Боевые искусства Ветрогорья

6. Мягкая поступь пантеры

— Вот что я вам скажу, — задумчиво проговорил психоаналитик Усачёв, тряхнув полными щеками, — Думаю, в вашем случае не понадобится помощь психиатра, вряд ли у вас синдром множественной личности. Вы просто обладаете богатой фантазией. Чересчур богатой. Признайтесь, вы тайком пишете фэнтезийные романы? Про храброго воина Гедвина, храброго и сурового, тысячами побеждающего врагов?

— Нет, не пишу.

— Играми компьютерными увлекаетесь? — не отставал Илья Фёдорович.

— Нет.

— Ролевик?

Двинянин только отрицательно помотал головой.

— Вы выдумали этого Гедвина, — сделал очевидный вывод психоаналитик. — Причём, придумали настолько реалистичного персонажа, что он зажил внутри вашего воображения собственной жизнью. Это бывает у детей: когда им недостаёт общения со сверстниками или родителями, они выдумывают какого-нибудь героя и разговаривают с ним. Мало того, вы придумали идеального героя с "обратной связью", считающего, что он выдумал вас.

— Я не выдумывал никого! — рассердился менеджер. — И не разговариваю с ним! Я же объяснил, что Гедвин существует сам по себе. Он повторяет за мной все действия, но по-своему, по законам его вселенной. И весь его мир повторяет наш, только там общество стабильно, феодализм, а законы природы меняются, как у нас погода.

Гена выдал такую длинную фразу от возмущения. Наверное, зря он заплатил деньги этому шарлатану, коих сейчас развелось видимо-невидимо. Поддался на голливудские штампы, где герои, получив взбучку на работе или случайно облившись газировкой, немедленно бегут к личному психоаналитику. Но не к Мирошникову же идти с такими проблемами! Тот покрутит пальцами у виска, да потом болтнет на работе, и менеджера уволят. Двинянин по началу хотел обратиться к психиатру, даже записался на приём. Но когда начинающий псих пришёл в психоневрологический диспансер, занял очередь и оглядел странных посетителей, ждущих приёма, он немедленно ретировался.

— А я говорю, что выдумали! — совсем не по-психоаналитически рассвирепел Усачёв, и его толстые щёки покраснели. — Думаете, вы один такой? Ко мне ваша офисная братия сотнями ползает! Да и не только клерки, но и госслужащие, и учителя, и инженеры. Оно и понятно: скучная работа, серая личная жизнь, отсутствие перспектив… Мир наш — тусклый и блёклый. Ни дальних странствий, ни солёных брызг океана, ни битв с пиратами. И на Марс мы вряд ли полетим. Чудес не бывает, магии не существует, и вампиры живут только на экране. А душа просит чего-то освежающего, нешаблонного, необыденного…

— И если какая душа обратится к вызывающим мёртвых и к волшебникам, чтобы блудно ходить вслед их, то Я обращу лице Мое на ту душу и истреблю её из народа её, — брякнул Двинянин.

— Что?! — встрепенулся Илья Фёдорович, с подозрением глядя на клиента. — Что это за мракобесие?

— Да так, к слову пришлось… — смутился Гена.

— Сбили вы меня… Я к чему клоню? Ах, да! Эскапизм, выпадение из реальности — бич нашего времени. Наше общество шизофренично, оно уходит от материального мира в мир иллюзий и образов. Толкиенисты, реконструкторы, геймеры… Субъективная реальность на любой вкус! Правители наши дубоголовые видят себя вершителями судеб, мудрыми правителями страны, что под их руководством расцветает всё краше и краше. Бездарные певуны убеждены, что вносят вклад в мировую культуру. Идиоты-графоманы уверены, что находятся на вершине литературного Олимпа, где-то между Достоевским и Толстым. А обыватели витают в телевизионных облаках, мечтая, что когда-нибудь и они, точно сериальные супермены, отлепят зад от дивана, сгонят жир с пивного пуза и пойдут совершать подвиги. Или встретят принца, если это обывательши.

Психоаналитик-краснобай ткнул толстым пальцем в менеджера:

— Вот и вы, молодой человек, убегаете от реальности! Конечно, фэнтезийный мир с переменными законами физики гораздо интереснее душного офиса. Но сами подумайте, может ли такой мир существовать? Вы физику учили? Знаете, наверное, что мироздание — штука хрупкая: нарушь один закон, и он потянет за собой сотню других. И мир разрушится. Понятно, что приятнее побеждать великанов и злых волшебников, чем устраивать склоки с соседями по лестничной площадке. Только фантазия у вас убогая! Поэтому и выдуманный Гедвин — ваша зеркальная копия, идеализированный образ супергероя — тупо повторяет ваши действия.

— И что же мне делать? — напомнил Двинянин о цели визита, сожалея о зря потраченной приличной сумме.

— Убейте Гедвина! — резко произнёс Усачёв, напоминая киношного киллера. — Умертвите его в своей голове! Дайте ему смертельное задание. Или нашлите на него более сильного соперника. И, когда ваш альтер эго помрёт, вы ощутите свежее дыхание реального мира. Который во сто крат интереснее Ветрогорья, хоть у нас и не переменные законы природы.

Храмцова не уволили из-за лжекляуз, но перевели с должности начальника отдела в статус "и. о.". Видимо, ему удалось худо-бедно обосновать свою невиновность. Гену же один раз вызвал на беседу начальник безопасников, попытал минут десять, печатает ли менеджер рекламные буклеты за деньги, и отпустил, ничего не выяснив и ни в чём не уличив.

В принципе поменялось мало что: Сергей так же руководил менеджерами-продажниками, так же придирался к планам и отчётам. Только его придирки стали раза в два сильнее, поскольку он надеялся реабилитироваться и отклеить от своей должности позорное клеймо "исполняющий обязанности". Удручённый результатами консультации у психоаналитика, Гена на некоторое время перестал провоцировать поединки, и давний соперник чувствовал себя относительно спокойно.

С наставником Мирошниковым тоже не хотелось встречаться. Двинянин начал уставать от его извращённой морали с перевёрнутыми с ног на голову ценностями. "Трусость — отличное чувство!", "Зависть — двигатель прогресса", "Подлость — основа эспритиона", "Лень — это способность к саморасслаблению и созерцанию". Ненормальный психолог всё перевернёт вверх тормашками, оправдывая жадность, хитрость, коварство и скрытность. Особенно он ценил умение врать и не краснеть; его противоестественная философия утверждала, что в нашем мире правда у каждого своя и поэтому относительна, зато ложь — абсолютна.

А потом в "Русакоффе" появилась Аня Левина. Храмцов взял её на место трудоголика Богданова, которого Двинянин в своё время свалил одним ударом. Принятая на испытательный срок новенькая заняла пустующий стол напротив Гены.

Из всех девушек, встреченных менеджером на жизненном пути, Аня максимально приближалась к Гениному идеалу. У неё были удивлённые глаза, тихий голос, пухлогубая детская застенчивая улыбка и приятная привычка смотреть исподлобья, нахмурив немодные густые русые брови. Симпатичная новенькая приглянулась не только одному Двинянину; вокруг неё, словно заходящие на цель бомбардировщики, начали нарезать круги офисные донжуаны. Двоих особо ретивых пришлось даже отправить в нокдаун парой анонимок. После этого Левина в обеденный перерыв подошла к столу Гены.

— Клеишься ко мне, что ли, Двинянин? — напрямую спросила новенькая, мило нахмурившись.

Смелый только в Сети, воин смутился от неожиданного вопроса:

— Почему сразу "клеишься"?.. — забормотал он и, схватив со стола первую бумажку, уткнулся в неё.

— Зачем тогда этих двух чудиков подставил?

— Каких-таких чудиков? — искусственно выпучил глаза менеджер, поражаясь прозорливости Ани.

— Да ладно, притворяться-то, Двинянин! Которые ко мне липли. Я бы их сама отшила.

Левина не стала развивать тему. Оборвав разговор, она вернулась за рабочее место. Этот выпад рассердил Двинянина, и он решил дождаться удобного момента и слегка проучить симпатичную новенькую, чтобы не зазнавалась. Атаковать не больно, можно сказать, любя, но чувствительно. Следуя первому правилу эспритиона — начать со сбора информации о противнике — Гена начал наблюдать за Аней, параллельно выискивая сведения о ней в соцсетях. Но там компромата не обнаружилось; поисковые системы выдавали по полторы-две тысячи Левиных Ань, и из них добрая сотня проживала в Ветрогорске и половина этой сотни не имела фото. Попробуй-ка угадай, какая из них нужная! Этой сетевой скрытностью Левина напомнила Гене его самого. А чуть позже тихоня проявила качества опытного офисного бойца.

У Храмцова имелась мерзкая привычка — каждого новенького он проверял на силу характера. Проверял своеобразно: посылал за какой-нибудь мелочью, за бумагой для принтера, канцпринадлежностями или за печеньем в буфет. Своего рода офисная дедовщина: слабохарактерные выполняли унизительные поручения, стойкие — отказывались, идя на прямое столкновение с начальником отдела (Гена в своё время бегал). Левина не избежала проверки. В ответ на просьбу, граничащую с приказом, сходить к компьютерщикам и заправить картридж для ксерокса Аня не помчалась исполнять распоряжение, но и не оказала лобового сопротивления. Она нашла третий вариант: широко раскрыв наивные глаза, она тихо и серьёзно начала оправдываться:

— Сергей, я бы с удовольствием сходила, но у меня сильно болит нога. Сегодня утром растянула, — У Левиной даже слёзы навернулись; и она мастерски изобразила трудолюбивую сотрудницу: — И больничный взять не могу: на испытательном сроке нахожусь, да и работы много…

Строить из себя жёсткого негуманного начальника и заставить симулянтку выполнить распоряжение Храмцов не мог, тем более при подчинённых: в "Русакоффе", подобно большинству прозападных компаний, командные методы работы неприемлемы. Уход от атаки был простенький, но очень изящный, даже Мирошников бы похвалил.

Не хитрый на выдумки Храмцов следующий раз решил надавить на новенькую обычной придиркой к отчёту или плану. По своему обыкновению он начал "воспитательную работу" при коллегах. Состроив серьёзную физиономию, начотдела давил на совесть Левиной, не к месту употребляя термины "маркетинговая стратегия", "коучинг", "кейс заказов" и "миссия компании" в различных сочетаниях. Гене стало интересно, как отреагирует на прилюдные замечания Аня; сам Двинянин в доэспритионные времена отреагировал позорно.

Левина опять поступила нестандартно. Во время чтения нотации, она то и дело бросала взгляды на яркий галстук Храмцова, одновременно насмешливые и полные презрения. Пару раз она смешно морщила нос, еле удерживаясь от смеха. Сергей это заметил и нервно затеребил кончик галстука.

— Ты меня слушаешь, Аня? — Начотдела покраснел и украдкой глянул на смешной предмет своего туалета. — Что я говорю смешного?

— Нет, нет, ничего, случайно! — немедленно сделала серьёзное лицо Аня, изобразив внимание и раскаяние.

Храмцов продолжил воспитательную беседу уже без прежнего задора. Он слегка заикался и сбивался с мысли. Левина слушала его, стараясь смотреть в глаза, но взгляд её то и дело сползал на аляпистый галстук, и тогда по губам новенькой проскальзывала лёгкая, но обидная для собеседника пренебрежительная улыбка.

Новенькая, судя по всему, явно тренирована. Кто знает, может и она ходила на семинары к Мирошникову? Оборонительный приём, конечно, примитивный — уставиться на галстук и делать вид, что изо всех стараешься сдержать хохот, настолько этот предмет одежды смешон. Двинянин бы провёл контрприём в два счёта; ответно бы рассмеялся и сказал: "А, ты над галстуком смеёшься? Ты права, барахло, а не галстук! Но не выбрасывать же!" Но идиоты типа Храмцова, помешанные на внешнем виде, воспринимают удар болезненно. Не зря на другой день Сергей пришёл в новом галстуке, ещё более ярком.

С каждым днём Аня чувствовала себя в офисном пространстве всё увереннее и увереннее. Обладая показной отзывчивостью, невредным характером и неплохим чувством юмора, она быстро завоевала симпатии остальных сотрудников, постепенно становясь неформальным лидером. Двинянин был из тех людей, кто ревнуют понравившуюся девушку к каждому столбу, даже если она и не подозревает о внимании к ней. Гене очень не нравилось, что возле стола Левиной постоянно ошиваются офисные щёголи, а новенькая непринуждённо болтает с ними и хихикает.

У Двинянина просто чесались руки осечь скрытную и скользкую девицу, умело изображающую из себя стеснительную паиньку и одновременно компанейскую сотрудницу. Вскоре случай представился: несмотря на крайнюю осторожность в словах, Аня брякнула, что ненавидит песню "Мы перешли с пуш-апов на бралетты" девичьей попсовой группы "Шпильки". Причём, эту песню она терпеть не может до такой степени, что её начинает корёжить, лишь стоит услышать ненавистную мелодию. У Левиной, очевидно, эта глупая песенка ассоциировалась с чем-то глубоко личным, скорее всего, с крайне неприятной историей.

Поскольку Русаков иногда позволял сотрудникам слушать радио на минимальной громкости, на следующий же день Гена отыскал эту песню на музыкальном сайте, скачал и немедленно включил. Он постарался незаметно развернуть колонки так, чтобы Ане стало лучше слышно. Но девушка к удивлению Двинянина не отреагировала на песню никак. Вероятно, собрала всю волю в кулак и изображала, что мелодия её ничуть не задевает.

Чтобы поставить зарвавшуюся испытуемую на место, менеджер нанёс ей ещё один удар. Точнее, не удар, а лёгкий шлепок, от которого, тем не менее, сложно заблокироваться. Он сочинил следующее объявление: "Уважаемые сотрудники отдела продаж! Я купила обновку, и в связи с этим событием приглашаю вас обмыть покупку в пятницу вечером! Вечеринка состоится в пятницу в семь вечера в боулинг-центре "Галактика", расходы беру на себя! Два часа игры и угощение гарантируется! Быть всем без опозданий! Менеджер отдела продаж Аня Левина".

Возле секретарши находился информационный стенд, где вывешивались списки именинников, плоский офисный юмор и прочая ерунда. Улучив момент, когда секретарша отлучилась по своим делам, Гена прицепил объявление на стенд, постаравшись, чтобы оно сразу бросалось в глаза. Приглашение висело, компрометируя новенькую с головы до ног: выдавая в ней кокетку-вертушку, для которой очень важное событие — покупка обновки, и любительницу примитивных развлечений и выпивки. Проходящие мимо сотрудники останавливались, читали, посмеивались, а некоторые тихонько возмущались наглостью новенькой. Аня тоже заметила "своё" приглашение, но не отреагировала никак.

В конце обеденного перерыва, когда менеджеры отдела уже заняли свои места, Левина попросила слова у Храмцова. Двинянин впился глазами в противницу: очень интересно, каким образом она будет блокировать такой хитрый удар.

— Каюсь, братцы, разыграла я вас! — застенчиво сморщив нос, произнесла новенькая. — Никакой обновки я не покупала, и организовать вечеринку в "Галактике" мне не по карману…

В разных концах кабинета послышалось разочарованное "у-у-у".

— Вроде сегодня не первое апреля, — холодно заметил Храмцов.

И тут же, увидев, что в дверях кабинета возник сам Русаков, веско добавил:

— Я думаю, Аня, пора нам вместе серьёзно подумать о целесообразности твоего пребывания…

— …Но я хочу вас всех пригласить в кино! — закончила Аня, игнорируя выпад Сергея. — За мой счёт, конечно.

Она веером рассыпала по столу билеты и обернулась к гендиректору:

— Борис Георгиевич! Мы — сотрудники отдела продаж — одна команда, если не сказать семья! А в командообразовании важней всего чувство сплочённости, принятие индивидуальных особенностей сотрудников и повышение авторитета руководителя.

Левина совершенно верно выбрала стратегию обороны: Русаков, обучившийся в своё время в столичной бизнес-школе, которых в последнее время расплодилось будто поганок после дождя, был слегка зациклен на командообразовании и корпоративной культуре.

— Кино — это повод в неформальной обстановке получше узнать друг друга, — продолжила хитрая новенькая, — наладить горизонтальные связи в нашем дружном коллективе и повысить уровень доверия между членами команды.

Ясные голубые глаза Ани наполнились слезами:

— Я боялась написать про кино. Думала, меня высмеют. Поэтому решила привлечь коллег более популярным боулингом. Знаю, глупо! Извините меня, друзья, я всего лишь наивная девушка! И вы, Борис Георгиевич, не сердитесь, я как лучше хотела!

— Ну что ты, Нюрочка! — растаял Русаков. — Я же вижу, что ты для дела всё затеяла. Молодец! Сергей, у тебя деньги на представительские ещё остались? Компенсируй Нюре траты на билеты.

Аня скривилась от "Нюры", а Храмцов недовольно пробубнил неразборчиво себе под нос. Гендиректор отозвал в сторонку Сергея и полушёпотом отчитал:

— Бурчать вы все мастера! Ты в начальниках два года ходишь. Мог бы и сам организовать для подчинённых командообразующее мероприятие! Почему это делает новенькая?! Может, её стоит начальником сделать, а?

Вечером, вместо того, чтобы пойти домой, сотрудники отдела дружно поплелись в кино. Семейные тихонько ворчали, а молодёжь радовалась развлечению за счёт фирмы. Гена отстал, плетясь в хвосте и анализируя сегодняшнюю Анину защиту. Не очень изобретательно, надо сказать, сам менеджер выдумал бы что-нибудь похитрее. С другой стороны Левина умело использовала появление директора и женское обаяние.

— Обо мне думаешь, Двинянин? — поравнявшись с Двиняниным, спросила Аня.

— О тебе, Нюра! — буркнул Гена.

— Приглашение у тебя так себе получилось, — неожиданно сказала новенькая, приятно наморщив носик. — И текст плохой, и удар слабоватый.

"Удар"! Девочка, по ходу дела, из квалифицированных бойцов! И вычислить атакующего сумела!

— Ты тоже защищалась не особо, — отвесил ответный комплимент менеджер, справившись с волнением. — Можно было поинтереснее выкрутиться.

— Времени мало ты мне дал, пришлось импровизировать на ходу, — Аня глянула в глаза Гене исподлобья. — Что за школа у тебя, воин? Эспритион?

— Эспритион.

— Узнаю эту школу, — улыбнулась девушка. — Знакомые методы. То-то ты мне группу "Шпильки" три дня подряд крутил!

— Чисто случайно! — смутился Двинянин и зачем-то протёр очки.

— Само собой, случайно! — ехидно согласилась собеседница. — Ты думаешь, я дура, готовая трепать всему офису о своих музыкальных пристрастиях?! Плохой у тебя наставник, видать. Плохо учил, раз ты попался на такую элементарную уловку.

— Ты тоже эспритионом занималась? — ушёл от неприятной темы Гена.

Воительница презрительно нахмурилась:

— Нет. Джимушо-до — офисное боевое искусство японских и южнокорейских клерков. Нестандартное поведение в стандартных ситуациях. Поддайся противнику и используй его силу против него самого.

Аня, не стесняясь прохожих, изобразила боевую стойку. Затем, сжав кулаки и глядя в глаза Двинянину, отвесила короткий японский поклон — сёбу-рэй и представилась:

— Аня-тян. Чёрный пояс джимушо-до, второй дан. Ну что, воин, испытаем, чья школа лучше?

— В эскапе? — спросил один голос.

— Там, — ответил второй.

— Всё ещё две ветви?

— Пока да. Но скоро новые откроются.