Боевыя предпрiятiя соцiалистовъ-революцiонеровъ въ освѣщенiи охранки

VI

1907 годъ. Терроръ. Работа "Боевого отряда при Центральномъ Комитетѣ". Покушенiе на Великаго Князя Николая Николаевича. Подготовка покушенiя на жизнь Государя Императора. Арестъ заговорщиковъ. Процессъ о заговорѣ. Дѣятельность "Летучаго боевого отряда Сѣверной области". Арестъ "Карла" и его штабъ-квартиры. Дѣятельность областныхъ летучихъ боевыхъ отрядовъ и мѣстныхъ боевыхъ дружинъ. Вторичная подготовка покушенiя на жизнь Государя Императора.

1907 годъ былъ годомъ наивысшаго напряженiя партiйнаго террора, дошедшаго въ своемъ проявленiи даже (!) до покушенiя на цареубiйство, но вмѣстѣ съ тѣмъ онъ былъ и послѣднимъ годомъ широкой террористической дѣятельности партiи.

Упоминавшiйся уже выше "Боевой отрядъ при Центральномъ Комитетѣ" къ началу года окрѣпъ окончательно. Въ составъ его, кромѣ основателя и руководителя Зильберберга (онъ же "Штифтарь" и "Николай Николаевич"), входили "Ирина", братъ и сестры Прокофьевы, Никитенко, Синявскiй ("Китъ Пуркинъ"), Сулятицкiй ("Гронскiй"); къ нимъ тѣсно примкнулъ сынъ начальника Петергофской телеграфной конторы Наумовъ.

Отрядъ продолжалъ подготовлять покушенiя на Государя Императора, Великаго Князя Николая Николаевича и предсѣдателя Совѣта Министровъ Столыпина, но всѣ его дѣйствiя, направленныя къ окончательной подготовкѣ и осуществленiю задуманныхъ злоумышленiй, были парализованы. 21 Января былъ арестованъ Сулятицкiй, а 9 Февраля взятъ на улицѣ Зильбербергъ, послѣ чего во главѣ отряда сталъ Никитенко. 13 Февраля отрядъ пытался совершить покушенiе на Великаго Князя Николая Николаевича. Одинъ изъ террористовъ, переодѣтый въ форму нижняго чина 1-го Желѣзнодорожнаго полка, проникъ было съ бомбою на путь императорскаго павилiона въ Петроградѣ, но, замѣченный нижними чинами полка, скрылся.

Неудача, казалось, лишь подстрекнула боевой отрядъ къ дальнѣйшей работѣ. Къ половинѣ марта мѣсяца въ центрѣ отряда уже были сосредоточены всѣ главныя свѣдѣнiя, необходимыя для приведенiя въ исполненiе задуманныхъ имъ тяжкихъ преступленiй; были налажены пути для полученiя послѣднихъ извѣстiй, которыя должны были опредѣлить время осуществленiя намѣченныхъ убiйствъ. Но эти же обстоятельства опредѣлили и моментъ воздѣйствiя на террористовъ Петроградскаго охраннаго отдѣленiя. Въ ночь на 1 апрѣля весь боевой отрядъ, за исключенiемъ нѣсколькихъ лицъ, успѣвшихъ скрыться, былъ арестованъ; вмѣстѣ съ тѣмъ были обысканы и арестованы и лица, находившiяся съ нимъ въ сношенiяхъ. Дѣлу былъ данъ законный ходъ.

7 мая предсѣдатель Совѣта Министровъ прочиталъ въ Государственной Думѣ слѣдующее оффицiальное сообщенiе:

"Въ февралѣ текущаго года Отдѣленiе по охраненiю общественнаго порядка и безопасности въ Петроградѣ получило свѣдѣнiя о томъ, что въ столицѣ образовалось преступное сообщество, постановившее ближайшею цѣлью своей дѣятельности совершенiе ряда террористическихъ актовъ".

"Установленное, въ цѣляхъ повѣрки полученныхъ свѣдѣнiй, продолжительное и обставленное большими трудностями наблюденiе обнаружило кругъ лицъ, какъ вошедшихъ въ составъ указаннаго сообщества, такъ и имѣвшихъ съ членами его непосредственныя сношенiя. Сношенiя, какъ выяснилось, происходили между нѣкоторыми изъ членовъ сообщества на конспиративныхъ квартирахъ, постоянно мѣнявшихся, при условiяхъ строгой таинственности, и были обставлены паролями и условными текстами въ тѣхъ случаяхъ, когда сношенiя были письменныя. Установленный наблюденiемъ кругъ лицъ, прикосновенныхъ къ преступному сообществу, въ числѣ 28 человѣкъ, былъ 31 марта подвергнутъ задержанiю".

"Вслѣдъ за этимъ, Отдѣленiе по охраненiю общественнаго порядка и безопасности 4 апрѣля донесло прокурору Петроградской судебной палаты о данныхъ, послужившихъ къ задержанiю 28 лицъ. Съ своей стороны, прокуроръ судебной палаты, усмотрѣвъ въ этихъ данныхъ указанiя на признаки составленiя преступнаго сообщества, поставившаго своею цѣлью насильственныя посягательства на измѣненiе въ Россiи образа правленiя (ст. 102 Угол. Улож.), того же 4 апрѣля предложилъ судебному слѣдователю по особо важнымъ дѣламъ при Петроградскомъ окружномъ судѣ приступить къ производству предварительнаго слѣдствiя, которое было начато немедленно подъ непосредственнымъ наблюденiемъ прокурорскаго надзора Петроградской судебной палаты и производится безъ малѣйшаго промедленiя".

"Въ настоящее время предварительнымъ слѣдствiемъ установлено, что изъ числа задержанныхъ лицъ значительное число изобличается въ томъ, что они вступили въ образовавшееся въ составѣ "Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ" сообщество, поставившее цѣлью своей дѣятельности посягательство на священную особу Государя Императора и совершенiе террористическихъ актовъ, направленныхъ противъ Великаго Князя Николая Николаевича и предсѣдателя Совѣта Министровъ, при чемъ членами этого сообщества предприняты были попытки къ изысканiю способовъ проникнуть во дворецъ, въ коемъ имѣетъ пребыванiе Государь Императоръ, но попытки эти успѣха не имѣли"[30].

По выслушанiи офицiальнаго сообщенiя, Государственная Дума приняла слѣдующую формулу перехода къ очереднымъ дѣламъ: "Охваченная чувствомъ живѣйшей радости по поводу счастливо избѣгнутой опасности, грозившей Его Императорскому Величеству, относясь съ глубокимъ негодованiемъ къ обнаруженному преступному замыслу, Государственная Дума переходитъ къ очереднымъ дѣламъ"[31].

Въ тотъ же день, вечеромъ, приведенное офицiальное сообщенiе было оглашено въ чрезвычайномъ засѣданiи Государственнаго Совѣта, послѣ чего былъ выработанъ и одобренъ Совѣтомъ текстъ слѣдующей всеподданѣйшей телеграммы Государю Императору отъ имени Государственнаго Совѣта:

"Государственный Совѣтъ въ чрезвычайномъ общемъ собранiи, выслушавъ правительственное сообщенiе о предупрежденномъ гнусномъ замыслѣ, направленномъ противъ священной особы Вашего Императорскаго Величества и государственнаго нашего строя, повергаетъ передъ Вами, Государь, преисполняющiя его чувства безпредѣльной радости. Государственный Совѣтъ до глубины души возмущается развитiемъ насилiй и злодѣянiй, не останавливающихся даже передъ посягательствомъ на Носителя чести и величiя Россiи. Да хранитъ Всевышнiй всемогущею десницею Своею на многiя лѣта самоотверженнаго и великодушнаго преобразователя дорогого отечества"[32].

Въ офицiальномъ сообщенiи, появившемся затѣмъ въ повременной печати, о настоящемъ дѣлѣ изложено слѣдующее.

"7 августа въ зданiи судеьныхъ установленiй, въ залѣ судебной палаты, Петроградскiй военно-окружной судъ приступитъ къ слушанiю дѣла о заговорѣ на жизнь Государя Императора. Предсѣдательствовать въ судѣ будетъ генералъ-маiоръ Мухинъ, обвинителемъ со стороны военной прокуратуры выступитъ помощникъ прокурора подполковникъ Ильинъ".

"По этому дѣлу обвиняются:

"I) Отставной лейтенантъ Борисъ Николаевъ Никитенко, 22 лѣтъ; сынъ коллежскаго совѣтника Владимiръ Александровъ Наумовъ, 26 лѣтъ; именующiй себя мѣщаниномъ Китъ Михайловъ Пуркинъ, 27 лѣтъ; Марiя Алексѣевна Прокофьева, 24 лѣтъ и дочь купца Анна Савельева Пигитъ, 23 лѣтъ. — въ томъ, что въ 1906–1907 годахъ вступили въ преступное сообщество, назвавшееся "Боевой организацiей при Центральномъ Комитетѣ Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ", завѣдомо для нихъ поставившее цѣлью свой дѣятельности насильственное посягательство на жизнь священной особы царствующаго Императора, на лишенiе Его власти верховной и на измѣненiе въ Россiи установленнаго законами основными образа правленiя, и имѣвшее въ своемъ распоряженiи средства для взрыва и складъ оружiя; устроивъ конспиративную квартиру, они завѣдомо сообща направляли дѣятельность другихъ членовъ организацiи на собиранiе необходимыхъ свѣдѣнiй какъ для совершенiя цареубiйства, такъ и для задуманнаго сообществомъ лишенiя жизни августѣйшаго главнокомандующаго войсками гвардiи и петроградскаго военнаго округа Великаго Князя Николая Николаевича, — выработали текстъ условныхъ телеграммъ, которыми по указанному адресу слѣдовало извѣщать членовъ сообщества о предстоящихъ проѣздахъ августѣйшаго главнокомандующаго, подговаривали другихъ лицъ лишить жизни Государя Императора посредствомъ кинжала или разрывного снаряда; они заручились согласiемъ Наумова, принявшаго на себя исполненiе цареубiйства, снаюжали его деньгами для обученiя пѣнiю на предметъ поступленiя пѣвчимъ въ придворную капеллу, чтобы указаннымъ способомъ дать ему возможность осуществить цареубiйство, и съ тою же цѣлью прiобрели планъ Баболовскаго парка, какъ мѣста обычныхъ прогулогкъ Государя Императора, и планъ Царскосельскаго дворца съ указанiемъ внутренняго пути по немъ, гдѣ подъ кабинетомъ Его Величества предполагали бросить разрывной снарядъ. Осуществить задуманнаго они не успѣли по обстоятельству, отъ ихъ воли не зависившему, такъ какъ 31 марта 1907 года были арестованы. Преступленiе предусмотрѣно 3 частью 101 статьи Уголовнаго Уложенiя".

"II) Дворяне: Валентинъ Викторовъ Колосовскiй, 19 лѣтъ; присяжный повѣренный Михаилъ Евгеньевъ Феодосьевъ, 32 лѣтъ; Софiя Константиновна Феодосьева, 29 лѣтъ; присяжный повѣренный Борисъ Фавстовъ Тарасовъ, 35 лѣтъ; Ольга Петрова Тарасова, 24 лѣтъ; Антонiя Магнусова Эмме, 23 лѣтъ; Вѣра Александровна Педькова, 22 лѣтъ; мѣщанка Екатерина Александровна Бибергаль, 27 лѣтъ; именующiй себя потомственнымъ почетнымъ гражданиномъ Сергѣемъ Дмитрiевымъ Булгаковскимъ, 29 лѣтъ, — въ томъ, что въ 1906–1917 годахъ вступили въ вышеупомянутое преступное сообщество, при чемъ, находясь въ постоянныхъ и тѣсныхъ сношенiяхъ съ главными руководителями боевой организацiи, они обсуждали совмѣстно съ ними планъ цареубiйства и планъ лишенiя жизни августѣйшаго главнокомандующаго Великаго Князя Николая Николаевича, исполняли съ тою же цѣлью отдѣльныя порученiя руководителей организацiи, предоставляя послѣднимъ свои квартиры для конспиративныхъ свиданiй съ лицами, доставлявшими свѣдѣнiя о внутреннемъ расположенiи Царскосельскаго дворца, о мѣстахъ прогулокъ Государя Императора и получали для сообщества партiйную корреспонденцiю и условныя телеграммы, извѣщавшiя о времени проѣздовъ августѣшаго главнокомандующаго, когда именно и предполагалось лишить его жизни. Предаются суду по 2 и 3 частямъ 102 статьи Уголовнаго Уложенiя".

"III) Дворяне: воспитатель Александровскаго лицея Константинъ Густавовъ Эмме, 29 лѣтъ; присяжный повѣренный Дмитрiй Захаровъ Чiабровъ, 30 лѣтъ; Александръ Михайловъ Завадскiй, 28 лѣтъ; потомственный почетный гражданинъ Александръ Яковлевъ Брусовъ, 28 лѣтъ, — въ томъ, что, не принадлежа лично къ составу, но зная о вышеупомянутомъ преступномъ сообществѣ, они для подготовленiя задуманныхъ сообществомъ указанныхъ тяжкихъ преступленiй въ Февралѣ и Мартѣ 1907 года, съ цѣлью оказать содѣйствiе боевой организацiи, предоставляли членамъ ея свои квартиры, куда можно было проникнуть только по опредѣленнымъ имъ извѣстнымъ паролямъ, что предусмотрѣно 51 ст. 2 и 3 ч. 102 статьи Уголовнаго Уложенiя".

"За совершенное преступное дѣянiе всѣ вышепоименованные обвиняемые — на основанiи 23 и 26 ст и 1 п. 17 ст. приложенiя 1 къ ст. 1 (примѣчанiе 2) XIV т. св. зак. изд. 1890 года, объ изъятiи настоящаго дѣла изъ общей подсудности распоряженiемъ и. д. петроградскаго градоначальника отъ 18 Iюня сего года № 7043, - подлежатъ преданiю Петроградскому военно-окружному суду для сужденiя по законамъ военнаго времени".

"Возбужденное же уголовное преслѣдованiе — во-первыхъ, въ отношенiи скрывшихся Надежды Филипченко и неизвѣстныхъ, именовавшихся Сперанскимъ и "товарищемъ Ирина", — прiостанавливается производствомъ до ихъ задержанiя; во-вторыхъ, въ отношенiи мѣщанки Валентины Михаловой Картышевой, за недостаткомъ уликъ, прекращено".

Въ правительственномъ же сообщенiи отъ 21 Августа изображено слѣдующее[33].

"Съ 7 по 16 Августа Петроградскимъ военно-окружнымъ судомъ заслушано дѣло о 18 лицахъ, обвинявшихся въ принадлежности къ преступному сообществу, поставившему своею цѣлью посягательство на жизнь священной особы Государя Императора, августѣйшаго главнокомандующаго войсками гвардiи и Петроградскаго военнаго округа Великаго Князя Николая Николаевича и предсѣдателя Совѣта Министровъ гофмейстера Столыпина".

"Обстоятельства этого дѣла на предварительномъ и судебномъ слѣдствiи выяснились въ слѣдующемъ видѣ. Лѣтомъ 1906 года сынъ начальника дворцовой телеграфной конторы въ Новомъ Петергофѣ Владимiръ Наумовъ, двадцатишестилѣтнiй молодой человѣкъ, не имѣвшiй опредѣленныхъ занятiй, свелъ знакомство съ обнимъ изъ казаковъ лейбъ-гвардiи Собственнаго Его Величества конвоя, при чемъ въ первыхъ же разговорахъ Наумовъ сталъ говорить о непорядкахъ въ Россiи, возбуждалъ казака противъ существующаго правительства, совѣтовалъ раскрыть глаза на это товарищамъ, рекомендовалъ даже убить дворцоваго коменданта генерала Трепова, обвиняя послѣдняго въ установленiи крайне тяжелыхъ для конвоя порядковъ".

"О своемъ знакомствѣ съ Наумовымъ казакъ доложилъ по начальству, которое распорядилось о производствѣ разслѣдованiя, а казаку было приказано, не навязываясь на продолженiе отношенiй съ Наумовымъ, вмѣстѣ съ тѣмъ и не уклоняться отъ свиданiй съ нимъ, въ виду возможности раскрыть такимъ образомъ замыслы Наумова. Однако знакомство это временно прекратилось, такъ какъ Наумовъ уѣхалъ въ Москву, но затѣмъ, по возвращенiи его въ Петроградъ, возобновилось въ Январѣ 1907 года, когда Наумовъ вызвалъ казака къ себѣ запиской. Во время этого посѣщенiя Наумовъ прямо обратился къ нему съ предложенiемъ взять на себя, въ виду возможности находиться вблизи Государя Императора, выполненiе убiйства Его Величества, поясняя, что онъ можетъ это сдѣлать, выстрѣливъ въ Государя изъ ружья или зарубивъ шашкой. При этомъ Наумовъ, желая подвинуть казака на совершенiе такого злодѣянiя, старался подѣйствовать на его самолюбiе, убѣждалъ его въ томъ, что онъ явится спасителемъ отечества, что имя его станетъ историческимъ, что "Партiя Соцiалистовъ-Революцiонеровъ" немедленно провозгласитъ его героемъ и т. п. Когда, тѣмъ не менѣе, казакъ рѣшительно отказался отъ выполненiя подобнаго замысла, Наумовъ предложилъ ему содѣйствовать революцiонной партiи доставленiемъ необходимыхъ свѣдѣнiй и сталъ подробно распрашивать объ обычныхъ прогулкахъ Государя въ Баболовскомъ паркѣ, о мѣстахъ расположенiя охраны, о возможности для постороннихъ лицъ проникнуть въ паркъ, при чемъ, узнавъ, въ какой части парка Государь наичаще катается, попросилъ казака тотчасъ же набросать планъ этой мѣстности, а затѣмъ подробнѣе изучить всѣ тропинки парка для составленiя впослѣдствiи новаго болѣе подробнаго плана. Во время этого свиданiя съ Наумовымъ казакъ обратилъ вниманiе на находившiйся въ квартирѣ его рояль; по этому поводу Наумовъ объяснилъ, что онъ учится пѣнiю съ той цѣлью, чтобы поступить въ придворную капеллу. На прощанiе Наумовъ объявилъ, что хочетъ его познакомить съ другими лицами, съ которыми онъ долженъ быть вполнѣ откровененъ; условленно было, что онъ будетъ вызванъ письмомъ, въ коемъ указана будетъ квартира явки; а кромѣ того, Наумовъ сообщилъ условные пароли, при помощи которыхъ казакъ могъ бы убѣдиться, что въ конспиративной квартирѣ онъ встрѣчаетъ тѣхъ именно лицъ, которыя предназначены для переговоровъ съ нимъ. При входѣ онъ долженъ былъ заявить: "я отъ Владимiра Александровича", а войдя въ квартиру спросить: "здѣсь-ли Ольга Александровна" и, получивъ ответъ: "я Ольга", разговаривать съ этимъ лицомъ вполнѣ откровенно. Вмѣстѣ съ тѣмъ, Наумовъ далъ казаку для скорѣйшаго розысканiя явочной квартиры чистый бланкъ визитной карточки, объяснивъ, что карточка такого же вормата будетъ прибита на дверяхъ помѣщенiя, которое ему укажутъ въ письмѣ".

«Недѣлю спустя, казакъ получилъ записку: «Дорогой мой Коля. Я теперь живу на Садовой улицѣ, домъ № 80, кв. 8. Прiезжай ко мнѣ, когда можешь, между четырьмя и половинкой шестого, но по возможности скорѣе. Любящая тебя Ольга». Какъ оказалось, онъ долженъ былъ явиться въ квартиру воспитателя Александровскаго лицея Константина Густовова Эмме, которую легко разыскалъ по карточкѣ на дверяхъ, гдѣ было написано чернилами. «Константинъ Густавовичъ и Антонiя Магнусовна Эмме». Антонiя Эмме, по предположенiю экспертизы, и являлась авторомъ пригласительной записки. Впустилъ казака, послѣ сказаннаго пароля, самъ Эмме, а на вопросъ, здѣсь-ли Обльга Александровна, вышла дѣвица Анна Савельева Пигитъ, проживавшая въ Петроградѣ подъ чужимъ именемъ Нины Залинiянцъ. Пигитъ въ разговорѣ съ казакомъ заявила, что онъ очень нуженъ для «ихъ», какъ человѣкъ близко стоящiй ко дворцу и могущiй дать важныя свѣдѣнiя, говорила ему о Перовской и ея значенiи, но въ какiя-либо подробныя объясненiя по поводу своихъ плановъ не вступала, поджидая прихода какого-то «нужнаго человѣка», котораго однако казакъ не дождался и ушелъ, условившись съ Пигитъ о времени новой встрѣчи».

«Спустя нѣсколько дней, онъ зашелъ въ ту же квартиру Эмме, гдѣ снова былъ встрѣченъ хозяиномъ и Анной Пигитъ, которая, оставшись съ казакомъ наединѣ, стала доказывать ему необходимость убiйства Великаго Князя Николая Николаевича и министра Столыпина. Во время разговора пришелъ Наумовъ и объявилъ, что сейчасъ долженъ прiѣхать «капитанъ» (эту кличку, какъ выяснилось, носилъ Борисъ Николаевъ Никитенко, отставной лейтенант флота) или его замѣститель, прибавивъ, что если никто изъ нихъ не явится, то казакъ можетъ быть вполнѣ откровененъ и съ Пигитъ. Вскорѣ пришелъ «замѣститель капитана» — личность, проживавшая подъ именемъ мѣщанина Кита Михайлова Пуркина и только на судѣ объявившая, что онъ въ дѣйствительности бывшiй студентъ Петроградскаго университета Борисъ Степановъ Синявскiй, сосланный въ административномъ порядкѣ въ Архангельскую губернiю и бѣжавшiй оттуда. Новый знакомый приступилъ къ казаку съ болѣе подробными разспросами — о расположенiи дворца, о порядкахъ въ конвоѣ, особенно живо интересовался, можетъ-ли постророннiй человѣкъ, одѣвшiй форму конвойца, проникнуть къ Государю, и гдѣ можно заказать соотвѣтственное форменное платье, наконецъ старался установить, изъ какого помѣщенiя удобнѣе всего совершить взрывъ команты, въ которой обыкновенно занимается Его Величество. Въ заключенiе, по просьбѣ Синявскаго, казакъ набросалъ планъ Царскосельскаго дворца, съ обозначенiемъ входа, по которому можно проникнуть подъ видомъ конвойца».

«Слѣдующее свиданiе состоялось 13 Марта на новой указанной Синявскимъ квартирѣ, по Николаевской улицѣ, домъ № 14, кв. 33, принадлежавшей слушательницѣ высшихъ женскихъ курсовъ Вѣрѣ Александровой Педьковой, при чемъ паролемъ служила фраза «дома-ли Вѣра Александровна». Спустя часъ послѣ прихода сюда казака въ отсутствiе Педьковой, предупредившей однако прислугу о предстоящемъ его приходѣ, прибылъ и Синявскiй, который объявилъ, что хочетъ поговорить о томъ, какъ получать свѣдѣнiя о проѣздахъ въ Царское Село Великаго Князя Николая Николаевича и министра Столыпина; рѣшено было, что казакъ будетъ посылать телеграммы условнаго содержанiя, а именно: въ депешѣ должно всегда стоять слово «прiѣзжайте»; «захворалъ» — обозначаетъ утреннiе часы отъ 10 до 12. «заболѣлъ» — вечернiе, отъ 5 до 10 часовъ; «Степанъ» и «Дядя» — Великiй Князь, «Иванъ» и «Отецъ» — Столыпинъ. Такимъ образомъ, депеша: «Прiѣзжайте, заболелъ Иванъ» означаетъ, что министръ прiѣзжаетъ между 5 и 10 часами вечера. Для памяти Синявскiй, оторвавъ два листка отъ лежавшаго на столѣ Педьковой блокнота, далъ одинъ казаку, а другой взялъ себѣ, и каждый изъ нихъ на своемъ листкѣ записалъ значенiе условныхъ словъ. Телеграммы должно было, по указанiю Синявскаго, адресовать: Кирочная улица, домъ № 26, кв. 6 (квартира эта принадлежала присяжному повѣренному Михаилу Евгеньеву Феодосьеву) «Феодосьеву-Никитенко».

"Свиданiе казака съ членами сообщества 13 Марта было послѣднимъ; возвратившись изъ Петрограда въ Царское Село, онъ доложилъ обо всемъ начальству и прекратилъ дальнѣйшiя сношенiя съ злоумышленниками. Всѣ полученныя имъ письма и другiе документы, именно два пригласительныхъ письма Наумова и Антонiи Эмме, визитную карточку, данную Наумовымъ и оказавшуюся впослѣдствiи совершенно тождественною по формѣ и матерiалу съ найденной на дверяхъ квартиры супруговъ Эмме, и листокъ изъ блокъ-нота Педьковой съ записями объ условныхъ телеграммахъ — онъ представилъ къ дѣлу".

"Одновременно съ началомъ знакомства казака-конвойца съ Наумовымъ розыскные органы стали тщательно слѣдить за лицами, входившими въ соприкосновенiе съ нимъ; при этомъ было установлено, что Наумовъ состоитъ въ сношенiяхъ съ нѣкiимъ Владимiромъ Штифтаромъ, членомъ боевой группы "Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ", участвовавшихъ въ организацiи убiйства петроградскаго градоначальника фонъ-деръ-Лауница, и впослѣдствiи казненнымъ. Наблюденiе за Штифтаромъ и его сообщниками въ дѣлѣ убiйства фонъ-деръ-Лауница: Гронскимъ (также казненнымъ) и неизвѣстной особой, именовавшейся "товарищъ Ирина", выяснило, что "Ирина" въ началѣ Февраля 1907 года поселилась въ Петроградѣ, по Ярославской, въ домѣ № 1, вмѣстѣ съ упоминавшимся ранѣе отставнымъ лейтенантомъ Никитенко, а въ качествѣ прислуги у нихъ жила, подъ именемъ крестьянки Дарушичевой, интеллигентная особа, оказавшаяся Марiей Алексѣевой Прокофьевой, родной сестрой Прокофьева, погибшаго въ Декабрѣ 1906 года въ Петроградѣ, въ гостиницѣ "Грандъ-Отель", при сопротивленiи полицiи, и близкой знакомой убiйцы министра внутреннихъ дѣлъ Плеве — Сазонова, посѣщавшей послѣдняго въ тюрьмѣ подъ видомъ его невѣсты. Какъ показали результаты дальнѣйшаго наблюденiя за Никитенко и "Ириной", они состояли въ сношенiяхъ съ слѣдующими лицами: названными выше Наумовымъ, Синявскимъ, Анной Пигитъ, а также дворяниномъ Валентиномъ Викторовымъ Колосовскимъ, привлеченнымъ къ дознанiю по обвиненiю въ принадлежности къ "Боевой Организацiи Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ" и жившимъ по паспорту Юцкевича, мѣщанкой Екатериной Александровой Бибергаль, проживавшей по документу Стаховичъ, жившимъ подъ именемъ почетнаго гражданина Сергѣя Дмитрiева Булгаковскаго и на судѣ только открывшимъ, что онъ бывшiй студентъ Новороссiйскаго университета Моисей Давидовъ Рогальскiй, привлеченный въ Одессѣ къ дѣлу о преступномъ сообществѣ и скрывшiйся отъ слѣдствiя и суда, и неизвѣстнымъ, именовавшимся Валентиномъ Сперанскимъ. При этомъ были установлены усиленныя посѣщенiя Борисомъ Никитенко, Наумова и Колосовскаго, а также особенно частыя сношенiя Никитенко, Синявскаго, Пигитъ и Сперанскаго съ другими перечисленными лицами, послѣ начала зимнихъ свиданiй съ конвойцемъ, при чемъ свиданiя этихъ лицъ между собою происходили иногда въ квартирахъ присяжнаго повѣреннаго Феодосьева и его жены Софiи Константиновой, присяжнаго повѣреннаго Бориса Фавстова Тарасова и его жены Ольги Петровой и присяжнаго повѣреннаго Дмитрiя Захарова Чiаброва, а также почетнаго гражданина Александра Яковлева Брусова".

«Въ отношенiи Рогальскаго, кромѣ того, установлено было, что въ Мартѣ мѣсяцѣ онъ отправился въ Севастополь, при чемъ выяснилось, что прiѣздъ его связанъ съ замыслами комитета «Таврическаго Союза Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ» организавать убiйство Великаго Князя Николая Николаевича, прiѣздъ котораго въ Крымъ ожидался 16 Апрѣля».

«Начиная съ 31 Марта всѣ названныя лица, за исключенiемъ скрывшихся «Ирины» и Сперанскаго, были постепенно арестованы. Обыски, произведенные у нѣкоторыхъ изъ нихъ, дали серьезные результаты.

«1) У Никитенко оказалось — нѣсколько подложныхъ паспортовъ, консиративная переписка, чертежъ, указывающiй путь, по которому можно было проникнуть внутрь Царскосельскаго дворца, въ помѣщенiе подъ кабинетомъ Государя Императора, два письма, въ одномъ изъ коихъ авторъ, скрывающiйся подъ иницiалами «В. П.», говоритъ, что «ужасно опечалена инцидентомъ съ «дядей» (какъ выше указано, слово это въ условномъ текстѣ телеграммы означало Великаго Князя Николая Николаевича, на жизнь котораго было организовано покушенiе 13 Февраля 1907 года путемъ подложеннаго на путь Царскосельской желѣзной дороги разрывного снаряда), и спрашиваетъ Никитенко нуженъ-ли ему тотъ костюмъ, что она для него заказывала, и двѣ телеграммы изъ Царскаго Села, отправленныя 30 Марта по адресу Феодосьева-Никитенко и гласящiя: одна — «прiѣзжайте, заболѣлъ Степанъ», а другая — «прiѣзжайте, захворалъ Иванъ».

«2) У Феодосьевыхъ найдено большое количество революцiонной литературы, главнымъ образомъ для пропаганды въ войскахъ, обширная переписка по организацiи кронштадтскаго военнаго мятежа, съ указанiемъ причинъ его неудачи и собственноручной одной замѣткой Софiи Феодосьевой, списки командъ военныхъ судовъ съ краткимъ обозначенiемъ характеристики личнаго составе въ смыслѣ революцiоннаго настроенiя, и много явокъ различнымъ чинамъ флота, входящимъ въ составъ военно-революцiонной организацiи. (По этому поводу возбуждено при Петроградском губернскомъ жандармскомъ управленiи особое отъ сего дѣла дознанiе, въ порядкѣ 1035 ст. уст. угол. суд., къ коему Софiя Феодосьева привлечена въ качествѣ обвиняемой)».

«3) У Педьковой — записныя книжки съ шифромъ, рядомъ зашифрованныхъ адресовъ, въ числѣ коихъ указаны квартиры Чiаброва, Тарасова и Брусова, и отмѣткой о долгѣ въ кассу соцiалъ-революцiонной партiи».

«4) У Ольги Тарасовой — собственноручныя записки ея о разсылкѣ революцiонной литературы во многiя мѣстности Россiйской имперiи и письмо, въ которомъ неизвѣстный авторъ говоритъ, что онъ и его товарищи только въ лицѣ Тарасовой и Екатерины Александровны встрѣтили дѣйствительныхъ соцiалъ-революцiонеровъ, людей партiйныхъ, даже энтузiастовъ».

«5) У Екатерины Александровой Бибергаль — подложный паспортъ на имя Стаховичъ, по которому она жила, паспорты на имя Антона и Меланiи Лотоцкихъ, 480 экземпляровъ № 7-го «Солдатской Газеты» изданiя Центральнаго Комитета «Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ» отъ 4 Марта 1907 года, большое количество иногороднихъ адресовъ и письмо изъ Одессы, съ просьбой сообщить фамилiю военнаго судьи, который судилъ 2-хъ матросовъ, «казнившихъ офицера».

«Изъ объясненiй, данныхъ по дѣлу обвиняемыми, представляется особенно важнымъ показанiе Наумова. По его словамъ, онъ въ Ноябрѣ 1906 года познакомился въ столовой Технологическаго института со Штифтаромъ, который, посѣщая его и узнавъ о его нуждѣ въ средствахъ и отсутствiи возможности заработать ихъ, пригласилъ зайти на Звѣринскую улицу в квартиру, гдѣ въ назначенный день соберутся товарищи. Въ условленное время Наумовъ пришелъ въ указанный ему домъ, гдѣ встрѣтилъ много лицъ, которыя заходили по одиночкѣ, встрѣчались съ кѣмъ нужно и расходились, изъ чего Наумовъ заключилъ, что это была явочная квартира революцiонной организацiи. На предварительномъ слѣдствiи Наумовъ объяснилъ, что квартира эта принадлежала Александру Михайлову Завадскому, но на судѣ откзался отъ этого объясненiя, заявивъ, что хозяинъ помѣщенiя ему извѣстенъ не былъ. Здѣсь онъ засталъ Штифтара и Никитенко, котораго называли «капитаномъ». Никитенко тогда же сказалъ, что онъ, какъ бывшiй морякъ, интересуется революцiоннымъ движенiемъ во флотѣ, а когда Наумовъ замѣтилъ, что такое движенiе онъ наблюдалъ даже въ Собственномъ Его Величества конвоѣ, то Никитенко очень заинтересовался и сталъ разспрашивать Наумова, часто-ли онъ бываетъ въ Петергофѣ и Царскомъ Селѣ, а при прощанiи просилъ у Наумова разрѣшенiя посѣщать его, на что тотъ согласился, давъ свой адресъ. Относительно дальнѣйшихъ своихъ соглашенiй съ Никитенко Наумовъ далъ разнорѣчивыя показанiя на предварительномъ и судебномъ слѣдствiяхъ. Первоначально онъ разсказалъ, что Никитенко во время посѣщенiй сталъ просить его сперва доставлять нужныя свѣдѣнiя, не стѣсняясь расходами, а затѣмъ, приходя вмѣстѣ съ Штифтаромъ, вдвоемъ стали убѣждать его убить Государя Императора въ Царскомъ Селѣ. Когда Наумовъ заявилъ имъ, что къ Царскому Селу онъ никакого отношенiя не имѣетъ, тогда Никитенко и Штифтаръ стали уговаривать его совершить цареубiйство въ Петергофѣ посредствомъ разрывного снаряда или кинжала, смотря по условiямъ. Чтобы дать возможность Наумову приблизиться къ встрѣчѣ съ Государемъ, они предложили ему поступить въ придворную капеллу и стали давать деньги на обученiе пѣнiю; именно: кромѣ единовременныхъ получекъ, ему регулярно платили свыше 200 рублей въ мѣсяцъ, и еще 31 Марта, въ день ареста, онъ получилъ особо 150 рублей. На судѣ обвиняемый отказался отъ этой части своего показанiя, отрицая склоненiе его Борисомъ Никитенко къ убiйству Его Величества, но вмѣстѣ съ тѣмъ подтвердилъ полученiе имъ денегъ отъ Никитенко въ количествѣ 125 рублей въ мѣсяцъ, кромѣ единовременныхъ получекъ. Что касается обстоятельствъ знакомства своего съ казакомъ-конвойцемъ, то все изложенное выше по этому поводу Наумовъ вполнѣ подтвердилъ, отрицая, однако, въ показанiи своемъ на судѣ подговоръ казака къ цареубiйству».

«Изъ показанiя учителя пѣнiя, къ которому обратился Наумовъ въ Январѣ 1907 года съ просьбой обучать его, видно, что подсудимый все время торопилъ его въ дѣлѣ ученiя, требуя, чтобы подтоговить его, Наумова, въ 3–4 мѣсяца».

«Подсудимый Никитенко на судѣ объяснилъ слѣдующее: не принадлежа къ «Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ», а лишь раздѣляя ея воззрѣнiя, которымъ онъ сочувствовалъ еще во время своей службы во флотѣ, обвиняемый, по выходѣ въ отставку и переѣхавъ на жительство въ Петроградъ, вошелъ въ болѣе близкiя сношенiя съ этой партiей, желая посвятить свои силы той части ея дѣятельности, которая окажется болѣе подходящей для него».

«По ознакомленiи съ партiйной организацiей, онъ отановился на боевой дѣятельности, какъ наиболѣе отвѣчающей его способностямъ и склонностямъ, но въ это время Центральный Комитетъ партiи будто бы постановилъ прекратить терроръ, какъ въ виду исполненнаго правительствомъ обѣщанiя о созывѣ второй Государственной Думы, такъ и того, что террористическiе акты, въ виду ихъ учащенiя, перестали производить какое-либо впечатлѣнiе на населенiе. Не раздѣляя этого взгляда, обязательнаго однако для всѣхъ членовъ партiи, онъ и не вступилъ офицiально въ ея ряды, а задался цѣлью, за свой личный страхъ и рискъ, собирать на всякiй случай, для будущаго времени, когда взглядъ большинства членовъ партiи можетъ подъ влiянiемъ событiй измѣниться, разныя свѣдѣнiя, могущiя быть полезными для выполненiя покушенiя на какое-либо высокопоставленное лицо. Въ этихъ видахъ онъ и вошелъ въ сношенiя съ Наумовымъ и другими лицами, не имѣя, однако, опредѣленнаго намѣренiя подготовить покушенiе именно на Государя Императора».

«Изъ оглашеннаго на судѣ письма отца Бориса Никитенко къ младшему сыну Глѣбу, написаннаго тогда, когда подсудимый находился еще на военной службѣ, видно, что отецъ Никитенко скорбитъ о перемѣнѣ въ образѣ мыслей Бориса, говоря, что съ его революцiонными убѣжденiями оставаться во флотѣ нельзя и что поэтому онъ выходитъ въ отставку, и объясняетъ крайнiй образъ мыслей сына воздѣйствiемъ на него обвиняемой Ольги Тарасовой, подъ влiянiе которой онъ окончательно подпалъ, прибавляя въ заключенiи, что Борисъ окончитъ тѣмъ, что поступитъ на службу не въ Добровольный флотъ, какъ предполагаетъ, а къ «террористамъ».

«Наконецъ, обвиняемый Синявскiй въ одномъ изъ судебныхъ засѣданiй показалъ о себѣ слѣдующее. Будучи высланъ въ концѣ 1905 года въ административномъ порядкѣ и прибывъ затѣмъ въ Петроградъ, онъ предложилъ «Боевой организацiи при Цетральномъ Комитетѣ Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ» свои услуги, но комитетъ отъ нихъ отказался. Въ виду этого онъ примкнулъ къ образовавшейся къ тому времени безпартiйной военно-революцiонной организацiи, въ которой состоялъ вплоть до ареста. Хотя въ тактику названной революцiонной группы терроръ и не входитъ, тѣмъ не менѣе онъ, Синявскiй, оставался и продолжаетъ быть убѣжденнымъ сторонникомъ террора, но исключительно центральнаго, признавая единственно крупные террористическiе акты, а не мелкiя убiйства низшихъ агентовъ правительства. По поводу обстоятельствъ настоящаго дѣла, Синявскiй объяснилъ, что дѣйствительно онъ состоялъ въ сношенiяхъ съ казакомъ-конвойцемъ, котораго указалъ ему Никитенко, какъ человѣка полезнаго для революцiонной партiи; подсудимый разспрашивалъ казака, безъ всякой, впрочемъ, опредѣленной цѣли, о возможности проникнуть въ Царскосельскiй дворецъ и уговорился съ нимъ объ условныхъ сообщенiяхъ относительно прiѣздовъ въ Царское Село Великаго Князя Николая Николаевича и министра Столыпина, но интересовался послѣдними свѣдѣнiями только для «статистики», которую велъ по этому предмету Никитенко».

«Остальнык обвиняемые, не признавая себя виновными въ предъявленныхъ къ нимъ обвиненiяхъ, указывали на свою непричастность къ настоящему дѣлу».

«На судебномъ слѣдствiи, между прочимъ, выяснилось, что Борисъ Никитенко, двоюродный братъ жены присяжнаго повѣреннаго Феодосьева, состоялъ у него на службѣ въ качествѣ секретаря и получалъ свою корреспонденцiю по адресу Феодосьева, и что какъ супруги Феодосьевы, такъ и названные выше Тарасовъ, Чiабровъ и Брусовъ не были освѣдомлены о характерѣ происходившихъ у нихъ совѣщанiй остальныхъ обвиняемыхъ, и таковые устраивались на ихъ квартирахъ обыкновенно въ отсутствiе хозяевъ и безъ вѣдома послѣднихъ, при чемъ послѣднiе двое заявили, что предоставляли свои квартиры: Чiабровъ — ремесленнымъ союзамъ, коихъ онъ состоялъ юрисконсультомъ, а Брусовъ — блоку лѣвыхъ партiй во время выборовъ въ Государственную Думу».

«Приговоромъ суда, послѣдовавшимъ 16 сего Августа, подсудимые Никитенко, Синявскiй и Наумовъ признаны виновными въ приготовленiи, по соглашенiю между собою, къ посягательству на жизнь священной особы Государя Императора и присуждены, по лишенiи правъ состоянiя, къ смертной казни черезъ повѣшенiе. Тѣ же Никитенко и Синявскiй, а также Пигитъ, Бибергаль, Рогальскiй и Колосовскiй признаны виновными въ участiи въ сообществѣ, составившемся для учиненiя насильственнаго посягательства на измѣненiе существующаго въ Россiи образа правленiя и послѣднiе четыре осуждены, по лишенiи правъ состоянiя, къ каторгѣ — Колосовскiй, какъ несовершеннолѣтнiй, срокомъ на 4 года, а остальные на 8 лѣтъ каждый. Прокофьева же, Тарасова, Педькова, Константинъ и Антонiя Эмме признаны виновными въ пособничествѣ означенному сообществу и осуждены по лишенiи правъ состоянiя, къ ссылкѣ на поселенiе; остальные обвиняемые — супруги Феодосьевы, Тарасовъ, Чiабровъ, Брусовъ и Завадскiй по суду оправданы, по недоказанности обвиненiя».

Обнаруженный заговоръ на жизнь Государя Императора не былъ признанъ Центральнымъ Комитетомъ партiи за партiйное предпрiятiе. 7 Мая членъ Государственной Думы Ширскiй, въ отвѣтъ на сообщенiе предсѣдателя Совѣта Министровъ, заявилъ, что «Партiя Соцiалистовъ-Революцiонеровъ» не имѣетъ къ открытому заговору никакого отношенiя. Позже, въ № 3 «Знамя Труда», Центральный комитетъ помѣстилъ слѣдующее заявленiе:

«7 Мая 1907 года въ отвѣтъ на сдѣланное министромъ Столыпинымъ въ Думѣ заявленiе о раскрытiи подготовлявшагося одной изъ организацiй «Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ» заговора противъ Царя, представителемъ думской группы соцiалистомъ-революцiонеромъ заявлено было, что «Партiя Соцiалистовъ-Революцiонеровъ», какъ имѣется объ этомъ сообщенiе въ думской группѣ отъ Центральнаго Комитета, кх упомянутому заговору, если таковой дѣйствительно существовалъ или существуетъ, а не выдуманъ съ провокацiонной цѣлью, никакого отношенiя не имѣетъ. Въ настоящее время изъ обвинительнаго акта по дѣлу о «заговорѣ» обнаруживается, что обвиненiе предъявлено къ цѣлому ряду лицъ, часть которыхъ дѣйствительно состоитъ членами «Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ». Центральный Комитетъ заявляетъ: что партiя вела, ведетъ и будетъ вести до фактическаго сверженiя самодержавiя террористическую борьбу, старясь довести ее до максимальныхъ размѣровъ; что эта борьба направлена противъ всѣхъ агентовъ правительственной власти, не исключая, какъ это заявлено въ № 1 «Знамя Труда» отъ 1 Iюля 1907 года, и представителей династiи; что партiя никогда своихъ террористическихъ актовъ и замысловъ не скрываетъ».

«По поводу предъявленнаго обвиненiя Центральный Комитетъ вторично подтверждаетъ, что данной группѣ лицъ, искусственно составленной слѣдственной властью, никакого порученiя на совершенiе террористическаго акта противъ Царя дано не было и что эта группа такого покушенiя не подготовляла».

«Если же сообщенiя обвинительнаго акта о переговорахъ, которые будто бы велись отдѣльными лицами о планѣ дворца, о царскихъ поѣздахъ и проч., хотя бы въ малѣйшей степени соотвѣтствуютъ дѣйствительности, то это слѣдуетъ отнести къ области простыхъ информацiй, которыя можетъ вести всякiй членъ партiи». Подписъ: «Центральный Комитетъ Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ».

Заявленiе это однако опровергается какъ всѣми обстоятельствами дѣла, нашедшими окончательную оцѣнку въ обвинительномъ приговорѣ, такъ и нѣкоторыми данными, носящими исключительно партiйный характеръ.

Обстоятельство это было подтверждено на судѣ двумя свидѣтелями. Свидѣтель соцiалистъ-революцiонеръ, вызванный защитой для опроверженiя этого показанiя, отъ какихъ либо показанiй по существу вопроса отказался.

Не менѣе интересенъ и слѣдующiй фактъ, разбивающiй только что приведенное заявленiе Центральнаго Комитета объ "икусственно составленной слѣдственной властью" группѣ лицъ, привлеченныхъ по дѣлу о заговорѣ. Въ № 52 "Рабочее Знамя" въ статьѣ "Памяти Марiи Александровны Прокофьевой", которая была осуждена по дѣлу заговора и умерла въ Iюлѣ 1913 года, имѣются слѣдующiя строки: — Въ концѣ 1906 года (она) вступаетъ въ центральный боевой отрядъ партiи (отрядъ Никитенко). Съ этого момента начинается ея крестный путь. Отрядъ Никитенко почти въ полномъ составѣ былъ захваченъ царскими опричниками".

Писавшiй некролог соцiалистъ-революцiонеръ очевидно зналъ, что онъ пишетъ, да и Центральный органъ партiи едва-ли бы помѣстилъ на своихъ страницахъ подобный "оговоръ" цѣлой группы лицъ, и въ томъ числѣ умершей Прокофьевой. Редакторы органа, очевидно, просмотрѣли приведенныя строки и благодаря этому Центральный органъ, случайно, проговорился объ отрядѣ Никитенко.

Общепартiйный характеръ прiобрѣла въ томъ году террористическая дѣятельность и "Летучаго боевого отряда Сѣверной области", образованнаго по предложенiю областного комитета въ серединѣ лѣта 1906 года скрывшимся изъ Прибалтiйскаго края письмоводителемъ судебнаго слѣдователя 2-го участка Рижскаго уѣзда, Альбертомъ Траубергомъ. Смѣлый, настойчивый, съ желѣзнымъ характеромъ, Трауберъ, слывшiй среди революцiонеровъ подъ кличками "Иванъ Ивановичъ" и "Карлъ", сумѣлъ сбить свой отрядъ, подчинить своему влiянiю даже и не родственныхъ ему ни по вѣрѣ, ни по нацiональности, соцiалистовъ-революцiонеровъ и поставилъ терроръ на исключительно широкую ногу. Не онъ былъ виноватъ, если многiе изъ выработанныхъ имъ грандiозныхъ террористическихъ плановъ кончились провалами.

Какъ уже было указано раньше, въ 1906 году отрядъ совершилъ убiйства генераловъ Мина и Павлова и ранилъ генералъ-адъютанта Дубасова. Въ 1907 году центръ организацiи или, какъ его называли, "штабъ-квартира" отряда находился въ Финляндiи. Тамъ жилъ самъ "Карлъ", тамъ находилась лабораторiя бомбъ, была устроена фотографiя, въ которой снимали шедшихъ на убiйства террористовъ, происходило обученiе бомбометанiю и стрѣльбѣ изъ браунинговъ. Тамъ въ полной безопасности отъ русскихъ властей зарождались, обсуждались и разрабатывались грандiозные террористическiе акты, до взрыва Государственнаго Совѣта до убiйства Государя Императора включительно. Тамъ приготовлялись всѣ средства къ осуществленiю надуманныхъ предпрiятiй и уже когда все было готово, оттуда совершались налеты на Петроградъ и поражали власть своею смѣлостью и неожиданностью.

17 Января 1907 года отрядъ убилъ въ Петроградѣ начальника временной тюрьмы Гудима, послѣ чего въ дѣятельности его замѣчается затишье. Весеннiй разгромъ боевого отряда Зильберберга-Никитенко измѣнилъ положенiе отряда «Карла». Отрядъ его перешелъ въ непосредственное распоряженiе Центральнаго Комитета и съ этого времени начались его неудачи.

Въ началѣ лѣта «Карлъ» вошелъ въ сношенiя съ автономной боевой группой инженера Бѣлоцерковеца, разрабатывавшаго планъ покушенiя на Государя Императора, Великаго Князя Николая Николаевича и нѣкоторыхъ высокопоставленныхъ лицъ. Группа состояла изъ 5 человѣкъ, душею ея былъ Бѣлоцерковецъ. Задумавъ совершенiе тяжкаго перступленiя, Бѣлоцерковецъ, въ цѣляхъ полученiя къ тому возможности, поступилъ на должность контролера-механика телеграфа петроградскаго участка Сѣверо-Западныхъ желѣзныхъ дорогъ, что давало ему возможность доступа на всѣ посты, какъ варшавской линiи, такъ и императорскаго пути. Держась чрезвычайно конспиративно, члены группы видались только на явочныхъ квартирахъ, гдѣ ими былъ разработанъ планъ террористическаго акта надъ намѣченными Бѣлоцерковецемъ лицами.

Была разработана идея взрыва императорскаго поѣзда и убiйства Великаго Князя. Поселившись около станцiи Александровская, Бѣлоцерковецъ изучилъ Высочайшiе выѣзды на поѣздахъ и автомобиляхъ и составивъ подробный планъ путей проѣзда, отмѣтилъ на немъ мѣста, которыя онъ считалъ удобными для взрыва поѣздовъ. Но хотя Бѣлоцерковецъ и былъ лично готовъ выступить на покушенiе противъ Его Величества и Великаго Князя, все-таки у группы не хватало людей для совершенiя задуманнаго и это заставило Бѣлоцерковеца обратиться къ «Карлу» съ предложенiемъ о совмѣстныхъ дѣйствiяхъ, на что «Карлъ» и согласился. Начались совмѣстныя обсужденiя задуманнаго. Свиданiя «Карла» съ Бѣлоцерковецемъ происходили у нѣкоей Резовской, въ квартирѣ которой послѣ отъѣзда ея оттуда были обнаружены двѣ бомбы. Въ первыхъ числахъ Iюля к ней на квартиру явился «Карлъ» и былъ арестованъ, но во время писанiя протокола онъ сумѣлъ скрыться, а 6 Iюля былъ арестованъ пришедшiй на квартиру Резовской — Бѣлоцерковецъ. При обыскѣ послѣдняго, у него въ чулкѣ, подъ ступней, былъ обнаруженъ упомянутый выше планъ Высочайшихъ путей слѣдованiя со всѣми помѣтками, послужившiй главною противъ него уликою, что и заставило Бѣлоцерковеца дать подробныя и откровенныя показанiя относительно задуманныхъ имъ покушенiй.

Планы Бѣлоцерковеца и «Карла» разстроились. Группа перваго распалась, отрядъ же «Карла» продолжалъ работать.

Лѣтомъ «Карлъ» установилъ сношенiя съ нѣсколькими военными писарями и подготовилъ покушенiе на военнаго министра Редигера. Было рѣшено, что въ министра будетъ стрѣлять боевикъ-дѣвица въ то время, когда министръ будетъ выходить въ одинъ изъ четверговъ изъ министерства съ засѣданiя Военнаго Совѣта. О томъ, что засѣданiе Совѣта состоится, этой дѣвицѣ долженъ былъ сообщить условнымъ знакомъ одинъ изъ писарей, для чего онъ и дѣвица должны были сойтись въ столовой на Вознесенскомъ проспектѣ противъ Военнаго Министерства.

Днемъ покушенiя было намѣчено 12 Iюля, но дѣвица почему-то не дождалась писаря въ столовой и покушенiе было перенесено на 19 Iюля. Въ этотъ день дѣвица, проживавшая въ Финляндiи, явилась въ столовую и сѣла за отдѣльный столикъ. Поодаль уже сидѣлъ писарь. Послѣднiй, не здороваясь съ нею, подалъ столовымъ ножемъ условный знакъ о томъ, что засѣданiе состоится. Тогда дѣвица, побывъ еще нѣсколько минутъ въ столовой, вышла, прошла въ кофейную Александровскаго сквера, гдѣ и встрѣтилась съ прибывшимъ утромъ изъ Финляндiи боевикомъ нелегальнымъ Сущевскимъ. Посидѣвъ немного, оба направились къ зданiю министерства и были арестованы.

При задержанiи дѣвица выбросила браунингъ и запасную обойму, второй же браунингъ у нея былъ найденъ при обыскѣ.

13 Августа, въ Петроградѣ, членомъ отряда былъ убитъ начальникъ тюрьмы (Крестовъ) Ивановъ, а 28 Августа командированнымъ въ Псковъ членомъ отряда былъ убитъ бывшiй начальникъ тюрьмы Бородулинъ.

Вскорѣ послѣ этого былъ разработанъ слѣдующiй планъ убiйства петроградскаго градоначальника генерала Драчевскаго. Члены отряда Масокинъ и нѣкiй «Леонидъ» лродны были получить въ Петроградѣ отъ Синегуба бомбы и итти съ ними въ Исаакiевскiй соборъ, гдѣ и ожидать дѣвицу Распутину, которая при благопрiятныхъ для покушенiя обстоятельствахъ должна бла молиться съ зажженной свѣчей въ рукахъ, въ случаѣ же невозможности совершить нападенiе — вытирать лицо платкомъ. Въ первомъ случаѣ метальщики должны были отправиться въ скверъ противъ зданiя градоначальства, ждать выѣзда генерала и тогда совершить покушенiе. Прохожденiе въ то время мимо градоначальства Синегуба означало бы необходимость уходить и отложить покушенiе. Въ назначенный день, согласно плану, «Леонидъ» и Масокинъ получили въ Петроградѣ отъ нѣкоей «Киси» бомбы и отправились въ Исаакiевскiй соборъ, но, не дождавшись тамъ Распутиной, возвратили бомбы «Кисѣ» и вернулись въ Терiоки. Тамъ они узнали, что покушенiе не состоялось изъ-за того, что градоначальника не удалось вызвать изъ дому.

Вскорѣ послѣ этой неудачи «Карлъ» приказалъ своему фотографу снять на одной группѣ Масокина, «Леонида», Синегуба, «Кисю» и дѣвицу «Медвѣженка» и объявилъ членамъ отряда слѣдующiй планъ убiйства нѣсколькихъ должностныхъ лицъ.

Утромъ 15 Октября въ опредѣденный часъ всѣ члены отряда выѣзжаютъ въ Петроградъ. «Медвѣженокъ» является въ губернскую тюрьму, убиваетъ главнаго начальника тюремнаго управленiя Максимовскаго и выбрасываетъ револьверъ въ окно на улицу. Послѣдняго сигнала ожидаютъ на улицѣ «Жоржъ» и «Николай Ивановъ», и немедленно же даютъ знать о немъ по телефонамъ «Вѣрѣ» и еще кому-то условною фразою: «билеты куплены».

«Вѣра» утромъ передаетъ Масокину и «Леониду» бомбы, получивъ же по телефону — «билеты проданы», сообщаетъ имъ и тогда Масокинъ и «Леонидъ» идутъ въ Александровскiй садъ, поджидаютъ выѣзда градоначальника, который по соображенiямъ «Карла», долженъ былъ ѣхать къ мѣсту убiйства Максимовскаго и бросаютъ въ него бомбы. Въ то же время «Кися» и Синегубъ, получившiй утромъ отъ «Вѣры» же бомбы, поджидаютъ выѣзда изъ своей квартиры министра юстицiи и убиваютъ его. Кромѣ того, одинъ изъ террористовъ, предупрежденный по телефону о совершенiи убiйства Максимовскаго, переодѣтый въ судейскую форму, спѣшитъ въ зданiе тюремнаго управленiя съ бомбой въ видѣ портфеля и швыряетъ ее въ группу съѣхавшихся къ мѣсту убiйства должностныхъ лицъ, въ числѣ которыхъ злоумышленники предполагали прокурора судебной палаты, директора департамента полицiи и начальника охраннаго отдѣленiя.

15 Октября члены отряда выѣхали по назначенiю, получили бомбы и ждали въ условленныхъ мѣстахъ условныхъ сигналовъ, но таковые не послѣдовали. Причиною тому была — «Медвѣженокъ» Рагозинникова. Убивъ Максимовскаго, она не успѣла выбросить въ окно револьверъ. Ожидавшiе этого сигнала террористы истолковали отсутствiе его въ томъ смыслѣ, что убiйство не состоялось и это разстроило весь планъ «Карла». Сдавъ полученныя утромъ бомбы, члены отряда вернулись въ Финляндiю.

Когда выяснилось, что Максимовскiй убитъ, «Карлъ» рѣшилъ воспользоваится его похоронами, чтобы на нихъ убить министра юстицiи. Съ этой цѣлью онъ снабдилъ двумя браунингами Масокина и командировалъ его 18 Октября на похороны, давъ предварительно указанiя, какъ вести себя послѣ ареста и какъ давать жандармамъ показанiя. Масокинъ присоединился къ похоронной процессiи, дошелъ съ нею до Волкова кладбища, но тамъ былъ арестованъ.

Въ Ноябрѣ мѣсяцѣ было выяснено мѣсто нахожденiя штабъ-квартиры отряда — Келломяки, дача Боргоэна и тамъ 22 Ноября былъ произведенъ обыскъ, при которомъ былъ арестованъ самъ «Карлъ» — Альбертъ Траубергъ и жившая съ нимъ, подъ видомъ жены, Елена Иванова.

Обыскомъ квартиры было обнаружено: оболочки для бомбъ, хорошо оборудованная фотографiя, нелегальная литература, большая переписка, альбомъ съ фотографiями, гдѣ оказались фотографiи убiйцъ Мина, Павлова, Максимовскаго и другихъ, планъ Государственнаго Совѣта съ указанiемъ поименно мѣстъ каждаго члена Совѣта, заявленiе въ канцелярiю Государственнаго Совѣта о выдачѣ пропуска сотруднику «Русскаго Слова» и много другихъ вещественныхъ доказательствъ преступной дѣятельности отряда.

Послѣ ареста создателя и руководителя «Летучаго боевого отряда Сѣверной области» «Карла», во главѣ отряда сталъ Лебединцевъ, жившiй подъ именемъ итальянскаго подданнаго Марiо Кальвино.

Что касается дѣятельности областныхъ летучихъ отрядовъ и боевыхъ дружинъ, то ими было выполнено слѣдующее.

Въ Сѣверной области, боевыми дружинами, въ Петроградѣ, 12 Января убитъ рабочiй, заподозрѣнный въ дачѣ свѣдѣнiй полицiи; 2 Февраля убитъ рабочiй по подозрѣнiю въ сношенiяхъ съ полицiей, а 13-го фельдшеръ; 2 Марта, въ Петроградѣ раненъ приставъ Родзiевскiй, 18-го, тамъ-же убито два нижнихъ чина. Послѣ покушенiя на пристава Родзiевскаго, боевая дружина при Петроградскомъ комитетѣ была арестована, при чемъ обыскано и задержано было 39 человѣкъ дружинниковъ, изъ которыхъ 10 оказались проживавшими по подложнымъ паспортамъ. Въ числѣ задержанныхъ былъ и главный организаторъ и руководитель дружины нѣкiй Латкинъ, ходившiй въ организацiи подъ кличками «Мишка» и «Давидъ». У большинства арестованныхъ был найдена нелегальная литература, у одного-же было найдено и печатное оповѣщенiе Центральнаго Комитета о покушенiи на Родзiевскаго.

Въ Центральной области, 21 Ноября, членомъ боевой организацiи Севастьяновой была брошена бомба въ проѣзжавшаго въ Москвѣ, въ экипажѣ генералъ-губернатора Гершельмана, который остался невредимъ, кучеръ же былъ ранен, а лошади убиты. Мѣстными дружинами: 27 Марта, въ Брянскѣ, убитъ жандармскiй ротмистръ Аргамаковъ, а 2 Мая, тамъ же, убитъ помощникъ пристава Цилинскiй и раненъ помощникъ пристава Соковинъ.

Въ Сѣверо-Западной области, летучiй отрядъ ранилъ, 8 Января, въ Могилевѣ, полицмейстера Родiонова; боевыми же дружинами: 24 Марта, въ Луцкѣ, Волынской губернiи, раненъ начальникъ тюрьмы Желтовскiй; 30 Мая, убитъ, въ Новозыбковѣ, полицейскiй надзиратель Подберезовскiй. Кромѣ того, въ томъ же году, въ Двинскѣ, былъ убитъ рабочiй по подозрѣнiю въ дачѣ свѣдѣнiй полицiи, а въ Соколкѣ, Гродненской губернiи, убитъ урядникъ.

Въ Поволжской области, летучiй отрядъ убилъ 25 Января, въ Пензѣ, губерантора Александровскаго, ранилъ полицмейстера Зарина и городового Саблина. Боевыми же дружинами: 9 Марта, въ Астрахани, убитъ начальникъ тюрьмы Прибыловскiй; 3 Мая, въ Тамбовѣ, раненъ надзиратель Куйденко; 19 Мая, въ Оренбургѣ, убитъ товарищъ прокурора Исѣевъ, а 25 Сентября, тамъ-же, раненъ директоръ реальнаго училища Каменевъ. Кромѣ того, въ теченiе года въ Тамбовѣ раненъ рабочiй и въ Ярославлѣ убиты тюремный надзиратель и городовой.

Въ Уральской области, 23 Iюня, членомъ летучаго боевого отряда Уральской области двумя выстрѣлами въ спину былъ убитъ жандармскiй ротмистръ Пышкинъ и раненъ пытавшiйся задержать его городовой. Мѣстными же дружинами: 18 Февраля убитъ въ Уфѣ тюремный инспекторъ Кольбе, 23 Мая, въ Сарапулѣ, Вятской губернiи, раненъ помощникъ пристава, а 17 Октября, въ Вяткѣ, совершено, но безрезультатно, покушенiе на губернатора Горчакова.

Въ Украинской, Харьковской дружиною, 17 Февраля, убитъ городовой.

Въ Донской, мѣстною дружиною раненъ 8 Апрѣля, въ Ростовѣ на Дону, помощникъ начальника тюрьмы Щербаковъ.

Въ Южной области, летучiй отрядъ 26 Февраля произвелъ покушенiе на Ялтѣ на командира 16-го стрѣлковаго Императора Александра III-го полка полковника Думбадзе. Въ полковнкиа, проѣзжавшаго по Николаевской улицѣ, была брошена бомба съ балкона одного изъ домовъ: полковникъ былъ контуженъ. Въ отвѣтъ на покушенiе, обожавшiе своего командира стрѣлки сожгли домъ, изъ котораго была брошена бомба. Тотъ-же отрядъ, 7 Мая, въ Одессѣ, убилъ пристава Понасюка, помощника пристава Полянкеквича, околоточнаго надзирателя Сѣракевича и одного городового. Мѣстными дружинами: 10 Февраля раненъ, въ Одессѣ, полицмейстеръ фонъ-Гесбергъ, 21 Февраля, въ Севастополѣ, брошена бомба въ экипажъ проѣзжавшаго коменданта генерала Неплюева, который былъ легко раненъ; 13 Апрѣля, въ Бендерахъ, убитъ предсѣдатель Союза русскаго народа Сварко; 11 Мая, въ Севастополѣ, убитъ квартирмейстеръ Болкаровъ, а 5 Iюня, тамъ-же, раненъ квартирмейстеръ Моталевскiй; 14 Iюня, въ Севастополѣ, была брошена бомба въ охранное отдѣленiе, при чемъ былъ убитъ служащiй Гурчихинъ и раненъ Колачевъ; кромѣ того, въ Севастополѣ, убиты двое рабочихъ по подозрѣнiю въ сообщенiи жандармамъ свѣдѣнiй. Тутъ же необходимо указать на то, что 17 Iюня, при совмѣстномъ участiи соцiалистовъ-революцiонеровъ съ лицами другихъ организацiй, въ Севастополѣ, съ цѣлью освобожденiя политическихъ арестованныхъ, былъ произведенъ взрывъ въ тюрьмѣ, при чемъ былъ убитъ часовой. Изъ числа заключенныхъ 21 человѣкъ бѣжали.

Въ Сибири, летучимъ отрядомъ убитъ 28 Мая, въ Читѣ, начальникъ каторги Метусъ, а 30 Мая совершено въ Иркутскѣ, но безрезультано, покушенiе на начальника каторжной тюрьмы Бородулина. Красноярская дружина убила: 2 Февраля — рабочаго по подозрѣнiю въ дачѣ жандармамъ свѣдѣнiй, 14 Февраля — предсѣдателя военно-окружного суда Козловскаго, 23 Iюня — начальника тюрьмы Смирнова. Эта же дружина ранила рабочаго по подозрѣнiю въ дачѣ полицiи свѣдѣнiй. Тобольская дружина убила 26 Iюля начальника тюрьмы Богоявленскаго.

На Сѣверномъ Кавказѣ, летучимъ отрядомъ убитъ 23 Iюля, въ Пятигорскѣ, бывшiй генералъ-губернаторъ Карангозовъ; мѣстными дружинами: 24 Мая, въ Александровскѣ-Грушевскомъ, смертельно раненъ полицмейстеръ Колпиковъ, 20 Iюля, въ Екатеринодарѣ, убитъ помощникъ полицмейстера Журавель, 29 Августа, тамъ-же, раненъ приставъ Боняковъ, а 21 Сенября убитъ правитель канцелярiи генералъ-губернатора Руденко; 17 Декабря, въ Кисловодскѣ, убитъ приставъ Болдыревъ. Въ Минеральныхъ же водахъ былъ убитъ рабочiй по подозрѣнiю въ выдачѣ своихъ. Въ Закавказской области, летучимъ отрядомъ, 3 Iюля, убитъ бомбами въ Александрополѣ ѣхавшiй изъ офицерскаго собранiя генералъ-губернаторъ Алихановъ. Сидѣвшая съ нимъ въ экипажѣ дама была также убита, а кучеръ, сынъ и дочь ранены.

Въ Туркестанской области, летучiй отрядъ, 29 Мая, убилъ въ Асхабадѣ начальника жандармскаго полицескаго управленiя желѣзныхъ дорогъ Ульянина, а 10 Октября, въ Самаркандѣ, убилъ пристава Вишневскаго; 5 Февраля, въ Новомъ Маргеланѣ, мѣстная дружина совершила безрезультатное покушенiе на генералъ-гебернатора Покотило.

Осенью 1907 года Центральный Комитетъ партiи, какъ то указываетъ партiйная литература, рѣшилъ приступить къ возстановленiю центральной «Боевой Организацiи» съ цѣлью учиненiя покушенiя на жизнь Государя Императора. Вотъ какъ описываетъ этотъ моментъ партiйной дѣятельности одинъ изъ соцiалистовъ-революцiонеровъ въ № 23–24 «Знамя Труда».

"Было рѣшено приступить къ подготовкѣ этого дѣла. Изъ состава Центральнаго Комитета предложили свои силы для него Азевъ[34] и Гершуни. Предложенiе Азева возраженiй не встрѣтило. Относительно Гершуни голоса раздѣлились. Двое высказались рѣшательно противъ, находя безусловно необходимымъ сохранить Гершуни для общепартiйной организацiонной работы, такъ какъ безъ него оставался бы лишь одинъ товарищъ, всецѣло посвящавшiй себя этой работѣ. Одинъ — воздержался. Наконецъ, двое, въ томъ числѣ и Азевъ, находили, что предпринимаемое дѣло такъ велико, такъ трудно и сложно, что надо отдать ему всѣ лучшiя организацiонныя силы Центральнаго Комитета; иначе не стоитъ за него и браться. Въ виду неопредѣленности голосованiя вопросъ относительно Гершуни оставался висѣть въ воздухѣ. Но для всѣхъ было ясно, что какъ только ходъ подготовительныхъ работъ, начатыхъ Азевомъ того потребуетъ, Гершуни отдастся вполнѣ "террористической работѣ".

"Всѣмъ своим видомъ Азевъ давалъ понять, что берется за это дѣло не съ легкимъ сердцемъ, не съ розовыми надеждами, но исключительно по чувству долга: надо же кому нибудь его дѣлать. По существу, онъ остался при томъ же убѣжденiи, которое высказывалъ въ Октябрѣ 1906 года. И теперь онъ полагалъ, что при старыхъ техническихъ средствахъ нельзя наносить правительству быстрыхъ ударовъ. Но дѣло противъ Царя не грозитъ стать анахронизмомъ и потерять смыслъ, если и затянется, какъ это сплошь и рядомъ бываетъ по отношенiю къ министрамъ. Поэтому онъ полагалъ, что, идя методомъ постепенной систематической осады и проникновенiя, можно надѣяться въ годъ, въ два довести дѣло до конца"[35].

Судя по даннымъ той же партiйной литературы, задуманное злоумышленiе не могло быть приведено въ исполненiе по обстоятельствамъ, не зависившимъ отъ воли его иницiаторовъ и исполнителей. Но что злоумышленiе подготовлялось и что его подготовлялъ Азевъ, соцiалисты-революцiонеры утверждаютъ категорически и самый Центральный Комитетъ партiи, послѣ раскрытiя измѣны Азева, дважды заявлялъ о томъ въ своихъ "Извѣщенiяхъ".

Насколько эти заявленiя соцiалистовъ-революцiонеровъ соотвѣтствуютъ дѣйствительности — сказать трудно. Какихъ либо данныхъ, подтверждающихъ фактъ готовившагося тогда злоумышленiя, кромѣ партiйныхъ, не имѣется.

Пропаганда среди военныхъ. "Всероссiйскiй офицерскiй союзъ". "Всеросiйскiй союзъ солдатъ и матросовъ". "Всероссiйскiй союзъ писарей". "Военное возстанiе" въ Севастополѣ. Разгромъ военныхъ организацiй.

Одновременно съ терроромъ въ 1907 году, у партiи шла пропаганда среди военныхъ и связанныя со всѣми видами работы издательство и распространенiе нелегальной литературы. Пропагандой среди войскъ занимались такъ называемыя военныя организацiи, въ которыхъ главный элементъ составляли лица, не принадлежавшiя къ армiи, направленiе же всей этой работой лежало на «Центральномъ военномъ бюро при Центральномъ Комитетѣ». Непосредственнымъ руководителемъ работой среди военныхъ являлся одинъ изъ старѣйшихъ соцiалистовъ-революцiонеровъ, трижды побывавшiй до того времени въ Сибири въ ссылкѣ, Станиславъ Михалевичъ, слывшiй подъ кличкою «Яна». Еще въ 1906 году Центральный Комитетъ предложилъ «Яну» руководство начавшейся военной работою, и благодаря ему, тогда же въ окрестностяхъ Петрограда возникъ рядъ военныхъ организацiй. Онъ же стоялъ во главѣ Кронштадтской военной организацiи во время возстанiя послѣ роспуска 1-й Думы. какъ уже было сказано, наравленная въ среду военныхъ работа показала почти полнѣйшую не возможность проникнуть съ партiйной пропагандой въ офицерскую среду. Съ большимъ усилiемъ удавалось иногда завлечь въ организацiю какого либо молодого, неопытнаго офицера, изъ неудачливыхъ (?) военныхъ; обычно же, весьма немногiе, въ общемъ, офицеры, подпадавшiе подъ влiянiе соцiалистовъ-революцiонеровъ, оказывались, въ дѣйствительности, лишь бывшими офицерами, оставившими по тѣмъ или инымъ причинамъ ряды армiи. Они то и разыгрывали среди партiйныхъ организацiй знатоковъ военнаго дѣла, на которыхъ возлагались большiя надежды на случай всякихъ «возстанiй». Заведенiе кружковъ съ нижними чинами было также весьма трудно, но все-таки они кое-гдѣ сорганизовывались.

Эти то препятствiя, встрѣчавшiяся на пути работы среди военныхъ, и полнѣйшая безуспѣшность строго партiйной пропаганды среди нихъ, заставили руководителей партiи измѣнить свой взглядъ на эту работу и толкнули ихъ поставить ее на новыхъ началахъ. Иницiаторомъ нововведенiя явился Михалевичъ. Онъ предлагалъ отрѣшиться отъ веденiя строго партiйной пропаганды среди военныхъ и сорганизовать внѣпартiйныя изъ офицеровъ и изъ нижнихъ чиновъ революцiонныя организацiи, которыя бы, не входя въ партiю, но направляемыя соцiалистами-революцiонерами, добивались бы тѣхъ же, какъ и партiя, цѣлей и находили бы могущественную поддержку, какъ людьми, такъ и деньгами и литературой со стороны партiи. Съ согласiя Цетральнаго Комитета онъ прежде всего образовалъ, такъ называемый «Всероссiйскiй офицерскiй союзъ», имѣя въ виду подготовлять черезъ эту организацiю для партiи нужныхъ для нея руководитлей всякихъ бунтовъ и безпорядковъ. Основныя положенiя программы и тактики союза, а также уставъ его были помѣщены въ № 2 «Военнаго Союза», по прекращенiи которого литературнымъ органомъ организацiи явился журналъ «Народная Армiя». Союзъ находился подъ большимъ идейнымъ и матерiальнымъ влiянiемъ Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ. Центральный Комитетъ ея, судя по отчетамъ «Народной Армiи», давалъ союзу въ теченiе первыхъ четырехъ мѣсяцевъ 1907 года по 500 рублей, въ Маѣ же далъ 1100 рублей.

Еще болѣе тѣсно по отношенiю партiи была поставлена новая организацiя среди нижнихъ чиновъ. Въ Февралѣ мѣсяцѣ Центральный Комитетъ собралъ коференцiю отъ представителей военныхъ организацiй, на котрой и былъ принятъ предложенный Михалевичемъ проектъ о сформированiи, на подобiе уже основанной имъ офицерской организацiи, внѣпартiйной организацiи для солдатъ и матросовъ, которая, какъ таковая, не пугала бы нижнихъ чиновъ принадлежносью ихъ къ «Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ», но въ сущности вела бы ихъ къ тѣмъ же цѣлямъ, которыхъ добивалась и партiя. Органазацiя была названа: «Всероссiйскiй союзъ солдатъ и матросовъ». Основною задачей союза была выставлена: — «поддержка народныхъ требованiй путемъ вооруженнаго возстанiя». Требованiя же народа, которыхъ желаетъ достичь партiя, какъ это выяснялось для членовъ союза: — измѣненiе существующаго политическаго строя черезъ учредительное собранiе, передача всей земли народу, замѣна постоянной армiи милицiею. Союзъ долженъ былъ составиться изъ военныхъ организацiй различныхъ войсковыхъ частей, сформированныхъ членами «Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ», или такъ называемымъ «вольнымъ составомъ» союза. «Вольный составъ» долженъ былъ вести пропаганду и агитацiю, устанавливать связь между гарнизонами, издавать и распространять литературу, посвящать союзъ въ положенiе революцiоннаго дѣла въ Россiи, устанавливать связь между этимъ союзомъ и «Всероссiйскимъ офицерскимъ союзомъ».

Направленная въ среду военныхъ пропаганда и агитацiя со стороны «Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ» въ связи съ работою въ томъ же направленiи соцiалъ-демократовъ и внѣпартiйныхъ «Всероссiйскаго союза солдатъ и матросовъ» и «Всероссiйскаго офицерскаго союза», — изображенiе дѣятельности которыхъ не входитъ въ рамки настоящаго труда, — имѣли результатомъ появленiе въ нѣкоторыхъ городахъ кружковъ изъ нижнихъ чиновъ. Наболѣе значительными изъ нихъ явились въ томъ году такъ называемый «Писарской союзъ Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ» въ Петроградѣ и кружки въ Севастополѣ.

Въ «Писарской союзъ» входили писаря нѣсколькихъ центральныхъ управленiй военнаго вѣдомства. Во главѣ союза стоялъ «Исполнителный комитетъ», въ составъ котораго входили партiйные работники и нѣсколько писарей. Общiя цѣли союза, средства ихъ достиженiя, организацiя и обязанности членовъ союза опредѣлялись «Уставомъ».

Союзъ, благодаря особому укладу жизни писарей, сталъ разростаться довольно быстро. Онъ выработалъ рядъ положенiй, которыя предполагалось предъявить начальству. Его "Исполнительный комитетъ" вошелъ въ связь съ "Летучимъ боевымъ отрядомъ Сѣверной области", и, какъ уже было указано, нѣкоторые его члены приняли участiе въ дѣлѣ покушенiя на военнаго министра Редигера. Но въ тотъ же день, когда было предупреждено покушенiе на министра, былъ положенъ конецъ и существованiю союза. Въ ночь на 20 Iюля было арестовано 38 человѣкъ, изъ нихъ 17 человѣкъ "Исполнительнаго комитета", 9 пропагандистовъ и 12 простыхъ членовъ союза — писарей. Пропагандисты были исключительно "вольные", часть членовъ "Исполнительнаго комитета" были писаря. Союзъ пересталъ существовать.

Въ Севастополѣ существовало нѣсколько созданныхъ соцiалистами-революцiонерами военныхъ организацiй, которыя имѣли одинъ руководящiй центръ "Гарнизонное собранiе", состоявшее изъ представителей отъ тѣхъ частей, гдѣ были организацiи, главнымъ же образомъ изъ "вольнаго состава". Вотъ какъ рисуется Спиридовичу Севастопольское возстанiе. Преувеличенные разсказы объ успѣхахъ пропаганды среди войсковыхъ частей, о готовности къ бунту и сухопутныхъ частей и флота такъ вскружили головы (?) партiйныхъ работниковъ, что они стали вполнѣ серьезно готовиться къ поднятiю въ Севастополѣ военнаго возстанiя. Для руководства возстанiемъ "Военное бюро" партiи по соглашенiю съ Центральнымъ комитетомъ "Всероссiйскаго офицерскаго союза" командировало въ Севастополь изъ Выборга члена союза капитана запаса артиллерiи Глинскаго. Помогать Глинскому въ дѣлѣ возстанiя вызвались члены союза же штабсъ-капитанъ Бѣлостокского полка Никитинъ и Виленскаго полка поручикъ Максимовъ. Былъ сформированъ "Повстанческiй комитетъ", въ составѣ изъ представителей отъ "Партiи Соцiалистовъ-Революцiонеровъ" и другихъ революцiонныхъ организацiй, разработанъ планъ возстанiя. Главныя надежды революцiонеры возлагали на Брестскiй пѣхотный полкъ, гдѣ пропаганду велъ вернувшiйся изъ дисциплинарнаго баталiона грузинъ рядовой Джемухадзе. Джемухадзе, извѣстный въ кружкахъ подъ именемъ Александра, хвастался, что при началѣ возстанiя онъ дасть до 200 человѣкъ сорганизованныхъ нижнихъ чиновъ. Въ полкъ долженъ былъ явиться Максимовъ съ революцiонерами, и съ 5-ой роты, по взрыву бомбы, которую долженъ былъ бросить Джемухадзе въ 4 часа ночи, долженъ былъ начаться бунтъ. По тому же сигналу Никитинъ долженъ былъ поднять Бѣлостокскiй полкъ. Ихъ долженъ былъ поддержать флотъ и артиллерiя. Эту послѣднюю долженъ былъ подготовить Глинскiй.

По плану рисовалось нѣчто грандiозное, дѣйствительность же показала — сколь нелѣпы быди ихъ надежды на возстанiе войскъ. Такой серьезный замыселъ — какъ военное возстанiе — сталъ извѣстенъ властямъ. По всѣмъ частямъ были приняты мѣры предосторожности, но это не остановило революцiонеровъ. Въ ночь на 15 Сентября Глинскiй и 9 рабочихъ переправились на Сѣверную сторону и залегли въ канавѣ неподалеку отъ артиллерiйскихъ казармъ, дабы по сигналу изъ Брестскаго полка поднять артиллерiю на бунтъ. Но жандармскiя власти произвели осмотръ всей той мѣстности и заарестовали Глинскаго съ его товарищами, что явилось для нихъ полнѣйшей неожиданностью.

Въ то же время, неподалеку отъ казармъ Брестскаго полка, Максимовъ совѣщался со своими помошниками, назначенными поднять Брестскiй полкъ. Въ четвертомъ часу утра Максимовъ и два революцiонера, переодѣтые офицерами, не зная про арестъ Глинскаго, проникли въ расположенiе Брестскаго полка. Полкъ стоялъ поротно, въ полномъ порядкѣ. Разыскавъ Александра Джемухадзе, революцiонеры узнали у него, что "дѣло" ихъ погибло: полкъ въ порядкѣ, бомба, сигнальная, была брошена, но не разорвалась. Въ шестомъ часу утра революцiонеры, воспользовавшись тѣмъ, что офицеры 5 роты вышли изъ ротнаго помѣщенiя, бросились туда, обезоружили фельдфебеля и, объявивъ ротѣ, что всѣ офицеры полка арестованы, а ихъ ротный командиръ убитъ, приказали ротѣ строиться и увлекли за собою на дворъ небольшую часть нижнихъ чиновъ. На происшедшiй шумъ выбѣжали офицеры. Революцiонеры открыли по нимъ огонь, и ранили командира перваго баталiона и дежурнаго по полку офицера. Въ командира 5 роты была брошена бомба, но она не разорвалась.

Видя неудачу, революцiонеры съ присоединившимися къ нимъ тремя нижними чинами бѣжали и скрылись на Корабельной сторонѣ. Что же касается Никитина, то онъ, не дождавшись со своими помощниками сигнала къ бунту, скрылся, не рискнувъ итти къ Бѣлостокцамъ. Такъ протекло и окончилось пресловутое "военное возстанiе"[36].

Существовали въ 1907 году и еще военныя организацiи, уже менѣе значительныя, но всѣ онѣ подверглись разгрому въ томъ же году. Такъ 9 Февраля, въ Петроградѣ, была арестована сходка организаторовъ и пропагандистовъ военной организацiи при Петроградскомъ комитетѣ, а 18 Февраля, тамъ же, взято собранiе представителей отъ нѣкоторыхъ частей гарнизона въ числѣ 7 человѣкъ, изъ которыхъ нижнихъ чиновъ было трое. 1 Апрѣля арестована военная организацiя Севастопольскаго комитета, 5-го и 8-го числа того же мѣсяца — Московскаго, 9 Сентября и 11 Октября вновь арестована организацiя въ Петроградѣ, а 19 Октября разбита организацiя Тифлисскаго комитета.

Наконецъ 16 Ноября, въ Петроградѣ, было арестовано собранiе "Военно-организацiоннаго бюро Центральнаго Комитета", въ составѣ десяти человѣкъ, вх числѣ которыхъ военныхъ, да и то бывшихъ, было лишь двое: одинъ отставной поручикъ и одинъ поручикъ запаса. Одновременно съ этимъ на одной изъ дачъ въ Терiокахъ былъ произведенъ обыскъ и обнаруженъ архивъ бюро. Взятая переписка и документы устанавливали связь бюро и его организацiонную работу по разнымъ городамъ и это дало возможность почти окончательно пресѣчь партiйную работу соцiалистовъ-революцiонеровъ среди войсковыхъ частей.