Боги-в-злате

Шестнадцатая глава

Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры

Гедд сложилась пополам, опустив руки на колени и пытаясь сделать хоть вдох. Она почти не чувствовала холода. Стоило ей закрыть глаза, и образ выпотрошенного священника возвращался, поэтому она смотрела вдаль и старалась не впускать в себя тьму. Там, на складе, она нечто ощутила — присутствие, которое как будто одновременно было там и не там. Оно сохранялось, словно пропитавший одежду дым либо запах гнилого мяса. Оно увидело ее.

Ей хотелось кричать, вырвать себе глаза, будто это помогло бы забыть увиденное. Она почти представляла, как жуткая скульптура приходит в движение, вырывается из рамы и взмывает на рваных крыльях из плоти, а затем издает адский вопль, и она…

Гедд прикусила губу, и боль привела ее обратно в чувство.

Она увидела, как сквозь бурю, которая, казалось, только ухудшилась за проведенное ею на складе время, бредет неясная фигура. Она достала Утвердитель. В глазах плыло, однако ей удалось сжать пистолет достаточно крепко, чтобы прицелиться в грудь фигуры.

— Стоять, — сказала она, стараясь придать голосу хоть немного уверенности. — Миротворец. Я вооружена. Ни шагу дальше.

Фигура продолжала идти, пьяно пошатываясь и что–то невнятно бормоча. В ее неровной походке чувствовалась неправильность, а изо рта свисала длинная нить слюны.

— Предупреждаю.

Человек походил на отребье, замеченное ею ранее в дверях.

Он продолжал идти, как будто не слыша ее. Урсула выстрелила в землю, надеясь, что это выведет его из странного ступора, но человек даже не отреагировал. По ее подсчетам, он был уже в двадцати футах, снег залеплял ему лицо и одежду. За зубами начала усиливаться непонятная боль. Она поморщилась. Ей становилось хуже, и вряд ли приближение фигуры могло быть простым совпадением. Человек застонал, а затем закричал, откинув голову назад и сжав ладонями виски, изо рта и глаз посыпались крошечные молнии. Гедд выстрелила и скривилась, когда ей начало казаться, что у нее вот-вот лопнет череп. Пуля попала фигуре в плечо, взметнув дымку крови и клочки одежды. Она пошатнулась, но не остановилась. Молнии стали больше. Гедд чувствовала исходящий от них жар. Ее собственная боль становилась все сильнее. Неужели то же самое случилось с тем несчастным ублюдком, которого она с Клейном нашла на нижней трассе?

— Я сказала… стоять! — завопила она, и трижды выстрелила.

Она почти ничего не видела, но по тому, как фигура подкосилась и упала, поняла что, по крайней мере, одна из пуль попала в цель. По снегу растеклась темно-красная лужа.

— Прости… — прошептала Гедд и, бездыханная и напуганная, рухнула на колени. Грохот в голове стал ревущим, разрывающим нервы звоном, что не стих даже со смертью человека, якобы его вызвавшего. Она выронила оружие и прижала руки к ушам, рот открылся в бессловесном крике о помощи. Весь мир как будто пульсировал, и даже попытка держать глаза открытыми причиняла ей боль. С колен она повалилась на спину, желая, чтобы пульсирующая агония остановилась, но зная, что поделать ничего не может. Она свернулась калачиком и, стиснув зубы и сжав кулаки, забилась в судорогах.

Я здесь умру, подумала она, в одиночестве, в снегу, рядом с логовом чертовых культистов.

Ее шеи коснулось что–то теплое. Она услышала тихий щелчок, а затем механическое жужжание активации. Боль ослабла почти мгновенно, снизившись настолько, что Гедд смогла разлепить глаза. Она снова могла думать. Над ней склонился Меровед, вдалеке виднелся орудийный катер, стоявший с гудящими двигателями на краю асфальтной площадки.

— Гедд… — говорил он. Его голос звучал приглушенно, как будто раздавался под водой.

Она кивнула, давая понять, что понимает его.

— Что произошло? Почему все звучит так глухо?

— Это подавитель, — сказал он, и Гедд почувствовала надетый на нее ошейник. — Ты приспособишься.

Она попыталась сосредоточиться, и ее глаза расширились от ужаса.

— Моча Святого, что с тобой случилось? — Она потянулась к его разрушенной глазнице, однако Меровед отстранился, и Гедд убрала руку.

— Растрепывание краев… Начинается.

— Что все это значит, Меровед? — Она поморщилась от очередного укола боли. — Что происходит?

— Пелена истончается. Нужно уходить.

— Сначала я получу ответы. На складе я что–то ощутила… Присутствие. Это и есть истончение пелены? С этим мы боремся? — Гедд глубоко вдохнула. — И я что–то увидела…

— Четыре креста.

— Ты знал?

— Догадался. Не ты одна с ними столкнулась. Каждая жертва посвящена одному из главных аспектов Разрухи. Статуи представляют четыре соблазна, четыре великих греха. Там был измененный и замучанный, раздутый и освежеванный, — произнес Меровед. — Это старые имена, но есть многие другие. Каждая из жертв — подношение сущности за пеленой.

— Снова эта пелена. Трон… То, что я почувствовала, что…

Меровед достал из деревянной коробочки на поясе небольшую закупоренную бутыль.

— Выпей, — сказал он. — Полегчает.

Гедд взяла бутылку, откупорила, и принюхалась.

— Воняет… Что это такое?

— Зелье. Оно поможет. Ты не первая из моих людей, что так отреагировала.

— И как я справляюсь?

— Лучше большинства.

Гедд одним махом осушила содержимое. Жидкость растеклась по организму, опалив нервные окончания огнем. Восприятие на краткий миг болезненно усилилось, однако ощущение было согревающим, словно от нанесенного на болящий зуб бальзама.

— Моча Святого! Жжет! Как ты это пьешь?

— Мой организм лучше переносит алкоголь.

— А это точно не топливо орудийного катера?

Меровед не ответил. Он даже не взглянул на нее.

Гедд кивнула.

— Помогло. Спасибо. — Она оглянулась на склад. Над ним довлел анимус, которого она прежде не ощущала, но после зелья Мероведа ее ужас уменьшился.

— Что происходит, Меровед? Почему оно не повлияло на тебя?

— Я не такой как ты.

— Это еще мягко сказано.

— Нужно уходить.

Он поднялся и зашагал к ожидавшему орудийному катеру. Вглядевшись в метель, Гедд увидела сидящего за пультом управления сервитора.

Меровед шел, не останавливаясь. Гедд заметила, что он прихрамывает.

— Ты и впрямь ранен.

— Да.

— Моча Святого… Так ты чувствуешь боль.

— Да.

Гедд увидела, как сквозь шторм плетутся новые фигуры. Она махнула рукой.

— Игнорируй их, — отозвался Меровед. — Они ничего нам не сделают.

Меровед поднялся по аппарели и остановился, дожидаясь Гедд.

— Почему мы им не поможем? — крикнула она ему вслед.

Он посмотрел на нее с каменным выражением лица.

— Им уже не помочь. Лезь на борт. Это только начало.

Гедд взошла по аппарели, которая медленно закрылась за ней. Орудийный катер поднялся на орущих турбинах, которые стихли сразу, как только корабль устремился вперед, прочь от Тайника.

Гедд села, пристегнулась и устало повесила голову.

— Что там было? Мне казалось, у меня вот-вот треснет череп.

— Это бы и случилось, — ответил Меровед. Он также опустился в кресло и принялся стягивать с себя плащ и броню.

Гедд бросила на него испепеляющий взгляд, давая понять, что не оценила его искренности.

— Чем это было вызвано? Каким–то оружием? Как оно работает?

— На тех, кого ты знаешь как вирдов, это влияет еще больше. Их связь с варпом и силы значительно усиливаются. Если они станут слишком сильными…

— Смерть, произошедшая в результате особо жестокого разрушения черепа, как это мое якобы самоубийство на нижней трассе.

— Именно.

— Но я же не вирд… Или нет?

— Нет, иначе ты была бы уже мертва.

— Но если бы осталась там, то тоже бы умерла.

— Возможно.

Гедд постучала по нуль-ошейнику.

— Думаю, в ближайшее время его я снимать не стану.

— Это было бы крайне плохой идеей.

— Ты так и не ответил, что происходит. Думаю, это и есть то другое дело, о котором ты раньше обмолвился?

— Ты очень проницательна.

— Согласна, но это не ответ.

— Реликвия, нечто очень старое, с чем человечеству не стоит связываться, была украдена. Теперь она объявилась здесь, на Воргантиане. Это своеобразный усилитель, аркана из темной эпохи человеческого прошлого. Что бы ее ни питало, оно очень могущественное.

— От таких новостей лучше мне не стало.

Меровед пожал плечами. Он снял панцирь, явив жуткого вида порез через всю грудь и даже еще более страшную дыру в плоти.

Гедд тихо выругалась.

— Эта рана… Ты должен был умереть. Что с тобой случилось?

— Одного из моих братьев убили. То, что убило его, попыталось убить и меня. Я выжил.

Урсула прищурилась.

— Когда ты сказал «брат», ты имел в виду товарища из воинского братства?

— Его звали Казаменд. В моем бывшем ордене он считался защитником, тем, кого отправляли охранять важных персон.

— И раз он мертв, значит, задание провалено?

Меровед кивнул.

— Да, провалено.

— И эти важные персоны… Где они теперь?

— Я не знаю.

— Они еще могут быть живы?

— Возможно.

В опустившейся на отсек тишине она задумалась о событиях нескольких прошедших часов. Шум двигателей казался Гедд успокаивающим, и она поняла, как сильно устала. Если бы не укрепляющий напиток Мероведа, она бы уже свалилась с ног. Вместо этого Гедд стала наблюдать, как он сначала промыл рану, а потом принялся ее перевязывать. Она выглядела ужасной, из тех, что никогда по-настоящему не заживают.

Спустя пятнадцать минут молчания Гедд решила для себя, что должна знать.

— Кто ты такой, Меровед, или мне спросить, кем ты был?

— Я — верный слуга моего Императора, пусть и в изгнании, — ответил он.

— Космический десантник?

— Нет… — наконец, ответил Меровед, плотно и последовательно обматывая грудь бинтами. — Я не волк. Когда–то я был львом.

— Понятия не имею, что это значит.

— Не важно, Гедд.

— Называй меня Сула.

Меровед, несмотря на очевидную боль, улыбнулся.

— Сула, — повторил он.

— Сокращенно от Урсулы.

— Я понял, — рассмеялся он.

— И что мы будем делать дальше?

— Ждать. Послание отправлено. Терра услышала нас. Они идут.

— Кто идет? — непонимающе нахмурилась Гедд.

— Мои бывшие братья по оружию, Адептус Кустодес.

— Бывшие? Так что же, ты…

Меровед кивнул.

— Вот тебе и ответ.

Гедд откинулась на спинку кресла.

— Моча Святого…