штуки. Или вон мои друзья, не вылезают целый день из офиса. Тут бах – охота поужинать, но без ухаживаний и обязательств. Звонят Толику и за триста бакинских берут пучок провинциалочек… – Я слушала и начинала тихо ненавидеть этого Мишу. – …А вот если у кого-то из девочек хватает ума переспать с клиентом, Толик тут же предлагает съехать с его квартиры к хахалю или отправиться домой, в Кукуевку. Две его девушки вышли замуж за олигархов. За них он, по слухам, оторвал бешеные деньги. Он молодец: тонко чувствует момент. Увидел мою заинтересованность – сразу заломил таксу выше обычного. А я потом присмотрелся, вижу – знакомая сидит. Так зачем платить больше? – закончил Миша свой монолог фразой из рекламы какого-то порошка.

«Бинго!» – прозвучало в моей голове. Точно, вот откуда я его знаю! Ресторан «Толстый кот», точнее, «Fat cat», а прежде – «Луи Четырнадцатый». Да это было в прошлой жизни! Я тогда и года еще не прожила в Москве. Проходила мимо гостиницы «Националь», мимо самого дорогого в то время ресторана «Луи». От мужчин, стоявших у входа, отделился один и направился в мою сторону. Я избегала уличных знакомств и вначале сделала вид, что его не замечаю. Улыбчивый парень долго приглашал зайти в ресторан, и я почему-то повелась. А он подвел меня к своим приятелям и сказал: «Ну вот, уболтал рыжую!» Все засмеялись. Мы вошли в холл. Не успела я подумать, что мои черные кофточка и короткая юбка не лучший наряд для такого дорогого заведения, как очутилась… на кухне. Его друзья, как мартышки, прыгали между металлических стоек с тарелками и весело переговаривались. А Миша взял меня за талию и подвел к металлическому столу, на котором стояла клубника в шоколаде. «Фирменный десерт! Пробуй!» – сказал Миша и сам с удовольствием принялся за клубнику. Потом какими-то коридорами мы перешли в офис, а точнее – мини-клуб с барной стойкой, диванами, бильярдным столом, домашним кинотеатром и стойкой диджея. Его друзья рассматривали меня как диковинку, подшучивали над моим украинским говором и задавали каверзные вопросы. В те времена я вообще не реагировала на циничные шуточки, поэтому «кусать» меня было неинтересно. Один из них тогда еще сказал: «Плюнь на Мишку. Давай я за тобой ухаживать буду. Я красиво ухаживаю, машины девушкам дарю». Меня испугал их напор и нездоровое, как я тогда для себя решила, веселье. Я сбежала, оставив неправильный номер домашнего телефона. И вот такая встреча! Спустя десять лет! Только вот где он растерял свою шикарную шевелюру?..

Началось шоу. Миша остался за нашим столиком и время от времени поглядывал в мою сторону. Машка шепнула мне на ухо:

– Ты не бойся, он клевый. Он как в кино приходит, то, если я играю, обязательно меня находит и развлекает. Никаких намеков на ухаживания, обычный треп. Ему, похоже, скучно. А цинизм – так, ширма. На самом деле он редкий добряк. Ты видела, как он на тебя смотрел?

– Как кот на сметану. – Я уже целиком сосредоточилась на сцене, где представляли участниц.

Конкурсом красоты то, что происходило на сцене, можно было назвать с большой натяжкой. Это было обычное дефиле девяти конкурсанток в вечерних платьях, купальниках и шубах. Апогеем стал показ ювелирных изделий: участницы вышли на подиум в черных кружевных трусиках и чулках. Они прикрывали обнаженные груди руками. На ком-то было колье, кому-то достались серьги, а у кого-то на запястьях сверкали массивные браслеты. На подиум вышла Наташа: волосы слегка прикрывали все, что постановщики шоу решили выставить напоказ. На голове сверкала диадема.

– А наша-то, наша лучше всех, – жарко шептала мне на ухо Машинская.

Внезапно от ее дыхания я почувствовала сладкое покалывание в районе солнечного сплетения. Я уже немного иначе глянула на Мишу. А почему бы и нет? У меня секса миллион лет не было, скоро вон на Машинскую бросаться начну.

На сцене вручали призы. Хороший свет и дорогая обстановка клуба скрывали убогость макияжа и нарядов девушек: зрители, в большинстве своем мужчины, были в восторге. Участницам вручили цветы, потом быстро раздали подарки от спонсоров. Наташа, к нашему удивлению, заняла третье место.

– Я звонила Наташе, она сейчас переоденется и присоединится к нам, – сказала Машинская и умчалась играть.

Я осталась с Мишей.

– А вы по-прежнему девушек на кухню ресторана заманиваете? – поинтересовалась я.

– А откуда вы знаете? – Он меня не узнал.

– По Москве слухи ходят. Их распускают девушки, которым удалось сбежать, не превратившись в сочный бифштекс, – продолжала я.

– А другие девушки, по моим данным, публикуют книги о своих злоключениях и о нехороших дядях из ночных клубов. – 1:1, он, кажется, читал «Красавиц», во всяком случае, если и не читал, то осведомлен. Приятно, что мужчин тоже интересует «Чтиво».

– Только не подумайте, что я читаю эту ерунду. – Должно быть, у меня на лбу есть бегущая строка, запечатлевающая мои мысли. – Мы с друзьями через неделю открываем новый клуб, может получиться интересный проект. А из-за вашего дурацкого журнала гости заебут нас вопросами. – Это было как ушат ледяной воды, секса мне уже не хотелось. Обижать свое детище я не позволяла никому, даже маме.

– Если ВЫ пригласите меня на открытие, у вас есть шанс избежать акта насилия со стороны гостей. – Я произнесла слово «вы» ядовито, разве что не зашипела.

– Да я и не переживаю. Всегда в ночных клубах находятся глупые курицы, которые мнят себя центром вселенной. Вот и попадают в ощип.

– Эти глупые курицы, – напомнила я, – несут вам свои глупые деньги как раз для того, чтобы расслабиться и отдохнуть. За что же вы их так не любите?

– Гинеколог не должен любить всех женщин, которым делает аборты. Точно так же и я. Я не должен любить всех тех людей, которые к нам приходят. У нас было и есть много проектов: ночные клубы и рестораны. Люди хотят зрелищ, а как только насыщаются, уходят к конкурентам, оставив после себя прожженную сигаретами обивку и заблеванные туалеты. В ночном клубе двух одинаковых дней не бывает, каждый день прецедент. У нас даже есть прикормленная бригада реаниматоров-наркологов, которые время от времени откачивает придурков, которые решают отдать концы посреди танцпола. Им-то плевать, что после увиденного другие не захотят к нам прийти. И уж тем более плевать, что вложили в заведение свои деньги. – Легкий флирт принял неожиданный оборот. Но, в отличие от Машки, я не большой любитель военных действий.

– Ладно, – сказала я более миролюбиво. – Давайте остановимся на том, что вы делаете деньги по-своему, а я по-своему. Каждый зарабатывает, как может, но в рамках закона. – К нам приближалась Наташа, и я не хотела, чтобы девушка была свидетельницей неприятной сцены.

Обладательница третьего места светилась от счастья. Мы поздравили девушку и еле уговорили ее сесть за стол.

– У меня руки и ноги трясутся. – Наташа была под огромным впечатлением. – Я до сих пор не верю, что это происходит со мной!

Я смотрела на вибрирующую от волнения Наташу и в душе завидовала ей. Ох уж эти розовые очки!.. К нам подошел Толик:

– Я у вас украду нашу победительницу. Она должна сфотографироваться с другими девушками и членами жюри.

Наташу подвели к группе девушек и мужчин в костюмах. Кто-то целовал ей руки, кто-то нежно обнимал за талию.

– Это еще кто?

От неожиданности я подпрыгнула.

Я настолько увлеклась своими наблюдениями, что не заметила, как к нам подошла Машка. Она тоже смотрела в сторону Наташи и была явно недовольна тем, что невысокий мужчина в очках, похоже, не собирался отпускать Наташу из своих объятий.

– Пойду поздравлю «родственницу»! – И Машка ринулась в атаку.

– Так откуда вы знаете про кухню? – все-таки спросил Миша, которому также, видимо, было не чуждо любопытство.

Я рассказала ему историю десятилетней давности.

– Это только подтверждает, какой я постоянный. Кстати, приглашаю вас всех на поздний ужин к себе в ресторан. На этот раз не на кухню.

– Миша, вы же были готовы пять минут тому назад сожрать меня с потрохами даже без васаби! – удивилась я.

– Держи друзей близко, а врагов еще ближе. Так вроде говорят мудрецы? Шучу, – успокоил меня Миша.

Я внимательно посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Все-таки в нем что-то есть.

Машинская в это время включила максимум обаяния. Она что-то оживленно говорила очкарику, который как завороженный смотрел в вырез ее платья, находившийся аккурат на уровне его глаз.

– Вас, кажется, зовут. – Миша тоже увидел, как Машка машет мне рукой.

– Прошу извинить, – промурлыкала я и отправилась на помощь Машке.

Когда я подошла, Машка уже, похоже, успела выдать про меня необходимую информацию, так как очкарик встретил меня вопросом:

– Почему же вы не были членом жюри?

Я, конечно, могла выпалить ему все, что думаю о подобных конкурсах и их организаторах, но лишь премило улыбнулась и вздохнула:

– Не зовут!

– А это Павел. Тот самый, который заметил Наташину красоту в Сургуте, куда летал по делам с партнерами, – представила очкарика Бэтээр.

И пошло-поехало: целование рук, заглядывание в глаза, восторги по поводу внешности. Через десять минут олигарх Павел хотел всех трех, причем одновременно. Мы с Машкой откровенно развлекались, Наташа же вряд ли улавливала суть наших разговоров. Она смотрела на Машку, как язычник на каменного идола. Павел уже рисовал нам картины с нефтяными реками и алюминиевыми берегами, приглашая на шопинг в ТД «Москва». Машка его бессовестно авансировала самыми своими бесстыдными взглядами и двусмысленными шуточками. Мне этот феромоновый фонтан порядком надоел, и я смахнула невидимую пылинку со своего плеча. Машка заметила этот наш условный знак, который означал «На фиг с пляжа!». Она стала прощаться с Павлом, а тот засуетился и попытался пригласить нас на ужин.

– Очень жаль, но мы уже приглашены.

Я мысленно поблагодарила Мишу, потому что врать никогда не любила. Машка буквально вырвала Наташу из объятий Павла, и мы направились к столику, где сидел Миша. Через секунду перед нами материализовался Толик, который был явно чем-то недоволен. Он с трудом сдерживал гнев:

– Наташа не может с вами поехать.

У победительниц торжественный ужин!..

– Ага, а фотографии с ужина будут завтра на первых полосах газет! – хмыкнула Машка.

Толик юмора не понял:

– Нет, в прессе ничего не появится, но будет фотосессия для «Пингвина».

– С голыми сиськами? Наташа там сниматься не будет, – Машка уже все за всех решила, – и ужинать тоже не пойдет. Она сегодня же заберет свои вещи из квартиры!

– Но вы не можете за нее решать! – Толик сорвался на визг.

– Я многое могу! Может, вы хотите сказать, что у вас с Наташей есть письменный контракт? Или вы налоги платите с тех денег, которые снимаете за ужины?

Машку пора было останавливать. Но кто может остановить бронетранспортер голыми руками? Тут неожиданно подключился Миша:

– Толик, девушки уедут со мной. Мы будем в «Fat cat». Если хочешь, можешь сам туда зарулить.

Толика такой компромисс устраивал. Предложение Миши позволило ему, не потеряв лица, ретироваться с поля битвы.

– Умный, да? – повернулась Машка к Мише. – Да я только начала! Я ему не все сказала!

– Мари, – мягко перебил ее Ми-ша, – ну зачем он тебе? Такие хищницы, как ты, не должны охотиться на слизняков.

– Зло должно быть наказано!

Машка уже играла. Еще немножко уговоров, и она сменит гнев на милость.