Больше, чем любовь (СИ)

Глава 33

Ночь была отвратительной. Я слишком много плакала. Глаза опухли, такое даже макияжем не скрыть. Но оказалось, что хуже будет утром: в школу меня отправилась сопровождать мама с Юрием. Можно было еще поругаться или вообще сбежать, пока эта милая парочка на кухне пила кофе с пирожками, но я так устала, что просто махнула рукой. Плевать.

Юрий ездил на стареньком Лексусе, года эдак две тысячи восьмого. И кажется, этот автомобиль он очень любил, потому что внимательно поглядывал в зеркало заднего вида, как я села на кожаное сидение, куда положила руки и не планирую ли достать еду из рюкзака. Мне до ужаса захотелось ему напакостить, жаль, шоколадки с собой не было.

Доехали мы в полнейшей тишине. Около школы толпились ученики, и как обычно парковка была забита иномарками. Юрий остановился у ворот, там, у высоких тополей стоял Дава с компанией, чуть дальше Ася с подружками. Они снимали очередное видео, видимо, для соцсетей.

— Приехали, — сообщил Юрий, будто я и сама не видела.

— Ага, — буркнула себе под нос и тут же поспешила выскочить на улицу, специально громко хлопнув дверью.

— Ангелина! — мамин голос заставил меня вздрогнуть. Нехотя я остановилась и повернулась к ней. Ну что еще она хочет сказать? Устроить скандал у всех на виду? Или может ей пришла в голову идея пойти к моей классной? Господи! С губ слетел тяжелый вздох. Это когда-нибудь закончится?!

Мама подошла и посмотрела, главное, так внимательно, словно ждала от меня понимания.

— Что еще, мам?

— Мы заберем тебя после уроков.

Вот это заявочки.

— Боишься, что мужчина по имени Ярослав украдет меня и сделает третьей женой? — откровенно грубила я. Это звучало настолько нелепо, мне даже сложно было представить себя женой Громова. Хотя… Интересно, как бы он смотрелся в образе семьянина в домашних тапочках и широкой майке. Эта мысль могла бы заставить меня улыбнуться, вот только грозный вид родительницы вернул в суровую реальность.

— Прекрати, — прошипела она. Я же развернулась, не желая слушать дальше этот бред, но мама дернула меня за локоть. — Во сколько уроки заканчиваются?

— Неважно, — буркнула я. — Отпусти, пожалуйста. Давай не будем устраивать публичный цирк.

— Скажи этому мужчине, чтобы…

— Чтобы что? — раздался вдруг рядом со мной мужской голос. Бархатный, обволакивающий, тот, от которого у меня пробегали приятные мурашки по коже, и с недавних пор замирало сердце. Я пыталась сопротивляться этим ощущениям, но почему-то получалось плохо.

— Кто вы… — опешила мама.

— Ярослав, тот самый мужчина, хотя, признаюсь честно, — с усмешкой ответил Громов. — Вы первая, кто дает мне больше двадцати. Неужели я так постарел?

Между нами повисла пауза. Пожалуй, слишком длинная и немного неловкая. А потом Яр сделал еще одно максимально неожиданное действие: положил руку мне на плечо, притянув ближе к себе. От него веяло легкими нотками смородины. Я на секунду зажмурилась и вспомнила море, песню под гитару, пальцы Ярослава. Длинные. Аккуратные. Музыкальные. Моих щек тут же коснулся легкий румянец, а сердце сладко замерло.

Неужели он мне, в самом деле, нравится?

— То есть… — мама пришла в себя первой. Она чуть откашлялась и перевела удивленный взгляд с Громова на меня. В ее глазах так и читалось: “Не верю, что за чушь!”. — Этот молодой человек и есть Ярослав?

— Да, это со мной провела ночь ваша дочь, — не стушевался Яр.

Клянусь, не будь его ладони на моем плече, я бы уже упала от услышанного. У меня даже губы дрогнули, то ли от очередной волны смущения, то ли от желания высказать негодование. Но я промолчала, опустив взгляд. Если мама решила, что ее дочь отдала свою невинность, если она меня готова тащить к врачу для проверки, пусть будет так. В конце концов, я не обязана доказывать ей обратное, потому что ни в чем не виновата.

— Вот как? — продолжила блеять родительница. Кажется, она тоже была в шоке от столь прямолинейных заявок.

— Да, но вы не переживайте, — с нескрываемой усмешкой в голосе сказал Громов. — Когда у нас появятся детки, мы их хорошо воспитаем.

Ответ Ярослава окончательно добил маму. Ее рот сперва открылся, явно планируя выдать пару-тройку фраз, затем закрылся, видимо, от незнания, как реагировать. Честно сказать, я и сама толком не понимала, почему Яр повел себя так, зачем разыграл этот спектакль. Ведь мы даже друзьями толком назваться пока не могли, а тут любовники. Да уж…

— Вы извините, мама, — продолжал язвить Громов. Его пальцы еще крепче сжали мое плечо. — Нам на уроки пора, а то нахватаем двоек и не сможем получить достойное образование. Без него нынче никак не получится содержать будущих деток.

На последней фразе он сделал акцент, придавая голосу серьезность.

— Пошли, — сказал Яр. И не дожидаясь ответа, развернул меня, направив в сторону школьных ворот. Мама не остановила нас, но я ощущала, как горит моя спина от ее пристального взгляда. Кажется, дома будет очередной разговор по душам.

Однако не только моя дорогая родительница пребывала в шоке, я только сейчас осознала, что мы с Громовым у всех на виду идем в обнимку. На нас смотрели ребята из разных классов, кто-то шушукался, а кто-то даже сделал фотку. Я случайно заметила это боковым зрением.

Дава тоже был среди тех, кто с интересом разглядывал нас. Но если остальные то ли любопытничали, то ли осуждали, в глазах Саши же читалось нечто другое: темное, мрачное, до боли колючее. Я вдруг ощутила себя мотыльком, которого манит к смертельному пламени. Дыхание у меня оборвалось, сердце сжалось в комочек.

— Что с тобой? — спросил Яр, чуть наклонившись ко мне. Его рука скользнула по моему плечу, вниз до локтя и достигла кисти. А затем наши пальцы переплелись, словно всю жизнь были соединены, представляя собой замок, который наконец-то скрепился.

Я смутилась, мне даже посмотреть на Ярослава почему-то стало сложно. Вернее, ой как хотелось посмотреть, тянуло магнитом. Я поймала себя на мысли, что отдала бы все на свете, лишь бы вот так идти с ним за руку, встретить первый декабрьский снег, теплый летний дождь и пройтись по золотистой листве осенью. От этого зародившегося чувства в моей груди будто вспыхнули звезды.

— Зачем ты… — прошептала я, прикусив от волнения кончик нижней губы.

— Мне показалось, ты нуждалась в этом, — он говорил серьезно, без яда, который сочился в отношении моей мамы. Передо мной снова был прежний Ярослав: бурчащий, любящий выдавать правду, подобную пулям.

— В чем? — все еще шептала я. Мой взгляд опустился на наши скрепленные руки, и улыбка сама появилась на лице.

— В том, чтобы выбить глупости из головы твоей матери.

Черт! Тот телефонный звонок…

Яр открыл дверь в школу, пропустив меня вперед. Мы столкнулись с одной из подружек Аси, она крутилась перед зеркалом, поправляя макияж. Лицо ее вытянулось, будто перед ней предстали два привидения. То еще зрелище!

Оказавшись в холле, Громов отпустил мою руку, а я почему-то расстроилась.

— Ты бы знал, как мне стыдно, — призналась, снова вернувшись мыслями к тому телефонному разговору.

— Твоя мать странная, правда.

— Она не была такой, — со вздохом произнесла я. Подошла к подоконнику, скинув с плеч рюкзак. — Не понимаю ее, если честно. Слушай, не говори никому, пожалуйста, — попросила, боясь взглянуть в глаза парню. Я стояла к нему спиной, теребя лямку рюкзака.

— Я не трепло, — его голос раздался до неприличия близко, а потом горячие ладони легли на мои плечи. Яр чуть наклонился, опаляя мятным дыханием кожу моей шеи. Он вел себя так, будто мы реально парочка, по крайней мере, с виду мы именно так и выглядели. — И если хочешь, могу подыграть для Саши. Тебя же он достал?

Я сглотнула и снова прикусила кончик губы. Он сейчас серьезно или это очередной подкол?!

Хотя… Интересно, какого это — стать реальной девушкой Ярослава Громова? Арт все же прав, его лучший друг из категории тех парней, которые за близких горой.

— Что если… — мой голос дрогнул.

— Согласишься?

— Вы же друзья, — я набрала полные легкие воздуха и развернулась.

Его глаза, цвета серебристой луны, не стесняясь, рассматривали меня, будто видели впервые. Его губы растянулись в едва заметной улыбке, слишком короткой, но не пустой, какая была у Давы. Я уже который раз любовалась ей, и будь у меня объектив, запечатлела бы для потомков.

С одной стороны, меня раздражала прямолинейность во всем у Ярослава, с другой же… его поступки очаровывали. Даже грубость в отношении моей мамы я приняла за нечто милое, посчитав, что родительница заслужила.

Яр уверенно приблизился ко мне, не иначе ожидая услышать… мне показалось, положительный ответ.

— Если ты настаиваешь, — я отвела взгляд в сторону, хотя по правде, мне хотелось смотреть и смотреть на Громова. Вблизи он выглядел симпатичнее, нет, даже больше, он был красивым. Чертовски красивым. И как я раньше не замечала его чувственные губы, острые мужественные скулы, высокий подбородок и большие, как две миндалины, глаза?!

— Отвечай быстрее, Абрамова, — напирал он.

И я ответила.