Больше, чем любовь (СИ)

Глава 39

Ярик написал мне часа через три, сказал, что доехал к себе и спросил, как обстановка дома. Сложно было поверить, что теперь мы вроде как… хотя… Я до сих пор не знала, в каком статусе у него: девушки или той, с кем можно поцеловаться развлечения ради? Стоп! Яр не Дава, это я уже успела уяснить, надо просто подождать или потом задать вопросы, которые меня интересуют. Чего накручивать себя лишний раз? Рот же для чего-то нам дан.

На следующий день мама сообщила, что мы снова едем в школу вместе. Она хотела, чтобы Юрий и Вадима подвез, но брат слег с простудой. Оказалось, ночью у него поднялась температур, а и мама, как полагается, просидела рядом с кроватью сына. Самое забавное, Вадим утром, несмотря на плохое самочувствие, весь светился. Он даже кофе заварил на всех.

— Ты чего такой счастливый? — спросила я за завтраком. Брат чуть наклонился ко мне, отодвигая чай с малиной и прошептал:

— Ничего.

— Как маленький, — усмехнулась я.

— Нормальный, — надулся он.

А потом, смотря на довольное выражение лица Вадима, на то, как мама целует его в лоб, проверяя, не горячий ли тот, как подает таблетки и делает компресс, я поняла: она давно вот так не заботилась о нас. Мы уже были взрослыми, могли сами и таблетку в рот положить, и градусник под мышку впихнуть. И если я болела частенько, то Вадим, наоборот, от силы раз в год. Он был у нас крепким орешком, готовым побороться с любым вирусом. Однако даже такой взрослый орешек мечтал вновь стать ребенком, которого будет хоть пару часов опекать мама. Это было умилительное зрелище.

В школу в этот раз я собиралась словно на парад: взяла новые тени, подвела глаза, румянами оттенила щеки и на губы нанесла матовую, едва заметную, помаду морковного цвета. Вместо привычных брюк надела черную юбку с высоким поясом, сверху тонкую белую кофточку с V-образным вырезом. Покрутилась перед зеркалом, поправила распущенные пряди и довольная собой улыбнулась.

— С ума сойти, — откомментировал Вадим, провожая нас с мамой на пороге. Когда родительница вышла, я показала брату средний палец — дурачок.

На парковке во дворе нас уже ждал старенький Лексус Юрия. Однако не только он там был. В районе детской площадке, вырисовывая восьмеркой круги, ходил Ярослав. В черной кожанке, джинсах и высоких кедах — он выглядел как всегда стильно.

— Это как понимать? — нахмурилась мама при виде Громова. Хотела бы я и сама знать — как! Яр мне не говорил, что будет ждать перед школой. Хотя в сердце сразу сладко кольнуло, словно там распустились цветы. Подпрыгнуть бы от радости, да глупо будет выглядеть. Поэтому я лишь сдержанно улыбнулась.

— Для меня самой сюрприз, правда, — постаралась оправдаться я. Тем временем Ярослав заметил нас с мамой и двинулся в нашу сторону. Он шел вразвалочку, словно могучий лев, вальяжно передвигаясь по завоеванной территории. Одни словом — уверенности Яру не занимать.

— Добрый день, — поздоровался Громов.

— Уж не знаю, добрый ли, — поджала недовольно губы мама. Она явно не планировала, что все сложится таким образом.

— Вас так погода огорчила? — выгнул бровь Яр, хотя казалось, ему глубоко наплевать на мамино настроение.

— Если вы, Ярослав, влияете на погоду, то да, она меня огорчила.

— На что я только не влияю, поэтому предлагаю заключить перемирие. Иначе вечный дождь вам обеспечен.

Глаза мамы расширились, словно две монетки, мне показалось, ее задел ответ Яра. Не особо уважительный, местами с насмешкой. Родительница не привыкла к такому отношению к ней, надо будет попросить Громова вести себя мягче.

— Не опоздайте в школу, — тихо прошептала мама и вдруг развернулась, уходя к машине Юрия. Честно, я была в шоке, что она так легко отпустила меня с Ярославом. Мы с ним оба переглянулись, а затем Яр сделал шаг ко мне, наклонился и поцеловал в щеку. От прикосновения его холодных губ по телу побежали мурашки. Я смущенно склонила голову, сдерживая улыбку, которая возникла от потока чувств, что захватывали меня. Никогда подобного не было, это что-то невероятное.

— Пошли, мамина дочка, — сказал Яр.

И мы стали спускаться на главную улочку, которая вела в сторону школы. Шли просто рядом, болтали о всяком разном, но не держались за руки. А мне ой как хотелось ощутить тепло его мужской ладони.

Буквально в метрах пятьсот от школы я не выдержала и сама переплела наши пальцы. Сжала крепко их и отвернулась к дороге, желая скрыть свои полыхающие щеки.

— А ты умеешь удивлять, — тут же отозвался Яр. Он посмотрел на наши скрепленные руки, я ощущала это интуитивно, кожа вспыхнула пламенем от его взгляда. Поэтому поспешила перевести тему.

— Я слышала, завтра у вас игра?

— О, да, — он тут же изменился в голосе, становясь серьезным. — Приходи, если любишь смотреть, как мужики гоняются за шайбой.

— Приду! — согласилась я. Раньше мне не нравился хоккей, но теперь даже интересно увидеть Яра под новым углом. — Займешь мне место?

— Обязательно. Будешь одна или с братом? — он боковым зрением поглядывал на меня, а я думала, какие на вкус сегодня у него губы. Они выглядели безумно чувственными и притягательными. Кажется, у меня окончательно сломались тормоза.

— Одна, Вадим болеет.

— Уж не хитростью ли?

— Увы, от его болезни помогает Терафлю, — хихикнула я.

— Интересно, что помогает от моей болезни, — задумчиво произнес Яр.

— Наверное, я.

— Хотелось бы опровергнуть, но, кажется, ты права.

Я так и не поняла, пошутил Громов или был серьезен, но обижаться не стала. В конце концов, мы оба еще не до конца осознали — что между нами. Пожалуй, это нормально, находиться в смятении, особенно парням, особенно Яру. Интересно, он когда-нибудь влюблялся по-настоящему?

Когда мы пришли в школу, в очередной раз словили на себе тысячу изучающих взглядов. Даже встретили Сашу в коридоре, от которого за версту несло дорогими, но ужасно приторными духами. К моему удивлению, Дава поздоровался, одарив меня дружелюбной улыбкой, и стал задавать будничные вопросы из серии: “Как дела”, “Как вам погода”, “Придешь на нашу игру”.

Я отвечала односложно, то и дело, поглядывая на Ярослава. Он же вообще не смотрел на лучшего друга, и хотя внешне Громов оставался закрытой книгой, мне вдруг показалось, внутри у него что-то изменилось. Словно Яр скрывал за маской равнодушия вспыхнувшее пламя в отношении Давы. Неужели я рассорила их? В горле комком застрял неприятный осадок.

— Что с тобой? — спросил Громов, когда мы остались одни и подошли к моему кабинету.

— Соскучилась по твоей улыбке, — съехала с темы я.

— Девочка моя, — он положил ладонь мне на поясницу, сам же наклонился и замер возле мочки моего уха. Его дыхание пробуждало во мне искорки, от которых не иначе плавилась кожа. — Моя улыбка — вещь редкая, и ее надо заслужить.

— И что мне надо сделать? — подыграла я ему, обхватывая руками вокруг талии. Быть в объятиях Ярослава мне, безусловно, нравилось. Они сводили с ума, от них подкашивались ноги.

— Может, снова спрячешься со мной в шкафу в раздевалке? — томным голосом ответил Яр. Он обхватил губами мочку моего уха, прикусив ее. Божечки! Я превратилась в растопленный шоколад, мне до чертиков захотелось поцеловать Ярослава. Что он творил со мной? И стыдно, и требуется продолжение.

— Подумаю, — уклончиво прошептала я.

— Беги, Абрамова, — сказал Яр, и магия нашей близости вмиг рассыпалась, подобно звездам, что падали летом в метеорном потоке.

— Угу, — коротко кивнула и шмыгнула в кабинет под его пристальным взглядом.