Босс Спор на любовь

Глава 2.2

Глава 2.2

Итак, кавалер матери давно нарывался на моё “нездрасьте”. Ради матери я вытаскивал его из разборок с проигрышем в карты, одалживал безвозвратные суммы на “ больше никогда не повториться” и вот, блять, снова, только с новым трендом: мордобой. Есть хорошая поговорка про грабли. Так вот. Если к ручке граблей привязать топор, то в третий раз на них точно не наступишь. На грабли с прощением наступал я. Сегодня топор влетел мне самому в самую маковку, моё терпение лопнуло.

Вышел в коридор, маякнул Марату:

– Перенеси дела.

Двинулся в сторону конторы чмошника по фамилии Волынин.

Пробивался по городу сквозь полуденные пробки, весна никак не могла решиться посетить наши улицы: хлябь, грязь, серость – пиздец настроение.

Сзади за мной двигался мой лексус с пацанами. Этих проси не проси отвязаться, тенью скользили за мной повсюду. Мой начбез обещал пристрелить каждого, если кто из них не окажется в трёх метрах от меня, независимо от времени суток.

Приехали на другой конец города к зданию прошлого века. Ну и дыра! Шёл по коридору старючего, убитого здания, где то тут контора маминого ухажёра . Затхлый воздух непроветриваемого помещения навевал средневековое настроение. Мерещились дымящиеся костры за дверями и летучие мыши по углам. Как здесь вообще можно работать, берлога какая то.

В тёмном мрачном коридоре на облезлых скамейках сидели пара мужиков перед дверью с незатейливо-грозным названием “Адвокат по бракоразводным процессам”, ждали не пойми чего. Интересно, что заставляет людей обращаться в такие гнилые конторы. Есть же приличные офисы, а это… помойка.

Дал сигнал Марату ждать, разборки с обидчиками моих родственников это моё личное дело.

Пнул ногой дверь с огроменной табличкой “ Адвокат Волынин С. А.”

Ну что, адвокат, пришёл твой конец.

Не вынимая рук из карманов (привычка с детства прятать руки, чтоб не махать кулаками с первой секунды), зашёл в приёмную. У раздолбая-Волынина даже секретарши не оказалось на месте. Однако, из-за полуоткрытой двери в кабинет доносился странный шум. Возня какая то. Протиснулся плечом в кабинет, завис, уставившись на картину маслом.

Волынин тормошился в своей ширинке, на столе придавленная его потной тушей девчонка и…ясно, они не протокол подписывали. Что то было не то в этом натюрморте на столе. Девчонка рычала и билась, Волынин с малиновой мордой пыхтел, удерживая её силой. Ах ты, блять!

Девушка отпрянула от стола, выпрямилась, лихорадочно застёгивала пуговки, поправила юбку. Бедная, она старалась держаться, но её трясло, я видел. Успел смазать глазами по её пышной груди, круглым бёдрам. Фигурка что надо. Не совсем в моём вкусе, но аппетитная булочка. Девчонка выбежала из кабинета, я перевёл глаза на рыжую кучу в углу под шкафом.

Старый урод смотрел на меня затравленным взглядом.

– Так, Волынин. Семейная жизнь с моей мамой у тебя закончилась. Сейчас поедешь, соберёшь своё барахло и свалишь в закат. Навсегда.

– Нет, нет, я Людочку люблю… я

Удар в печень заткнул его песню о романтическом будущем с моей матерью.

– Если к 20-00 ты не уберёшься из её дома, я поломаю тебе руки. А на утро ноги. Ясно?

– Пожалуйста, этого больше не повториться. Мамой клянусь.

– Я не знаю вашу маму. Зато знаю, люблю и уважаю мою. Тебя тоже заставлю уважать, сука.

Сдержался, чтоб не пнуть его, боялся, не смогу остановиться. Из меня вырвался рык, я зажмурился, пытаясь дышать, сжал кулаки.

Рыжее чучело всё ещё не разогнувшись шевелилось на полу.

Пришлось отцарапать его от пола. Долго тряс его за воротник, тот соплёй висел в воздухе, кровавыми слюнями отбрызгивался. Болтался в воздухе и задушевно блеял, что такого больше не повториться и он вообще не в курсе как всё это случилось.

– Садись, пиши.

– Давай, сынок, поищем другое решение, – он весь трясся, сука.

– Ещё раз назовёшь меня сынок и проглотишь все зубы разом. Будешь ужин тянуть через трубочку.

Волынин сжимал ручку окровавленными пальцами, его трясло, из носа текли сопли. Ну что ж, когда то за всё надо платить. То, что он изменял моей матери и тащил у неё деньги – это их личные дела, в конце концов денег у матери валом. А вот то, что он вчера ударил её – сам себе подписал смертный манифест. Женщин нельзя бить. От слова совсем.

– Пиши: Я, такой то, передаю свою адвокатскую практику, помещение, находящееся в моей собственности Соколову М. А.

– Что? Ты не имеешь права…, пожалей, Марк.

– С хера ли. За то, что мать ударил, гореть тебе в аду. Работать работай, но знай – появишься в периметре 10 км от матери, отберу контору. Тем более – ты сам заявление написал.

– Для суда эта бумажка ничего не значит.

– Да кто ж тебя в суд потянет. Да тебе и дойти туда будет не на чем. Я же тебе ноги тоже поломаю.

Собрал его редкие патлы на затылке в кулак, ткнул мордой в заявление, на бумаге остался кровавый след:

– Вот, самое то. Теперь и печать есть.

Взял бумажку, помахал ею, аккуратно свернул:

– Запомни, Волынин. Бить и насиловать женщин нельзя.

Погрозил ему пальцем.

Вышел из кабинета, споткнулся взглядом о ту самую девчонку, что выскочила из его кабинета.

Мои дорогие!

Стартовал мой новый страстный, необыкновенно жизненный роман. Провокационный. Горячий. Крышесносный.

С моего аккаунта Анны Эдельвейс.

Представьте, там героиня получила анонимку на телефон ”Приезжайте к мужу в офис в 8 вечера. Будет интересно”.

Ну, она и поехала, а там…

Измена. Игра в чувства.

Обязательно сохраните себе в библиотеку.

А посмотреть одним глазком можно тут:

https:// /shrt/TZpX

Аннотация.

– Иван, кто эта женщина?

– Не понимаю, о ком ты говоришь, – муж продолжал работать с документами, не обращая на меня внимания.

– О той, что сидела перед тобой на этом столе с разведёнными коленями.

Ни один мускул не дрогнул на холёном лице моего мужа:

– Это не то, что ты подумала. Перестань выносить мне мозг, иди домой, займись ребёнком.

– Я видела вас, Иван.

Муж сверкнул на меня раздражённым взглядом, я заметила, как чёрными углями полыхнули его глаза.

Я знала, он врал мне. А я хотела услышать правду:

– Иван, ты спал с ней?