Больше, чем любовь (СИ)

Глава 21 — Ярослав

Мы стояли посреди шумного бульвара и смотрели друг на друга, словно эти простые переглядывания могли спасти мир. Мимо пронеслись несколько подростков на самокатах, прошла женщина с коляской и мужчина, который громко ругался нецензурными фразами в трубку телефона. Все эти посторонние звуки и люди почему-то раздражали меня. Я ощущал, как вены наливаются не иначе лавой: горящей, от которой зашкаливал пульс.

Засунув руки в карманы кожанки, я сделал несколько коротких вдохов и вновь посмотрел на Ангелину.

— Я просто, когда выходила из туалета, случайно услышала… — она говорила так, будто оправдывалась, хотя Арт особо не скрывал свое положение.

— Не сказать, что скоро, — тихо ответил я. Мне никогда не нравились разговоры о будущем.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе стоило спросить у него, он бы сразу выложил. Серый в этом плане без комплексов. А еще он, кажется, увидел в тебе родственную душу.

— Я… — Ангелина склонила голову и часто заморгала. Волосы прикрыли ее лицо, я понимал, девчонка пытается скрыть свои эмоции: жалость, сострадание, безысходность. Я и сам, когда впервые узнал о болезни Арта, не понимал, как толком должен реагировать.

— Пошли, ты же хотела, чтобы я тебя проводил.

— Но… — она замешкалась. Тогда я обошел Лину, нагло положил руки на её предплечья, пытаясь поменять курс направления.

— Нам туда, пора включать режим «идём домой».

Девчонка не стала сопротивляться, она молча побрела, переступая маленькими шагами вдоль тротуарной плитки. Может и стоило разойтись по разным углам, но я почему-то увидел в Ангелине себя. Впервые рядом находился кто-то, кто тоже ощущал себя камнем, который медленно опускался ко дну и ничего не мог с этим поделать. Наверное, поэтому я счел нужным прояснить ситуацию.

— На самом деле, никто не знает, когда точно оборвется его жизнь. У Арта порок сердца, — последняя фраза далась мне тяжело, хотя, казалось бы, я давно смирился с диагнозом друга. — Ему сделали три операции, говорили, что и до восемнадцати дожить не сможет, однако, как видишь… Серега полон сил и энергии. Многие могут ему позавидовать.

Ангелина подняла голову, и я заметил, что ее глаза покраснели.

— Только при Арте так не делай.

— Как? — почти шепотом спросила она.

— Не жалей его. Он не считает себя особенным или типа того. Сколько я себя помню, Серега никогда не акцентировал внимание на своей болезни. Поэтому и тебе не стоит, иначе получишь бан, — я постарался выдавить из себя шутку, но она получилась настолько скудной, что мне и самому не понравилась.

Ангелина промолчала, а затем и вовсе зашагала вдоль бульвара: не быстро, словно пребывала в прострации, только и делала, что смотрела себе под ноги. Я шёл рядом, мы оба молчали, каждый погруженный в свои мысли. В моей голове мелькали картинки, воспоминания об Арте и о том, сколько всего нас связывало с детства. Я помнил, как первый раз попробовал домашнее вино дома у Сереги, его отец тогда сделал из собственного винограда и устроил дегустацию. Сыну не налил, нельзя, а мне всучили целых два стакана.

— Разве ты не злишься? — наклонился и тихо спросил у Арта, который разглядывал пирог у себя на тарелке. Каждый его день рождения мы отмечали вчетвером: я, родители и сам Серый. К сожалению, с друзьями у Арта не ладилось, люди сторонились его прямолинейности, шуток, считали мальчишку странным. Мне же наоборот нравилась открытость Сереги, с ним можно не бояться ножа в спину и яда в тарелке. Арт никогда не преследовал коварных целей, единственное чего он желал — это оставить после себя воспоминания. Люди живут, пока их помнят, так считал Арт. Он хотел оставить какой-то особенный след в жизни близких, этим мой друг отличался ото всех, кого я знал.

— Еще как злюсь, — пробурчал тогда Серый. — От этого пирога несет рыбой. Мам! — он отодвинул тарелку и серьёзно посмотрел на неё. — Мне уже четырнадцать, а ты все еще делаешь рыбные пироги. Как насчёт разнообразить меню? Я бы не отказался от картошки по-деревенски или большого бургера.

— Это не очень полезно, сынок.

— Но это вкусно. Разве в день рождения не должно быть вкусно?

— Ты стал таким привередой, — вздохнула его мама.

— Это все возраст, старею, — усмехнулся Арт. — В этом году я съем пирог, но в следующем приготовь мне бургер. С куриной котлетой, листом салата и огурцом. Черт, почему до следующего года ещё триста шестьдесят пять дней?

Удивительно, но все за столом рассмеялись и принялись уминать совершенно невкусный рыбный пирог. А на следующий год мама Арта приготовила ему бургер. Родители никогда не забывали желаний сына, хотя разве можно булочку с мясом назвать желанием? Однако для Серого даже такая мелочь была чем-то важным.

Я провел языком по нижней губе и вновь взглянул на Ангелину. Если бы Арт был здесь, он бы не позволил ей погружаться в поток жалостливых мыслей. Он их ненавидел.

— Эй, — я догнал девчонку и дернул за руку, заставив обратить на себя внимание. Звук от проезжающего мимо трамвая будто остановил на мгновение время, и мы смогли погрузиться в глаза друг друга. Взгляд у Лины напоминал горячий чай, после которого по телу разливается тепло. Довольно непривычное состояние: видеть в человеке напротив чувство, оставляющее тлеющий уголек.

— Либо сделай вид, что не знаешь, либо смени пластинку. Твоё лицо выглядит ужасно.

— Просто я… мне кажется, что это нечестно! — ее глухой голос едва не сорвался на крик полный отчаяния. У меня тоже когда-то был такой, правда со временем я понял, что кричать не имеет смысла. Звуки, улетающие в пустоту, ничего не принесут, кроме боли и хрипа в горле.

— Ну а где ты видела честный мир?

— Я верю, что хорошего должно быть больше, — с надеждой проговорила Ангелина.

— А я верю, что на небе сидит большой босс, который совершенно не разбирается в хорошем и плохом.

— Прекрати, — прошептала девочка, поджав губы. Весь её вид так и кричал, как сильно я раздражаю своими ответами. В целом, это была проблема многих, у меня не особо клеилось общение с людьми, потому что правда умеет впиваться в кожу похлеще любого острого лезвия. Это все Арт, он заразил меня своей честностью, которая, как оказалось, ни черта хорошего не приносит.

— Пора взрослеть, принцесса, — я положил руки в карманы кожанки, вдыхая в себя весеннюю прохладу, и отступил на шаг назад.

— Знаешь, ты меня бесишь. Вот просто безумно бесишь! — вдруг выпалила она, обхватив себя руками так, словно замерзла. Мне даже стало смешно, только Арт мог так открыто бурчать на меня. Остальные старались помалкивать или тупо уходить.

— Я тоже не полыхаю к тебе страстью, так что все нормально.

— Арт выбрал себе в друзья самого толстокожего человека в мире! — прошептала себе под нос Ангелина. И прежде, чем я успел ответить, она развернулась и стала отдаляться. Довольно стремительно, так, если бы я был не человеком, а оборотнем, который желал полакомиться человеческой плотью. Её шаги были с одной стороны тяжелыми, а с другой легкими, будто девушка бежала по воде, а не тротуарной плитке.

Подул ветер, он коснулся её волос, и словно волчок закрутил каштановые пряди. Ангелина начала поправлять их, явно раздражаясь, потом видимо плюнула и засунула руки в карманы куртки.

С минуту я смотрел вслед своей новой знакомой, прикидывая в голове, чем она могла приглянуться Арту. Я прекрасно знал лучшего друга, тут дело было не в физической симпатии, девочка понравилась ему чем-то другим, неведомым человеческому глазу, и он, скорее всего, хотел подружиться с ней, а если точнее, хотел, чтобы с ней подружился не только он, но я. Этот умник все пытался найти кого-то, кто бы смог заменить его в тяжелый час моей жизни. Глупо… Есть совершенно незаменимые люди. Арт был одним из таких.

Вздохнув, я посмотрел на часы на запястье. Дорогие. Именитого бренда с кожаным ремешком и гравировкой. Их подарил дядя Дима, когда мне исполнилось четырнадцать.

Время подсказывало: пора идти на тренировку, но сегодня почему-то не хотелось. Бросить бы все: скинуть гору обязанностей с плеч и отправиться в путешествие. Но, увы, когда тебя подбирают с улицы, подобно бездомному котенку, нельзя так просто сбежать. Приходиться жить по определённым правилам, привыкать к клетке.

***

Саня опоздал на тренировку и успел поругаться с парнями. Когда нас разбили на две команды, он стал выкручивать абсолютно нелогичные финты. Сильно ударил защитника, который по итогу влетел в борт, другого толкнул плечом, над кем-то откровенно насмехался. Все это выглядело бредово, особенно если учесть, что мы всего лишь тренировались. Конечно, в раздевалке случился разбор полетов.

У нас в команде было много характерных ребят и им плевать, что Сашка — сын будущего губернатора. Я знал, некоторые откровенно не любили своего капитана и искренне не понимали, почему он самый главный. Раньше я всегда вступался за Саню, приводил разные аргументы, пытаясь оправдать его в глазах ребят. Но чем старше становился, тем отчетливее понимал, что Саша во многих вещах не прав. Порой он вел себя как избалованный мальчишка. И сегодня не было исключением.

Когда в раздевалке никого не осталось, кроме нас двоих, я сел рядом на лавку и серьезно спросил:

— Что с тобой? Ведешь себя так, будто твоя команда — враги.

— Они не выкладываются на все сто, — тут же нашелся, что ответить Дава.

— Да ну? — мой голос звучал с усмешкой, и это не скрылось от Сани.

— Хочешь сказать, я не прав?

— Говорит капитан, который систематически опаздывает на тренировки.

— Однако я отлично забиваю! — Сашка подскочил с лавки и стал одеваться. Он быстро натянул на себя майку, затем толстовку.

— Это не дает тебе никакого права срываться на парнях.

— Твою мать! — крикнул вдруг Дава и смерил меня таким взглядом, будто я виновник всех катастроф на планете. Это был не просто взгляд обиды, в нем отчетливо читалось раздражение и злость. За всю жизнь я несколько раз замечал подобные перемены в поведении друга. Обычно они были вызваны тем, что он уступал кому-то, неважно в чем. Для Сани второе место означало поражение.

— Досчитай до трех и выдохни, отпустит, — спокойно ответил я. Натянул майку на голое тело и пошел к своему шкафчику.

— Скажи честно, — уже чуть спокойнее сказал Саша. Я глянул на него через плечо, не особо понимая, в какую степь идет разговор. — Дружба для тебя всегда на первом месте?

— Глупый вопрос.

— Да или нет?

— Всегда, — не раздумывая, ответил я.

— Тогда не забывай об этом! — его фраза прозвучала как предупреждение, мне даже захотелось подойти к Сане, сжать его плечи, а затем встряхнуть. Не попутал ли?! Я был не тем человеком, с которым такие штуки прокатывали. Однако Дава схватил свою сумку и стремительно выскочил из раздевалки. Видимо не желая продолжать разговор.