Досёрбывай! Ивана взвинтило от этого слова. Дед его так говорил.
Вот оно, настоящее.
Баба настоящая, еда настоящая, в штанах всё колом. Едрить-колотить! Хотелось орать от внезапно накатившей радости. Он жил! Понимал сейчас, что впервые за долгое время именно живёт, а не срок отбывает, пусть в золотой, но остохорошевшей клетке.
Опустошил тарелку, хлебом её вытер — так дед всегда делал, и он, когда в деревню к ним ездил тоже повторял. И самогон свой первый тоже в деревне маханул, по дурости малолетней, зеленый потом ходил, блевал сутки. Но сам себя героем считал.
Ведьма уже положила на кровать темные суконные штаны. Старые. Точно у деда были похожие.
— Облачайся, красавчик, и выходи во двор. Я пока подготовлю всё.
— Спасибо.
— Спасибо на хлеб не намажешь.
— Отработаю, матушка.
— Какая я тебе матушка, Ванюша?
— Ну, не ведьмой же мне тебя звать?
— Это ты так имя моё пытаешься выспросить? Да уж, подкаты у тебя, уровня бог.
— Кстати, а ты моё откуда знаешь?
— От верблюда. Сорока на хвосте принесла. Забыл? Ведьма я! Ведьма!
— Как звать тебя, ведьма?
— Дарьей зови, не ошибёшься.
— Даша, значит. Красивое имя.
Да, красивое, что греха таить? И опять же, простое, настоящее. Не Снежана, млять… Дарья, Дарьюшка, Дашенька, Дашута…
Захотелось шептать её имя, врубаясь в её тело по самые яйца, с задержкой, с чувством, глубоко, выбивая из её тела смазку и стоны, чтобы текла под ним, чтобы это её теплое, горячее по мошонке струилось. Грудь её полную в рот брать, соски перекатывать по рту, языком с ними играя, за задницу круглую хватать, прижимая, насаживать сочно, целовать, ласкать, играть с её телом, крутить, вертеть…
— Скорее давай, переодевайся, ходок, а то давление подскочит от напряга, банька ждёт.
— А я-то как жду!
— Да я уж вижу, — бабёнка усмехалась, а у него живот скручивало до боли.
Блядь, неужели он сейчас будет трахаться?
— Может, ну её, баньку, дрова? Давай сразу, Даш? Хочу тебя, яйца сводит.
— Э, нет, дорогой, мы так не договаривались, ты же приехал сюда проблему решать? Помощь тебе от ведьмы нужна?
— Да, вроде, решилась проблема-то? Стоит, и не падает. Готов к труду и обороне.
— Быстрый какой, а? Смотри. Всё еще может назад отыграться, да упадёт так, что домкратом не поднимешь, ты же этого не хочешь?
Царёв покрылся испариной мгновенно, только подумав о том, что у него опять будет вялый. Головой замотал как болванчик.
— Тебя ведьма прокляла, так? Ведьма и спасёт. Только путь будет не быстрый.
Дарья и сама не совсем понимала, на хрена ей эти танцы с бубнами, когда она тоже хочет одного — залезть на член этого мужика и попробовать, что ж там такое, от чего все бабы кипятком писали?
Но залезть и трахнуться было просто. А что потом? Потом мужик уедет, уверенный в своей мужской силушке и поминай как звали, больше она его не увидит. А увидеть хотелось.
Она уже мысленно расписала ему сеансы до осени, чтобы катался постоянно, банька лечебная, и секс, соответственно, тоже лечебный. Да, да, важная и необходимая процедура. Так пару месяцев бы «полечились», а дальше… Дальше она еще не заглядывала. Просто хотелось урвать кусочек от этого мужичка.
Причём, Даша готова была к тому, что рассказы о его мужицкой силе окажутся фикцией, тогда лечение пойдёт совсем по другому плану. Даст она ему направление в диспансер на анализы, и поминай как звали.
Но что-то подсказывало, что этот сценарий нерабочий.
Может то, что член у Иванушки был довольно внушительный — это ведьма разглядела простым бабским взглядом.
Да и дрова колоть он умел. И делал это красиво.