#Бояръ-Аниме. Моров. Том 6

Глава 21

Московский особняк дворянского рода Солнцевых. Иван Владимирович Моров.

— Иван Владимирович, это вы? — удивленно распахнув глаза, спросила Алла Венедиктовна. — Что с вами стряслось в Германии?

Мы стояли на крыльце дома, и пока она рассматривала меня, слуги Солнцевых принимали у моих людей чемодан с документацией по новым артефактам, производство которых нужно будет наладить на фабрике.

Я улыбнулся в ответ, наклоняя голову, чтобы поприветствовать дочь главы рода Солнцевых.

— Война никого не красит, Алла Венедиктовна, — ответил я.

Объяснение ничуть не хуже любого другого. Да, я могу изменять свою внешность, но зачем постоянно об этом рассказывать? Так и до мысли, что я могу выдавать себя за кого угодно, недалеко. Так что пусть все вокруг считают, что я всего лишь постарел.

— Поздравляю с возвращением, — с немного натянутой улыбкой произнесла Алла Венедиктовна. — И заодно, если слухи не врут, с помолвкой?

Ее глаза выражали одновременно и обеспокоенность из-за моего старения, и вместе с тем обжигали любопытством. Как и всякой женщине, ей было крайне интересно узнать, как так получилось, что неприступный Иван Владимирович сделал-таки предложение благородной девице.

— Не знаю, что говорят слухи, но я действительно попросил Снежану Александровну Макарову стать моей невестой, — кивнул я. — Венедикт Кириллович у себя?

— Задерживается, — ответила та. — Что-то случилось на фабрике, вот он разбирался и уже едет домой. Попросил напоить вас кофе, пока вы дожидаетесь. Составите мне компанию?

— С удовольствием, — не стал отказываться я.

Мы прошли в дом, я передал подоспевшему слуге свой плащ и, опираясь на трость, проследовал за дочерью главы рода. Убранство особняка если и изменилось за время с моего последнего визита, в глаза этого не бросалось. Хотя, если сравнивать с самым первым посещением, разумеется, разница имелась.

Наконец, мы прошли в семейную часть особняка, и Алла Венедиктовна усадила меня за стол, накрытый ажурной скатертью. Смазливые горничные мгновенно расставили чашки, чайнички, молочники и сахарницы. Несколько глубоких тарелок едва не ломились от угощений.

От дочери главы рода не укрылось, какими плотоядными взглядами смотрели на меня ее служанки. Чуть нахмурив брови, Алла Венедиктовна хлопнула в ладоши, привлекая внимание к себе.

— Девочки, свободны, — приказным тоном распорядилась она, и нас тут же оставили наедине. — Иван Владимирович, с вами точно все в порядке? Может быть, что-то случилось, и вам нужна помощь? Только скажите, и мы приложим все усилия, чтобы поддержать вас.

Я улыбнулся, демонстрируя, что оценил ее порыв, но покачал головой.

— Все прекрасно, Алла Венедиктовна, — заверил я. — На самом деле мой внешний облик — это мое собственное желание. И никак не связано с войной. Просто я решил, что пора внести некоторые изменения в свой образ. Согласитесь, так я выгляжу гораздо солиднее, и мои студенты эти изменения оценят по достоинству.

— Мои горничные уже оценили, — кивнула собеседница. — И вы правы, вам очень идет, но… Это просто стало неожиданностью. Хотя теперь, немного подумав, я, конечно, понимаю, что внешность для вас — всего лишь материал. Из которого вы, как скульптор, можете вылепить все, что вам угодно.

Я улыбнулся, наливая ей чая. Женщина благосклонно кивнула, когда я положил пару кусочков тростникового сахара в чашку. Только после этого я плеснул себе кофе.

— Лучше расскажите, как ваши дела, — предложил я. — Ждете прибавления в семье? Насколько помню, Венедикт Кириллович решил заняться появлением наследника со всей пылкостью.

Алла Венедиктовна усмехнулась.

— Три девочки действительно беременны, — склонив голову, подтвердила она. — Доктора наблюдают за ними, и пока что плоды развиваются как по учебнику. Так что на самом деле я жду, когда у меня появятся братья. Разница в возрасте, разумеется, у нас огромна, но я буду счастлива, если отец окажется доволен. Вы же знаете, насколько он любит все делать сам.

Я кивнул, не став спорить.

Глава рода Солнцевых действительно не страдал от мании контроля. Он ей наслаждался. Все в роду, включая младшие семьи, должны ходить по струнке, думать так, как сказал им Венедикт Кириллович. А теперь, получив возможность задержаться в мире живых и оставить после себя потомство, он неминуемо будет муштровать новое поколение своих детей, чтобы они стали ему достойной заменой.

— Ну, тут уж нам остается только положиться на Бога, — с улыбкой развел руками я. — Боюсь, даже вашему отцу не удастся перевоспитать собственных детей, если им будет дано другое призвание. Предрасположенность никто не отменял.

Алла Венедиктовна улыбнулась, прежде чем сделать глоток чая. Некоторое время мы посидели в тишине, наслаждаясь напитками, пока она, наконец, не заговорила.

— А что ваша невеста? — спросила собеседница. — Как вы пришли к мысли сделать ей предложение?

Вопрос был задан не только ради того, чтобы удовлетворить ее собственное любопытство. Да и приехал я чуточку заранее как раз ради того, чтобы протолкнуть в благородное общество именно нужную мне версию событий.

К кому еще я мог бы прибыть после возвращения домой, как не к Солнцевым, если они фактически единственная моя родня, с которой я поддерживаю тесные связи? Не к вдове Кантемировой же ради такого дела ехать.

— На самом деле там ничего необычного не случилось. Совершенно случайно Снежана Александровна оказалась офицером войск связи, который курировал мое участие в операции на границе, — изображая одухотворенную улыбку, заговорил я. — Сначала мы пообщались исключительно по долгу службы, а уже после встретились вживую. Ну а когда все закончилось, и мы должны были разъехаться, как это бывает, каждый по своим делам, я понял, что не прощу себе, если упущу такой шанс.

— Вы могли выбрать любую девицу, Иван Владимирович, но только Макарова тронула ваше сердце? — с придыханием уточнила Алла Венедиктовна.

И сказано это было так, что становилось понятно — лучшего союзника у нашей пары будет не найти. Дочь главы рода Солнцевых, которой так и не случилось обрести счастье самой, видела во мне возможность реализовать свой материнский инстинкт. Теперь же, когда я нашел себе пару, она переживала не меньше настоящей матери.

— Получается, что так, Алла Венедиктовна, — скромно потупив взгляд, подтвердил я. — Я оказался не только единственным мужчиной, который вызвал интерес Снежаны Александровны, но и тем единственным чародеем, который смог бы ее исцелить.

— Но она могла просто посетить ваш обелиск, — с намеком произнесла тетка.

— А что бы это изменило? — усмехнулся я. — Макаров, конечно, не так богат и влиятелен, как остальные окружающие меня дворяне, но позволить своей дочери заключить брак по любви он вполне способен. И выдавать против воли за человека, который не вызывает в душе Снежаны трепета, все равно бы не стал.

Алла Венедиктовна покивала, соглашаясь с моим доводом. В ее голове картинка уже сложилась, и можно смело утверждать, что вскоре все благородное общество будет с придыханием обсуждать нашу со Снежкой помолвку.

Дверь в гостиную распахнулась, и к нам вошел глава рода Солнцевых.

— Приветствую, Иван Владимирович, — с довольной улыбкой проговорил он, решительным шагом приближаясь к нашему столу. — Прошу простить за задержку. Подчиненные порой заставляют попотеть, чтобы исправить их ошибки.

— Здравствуйте, Венедикт Кириллович, — поднявшись из-за стола, я пожал протянутую руку. — Я нисколько не в обиде. Мы с Аллой Венедиктовной как раз успели выпить кофе и побеседовать.

— Отлично! — энергично кивнул старик, который внешне уже давно не походил на свой возраст. — Тогда пройдемте сразу в мой кабинет. У меня тоже найдется пара вопросов, которые следовало бы обсудить. Знаете ли, в последнее время мне поступает столько предложений от инвесторов, что впору за голову хвататься. Создавая нашу компанию, я и подумать не мог, что Солнцевых начнут заваливать предложениями и деньгами. Верите ли, мне уже даже взятки несколько раз предлагали, лишь бы войти в наше дело.

Пока он говорил, мы поднялись в кабинет, и Венедикт Кириллович сразу обратил внимание на доставленный слугами чемодан. Открыв крышку, глава рода Солнцевых быстро пробежался взглядом по описи, лежащей поверх чертежей.

— Хм, интересные вы предлагаете артефакты, — произнес он, опускаясь в свое кресло.

Я в это время уже сидел напротив, закинув ногу на ногу. Некоторое время ему потребовалось, чтобы дочитать описание наших будущих изделий.

— Не вижу в этом ничего сложного, — хмыкнул Венедикт Кириллович, откладывая бумагу обратно в раскрытый чемодан. — Учитывая, насколько серьезно мы сейчас можем расшириться, весь этот ассортимент мы можем производить. Собственно, я так понимаю, вы тоже пришли предложить деньги?

Я с улыбкой кивнул.

— Моя невеста должна соответствовать, но и ее род — тоже, Венедикт Кириллович, — не сводя с собеседника взгляда, кивнул я. — Выкуп платить приходится всем, а как вы понимаете, в моем случае он должен быть особенным. Положение обязывает. Так что я либо отдам им часть своей доли, либо внесу дополнительные средства, которые станут их стартовым капиталом в нашей компании.

Глава род Солнцевых подобрался, как перед броском, после чего открыл ящик стола и, вытащив стопку документов, проговорил:

— Что же, Иван Владимирович, тогда давайте вместе посмотрим, как нам будет выгоднее провернуть это дельце. Наживаться на вас и вашей невесте я, разумеется, не стану, однако для остальных участников все должно выглядеть законно и правильно.

— Согласен, — кивнул я. — А заодно предлагаю прикинуть, кого мы действительно можем допустить к нам. И не забудьте потом с них взятку взять за то, что вы, Венедикт Кириллович, добились у меня на это разрешения.

Он вскинул брови.

— Обижаете, Иван Владимирович, — заявил он. — Все заплатят, даже не сомневайтесь. Я в этом деле скоро целый век, и знаю, как нужно обдирать ближнего.

Особняк Солнцевых я покинул уже в сумерках. Но главное, что мы все же успели уладить все вопросы и распределить все предложенные благородным обществом средства.

А ведь все началось с моего желания открыть лавку артефактов. Теперь же нам требовалось арендовать целый промышленный квартал в столице, чтобы просто хватило места для всех производств. С потенциалом к расширению, разумеется, но и так прибыль, которую мы ожидали с Венедиктом Кирилловичем, обещала сделать нас чуточку богаче.

Доля же Мирославы Анатольевны теперь на общем фоне действительно не выглядела огромной. Хотя и оставалась значительной, разумеется.

Студенты вошли в мой кабинет и, замирая с удивлением на лицах, разглядывали мою изменившуюся внешность. До начала занятия еще оставалось немного времени, так что я спокойно перечитывал результаты прошедшего без меня промежуточного зачета. Принимал его Сергей Константинович Легостаев, так что тематика была соответствующей.

В контексте моих занятий студенты сдавали магу смерти теорию и практику защитных заклинаний от некромантии. И, надо признать, сумели меня удивить — кто-то приятно, с блеском сдав зачет, а некоторые тем, что завалили его просто позорно.

Наконец, раздалась трель звонка, и я поднялся из-за стола.

— Итак, всем добро пожаловать на наши занятия, — заговорил я, с помощью телекинеза выводя на доску самые популярные вопросы, на которых мои ученики завалились. — Посмотрел ваши результаты, которые оценивал Сергей Константинович, и, честно говоря, пребываю в некотором шоке. Так опростоволоситься!.. Думал, мне уже не придется возвращаться к материалу, и мы двинемся дальше по темам, но, видимо, поторопился. Что ж, начнем по списку. Домогаров.

Молодой человек поднялся из-за стола.

— Иван Владимирович? — высказал он всеобщее удивление. — Это правда вы?

— А кто же еще, Вячеслав Никитич? — усмехнулся я. — Моя внешность — не тот вопрос, который я буду с вами обсуждать. Даже не надейтесь. Отвечайте: почему для построения защитной печати от заклинания черной плети вы решили, что можно использовать модификацию щита праха?

Парень замялся, услышав смешок с дальней парты. Но мне достаточно было бросить строгий взгляд в ту сторону, чтобы любые звуки в кабинете исчезли.

— Итак, Вячеслав Никитич, я жду объяснений, — потребовал я.

— Щит праха нейтрализует любые эффекты, направленные на него, — не слишком громко и совсем не уверенно пояснил студент. — Черная плеть должна рассеяться при попадании по щиту.

— Что за чушь? — не удержался я. — Вы, Вячеслав Никитич, похоже, вместо того, чтобы слушать мои лекции, все свое внимание уделяли декольте сидящей справа от вас Ломтиковой.

Названная девушка, всегда старающаяся подчеркнуть свои верхние достоинства глубоким вырезом, зарделась. Ее рука машинально постаралась прикрыть грудь, но удалось это с трудом.

— Щит праха не может рассеять черную плеть, — тяжело вздохнув, произнес я. — Он вообще ничего не рассеивает. Потому что его предназначение — принять на себя удар. Это не стихийная стена, а подвижное заклинание, которое находится постоянно в движении, и к тому же совершенно бесполезное против магии смерти. Садитесь, Домогаров, вы меня разочаровали.

Вячеслав Никитич с расстроенным видом опустился на свое место, а я вновь бросил взгляд на задние парты.

— Кто там у нас смеялся? Ольгин? Вставайте, к вам у меня будет особый вопрос, — не терпящим возражений тоном велел я.

Здоровый парень, ничуть не уступающий гвардейцам по габаритам, тяжело поднялся на ноги.

— Да, Иван Владимирович, — густым басом произнес студент.

Я же взял в руки лист с его теоретическими ответами.

— В своей работе вы указали, что радиус действия костяного копья составляет двести метров, — сверившись с работой, озвучил я. — С каких это пор?

Пожалуй, таким суровым они меня еще ни разу не видели. Впрочем, я нисколько не собирался сглаживать углы. Настолько халатное отношение меня раздражало. Ведь я старался давать знания по максимуму, разжевывая все в таких деталях, чтобы даже самый глупый понял, что к чему.

— Но дальше эффективность падает, — попытался оправдаться Ольгин.

— Хорошо, группа, идемте на полигон, — кивнул я. — Посмотрим на практике, как она падает. За мной.

На то, чтобы добраться до тренировочной площадки, ушло не больше десяти минут. Наконец, встав у края полигона, я жестом велел здоровяку встать рядом со мной.

— Запускайте ваше костяное копье.

Ольгин взглянул на меня с опаской, но все же вытянул ладонь в сторону. Неуверенно складывающаяся печать грозила вот-вот сорваться, но Ольгин все же справился. Костяное копье, материализовавшись в воздухе, со свистом улетело к мишеням.

Естественно, снаряд достиг цели и клюнул в яблочко уже на излете. Однако мишень покачнулась. Ольгин посмотрел на меня с вопросом во взгляде, остальные студенты ждали продолжения.

— От места, где мы стоим, до мишеней сейчас почти триста метров, — заговорил я. — И если бы вместо мишени находился человек, не прикрытый защитой, его бы снесло к чертям. А вы, Кирилл Константинович, даже не удосужились определить расстояние, на которое швыряете костяное копье. Теперь объясните мне, какого результата вы ждете от этой печати, раз вот такая ее эффективность вас не устраивает?

Здоровяк пожал плечами и потер кончик носа. Он и сам прекрасно все понимал, так что спорить и не подумал.

— Вам всем следует подумать о том, что вы делаете на моих занятиях, — произнес я, небрежным жестом создавая собственное костяное копье. — Потому что, судя по тому, что я увидел, многим из вас мой предмет не нужен. Вы относитесь к нему наплевательски, и это при том, что за вас заплатило государство. Может быть, вы невнимательно читали договор, но если я вас исключу, вы будете обязаны возместить все затраты государственной казны на ваше обучение.

Я взял копье за самую пятку, после чего крутанулся с ним вокруг собственной оси и швырнул снаряд со всей доступной мне силой. Копье промчалось до противоположного конца полигона и разнесло мишень вдребезги, а после воткнулось в бетонную перегородку, находящуюся за ней.

Пораженные студенты смотрели на это во все глаза, словно не веря, что такое возможно.

Я же отряхнул руки от несуществующей пыли.

— Магия — для тех, кто умеет пользоваться головой, — заявил я. — Если вы не готовы применять ее с умом, вам следует покинуть нашу академию, пока не поздно. На ваше место государь обязательно найдет тех, кто будет изучать наши предметы со всем желанием познать новое. Сегодня я сделал вам замечание, господа студенты, но это последний раз, когда я проявил снисхождение. Если вы не сдадите следующий зачет — я лично буду настаивать на вашем исключении. Всем понятно?

Да уж, кто бы знал, что из всех моих проблем в этом мире именно студенты станут злом, которое сможет меня взбесить. Впрочем, если они не проникнутся озвученными перспективами, от них все равно нужно избавляться.

Настоящим чародеем может стать только тот, кто действительно понимает, зачем приходит на мои занятия.