Седьмая глава
Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры
Гедд встрепенулась от внезапно заговорившего у нее в голове голоса, и стремительно развернулась, наполовину ослепленная парящими над землей масляными лампами. Она снова вскинула оружие, инстинкт извлечь его был естественной защитной реакцией.
+ Давай без этого. +
Гедд опустила пистолет, затем спрятала обратно в кобуру. Она прикрыла глаза рукой. Тяжело дыша, она подумала, что ее вот-вот вырвет, но все–таки пересилила себя.
— Тут чертовски ярко, — наконец, пожаловалась Урсула.
Проулок Огней именно таковым и являлся — часть Инорядья, состоявшая из длинной, вымощенной брусчаткой, улицы, освещенной сотней горевших на масле сфер, каждая из которых удерживалась в воздухе антигравитационной пластиной. Она воплощала метафору склонности Империума к архаизму и застойности технологической мысли, хотя мало кто мог оценить подобное несоответствие.
Еще меньше людей решалось заходить сюда. На самом деле ни один воргантианец не хотел увидеть себя в свете. Кровь, грязь, презренность — в безжалостном сиянии сфер все это становилось особенно видимым.
Гедд увидела фонарщика. Низкорослый, невзрачный мужчина в коричневом кожаном плаще и широкополой шляпе, стоял в конце проулка Света. В правой руке он держал трость, технологичность набалдашника была заметна даже на расстоянии. Броня под плащом заставляла его казаться шире. По прикидкам Урсулы их разделяла, по меньшей мере, сотня футов, а это значило, что способностями обладал либо он, либо она.
Лампы вокруг Гедд потускнели, стоило мужчине направиться к ней.
+ Так лучше? +
Она убрала руку.
— Лучше, но если еще раз заговоришь у меня в голове, схлопочешь пулю. Я пока не решила, куда именно.
Фонарщик в знак извинения поднял руку.
— Старые привычки, — сказал он, когда подошел достаточно близко, чтобы Гедд могла нормально его услышать. — В последнее время я почти не встречал его агентов. И давненько не видал миротворца. — Он кивнул. — Меня зовут Ксевс, но обычно я известен как Фонарщик.
Гедд нахмурилась.
— Известен кому? Ты же сказал, что никого здесь не встречал.
— Тем, кому я известен, — ответил Ксевс, по-видимому, решив этим и ограничиться.
— Ты — вирд, правильно?
— Псайкер, да. Я телепат уровня «тета», но также владею незначительными кинетическими способностями. — Он указал на одну из сфер, и та мигнула, дав понять, что Ксевс имел в виду.
Урсула удивленно хмыкнула.
— Хитрый трюк. Не знала, что он использует вирдов.
— Наш наниматель использует все доступные инструменты, хотя я бы попросил тебя воздержаться от использования данного термина.
— Вирд?
— С твоего позволения.
— Прости, не хотела оскорбить.
— Я не в обиде, — ответил Ксевс. — Ты хотела увидеться с ним. — Это прозвучало не как вопрос.
— Мне сказали, что это он хочет увидеться со мной, — отозвалась Гедд, испытывая глупое чувство, будто ей нужно как–то оправдать свое здесь присутствие.
— Верно, — сказал Ксевс, и Гедд подумала, что фонарщик все–таки обиделся. — Если не против, встань под восьмой сферой слева от себя.
— Что? — перепросила Урсула, но Ксевс просто ушел у нее с пути и указал на нужную сферу.
Гедд сделала, как велено, встав под восьмой сферой по левую сторону улицы. Она нахмурилась, в голос закралось раздражение. — Я тут. Что дальше?
— Что ж… — проговорил Ксевс и отвернулся. Сферы погасли одна за другой, пока не осталась только восьмая. + Я бы закрыл глаза. +
Восьмая сфера озарилась пронзительной магниевой вспышкой, и Гедд зажмурилась прежде, чем та успела ее ослепить.
— Ах ты су…
Секундой позже опустилась тьма, и когда фоновый рев работающей на предельной мощности светосферы стих, она рискнула открыть глаза. Яркий остаточный образ еще затуманивал зрение, но когда в глазах, наконец, прояснилось, Урсула поняла, что стоит на дне узкой каменной лестницы с зарешеченными железными воротами перед ней. Она оглянулась и увидела ступени, уводящие вверх, во тьму. В воротах быстро отодвинулась смотровая щель, явив пару аугментических глаз, вспыхнувших красным в тенях.
— Урсула Гедд? — спросил автоматизированный голос.
— А кто еще?
— Изречение, — проговорил голос. Аугментика мигнула, откалибровав системы прицеливания. Только сейчас Гедд заметила в стенах прорези для орудий. Она услышала щелканье тяжелых пушек, готовящихся открыть огонь.
— Трон восходящий, — торопливо сказал она, озаботившись убрать руки подальше от пистолета.
Спустя несколько мгновений аугментика мигнула снова, и щель захлопнулась. С другой стороны ворот раздался гулкий грохот, за которым послышался скрежет нескольких автоматически отпирающихся запоров. Наконец, ворота открылись на автоматических же петлях.
Не мешкая, Гедд тут же прошла в начавшие закрываться ворота. Сервитора с другой стороны уже и след простыл. Урсула почувствовала под ногами тонкую металлическую дорожку. Та по-прежнему сохраняла заряд, и уводила куда–то в стену.
В пятидесяти футах от нее маячил слабый свет.
Несмотря на раннее желание выглядеть дружелюбной, Гедд не стала убирать руку с «Утвердителя», пока шагала к входу.
Коридор, из которого лился свет, вывел ее в огромный зал, хотя насколько именно было сложно сказать из–за количества разведывательных устройств.
Когитационные модули, извергающие мотки лент с данными, высились подле бесчисленных пикт-экранов, каждый из которых показывал слегка отличный вид на город. Она как будто заглянула в фасетчатые глаза мухи. Устройства сбора вокс-передач и информации продолжали без умолку галдеть, мгновенно выведя Урсулу из себя едва слышимыми нашептываниями. Физические карты, зарисовки строений, чертежи и схематические вычисления покрывали все свободные поверхности. Некоторые выглядели технологическими, другие — эзотерическими. И все они показались Гедд одинаково непостижимыми.
И в самом сердце машины, в этой сети по сбору информации, сидел паук. Большой и с многочисленными конечностями, окутанный тьмой, он поднял глаза на вошедшую Гедд.
— Ты опоздала, — прорычал Меровед.