#Бояръ-Аниме. Моров. Том 5

Глава 23

— Не понос, так золотуха, — услышал я вздох Василия Владимировича, поднявшего голову и тоже увидевшего летящую к нам с неба огненную смерть.

В отличие от своего двоюродного дяди я не стал печалиться этим обстоятельством. В конце концов, когда, как не сейчас, показывать, на что способна настоящая магия? Так что в первую очередь я сотворил около десятка печатей, формируя над захваченным штабом купол защиты.

Это остановит метеоры как физические объекты.

А чтобы потушить содержащееся внутри них магическое пламя, нужно немного переработать дополнительный слой печатей. Алый пылающий каркас воздвигся под первой защитой, готовый притянуть к себе вражеский огонь.

— Вот это да, — неприкрыто восхитился Окунев. — Ты как будто готовился к этому…

Я не стал отвечать, в последний раз окинул взглядом проведенную работу и лишь после этого переключился на мчащуюся к нам технику. Стена снега выросла в нескольких метрах от первой машины, заставляя ее затормозить. Еще не хватало, чтобы их накрыло.

А потом на наши головы обрушился огненный дождь.

* * *

Разговор .

— Спутники фиксируют прямое попадание по назначенным координатам, господин полковник, — не оборачиваясь к старшему по званию, отрапортовал оператор, не отрываясь от мониторов.

В зале раздались жидкие аплодисменты, но все тут же вернулись к работе под жестким взглядом командира.

— Это, конечно, хорошо, — произнес седой мужчина с высоким лбом и зачесанными назад волосами, — но каков будет результат?

— По нашим данным, господин полковник, метеоритный дождь спровоцирует горение, которое не даст нам ничего заметить еще как минимум полчаса, — заговорил другой подчиненный, поправляя очки на переносице.

Полковник кивнул на это заявление, после чего взглянул на наручные часы.

— Жду отчета каждую четверть часа, — произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь. — У меня встреча на самом верху. Его величество будет ждать результатов. Не разочаруйте меня, все знаете, что от этого эксперимента зависит будущее не только наших жизней, но и всей нашей расы.

— Полковник! — вскрикнул один из операторов, отвечающих за дронов. — Есть первые кадры!..

— На экран, — распорядился тот.

Единственный военный среди научной группы, он молча порадовался такому быстрому результату. Даже не придется нервничать под взглядом монарха, пока тот принимает доклады от других подчиненных.

На большом экране, до этого разбитом на десятки мониторов, проступило общее изображение. И то, что полковник увидел, ему настолько не понравилось, что потомственный аристократ не удержал лица, и его губы поползли вниз, выражая крайнюю степень неудовольствия.

— Это еще что за?..

На экране, сотканный из жидкого магического пламени, которое должно было уничтожить и командный пункт Вышноватого, и засевших там русских чародеев, раскрывал крылья двуглавый орел.

Герб Российской Империи смотрел в небо. И плевать ему было на древние родовые заклинания.

Глядя на то, как проклятая птица втягивает в себя остатки магического огня из разбившихся о невидимую преграду метеоритов, кто-то в зале произнес очень тихо:

— Нам конец.

И в тот же миг взвыла сирена, поднимая лабораторию по тревоге.

— Внимание! — раздался механический голос системы оповещения. — Воздушная тревога. Всему персоналу срочно покинуть…

А потом разверзся настоящий ад. Загрохотали где-то там, на высоте, звуки ударов. Техника мгновенно вышла из строя, заставив заткнуться сирену и даже погасить свет. Люди заметались, переворачивая столы и компьютеры.

Полковник уже хотел окликнуть своих подчиненных, чтобы успокоились и спокойно эвакуировались. Но в этот момент потолок над его головой покраснел, и первая же струя раскаленного металла и камня пролилась прямо на зачесанные волосы.

Еще через десять минут от подземной лаборатории осталась только выжженная воронка.

* * *

Польша, временный штаб гетмана Вышноватого. Иван Владимирович Моров .

Герб над нашими головами погас, и я открыл глаза.

Ответный удар потребовал немалых умственных усилий. У меня только шесть узлов, и я прошел практически по самому краешку. В резерве остались жалкие крохи, и то пришлось вычерпывать магию из собственного тела.

— Держи, — сухо проговорил Окунев, вручая мне платок.

Я принял кусок материи, который тут же окрасился капающей отовсюду кровью. Смысла вытираться им не было, да и голова, откровенно говоря, кружилась.

— Тебе бы прилечь, племянник, — произнес Василий Владимирович.

— Да, — ответил я, чувствуя, что глаза закрываются сами.

Успел только активировать заклинание в трости, которое ринулось по организму, штопая многочисленные повреждения. А потом почувствовал, как меня приняла в объятия тьма.

Глаза открыл я уже в палате полевого госпиталя.

Здесь не имелось моих артефактов исцеления, а потому ко мне подключили аппаратуру. Она мигала разноцветными огоньками и тихонько пищала в такт сердцебиению. Или что она там замеряет?

Белый шатер, распростертый надо мной, отдельный закуток, голоса за матерчатой стенкой перегородки. Разобрать, о чем там говорят раненые и доктора, не получалось, все восприятие забивала адская жажда.

К счастью, рядом нашелся графин. Преодолев слабость, я дотянулся рукой и, приподнявшись на койке, осушил посуду в несколько мощных глотков. Резерв я почувствовал после первого и не смог отказать себе в удовольствии наложить на себя диагностическую печать.

Что можно сказать о моем состоянии? Все вернулось в норму, хотя организм придется чистить от забившей ткани магии. Немного, но все же есть — сказалось отсутствие контроля после восстановления.

Знал ли я о последствиях применения ответных мер? Разумеется. Не так уж и сложно оказалось настроиться на канал, поддерживающий метеоритный дождь, а потом ответить тем же. Тяжелее было сформировать достаточно мощный удар, чтобы устроить там маленький филиал ада.

Просто для того, чтобы показать, насколько это опасно — соваться к Российской Империи. А мое состояние — временное неудобство. Судя по всему, я пробыл в беспамятстве всего часов пять-шесть, и еще через пару уже буду в полном порядке.

В палату заскочила девушка в белом переднике со следами крови. Бегло осмотрев меня, она кивнула то ли мне, то ли своим мыслям, после чего ушла. А я стал стягивать с себя датчики и выбираться с лежака.

Одежды на мне не осталось — только рубашка пациента, завязанная на спине и заднице. Воздух был прохладным, а пол полевого госпиталя — ледяным. Но меня это лишь взбодрило. Так что на выход из своей личной палаты двинулся уверенным шагом.

Шум я слышал и раньше, а теперь смог наблюдать, что происходит за занавеской. И, честно признаться, зрелище меня не особенно порадовало. Десятки коек были заняты ранеными бойцами. Практически все — с осколочными ранениями, перевязанные и зафиксированные.

Между рядов носились сестры милосердия и несколько докторов. И ни одного одаренного на весь госпиталь.

— Иван Владимирович, вы очнулись? — встала рядом уставшая доктор, вынимая пачку сигарет из нагрудного кармана.

Ее халат был заляпан кровью, алые разводы остались на лице, позволяя дорисовать, где у женщины находилась маска. Потухший равнодушный взгляд, лишенный эмоций голос. Хотя ей явно было около тридцати, выглядела доктор на все сорок пять.

— Очнулся, — кивнул я. — А вы?..

— Ольга Никифоровна Гончарова, — представилась она, вставляя сигарету в рот. — Местный главврач и единственный оставшийся на ногах хирург нашего госпиталя. Давайте я вас осмотрю и отпущу. Ночка предстоит тяжелая, нам еще десяток операций нужно провести, пока транспорт ребят не заберет.

Я кивнул, не став спорить. По лицу Ольги Никифоровны было заметно, что любые мои попытки отказаться будут ей проигнорированы, и в лучшем случае она попросит тех солдат, что еще могли ходить, помочь меня спеленать, как буйного.

— Я полностью восстановился, госпожа Гончарова, — заверил я, садясь обратно на свою койку. — Лучше скажите, почему на весь госпиталь у вас ни одного чародея…

— Ну да, будто их вот так просто можно на фронт завлечь, — фыркнула она, снимая с шеи фонендоскоп. — Не знаю, как у вас там в Москве, а у нас в России люди не торопятся рисковать. У меня в подчинении одни студентки, чьи родственники оказались на фронте. Им так легче. Трое коллег, мобилизованных добровольно-принудительно. А все эти светила сидят в безопасности в больших госпиталях и ждут, когда им пациентов доставят на блюдечке с голубой каемочкой…

Не прерывая разговора, она прослушала меня, замерила пульс по дешевым наручным часам. Наконец, заставила меня пройти неврологический тест и лишь после этого кивнула.

— Все, ваше благородие, свободны. Можете отправляться куда бы вы ни собирались. А мне надо поспать хоть немного.

Я проводил ее взглядом, даже не подумав останавливать вымотанную до крайности женщину. Гончаровы ведь дворянский род, крупный, богатый и влиятельный. Однако как-то Ольга Никифоровна здесь оказалась. Или просто однофамильцы? Такое тоже случается. Впрочем, это не мое дело.

Мое дело лежало по ту сторону моей палаты в количестве нескольких десятков парней и мужчин, страдающих от ран. И если я не могу загнать в этот госпиталь парочку сильных чародеев, то это не значит, что я просто возьму и уйду.

Выйдя в общее помещение, я окинул взглядом обстановку, после чего подозвал ближайшую медсестру жестом.

— Что вы хотели, ваше благородие? — спросила она.

— Я сейчас наложу на шатер несколько ритуалов, — предупредил я. — Скажите остальным, чтобы не пугались. Будет выглядеть необычно.

Она очень странно на меня посмотрела, но все же сил бороться с упорством дворянина у измученной девушки не нашлось. Так что она кивнула и пошла делать объявление.

Я тем временем осмотрелся и, не найдя ни своей одежды, ни трости, взял шприц из ящика. Ингредиентов у меня нет, зато хватает магии в резерве. А недостаток ресурсов всегда можно заменить кровью.

Иглы вошла мне в руку, и я потянул за поршень. Набрав шприц до предела, я усилием воли затянул место прокола, а затем стал ждать, когда сестры всех предупредят. Наконец, ко мне оказалось привлечено внимание всех, кто находился в помещении и мог пошевелиться.

— Господа и дамы, — громко обратился к ним я. — Меня зовут Иван Владимирович Моров. Вероятно, вы обо мне слышали, как о создателе артефактов, которые даруют полное исцеление больным. И сейчас я наложу на эту палатку чары, которые полностью исцелят ваши раны. Но для этого мне нужно расчистить место для начертания ритуала.

— Нам встать, ваше благородие? — спросил усатый мужчина, замотанный в гипс едва ли не всем телом. — Боюсь, мне потребуется помощь для этого…

Я улыбнулся в ответ на эту незамысловатую шутку.

— Лучше будет, если вы не станете двигаться, — покачав головой, ответил я. — Сейчас с помощью телекинеза я переставлю койки вместе с вами, чтобы в центре появилось место. Не переживайте, я никого не уроню.

Выждав немного времени, я картинно взмахнул руками, и со всех сторон послышались удивленные возгласы. А койки вместе с пациентами приподнялись в воздух. На то, чтобы отодвинуть их от центра помещения, ушла пара секунд, и ножки кроватей вновь вернулись на пол.

Удивлялись они, как дети. Обсуждали ощущения и то, с какой легкостью я все провернул. Подобная реакция меня искренне развеселила, давно я не получал такого удовольствия от работы.

— А теперь я покажу вам настоящую магию, — с улыбкой произнес я.

Выдавив кровь из шприца, я заставил ее лечь в центре ровно так, как требовал того ритуал. Алый рисунок на полу мгновенно вспыхнул, получив подпитку моей магией из резерва, и я ощутил, как сразу иссяк объем двух узлов.

Все воздействие не заняло и пары ударов сердца. Поддерживать ритуал не требовалось, пациентов было не так уж и много. Так что короткой работы одноразового рисунка на крови было достаточно.

Зеленое пламя, хлынувшее во все стороны, охватило пациентов и тут же погасло, растворившись в воздухе. Не забыл я зацепить и большее пространство, чтобы исцеление прошло и по тем, кто сейчас лежал в палатах и операционных. Бойцы с восторгом и радостью принялись срывать с себя бинты. От их ран не осталось следов, а вот я ощутил, как резкий отток магии отозвался неприятными ощущениями в желудке.

— Господа! — вновь привлек я внимание пациентов. — Сейчас вам нужно перекусить. Да и мне бы не помешало. В остальном вы полностью здоровы и готовы продолжить несение службы, либо что у вас там дальше по расписанию. На этом сеанс исцеления окончен.

Не слушая благодарностей, звучащих со всех сторон, я добрался до отдельной палаты, где спал персонал. Ощутив аромат табака, я отодвинул занавеску и заметил горящий уголек.

Гончарова не спала.

— Что вы сделали, Иван Владимирович? — спросила она, забыв вовремя стряхнуть пепел, отчего он упал на складной столик, за которым она сидела.

— Провел магический ритуал, как и подобает образованному чародею, Ольга Никифоровна, — ответил я. — Все пациенты в этой палатке выздоровели и могут выписываться. А вам следует отдохнуть.

Доктор хмыкнула, ее сигарета полетела через палату и рухнула в ведро. Зашипев, окурок погас, и Гончарова поднялась на ноги. Уверенно пройдя к выходу, она жестом велела пропустить ее, так что я отстранился. Как любому ответственному медику, ей требовалось самой убедиться в том, что ее пациенты действительно оказались здоровы.

Я ее не торопил, спокойно дожидаясь, когда женщина сделает свою работу и обойдет всех. Конечно, теперь предстояло снять гипс с тех пациентов, которым он достался. Все-таки я его не разрушал, просто внутри фиксатора теперь совершенно здоровый организм.

Только через час, когда Гончарова закончила осмотр и сестры приступили к вызволению бывших пациентов из скафандров гипса, Ольга Никифоровна вернулась ко мне.

— Вы сделали хорошее дело, Иван Владимирович, — произнесла она все тем же усталым тоном. — Но теперь, раз у меня появилась возможность, я загоню персонал убираться, и, если останется время, мы все же поспим.

— Хорошо, — кивнул я. — Только скажите, где моя одежда, и я оставлю вас.

Она хмыкнула, оглядев мой наряд. Но все же вошла в палату персонала, а после вернулась с моей тростью, саксом и тряпкой. В куске ткани я опознал остатки своей рубашки. Внутрь были завернуты мои артефакты и телефон.

— К сожалению, остальное было пропитано кровью насквозь, — произнесла она ничуть не раскаивающимся голосом. — Но в тот момент нам казалось, что спасение вашей жизни важнее дорогих тряпок.

Я улыбнулся и кивнул, принимая свои вещи.

— Благодарю, Ольга Никифоровна, — с вежливым поклоном я решительно повернулся и направился к выходу из палатки госпиталя.

Она не стала ждать, когда я покину ее вотчину, и тут же отправилась строить своих подчиненных. Выздоровевшие солдаты мгновенно оказались построены и разобраны на группы помощи в этом нелегком деле.

Я же вышел на улицу и, вдохнув освежающе морозного воздуха, проверил телефон. Техника приказала долго жить — даже внутрь аппарата натекло моей крови. Так что придется брать новый телефон, однако для этого нужно найти, откуда сделать звонок.

К счастью, с этим долго возиться не пришлось. Меня заметили солдаты, окружавшие палаточный лагерь. И уже через пять минут я был одет в военную форму без знаков различия и сидел в гостях у майора, отвечающего за порядок на территории.

Он же любезно предоставил мне возможность связаться с домом. Как оказалось, у майора были инструкции на момент, когда я приду в себя. И отданы они были Анатолием Никодимовичем Герасимовым.

Машина прибыла за мной только к утру. И к этому времени, пообщавшись с майором, я был мрачен и находился в бешенстве.

Ситуация, подобная лагерю Гончаровой, разворачивалась по всему фронту. Ни одаренных, ни артефактов. Даже то, что привезли мы с Венедиктом Кирилловичем, куда-то испарилось.

И по прибытии в Москву у меня было время до начала занятий, чтобы разобраться, какая тварь посмела так поступить.